Битва драконов

Глава тринадцатая

Не глядя на вьющиеся над их головами привидения, они зашагали через большую пещеру навстречу своей спасительнице. Эдмунд чувствовал присутствие призраков, слышал, как они шепчут непонятные для него слова, но испытывал облегчение уже оттого, что они больше не смеют к нему прикасаться. Несколько минут назад, когда они окружили его, полезли в ноздри и в рот, как горький туман, он почувствовал, что они завладели чем-то у него внутри и тянут это что-то, как нить…

Одно из существ проплыло у самого его лица, белые очи глянули прямо ему в глаза. На этот раз он смог разобрать шепот:

— Провидец… Провидец…

Почему их так влекло к Элспет? Что произошло с девочкой в то мгновение, когда призраки полностью ее заслонили? Когда при окрике женщины они взмыли вверх, Элспет стояла на коленях с зажмуренными глазами, с перекошенным, словно от боли, лицом. Потом она как будто пришла в себя, позволила Эдмунду поставить ее на ноги. Теперь она медленно брела, с трудом держась на ногах.

— Сюда. — Темноволосая женщина ждала их под вырубленным в скале сводом. В ее руке горел факел, освещавший лицо. Она указала на темный проход. — Духи постоянно голодны, их влекут тепло и свет, — объяснила она. — На более высокие уровни они не проникают, да и причинять вред моим гостям не отваживаются — знают, какая за это положена кара.

— Кто ты? — не вытерпел Эдмунд. — Ты живешь здесь?

Женщина молча улыбнулась.

«А она красавица, — подумал он, — стройная, с бархатными глазами, совсем как моя матушка, только более узколицая».

Осанкой она была сущая царица. Оставалось гадать, как такая оказалась в этом проклятом месте.

— Меня зовут Эоланда, — заговорила она. — Я нахожусь здесь, но это не мой дом. — Она уже не улыбалась. — Идемте, потом поговорим.

Она подала руку белой от страха и дрожавшей всем телом Фрите, и северянка с благодарностью стиснула ее ладонь. Остальные побрели за ними, хотя Эдмунд замечал, с каким подозрением посматривает на Эоланду Кэтбар, замыкавший шествие.

В проходе было хоть глаз выколи, здесь тьму не рассеивало зеленое свечение, как в пещере, меч тоже померк, и источником света служил только факел в руке шагавшей впереди Эоланды. Фрита молча шла рядом с темноволосой проводницей. Эдмунд держался одной рукой за холодную каменную стену, то же самое делала шедшая с ним рядом Элспет. Теперь, когда рой призраков остался позади, к ней как будто вернулись силы, но она старалась не отходить от Эдмунда, которому ее соседство тоже придавало сил.

— Что с тобой делали эти… существа? — спросил он ее тихо.

Она не сразу ответила, и он успел испугаться. Ее утомление было естественным, больше тревожил ее отрешенный взгляд: казалось, до нее не доходит смысл его слов.

— Они прижали меня к земле… — наконец пролепетала Элспет дрожа. — Сгрудились вокруг меня, звали… Сейчас мне уже лучше. Эоланда появилась очень вовремя.

— Нам повезло, — согласился Эдмунд. — Как ты думаешь, что ей нужно здесь, под горой?

— Сама не пойму, — ответила Элспет рассеянно, снова глядя на свою правую ладонь.

— А меч… — начал Эдмунд, еще не зная толком, в чем будет заключаться новый вопрос. — Ты ему повинуешься? К чему еще он тебя принудит? — выпалил он неуклюже.

Элспет напряглась.

— Не понимаю… Все в порядке. — Она не спускала глаз со своей правой ладони. — Теперь я знаю, как с ним обходиться.

Тоннель уходил все выше, извиваясь и ветвясь, так что они то и дело теряли из виду факел Эоланды. Эдмунд гадал, далеко ли до поверхности. Скорее всего, над их головами по-прежнему находился ледник. На стенах и на полу был лед, света стало больше, чем когда они в первый раз вошли внутрь горы, — хотя причиной могли быть привыкшие к темноте глаза. Он то и дело поскальзывался на обледенелом полу, они с Элспет хватались за стены и друг за друга, чтобы устоять.

