Битва флотов

Глава 10

— Выведете сообщение с «Таравы» главный на экран.

Генерал Греко — единственный оставшийся в живых член Генерального штаба, тяжело опустился в кресло. Джеффри Толвин с тревогой наблюдал, как кровь, с посеченной осколками спины медленно окрашивает бинты, и темно-красными пятнами проступает на генеральской форме. У Толвина мелькнула мысль подозвать врача, но он тут же передумал. Несмотря на свой высокий чин, Греко оставался боевым офицером и оторвал бы голову любому, кто полез бы к нему с соболезнованиями.

Удивительно было, что Греко вообще выжил. Ему повезло. Он покинул совещание, даже не дослушав посла килрафи, потому как больше не мог выслушивать новые обвинения. Он просто встал со своего места и вышел.

Он шел по коридору, проклиная свою судьбу, килрафи, правительство и это перемирие, дав себе обещание, подать, наконец в отставку. В эту секунду в зале совещаний прогремел взрыв. Взрывной волной генералу оторвало руку, но к счастью, это был лишь протез. Свою левую руку он потерял еще во время битвы при Вукар Таге. Оторванная пластиковая конечность приняла на себя основной удар обрушившейся колонны, и тем спасла генерала. Толвин еще раз взглянул на генерала, удивляясь везучести этого человека.

Греко двинул плечом, словно потерянная рука все еще была на месте, и неуклюже потянулся правой рукой к шее, пытаясь почесать ее.

— Не трогайте, пожалуйста, у вас в теле все еще остались осколки, — встревожился врач, стоявший за спиной генерала.

— По моему, я не спрашивал вашего совета доктор, это во-первых. И во-вторых, кто вас сюда вообще пустил? Это секретное совещание! Даю вам десять секунд, чтобы убраться отсюда.

— Генерал. Мне приказано быть с вами, до тех пор, пока вы не окажетесь в госпитале.

Греко медленно, было видно, что каждое движение причиняет ему боль, повернулся к охраннику.

— Сержант! Или выведите его отсюда, или пристрелите к чертовой матери. Меня не волнует, что вы будете делать, но что бы через пол минуты и духу его здесь небыло.

Толвин сочувственно улыбнулся, провожая взглядом спешно удаляющегося врача.

— Ерунда, хороший глоток виски, пара минут возни с иголкой и скальпелем и буду как новенький, — проворчал Греко, продолжая ожесточенно чесать шею.

Наконец засветился экран, высвечивая сообщение переданное «Таравой». Греко нахмурился, и надолго замер в кресле, подперев голову здоровой рукой. Через минуту, он поднял трубку правительственной связи и набрал номер.

— Господин Президент, это Греко. Вы еще в здании? Прекрасно. Думаю, что вам необходимо зайти ко мне в кабинет… Нет нет, прямо сейчас, это очень срочно, — сказал Греко и повесил трубку.

Морщась от боли, он обернулся к Толвину.

— На этот раз, похоже, что нас действительно приперли к стенке. Ты уверен, что информация Вэнса, соответствует действительности?

— Когда он получил эти данные, меня уже не было, — ответил Толвин, — но ты же знаешь Вэнса. Он не стал бы это посылать, если бы у него были какие-то сомнения.

Греко мрачно кивнул.

— Пять адмиралов и семь генералов лежат сейчас в морге. Погибло больше ста тридцати человек, бывших на ключевых постах в армии и на флоте. Мы почти что обезглавлены, а теперь еще и это, — Греко мотнул головой в сторону экрана.

— Как же все это так совпало? — негодующий возглас Греко пронесся по комнате.

— Видимо, перемирие с самого начала было уловкой, — ответил Толвин. — Теперь мы точно знаем, что они хотели выиграть время, отремонтировать свой флот и получить возможность бросить все силы на строительство своих суперавианосцев. И у них это блестяще получилось. Они конечно уже знают, что мы их раскрыли. Этот теракт наверняка был частью их плана.

— Сколько им понадобится времени, что бы привести флот к Земле?

