Бездна кошмара

Впрочем, пусть. Мне было интересно проверить это место, вот и всё. Особенной нужды я в нём не испытывал, ибо булава и СТРАЖ на данный момент покрывали все мои нужды.

Я размялся, вернулся в свою комнату и погрузился в сон...

А затем, разумеется, проснулся.

Стояло ранее утро. Я размялся, прошёл на кухню, занял место возле плиты и начал разбивать яйцо на разогретую сковородку. Белок сворачивался и пузырился на серой непригорающей поверхности, как вдруг странное ощущение сдавило мою грудь.

Что-то было не так...

Я задумался. Затем прищурилась. Мой взгляд обвёл комнату и опустился на диван.

Таня... Где Таня?

У меня упало сердце. Она исчезла? Куда? Я прошёл в зал, выглянул на террасу — никого. Тогда, сам не вполне понимая, чем занимаюсь, я всмотрелся в тёмный омут телевизионного экрана. Но и там ничего не было. Где она? Моя тревога нарастала, я собирался броситься на улицу, как вдруг...

Хлоп!

Дверь ванной приоткрылась, и в коридор вышла черноволосая девочка.

— Доброе утро!

— ...

— Что-то не так?

— Нет, — ответил и я вздохнул. — Пошли, завтрак почти готов...

Через пару минут Таня уже дербанила свою яичницу ложкой, мазала батон и запивала всё это дело лимонным чаем. Не самое гармоничное сочетание, но желудок этой девочки всегда был и будет величайшей тайной человечества.

Время от времени мой взгляд обращался на самые разные вещи. Знаю, знаю, это бессмысленно, и всё же мне хотелось выявить те перемены, которые произошли с миром за прошедшую ночь.

Может, в нём появились некие удивительные создания, которые раньше обитали только в сказках?

Кто бы это мог быть?

Курицы? Коровы?

Кроты?

Маленькая слепая мышь живёт под землёй, роет норки и портит газон... Звучит подозрительно бредово.

— Я поела, — заявила Таня.

— Молодец. Добавка на сковородке, если ты об этом.

Девушка была об этом и вскоре снова стала наполнять свою тарелку. Но вот одна колбаска скользнула с лопатки и шлёпнулась на пол.

— Правило трёх секунд, — сказала Таня, подбирая её пальцами.

— Лучше без этого. Я ещё на прошлой неделе собирался вымыть пол, если бы меня кое-кто не отвлёк.

— Хе-ха, я помогу с уборкой! — заявила Таня.

— Премного благодарен, а эту штуку, — я показал на колбаску. — Лучше оставь людям из стен.

— Окей, — сказала Таня, снова пародируя английский акцент, и подошла к стене. В ней открылось небольшое отверстие, из которого высунулась бледная рука. Таня положила в неё колбаску, — «нате,» — рука полезла назад, и отверстие закрылось.

Я отхлебнул чаю.

...И всё-таки, кроты или коровы? Кто из них более подозрительный?..

...

...

...

В этот же день я решил провести генеральную уборку. Отчасти, потому что действительно давно было пора этим заняться, — под ногами то и дело попадались клочки пыли, — отчасти, чтобы растопить неловкость, ледяная корочка которой проросла между мной и Таней после недавних событий. Девочка казалась скованной, как будто деревянной; время от времени её щёки беспричинно вспыхивали румянцем.

Но вот зашумел пылесос, стали выжиматься тряпки и швабры. Окна распахнулись, и в помещение хлынул прохладный осенний ветерок, который разбавил запах моющих средств.

В моём доме настала пора великого обновления...

Пригодились даже инструменты, которые я купил в припадке своего безумия.

— А зачем стричь газон осенью? — спрашивала Таня, сидя на террасе, пока я наполнял газонокосилку бензином. — Всё равно зима близко...

— Зима всегда близко. В этой стране она продолжается девять месяцев в году.

— Тем более!

— По этой же логике можно и кровать не застилать, потому что всё равно ночью опять сомнёшь.

— ...А что, нельзя? — испытующе спросила Таня.

— ...Ты хочешь поиграться с газонокосилкой или нет?

— Хочу!

— Тогда цыц, — с этими словами я потянул за ниточку, и красная махина со страшной силой бросилась пожирать зелёные заросли...

Уборку мы закончили ближе к вечеру, и снова пришло время для нашего уже в некоторой степени регулярного киносеанса. В этот раз я предоставил право выбирать Тане. Я понимал, что это было немного рискованно, но после моей вчерашней оплошности мне хотелось... Даже не знаю. Загладить вину? Всё-таки Лолита далеко не самый лучший фильм Кубрика.

Впрочем, довольно скоро я пожалел о своём решении:

— Дядя, у тебя есть Пятьдесят Оттенков Серого?

— ...

Только порно-пародия.

Вечером мы пожелали друг другу спокойной ночи и стали поочерёдно занимать ванную.

Я встал возле раковины, взял зубную щётку и, разглядывая своё отражение, начал чистить зубы.

Интересно, а сама Таня замечает проблему со своим лицом в зеркалах? Или воспринимает её как данность?

Я размышлял об этом и вдруг... Замер.

Стоп.

Что-то не так.

Тревожное чувство, ощущение неправильности происходящего вдруг захватило меня изнутри. Я осмотрелся по сторонам, выглянул в тёмное окно, завешенное жалюзи, посмотрел на потолок и наконец бросил взгляд на зеркало...

Меня пробрал холодок.

На стене моей ванной висело овальное зеркало в деревянной раме, покрытой неровным слоем белой краски...

29. ситуация

На стене моей ванной висело овальное зеркало в деревянной раме, покрытое неровным слоем белой краски...

То самое, которое я видел в арсенале...

На секунду я замер на месте, словно зверь, на которого уставился хищник.

Затем сглотнул, медленно шагнул назад и окинул зеркало взглядом.

Оно висело на стене, на том самом месте, где раньше находилось моё прошлое зеркало.

Больше ничего странного в нём не было.

Что происходит? Как оно сюда проникло? Его кто-то принёс? Нет, глупость. А что насчёт Тани? Она заметила перемену?

Наконец я пришёл в себя и, сжимая кулаки, подошёл к зеркалу и коснулся его. Серебристая гладь была плотной, как и в прошлый раз. Ещё немного помявшись, я снял зеркало и поставил его на пол отражающей стороной к стене.

После этого я вышел в коридор и сказал Тане, которая лежала на диване:

— Зеркало в ванной немного пошатывается, так что я его снял от греха подальше. Хорошо?

— Ок! — девочка показала мне большой палец.

Значит она ничего не заметила... Я кивнул про себя и удалился в свою комнату.

Ещё некоторое время я размышлял над загадкой таинственного зеркала. Затем, понимая, что больше ничего сделать у меня не выйдет, закрыл глаза и направился в мир сновидений.

Пробравшись в домик на берегу, я немедленно проверил Арсенал. Зеркало всё ещё было на прежнем месте. После некоторых размышлений, его я тоже повернул к стене, а затем плотно закрыл за собой дверь.

Вот и всё... Теперь можно было взяться за работу.

Стоило мне подумать об этом, как сильная тяжесть опустилась на мои плечи. В последнее время я только и делаю, что путешествую в другие миры. Мне явно не помешает сделать перерыв. Хорошо ещё в образе фантома я не чувствую телесную усталость, только психологическую...

И кстати...

Может, мне стоит этим воспользоваться? Прихватить сюда пару книжек, выучить полезный навык... Садоводство, например. Авось пойму наконец, почему все мои попытки вырастить морковку на заднем дворике заканчиваются чахлыми и страшными рыжими мандрагорами. Хорошая идея. В школе Ямато ведь была библиотека?

Вот сейчас и проверим.

Выбравшись из туннеля в уютную комнату, обклеенную розовыми обоями, я первым делом посмотрел на кровать.

Она была пустой.

Странно... К этому времени проживание Ямато в семействе Мацуя должно было подойти к своему завершению. Следующая ночёвка намечалась только через неделю. Неужели с момента моего прошлого визита прошло больше обыкновенных трёх дней?

Очень может быть. Мало того, что я провёл целый месяц в теле громадного ящера, ещё мой предшественник писал, что скорость протекания времени в разных мирах постоянно меняется. Могла пройти неделя, две недели...

Или целых десять лет.

Впрочем, последнее вызывает определённые сомнения, ибо, хотя туманная дымка и мешала рассмотреть комнату в деталях, на первый взгляд ничего не изменилось.

Ладно, сейчас мы всё узнаем.

Я прикрыл веки и сосредоточился на своём пальце. Туман завихрился, и передо мной прорезался голубой вихрь. Вместе с ним я стал постепенно обретать телесность. Сперва я почувствовал мягкий, но немного грубый матрас у себя за спиной — затем увидел яркую белую лампу на сером бетонном потолке.

Приподнявшись, я медленно осмотрел окружающее помещение. Голые бетонные стены, туалетная кабинка, камера на стене... И плотная стальная дверь с маленькой решёткой.

Мои глаза быстро заморгали.

Я... А вернее сказать Ямато, сидела в тюрьме.

...Неожиданное развитие событий.

Я ещё раз осмотрелся, пощупал матрас, который лежал у меня за спиной, накрытый плотным, «школьным» белым покрывалом, затем поднялся и осторожно постучал в железную дверь. Раздался звон. Я встал на цыпочки, выглянул через решётку и увидел светлый коридор.

Наконец я вздохнул, присел на кровать и, поглядывая краем глаза на камеру, которая, точно паук, висела в углу помещения, серьёзно задумался.

И так...

Что всё это значит?

У меня было несколько возможных объяснений происходящему.

Самый безумный: Ямато вдруг стала преступницей и теперь отбывает срок в колонии для малолетних.

Учитывая характер девушки, этот вариант можно сразу отбросить.

Другая версия:

Либо девушка провалила регулярный тест на уровень контроля, либо всё это было последствиями нашей последней битвы с НИСом.

Она прошла необычно. Сперва я ослушался приказа Икари, — а человек он был злопамятный и вполне мог посадить меня за это в карцер для профилактики, — а затем с моим СТРАЖЕМ произошла необыкновенная трансформация. У него выросли острые зубы, возможно даже хвост, что тоже, насколько я понимаю, может служить признаком потери контроля.

В таком случае мне крупно повезло, что меня посадили за решётку, а не взорвали прямо на месте с помощью бомбы, прикреплённой к костюму.

Впрочем... Я осмотрел бетонные стенки и туалет... Везение это было относительным...

Что мне теперь делать?

Хороший вопрос.

Если они собираются и дальше держать Ямато за решёткой, мне придётся искать другого носителя. Впрочем, я сильно сомневаюсь в таком развитие событий. Мало того, что Стражи сейчас на вес золота, они представляют огромную опасность. Это такие своеобразные бомбочки замедленного действия, которые нужно либо использовать, пока ещё есть такая возможность, либо от них избавиться.

Добро пожаловать в штрафбат?

Вряд ли. По крайней мере мне сложно представить, чем штрафной батальон будет отличаться от обычного. Если только мне совсем запретят посещать школу и возвращаться домой, и будут всё время держать в карцере под какими-нибудь веществами, чтобы не дай бог психика девочки не сломалась и не появился НИС...

Ещё мысли?..

Хм...

Просто держать Ямато в тюрьме не имело смысла. Её должны либо убить... прошу прощения, «ликвидировать», либо выпустить, и если до сих пор не произошло ни того, ни другого, этому могло быть только одно объяснение:

— Они ещё не решили, — прошептали мои губки.

С одной стороны, Ямато вела себя странно. Даже подозрительно.