Внезапно впереди показался слабый свет. Эоланда привела гостей в пещеру с ледяными стенами и потолком, в которую отовсюду проникал снаружи дневной свет.

— Это помещение вырубили в леднике много лет назад, — молвила Эоланда. — Здесь мы можем передохнуть.

Оказалось, комната не пустует: на полу лежала соломенная циновка, сбоку от входа стояла вырезанная из камня скамья, большой деревянный ларь, на котором красовались — что за нелепость для такого места! — витой бронзовый кубок и блюдо. Такую изысканную работу можно было увидеть разве что во дворце у отца Эдмунда: на кубке и блюде были изображены переплетенные драконы и изящные ветки. Эдмунд стал припоминать, где он видел это раньше.

— Гляди, Элспет! — зашептал он, указывая пальцем. — Помнишь изображение на лютне Клуарана?

Эоланда разобрала его шепот.

— Клуаран? — Судя по тону, это имя не было ей незнакомо. Она взяла кубок и завертела его в пальцах. — Это работа моего мужа, его подарок мне. — Она провела тонким пальцем по резьбе.

— Ты знаешь Клуарана? — спросил Эдмунд. С менестрелем нелегко было ладить по пути в Венту-Булгарум, он часто выводил его из себя, но в конце концов оказался преданным другом, и мысль о нем согрела Эдмунда в этом промозглом месте.

Он уже собирался сказать Эоланде, что видел Клуарана всего несколько дней назад, и поведать ей о нем подробнее, но она ответила коротко:

— Да, я знаю Клуарана. — Ее тон не предполагал дальнейших расспросов. Со вздохом она отставила кубок и опустилась на колени, открывая ларь.

Эдмунд вдруг понял, как у него устали ноги, и не сел, а упал на каменную скамью рядом с Фритой и Элспет. Фриту все еще трясло, она сидела на скамье с прямой спиной, словно не могла расслабиться. Эдмунд стиснул ее руку.

— Думаю, здесь мы в безопасности, — прошептал он ей. — При Эоланде духи нам не страшны.

Фрита ответила ему улыбкой и села поудобнее. Сам Эдмунд, впрочем, не слишком верил в собственные успокоительные речи. Эоланда была очень добра, более того, вроде даже дружила с Клуараном. Но что еще им, собственно, о ней известно? Насколько можно надеяться на ее защиту?

Эоланда принесла мешочек с сухими фруктами, которые она высыпала на резное блюдо, и ответила улыбкой на благодарность Эдмунда. У него невыносимо подвело живот, но Фрите волнение мешало есть, Элспет снова смотрела на свою ладонь, поглощенная неведомыми Эдмунду мыслями.

— Ешьте! — грубовато приказал Кэтбар, подсовывая блюдо всей троице. Забота в голосе старого вояки стала для Эдмунда неожиданностью. — Кому говорят? Вам еще понадобятся силы.

Эдмунд с радостью набросился на угощение, Фрита оказалась не менее голодна. Только Элспет лениво подносила ягоды ко рту и жевала, не ощущая вкуса. Эоланда наполнила бронзовый кубок ледяной водой из бочонка в углу комнаты, и они утоляли жажду, передавая кубок друг другу. Кэтбару сесть было некуда, пришлось ему довольствоваться расстеленным на полу плащом. Сама Эоланда опустилась на соломенную циновку, но выглядела при этом величественно, как знатная дама за пиршественным столом.

От воды Элспет ожила. После большого глотка ее взгляд обрел сосредоточенность.

— Эоланда, — начала она, — чьему нападению мы подверглись?

Лицо женщины потемнело.

— Это духи. Духи из Ледяного племени.

У Фриты расширились от страха глаза, она напряглась всем телом. Хозяйка продолжила:

— Их погубил Локи. Полагаю, это имя вам знакомо?

Эдмунд кивнул, Кэтбар крякнул.

— Все это место носит имя Локи в память об учиненных им разрушениях, когда он попытался принудить весь мир выполнять его волю, а потом был закован старшими богами в цепи. Но многим неведомо, что Локи по-прежнему живет под этой горой.