— Если их флот полностью готов к выдвижению, то на максимальной скорости они пересекут Империю за двенадцать — четырнадцать дней. От границы до Земли их путь займет еще десять дней. Даже при максимальном сопротивлении, с момента пересечения ими границы и до появления на орбите Земли, пройдет максимум две с половиной недели. Помнишь? Перед самым перемирием мы отрабатывали на симуляторах похожую ситуацию: внезапный удар килрафи в условиях нашей неподготовленной обороны. Припоминаешь результаты? С этими новыми авианосцами ситуация выглядит еще хуже.

Греко вздохнул.

— Бэнбридж говорил мне еще сегодня утром: «Потребуется, по крайней мере четыре месяца, чтобы привести Флот в состояние готовности, предшествующее перемирию». Будь оно все проклято! — сорвался он.

Дверь кабинета открылась, и вошел Президент Родхэм в сопровождении министра иностранных дел Джеймсон.

Греко и Толвин встали, приветствуя вошедших.

Толвина до сих пор забавляло прозвище «Большой Дюк», данное генералу. Ростом Греко был всего лишь немногим выше полутора метров, впрочем, его вспыльчивый характер с лихвой компенсировал недостаток роста. Те немногие из офицеров, кто осмелившиеся шутить на эту тему, частенько потом жалели об этом.

— Как вы себя чувствуете, генерал? — поинтересовался Родхэм, покосившись на пустой рукав Дюка.

— Всего лишь протез потерял, а так все в порядке.

Родхэм одарил Толвина холодным взглядом, и затем недоумевающе поднял брови.

— Что этот человек делает здесь? — осведомился он.

— Сегодня он прибыл сюда по личному приглашению адмирала Бэнбриджа, — ответил Греко.

— Джеффри Толвин! Вы больше не являетесь членом генерального штаба, так что прошу вас немедленно покинуть эту комнату, а лучше и это здание! — холодно потребовала Джеймсон. — Греко, немедленно уберите этого человека отсюда! Я даже не удивлюсь, если выяснится, что он каким-то образом был причастен к этому теракту!

— Нет, он останется здесь.

Джеймсон удивленно уставилась на Греко, и потом оглянулась на президента, ища поддержки.

— Контр-адмирал Джеффри Толвин, — не без удивления Толвин отметил, что Греко именует его прежним званием, — нарушил приказ о прекращении огня, следуя распоряжению Генерального Штаба. Это было сделано, для того, чтобы он смог получить необходимое прикрытие, и у него появилась возможность лично участвовать в секретной операции командования.

— Если бы этот мерзавец Нурогами остался жив, он моментально бы вылетел в отставку! — яростно выкрикнула Джеймсон.

Лицо Греко стало похоже на каменную маску.

— Этот мерзавец, как вы выразились, был моим близким другом. Но вы можете еще спуститься в морг и высказать ему все, что не решались сказать при его жизни, — с неприкрытой издевкой ответил он.

— Генерал, не могли бы вы объяснить причину, по которой Толвин находится здесь? — спросил Родхэм, встав между Греко и Джеймсон, не давая ей наброситься на генерала.

— Начальник генштаба с самого начала подозревал, тут какой-то подвох. Он предложил Толвину добровольно выполнить тайное задание. Для его выполнения нужен был именно человек, изгнанный со службы. Так мы, — он холодно посмотрел в лицо президенту, — смогли бы отрицать свою причастность, если вдруг что-то пошло бы не так. Джеффри организовал переброску части выведенных из состава Флота кораблей и некоторого оборудования в Ландрейх, а затем, следуя нашему плану, он провел глубокую разведку на территории Империи Килра. Выполнив задание, он вернулся, и прибыл сюда за несколько минут до взрыва.

— Мы только что получили официальный протест по поводу этой авантюры, — вставила Джеймсон. — Килрафи требуют объяснений. Они заявляют, что пять крейсеров были неспровоцированно атакованы и уничтожены.

— Есть новые сведения о «Тараве» и «Нормандии»? — спросил Толвин.