С другой, им не хотелось избавляться от Стража.

И вот, пока между сторонниками первого и второго лагеря велись оживлённые споры, саму девушку поместили в карцер.

Звучит логично.

Я медленно кивнул.

Если всё действительно именно так... Что мне теперь делать? Просто сидеть на месте и дожидаться, пока там, наверху, решается моя судьба? Нет, так нельзя. Со мной ничего не станется, но вот Ямато была в серьёзной опасности. Если высшие чины министерства обороны решат в её пользу, то всё будет нормально. Можно будет выдохнуть и продолжить вести жизнь обыкновенной школьницы, время от времени убиваю огромных монстров. Если же нет... Тогда мне следовало придумать потенциальный план побега.

30. вход

И снова мой взгляд опустился на плотную железную дверь, только теперь я смотрел на неё испытующе, как бы проверяя глазами на прочность. За ней, наверняка, стояла охрана. Возможно, охранников было больше сотни. Возможно всё это место представляло собой огромный бункер, набитый взрывчаткой, автоматическими турелями, лазерами и прочими охранными системами. Сбежать отсюда невозможно, особенно если ты — обыкновенная пятнадцатилетняя школьница.

Однако я был немного необычной школьницей.

Приподняв руку, я прошептал про себя: «Амонус гранде».

Внутри меня завихрился туман.

Материальный барьер этого мира всё ещё был очень крепким, а потому я не мог использовать заклятия выше четвёртого круга. Этого было немного недостаточно, чтобы устроить полноценный косплей на «Эльфийскую песнь», но всё равно неплохо. Хватит, чтобы навести определённый кипишь. Маги четвёртого круга считались уже не новичками, но адептами. Я мог заморозить эту дверь, прожечь в ней отверстие... Да и просто открыть, в конце концов.

А ещё начиная с четвёртого круга было доступно одно занятное заклятие под названием «Воинственная трансформация», которое позволяла магу обрести силы усреднённого воина рангом ниже его собственного. Обыкновенно, волшебники использовали данное волшебство только в самом крайнем случае, если им срочно нужно было сразиться в ближнем бою. Воин третьего ранга был примерно в три раза сильнее обычного человека. Он был прямо как медведь, только облачённый в человеческую форму. Но не это было самое интересное. Если Ямато обретёт такую силу, она сможет поднять Булаву Звездомаха, и тогда...

Одной двери им явно не хватит.

Я усмехнулся, снова прилёг на кровать и сложил руки на груди... И сразу перевёл их на живот, потому что грудь Ямато была слишком большой — прямо два холмика — чтобы эта поза была хоть сколь-нибудь удобной.

Всё-таки устраивать побег нужно было только в самом крайнем случае, если я точно буду уверен, что они собираются меня убить. Если же дело ещё может обойтись, мне лучше продолжать отыгрывать невинную овечку.

Хотя... а как я узнаю, что они захотели меня убить? С этой мыслью меня охватила лёгкая тревога. Что если в какой-то момент через вентиляцию проникнет невидимый ядовитый газ? Или матрас взорвётся, и меня охватит пламя? Тогда я не успею ничего сделать.

Нет, так нельзя. Мне нужно было как-нибудь разведать обстановку, чтобы заранее знать их намерения. Но как это сделать? Призвать фамильяра? Не выйдет, камера меня заметит.

Тогда...

Я закрыл глаза, расслабился и прошептал заклятие:

«Амонус гранде».

В ту же секунду мои веки отяжелели и стали слипаться.

Вокруг сгустился туман.

Я поднялся, посмотрел на Ямато, которая мирно лежала на кровати, уснувшая под воздействием заклятия, которое лаконично называлось «Наваждение дрёма», а затем совершенно легко прошёл через мутные очертания двери и оказался в коридоре.

И так... Теперь мне просто нужно найти подходящего носителя.

Сперва эта задача казалась мне довольно просто, ведь в своё время я обнаружил Ямато почти сразу после того, как заявился в этот мир. Более того, всё это место должно было просто кишить потенциальными кандидатами. Ведь это был специальный карцер где держали Стражей, а они, как показала практика, были особенно подвержены влиянию НИСов.

Тем не менее, уже скоро я понял ошибочность своего суждения. Коридор, в котором я оказался, действительно был тюремным, поскольку с обеих сторон располагались камеры на подобии той, в которой держали Ямато. Однако в них не только не было носителя — в них вообще никого не было. Все они пустовали.

Судя по всему, случай Ямато действительно был особенным. Обычно, Стражей или убивали сразу, или отпускали. Держать их в железных казематах имело смысл только в том случае, если решение ещё не было принято. Заставляет задуматься о целесообразности создания целой тюрьмы, — а с другой стороны, кто я такой, чтобы осуждать, как другие люди тратят бюджетные деньги?

Вскоре я вышел из карцера в немного более просторный коридор. Рассмотреть его в деталях не представлялось возможным. Всё было подёрнуто плотной серой гущей. Людей было много, они бродили словно духи и самую малость вздрагивали, когда касались моего тела — иногда ещё подносили кулаки к лицу и издавали хриплый звук, по всей видимости кашель. Я чувствовал себя призраком, который бродит среди белого дня. Занятное ощущение. Я и бы и дальше так игрался, если бы страшно не поджимало время.

Я никогда не умел особенно хорошо ориентироваться в офисных помещениях. На природе — пожалуйста, но людные офисы напоминают мне лабиринты. А это мало того, что был очень людный офис, так всё вокруг ещё и сливалось в туманную гущу, отчего я не видел дальше собственного носа. Вот я и заплутал. Я бы совсем потерялся, если бы не метка, которая я оставил на Ямато, и которая смутно указывала мне направление, в котором находилась девушка.

Кстати говоря... Пальцев у меня ещё хватает. Надо бы отметить и остальных членов моего отряда. И заодно Икари — как раз на случай вроде этого.

Жаль, что это мысль не пришла мне раньше...

Время от времени я поглядывал на компас, однако стрелка неуклонно показывала на Ямато, как на ближайшего носителя.

Сперва мне следовало от неё отдалиться.

У меня не было конкретного направления, но, желая по меньшей мере не бродить кругами, я выцепил в толпе рыхлый силуэт и стал следовать за ним. Вместе мы прошли коридор, спустились по лестнице, снова спустились, встали возле стены, зашли в стену, нажали на стену и стали спускаться на лифте... Я механически шёл за своим проводником до тех пор, пока странная дрожь вдруг не звякнула у меня в груди.

Справа от меня, вдали, что-то мелькнуло...

Я остановился. Мой гид сделал пару шагов вперёд и растворился в тумане. Пройдя немного в сторону, я увидел сплошную стену. Тогда я достал компас. Стрелка повернула назад... Логично, потому что это явно был не носитель, но что-то иное, что промчалось на краешке моего глаза.

Но что?..

Вдруг мне вспомнился синий вихрь, который я видел в Нанако, затем слова девочки «Давай поиграем, Я-ма-то», и её странный взгляд. А что если я был не единственным фантомом в округе? Стоило это мысли промелькнуть у меня в голове, и чувство безопасности, в котором я прежде находился, немедленно растворилось. Я напрягся и стал внимательно смотреть по сторонам. Затем, помявшись, я прошёл немного дальше в том направлении, в котором впервые заметил странность.

И вдруг я замер.

Из рыхлого тумана выступила широкая каменная трещина...

Это был туннель.

Туннель в другой мир.

31. носитель

На секунду я был обескуражен.

Затем, припоминая инструкции моего предшественника, я немедленно надавил на стрелочку компаса. Она качнулась и повернулась в сторону расщелины. Хорошо... Значит, это была не ловушка, но настоящий туннель, который вёл...

Куда?

Хороший вопрос.

Возможно мне просто показалось, но другой фантом скрылся именно в этом направлении... Броситься в погоню? Опасно. Я не трус, но и большой уверенности в своих силах тоже не испытываю.

С другой стороны, доступные мне миры стремительно заканчиваются, а мой предшественник хотя и советовал проявлять в этом вопросе предельную осторожность, всё же настаивал, чтобы я проверял любую встречную трещину.

Я постоял на месте, помялся, затем оставил возле туннеля «метку» и пошёл дальше.

Мне интересно было узнать, что скрывается с другой стороны разлома, интересно было преследовать другой фантом — но сейчас на всё это попросту не было времени. Судьба Ямато висит на волоске. Вот когда я спасу девушку, тогда и наведаюсь сюда опять и всё проверю.

С этой мыслью я снова отправился в дорогу.

В какой-то момент я заволновался, не провожу ли я слишком много времени в тумане, но именно в этот момент стрелочка компаса резко повернулась и уставилась вперёд. Нашёлся! Я ускорился и вскоре прибыл на место. Стрелка завертелась. Я осмотрелся. Вокруг ничего не было. Тогда, снедаемый подозрениями, я посмотрел наверх и рассмотрел там, за стеной тумана, маленький голубой огонёк...

Ещё один подъём по лестнице, ещё один лифт, и наконец я прибыл в просторную комнату с четырьмя раковинами возле стены и дюжиной кабинок.

Голубой огонёк нашёлся в закрытой кабинке. Я присмотрелся к своему будущему носителю, но туман был таким плотным, что единственное, что я смог разобрать, это его полный живот.

Я протянул к нему руку и позволил вихрю захватить моё сознание...

В следующее мгновение повисла чернота.

Я обнаружил себя парящим среди беспросветного мрака. Когда я протянул руку, она ударилась о нечто тёплое, влажное и дрожащее. Тогда я прислушался и всем своим телом ощутил ритмичный стук, который пронизывал это место. «Тук, тук, тук». Казалось, я находился внутри залитого водой барабана, по которому совершались мерные ритмичные удары.

Что происходит? Ничего не понимаю. Я видел своего носителя, по крайней мере его силуэт, и с ним всё было нормально.

Я снова попытался вырваться, задрыгал руками и ногами и вдруг услышал приглушённый голос:

— Ти... ше... мам... всё... поря... ке...

За время своего нахождения в сознании Ямато я немного наловчился понимать язык этого мира. Я сосредоточился и прислушался.

— Тише, мальчик. Тише... Всё хорошо. Маме неприятно, когда ты так шевелишься.

Мои руки застыли.

Осознание текущего положения молнией вспыхнуло и перепахало мою голову.

Так вот почему синий вихрь находился ниже обычного...

Вот почему у фигуры был такой большой живот...

Я был ребёнком.

Ребёнком в материнской утробе...

...

Я попытался поморгать.

Не вышло.

А может и вышло... Не могу сказать. Всё моё тело казалось онемевшим, и я его почти не замечал.

Помню, я где-то читал, что, если поместить человека в тёплую воду и закрыть ему глаза и уши, можно добиться эффекта полной сенсорной депривации.

Сознание погружается в себя. Любое касание в этом состоянии воспринимается, точно укол; любой шум подобен раскату грома.

Сейчас я испытывал нечто похожее.

Моего тела как будто и не было.

Зато мысли казались мне удивительно ясными.

Что происходит? Неужели я действительно попал в ребёнка? Невероятно, но это было единственное разумное объяснение всему происходящему. Значит, дети тоже видят сны? В смысле, даже те, которые ещё не успели родиться?..

Видимо, да...

Мне потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя. Когда же я свыкся со своим положением, то серьёзно задумался, стоит мне остановить выбор именно на этом носителе, или следует попытаться найти кого-нибудь ещё.

С одной стороны, у моей нынешней... формы было много преимуществ. Никто ничего не заподозрит, не станет расспрашивать, не будет приглядываться к моим действиям и находить их подозрительными... С другой: сами по себе мои действия были чрезвычайно ограничены.

