Благие пути (СИ)

Разложение

Следующим днем. Сильверон, загородное поместье Венделия

Виермо не спал с восхода, свет которого едва брезжил через небольшое окошко под потолком. Будто в тюрьме. Не то, чтобы он когда-либо там бывал. Он всегда успешно скрывался и заметал следы, а после у него появился хозяин, который любезно заботился о том, чтобы он легко отделывался. Но крошечное окошко в столь же мизерной комнате отчего-то прочно ассоциировалось у него именно с тюрьмами. Хотя… здесь, по крайней мере, есть все удобства и кровать мягкая.

Устав бессмысленно пялиться в потолок, мужчина поднялся с кровати и подошел к двери, к своему удивлению обнаружив, что та заперта снаружи. Впрочем, не сильно-то и хотелось! Нарушать запрет на вольное перемещение по особняку сейчас может быть чревато последствиями. В любой момент его могли проведать, и по коридору, который вчера казался вымершим, как назло с самого утра кто-то шастал. Так что, проглотив недовольство, Риверс вернулся к кровати. Делать в этом каменном мешке совершенно нечего, даже оружие не нуждалось в обработке, оставалось лишь разглядывать скудную меблировку и ждать. Ждать, пока сюда не заявится гость.

Однако гость не торопился. Связано ли это было с непонятной оживленностью за дверью, или же Риверса просто решили помариновать, надеясь, что тот изведется от нетерпения — непонятно. Но мужчину это не особо беспокоило. Если запахнет жареным, ничто не помешает ему просто выломать хлипкую дверь и сбежать. Скрываться ему не впервой.

Ближе к обеду дверная ручка, наконец, дернулась. Риверс, задремавший в утомительном безделье, сразу же проснулся и подскочил, едва дверь приоткрылась. Но его ждало разочарование. В коридоре стоял вовсе не таинственный заказчик, а обычная служанка в коричневом платье и белоснежном фартуке. Женщина удерживала перед собой тележку с едой, довольно простой для такого места, и с опаской и брезгливостью смотрела на Риверса.

— Мне приказано принести вам обед, — холодно произнесла женщина. — С завтраком вышли некоторые накладки. Как вы могли заметить, все поместье сегодня на ушах, — она едва заметно поморщилась. Женщина явно привыкла к более спокойному ритму деятельности. — Ужин будет по расписанию. Приятного аппетита, — так же равнодушно продолжила она, закатывая тележку в комнату.

Служанка уже развернулась, чтобы уйти, когда Риверс окликнул ее:

— Что-то случилось?

— Я не знаю подробностей, — ответила она и вышла за порог, явно не намереваясь продолжать этот разговор.

— Я хочу увидеть своего нанимателя! — тут же перешел к делу Риверс, бросаясь к двери.

— Нанимателя? — служанка удивленно вскинула брови, но ее лицо тут же расслабилось. — Ах, точно! Что-то такое мне говорили… Ваш наниматель напрямую задействован в сегодняшнем мероприятии. С вами свяжутся, как только освободятся. Отдыхайте, — она резко дернула дверь, вырывая ее из хватки Риверса и запирая на ключ снаружи.

— Наотдыхался я! — буркнул Риверс.

Больше для проформы он дернул за ручку. Но дверь не поддалась, а ключ, оставленный с той стороны, насмешливо смотрел через скважину. Мужчина фыркнул и отошел в сторону, мельком глядя на себя в зеркале. По крайней мере, реакция служанки стала понятнее… Сальные пряди, приличная щетина и грязь, собранная, казалось, по всем закоулкам города. Некоторые бездомные выглядели опрятнее него! После такого анализа садиться на относительно чистую постель даже неловко стало, а тело внезапно, словно опомнившись, зачесалось под слоем грязи. Выжидая в засадах, Риверс столь привык к постоянному дискомфорту, что давно перестал обращать на него внимание. Но в чистой, уютной комнате роскошного особняка со множеством прислуги… Хотелось соответствовать. Хотя бы самую малость.

В конце концов, когда-то ему прочили подобную жизнь. Опасную, вероятно, короткую, но полную роскоши и красивых женщин. В огромном особняке вдали от шума и смога городов или же в самом сердце столицы под боком у какого-нибудь ворчливого мэтра или коварной мэтрессы. Аврил, а тем более его пешки на мэтров не тянули, но в остальном… Похоже.

Он сбросил пропотевшую одежду и, размяв затекшие мышцы, вошел в небольшое помещение с ванной. Напрягало лишь то, что в саму комнату мог войти, кто угодно. Но сделать с этим он все равно ничего не мог, так что молча залез в горячую воду. Здесь, в ванной, коридорная суматоха была лишь едва различима, и в тишине разморенный теплом Риверс вскоре вновь задремал.

Сколько прошло времени — сказать сложно, но к моменту его пробуждения вода почти остыла. Коридор вновь был невероятно тих, будто ничего не происходило или следующий день вовсе не наступал. Возможно, Риверс бы даже решил, что ему все приснилось, если бы посреди комнаты по-прежнему не стояла тележка с обедом. Однако нечто все же изменилось — на кровати, застеленной свежим бельем, лежала одежда. Простая, явно принадлежавшая какому-нибудь слуге, но чистая, выглаженная и даже подошедшая по размеру. Почти подошедшая. Белая рубаха из грубой ткани слегка жала в плечах, а штаны пришлось подворачивать по низу. Даже любопытно, с какой каланчи их сняли!

Переодевшись и урвав какую-то недосоленную кашу с мясом, Риверс принялся ходить кругами, детально изучая свою комнату. Он заглянул в каждый ящик, простучав их на предмет второго дна, оценил встроенный в стену небольшой шкаф, выделенный под его одежду и сейчас совершенно пустой, осмотрел каждую щель. Но ничего интересного не нашел. Количество предметов, не удостоенных внимания скучающего мужчины, стремительно уменьшалось, а заказчик появляться не собирался. С трудом Риверс подобрался к окошку под потолком, обнаружив, что оно выходит на дорогу. Если смотреть под правильным углом, можно было даже увидеть несколько карет и паромобилей, остановившихся неподалеку от поместья. Гости? Деловые партнеры? Кто-то по работе? Может, родственники? Та служанка говорила о каком-то мероприятии. Возможно, старый хрен решил устроить какой-то прием. Это бы объяснило утреннюю суету среди слуг.

Созерцание весенней грязи быстро надоело мужчине, как и построение теорий о принадлежности весьма скромных экипажей. Риверс бесшумно спрыгнул с табурета на пол и в это мгновение заметил еще одну деталь. Свет из коридора свободно просачивался через замочную скважину. Не долго раздумывая, Риверс подхватил свою копию ключа и без проблем открыл дверь, после чего осторожно выглянул в коридор. Маняще пустой… Конечно, бродить просто так по незнакомому дому, особенно, когда заказчик прямо это запрещает, может быть чревато последствиями. С другой стороны, сидеть на месте в том же незнакомом доме, ждать не пойми кого и непонятно зачем тоже не слишком разумно.