— Килрафи требуют их выдачи.

— Неплохой обмен, — вяло заметил Греко. — Килрафи могут бушевать, сколько им вздумается, но «Тарава» доложила только о трех уничтоженных крейсерах и потере «Нормандии», а этим ребятам я верю больше, чем этим мохнатым рылам.

— В соответствии с договором о перемирии они требуют для себя права найти и уничтожить корабль-ренегат, и запрашивают данные о его местонахождении и предполагаемых маршрутах следования. Мы обязаны предоставить эту информацию в течение двадцати четырех часов.

Джеймсон оглянулась на Родхэма. Тот нахмурился, но кивнул, подтверждая слова Джеймсон.

— Да, в договоре есть такой пункт. В соответствии с договором о перемири мы должны предоставить им полную информацию об интересующих их кораблях. Если мы откажемся, то они вправе разорвать договор, и тогда снова разразится война.

— Пошлите их к чертовой матери, — усмехнулся Греко.

— Тем более, — подхватил Толвин, сдерживая улыбку, — эти корабли не являются ни частью Флота, ни даже собственностью Конфедерации. Так что пускай коты обращаются за информацией в Ландрейх, а не к нам.

— Послушайте, генерал, перемирие повисло на волоске, — оборвал его Родхэм. — Сначала проникновение на их территорию, а теперь еще этот заговор, с убийством посла Империи Килра, спланированный так, будто килрафи сами все подстроили ради уничтожения нашего руководства.

— Вы что, хотите сказать, что взрыв это наших рук дело?! — опешил Толвин, не веря собственным ушам.

— Как бы там ни было, эта версия вполне вероятна, — отрезал Родхэм, — нам необходимо рассмотреть проблему со всех сторон.

Толвин набрал в грудь воздуха, пытаясь совладать со своими чувствами, но Греко успокаивающе положил руку на его плечо.

— Я был бы вам крайне признателен, — Греко холодно взглянул на президента, и со всей вежливостью, на которую был способен, продолжал, — если бы вы потратили немного своего времени и взглянули на последние сведения нашей разведки. Эта информация пришла менее чем полчаса назад с борта «Таравы». «Тарава» как раз проверяла наши подозрения по поводу секретного строительства, место которого предположительно находилось на территории мертвых миров Империи Хари. — Греко указал на трехмерную проекцию, в середине которой располагалось изображение нового суперавианосца килрафи.

Родхэм оглянулся на экран, и долго изучал изображение нового корабля, поворачивая изображение то так, то эдак. Чуть позже на экране засветилась информация о составе и предполагаемом количестве вражеского флота. Толвин стоял всего в двух шагах от президента и видел, как бледнеет его лицо. Очевидно, что новая информация явилась страшным ударом для президента, но Толвин почему-то не испытывал к нему никакой жалости. Он прекрасно помнил, как адмирал Нурогами, чуть ли не со слезами на глазах, молил его не подписывать договора, предупреждая о том, к чему может привести это перемирие. Теперь Нурогами был мертв.

— Насколько эта информация надежна? — не своим голосом спросил Родхэм, перейдя к изучению карты, показывающей место, где был обнаружен вражеский флот.

— Сигнал пришел с борта «Таравы», когда она находилась вот здесь, — Греко показал на карте точку, из которой авианосец выходил на связь в последний раз. — Информация была добыта с помощью корабля-разведчика, проникшего в пространство Хари.

— По чьему приказу? — прозвучал голос Джеймсон. — И почему меня не поставили в известность? Вы не забыли, что я — министр иностранных дел, и если вы собрались нарушить мирный договор, то должны были предварительно поставить меня в известность.

— По приказу Начальника Генерального Штаба, — бросил через плечо Греко, даже не побеспокоившись обернуться в ее сторону.

— Может ли эта информация быть сфальсифицированной? — с таящей надеждой в голосе, спросил Родхэм.

— Сообщение было отправлено лично адмиралом Вэнсом Ричардсом. Для меня этого достаточно.

— Ричардс там? Я думал, он вышел в отставку.