Сложно было прийти к решению. А меж тем время было уже на исходе. Я почувствовал лёгкое колебание — моя «мама», видимо, приподнималась и собиралась пойти на выход.

Так не годится.

Я сосредоточился и прошептал: «Амонус гранде».

В ту же секунду колебание остановилось, и раздался лёгкий толчок. Я прочитал заклятие, с помощью которого усыпил Ямато, только теперь направил его на женщину, внутри которой находился.

Младенец заколдовал свою же мать... Интересно, можно считать это прецедентом в магической науке? Во всяком случае таким образом я выиграл немного времени.

По прочтению чар я заметил странную вещь. Волокна серого тумана просочились в тело женщины и устремились в её голову.

Так... По всей видимости лучше не использовать заклятия на людях этого мира слишком часто. Запомним.

После этого я приступил ко второму этапу моего гениального плана. Снова прошептал «Амонус», покинул оболочку и залез в призванное существо. Это был гоблин — не самая подходящая форма, чтобы затеряться в толпе, но сейчас мне этого было и не нужно. Я призвал его с единственной целью осмотреть «свою мать», понять, кто она вообще такая и насколько целесообразным было проводить разведку из её утробы.

Когда мир прояснился, я обнаружил себя в закрытой туалетной кабинке. Под ногами переливалась белая плитка. Мой чуткий, длинный, похожий кинжал «чинкэуда» гоблинской нос немедленно уловил пёструю палитру моющих средств. Я прислушался. Стояла тишина. Тогда я посмотрел на женщину, которая сидела передо мной на белом фарфоровом сидение.

На вид её было в районе двадцати лет. На её беленьком, немного пухленьком личике краснели покусанные губы. Каштановые волосы были завязаны в пучок.

На ней была юбка, чёрные колготки и белая рубашка, из которой выпирал заметный живот. Она была беременна. Месяц судить не берусь.

Прямо сейчас женщина дремала, развалившись на туалетном сидении и раскинув руки, словно брошенная кукла. На груди у неё блестел бейджик. Я достал монокль и прочитал:

«Сатори Киёко

Министерство Обороны

Секретарь второго разряда»

Киёко, значит... Запомним.

Мой взгляд обратился на три вещицы, которые лежали на полу, и которые Киёко, очевидно, выронила, когда её застала дрёма. Это были:

Сумочка.

Маленькие наушники, провод которых присоединялся к кассетному проигрывателю.

Собственно, кассета, которая выпала из него во время падения.

Я вставил кассетку в плеер, положил наушники в свои широкие ушные раковины и нажал на кнопку со стрелочкой. В мои уши вонзился неразборчивый белый шум. Я попытался прислушаться, — гоблины обладают необыкновенно острым слухом, — и разобрал ритмичный грохот.

Я слушал его и слушал, стоя в полной тишине туалетной кабинки, и постепенно внутри меня стало нарастать ощущение тревоги... Маленькая и густая сфера тумана в моём сознании затрепетала. Казалось, некая незримая сила производила на неё давление. Я уже испытывал нечто подобное и раньше — но когда? Я прищурил мои склизкие веки, попытался припомнить и вдруг...

«Добро пожаловать... Дуу...»

В ужасе я выдернул наушники и бросил плеер на пол. Кассета снова выскочила, скользнула по полу и глухо ударилась о стену.

Нет... Этого не может быть... или может? Сам не знаю почему, но это шум напомнил мне тот день и то существо... Что это за кассета? Что здесь происходит? Я сделал глубокий вдох, заставил себя успокоиться и снова внимательно, но теперь с некоторой тревогой посмотрел на Киёко...

32. выбор

Мой взгляд переместился на её сумочку. Я зарылся в неё своими длинными серыми пальцами.

Косметичка, тампоны, запасные колготки, жвачка... Ничего необычного. Хотя стоп. Тампоны? Зачем ей тампоны?.. Я достал пачку. Она была открыта. Внутри, среди белых патрончиков, обнаружился аккуратно свёрнутый листок бумаги. Я достал его, развернул и прищурился.

На нём были нарисованы едва заметные засечки, которые с первого взгляда можно было принять за простые каракули. Тем не менее, питая смутные подозрения, я посмотрел на них с помощью монокля, и в ту же секунду они превратились в ясную и чёткую речь... Это был шифр, но моему переводчику было решительно всё равно.

Запись была следующая:

«Будь на месте в 9.30

Суд над бешеным Стражем пройдёт в 11.35, семьдесят первый этаж, зал 14.

Соберутся все: включая НЕГО.

Дай ему слушать кассету до упора, пока не явится священный воин. В это время ты уже должна быть на нужном этаже.

Удачи. И да свершится благое дело. Хвала нашему спасителю, который заберёт нас в обитель блаженного дрёма».

Я перевернул записку — на другой стороне ничего не было. Тогда я прошептал:

«Обитель Блаженного Дрёма»...

Икари рассказывал об этом во время одной из своих лекций.

Далеко не все были согласны с действиями Министерства Обороны и мировым правительством; далеко не все ненавидели и опасались НИСов. Сперва, когда они только появились, их считали величайшим научным открытием столетия. И даже после явления Вестника и прочих событий некоторые особенно фанатичные люди сохранили данное мнение — более того, из предмета научного интереса НИСы превратились в объект религиозного поклонения. По всему миру существовала целая плеяда сект и прочих экстремистских организаций, которые не только желали Второго пришествия Вестника, но и всеми правдами и неправдами стремились его приблизить.

Одна такая секта называла себя Обителью Блаженного Дрёма.

С каждой обнаруженной уликой в моей голове как будто появлялся новый кусочек пазла. К этому времени я уже почти разобрался, что здесь происходит. Оставалось проверить одну маленькую теорию...

Я снова достал тампоны, прощупал их один за другим и выдавил тот, который показался мне особенно мягким. Затем покрутил его в пальцах и лизнул. Он был мокрым. На мой язык брызнула неприятная горечь, от которой болезненно скрутило живот.

Так я и думал.

Это был яд.

Наконец в моей голове сложилась полная картина происходящего.

И так, если я всё правильно понимаю, дело обстоит следующим образом: девушка, Киёко, является последовательницей культа Вечного Дрёма. В то же время она работает в министерстве обороны — чрезвычайно выгодная должность, которой непременно нужно воспользоваться.

Но как это сделать? В этом мире крайне серьёзно относятся к вопросу безопасности. В своё время, когда я впервые навестил местное отделение министерства, мне пришлось проехать сразу несколько пропускных пунктов. Сейчас же я был не в отделении, но, по всей видимости, в самой святая святых. Наверняка это была настоящая крепость.

Взрывное устройство сюда пронести не выйдет... По крайне мере в привычном понимании этого слова. Заражённый человек тоже является своеобразной бомбой замедленного действия. Тем не менее я сильно сомневаюсь, что и на этот случай у министерства не было своих методов проверки. У них имелся тест, которому регулярно подвергалось всё население страны. Собственные сотрудники наверняка проходят его чуть ли не каждую неделю.

Что же делать?

Мой взгляд опустился на выпирающий через белую рубашку полный живот Киёко...

Вот где притаился наш маленький детонатор... Но как такое возможно? НИСы появляются от сильного эмоционального потрясения, психологического надрыва. Разве может что-нибудь подобное случится с не рождённым младенцем?

Нет.

Но был и другой способ...

И снова возвращаясь к лекциям Икари; он рассказывал, что в своё время один культ использовал фотографии Вестника как своеобразные конвертики с сибирской язвой. Достаточно один раз взглянуть на этого монстра, даже не понимая, на что именно смотришь, и появятся первые признаки заражения.

Икари тогда говорил только про фотографию, но последователи Вечного Дрёма, судя по всему, придумал новый метод...

Я подобрал кассету и покрутил её своими длинными серыми пальцами. Ребёнок ничего не видит, и тем не менее слышит вибрации и звук материнского голоса. Что если на этой кассете было записано то, как «звучит» Вестник? В таком случае она, теоретически, должна иметь эффект аналогичный фотоснимку.

И вот, таким довольно хитрым образом культисты подбросили в министерство свою «бомбу». Теперь им оставалось только дождаться подходящего момента, когда взрыв произведёт наибольший эффект.

Сегодня был именно такой случай.

Намечался трибунал по делу «бешеного Стража» — разумеется это была Ямато. На суде обещали присутствовать важные люди — именно об этом говорила записка.

Немного странно, что Киёко тащила при себе такой явный компромат, но, наверное, она просто боялась забыть время и место. Что же до вещества, которым был пропитан тампон — это был яд. Девушка намеревалась себя убить, если что-нибудь пойдёт не по плану.

Как и подобает образцовой смертнице...

Вот и вся история. В итоге у Киёко действительно получилось вызвать НИСа — только немного неправильного...

Я вздохнул и задумчиво опустил голову.

Оставался только один вопрос:

— Что теперь?

Я вздрогнул, приподнял голову и увидел, что девушка смотрит на меня широко открытыми глазами. Я уже собирался снова прочитать заклятие дрёма, в крайнем случае закрыть ей рот, но затем удержался. Нет... Что-то здесь было не так. Я присмотрелся и увидел, что, хотя веки её и приоткрылись, поза Киёко оставалась прежней. Она всё ещё сидела на туалетном сидении с развешенными руками и откинутой головой, словно брошенная кукла. Лицо её было неподвижно — фарфоровая маска. И только глаза, большие, карие глаза смотрели прямо на меня. Я посмотрел в ответ и увидел, что внутри её глаз сгущается серая дымка.

В моём сознании мелькнула Нанако.

— Ты...

— Что... теперь? — повторила женщина. Её губы шевелились очень дёргано, как у куклы в руках неумелого чревовещателя. — Что теперь ты будешь делать, Я-ма-то? Если... Ты... Уйдёшь из младенца, в него заявится другой. Этот... Этот.... Этот... Проход так просто не закроешь. Что теперь? Ты убьёшь его? Станешь у-у-у-убицей? Или продолжишь корчить свя-свя-святую? Кто ты, Я-ма-то?

Я выслушал её и прищурился:

— Кто ты?

Женщина наклонила голову и провела рукой по своему животу:

— Давай поиграем Я-ма-то... — сказала она глубоким голосом.

Туман в её глазах завихрился.

— Сделай... Свой... Выбор.

33. пора

На этих словах глаза Кийко стали слипаться.

Я уже собирался покинуть оболочку и преследовать неизвестный фантом, когда меня удержала та простая мысль, что гоблин может натворить дел, привлечь внимания, когда меня не будет на месте. Я немедленно прочитал заклятие, которое поместило на него невидимые путы, однако на это потребовалось время, и когда вокруг сгустился туман, моего неизвестного сталкера и след простыл.

Может, он сбежал в разлом, который я видел по дороге? Броситься в погоню? Нет... Бессмысленно. Он был слишком далеко. И мне было совершенно неизвестно, что находится с другой стороны. На эту охоту можно будет отправиться, когда у меня будет больше свободного времени. Сейчас у меня и так было слишком много дел.

Ямато, ребёнок... Ха... Ну ладно.

Я вернулся в низкорослое серое тело и посмотрел на спящую женщину. «Оно» говорило правда. Я действительно оказался перед выбором.

Первым делом я попробовал провернуть трюк, который недавно сработал с Нанако. Немного страшно было умерщвлять младенца прямо в материнском чреве, — я не родильный врач и не имею ни малейшего представления, чем обернётся такая авантюра, — но выбора нет. Я прочитал заклятие, а затем немедленно его отменил. Подождав пару секунд и убедившись, что всё, кажется, было нормально, я вернулся в туман.

