Благословлённые Тьмой, проклятые Светом (СИ)

Глава семнадцатая

Деревня будто вымерла. На улицах ни души, хотя солнце уже за полдень перевалило. Даже собаки не лаяли. И общинный луг пустовал — ни коров, ни овец, ни коз. За закрытыми наглухо воротинами и калитками чувствовалась жизнь. Но именно что чувствовалась. Как будто селяне прятались за заборами, стараясь лишний раз даже не дышать.

— Что, Тьма всех забери, тут случилось? — пробормотал Тхия, ни к кому конкретно не обращаясь.

Ему никто и не ответил. Отряд двигался молча, настороженно. Словно и не в ставку ехали, а через захваченное село пробирались. Уставшие кони вскидывали морды, нервно всхрапывая. Они тоже не радовались возвращению в привычные стойла. Сам воздух как будто набряк тревогой. И пожаром.

Отчётливо подванивало мокрой гарью.

— Эпидемия? — предположил Шай, помаргивая третьим веком.

Блондин даже не пытался выглядеть спокойно. Поводья он давно бросил, правя коленями. А ладони держал на рукоятях мечей у пояса — большом и покороче.

— Флага при въезде не было, — пророкотал Ирраш.

Шавер ехал набычившись, пригнувшись к лошадиной холке — то ли принюхиваясь, то ли пытаясь что-то рассмотреть. За клинок он не хватался, но голос его звучал странно, с эдаким подмурлыкивающим порыкиванием. Да и кожа на лице подёргивалась, будто сама собой, как шкура кошки.

— Чушь не несите! — одёрнул гвардейцев невозмутимый, как статуя Дан. — На блокпосте нам ни слова не сказали. Значит, ничего и не произошло.

— Если это называется «не произошло», тогда я нежная девственница, — хмыкнул ифовет, быстро облизав пересохшие губы.

— Я вперёд поеду! — решительно отрезал Тхия, явно собираясь дать коню шенкелей.

Но единственный быстрый взгляд хаш-эда его мгновенно угомонил, заставив придержать лошадь.

— Никто никуда не рвётся, — отчеканил лорд Харрат. — Кончаем истерить. Флаги над ставкой видите? Всё в норме.

Ураган мотнул мордой, недовольно косясь на хозяина багряным глазом, оскалился. Слишком туго натянутая узда жеребцу едва губы не порвала. Дан поморщился, заставляя себя разжать кулак с зажатыми поводьями. Нагнулся, потрепав лошадь по щеке — извинился. Но при этом демон смотрел только вперёд. Багровое пламя посверкивало отсветами за прищуренными веками.

Пожарище открылось сразу и неожиданно. Завернули за последние дома центральной улицы и вот оно. Слишком резко. Мозг не успевал справиться с полученной информацией. Взгляд обшаривал мокрый пустырь, заваленный горелым деревом и обрывками парусины. Глаза искали привычные сараи и натянутые тенты палаток. И не находили — только пропитанная влагой чернота.

Развевающийся на ветру травянисто-зелёный подол был единственным ярким мазком на фоне серо-чёрного пожарища. Неуместно живым почти кощунственным пятном. Ллил безошибочно обернулась в сторону подъезжающих всадников, придерживая облако светлых волос рукой. Тёмные глаза на почти белом лице казались провалами.

— Ламиния[10]!.. — ахнут кто-то из солдат.

Ирраш негромко рыкнул.

— Три наряда вне очереди, — гавкнул Дан, пытаясь справиться с Ураганом. Жеребец упирался, шёл боком, не желая ступать в раскисшую гарь. — За суеверия!

Тхия спешился первым, не удосужившись даже лошадь к забору привязать. И почти побежал к девушке, волоча по грязи плащ, как тряпку. Он и побежал бы, но ботфорты вязли в жиже по щиколотку. Демон и так едва не упал поскользнувшись.