Проведя пятерней по влажным волосам, мужчина прихватил с собой кольт и прогулочным шагом двинулся вдоль пустующего коридора, поглядывая на висящие картины. Он старался двигаться так же, как его проводили вчера, но перекрестные коридоры, лестницы и одинаковые двери лишь насмешливо наблюдали за его тщетными попытками. Видимо, вчерашняя усталость не позволила ему должным образом запомнить путь, и эта мысль паникой разрасталась в воспаленном разуме. Он хотел лишь убедиться, что помнит, как выбраться из особняка, если что-то пойдет не так, но в итоге лишь заблудился, не сразу сообразив, что оказался в коридорах для прислуги. Простые, узкие, неприметные, они были призваны скрыть «шестеренки» особняка от глаз гостей. Такие коридоры есть в каждом особняке прошлой эпохи, когда аристократы стремились бросить пыль друг другу в глаза, а выпячивание быта считалось уделом черных магов. Удивительное ли дело? Иметь в собственности толпы людей, прислуживающих тебе, считалось правильным и почетным, но вот наблюдать их белые маги не хотели. Хороший слуга должен приносить пользу и не выделяться на фоне мебели. Риверс фыркнул, внимательно высматривая детали окружения. Пусть изначальная суть таких коридоров ни разу не лестная, менее полезными они не становятся. Незаметно перемещаться по особняку, подслушивать разговоры, приглядывать за гостями…

Гостями… Риверс замер, осознавая, что на фоне слышит чей-то разговор. Разобрать слова отсюда было невозможно, но голоса точно принадлежали Аврилу и какой-то женщине. Риверс осклабился, позволяя развратному воображению увести себя далеко-о от начальной цели. Однако рядом послышался стук каблуков, приводя мужчину в чувства. Незнакомка явно не придала его присутствию значения или вовсе не заметила. Она так быстро проскочила мимо, лишь короткий шлейф платья по полу мазнул. Риверс вновь прислушался к голосам за стенкой. Само собой, никаких пикантных сцен там и не намечалось. Они продолжали разговаривать, сдержанно и даже холодно. Риверс медленно двинулся вдоль стены, пытаясь пройти туда, где слышимость позволит ему разобрать беседу. Кто знает, как повернется жизнь! Если ему придется вступить в конфронтацию с Аврилом, стоит иметь на руках побольше козырей!

Еще немного. Чуть ближе. Голоса звучат все отчетливее. Всего один поворот… И Риверс оказался на балконе вестибюля. Затаившись в тени, он глянул вниз. С мужским голосом он не ошибся. Аврил стоял прямо посреди помещения, скрестив руки на груди. Напротив же стояла женщина, показавшаяся Риверсу знакомой. Мягкие черты, светлые волосы, собранные в пучок на макушке и лишь парой выпавших прядей обрамляющих суровое лицо. Она уверенно стояла перед министром, обеими ладонями опершись на лакированную черную трость с серебристым навершием. Легкое весеннее пальто игриво прикрывало строгое коричневое платье… Риверс незаметно рассматривал женщину и мог поклясться, что видел ее раньше. Поразительное сходство с одной из тех девиц! Будто для плаксивой блондиночки время промотали лет на тридцать вперед… Риверс до боли сжал руку в кулак. Это сейчас неважно!

— Вы очаровательны, дорогая моя, но все же я попрошу вас и ваших сопровождающих, — лишь сейчас Риверс заметил несколько человек, неловко переминающихся у двери, — покинуть мой дом. Экскурсия закончена! — Аврил общался нарочито вежливым тоном, но в нем уже чувствовались нотки раздражения.

— Я приехала сюда не за тем, чтобы полюбоваться убранством вашего особняка, саро Аврил, — жестко произнесла женщина.

— Вот как? Досадно! — равнодушно ответил Аврил, а после страдальчески протянул: — Все по делу да по делу! Хоть бы раз кто заглянул на чашечку доброго сарцина!

— Прекратите дурачиться! Вы дали свое согласие, а теперь просто водите нас за нос! — возмутилась женщина.

— Я дал согласие на нашу встречу, а для обыска моего поместья вам нужно разрешение, которого я у вас не вижу! — Аврил слегка наклонил голову. — Так чего ради я должен водить группу незнакомых мне колдунов по всем закоулкам моего дома?

— На кону ваша репутация, саро! Если ваши руки чисты…

— Вы угрожаете мне, сиера Лион? — колдун подался вперед, но женщина жест не оценила, продолжая упрямо смотреть в глаза собеседнику. — Не с того вы начинаете свой путь в Маджистериум, дорогая! — несколько театрально выдохнул Аврил. — Я своего мнения не изменю и все еще, пока вежливо, прошу вас покинуть мой дом. А вы, сиера, — голос колдуна резко наполнился ядом, — можете делать и говорить все, что вам заблагорассудится. Мои позиции гораздо прочнее, чем у моего… печально почившего коллеги. Грязных слухов будет недостаточно! Однако я с удовольствием буду наблюдать за вашими попытками. Всего доброго, господа! — широким движением Аврил указал гостям на дверь.

Женщина скользнула по нему ледяным взглядом и, развернувшись, с гордо поднятой головой покинула особняк. Следом спешно вышли и ее сопровождающие, доселе молча слушавшие их перепалку. Едва дверь закрылась, Аврил выдохнул. Тряхнув волосами, он спокойно направился в глубь дома, насмешливо бормоча себе под нос.

— Репутация на кону! Ха! Такая потрясающая простота… Будто бы этот город может существовать без меня! Я и есть Сильверон, его суть и его плоть!

Аврил скрылся из виду, а Риверс лишь разочарованно отвернулся, взглядом упираясь в полы полнощно-черного плаща. Фигура молчаливо наблюдала за притихшим мужчиной через узкие прорези для глаз в изящной маскарадной маске. Похоже, его наниматель устал поддерживать заклинание или так спешил, что не рискнул накладывать столь сложные чары. Наниматель кивнул в сторону служебного коридора и сам направился вглубь, бесшумно ступая по ковровой дорожке. Немного удивленный подобной реакцией, Риверс последовал за ним. Лишь когда они порядком отдалились от вестибюля и спустились по лестнице на цокольный этаж, безликий, шелестящий голос разрезал тишину:

— Что ты там делал? Тебе было велено оставаться в комнате до дальнейших распоряжений, — несмотря на напускное равнодушие, в интонациях отчетливо улавливалась злость.

— Мы еще не заключили договор, — нахально произнес мужчина. — Так что, формально, я вам не подчиняюсь, и удерживать меня вы не можете.

— Ты в слишком невыгодной позиции, чтобы зачитывать мне законы, — прошипела фигура, на мгновение оборачиваясь на Риверса.

— Сегодня мы должны были обсудить ваше предложение, — как ни в чем не бывало продолжил Риверс. — Однако я прождал вас весь день, и неизвестно, сколько бы прождал еще, не столкнись мы здесь.

— Ясно, — спокойно отозвалась фигура. — Я сделаю вид, что этого инцидента не было, — фигура резко завернула в сторону и стала спускаться еще ниже, в подвал.