Здесь меня настигло разочарование.

Синий вихрь, который я, казалось, закрыл, снова медленно проявился в детском теле. Но почему? Почему с Нанако у меня получилось закрыть его перманентно, а здесь — такие проблемы?

«Э-этот просто не закрыть...»

Да, действительно...

Хм.

...Возможно, дело было в том, как трещинка, собственно, образовалась. С Нанако вообще было странно, потому что появилась она внезапно, и ей, как мне кажется, не предшествовало никакое сильное эмоциональное потрясение. Возможно, именно таинственный фантом проделал то отверстие. Поэтому его получилось так просто закрыть.

Можно представить себе своеобразную трещину в плотине. Пока через неё хлещет вода, заделать её не получится. Если же закрыть её хотя бы на некоторое время, строители сделают своё дело и заделают брешь. Именно это и произошло с Нанако.

С ребёнком было сложнее. Эту плотину привели в такую негодность, что починить себя своими силами она была уже не в состоянии.

Что же это получается, мне придётся «ликвидировать» младенца? Я усмехнулся и покачал головой. В последнее время вселенная так и норовит поставить меня перед моральной дилеммой. Сперва Таня, затем девочка, теперь это... Как будто намеренно.

А может и не «как будто». Больно подозрительно, что в двух из трёх случаев был замечен неизвестный фантом...

Впрочем, всё это так, корень проблемы — прямо сейчас мне следовало подобрать её ядовитые плоды.

Самое неприятное, что даже если мне удастся закрыть трещину без ликвидации, потом придётся что-нибудь сделать с девушкой, Киёко. Она была безумной. Или идейной, что, в общем-то, одно и то же. Вдруг, понимая, что план её провалился, она решит отравиться? Мне нужно будет сдать её властям, но, если они узнают, что она собиралась сделать, их подозрения немедленно падут на ребёнка. Проверить его с помощью теста в утробе они не смогут. Останется единственный вариант: ликвидация. Ради безопасности всего человечества...

Мои мысли ходили по кругу. Время от времени двери туалета открывались и закрывались. Место было оживлённое. Чтобы никто не заметил моих серых и длинных как лыжи ног, я осторожно забрался на колени Киёко и, стараясь удержаться, положил руки на её живот. Он был круглым, тёплым, мягким. Живая бомба, подумалось мне. Бомба, но всё-таки живая...

Пока я старался удобнее устроиться, моя нога опустилась на что-то холодное. Я опустил голову и увидел, что это были наручные часы... Стоп. Сколько сейчас времени? Я присмотрелся и вздрогнул: 11:26! Трибунал начнётся через девять минут!

Проклятье, сама Ямато никогда с этим не справится... Не то чтобы я был о ней дурного мнения, но что-то мне подсказывало, что она и двух слов связать не сможет в свою защиту. Пора спешить.

Я посмотрел на Киёко, стиснул зубы и прошептал заклятие. Вокруг девушки вспыхнула золотистая корочка. Затем я проверил, чтобы дверь кабинки точно была закрыта, и вздохнул.

И снова я повторяю свою ошибку с Нанако... Ничего не поделаешь. Я никогда не был робким человеком, если принимал решение, принимал его сразу, но сейчас мне нужно было немного времени, чтобы подумать и найти другой выход.

После этого я мимолётно вернулся в тело младенца, отозвал фамильяра, — сделать это было несложно, ибо между нами сохранилась незримая связь, — и бросился бежать.

Ноги сами несли меня через туманные коридоры. Глаза то и дело опускались на компас. Стоило мне вернуться в камеру и облачиться в тело Ямато, как стальная дверь приоткрылась, и зашёл вооруженный солдат.

— На выход, — сказал он грубым голосом.

— Иду, иду, — я поднялся, разминая немного затёкшее тело. В коридоре меня встретило ещё несколько солдат. Прямо целый конвой.

Они провели меня по лестнице, затем по другой, и наконец я смог в деталях рассмотреть коридоры, которые прежде были сокрыты туманной пеленой. И надо сказать, они были довольно уютными. Стены хотя и были сделаны из толстого бетона, находились на приличном расстоянии друг от друга, отчего залы и переходы между ними казались просторными. На потолке сияли ослепительные лампы. Было ярко, как при свете дня. В уголках стояли горшочки с фикусами, кактусами и прочими офисными растениями. Была здесь и другая необходимая составляющая офиса: люди.

34. суд

Я замечал это и раньше, когда бродил среди тумана, но только теперь понял, насколько оживлённое это было место: все ходили, везли документы на тележках и тащили закрытые чемоданы. По дороге нам встречались офисные работники в белых рубашках, инженеры и военные.

Наш конвой привлёк некоторое внимание. Люди смотрели на меня краем глаза, как будто опасаясь глянуть напрямую.

Забавно... Таким же образом на Стражей поглядывали школьники.

Наша процессия втиснулась в лифт и поехала наверх.

Интересно, думал я, наблюдая, как кнопки с цифрами этажей зажигаются одна за другой, как вообще устроено это место? Насколько целесообразно проводить трибунал наверху? И кто именно собирается на нём присутствовать? Записка Киёко упоминала важную шишку... Кто бы это мог быть?

Спустя добрые десять минут двери лифта открылись. В мои глаза ударил яркий голубой свет. Я поморщился. Когда же мои зрачки привыкли, передо мной протянулся потрясающий пейзаж.

За окном до самого горизонта простиралось широкое море. Слева от него извивалась береговая линия. Прямо за ней начинались складские помещение, трубы и заводы... Ещё немного дальше промышленные кварталы переходили в бескрайнюю жилую застройку. Высотки в окружении зеленеющих алей напоминали сеточку, на которой растёт молодой виноград.

Береговая линия змеилась в голубую даль, а потом закруглялась вокруг строения, в котором я находился. Я понял, что это была та самая белая спираль, которую я увидел, когда впервые вышел на улицу этого мира.

— Живее, — стал подгонять солдат у меня за спиной.

— Иду, иду, — сказал я, вздыхая.

Сложно быть человеком с развитым чувством прекрасного; любая красивая и просто масштабная картина — иной раз размеры потрясают не меньше, чем красота, — завораживает наши чувственные души.

Мы повернули, прошли ещё один широкий коридор, с левой стороны которого простиралось сплошное окно, и оказались перед двойной дверью. Перед ней стоял человек в очках. Он посмотрел на меня, кивнул и открыл дверь. Интересно, подумал я, когда заходил в тёмное помещение, сколько ему платят за эту работу?..

Судебный зал представлял собой маленькую белую комнату, посреди которой находился стул.

— Присаживайтесь, — сказал мужчина в очках, который проследовал за мной. Я посмотрел на него краем глаза — кучерявые тёмные волосы, очки в пластиковой оправе, прилизанный костюм... Красивое лицо неопределённого возраста и бледные губы, изогнутые в доброжелательной улыбке. Он был немного похож на Икари. Кроме улыбки, — тот никогда не улыбался.

Я присел на белый стул.

Затем вспыхнул свет, и я обнаружил, что сижу в застеклённой камере, — дверь у меня за спиной резко щёлкнула, — а со всех сторон простирается широкий зал.

За небольшим ограждением бежали ряды сидячих мест. Люди сидели на них в своеобразных группах. На некоторых белели халаты, другие были в военной форме, третьи — в гражданской... Все слои общества собрались на моём судилище.

За ними находились широкие экраны. Они тоже вспыхнули, и в них показались неразборчивые тёмные фигуры. Они были как бы укутаны мраком. На стене передо мной висел широкий монитор, на котором, разделённые чёрной линией, сидели три особенно больших силуэта: старик, немолодая женщина и рослый широкоплечий мужчина.

Их лица тоже были неразличимы. Немудрено: высшим чинам организации, которая регулярно отстреливает детей, пристало хранить полную анонимность. Недаром в древние времена атрибутом любого палача был чёрный колпак.

Темноволосый мужчина стал справа от меня, поправил очки своим длинным указательным пальцем и небрежно кивнул. После этого вперёд выступил старый человек с длинным крючковатым носом, который в первую секунду своего появления заставил меня задуматься: а не мой ли это гоблин, пока меня не было, сделал себе блестящую карьеру?

Он заговорил:

— Приветствую всех на заседании срочного военного трибунала и, по совместительству, медицинской комиссии и, по совместительству, особого симпозиума по делу «Ямато Надесико», Стража первого ранга, которою обвиняют в возможной потере контроля, а также намеренном саботаже государственной деятельности. Это, — уточнил старик, — два разных обвинения, а потому каждое из них будет рассмотрено в отдельности.

Среди собравшихся пробежал ропот. Я почувствовал, как в меня вонзились дюжины пристальных взглядов

— Слово, — продолжал хрипеть старик. — Представителю.

— Благодарю, — раздался бархатный голос. Человек в очках кивнул в сторону трибун, затем в сторону экрана, на котором чернели три фигуры, и заговорил. — В таком случае я предлагаю начать со второго дела, как самого серьёзного, дорогие коллеги. Ибо если Страж Ямато действительно рискует потерять контроль, в данном случае все прочие и награды, и обвинения не имеют особенного смысла.

— Верно...

— Выражаю своё согласие!

Люди закивали.

— Запустите видео номер один, пожалуйста, — с улыбкой сказал мужчина.

Вспыхнул ещё один экран. На нём появился миниатюрный пригород, безрукий чёрный монстр и железные титаны. Среди них, в том числе, был мой — фиолетовый.

Вот он побежал в сторону монстра, увернулся от его руки и скрылся в тумане... Когда дымка развеялась, титана уже сжимали чёрные пальцы. На землю капала раскалённая сталь. В зале зазвучали взволнованные вздохи, которые приобрели испуганные нотки, когда СТРАЖ неожиданно открыл зубастую пасть и откусил чёрный палец, давивший ему на горло.

— Пауза, — сказал представитель.

Видео остановилось.

— Что вы можете сказать по этому поводу, доктор Имамата? — взгляд мужчины, а вместе с ним и всех остальных, обратился на старика, который возвышался над прочими людьми в белых халатах. Он приподнялся, прокашлялся, потирая свои сухие обветренные губы, и сказал:

— Господин представитель, после тщательного анализа данного происшествия медицинская комиссия пришла к заключению, что в случае Стража Ямато имеет место очевидная потеря контроля. Страж Ямато испытала сильное эмоциональное напряжение во время выполнения боевого задания, не справилась с ним и потеряла способность управлять своим трансцедентальным геном, — старик покачал головой. — К великому сожалению, мы вынуждены рекомендовать немедленную ликвидацию.

На этих словах по залу пробежался ропот. Люди зашептались, напряглись.

Я посмотрел краем глаза на солдат, которые сторожили мою камеру — они крепче схватились за свои винтовки, — затем — на плотное стекло. Мои губы уже шептали заклятие, как вдруг...

35. докторхдоктор

— Бред, — раздался раздражённый женский голос.

Доктор Имамата изменился в лице. Изменились и остальные. Представитель повернулся, блеснул очками и посмотрел на другое сидячее место.

— У вас есть собственные мысли на этот счёт, доктор Сигеру?..

Я проследил за его взглядом и увидел женщину с тёмно-фиолетовыми волосами, красивым лицом, длинными ресницами и необыкновенно пронзительными глазами. Она была одета в белый халат на зелёную кофту с длинной шейкой.

Рядом с ней сидела другая девушка — волнистые волосы цвета какао, нежное личико, розовые губы. Она посмотрела на свою соседку умоляющим взглядом, когда та приподнялась; затем повесила голову и вздохнула.