— Да что тут?.. — начал Шай, спрыгнув на землю и ловя поводья арифедовой лошади.

И не договорил, осёкся.

Адина не было видно, пока он не встал. Копоть покрывала полуголого демона так густо, что ивтор казался темнее Ирраша. Только смазанные следы на лице чуть светлее, но всё равно тёмно-серые. Грязные волосы сбились в колтун. Лишь ярко-лазоревые глаза остались прежними. Даже ещё светлее на фоне черноты.

При виде гвардейца Тхия затормозил, не дойдя до друга шагов пять. И застыл на месте, судорожно сжимая рукоять меча. Сглотнул длинно, тяжело. Но ничего так и не спросил. Собственно, молчали все. Даже лошади притихли.

— Вчера Адаш пригласил меня сыграть партию в шахматы после ужина, — разорванная Адином тишина, кажется, даже треснула, как тряпка. — Я задержался, заговорился с генералом Марреш. К принцу отправился только через полчаса после того, как все разошлись. Буря к тому времени уже началась. Наследник был у себя. Лежал на кровати с раскроенным от уха до уха горлом и без сознания.

Демон провёл большим пальцем себе по шее. Кто-то за спиной Дана с шипением втянул воздух сквозь стиснутые зубы.

— Так, — отчеканил хаш-эд, так и не додумавшись слезть с нервно перебирающего ногами жеребца. — Дальше.

— Я принёс его сюда, — Адин неопределённо повёл рукой, указывая на горелый мусор. — В смысле, в лазарет. Точнее, в сарай, где они лекарства свои хранили.

— Без подробностей! — гавкнул Дан.

Ивтор кивнул, будто соглашаясь, что подробности тут ни к чему.

— Привёл Арху. Она осмотрела Адаша, рану обработала. Сказала, что с ним всё в порядке будет. Потом…

Синеглазик замялся, быстро и воровато глянув на Тхия, зачем-то потёр голую грудь — только сажу размазал.

Арифед по-прежнему молчал, даже губы стиснул в нитку.

— Ну? — поторопил Адина рогатый.

— У Ю роды начались. С… — блондин сглотнул, поведя шеей, словно она болела, — …с осложнениями. Арха занервничала, велела Ирруш телегу запрягать. Собралась к хирургам ехать. А на улице уже вообще мрак творился.

— Ты их отпустил? — едва слышно просипел Тхия.

Даже и эти слова ему дались с большим трудом. Да и увеличившиеся до длинны мужского пальца клыки говорить мешали.

— Естественно, нет, — спокойно ответил ивтор. — Я хотел сам за хирургом идти. И тут влетела молния. Шаровая. Ударила в балку. Слеги мгновенно посыпались, пожар начался. Сараям-то лет по двадцать. Занялись, как трава. Адаша завалило. Я посадил Ю с Архой в телегу, велев ехать в ставку. Побоялся их рядом с пожаром оставлять.

— И что… — Дан точно как Адин до этого повёл шеей и спросил явно не то, что собирался. — Что с принцем?

— Ничего хорошего. Но и слишком плохого тоже ничего, — блондин постоянно косился в сторону. Потом, будто спохватившись, поднимал голову, глядя на Харрата. И снова отворачивался. — Хирурги сказали, что у него несколько переломов. На ноги встанет.

— Так… — хаш-эд отёр лицо ладонью и недоумённо уставился на собственную руку. Сдёрнул перчатку зубами, швырнув её зачем-то на землю. — Где девушки?

— В ставке они не появлялись, Дан, — громко — громче, чем до этого говорил, ответил Адин, чётко проговаривая каждой слово. — После того, как уехали, никто их не видел. Телеги и лошади тоже. Следов нет, всё размыло.

— Какие следы? — прохрипел Тхия. Его лицо деформировалось, черты плыли, как будто кто-то мягкую глину мял. — Там моя жена! И ребёнок! Ты!..