Греко усмехнулся.

— То, что вы сотворили — это открытый мятеж! — выкрикнула Джеймсон. — Если бы кто-то еще из членов Генерального Штаба остался жив, я бы потребовала их немедленной отставки! А пока что, я требую заявления об отставке от вас лично!!!

Греко, начал медленно разворачиваться в сторону Джеймсон.

— Если бы вы не были женщиной, — сдерживая себя, начал он, — я бы прямо сейчас заставил вас ответить за эти слова. Я лично мечтаю пристрелить вас за то, что вы сделали для Конфедерации. Если вам хочется моей отставки — вы ее получите, но только после того, как будет проведено полное расследование моей деятельности на этом посту, и действий Генерального Штаба, а перед этим будет проведено расследование вашей деятельности! Вам разве не интересно узнать, что известно военной контрразведке о вас и о вашем предполагаемом сотрудничестве с килрафи?

Джеймсон обернулась на президента.

— Я требую, чтобы этот человек был немедленно отправлен в отставку, а Толвин препровожден в тюрьму и ожидал расследования там, — запинаясь, проговорила она.

Родхэм, совершенно смешавшись, взглянул на Джеймсон, медленно сел и повернулся к голоэкрану.

— Ваш доклад о дезинформации, подброшенной килрафи, относительно завода аннигиляционных боеголовок, тоже был частью плана?

— Так точно, и эта информация подтверждает только что полученные данные, — ответил Греко.

— Мы являемся свидетелями подготовки, а скорее всего уже начала полномасштабного наступления килрафи, — заговорил Толвин. — Менее чем через месяц килрафи будут здесь, на околоземной орбите; в лучшем случае требуя нашей капитуляции. Хотя, если вспомнить все то, что я узнал о них за время службы, то они обрушат на Землю тысячи аннигиляционных бомб, а затем высадятся на планету, чтобы перебить выживших, либо принести их всех в жертву на очередной церемонии в честь Сивара.

Родхэм медленно наклонил голову, видимо принимая решение. Когда он поднимал свой взгляд, Джеймсон попыталась что-то сказать, но Родхэм жестом остановил ее. Он перевел взгляд на взгляд на Толвина. В глазах его светилась решимость.

— Джеффри Толвин, вы были лучшим адмиралом на всем Флоте. Бэнбридж много раз говорил мне, о том, что очень хотел бы, чтобы вы оказались на посту командующего Третьего Флота после того, как он уйдет в отставку.

Толвин отвел взгляд, не в силах что-либо добавить. Президент встал с кресла, распрямился и твердо посмотрел на него.

— Джеффри Толвин, я официально снимаю с вас все обвинения, предъявленные вам после инцидента в системе Монро. С этого момента вам официально возвращаются все награды и привилегии. Своим приказом я присваиваю вам звание адмирала Флота Конфедерации, и назначаю вас командующим Третьим Флотом Конфедерации. Приказываю обеспечить оборону Земли от вторжения сил Империи Килра. Генерал Греко, я назначаю вас на должность начальника Генерального Штаба. С этого момента вы командуете всеми вооруженными силами Земной Конфедерации, — закончил Родхэм.

— Какого черта?! — воскликнула Джеймсон.

— Советник Джеймсон, я уведомляю вас о вашей немедленной отставке с поста министра иностранных дел и советую приготовиться к расследованию вашей деятельности. Я слишком долго отказывался верить заявлениям, направленным против вас. Я считаю, что теперь следует пристально изучить этот вопрос.

Лицо Джеймсон вспыхнуло.

— Гарри, вы не сделаете этого, — прошептала она.

— Я — Президент Конфедерации черт возьми, и я имею полное право назначать и увольнять членов правительства по своему усмотрению!

— И сделать из меня козла отпущения? Ну уж нет! Все эти обвинения, направленные против меня, ни что иное, как просто ваше желание снять с себя ответственность! Именно вы приняли решение о прекращении боевых действий!

— Я опирался на ту информацию о политических намерениях килрафи, которая была предоставлена вами.