Эдмунд похолодел. Выходило, что Фрита рассказывала не сказки, а самую что ни на есть правду! До него дошло, что до этой самой минуты он не до конца верил в демона-божество, помыкающего драконами, способного вершить свою волю за морями. Фрита, белая как полотно, крепко сжала кулаки, стараясь унять дрожь в руках. Кэтбар по своей привычке схватился за рукоятку меча. Одна Элспет не шелохнулась, а только слегка кивнула, словно Эоланда всего лишь подтвердила то, что она и так знала. Но глаза ее потемнели от страха, правая рука так сжалась, что побелели костяшки пальцев.

— Мы знаем про Локи, — ответил за всех Эдмунд. — Насмотрелись на его дела! — Он вспомнил Аэлфреда, своего дядюшку, хохотуна, рослого, самоуверенного, властолюбивого. Локи и до него добрался, лишив разума. — Его власть распространяется за пределы этой горы, не так ли? — Договорив, Эдмунд поперхнулся.

Эоланда кивнула:

— Он давно обрел способность действовать силой своей воли за пределами темницы, в которую заточен. Он порабощает людей и зверей, заставляет их служить себе и вытягивает из них жизненные силы. В нижних пещерах таких множество, в воде под горой тоже: они не умирают, но и не живут толком. Они питаются чужими жизнями, а при возможности нападают на путников. — Ее лицо ничего не выражало. — Но духи, с которыми столкнулись вы, Локи никогда не служили! Прежде это была армия, присланная сюда, чтобы убить его.

— Армия!.. — прошептала Элспет.

Эоланда взглянула на нее.

— Армия Ледяного племени. Вся она была разгромлена: сыновья, братья, мужья. Они обречены прозябать в пещерах, в холоде, пока жив сам Локи. — Ее голос ожесточился, она смотрела на Элспет так пристально, что Эдмунду стало страшно.

— Прошу меня простить, госпожа, — вмешался Кэтбар, — но как удается оставаться в живых тебе самой? — Спрашивая, он ерзал на холодном полу.

Эоланда как будто пришла в себя и, прежде чем ответить Кэтбару, радушно улыбнулась.

— Вопрос в самую точку. Мне помогли все те, кто оказался здесь до меня. — Она встала и наполнила водой кубок. Прежде чем поставить его перед воином, она провела пальцами по резному рисунку. — Впервые я попала в Снежные земли молодой женой своего мужа, кузнеца Брокка. Тогда я мало что знала про Локи, но слыхала, что он разорвал свои цепи и вот-вот вырвется из горной темницы. Он уже подверг огню и опустошению этот край и не поколебался бы принести беду всему свету, если бы оказался на свободе. Все народы земли объединились, чтобы его побороть. Понадобился самый умелый из всех кузнецов, чтобы выковать цепи, которые бы его удержали. Это и был мой муж. — Она стала пристально разглядывать резьбу на сосуде. — Он сделал цепи, и мы с ним помогли снова заковать Локи.

— Ты сама с ним сражалась? — спросил пораженный Эдмунд. Он не мог представить эту грациозную женщину воительницей, бросившей вызов демону.

— Как это?! — спросила Элспет почти одновременно с Эдмундом.

Эоланда окинула их обоих спокойным взглядом. Эдмунд еще сильнее задрожал от страха.

— Моя роль была скромной, — проговорила она тихо. — Многие погибли, пытаясь заковать его. Но кое-кто выжил благодаря колдовству. — Она подняла тонкую руку, показывая витой браслет. — Нам помогло возобладать над ним вот это.

— Локи ничем не побороть! — испуганно возразила Фрита, недоверчиво глядя на маленький амулет.

— Да, так утверждали старшие боги, — подтвердила Эоланда. — Над Локи, мол, ничто не властно, ни один предмет не в силах его согнуть. Но все дело в том, что мы не ограничивались одним.

Она встала и подошла к прозрачной стене, за которой разливался золотистый свет. Не глядя на своих гостей, она продолжила:

— Все народы на свете вступили в тот день в борьбу с Локи, каждый делал ради этого то, что умел. Даже некоторые эльфы покинули свои леса и болота и примкнули к нам. Их колдовство оказалось сильнее всего.