— Есть замечание, — спокойным, но бойким голосом сказала «доктор Сигеру». — Доктор Имамата ошибается. В данном случае нет и не может быть даже малейшей вероятности потери контроля.

— Вы... — вспылил Имамата, лицо которого сделалось деревянным в тот самый момент, когда девушка приподнялась. — Что вы такое говорите, доктор...

— Я могу это доказать, — заявила Сигеру, бросая на него уничижительный взгляд. — Попрошу вас снова посмотреть на экран...

Все исполнили её просьбу.

— В данном случае, — Сигеру достала и надела очки, которые свисали с переднего кармана её халата. — Имеет место вовсе не потеря контроля, но «контролируемая эволюция».

Повисла тишина.

— Простите, доктор Сигеру, — наконец заговорил представитель. — Не могли бы разъяснить, что вы подразумеваете под термином «контролируемая эволюция»? Боюсь, не все мы в полной мере его понимаем.

— Разумеется! — с явным энтузиазмом ответила Сигеру. — Данный термин был выбран мной для описания процесса, когда трансцедентальный ген переходит на новый стабильный уровень концентрации ЭИИ.

— Опять вы за своё! Это просто теория, вы... — вспылил было Имамата, но представитель прокашлялся, и старик замолчал.

— Продолжайте, доктор Сигеру, — сказал мужчина в очках. — Всем нам очень интересно.

И действительно: собравшиеся, включая меня, слушали девушки с пристальным вниманием.

— Хорошо. Как вам известно, Стражи появляются с некоторым определённым уровнем концентрации ЭИИ, а также уровнем контроля. В зависимости от этого мы делим их на разные группы. Статистика довольно волатильна, однако на данный момент в городе имеется сорок три Стража первого ранга, девятнадцать Стражей второго ранга и три Стража третьего ранга, которые формируют несколько дивизий.

— Нам известны эти цифры, — заметил мужчина с длинной бородой и в зелёной форме, который сидел в солдатском углу. — Что вы хотели сказать этим своим «термином»?

— То... — ответила Сигеру с лёгкой улыбкой. — Что в своём корне ранговая система, которую мы используем для Стражей, в точности повторяет по-своему принципу ранги НИСов. Точно также, они делятся на первый, второй, третий и так далее в зависимости от концентрации своей ЭИИ — энергии иного измерения.

Тем не менее, в случае последних данное значение не является статичным. После своего появления энергия НИСа постепенно нарастает, пока, в момент «эволюции», он не переступает ранговый барьер.

Но если НИСы подвержены данному феномену, почему же через него не могут проходить Стражи? Потому что они могут! Именно в этом и заключается процесс «контролируемой эволюции»! — воскликнула Сигеру.

После заявления доктора в зале поднялся шум. Собравшиеся с волнением обсуждали её заявление. Однако вскоре обсуждения притихли, когда раздался грубый механический голос. Я повернулся и увидел, что это говорит один из троицы с главного экрана, лица которых скрывала тень.

— ...Вы утверждаете, что подсудимый Страж смог... Перейти на новый ранг?

— Именно так.

— Занимательная теория, — заметил представитель. — Доктор Имамата, а что вы скажете по этому поводу?..

— То скажу, — ответил мрачный старик. — Что всё это сугубо умозрительно. Процесс, который описывают доктор Сигеру, действительно имеет место. Однако происходит он только в том случае, если Страж теряет контроль. Тогда концентрация ЭИИ внутри него начинает стремительно возрастать. Это и называется потерей контроля, и проводит она к образованию НИС.

— Только в том случае, — немедленно ответила Сигеру, — если контроль теряется насовсем. Однако существует вероятность, что после первичной потери контроля Страж может его восстановить. Напомню вам, доктор, что Контроль — не более чем отражение ментальных качеств человека. Когда он становится Стражем, он именно что теряет контроль в первый раз, после чего обретает его вновь. Если данный процесс может произойти один раз, он может произойти и второй.

— Это умозрительно... — прохрипел Имамата. — Не было ещё не одного подобного случая.

— Попрошу раскрыть глаза, доктор Имамата, — быстро и с улыбкой проговорила Сигеру. — Подобный случай прямо перед вами в лице Стража Ямато

— И как же вы можете это доказать?! — раздражённо прохрипел старик.

— Очень просто. Если бы она действительно потеряла контроль, то превратилась бы в НИСа. Как думаете, доктор, почему этого до сих пор не произошло?

Повисла тишина. На этот вопрос старик ответил на сразу. Он поморщился, опустил голову, а затем неуверенно проговорил, обращаясь к пристальному залу:

— Скорее всего... В случае Стража Ямато имеет место постепенная потеря контроля. Бесконтрольное накопление ЭИИ в организме начинается за пару недель до появления НИС, но уже тогда данный процесс считается неминуемым. Первые его признаки, соответственно, проявляются при управлении СТРАЖЕМ.

— Действительно, это возможно, — спокойным голосом заметила Сигеру. — Точно также, как возможно выявить деградацию с помощью теста. Вы ведь ещё не проверяли Стража Ямато?

— Нет... Вам хорошо известно, что после пребывания внутри СТРАЖА и тем более сражения против НИС должно пройти по меньшей мере несколько дней, чтобы результаты теста могли считаться «чистимы», — раздражённо сказал Имамата.

— Именно так. Поэтому я настоятельно советую вам перестать делать поспешные заявления и просто подождать. Я уверена, что уже через пару дней у нас появится двадцатый Страж второго ранга.

— Или НИС! — воскликнул Имамата.

И снова среди трибун прокатился ропот. Наконец представитель хлопнул и сказал:

— И так. Позвольте суммировать итоги этой занимательной научной дискуссии... Поправьте меня, если я не прав, но через пару дней результаты теста точно покажут, потеряла Страж Ямато контроль или наоборот: прошла через «контролируемую эволюцию», так?

Сигеру кивнула. Имамата нехотя последовал её примеру.

— Значит, — продолжал представитель. — В худшем случае появится НИС, ликвидировать которого будет совсем несложно, поскольку Страж Ямато находится под надзором, так? А в лучшем — мы сохраним Стража второго ранга?..

— Именно так, — с довольной улыбкой заявила Сигеру.

Все посмотрели на Имамата. Старик сделал кислое лицо и прохрипел:

— Верно...

— В таком случае я предлагаю закончить обсуждение данного вопроса, — кивнул представитель. — Опасность первого исхода ни в коем разе не оправдывает потерю столь ценного юнита. Есть возражения?

Их не было. Зал наполнила согласная тишина.

Старик с крючковатым носом повернулся и взглянул на три экрана.

Широкоплечая фигура кивнула.

Женщина не шевельнулась.

Остался только старик.

после некоторой паузы он тоже опустил голову.

— Решение... — заговорил старик. — Принято. Наберите в протоколе, пожалуйста, два из трёх консулов выразили своё согласие... Представитель, вам разрешается приступить к обсуждению следующего вопроса.

— Приятно, — сказал мужчина в очках. — В таком случае давайте перейдём к вопросу о лояльности, дамы и господа. Нам нужно определить, можно ли считать действия Стража Ямато «преступным непослушанием». Чтобы ответить на данный вопрос, я приглашаю первого свидетеля. Икари Хинсинь, прошу...

36. 1/3

Справа зазвучали шаги. Я повернулся и увидел, как сероволосый мужчина в костюме показался из мрака и двинулся к стенду. На меня он при этом даже не посмотрел.

Впрочем, это было в его стиле.

Интересно, Икари здесь выступает в роли свидетеля обвинения или защиты? Это его приказа я ослушался, как никак... Сейчас узнаем.

— Господин Икари, вы были координатором действий своего отряда во время исполнения боевого задания. Не могли бы вы рассказать нам, что именно тогда произошло, и в чём выражалось «ослушание» Стража Ямато?..

На некоторое время повисла тишина. Икари, пребывая под пристальным вниманием людей на трибунах, спокойно поправил микрофон и заговорил своим размеренным голосом:

— Операция началась в 10:37. К этому времени прошла 21 минута с момента появления НИСа, кодовое имя H37, и все Стражи моего юнита вышли на боевую позицию...

Несмотря на сухость изложения, таинственным образом все слушали его, затаив дыхание.

— ...Следуя протоколу, я приказал провести разведку, после чего все юниты заняли позицию перед H37. Последний сохранял статичное положение. Затем юнит Х3, по причине негативного влияния Н37, как выявило последующее расследование, начал приближаться к последнему. Страж Ямато проявила инициативу, — тут Икари поднял глаза, осматривая военных, учёных, гражданских и тёмные фигуры на экране. — ...И остановила его. После этого она сама оказалась под временным негативным влиянием, однако, при содействии Стража Мацуя, Х1, смогла освободиться...

К этому времени H37 оставил своё статичное положение. Все юниты заняли оборонительную позицию и начали вести огонь на подавление.

Через пять минут команда ликвидации не справилась со своей задачей, и НИС перешёл на второй ранг.

«Хлоп!» — представитель хлопнул и улыбнулся. Икари замолчал, и, как мне показалось, в его глазах появился лёгкий прищур.

— А теперь я бы попросил проиллюстрировать рассказ господина Икари.

Изображение на экране пришло в движение. Качели превратились в черного монстра. Публика отреагировала на это по-разному. Некоторые побледнели, другие нахмурились. Я заметил, что доктор Сигеру смотрела видео с горящими глазами.

— Продолжайте, господин Икари.

— ...После этого я, пользуясь своими полномочиями куратора, а также принимая во внимая действующий протокол, принял решение прибегнуть к массовой ликвидации... Кроме этого я приказал своему юниту начать отступление и вызвал главную команду поддержки региональной дивизии, которая должна была задержать H37. Поскольку в тот момент элитная гвардия находилась в боевом положение, штаб принял решение отправить именно её.

— Но что-то пошло не по плану, — поправляя очки улыбнулся представитель.

Икари медленно кивнул.

— Во время отступления Страж Мацуя временно оказался заблокирован H37... Однако был освобождён благодаря слаженным действиям Стража Мурасаки и Стража Ямато.

Происходящее на экране временами ускорялось или замедляясь, следуя темпу его рассказа.

— Затем...

И тут я напрягся. Сейчас будет самое важное. Именно с этого момента начинается моя «самоволка».

— ...Затем Страж Ямато ослушалась моего приказа и прекратила отступление... Вместо этого она позаимствовала оружие у Стража Мурасаки, уговорил Стража Мацуя и Стража Кирияма оказать себе поддержку, и пошла в атаку.

— Вы знаете, зачем Страж Ямато это сделала? — спросил представитель.

— ...По словам Стража Мацуя и Стража Кирияма, Страж Ямато заметила потенциального заражённого в зоне действия H37 и хотела провести самостоятельную ликвидацию.

— Занятно. Этот план сработал?

— Вероятно.

— Но вам, своему куратору, она о нём ничего не сказала?

— Нет.

— Если бы Страж Ямато сказала вам о своём плане, вы бы его одобрили?

Повисла тишина.

Наконец Икари ответил:

— Нет.

По залу прошёлся ропот.

— Занимательно. Можете сказать почему, господин Икари?

— ...В данном случае это было нецелесообразно. Если Страж Ямато заметила заражённого и сообщила об этом, я бы попросил её указать точные координаты и продолжить отступление. Затем я бы передал их гвардейскому юниту. У последнего было намного больше шансов провести точечную ликвидацию. На тот момент прошло менее десяти минут с момента наступления второй фазы, а значит гвардейский юнит мог явиться в достаточно короткие сроки, чтобы выполнить данную операцию без лишнего риска.