— Стоять! — Рявкнул Дан и добавил, уже куда тише, — Стоять. Сначала их найдём, остальное потом, Тхияш.

— Ло, ты Арху чувствуешь? — неуверенно, даже по-детски жалобно протянул Шай. — Ты же её чувствуешь, правда?

Хаш-эд медленно мотнул головой. Только влево — и всё.

— Она спит. Поэтому я и её и не воспринимаю, — уверенно заявил Дан, разбирая поводья. — Но цепочку-то всегда чую. Поехали. Тхия, в седло!

Ураган сорвался с места так, что грязь из-под задних копыт веером разлетелась.

Это даже поляной можно было назвать с большим трудом. Становище, хутор? Расчищенное от деревьев пространство не меньше ста шагов в ширину и столько же в длину. Постоянные места для костровищ чернели спёкшейся в камень землёй. Ветер непрозрачно намекал, в какой стороне за кустами общее отхожее место. Только вместо домов тут шалаши стояли — по крайней мере, обгоревшие остовы напоминали времянки, какие охотники плетут. Летом в таких нежарко, а ночью не холодно. И небольшой костерок внутри развести можно.

Правда, ещё сегодня утром кто-то здесь решил развести пламя пожарче. А точнее, спалить всё к Тьме. Только благодаря ночной буре лес, стеной стоявший вокруг, не занялся. И от лагеря что-то осталось. Хотя, наверное, трупы, украшающие ветки, и в огне бы уцелели. Подвесили их со знанием дела, повыше.

— Светлые, — вынес вердикт Ирраш, рассматривая мужчину, подцепленного за ногу.

Внимательно так рассматривая, наклонив голову к плечу, сосредоточенно переводя взгляд с одной гирлянды сизоватых кишок на другую. Внутренностей в бесах много, фестон получился богатым.

В ответ Дан лишь кивнул. Но к повешенным даже головы не повернул. Только он да Тхия не таращились по сторонам, а смотрели на другой конец поляны — на тела, сваленные грудой. Без сомнения, тут поработали светлые. Только их диверсионные группы развлекались подобным образом — запугивали. Трупы тех, кто сопротивлялся, развешивали повыше. А тех, кто убежать пытался, сваливали кучей.

На ветках покачивались только мужчины.

— Ты ошибаешься… — тихо, почти шёпотом, выдавил Тхия.

Арифед румяностью никогда не отличался. Сейчас же его кожа в синеву отливала. Щёки ввалились, подчёркивая заострённые скулы, бледно-серые губы стали совсем неразличимы. Горевшая огнём рыжая шевелюра на фоне этой серости казалась чужой.

— Ошибаюсь, — спокойно кивнул Дан. — Наверняка они здесь просто были, а потом пошли дальше.

Но с места хаш-эде не сдвинулся. Лорд Харрат не бледнел и ногти до крови как Шай не обкусывал. Он просто больше чем обычно статую напоминал. Только губы иногда двигались чуть заметно. Да в глазах плясало пламя Бездны.

— Но посмотреть надо… — ещё тише пробормотал арифед.

— Надо, — снова кивнул Дан, с места так и не двинувшись.

Ирраш что-то буркнул себе под нос, покосился на рогатого, спрыгнул на землю. И остался стоять там, где спрыгнул, держа коня за повод.

— Ты, конечно, первостатейная сука, но не настолько же! — крикнул вдруг Шай, задрав голову к небу и скалясь совсем уж по-звериному.

Небо промолчало. Только отяжелевшее вороньё неохотно снялось с веток, раздражённо, ворчливо каркая. Да ветер лениво игрался с трупами-марионетками, поскрипывая верёвками, поворачивая их вокруг собственной оси.

Блондин, стиснув зубы так, что желваки выступили острыми углами, спешился. Запутался каблуком в стременах, рванул ногу, едва не разодрав сбрую. И пошёл к другому краю поляны, по щиколотку увязая в раскисшей гари.