При упоминании об эльфах у Фриты расширились в ужасе глаза, Кэтбар окаменел.

— Вы прибегли к сверхъестественной силе, к колдовству? — вскричал он.

Эоланда резко обернулась.

— Они сами предложили свою помощь. — Ее голос снова посуровел. — Как иначе смогли бы мы пережить схватку с Локи?

— А меня ты можешь к нему отвести? — спросила вдруг Элспет.

Повисла тишина. Эдмунд потрясенно смотрел на решительное личико своей подруги. После всего того, что рассказала Эоланда — ведь тут полегла целая армия! — как могла Элспет даже подумать о том, чтобы дать бой Локи? Выжить в таком бою немыслимо, кто бы и как бы ее ни защищал!

— Ты полагаешь, что можешь стать ему достойной соперницей? — негромко спросила ее Эоланда, опять поблескивая глазами. — Сомневаюсь, что ты трезво оцениваешь опасность. Бывали горячие головы и до тебя. И все они оказались в пещере привидений.

Элспет побледнела, но складка у нее на подбородке подсказывала Эдмунду, что испугать ее будет непросто. Она разжала пальцы. Эдмунд ждал, что сейчас вспыхнет меч, но этого не произошло.

— Думаю, я смогу его прикончить, — проговорила Элспет. — Ради этого я проделала длинный путь.

Эоланда молчала, выражение ее лица нельзя было расшифровать.

— Если ты мне не поможешь, — продолжила Элспет, — я сама отыщу его.

— Не надо, — произнесла Эоланда. — Я отведу тебя к нему. Мне известна дорога к его пещере. Правда, сделаю я это вопреки своему желанию, невзирая на всю защиту, которая у меня есть. Но с моей помощью ты сможешь выйти победительницей.

Эдмунд снова покосился на решительное личико Элспет, зная, что спор с ней теперь невозможен. Что бы ни случилось, он не отпустит их вдвоем с Эоландой! Эта женщина предложила им свое гостеприимство и, возможно, защиту, но что-то такое в ней было, от чего ему делалось не по себе. Он глянул на нахмуренного Кэтбара. Тот долго смотрел ему в глаза, потом кивнул.

— Полагаю, госпожа, ты согласишься отвести туда нас троих, — пробасил он, вставая с пола. — Куда эта девчонка, туда и я. Эдмунд тоже ее не оставит.

Элспет вскочила, Эдмунд тоже. Он старался не поддаваться одолевавшему его страху. Встала и Фрита, накинувшая на голову капюшон.

— Я тоже пойду, — сказала она.

Эоланда долго смотрела на них, потом наклонила голову и указала на мерцающую ледяную стену.

— Светает, — молвила она. — Можно идти прямо сейчас. Предстоит долгий спуск с горы. Лучше будет спуститься еще при свете.

В углу комнаты обнаружилась узкая щель, где лед не полностью примыкал к каменной стене. Эоланда предложила Элспет протиснуться туда первой.

— Там узко только первые несколько шагов, — пообещала она и проскользнула в щель следом за девочкой.

Следующими стали Фрита и Эдмунд, последним — Кэтбар, которому пришлось долго пыхтеть и возиться, чтобы не застрять. Пространство между скалой и льдиной было таким узким, что Эдмунду пришлось сжать плечи, Кэтбар и вовсе повернулся боком. Они протискивались вперед, навстречу усиливающемуся сиянию. Через несколько шагов проход и впрямь расширился. До Эдмунда донеслось восклицание Элспет, и девочка с Эоландой скрылись из виду. Настал его с Фритой черед выйти на слепящий свет вставшего из-за горы солнца.

Щель вывела их прямо на ледник. Вокруг простиралось теперь шероховатое серо-белое ледовое поле, сливавшееся вдали с голубым безоблачным небом. Солнце светило им в спину, но даже и такой свет слепил после пещерных потемок.

— Ступайте осторожнее, — предупредила Эоланда высоким отчетливым голосом.