— Понятно, — тихим голосом сказал представитель. — А как вы сами оцениваете действия Стража Ямато?

— ...Самовольность, небрежность, излишняя поспешность в действиях, избыточная агрессивность, — беспощадно перечислял Икари.

Неприятно было всё это слушать, и всё же в некотором смысле он был прав. Впрочем, это вовсе не повод меня топить.

— И что же вы предлагает?

Момент настал. В моём сердце натянулась длинная струна.

— ...Я настаиваю на военном трибунале за преступную халатность — сухо заявил Икари.

Поднялся ропот.

Вот же ублюдок...

Я цокнул языком, как вдруг...

— ...А также смещении с должности и лишении всех привилегий, включая гражданства первого ранга. Я готов принять любое наказание, которое трибунал посчитает адекватным.

Что?..

Не только я растерялся, — все удивились этому повороту событий. Даже тёмные фигуры приподняли плечи.

— Господин Икари, простите, но... Неужели вы считаете себя виновным? — удивлённо спросил представитель.

— Именно так, — кивнул Икари. — Моей обязанностью как куратора было обучить мой юнит надлежащей дисциплине, а также поддерживать его психологически. Очевидно, что я не справился ни с одной из этих задач.

— Даже если так, — быстрым голосом продолжал представитель, перелистывая бумаги. — В протоколе написано, что имело место загадочное нарушение связи, так... вы хотите что-то сказать, доктор Сигеру?

— Замечание! Повышение концентрации ЭИИ влияет на радиоволны — я писала об этом диссертацию. Перед нами ещё одно доказательство, что Страж Ямато уже тогда проходила процесс «контролируемой эволюции»!

— Благодарю... Так вот, вы не могли связаться со Стражем Ямато. Разве можно, в таком случае, винить вас в преступной халатности?..

— Не имеет значение, — непоколебимо сказал Икари и закрыл глаза. — Мой юнит должен был сам прийти к верному решение. Если они не смогли этого сделать, значит, я не справился с обязанностями педагога.

Ауч... А вот это было неприятно. Мне стало неловко как ученику, который подвёл своего учителя...

— Очень... — представитель поправил очки. — Очень интересное замечание, господин Икари. Я уверен, что школьная администрация примет верное решение на этот счёт... Тем не менее, я напомню, что в данный момент мы обсуждаем не ваше дело, но Стража Ямато... Видите ли вы в её действиях преступный умысел?

Икари помолчал. Затем ответил:

— Нет. Напротив, я считаю, что Страж Ямато поступила хотя не и наиболее верным, но героическим образом и хотел бы рекомендовать её к государственной награде.

— Отлично. В таком случае вы можете проследовать на своё место. Что же касается ваших обвинений себя самого... Будьте уверены, комиссия по делам правомерного исполнения служебных обязанностей сделает все необходимые выводы.

Икари кивнул и, всё ещё не смотря на меня, ушёл.

— На этом, — продолжал представитель, — всё с показаниями господина Икари. Тем не менее, дамы и господа, у нас есть ещё один свидетель, которого мы хотели бы выслушать... Прошу, — он кивнул старику.

Тот прокашлялся, приподнял голову, отчего на горле у него стал выпирать кадык, и зачитал:

— В зал суда приглашается свидетель по делу Стража Ямато... Член особенного гвардейского юнита, Страж третьего ранга... Кацураги Сион!

На мгновение повисла тишина. Не простая, глубокая. Как будто все звуки провалились в бездну. Повернувшись, я увидел, как к стенду приближается юная девушка.

Она была одета в белую рубашку и юбку. Её лицо было смуглым, цвета какое. Волосы короткие и серебристые. На вид ей было не больше четырнадцати лет.

Девушка встала перед стендом, посмотрел на трибуны, на представителя, на экраны и на меня... Её глаза были большими и блестящими и не выражали ничего, как два запотевших зеркальца...

— В самом конце задания... — говорил представитель. Его голос звучал особенно звонко в повисшей тишине. — Страж Ямато отлучилась с поля боя в направлении противоположном тому, в которому убежали её соратники. Поскольку в данный момент существовало подозрение в том, что Страж Ямато потеряла контроль, Стражу Сион было приказано преследовать её и обезвредить... Не могли бы вы рассказать о том, что тогда произошло?

Преследовать и обезвредить... Перед моими глазами мелькнул красный великан, державший в руках огромный боевой молот.

37. luv-lev

— Я исполнила приказ, — механическим, звонким, но лишённым даже намёка на мелодичность голосом ответила девушка.

— Хорошо, и вы разумеется поступили правильно, — заметил представитель. — Но не могли бы вы уточнить, в чём заключался ваш приказ?

— Найти. Обезвредить. Доставить.

— Вы это сделали?

— Да.

— Со Стражем Ямато?

— Я нашла его. Обезвредила. Доставила, — ответила девушка и снова посмотрела меня.

— Правильно, очень правильно. Только «её», а не «его», — сказал представитель.

— Её? — Сион наклонила голову, разглядывая меня своими туманными глазами.

У меня застучало сердце.

— Мальчик, — сказала девушка, — это он. Девочка — она.

— Именно так, но Страж Ямато — женского пола. Верно? — улыбнулся представитель, как будто разговаривая с ребёнком.

— Верно? — переспросила Сион.

Она что-то знает? Но как?

— Эм... — в этот момент со стороны трибун раздался нежный голос. Девушка, та самая, которая сидела возле Сигеру, брюнетка с волнистыми волосами, одетая в свитер, сперва приподняла руку, а затем и сама неуверенно приподнялась. Она сделалась несколько неловкой, когда на неё обратились взгляды собравшихся, и всё же сказала:

— Простите, я бы хотела сделать небольшое замечание...

— А вы значит?.. — спросил представитель.

— Мачико, Рю, сотрудник департамента психологии. Я курирую Стража Сион. Я просто хотела сказать, что у неё есть некоторые особенности в развитии... Она плохо различает вещи.

Люди снова посмотрели на смуглую девочка. Последняя даже не шевельнулась, когда про неё заговорили. Она была похожа на куклу, и только мутная дымка тихо вихрилась в её сереньких зрачках.

— Мы понимаем... Данная проблема свойственна стражам Третьего ранга, верно, доктор Рю? — спросил представитель.

— О-относительно.

— Тем не менее, мы бы хотели узнать ответы на некоторые простые вопросы. Страж Сион, скажите, Страж Ямато не оказывала сопротивления во время задержания... Так?

Девушка медленно кивнула.

— Прекрасно. И сбежать она от вас тоже не пыталась?

Сион помотала головой.

— Хорошо. Как видите, — заключил представитель, — Страж Ямато вела себя образцовым образом.

— Протестую, — неожиданно раздался голос их кружка, в котором сидели военные, и приподнялась женщина средних лет.

— Эта девочка, Сион — Страж третьего ранга. Страж Ямато находится на первом ранге, а значит она в принципе не могла ей сопротивляться, даже если бы захотела.

Люди задумались и стали кивать.

Представитель кивнул:

— Верное замечание. Действительно, между способностями Стражей пролегает широкая пропасть, особенно между первым рангом и третьим. Однако, во-первых, недавно нам стало известно, что Страж Ямато могла перейти на второй ранг после своей «Контролируемой эволюции»...

Сигеру довольно сложила руки.

— ...Но это мы скоро узнаем, а во-вторых, — он поправил очки. — Данный момент можно очень просто уточнить. Страж Сион, скажите, Страж Ямато перестала убегать до и после того, как вас заметила?

— Она сидела.

— Когда вы её заметили, так?

Девушка кивнула.

— Вот и всё. Страж третьего ранга не только сильнее, но также обладает намного более чутким восприятием. Если, когда Страж Сион заметила Стража Ямато, последняя уже «сидела», значит она прекратила свой побег прежде, чем заметила своего преследователя.

По залу прошёлся согласный ропот. Женщина кивнула и вернулась на своё место.

— Вот и хорошо. На этом всё, Страж Сион, — заключил представитель.

Девушка переспросила механическим голосом:

— Всё? — и стала неуверенно смотреть по сторонам.

— Идём, Сион, — нежным голосом сказала Мачико, которая уже пробиралась между сидений. Девушка повернулась и направилась в её сторону, после чего вместе они покинули зал.

— Дело, — заговорил представитель, когда они вышли. — Можно сказать уже решено, однако перед этим я бы хотел пригласить третьего свидетеля...

Третьего? Интересно, кто это будет? Мацуя? Кирияма? Или может быть Нанако? Пожалуй, только её показания представляли для меня серьёзную опасность...

— Страж Ямато, — вдруг мужчина повернулся и посмотрел прямо на меня. — Я бы хотел задать вам несколько вопросов.

Ах... Ну ладно.

— Хорошо.

Представитель махнул рукой, и старичок, исполняя формальность, зачитал моё имя.

— И так, — продолжал мужчина. — Скажите, о чём вы думали, когда в одиночку бросились атаковать НИСа?

— Здесь уже говорили, — сказал я спокойным голосом. — Я заметила спящего человека в окне, подумала, что это, наверное, и есть заражённый, и решила его у... Ликвидировать.

— Почему вы об этом не сообщили?

— Связь барахлила. Да и не подумала. Извините.

— В следующий раз нужно думать, — раздался недовольный голос полного офицера.

Я промолчал.

— Понимаю... Как вам известно, на каждом Страже установлено несколько камер, которые регистрируют всё происходящее во время боевого задания...

По моей спине пробежал холодок. Камер? Неужели они проверили запись и увидели, что на самом деле не было никакого «спящего человека»?

— Мы собирались просмотреть, где именно Страж Ямато заметила предположительного заражённого, однако по всей видимости те же колебания, которые вызывали проблемы со связью, нарушили, в том числе, визуальный сигнал, и записи не осталось... Благодарю, доктор Сигеру, сядьте, мы понимаем, что причиной этому, вероятно, послужила «Эволюция»... Впрочем, если следовать банальной логике, тот факт, что НИС исчез сразу после того, как Страж Ямато провела свою операцию, подтверждает её слова. Верно?

Фух...

— Позвольте ещё один вопрос. Нам известно, что после успеха вашей «операции» вы побежали в направлении противоположном тому, в которому отступали ваши соратники. Почему? Более того, именно там находился дом вашего одноклассника, в котором вы в это время проживали. Что побудило вас бежать именно в этом направлении?

— Я... Хотела его защитить. Если бы НИС тоже бросился туда, я бы его остановила.

Стройная версия.

— Ох... Очень похвально с вашей стороны, — с некоторой фальшей в голосе заметил представитель. — Тогда это всё. Допрос окончен. Впрочем, если у вас, дамы и господа присяжные, имеются другие вопросы, вы можете задать их прямо сейчас.

После этого последовало ещё несколько вопросов от военных и учёных, а затем настало время голосования. Финальный вердикт выносили тёмные головы на экране. Все они кивнули, и Ямато получила полное оправдание.

Под конец мои мысли были заняты уже совершенно другими вещами. Что же мне делать с Киёко и ребёнком? Пока я размышлял об этом, раздался щелчок, и камера, в которой я сидел, приоткрылась.

— Прошу, — сказал представитель. — Ваш ожидают снаружи.

Я осмотрелся. В помещение было не протолкнуться. Люди толпой покидали судебный зал. Не теряя времени, я слился с человеческим потоком и вышел в просторный коридор, из которого открывался прекрасный вид на море и голубое небо. На фоне последнего стояла высокая серая фигура. Икари тоже меня заметил и знаком велел приблизиться. Я выбрался из толпы, и мы стали друг против друга возле окна.