Дан на миг прикрыл глаза, пытаясь прогнать тоскливое, сосущее чувство «уже было». Не помогло, сцена не изменилась. Только не хватало росчерка зелёного платья. И вместо Тхия чёрный плащ волочился за Шаем.

— Я не могу… — просипел рыжий. — Я просто не мо-гу…

— Я тоже не могу, — поскрипывая связками, жестяно отозвался Дан.

И тяжело неповоротливо, как ворона, нажравшаяся падали, слез с седла. Демону мерещилось, что он не двигается, стоит на месте. Это куча трупов, покачиваясь, надвигается на него. И впереди, как маяк, белел, мотаясь из стороны в сторону, непривычно короткий хвост блондинистых волос Шая. Дан пытался сосредоточиться на нём. Но взгляд постоянно соскальзывал, предательски выхватывая то одну деталь, то другую.

И ничего, абсолютно ничего привлекательного в этих деталях не было. Труп — это труп. Смерть никого не украшает. А когда тело пытаются сжечь, то его вид неприятен даже демону. Даже военному. Даже королевскому гвардейцу. Сколько бы ты такого ни видел, а от обожжённого до черноты мяса, торчащих сквозь порванную кожу костей и провалов выбитых зубов на разрубленных лицах всё равно тянет блевать. Настойчиво так тянет, активно.

Лорд Харрат всё-таки не выдержал — вывернул завтрак под ближайший куст. Просто кучу пришлось разбирать. По одному снимать трупы и выкладывать их рядком — иначе не поймёшь, где чьё. Это была плохая работа. Совсем, совсем плохая. Женщины, подростки, пара стариков. Уж лучше б мужики. Может, ненамного, но лучше.

Только светлые забыли позаботиться о душевном спокойствии демонов. И вот когда руки паренька, которого они с Иррашем переносили, остались у Дана, а ноги с половиной тела у шавера, лорд и не выдержал.

А пока он в спазмах корчился, Тхия заорал. Или завыл? Собственно, хаш-эд и понял, что кричит рыжий, только после того, как обернулся.

Арифед, стоя на коленях, раскачивался вперёд-назад и выл. Длинно, сколько хватало дыхания. Набирал полную грудь воздуха и снова выл. И снова, и снова.

На земле лежала женщина. От волос и лица у неё совсем ничего не осталось. Шевелюру съело пламя, удар палицей перетёр черты в кровавую кашу. А вот рубашку с обережной грахской вышивкой пощадил и огонь, и оружие.

Дан, словно в густом бульоне плавающий, не успел подойти к Тхия. Ему дорогу солдат преградил. Хаш-эд встал, как вкопанный, тупо мотая головой. Имя этого беса он забыл. Вот напрочь из памяти вылетело. А вспомнить его сейчас было очень важно. Важнее всего.

Важнее даже зелёного, похожего на оплывшую сосульку кристалла, тихонько покачивающегося на серебристой цепочке, которую вояка в кулаке сжимал. Но амулет, словно издеваясь, изо всех сил пытался привлечь к себе внимание. Вращался, ловя сглаженными гранями блики солнца, игрался крохотными камешками в звеньях цепи.

А имя солдата Дан вспомнить так и не мог.

— Где? — прохрипел демон, не узнавая собственного голоса и будто со стороны его слыша.

— Да не надо вам туда ходить, мессир, — стыдливо отворачиваясь, прогудел бес. — Леди-то с самого краешка лежала. Только не с этой стороны, а с обратной. Огонь хорошенько прошёлся. Почитай, и не осталось ничего. Зажарилась… гм!.. обгорела она знатно.

— Где? — тупо переспросил хаш-эд.

— Ну, пойдёмте, что ли. Туда. Мы её в сторонке положили. И плащиком накрыли.

Дан поднял голову, чтобы посмотреть, куда идти. Но зачем-то оглядел поляну.