— Вы — президент, — ледяным тоном заявила Джеймсон. — И именно вы в ответе за все!

Родхэм опустил голову.

— Да, это так. Я в полной мере осознаю все, — стойко держал удар Родхэм, — но я все равно буду требовать разбирательства. Адмирал Ричардс более полугода назад предоставил мне рапорт, в котором указывалось, что вы можете представлять угрозу безопасности Конфедерации в связи с захватом вашего сына, и сообщалось, когда и где килрафи могли выйти на контакт с вами, для того что бы предложить сотрудничество.

— Вы обвиняете меня в предательстве? — взвизгнула Джеймсон.

— Нет. Пока еще нет, — ответил Родхэм.

— Значит вы хотите моей отставки? Хорошо, можете идти к черту. Можете объявить об этом перед журналистами, но знайте, я не собираюсь скрывать своего мнения о произошедшем! — Она возмущенно огляделась. — В гробу я вас всех видала! — крикнула она напоследок, выбегая из комнаты.

Родхэм проводил ее взглядом и развернулся к Толвину и Греко.

— Простите меня, если можете, Дюк. Вы и все остальные офицеры были абсолютно правы.

— Даже если мы и смогли бы воскресить их, господин Президент, из-за вашего решения в ближайшее время погибнут миллиарды людей.

— Не надо напоминать мне, Дюк.

— Придется. Всегда происходит именно так. Обычные люди быстро забывают, насколько враждебен этот мир. Они начинают все больше и больше верить своим фантазиям, а расплачиваться за это, в конце концов, приходится их детям. Из-за этой глупости человеческая цивилизация рискует быть полностью уничтоженной.

Родхэм было, открыл рот для ответа, но осекся и опустил голову. Через минуту, очнувшись от раздумий, он продолжил:

— После того, как я разберусь с Джеймсон, я уйду с поста Президента, — объявил он. — Вице-президент Дэйв Квинсон всегда был против идеи с перемирием; народ будет на его стороне. Думаю, что ему лучше, чем мне, удастся сплотить людей перед лицом новой войны.

— Пожалуй, что это неплохая идея, — бесстрастно ответил Греко.

Родхэм встал, и еще раз взглянув на голоэкран, облокотился руками о спинку кресла.

— Джеймсон постарается применить, все свои грязные приемы. Это может замедлить мобилизацию. В связи с этим я издаю свой последний указ о полной мобилизации Флота и переводе экономики в режим военного времени. Джеймсон, скорее всего, уже на головидение, так что лучше я сделаю ход первым. Когда я уйду в отставку, мой кабинет тоже уйдет. Возможно, это расчистит путь для Квинсона.

— Хорошая мысль, — таким же бесстрастным тоном поддержал его Толвин.

Родхэм кивнул и протянул руку Греко.

— Прости меня, Дюк. Прости за все.

Гарольд Родхэм, развернулся и вышел из зала, даже не обратив внимания на охранников, вытянувшихся по стойке смирно.

— Похоже, он поступил так, по велению сердца, — пробормотал Толвин.

— Помнишь, чем вымощена дорога в ад? — отозвался Греко. — Вот только разгребать эту кашу придется уже не ему, а нам.

Все собравшиеся были несказанно удивлены. Силовой экран, скрывавший Императора, в этот раз отсутствовал. Теперь Императора могли лицезреть все, находившиеся в зале. Как только силовая завеса исчезла, все лидеры кланов церемонно преклонили колени.

— Встаньте, и поднимите свои головы, — повелел Император. — Я специально приказал убрать экран, чтобы вы могли видеть меня и не сомневались более, в том что я по-прежнему существую.

Лидеры кланов стояли, сохраняя молчание, и украдкой косились друг на друга.

— До вас уже наверняка дошли слухи о покушении на мою жизнь. Да, эти слухи соответствуют действительности, — сказал Император. — Кто-то действительно попытался совершить самое отвратительное из преступлений. В нашем языке даже нет слова, чтобы описать его. Похоже, что нам придется позаимствовать это слово у какой-нибудь низшей расы.