— Со мной говорила доктор Сигеру, — заявил он сходу громким голосом, чтобы перекричать гомон. — Она хочет тебя видеть.

— Поэтому ты меня отмазал? Чтобы давать в аренду безумным вивисекторам?

— Да.

Я вытаращил глаза.

— Шучу.

— Знаю, я поэтому и удивляюсь.

Он поморщился.

— И всё-таки спасибо тебе, что меня оправдывал.

— Я никого не оправдывал, — голосом сухим как мел ответил Икари. — Только давал точные показания.

— Да, да, разумеется, — сказал я и заговорщически подмигнул.

Икари некоторое время помолчал, затем добавил:

— В следующий раз будь осторожней. Если снова возникнут проблемы со связью, жди, пока они не разрешаться. Не действуй самостоятельно.

— Обещаю. Кстати, а что насчёт награды? Ты это серьёзно говорил? Мне дадут медальку?

— Посмотрим, — сказал Икари, и я отметил про себя, что он не отказал.

— И последний вопрос: мне показалось, или ты и этот «представитель» друг друга знаете?

Икари помялся, ответил:

— Мы с ним старые знакомые.

— Знакомые в этом плане?

— В каком?.. Идём, я отвезу тебя домой.

— Большое спасибо. Но сперва мне нужно зайти в туалет...

Икари кивнул и мимолётно посмотрел в окно. И замер. Его лицо стало каменным. Тогда я проследил за его взглядом и увидел, что с другой стороны стекла, в котором отражалось человеческое шествие, чернеет гигантская, кривая голова с огромными и круглыми, как у рыбы, глазами. Я заметил в этих глаза своё отражение. Затем я услышал треск, и голова как будто медленно, хотя я понимал, что это было не так, что она была стремительной, и что весь мир казался на её фоне вязким и неподвижным, разбила окно и потянулась в мою сторону. И вместе с тем у неё открылся широкий, усеянный мириадами острых как иголки зубов рот.

Не успел я пошевелиться, как Икари толкнул меня в сторону и заградил своим телом. И тотчас голова заглотила его и сомкнулась.

Затем она приподнялась, с надутыми губками, прямо как ребёнка, когда он набивает полные щёки конфетами, и с этих губ, глянцевых и чёрных, как угриная кожа, стекала тонкая, тёмная красная струя и капали на ноги Икари, ноги, лишённые тела, из которых торчал изогнутый и сломанный кусок спинного мозга...

38. паника

Я наблюдал за этим в полной тишине окружающего пространства и собственного рассудка.

А затем заревела сирена. Стали раздаваться крики. Из разбитого окна, овевая маслянистое чудовище, хлынул бешеный ветер. Я повернулся и посмотрел на людей. Толпа застыла и в ужасе смотрела на монстра. Я тоже на него посмотрел. Он методично пережёвывал тело и внимательно бегал своими огромными круглыми глазами по всему залу. Наконец голова повернулась, посмотрела прямо на меня и стал наклоняться.

Я пришёл в себя и бросился в сторону, но тело моё было хрупким, мои ноги затекли, и каждой своей мышцей я чувствовал вязкий, безграничный, непреодолимый простор окружающего пространства. Голова монстра опустилась в считанных сантиметрах, присосавшись к полу, как сом, когда он присасывается к стенкам аквариума, затем повернулась, раскрыла забастую пасть и ринулась за мной.

— Это... Это!

— НИС!

— Аааааааа!

Бешенные, испуганные крики становились всё громче. В моей голове промелькнула забавная мысль: как смешно, что все эти люди, которые раньше казались такими величавыми, который даже не сомневались в своём праве судить других людей, теперь превратились в испуганных, орущих зверей.

Через крик прогремела автоматная очередь. Солдат вскинул винтовку и стал стрелять мне за спину. Я уловил момент и прокричал в своей голове: «Амонус гранде!» и почувствовал, как моё тело наполняет густая, пульсирующая сила.

Мой следующий шаг вдруг оказался в несколько раз шире предыдущего, и я едва удержался, чтобы не врезаться в толпу. Несколько девушек, которые стояли прямо передо мной, в ужасе бросились в стороны.

Я удержался и, окрылённый силой, которую даровала мне «Воинственная трансформация», позволил себе повернуться. К этому времени в зубах монстра появилось ещё одно тело, которое он с жадностью обгладывал. Его глаза при этом продолжали смотреть на толпу, взглядом пристальным и пустым...

Люди кричали и жались к стенке, противоположной от окна. Полный плешивый мужчина бешено барабанил по металлической дверце лифта. Наконец последняя открылась, и кабинка наполнилась за считанные секунды. Люди запрыгивали в неё и собирались в кучу. Казалось, швыряют туда, как брёвна.

Нажали на кнопку, и двери лифта стали медленно закрываться. Но люди продолжали заталкивать себя внутрь, даже когда места уже совсем не осталось. Теперь лифт то открывался, то закрывался. Он походил на пеликана, пытающегося заглотить слишком большую рыбу. А монстр всё приближался. Он схватил женщину, которая подвернула ногу во время толкучки, и сунул её в рот. Не прошло и секунды, как одни только руки, обращённые в разные стороны, стали торчать из его глянцевых чёрных губ.

Я вырвался к лифту и оттолкнул нескольких человек, которые пытались его удержать. Двери захлопнулись, и кабинка полетела вниз.

Тогда я схватил железные дверцы и с лязгом их раздвинул. В мой нос ударил запах стали. Передо мной протянулась тёмная шахта. За спиной крикнули: «Стой!» — я шагнул вперёд и полетел вниз.

В полёте я схватился за внутреннюю стенку шахты и удержал себя. Воин третьего ранга обладает не только сверхчеловеческой силой, но также великолепной реакцией и ловкостью. Я стал методично прыгать вниз, время от времени хватаясь за железные выступы и балки и таким образом замедляя своё падение.

Сильный ветер тянул хвостик моих длинных розовых волос и прочищал мысли.

Мне нужно скорее найти Киёко...

Падение.

Дует ветер.

Бах

...Это она, это её ребёнок был НИСом. Я...

Падение.

Дует ветер.

Бах.

— ...не успел, ничего не придумал и теперь...

Падение.

Дует ветер.

Перед глазами проносится лицо Икари.

Бах!

Прикусив губы с такой силой, что в горло прыснула кровь, я стал ещё быстрее и отчаяние спускаться вниз. Каждый раз я пролетал несколько этажей. Каждый прыжок сотрясал моё тело и выбивал весь воздух из моих лёгких. Вскоре я перестал дышать совсем, чтобы избавить себя от этой муки.

Сверху звучали крики. Несколько раз у меня за спиной проносились неразличимые снаряды, и только с запозданием я понял, что это были люди, отчаянные и напуганные до безумия, которые прыгали на верную смерть.

Мне вспомнились кадры горящего небоскрёба. У подножия серого здания лежала целая россыпь грязных пятен в беленьких рубашках.

Наконец я остановился, вытянул руку, призвал булаву, одним ударом уничтожил плотную железную дверь и выпрыгнул в широкий зал. Я повернул направо и бросился в коридор.

Я бежал со всех ног, на каждом повороте смотрел на компас. Я не обратил внимания, как ниточка, который связывала мои волосы в хвостик, оборвалась, и пышные розовые локоны опустились на мои глаза.

Наконец, отбросив в сторону тележку с документами, которая тут же с грохотом врезалась в стену, я сделал очередной поворот и увидел дверь женского туалета.

Я забежал внутрь, уставился на третью кабинку, открыл и... Ничего. Внутри было пусто. На секунду всё внутри меня всё сжалось, как будто мои внутренности пропитали лимонным соком.

Где она? Где Киёко? Её заметили? Увезли? Но кто? И куда? И что мне теперь делать? Может, её уже ликвидировали? Нет... Рёв сирены, который доносился из коридора, говорил о том, что НИС ещё жив. Тогда где она? Где она, чёрт возьми...

Я заскрипел зубами и снова уставился на компас. Его железная поверхность приятной прохладой вибрировала на моей ладони. Она должна быть где-то здесь. Но где?..

Стоп.

Точно... Проклятая, чёртовая вертикальность. В прошлый раз я тоже, следуя за стрелкой, пришёл на, казалось бы, нужно место, однако девушка оказалась сверху.

Я покинул Ямато и окунулся в туман. Посмотрел наверх — ничего. Посмотрел вниз и там, за плотной серой дымкой, увидел маленькую голубоватую воронку.

Нашёл...

Я вернулся в девушку и ударил булавой по полу. Он исчез, и я снова казался в свободном полёте. Через несколько секунд мои ноги стукнулись о белую плитку. Я замахнулся и ударил ещё раз.

39. паника х2

Нашёл...

Я вернулся в девушку и ударил булавой по полу. Он исчез, и я снова казался в свободном полёте. Через несколько секунд мои ноги стукнулись о белую плитку. Я замахнулся и ударил ещё раз.

Я стал пробивать себе дорогу вниз. Первое время я опасался, что в кабинках могут быть другие люди, но тревога, по всей видимости, заставила всех ретироваться в убежище.

Наконец, пролетел очередную дюжину метров, я увидел беременную девушку. Булава исчезла. Мои ноги ударились о кафельный пол. Я зашатался, и тут же с потолка хлынул целый водопад. Краем глаза я увидел, как добрая дюжина канализационных труб изливает на меня холодную воду.

Что ж, по крайней мере она была чистой.

Я вышел из водопада, осторожно, чтобы не поскользнуться, и посмотрел на Киёко. Девушка дремала. Она и не могла проснуться, ибо моё заклятие действовало как самое сильное снотворное.

И так... Что теперь?

Я посмотрел на полный живот Киёко, стиснул зубы и прошептал:

— Амонус гранде...

Ничего не изменилось, и всё же я знал, что плод у неё в животе теперь был мёртв. Чтобы выиграть немного времени, я использовать заклятие временного умерщвления.

НИС исчез, я был в этом уверен, но, стоит ребёнку «проснуться», и он вернётся. У меня было пять минут, чтобы что-нибудь придумать. По прошествии этого срока мне придётся либо оживить младенца и вместе с ним чудовище... Либо не оживлять его совсем. Никогда.

Проклятье...

Я прищурился, стараясь отрешиться от сирены, от шума воды, от холодных капелек, который разбивались о мои оголённые ноги и затылок и погрузиться в собственные мысли... И тогда перед мраком моих глаз мелькнула женщина с прямыми фиолетовыми волосами.

Доктор Сигеру... Контролируемая эволюцию... Стабилизация... Все эти слова прогремели в моей голове одно за другим, и каждое — всё громче и громче, так что от последнего моё тело аж содрогнулось. Мой мозг заработал точно двигатель, в который прямо на ходу стали наливать бензин.

В чём разница между простым заражённым и Стражем? Ни в чём. Просто последний смог, неким образом, взять под контроль своё эмоциональной потрясение. Он не пустил свою туманность наружу, запер её внутри себя.

Прямо как Ямато... Да, прямо как Ямато.

Когда я впервые обнаружил девушку, внутри неё тоже разрастался синеватый вихрь. Затем я целый день провёл внутри её тела, покинул его и... Ничего. Ямато не стала НИСом даже когда пространство в её душе снова сделалось свободным.

Но почему?

Обыкновенно, в этом деле действовал тот же принцип, который даровал призванному фамильяру независимость, стоило мне только покинуть его тело. Однако Ямато была разумнее, нежели безмозглое призванное существо, и когда она пришла в себя, то смогла взять контроль над своей психикой.

Таким образом, она стала настоящим Стражем.