Ирраш монотонно, как дятел, долбил кулаком сосну. Опираясь на её же ствол левой рукой. Мелкие тёмные брызги летели на занавесившие лицо волосы. И не разберёшь, кровь это или щепки коры. Шай застыл посередине пепелища, снова разговаривая с небом. Но на этот раз беззвучно, только шевеля губами. Ивтор сидел на земле, ткнувшись лицом в руки, сложенные на коленях.

А Тхия выл.

Адин вроде и не крался, и не старался специально двигаться тише, а всё рано вошёл бесшумно. Впрочем, звуки как будто вообще приглушили: двери не хлопали, половицы не скрипели, каблуки по полу не стучали. И пусто кругом. Куда ни глянь — пусто. Вроде бы и окружающие те же, никто никуда не делся. Что значит две девушки, когда вокруг сотни демонов, бесов, людей? Но не хватает. Словно из часов шестерёнку вытащили — деталька крохотная, а механизм сбоит.

Ивтор прикрыл за собой дверь, но проходить не стал. Оперся лопатками о притолоку, сунул руки в карманы. Раньше он таких жестов себе не позволял.

— Я не верю.

В голосе Дана эмоций и на медяк бы не наскреблось. Тон ровный и серый, как туман. Демон сидел за столом, опершись на локти, и смотрел на зелёный кристалл, играя цепочкой, заставляя его раскручиваться то в одну, то в другую сторону.

— Данаш…

— Я не верю, Ад. Не верю — и всё. Постоянно пытаюсь до неё дотянуться.

— И что?

Хаш-эд неопределённо пожал плечами.

— Свет. Как стеной — свет. Упругий такой, не пробиться. Вязну.

— Свет или свет? — тихо переспросил Адин.

— Не знаю, — Дан коротко мотнул рогами. — Белый, ровный такой свет. Жжётся. Но в нём как будто тени. И ещё что-то… Цвета? Не знаю.

— Это же хорошо, Дан. Прости, но этому радоваться надо. Значит, Мать её всё-таки забрала. Тьме не отдала, — осторожно и предельно мягко сказал блондин.

Хаш-эд снова кивнул, но отвечать не спешил, раскручивая перед глазами кристалл.

— Ты же сам знаешь: когда душа уже ушла, то понять, кто это был невозможно. Остаётся только тело. А тело — это всего лишь… — ивтор споткнулся, подбирая подходящее слово.

— Мешок мяса, костей и дерьма. Знаю, — совершенно спокойно ответил Харрат. — И не разберёшь, хаш-эд это или баран. Разве что по форме рогов. А у неё и рогов нет. Но не получается себя убедить, что это Арха.

— Я понимаю…

— Вряд ли, — усмехнулся Дан. — Ты у нас самый понимающий, но это тебя вряд ли доступно. Я всегда знал, что она уйдёт раньше. Скоро, очень скоро. А мне придётся доживать без неё. Это стало любимым кошмаром, представляешь? — хаш-эд покосился на Адина. — Снилось, что я мёртвую обнимаю. В смысле, что я будто проснулся, а она рядом лежит. Ледяная, окостеневшая. И на меня смотрит. С этой её вечной улыбочкой. Ну, вроде как неуверенно, исподлобья глядит. А улыбается, будто подарка от тебя ждёт, знаешь?

— Знаю, конечно, — ивтор улыбнулся и, спохватившись, тут же нахмурился.

— Вот. Именно так и улыбается. Только глаза как стеклянные. Но всё равно на меня смотрит. Она вечно смотрит на меня. Понимаешь? Будто я для неё пуп Вселенной. Думает, что я этого не замечаю! — Дан сжал цепочку в кулаке. — И опять смотрит. Только мёртвая.

— Послушай…

— То, что она ушла, переживу. И то, что Арха вернулась к своей Жизни — хорошо. Я без неё в Бездне останусь, но всё равно хорошо. Она же снова родится. Но… Да нет, это тоже переживу. Только вот… — демон ткнулся лбом в кулак с зажатой цепочкой. — Я не сказал, что люблю её. Ни разу. Никогда.