Он застыл, словно ожидая чего-то. Секунды тянулись одна за другой, тишина становилась тягостной, а Император продолжал стоять, словно ожидая, что кто-то кинется ему в ноги с мольбой о пощаде.

Никто не двинулся с места.

— Его следует найти, — нарушил тишину Император. — Но сегодня я собрал вас совсем по другой причине. Нам нужно обсудить предстоящие боевые действия.

По залу пронеслась волна облегчения.

— Наш флот начал движение четырнадцать дней назад; как только стало ясно, что наш замысел полностью раскрыт. Теперь он на полной скорости движется в сторону границы и прибудет в систему Килры сегодня вечером.

— Началось! — возбужденно прошипел Вакх. Ему вторили другие лидеры кланов, и утробное рычание эхом разнеслось по залу.

Император воздел руку, призывая к тишине.

— Улики указывают на виновность людей во взрыве бомбы и гибели наших послов, а так же вероятно, что именно они подготовили и осуществили покушение, направленное против меня — вашего Императора.

— Неужели и впрямь, — бесстрастно спросил Джукага, — обе бомбы были подложены людьми?

— До меня дошли слухи барон, будто вы утверждаете, что взрыв бомбы в штабе людей не мог быть делом их рук — сверкнул глазом Император.

— Это всего лишь догадка, сир, — ответил Джукага, — у меня нет никаких данных о том, что именно мы взорвали бомбу в их штабе.

Император обнажил зубы.

Оба они знали правду друг о друге, но никогда не признались бы в этом.

— Барон, я надеюсь, что вы приложите все свои силы, что бы не дать им объединиться и выступить единым фронтом. Даже сейчас они все еще не могут прийти к согласию. Прежде чем они закрыли наше посольство, мы получили информацию о том, что люди начали мобилизацию.

— Что нам делать с посольством людей здесь, на Килре? — спросил Вакх.

— Сегодня утром, по моему приказу посольство было захвачено. Их всех пытали, и некоторые сознались в организации взрывов. Немногим позже, все они были казнены, — оскалившись, сообщил Император. — На основании этих показаний мы обвинили их в подрыве моего крейсера. Наши действия полностью оправданы. И так следует поступать со всеми людьми, поскольку они не заслуживают ничего другого, кроме полного уничтожения их, и миров, на которых они обитают.

— Но это же противоречит всем правилам войны, — еле выговорил Джукага.

— О каких правилах войны вы говорите, Барон? — пошипел Вакх. — С этими животными, не может быть никаких правил. Они не достойны нашего уважения, они будут истреблены без раздумий и милосердия.

Император с минуту удовлетворенно наблюдал за дискуссией баронов, затем снова взял слово.

— Я устал от этой человеческой мрази и того разложения, которое они принесли в Империю. Поэтому я приказываю: всех до единого пленных людей, которых мы до сих пор удерживали в живых, а так же люди— рабы должны быть уничтожены. Новый флот необходимо вооружить термоядерными бомбами, покрытыми стронцием. Эти ракеты следует взрывать в атмосфере их планет, дабы сделать их абсолютно непригодными для жизни. Все миры людей должны быть уничтожены!

После слов Императора, зал взорвался ревом.

Джукага огляделся вокруг, и впервые в жизни почувствовал, что стоит на краю бездны. Если бы его заговор удался, все они пошли бы за ним. Но он потерпел неудачу, и теперь они готовы при случае разорвать его на части. Он вдруг поймал себя на том, что чувствует резкое неприятие и отвращение перед лицом подобной дикости. Да, он желал видеть людей побежденными, стоящими на коленях и молящими о пощаде. Но вместе с тем, он осознал, что питает к ним какое-то непонятное чувство, если не расположение, то по меньшей мере уважение. То, что предлагал Император, было чудовищно.

— Эти действия вызовут их гнев, и гнев такой силы, с которым мы до сих пор еще не сталкивались, — решился возразить Джукага. — Они будут сражаться так, как никогда до этого не сражались.