— Женщина, с которой говорил твой хозяин… — осторожно решил сменить тему Риверс. — Она кажется мне знакомой.

Фигура замерла на месте и оценивающе осмотрела Риверса.

— Сиера Аделина Лион. Она недавно восстановилась в правах и наивно полагает, что это имеет реальное значение, — наниматель не характерно усмехнулся. — Видимо, дурочка совсем не понимает, что сейчас значение имеют земли, связи и деньги. Одно только благородное имя вызовет трепет лишь у павшей аристократии, вздыхающей по «старым временам»! — наниматель постепенно ускорялся, едва ли не сбегая по лестнице. Похоже, тема разговора пришлась ему по душе. — Да только что они могут сделать? Такие воздыхатели и в те времена были плохими союзниками. Сильные остались таковыми и сейчас и идти на поводу у выживающей из ума старухи не станут.

— Подобная надменность сгубила немало народу, — Риверс оперся плечом на стену, пока сопровождающий возился со связкой ключей. — Эта женщина действовала весьма уверенно. Слишком уверенно, для той, кто полагается лишь на родовой статус.

— Я и не говорю, что за ней не нужно приглядывать, — неприметный ключ вошел в скважину, открывая первый из замков. — Однако Аделина — не корень зла сама по себе. Она скорее симптом, — Риверс вопросительно изогнул брови. — Мне известны причины, по которым она здесь. У нее нет доказательств нашей… деятельности, но Аделина осведомлена о ней поразительно хорошо. Что приводит нас к ключевой проблеме: у нас под носом происходит утечка информации, и найти главного паразита в этом крысятнике будет… непросто, — наконец, щелкнули механизмы последнего замка и тяжелая дверь распахнулась.

— Вы будто серый кардинал! — присвистнул Риверс.

— Так и есть, — самодовольно произнесла фигура. — Идем. Мы уже близки к предмету нашего договора.

Фигура скользнула в полумрак очередного коридора, уводя Риверса за собой. Шаги по плитке, более не скрадываемые коврами, гулко разносились по помещению, отдаленно напоминающему госпиталь. Было бы только освещение получше и шума побольше… Словно читая его мысли, одна из стальных дверей, скрывающих «палаты», с диким скрежетом содрогнулась. Риверс остановился, с неясным, давно забытым ощущением страха глядя на дверь, но фигура его тут же поторопила.

— Один из… неудачных подопытных образцов. Не обращай внимания!

Дверь вновь содрогнулась, а из-за нее послышался глухой, пробирающий до мозга костей вопль, резко оборвавшийся, но продолжавший звучать в голове Риверса. Хорошую драку Риверс любил. Вести охоту и видеть страх в глазах жертвы тоже. Само убийство стало для него чем-то вроде искусства, где росчерк кинжала или след от выстрела были подобны мазкам кисти, выдающим мастерство. Но чужой болью он не наслаждался никогда. Еще на тренировках стражей его учили действовать быстро и эффективно, видеть в противнике лишь набор его боевых навыков и потенциальных атак. Со временем он научился получать от своей «работы» определенное удовольствие, но игры с болью так и остались за пределами его понимания. Возможно, причиной тому было понимание скоротечности собственной жизни и того, что своей смертью он не умрет. И подобное искаженное милосердие дарило ему иллюзорную надежду, что его самого убьют так же быстро. Виермо с трудом отвел взгляд в сторону. Из-за двери более не доносилось никаких звуков, тишина вновь стала их главной спутницей.

— Да чем Аврил здесь занимается?! — раздраженно проворчал Риверс.

— Можешь спросить у него самого, но едва ли он станет тебе что-то рассказывать. Скажу только, что он одержим поистине безумной идеей, коей посвящает все исследования, все свое время и средства. Однако нам доверены лишь фрагменты его работы. Картину целиком видит только он сам.

Риверс фыркнул. Аристократия! Что во времена своего расцвета, что сейчас, они, как богатенькие детишки, получающие все, что пожелают, и весь мир прыгает вокруг них на задних лапках, лишь бы не расстраивались! Риверс хотел было озвучить свою мысль, но фигура впереди резко остановилась.

— Мы на месте, — фигура повернулась к нему. — Прежде, чем я открою эту дверь, обещай мне кое-что.

Риверс сложил руки на груди, деловито поглядывая на фигуру.

— Не слишком ли много просьб для нашего ничем не скрепленного партнерства?

Проигнорировав его замечание, наниматель продолжил говорить:

— За этой дверью находится нечто, что может легко… вывести тебя из состояния равновесия. Мне нужно, чтобы ты держал себя в руках.

— Теперь мне вдвойне любопытно, что может предложить «серый кардинал» Аврила! — рассмеялся Риверс. — Расслабься! Я в этой жизни немало дерьма повидал!

— Посмотрим, — коротко ответила фигура и протянула руку, облаченную в черную перчатку, в сторону двери.

Едва видимая даже для глаз Риверса вспышка света и многочисленные замки защелкали, готовясь показать скрытое за ними. Сокровища? Нет, точно нет, тогда не имеет смысла вся эта секретность! Может, архивы? Бесценная информация обо всех этих напыщенных бурдюках? Да с чего им храниться в этой псевдолаборатории?! Точно, это же что-то вроде палат! Они притащили кого-то из его бывших заказчиков? Возможно, но использовать это в качестве укрепления лояльности странно… А дверь, тяжелая и скрипучая, открывалась нарочито медленно с протяжным воем, изводя мужчину. Чем больше он думал о содержимом комнаты, тем больше понимал, как мало вещей он считает достаточно ценными. И откуда у этого хмыря в плаще такая уверенность? Риверс шагнул в палату, ожидая увидеть все, что угодно. Что угодно, кроме истощенного, измотанного колдуна в грязной одежде, похожей на лохмотья. Он лежал неподвижно на противоположном краю палаты, отделенной от пришедших металлической решеткой, и бездумно смотрел на дверь, будто спал с открытыми глазами.

— Что за?!. — рыкнул Риверс, сжимая кулаки. — Это какая-то шутка? Каким образом этот бездомный мужик, на котором вы ставите опыты, должен заинтересовать меня? — едва сдерживая гнев, криво усмехнулся он.

Не дожидаясь ответа, он подошел к решетке, всматриваясь в осунувшееся лицо. Черты его казались смутно знакомыми, но пока он в таком состоянии, трудно что-либо сказать.

— Раз отсюда не можешь сообразить, подойдем ближе. Он сейчас под сильнодействующими успокоительными и совершенно точно не будет возражать. Хотя и побеседовать с ним ты тоже не сможешь.

— И на кой мне это сдалось?! — цыкнул Риверс, отчаянно пытаясь вспомнить, где он мог видеть этого колдуна.

Фигура остановилась четко позади Риверса, внимательно наблюдая за каждым его движением. Тот чуть подался вперед и едва не уперся в решетку лбом. Словно увидев что-то через пелену от препаратов, мужчина на больничной койке зашевелился, вынудив посетителей вздрогнуть. С невероятным усилием, будто был привязан к кровати, он немного приподнял голову с подушки. В это мгновение осознание кнутом щелкнуло Риверса. Он стиснул зубы и медленно выпрямился.