— Она и так знала.

— Знала. Но я ей не сказал. Всё боялся, что она на меня ошейник нацепит, власть почувствует. Личное пространство оберегал. Самолюбие лелеял. Тьма, кому это всё нужно? Ну вот скажи ты, кому?

Дан косо, из-под кулака, глянул на ивтора.

— Ты такой, какой есть. И она тебя любила таким, какой ты есть…

— Да иди ты во Тьму с этой… — хаш-эд, оскалившись, выдал такой эпитет, которого гвардейцу от него слышать ещё не приходилось. — Знаешь, что я тебе скажу? Это я её убил. Взял и убил. Повёлся! «Пусть ребёнок в самостоятельность поиграет. Она ведунья, это в её природе и я должен ей позволить быть самой собой». И что в итоге? Зачем сюда притащил? Чтобы рядом была? Ну так её теперь у меня нет! Нету, понимаешь?! Никакой нет!

— Нет, — тихо ответил Адин. Его убаюкивающий голос после воплей Дана звучал особенно мягко. — Но пойди ты против её желаний и Архи у тебя давно бы не было. Она, может, никуда и не ушла. Только от Архи там мало что осталось.

— Ты предлагаешь мне радоваться воспоминаньям? — прорычал Харрат. — А то и такие умники нашлись! «Вы провели вместе почти два года! Это уже немало! Стоит за это благодарить!».

Адин опять не выдержал — улыбнулся. Кто этот умный утешальщик, демон знал прекрасно. У Шая до сих пор глаз не открывался, заплыв синяком до самого виска. Хотя с момента неудачного утешения уже три дня прошло.

— Нет. Я предлагаю перестать налегать на демонический эгоизм, — серьёзно ответил ивтор. — Понимаю, думать прежде всего о себе для нас норма. Но, может, хватит? Ты себя слышишь? Я, мне, моё, у меня. Именно поэтому ты не сказал ей того, чего она ждала. Сам только что страдал, помнишь?

— Помню, — равнодушно отозвался хаш-эд, снова раскручивая перед глазами цепочку. — Ты прав, я прав. Всё правы. Это что-то меняет?

— Сейчас нет, но в будущем…

— Насрать мне на будущее, Ад, — абсолютно ровно сообщил Дан. — И ты, видимо, выдохся. Слишком умные и слишком правильные слова говоришь. Поэтому лучше помолчать.

Ивтор кивнул, соглашаясь с тем, что в данном случае лучше помолчать.

— Так или иначе, а нам пора. Все только тебя ждут.

— Много народу собралось? — по-прежнему равнодушно, совершенно не интересуясь ответом, спросил хаш-эд.

— Много. Кто у Архи лечился. Новобранцы, которых Ю зимой дрессировала. Деревенские. Так что порядком набралось.

— Ирраш вернулся?

— Нет. Он появлялся — вчера вечером и сегодня с утра. Но подходить не стал.

— Всё так же кошкой мечется?

Блондин кивнул, хотя Дан в его сторону даже и не смотрел.

— Почему я так не могу, а? Полжизни бы отдал, чтобы зверем хоть с недельку побыть. Наверное, ему проще. Разум-то тоже почти звериный. Носись себе, обдирай стволы да лосей заваливай. А повезёт, так медведь попадётся. Или светлый, — хаш-эд, медленно наматывая цепочку на палец, подтянул кристалл, зажав его в кулаке. — Кстати, интересная вещь. Мы вот говорим: «Полжизни бы отдал». И думаем, что это очень много. Вроде как щедро расплачиваемся. А тут — бац! — и оказывается, что это почти ничего. Половина от двадцати трёх — это же одиннадцать с небольшим. Мало.

— Пойдём, Дан, — повторил Адин.