— Они — животные, годные только для охоты, они не знают что такое настоящая ярость — ответил Император.

— Это не так, сир.

В зале повисла мертвая тишина. Никто из присутствующих не мог поверить, что Джукага осмелился спорить с Императором. На секунду, барон сам испугался своей смелости.

— Террор не приведет к их повиновению, — быстро добавил Джукага. — Люди не настолько глупы. Они уж лучше предпочтут погибнуть, защищая свои дома, нежели покориться.

— Делайте, то, что вам приказано, Барон! — резко ответил Император. — Заставьте их сдаться! А теперь оставьте меня.

Церемонно поклонившись, Джукага вышел из зала.

Ясон выждал, пока погасли последние сполохи от гиперпространственного прохода, и открыл глаза.

— Поправка координат закончена. Координаты близки к расчетным, — доложил навигатор.

— Какова обстановка? — Ясон обернулся к офицеру, склонившемуся над картой сектора.

— «Баннокбурн» находится в восьмидесяти девяти тысячах кликов прямо по курсу. Предварительные данные с оптических сканеров: на момент прыжка преследователи — три корвета и один сторожевой корабль, находились на дистанции в сорок две тысячи девятьсот кликов от нас, и их скорость составляла восемь и две десятых клика в секунду.

Ясон кивнул офицеру и развернулся к своему пульту. Пришло время оглядеться. Лишь после этого можно было принимать какие-либо решения.

— Летная палуба!

— Думсдэй на связи.

— Что там у вас?

— Все истребители готовы к взлету. Только прикажите, а уж мы-то…

— Как с боеприпасами?

Ответом был обычный для Думсдэя мрачный взгляд.

— Хватит еще на один бой капитан, не больше. Восемь торпед, вот все что у нас осталось. Истребителям придется вылетать с половиной стандартного боекомплекта и зарядов к линейным ускорителям.

— Ждите приказа, никому не покидать палубу.

— Капитан! «Баннокбурн» на связи.

Через секунду на экране засветилось лицо Паладина.

— Как дела, парень?

Ясон улыбнулся. Даже несмотря на то, что формально он командовал этой флотилией из двух кораблей, Паладин оставался верен себе и не обращал внимания на протокол.

— Истребители готовы бою. Ремонтная бригада уже заварила трещину в левом двигательном отсеке, так что почти все в порядке.

— Как Вэнс?

— Мрачнее тучи. Похоже, Спаркс повредила пару из его суперкомпьютеров, когда освобождала палубу. Вэнса чуть удар не хватил. Но этого еще мало! Наша Искорка поставила ему ультиматум, требуя выделить людей для помощи в демонтаже. Когда стали принимать истребители ей понадобились люди для ремонта… Так что взяли нашего старика в оборот, и похоже, теперь спуску уже не дадут. Хотя, в общем-то что ему оставалось делать? Но ничего, старик пока что держится молодцом, не подает виду, как будто так и надо.

— Неплохо для Спаркс, — рассмеялся Паладин, но тут же помрачнел.

— Впереди нас ждет дело, парень. Со стороны Килры в нашу систему только что прыгнул еще один крейсер в сопровождении двух эсминцев. Похоже они идут на перехват. Я полазил по их каналам связи, отступать они похоже не собираются. Так что…

— Мы успеем проскочить мимо них к точке гиперпрыжка?

— Маловероятно.

Ясон переключился на связь с двигательным отсеком.

— Закрыть лопасти топливозаборников! Мне нужна максимально возможная скорость.

— Если мы это сделаем, то после прыжка останемся совсем без топлива.

— Выполнять приказ!

Он переключился обратно на канал Паладина.

— Хорошо Джеймс, давай как можно скорее убираться отсюда и будем надеяться, что нас не будут поджидать с той стороны.

— Парень, глядя на то, что происходит, я думаю, что мы здорово разворошили этот муравейник. Чуть ли не вся империя всполошилась в попытке пустить нам кровь.

— Что ж, будем надеяться, что карты Крюгера не врут, и нам все же удастся выбраться отсюда.