— Вижу, ты, наконец, понял, кто перед тобой, — безлико прошелестел голос фигуры, и с каждым словом кулаки Риверса сжимались сильнее. — Бедный, бедный Реймонд! — фигура сокрушенно покачала головой. — Его состояние столь плачевно…

Резкий поворот и глухой звук удара. Риверс даже не успел понять, как это случилось. Одно мгновение и фигура, оказавшаяся куда более миниатюрной, чем можно было подумать сначала, оказалась на кафельном полу. Шипя от боли, фигура схватилась за надтреснутую маску и попыталась подняться, однако удар в грудь мгновенно вколотил ее в обратно в пол. Тяжелая подошва сапога уперлась в хрупкую шею, сокрытую черной тканью, и фигура тут же замерла. Черные провалы глаз смотрели на кипящего от ярости Риверса.

— Так вот, значит, на каком электрическом стуле его казнили! — сквозь зубы процедил мужчина, сильнее давя на горло нанимателя, пока тот не захрипел. — Я знал, что все это чушь, но даже не подозревал, что ответ окажется так близко!

— П… кха… п-подожди! — фигура вцепилась в ногу Риверса, пытаясь ослабить давление. — Послушай!

— Послушать? Да что ты можешь сказать, чего я не вижу своими глазами?! Ублюдок Аврил решил избавиться от путающегося под ногами коллеги с пользой для своих исследований, так ведь? — презрительно скривился Риверс. — У меня есть только один вопрос, на которой я не могу найти ответа: как это могло склонить меня работать с вами? Хотя… какая разница? Вы все тут ненормальные! — рука нанимателя дернулась и медленно потянулась к лицу. — Даже перед смертью прячешься за маской?

Риверс наклонился вниз. С силой он рванул маску и отбросил ее в сторону.

— Ты?!

Тело сковало оторопью. Женщина, пропавшая год назад. Женщина, которую посчитали мертвой даже близкие. Эта женщина лежала на полу с разбитой им же губой и со страхом смотрела на него своими огромными, совершенно живыми глазами! Обман? Иллюзия? Нет, точно нет… Риверс отступил назад не в силах поверить в увиденное. Шумно вдохнув, Кристин быстро отползла к двери и попыталась подняться. Пару мгновений, и Риверс оказался заперт в палате. Однако по ту сторону еще слышалось тяжелое дыхание колдуньи — уходить она не собиралась.

— Знаешь, Виермо, тебе следовало бы научиться слушать прежде, чем бить! — безликий шелест постепенно превратился в осипший голос Кристин, скрючившейся за дверью от боли.

— То, что это сделала именно ты, лишь все усугубляет, сиера Мауэр! — крикнул Риверс, ударив кулаком по двери.

— Придурок! Твой дорогой хозяин жив только благодаря мне! Я вывезла его из Зимнего поместья Асамунов! — хрипло прокричала она в ответ. — Не знаю, что они с ним сделали, но он безумен, Виермо, он совершенно сошел с ума! Сейчас мы можем лишь поддерживать его в таком состоянии, чтобы он не навредил себе… — голос ее затих.

Риверс мельком посмотрел на почти безжизненное лицо Реймонда.

— Почему я должен верить тебе?

— Можешь спросить у Аврила. Он содержит Реймонда лишь по моей просьбе. Знаю, мы не были с ним близки, но мы провели под одной крышей много лет, и он все еще мой муж. Неужели ты действительно считаешь, что я могла бы сотворить с ним такое? Да и ради чего? — она ненадолго затихла, а следом защелкали замки, вновь открывая дверь. — Он ведь тут не первый месяц. Я всего лишь подумала, раз уж ты здесь, то захочешь узнать, что сталось с твоим благодетелем, — Кристин стояла в коридоре, опустив голову. — Мне стоило сразу рассказать тебе, но, сам понимаешь, мое положение шатко, не хотелось показывать лицо постороннему. Вот, возьми, — она протянула Риверсу замысловатый ключ. — Реймонду нужен покой, так что запри дверь, когда будешь уходить. Сегодня, после ужина, я хочу услышать твой ответ.

Сказав это, она развернулась и направилась к выходу, оставив Риверса один на один с почти бессознательным телом Реймонда. Какое-то время мужчина, все еще шокированный новостями, смотрел ей в след, крепко сжимая в руке ключи. В голове роилось изрядное количество вопросов, но ни один из них сейчас не смог бы достучаться до него.

***

Кристин медленно шла по коридору, ведущему к ее комнате. Она едва ли не ощущала, как огромный синяк расплывается по ее торсу, да и шею еще долго придется закрывать шарфами или высокими воротниками. Кончиками пальцев она коснулась горла. Подумать только, надави он еще немного сильнее и с сиерой Мауэр можно было бы попрощаться! Женщина тихо застонала, тяжко поднимаясь по лестнице.

— Глупая псина! — сквозь стиснутые зубы прошипела Кристин и тут же громко окликнула пробегающую по этажу служанку: — Корэл!

— Я Мэдди, госпожа, — тихо произнесла девушка, поворачиваясь лицом к лестнице, откуда показалось мрачной образ Кристин. — Ой! — служанка испуганно отступила назад, но через пару мгновений одумалась и подбежала к колдунье, помогая ей подняться. — Что… что с вами случилось?

— Новенькая? — вопросительно вскинула брови Кристин, сразу же поморщившись от боли — лицо все горело после удара. Девушка кивнула. — Тогда запомни, Мэдди, здесь не принято, чтобы слуги задавали вопросы.

— Простите! — служанка спешно поклонилась. — Просто у вас… кровь и лицо опухло. Я и подумала…

— Я уже догадалась, — равнодушно ответила Кристин, вытирая перчаткой кровь с разбитой губы. — Принеси в мою комнату льда и позови Фенса.

— Который доктор? — осторожно уточнила служанка, но в ответ получила лишь раздраженный взгляд и, пискнув, тут же умчалась выполнять распоряжение.

С горем пополам Кристин добралась до своей комнаты и с довольным видом стянула с себя бесформенную черную тряпку. Рядом, на кровать, упал изящный короткий жакет, а следом и блуза. Кристин подняла взгляд к потолку.

— Пусть это будет ребро корсета, а не мое!

Распустив переднюю шнуровку, она сняла с себя жесткий корсет, несколько ребер которого действительно переломились в месте удара и заметно царапали кожу сквозь ткань. Кристин неохотно подошла к зеркалу. Неудивительно, что служанка сильно испугалась. Женщина выглядела так, будто ею пытались вымыть полы, что, в общем-то, было не столь далеко от истины. Из разбитой губы все еще сочилась кровь, а лицо с левой стороны покраснело и отекло. Где только носит эту девицу со льдом?! Такие гематомы пудрой не замаскируешь… Взгляд медленно опустился на шею, а за тем и на торс. И там, и там уже виднелись синеющие пятна, которые становились лишь темнее и насыщеннее. Да уж! Было глупо даже предполагать, что он спокойно выслушает ее! Вероятно, стоило взять с собой охрану, но Риверс слишком подозрителен, будь с ней кто-то еще, убедить его в своих добрых намерениях стало бы невозможным. Жаль только она не додумалась стоять немного ближе к двери — результат тот же, а боли меньше! Хотя, если подумать, ее неподготовленность, вероятно, тоже повлияла на его решение. Осталось лишь дождаться, пока Риверс насюсюкается с этим овощем.