Демон кивнул, повесил кристалл на шею, убрав его под рубашку. Поморщился — амулет Жизни, протестуя против такого соседства, ужалил, как медуза. И встал, тяжело опираясь на столешницу.

Народу действительно собралось немало. Но на выгоревшем пустыре, где раньше госпиталь стоял, живые всё равно выглядели жалкой кучкой. Может, оттого, что жались друг к другу, стараясь встать плотнее. И всё равно никакого единства тут не наблюдалось. Крестьяне собрались в стороне, солдаты сгрудились чуть поодаль, офицеры встали у самого помоста. Как раз позади опирающегося на костыль Адаша, Лилл и гвардейцев. Их было только четверо — Ирраш так и не явился.

Природа подгадала. Нахмурилась, затянула небо свинцовыми тучами, крапала мелким, назойливым дождиком. Будто на дворе не конец весны, а самая настоящая осень. Но сияющее солнце сейчас, наверное, кощунством показалось.

Высокий, в семь ступенек помост чернел на фоне горизонта плоским абрисом. Дрова под ним лежали аккуратно сложенными поленницами, а не валялись грудой. Солдаты — бывшие новобранцы и бывшие пациенты — не поленились. Накануне весь день тюкали топорами и скрипели телеги, возя бревна из леса. Хотя их никто об этом не просил.

Так они ещё и соорудили на помосте что-то вроде широкого ложа. А крестьянки — тоже по собственной инициативе — застелили его небелёным полотном. И засыпали цветами так, что казалось: тела, завёрнутые в тонкие саваны, лежат на цветочной перине. Сверху их закрывало цветочное же покрывало. Но оно стало необходимостью, а не проявлением заботы. Слишком уж явственно темнела под традиционными пеленами сгоревшая плоть. Хорошо ещё, что лица покойных полагалось накрывать плотными чёрными платками.

— Дяденька Дан, мне так жалко, так жалко… — просипела Ирруш, шмыгая носом.

Лицо у девчонки походило на подушку: красное, распухшее от слёз, глаз за щёлочками век не разобрать. Хаш-эд машинально кивнул, потрепав бесу по голове. Кивнул и Ллили, которая выглядела ещё страшнее Ирруш. Сжал плечо потерянно стоявшего в стороне Данаша. Демонёнок только глянул на него пустыми глазами и опять уставился на отца. Подойти к Тхия он боялся.

Впрочем, Тхия, кажется, вообще не понимал, где находится. Стоял, покачиваясь с носка на пятку, упёршись руками в поясницу и уставившись в одну точку поверх помоста.

— Начинайте, — кивнул Адаш жрецу, важно выпятившему пузо у самых ступенек.

Служитель изобразил подобострастную, но кислую улыбку, откашлялся и затянул басовито, как шмель: «Из Тьмы мы все вышли, Тьма примет нас по окончании пути…».

— Нет! — рявкнул Дан, закусил кончик уса, длинно втянув носом воздух. — Нет, не надо никаких молитв и речей, уважаемый. Давайте начнём сразу, без них.

В толпе крестьян кто-то придушенно ахнул. Над солдатами прошёлся гул, как порыв ветра, но тут же стих.

— Дан! — зашептал Адаш. — Ты что творишь? Я всё понимаю, но если тебе уж совсем тяжело, лучше уйди. Но дай проводить, как положено.

— Нет, — упрямо мотнул рогами хаш-эд. — Арха не от Тьмы. Да и Ю в Бездне делать нечего.

— Правильно, — совершенно неожиданно и абсолютно серьёзно поддержал лорда Шай. — Ничего этой стерве не обломится.

Дан шагнул вперёд, вынимая из жаровни горящий факел, обернулся на Тхия и пошёл к помосту. Один. В этот момент арифед и пришёл в себя. Переведя взгляд с горизонта на спину хаш-эда, он рванулся следом, перехватив руку Дана и жёстко её выломав, заставляя бросить факел на землю.