Эдмунд, щурясь, посмотрел себе под ноги. Оттуда, где они стояли, тянулся узкий ледяной уступ, вдоль которого пролегла почти готовая тропа. Ниже слежавшийся лед переходил в ослепительно белую снежную равнину. Эдмунд любовался этой картиной, ошеломленный неохватностью пространства, открывшегося ему после тесноты и тьмы. Фрита, стоявшая с ним рядом, тоже моргала и крутила головой, подставляя лицо освежающему дуновению. Позади них отдувался выбравшийся из тесной ловушки Кэтбар.

— Не стойте здесь! — поторопил он их. — Живо догоняйте!

Эдмунд увидел, что Эоланда и Элспет ушли уже довольно далеко вдоль ледяного уступа, и припустил за ними, проваливаясь в снег. Ледник, громоздившийся выше, выглядел грозно и неприступно, но тропа манила чистым снегом. Эдмунд заторопился и тут же зацепился за припорошенный камень. Кэтбар и Фрита, отставшие на несколько шагов, увидели, как он оступился.

— Все в порядке, — заверил он их, но дальше двигался уже осторожнее, нащупывая тропу под тонким слоем снега.

Цепочку возглавляла Элспет. Неожиданно оступилась сама Эоланда. Она оглянулась, проверяя, успевают ли за ней остальные, зашаталась, уперлась рукой в колючую ледяную стену. От ее прикосновения по льду у нее над головой стала разбегаться трещина. Эдмунд, устремившийся к ней, чтобы помочь, услышал с расстояния нескольких футов грозный треск. В следующее мгновение трещина стала в добрый фут шириной, она побежала вниз, разверзлась уже под ногами. Элспет обернулась на треск и побежала обратно, крича что-то неразличимое в поднявшемся грохоте.

— Элспет! — крикнул Эдмунд.

Теперь он бежал к трещине, не боясь падения, за спиной у него топали и прерывисто дышали Кэтбар и Фрита. Он услышал обращенный к нему зов Кэтбара. Потом раздался стонущий звук, словно ожила вся гора, и у самых его ног разверзлась пропасть.

Фрита смогла подхватить его под мышки и оттащить от бездны. Он только и успел, что секунду беспомощно поболтать ногами над пустотой. Куски льда обрушивались один за другим вниз, ударялись о скалы, летели в головокружительную глубину. Кэтбар утянул его и Фриту от пропасти, не дав проследить взглядом падение одной особенно устрашающей льдины. Оба с облегчением растянулись на снегу в нескольких шагах от пропасти. Страшный звук стих, перестали звенеть даже мелкие льдинки.

Эдмунд встал и сделал шаг вперед.

— Элспет! — крикнул он в отчаянии, словно был уверен, что она его не услышит.

Девочка превратилась в крохотную фигурку на другой стороне пропасти. Она стояла на самом ее краю и тоже звала его, но слов он не мог разобрать.

— ЭЛСПЕТ! — проревел Кэтбар позади него так оглушительно, что Эдмунд вздрогнул. Рев вояки обрушил вниз несколько мелких льдинок. — Дождись нас! Мы найдем обходной путь. Ну и дурак я! — добавил он вполголоса. — Ведь с самого начала знал, что этой женщине нельзя доверять!

Элспет не сводила с них глаз. Потом Эоланда взяла ее за руку и стала в чем-то убеждать, указывая куда-то вдаль. «Она уговаривает ее не ждать», — догадался Эдмунд. Теперь он понимал, что за опасность грозит Элспет. Каким-то образом Эоланда устроила страшную трещину. Он вспомнил, как спокойно стояла она на краю чудовищной, неуклонно расширявшейся пропасти. Да, она с самого начала знала, что и как произойдет! И вот теперь уводила Элспет, обняв ее за плечи. Девочка махала друзьям рукой. Эдмунд разинул было рот, чтобы крикнуть: «Нет, стой!» Но вместо этого без подготовки завладел зрением Эоланды, когда та покровительственно наклонилась к его подруге.

Сначала он видел только белизну, чувствовал лишь какое-то невнятное верчение; ни мыслей, ни картины! Он в тревоге отпрянул — и увидел вдалеке Эоланду, пристально смотревшую на него. В голове раздался ее голос: «Здесь у тебя этот номер не пройдет, дружок!»

В следующую секунду Элспет и она уже шагали прочь не оглядываясь.