Кристин медленно отклонила голову, открывая шею, и с болезненным шипением приложила относительно холодный флакон духов к синяку. Специально ведь оттягивала встречу до вечера, когда у нее больше не останется обязательных дел! Но нет! Надо было этому враху из берлоги своей вылезти раньше времени!

— Да где их носит?! — нервно дернулась женщина и приложила флакон к разбитой губе. Она перевела взгляд на опухшую щеку. Краснота и отек понемногу спадали, и уже завтра, скорее всего, остается лишь царапина. Но… — Как мне сегодня-то на глаза Аврилу показываться?! Он точно не оставит это без внимания, — она опустила голову и тяжело вздохнула.

Через несколько мгновений в дверь тихонько постучались. Проворчав что-то себе под нос, Кристин спешно надела блузку на голое тело, а сверху накинула красивый узорчатый шлафор, привезенный с юга. Крепко удерживая рукой края парадного халата, она, наконец, выглянула за дверь, где стояла продрогшая служанка, побелевшими от холода пальцами державшая ведерко с колотым льдом. Кристин забрала ведерко и окинула девушку оценивающим взглядом.

— Что-то случилось?

Служанка вздрогнула под пронзительным взглядом колдуньи.

— Ничего страшного, госпожа, — покачала она головой. — Мы вчера слегка повздорили с кладовщиком из холодной. Он был не особо рад видеть меня сегодня, — к концу реплики голос девушки совсем затих.

— Кладовщик, значит? — хмыкнула Кристин. — У этого колдуна всегда был дрянной характер. Ладно, позови ко мне Фенса и можешь отдыхать до конца дня, а то простудишься еще…

— Благодарю, госпожа! — с резко проснувшимся энтузиазмом кивнула служанка. — Я уже позвала доктора. Он сказал, что скоро подойдет к вам!

— Ясно, — болезненно поморщилась Кристин. — Можешь быть свободна.

Откланявшись, служанка быстро исчезла из виду, скрывшись за металлической дверью, ведущей в комнаты низшей прислуги. Кристин же вновь закрыла дверь и, не озаботившись подходящей емкостью, просто приложила жгуче холодный кусок льда к лицу. Талая вода, смешиваясь с подсохшей кровью и пудрой, стекала по шее, пачкая белоснежный воротник блузки и шелковистую ткань шлафора, но женщину это мало волновало. Впереди еще добрая половина дня, избежать встреч с Аврилом не получится, а сообщать ему о появившемся в подчинении стража, пока тот не даст окончательное согласие, не стоит.

В последнее время «простой террский министр образования» стал больно нервным и подозрительным, и Кристин это не обошло стороной. Аврил разорвал связи со многими семьями чародеев, лишив колдунью возможности открыто вести манипулятивные переписки от его имени. А вместе с этими связями в лету кануло и множество договоров, что в голове Кристин вообще никак не укладывалось. Чтобы Венделия добровольно отказывался от источника прибыли? Чушь! И это наводило на мысль о том, что Аврил не расторг договоры в принципе, а попросту переоформил их на других членов семьи. Фактически, нетронутым остались лишь самые свежие договоры, переоформление которых вызвало бы массу вопросов у Казначейства, среди которых и договор о поставках «несертифицированных медикаментов для дальнейших исследований», заключенный с Асамунами.

На самом деле, если бы не прекращение контактов с большинством аристократических семей, Криситин и не обратила бы внимания на подобные манипуляции с документами. Но сейчас создавалось впечатление, что министр узнал нечто щекотливое и активно отгораживается от мира, обрезая ведущие к нему ниточки одну за другой и сужая круг поисков. Либо же дед окончательно рехнулся, зациклившись на своем эксперименте, что тоже отрицать нельзя.

Кристин придирчиво осмотрела свое лицо. Припухлость, хоть и уменьшилась, никуда не делась, но теперь ее, по крайней мере, можно замаскировать косметикой, чего не скажешь о разбитой губе. Она отбросила лед обратно в ведро и потерла замерзшую руку. За дверью уже слышались грузные шаги Фенса, все еще пребывающего в нервозном состоянии после прецедента с Аврелией. Даже небольшой отпуск, предоставленный ему в качестве компенсации за ложное обвинение, не помог ему вернуться в колею. Но просто отказаться от работы здесь он тоже не мог, так что всеми силами старался ни во что не ввязываться и все медицинские действия над шестой проводить только при свидетелях.

— Не заперто! — крикнула Кристин, когда шаги притихли у ее комнаты.

Фенс вошел внутрь и удивленно остановился у самого порога.

— Что с вашим лицом? — тихо спросил он, бросая встревоженные взгляды то на Кристин, но на ведро со льдом.

— Не только с лицом, — поморщилась Кристин, приподнимая блузку, под которой расплывалось лиловое пятно. — Будем считать, что я оступилась на лестнице. Думаю, ты тоже согласишься, что это лучший вариант.

Фенс сглотнул, прекрасно понимая: под простенькой легендой скрывается нечто, что ему знать не положено. Он молча кивнул и, заперев дверь, начал подготавливаться к осмотру пациентки.

На все про все ушло около часа и, возможно, ушло бы еще больше, если б в дверь в очередной раз не постучались, сообщая о необходимости явиться в кабинет Аврила. Распрощавшись с Фенсом, Кристин быстро переоделась в весьма скромное коричневое платье, подобное которым обычно носили служанки, дабы лишний раз не тревожить изувеченное тело. Плотный слой пудры и помада перекрыли повреждения на лице, а легкий декоративный шарф любезно спрятал под собой синяки на шее. Чем меньше вопросов возникнет у Аврила, тем лучше. Парой шпилек поправив растрепавшуюся прическу, она в очередной раз критично осмотрела свое отражение в зеркале и, убедившись, что беглый взгляд не различит изъянов, пошла наверх. На уровне первого этажа, когда Кристин вывернула к вестибюлю, из-за угла пулей вылетел молодой мужчина с собранными вещами. Заметив ее, он на мгновение испуганно замер, но после припустил пуще прежнего, едва не сшибив Кристин с ног.

— Ха?.. — она проводила взглядом фигуру, стремительно скрывшуюся за парадной дверью.

Кажется, это был парень, который приносит ей почту. Кристин быстро одернула себя и ускорила шаг. Она и без того потратила немало времени на приведение себя в приличный вид. Аврил, конечно, терпелив безгранично, но в столь напряженной обстановке не стоит этим злоупотреблять.