— Нет уж, этого ты у меня не отберёшь… — зарычал рыжий, скаля клыки. — Хватит, и так всё заграбастал. Когда же ты нажрёшься, сволочь?

— Тьма! Тхи, ты чего? — ахнул Шай, пытаясь оттащить взбесившегося рыжего от Дана. — Успокойся…

Но арифед блондина и вовсе не заметил. Он отпустил руку Харрата и вцепился в отвороты его камзола.

— Жену забрал, сына забрал, даже титул с замком забрал. А теперь и этого лишить хочешь? Я тебе поперёк глотки встал? Да и Тьма с тобой! Только скажи: за что ты меня так ненавидишь? Чтобы я хоть знал! А то придавлю, а потом от любопытства загнусь.

— Я у тебя всё забрал?! — со змеиным шипением просипел Дан, сжимая в кулаке ворот Тхия. — Да это всё из-за тебя, тварь! Это из-за тебя, твоей долбанутой жёнушки и выродка Арха погибла! Жалела всех, а вы этим пользовались, уроды!

— Дан! — Адин облапил демона за плечи, пытаясь оттащить хаш-эда от рыжего.

Но Харрат на него обратил внимания не больше, чем арифед на Шая.

— Вы совсем охренели? — рявкнул Адаш.

Да так, что даже жрец голову в плечи втянул. Вот только ни Дан, ни Тхия в его сторону даже не взглянули.

— Так я тебя сейчас за ней следом отправлю! — рыжий утробно рыкнул, продемонстрировав клыки до дёсен.

Лорд Харрат на угрозы размениваться не стал. Он просто стряхнул с себя Адина, всего лишь плечами поведя. И…

Что случилось дальше, никто из присутствующих толком и не понял. Даже те, кто знали, куда и как смотреть. Два демона вдруг стали едва различимыми мечущимися тенями. Их рёв, рык и шипение переполнили воздух, сделав его плотным, как масло. В помост что-то врезалось, один из столбов треснул вдоль, ложе опасно накренилось, тело шевельнулось, будто раздумывая: упасть или нет. Вырванная с корнем трава разлеталась фейерверком, засыпая комками земли шарахнувшихся в стороны зрителей. Истошно завизжала женщина. Ирруш, сунув оба кулака в рот, завыла, таращась в никуда побелевшими от ужаса глазами.

Неразборчиво гаркнул Адаш, зачем-то подняв обе руки вверх. Его фигуру вдруг оплели щупальца чёрного клубящегося мрака. Это стало последней каплей — пришедшие на похороны, а угодившие прямо в Бездну, вопя, бросились врассыпную. Даже офицерские нервы не выдержали. Адин плашмя рухнул на землю, подминая под себя орущую Ирруш и утягивая за руку Ллил. Шай ласточкой нырнул под помост, прихватив с собой Данаша.

День померк, словно чёрные щупальца, изгибающиеся вокруг кронпринца анемонами, высосали из неба тот немногий солнечный свет, что был. Дымный мрак потянулся в сторону размытых, как акварель по листу, теней.

— А что здесь, собственно, происходит? — поинтересовалась Арха. — Нам уже стоит прятаться или можно подождать чуть-чуть?

Мир замер. Щупальца опали, клубясь над мокрой травой безобидной дымкой. Даже убегающие притормозили оборачиваясь. Все, естественно, как один таращились на ведунью, легонько покачивающую кулёк у груди. И Ю, опирающуюся о плечо лекарки.

Лошадь, впряжённая в изрядно потрёпанную телегу, всхрапнула. Мол: «Вы как хотите, а я тут абсолютно ни при чём!».

— … — выдал наследник престола. Подумал и добавил, — Нет, это настоящий …, мать вашу! Тьма!

Адаш обречённо махнул рукой и поковылял куда-то, волоча костыль за собой.