Она поднялась на второй этаж, оказавшись в светлой просторной гостиной, куда больше похожей на часть жилого дома, чем большинство помещений первого этажа, напоминавших, скорее, холл какого-нибудь правительственного здания. Большие окна с узорчатыми тюлями и тяжелыми золотистыми шторами, пол укрыт мягкими коврами. Вдоль стен выстроились шкафы с художественной литературой и приятными мелочами и сувенирами. Полукругом рядом с низким, но длинным столиком выставлена мягкая мебель. Весь второй этаж был совершенно личным, чего нельзя было сказать ни об официальных залах первого этажа, ни об «общежитии» в цоколе.

Посреди всего этого великолепия, вальяжно развалившись в одном из кресел, потягивал вино Аврил. Спокойный, непринужденный, абсолютно неприлично довольный. При взгляде на него сложно было поверить, что совсем недавно он ругался с общественниками, а сейчас собирается говорить о чем-то серьезном. О нет! Рубашка навыпуск, начищенные туфли сменили домашние тапочки, поверх накинут богато украшенный шлафор, а темные волосы, обычно собранные в низкий хвост, небрежно лежат на плечах. В таком виде не говорят о серьезных вещах. Так обычно хозяин дома встречает близких друзей.

И все же его показная расслабленность заставила Кристин еще больше напрячься. Едва ее ноги ступили на ковровый ворс, Аврил слегка повернул голову и жестом пригласил ее занять место на софе рядом. С едва заметной подозрительностью во взгляде Кристин элегантно опустилась на софу, внутренне сжавшись, как пружина, готова сорваться в любую секунду.

— Я решила, что у вас что-то произошло, раз вы так внезапно вызвали меня, — аккуратно начала она. — Но, похоже, у вас все в порядке… Так в чем же дело?

— А обязательно должно быть дело? — насмешливо изогнул брови Аврил. — Ты очень много трудишься в последнее время. Вечно куда-то спешишь, что-то ищешь, что-то пишешь. Мы так давно с тобой просто беседовали в неформальной обстановке, подобно старым друзьям…

— Я работаю на вас, — холодно отрезала Кристин. — И пусть я всецело предана вам и вашему делу, дружбой это не назвать. Я всего лишь соблюдаю субординацию.

— Старая добрая Крис! — рассмеялся Аврил. — Ты всегда и везде ищешь подвох. Расслабься, выпей со мной!

— Воздержусь, — Кристин покачала головой. — Как вы сами заметили, в последнее время мне приходится работать больше обычного. К тому же мне еще нужно навестить Рели, а к ней я точно не пойду в подпитом состоянии.

— Право слово! Я тебя будто спаивать собираюсь, а не просто бокал вина предлагаю, — фыркнул колдун. — Расскажи мне, Кристин, как твои дела? Как самочувствие? — Кристин склонила голову набок, иронично глядя в блестящие глаза Аврила.

— Очень… устала.

— Вот как! И кто же тот негодяй, который так загонял мою хрупкую помощницу? Не помню, чтобы я отдавал какие-либо приказы.

— Вы все смеетесь, саро, а, между прочим, вы сами недавно уволили экономку, и слуги теперь по каждому вопросу бегут ко мне, — покачала головой Кристин.

— Надо же… — задумчиво протянул Аврил, прикладываясь к бокалу. — А я-то уж подумал, что все дело в твоих ночных бдениях, — Кристин сжала подол юбки. — Что же ты замолкла? Давай, расскажи мне, как нынче поживают «кварталы невольников»!

Женщина нервно закусила нижнюю губу, стараясь все так же равнодушно и спокойно смотреть в насмешливые глаза Аврила.

— Находить кого-то для грязной работы сложно, — нахмурилась Кристин.

— И поэтому ты решила притащить в мой дом несостоявшегося стража? — Аврил резко выпрямился, а взгляд его стал холоднее металла. — Как это я упустил тот момент, когда моя ассистентка отшибла себе последние мозги?

Кристин немного отстранилась, по-прежнему сохраняя невозмутимое выражение лица.

— Я уверяю вас, Виермо абсолютно лоялен. Он совсем как цепной пес, — Кристин откинулась на спинку софы, уверенно глядя на собеседника.

— Лоялен? — усмехнулся Аврил, поднимаясь с кресла и наклоняясь к Кристин. Тонкие длинные пальцы вцепились в напудренный подборок женщины, вынуждая ее повернуть голову вправо и продемонстрировать потемневшую от сукровицы косметику на губе и расцветающий на шее синяк. — Да он буквально расписал тебя своей лояльностью! — фыркнул он, отстраняясь.

— Я просто выбрала несколько неправильный порядок действий, — раздраженно потерла она лицо. — До тех пор, пока он уверен, что только вы можете излечить Реймонда, он будет выполнять все указания…

— Оу! — с непонятной толикой восторга встрепенулся Аврил. — Так он не знает?

— Конечно же, нет!

— Ты ввязываешься в очень опасную игру, Крис, — серьезно произнес колдун. — Даже будь он обычным человеком, подобная ложь могла бы выйти тебе боком, а уж обманывать стража… Хм… — он задумчиво отвел взгляд. — Стоит ли он таких рисков?

— Мой муж держал его при себе около десяти лет.

— Не обижайся, но твой муж был идиотом!

Кристин вновь напряглась и сжала подол юбки, чувствуя накатывающую обиду, природа которой была ей совершенно неясна.

— Саро Аврил!

— Да-да! Хорошо, я тебя услышал! — отмахнулся колдун. Кристин едва слышно вздохнула и, поднявшись на ноги, развернулась к лестнице, когда Аврил вновь заговорил: — Но присматривай за ним получше, а то в последнее время твои навыки тебя явно подводят!

Кристин замерла.

— Что вы хотите этим сказать? — осторожно спросила она, медленно поворачиваясь к Аврилу.

Колдун молча подошел к стеллажам и достал с полки несколько писем, после чего с легкой полуулыбкой на лице протянул их Кристин, с особым удовольствием наблюдая, как она вздрагивает всем телом, нелепо пытаясь вернуть себе уравновешенный вид. Женщина взяла протянутые письма, бегло осмотрев строчки адресантов, и тут же вспомнила выбегающего из вестибюля парня, который должен был приносить такие письма сразу ей.

— Просто подумал, что раз ты даже себе не можешь найти верных агентов, то кого же отправляешь ко мне… — улыбнулся Аврил.

Глаза Кристин хищно сузились. Ладонь безжалостно смяла письмо. Единственное, о чем женщина по-настоящему сожалела в это мгновение, что на месте исписанных бумажек не было шеи того трусливого мальчишки. Под едва различимый гортанный смех Аврила Кристин звучно развернулась на каблуках и, проворчав что-то про работу, направилась вниз. Уже на лестничном пролете она услышала, как Аврил произнес ей вслед:

— Будьте осторожны, сиера Мауэр, ваша мать в свое время доигралась до пули!

Кристин остановилась на мгновение. Неконтролируемая ярость охватывала каждую клеточку ее тела, перекрывая здравый смысл и подталкивая женщину, как минимум, крикнуть что-нибудь в ответ, а то и вовсе вцепиться в лицо обидчику. Через мгновение над головой вновь послышался смешок довольного ее реакцией Аврила. Его смех подобно ледяной воде окатил женщину и четко дал понять, как именно Аврил относится и к ней, и к ее матери. Инструменты, которые можно выкинуть, как только проблем от них станет больше, чем пользы. И этот диалог явно намекал на то, сколь опасно близко Кристин стоит к краю. Прикусив язык, женщина лишь зашагала быстрее, не позволяя себе действий, о которых она будет жалеть.

Она, наконец, спокойно выдохнула, лишь войдя в коридоры для прислуги. Прислонившись к стене, она бегло взглянула на смятые письма. Как давно Аврил знает об этом? Не похоже, что эти письма вскрывали, но и думать, что он просто так отдал их тоже глупо. Может, они и есть причина, по которой Аврил разрывает контакты с другими аристократами? Она поднесла конверты к глазам. Не считая замятий, целые, будто и правда всего лишь прошли через еще одни руки. Письма от не особо влиятельных семей. Их поддержка — капля в море. Возможно, лишь поэтому Аврил и не стал читать их…

Нервным движением она убрала письма в карман платья и направилась еще ниже, бесшумно спускаясь по неприметным лестницам туда, куда лишь немногим был разрешен вход. Кристин проскользнула в едва приоткрытую дверь лаборатории. Она зажгла керосинку и поставила ее на один из столов так резко, что сама вздрогнула, бегло проверяя, не треснуло ли стекло. Рядом приземлилась пачка мятых писем. Все они были на имя Аврила, но спутать их крысеныш не мог — рядом с фамилией адресата красовался неприметный знак, похожий на росчерк пера. «Случайный» символ, неаккуратная черта осведомленным лицам прямо говорила, кому на деле предназначается письмо.

Кристин устало опустилась на стул и склонилась над бумажками, с каждым днем становящимися все более бесполезными. Где-то на грани сознания теплилась надежда, что это лишь воля случая, что Аврил едва-едва начинает ее подозревать и нужно просто действовать осторожнее. Но на отголоски этих мыслей по лицу женщины растягивалась злая, отчаянная усмешка. Еще бы этот врах патлатый не знал, что в его собственном доме происходит! Она фыркнула и откинулась на спинку стула, невольно глянув на дверь «комнаты» Аврелии. Кристин обещала провести с ней время сегодня, но за дверью совсем темно, девчонка, скорее всего, спит. Колдунья взяла в руки одно из писем. Лениво вскрыв его скальпелем из ящика, она равнодушно пробежала содержимое взглядом, слегка нахмурившись под конец. Прочитав имя адресанта на конверте, она недовольно скривила губы и взялась за следующее письмо. А потом еще одно. И еще. Судорожно читая ответы столичной интеллигенции, Кристин резко встала и начала расхаживать из стороны в сторону. Отказ за отказом. Смущало, впрочем, другое. Бывшая мелкая знать, забившаяся под крылышко Мэтримониума, не станет рисковать своим и без того сомнительным положением. Их отказ ожидаем, и сами они нужны лишь как рупор, который быстро и эффективно донесет доставшуюся им информацию, попутно раздув ее до гротескных размеров. Все дело в причине. Все они, как один, побоялись сотрудничать с «Аврилом» из-за слухов о разрыве партнерских отношений с другими крупными семьями.

«Мы понимаем, что оставлять все, как есть, нельзя, саро Венделия. Но вы разумный колдун и лучше нас должны понимать, что мы не можем действовать одни. Господа из других семей могут счесть это угрозой…» Кристин скомкала письмо и швырнула его в стену. Вот, значит, как! Обруби связи с элитой и мелочь сама отвалится, даже стараться не придется! Скрипя зубами от злости, Кристин взялась за следующее письмо и с удивлением обнаружила, что то не подписано. С ворчанием она расковыряла конверт и вынула красивый лист гербовой бумаги, на котором, подобно пятну грязи, выведено всего две строки:

«Прости, Крис, придется разыгрывать лишь мелкие карты. Я не могу позволить тебе помешать ходу эксперимента.»

Женщина вновь резко сжала кулак, сминая листок и чувствуя, как ярость раскаленным металлом разливается по венам. Воздух вокруг завибрировал, мебель затряслась. Жгуты неконтролируемой силы змеями вились вокруг Кристин. Однако уже через мгновение все стихло. Свернутое в трубку письмо опустилось в колбу лампы, и пламя радостно принялось пожирать плотную бумагу, наполняя помещение горьковатым запахом дыма. Непроницаемая маска Кристин, на секунды улегшаяся на ее лицо, вновь дала трещину, позволяя разбитым губам и покрасневшим глазам хитро, довольно и чуточку презрительно улыбаться. Она вновь опустилась на стул, глубоко вдыхая аромат жженой бумаги.

Аврил считает, что по-прежнему контролирует все и вся. Наивно думает, что может остановить чужую игру парой резких слов. Похоже, возраст все же берет свое, раз осторожный и изворотливый Венделия начал верить в столь нелепую и очевидную иллюзию. Неважно, насколько ты влиятелен, сколь сильна твоя семья.

Машина запущена.

Кристин сдула с ладони еще горячий пепел и взялась за второе письмо, не мигая наблюдая за пламенем, пляшущим по кромке конверта.

Над Лоранскими Холмами вновь виден дым. Удивительно, как изначальный провал Кристин лишь увеличил количество пороха. Годами у них было оружие и связи, но они ограничивались небольшими вылазками и протестами, а стоило отказаться от этой маргинальной группки как от неудачного плана, как там все завертелось. Они назвали ее предательницей, но стали делать то, что от них требовалось. Похоже, старая подружка Савиньи все же сдала позиции той вспыльчивой девчонке… Кристин вздохнула. За то время, что она оказывала Лоранским Холмам поддержку, рыжая дикарка ей немало крови попортила. Даже странно осознавать, что именно она в итоге и ведет эту ватагу на бойню. И ведь Холмы — это все лишь одна группа. Та, которая рядом, та, за которой просто наблюдать, а подобные им появляются одна за одной по всей стране!

Низы кипят, а в верхах семена сомнений давно дали ростки. Щелчком каких пальцев ты собираешься останавливать это, Аврил? Множество колдовских семей точат зуб на своих человеческих соседей, многим изначально не по нраву установившийся после войны порядок. Нужно лишь дать им понять, что они не одни, нужно лишь слегка подтолкнуть их. А Асамунам и вовсе только повод дай! И пес Реймонда отлично с этим справился! Пусть новый триарх и не в фаворе, оставить без внимания его смерть все равно, что объявить о собственном упадке. Благо, направить их внимание в нужное русло не так сложно. Даже под взором Аврила, решившего проявить бдительность.

Да, действовать придется осторожнее. Скорее всего, стоит на время залечь на дно. Но еще ничего не кончено!..

Скрип двери, в гулкой тишине лаборатории прозвучавший особенно громко, прервал поток ее мыслей. Немного рассеяно, держа в руках последнее догорающее письмо, Кристин повернула голову и, словно не понимая, посмотрела на укутанную в полотенце Аврелию. Девочка тревожно выглядывала из своей комнаты. По белоснежным волосам стекал раствор, поддерживающий ее иммунную систему, а из-под полотенца выглядывало мокрое ночное платье. Она явно только встала.

— Пахнет дымом, — бесцветно произнесла Аврелия. — Я подумала, что мы горим, а ты тут просто сжигаешь письма, — кивнула она сама себе.

— Прости, — неестественно улыбнулась Кристин.

Девочка нахмурилась и босыми ногами прошлепала по холодному кафельному полу. В шаге от Кристин она остановилась и серьезно посмотрела в ее темные глаза.

— Ты в порядке? — осторожно спросила Аврелия, протягивая руку к ее ладони.

— Нет, — протянула Кристин, наклонив голову и все так же неестественно доброжелательно улыбаясь.

Девочка резко отдернула руку и отвела взгляд. На несколько мгновений повисла гнетущая тишина. Влажные пальцы аккуратно коснулись разбитых губ. Ухватив женщину за запястье, Аврелия молча потянула ее за собой в комнату.

— Рели, — нехотя поднимаясь со стула, начала Кристин, — я помню, что обещала сегодня поиграть с тобой, но у меня совсем нет настроения. Это был ужасно тяжелый день…

Аврелия остановилась и исподлобья посмотрела на старшую спутницу.

— Я знаю, — тихо произнесла она и вновь потянула Кристин. — Кто-то сделал тебе больно. У меня есть лекарства, — коротко пояснила Аврелия, подходя к полкам с медикаментами. — Фенс дал мне их от головной боли. Может, помогут… — Кристин едва слышно хихикнула. — Почему ты смеешься? — нахмурилась Аврелия.

Кристин лишь отрицательно покачала головой. Все же этот ребенок умилителен! Пусть ее тело стареет быстрее, а разум искалечен болью и заточением, она все равно остается меленькой девочкой… Кристин внимательно вглядывалась в белокурый затылок суетящейся у полок Рели. Бедное, несчастное дитя, волей судьбы ставшее расходным материалом в чужих руках. Раньше Кристин не понимала, почему девочка вызывала в ее груди неясные теплые и тревожные чувства, сейчас же она осознавала правду. В Рели она видела себя, и оттого наблюдать за существованием девочки было вдвойне тяжелее. Аврелия могла стать обычным ребенком, ходить в школу, заводить друзей, строить планы на будущее, но судьба распорядилась иначе. Она поломала ее. Разница с Кристин была лишь в том, что Аврелию сломали с самого начала, не дав даже шанса на нормальную жизнь. Но итог один. Хоть маги — не вещи, сломанных так же выбрасывают на помойку.

Колдунья неслышно подошла к копошащейся Аврелии со спины и ласково потрепала ее по мокрым волосам. Девочка вздрогнула от неожиданности и замерла, вопросительно посмотрев на нее.

— Не переживай, о моих царапинах Фенс уже позаботился, — она ненавязчиво сместила Аврелию в сторону, принявшись раскладывать препараты по местам. В основном на полках стояли лишь витамины да пустышки, все серьезные лекарства хранили вне досягаемости девочки, опасаясь, что она может намеренно наглотаться их. Исключение составили лишь те обезболивающие да препарат, подавляющий энергетические центры. Впрочем, последний обычно стоял так высоко, что достать его можно было лишь с табурета. Обычно… Кристин удивленно вскинула брови, глядя на белый чемоданчик. — Знаешь, Рели, я все же хочу немного послушать тебя прежде, чем вернусь к работе, — ласково улыбнулась Кристин. — Как прошел твой день?

Взгляд Аврелии, молча сидевшей на столике рядом с капсулой, резко помрачнел.

— Не издевайся надо мной! — в уголках детских глаз выступили слезы, а в голосе слышалась обида и злость.

Кристин непонимающе глянула на разозлившуюся девочку.

— Но я не издеваюсь… Мне, правда, интересно…

— Что тебе интересно?! — резко прервала ее Аврелия. — Что тут может быть интересным? Книги, которые «дорогой старший брат» не потрудился сменить за последние два года? Или пыльные разводы на стенах? О, точно! Увлекательные прогулки из угла в угол! Как я могла забыть! — вспышка гнева быстро сошла на нет, захлебнувшись слезами. Девочка с ногами залезла на стол и подтянула колени к груди. — Ненавижу это место, эту жижу, этого лицемерного, гадкого… — она тяжко выдохнула, не сумев подобрать подходящее обзывательство для Аврила. — Ты — единственное хорошее, что здесь есть, но даже тебе будто бы стало не до меня, — дрожащим голосом, спрятав глаза за волосами, говорила Аврелия. — Ты постоянно приходила, рассказывала истории из города, приносила картинки и краски, ты была рядом, была моим окном в мир… А теперь ты появляешься раз в неделю, заглядываешь на несколько минут! И тебе еще хватает наглости спрашивать, как прошел мой день?!

Аврелия исподлобья глянула на Кристин, но та могла лишь молча стоять на месте. Давно забытое чувство скреблось где-то в подсознании. Кристин виновато посмотрела на девочку. Когда колдунья только стала ассистенткой министра, вместе со многими тайнами он свалил на нее и заботу о единственном выжившем результате эксперимента. Девочка лет десяти на вид. Забитая, напуганная. Она почти не разговаривала. Тогда Кристин восприняла это как насмешку, лишь спустя месяцы смирившись с ролью няньки, а потом и вовсе привыкнув к девочке. Женщина даже не сразу поняла, когда стала свободно обсуждать с Рели свои планы и мысли. Так же, как не заметила момента, когда все стало меняться.

— Ты же все мне рассказывала, — тихо продолжила девочка. — Ты говорила, что однажды все кончится и ты заберешь меня отсюда, что я — часть твоего плана, что я для тебя как семья!..

Кристин подошла к девочке и крепко обняла ее, нежно поглаживая по макушке.

— Верно, — с улыбкой произнесла она. Аврелия подняла на нее красные глаза. — Все так и осталось… — девочка обняла Кристин и уткнулась в нее носом.

«Все так и осталось…» Кристин гладила девочку по голове, отстраненно глядя в стену и ожидая, когда та все же отцепится от нее.

Все так и осталось…

Ах, если бы! Странное тепло, просыпающееся в груди Кристин при взгляде на улыбку девочки, женщина раз за разом хоронила холодным расчетом. Расчетом, за которым не следует ни долго, ни счастливо. Только боль и смерть. Только то, что все они заслуживают.

Все так и осталось…

Удивительно, как много лжи способно уместиться в этой короткой фразе! А может это не такая уж и ложь?

Кристин вернулась к себе только глубокой ночью. Едва она провернула ключ в замочной скважине, как распахнулась соседняя дверь.

— Долго вы, сиера Мауэр! — мрачно усмехнулся Риверс.

— Я устала, Виермо, — выдохнула Кристин. — Пустую болтовню оставь на завтра.

— Ладно, ладно! — мужчина поднял руки. — Я лишь хотел сообщить, что принимаю ваше предложение.