Что это значит? Что мне нужно сделать то же самое с этим ребёнком. Мне нужно закрыть «разлом», который проделали в его психике звуки Вестника.

Но как это сделать? Провести сеанс психиатрии с ново... Простите, ещё не рождённым младенцем? Бред. И всё же я не отчаивался. Напротив, я вошёл в угар. Я решал всё новые и новые задачи. Один за другим, в моём сознании разбивались барьеры. Мне просто нужно было поддерживать этот темп.

И так, что же я могу сделать?

Пока ребёнок находится в утробе — ничего.

Значит, мне нужно его оттуда достать.

Я снова, оценивающе посмотрел на живот Киёко. Она была... На восьмом месяце, наверное. Неплохо. Если бы я мог... Стоп, я знаю!

Я осмотрелся, пытаясь найти сухое место и, когда ничего не обнаружил, мысленно извинился перед Ямато и присел на мокрый пол. Затем я оставил её тело и овладел сознанием ребёнка.

Вокруг сгустилась приятная тёмная влага.

Тогда я сосредоточился и попытался вспомнить ощущение, которое испытал совсем недавно, когда заставил огра снова обратиться гоблином. Затем я попытался сделать то же самое, но наоборот. Попытался провести «Эволюцию» моего маленького тела.

И у меня получилось. Несмотря на сопротивление, — я его чувствовал — которое оказывал материальный барьер этого мира, мои маленькие ручки стали расти, мои кости завибрировали, внутри меня стали стремительно разрастаться внутренние органы и мой мозг, прежде примитивный, становится всё более и более развитым... Наконец, когда на меня стали давить стенки окружающего пространства, я немедленно покинул это тело и вернулся в Ямато.

Девушка лежала на влажной и холодной плитке. Я резко приподнялся, поправил мокрые волосы и посмотрел на Киёко. Её живот раздулся ещё сильнее, тело её теперь ритмично содрогалось. Начинались схватки.

Так... А вот теперь начинается самое весёлое.

Я свалился на колени, стянул с женщины сперва юбку, затем колготки и трусы, и раздвинул её дрожащие, покрытые гусиной кожей белые ноги…

Водопад с потолка не просто не иссякал, но становился всё сильнее. Страшная антисанитария, и в этих условиях мне, МНЕ, мужчине (в теле школьницы) теперь нужно было принять роды...

40. акушер(ка)

Припоминая гравюры девятнадцатого века, я решил подвесить девушку.

Решил то я решил, но как это сделать не имел ни малейшего понятия. Мой взгляд обратился к потолку — там зияло большое, тёмное сквозное отверстие с лучиком света посредине. Десятки труб разливали бурные потоки, поднимая уровень воды в туалете. Та была неприятной, испускавшей металлический запашок.

Я вскинул руку и прошептал: «Амонус гранде». Вода стала стремительно замерзать. Не прошло и минуты, как отверстие закупорила плотна ледяная корочка. Тогда я снова посмотрел на Киёко и прочитал заклятие левитации.

Вдруг внутри меня точно разверзлась бездна. Проклятье... Зря я так расточительно использовал магию. Внутри меня оставалось маны только на два или три заклятия. Теперь нужно быть особенно осторожным.

Киёко воспарила прямо к потолку и легонько ударилась о ледяную корочку. Я сосредоточился и спустил её немого ниже. Расставляя голые, бледные, холодные ноги девушки в разные стороны, я думал: что дальше? Что теперь? Просто ждать?

Привести её чувства? Я никогда не видел, чтобы роды проводили под наркозом. Если бы такой вариант был возможен, в каждой больнице появилась бы такая функция за баснословную цену. Если же этого не делает, значит, на это есть дельные медицинские причины.

Ничего не поделаешь. Я махнул рукой, и глаза девушки медленно приоткрылись.

Сперва её зрачки были мутными, растерянными, как будто вязкими; затем на лице Киёко в одно мгновения промчались удивление, гримаса боли и безмерный ужас. Она приоткрыла свои накрашенные губки и хотела закричать, но вместо этого из неё вырвался стон, от которого всё её тело пронзил сильный толчок...

...Мой совет начинающим акушеркам: если роженица наотрез отказывается тужиться — напугайте её, напугайте по-настоящему, чтобы её схватил прямо животный, бешеный ужас. Даже заметить не успеете, как ребёнок окажется у вас на руках.

Спустя совсем немного времени, под душераздирающие крики мамы, маленькие красное тельце упало на мои руки и заблестели в беспощадном свете электрической лампочки. В моём сознании промелькнула забавная мысль. Когда я был ребёнком и ничего не знал о том, что происходит между взрослыми, но видел несколько раз родительные сцены в кино, я думал, что отец становится отцом именно тогда, когда перерезает пуповину. Что именно это делает его настоящим родителем.

Что ж. В таком случае поздравляю, Ямато — ты у нас теперь папа.

Я замахнулся булавой и одним ударом обрубил красную нить. Затем я снова усыпил Киёко, ощущая, как пустота внутри меня стремительно растёт, и осторожно опустил её на заледеневший пол, по котором переливались красные струйки.

Всё это время в моих руках мирно лежало маленькое, влажное, безумно горячее красное тельце. Кровь, смешенная с родильной влагой, просачивалась через мою рубашку. На секунду у меня застучало сердце, когда я заметил, что ребёнок совсем не кричит. Затем я почувствовал, как его тело нежно содрогается в нежных руках Ямато и понял, что всё было нормально. Он спал.

Спал, да… Мысль о сновидении немедленно развеяла уже было нахлынувшее на меня ощущение завершённости. Не позволяя себе расслабляться, я сосредоточился на младенце. Всё ещё только начиналось. Теперь мне нужно было укрепить его сознание, заделать дыру в психике, через которую просачивались монстры.

Я снова окунулся в туманную гущу, посмотрел на ребёнка... и удивился. Синяя воронка заметно уменьшилась. Но почему? Что изменилось?

Я задумался.

Мне снова вспомнился рассказ доктора Сигеру. Затем — всё остальное, что было известно о природе тумана. Постепенно, в моей голове сложилось примерное представление о том, что именно только что произошло.

Всё это было очень умозрительно с моей стороны, но возможно, когда я ускорил рост ребёнка, я, помимо всего прочего, содействовал развитию его мозга и вместе с тем его психики и сознания. Таким образом я добился искусственной «контролируемой эволюции», о которой рассказывала доктор. Укрепил психику настолько, что она смогла закрыть возникшую внутри младенца трещинку.

Да… Да, всё это звучит вполне логично. Ещё Эльфин мне в своё время рассказывал, что в первую очередь влияние тумана, т.н. чёрной маны, коснулось именно всевозможных зверей. Так появились те же люди-ящеры. Почему? Потому что они были неразумны, потому что их мозг был развит в меньшей степени, отчего они были особенно подвержены разлагающему влиянию.

Я медленно кивнул, вернулся в Ямато и снова посмотрел на ребёнка. Это был мальчик. Маленький, кровавый спящий мальчик. Сам не знаю почему, но моё сердце заныло, когда я увидел младенца. Я покачал головой. Дело сделано. Угроза, по крайней мере отчасти, миновала. Однако теперь появилась новая. Теперь, когда я защитил мир от новорождённого, мне нужного было защитить самого ребёнка от этого мира...

На первый взгляд придумать объяснение всему происходящему было довольно просто. Сирена сработала в тот самый момент, когда у бедной мамы начались схватки. Вот и всё. Люди покачают головой и пойдут заниматься своими делами. У ликвидаторов не было ни единой причины для подозрений. Все разрушения, которые я тут устроил, можно было оправдать буйством НИСа.

Была только одна настоящая проблема.

Я приподнял голову и посмотрел на Киёко. Девушка сидела на туалете, и по её белым ножкам стекали на заледеневший пол алые струйки.

Мой взгляд переместил на сумочку, в которой лежали тампоны. Самым правильным было скормить ей отраву и навсегда избавиться от безумной террористки, которая хотела использовать в качестве бомбы собственного ребёнка. А можно было поступить ещё проще: сделать тонкий надрез на внутренней стенке её влагалища, чтобы все подумали, будто она погибла во время родов. Тогда и вопросов не будет, напротив: ребёнку найдут хорошую семьи, виновные получал по заслугам, все будут жить долго и счастливо…

Икари будет отомщён…

— Ха…

Я вздохнул и посмотрел на красное тельце, которое, сам того не замечая, всё это время раскачивал у себя на руках.

Нет. Так нельзя. Если уж взялся быть героем, геройствуй до конца.

41. бу

Я вышел за дверь и прочитал своё последнее заклятие.

Когда я вернулся в туалетную кабинку, Киёко снова открыла глаза. В них отражался пол, на котором таяла ледяная корочка, её ноги и красный жгутик. Лицо девушки уже собиралось скривиться в гримасе ужаса и боли, когда взгляд её обратился на меня.

И застыл.

Перед ней стоял высокий мужчина в чёрной рубашке и держал на руках блестящего красного младенца. Киёко быстро поморгала, словно пытаясь развеять эту странную иллюзию, когда я посмотрел прямо на неё и сказал:

— С добрым утром.

У Киёко задрожали губы.

— Хорошо подремала? Надеюсь, да. А теперь один вопрос: что это сейчас такое было? — я улыбнулся. — Ты хотела отомстить? Или тебя так сильно утомила твоя офисная работёнка, что ты решила разнообразить ей верой в некое божество?.. Понимаю. Не ты первая, не ты последняя. Ты даже решила выносить ребёнка! Какой молодец. Отважная молодая девушка...

Я вздохнул.

— Только знаешь... Есть тут небольшая проблема. Мы себя использовать не разрешали. И звать себя Мы тоже не разрешали, — на этих словах я перекинул ребёнка в левую руку, а правой резко схватил Киёко за горло и придавил к стене. Её бледное лицо лишилось последней кровинки. Выражение форменного ужаса появилось у неё в глазах и сделалось ещё сильнее, когда моё отражение в них стало стремиться меняться.

Моя кожа и плоть начали стекать на землю, обнажая чёрный скелет. Моё горло растекалось, и голос, прежде нежный я приятный, теперь звучал как из преисподней:

— Ты… Поплатишься… За… свою… ДЕРЗОСТЬ!

Киёко свалилась на пол и схватилась за горло. Когда она пришла в себя, я протянул ребёнка своими костлявыми руками.

Девушка не сразу поняла, что от неё требуется. Но ещё раньше, чем к ней пришло это осознание, ребёнок уже оказался у неё на руках. Она посмотрела на него рассеянным взглядом. Её голова, по всей видимости, была такой мутной, что она не могла ни на чём сосредоточиться. Поэтому она вздрогнула и едва не уронила мальчишку, когда в туалетной кабинке раздался треск.

Я приподнял проигрыватель и раздавил его. Затем достал тампоны и уничтожил и их тоже. Наконец я показал сперва на мальчика и провёл пальцем по своему горлу, затем на Киёко, повторяя этот жест. Девушка вздрогнула от ужаса. Тогда я протянул руку, как будто намереваясь коснуться её лица, и она зажмурилась. Прошло несколько секунд. Ничего не случилось. Киёко неуверенно открыла глаза и увидела только облачко стремительно растворяющегося чёрного дыма…

— Береги его. Если с ним что-нибудь случится... Вам. Всем. Конец, — постепенно затихая прозвучал призрачный голос.

Скрипнула дверь.

Я, облачённый в мокрое, помятое, безмерно уставшее тело Ямато вышел в коридор и вздохнул. Ну вот и всё... Моё представление прошло успешно и, я надеюсь, возымело нужный эффект. Теперь оставалось только надеется, что Киёко не будет думать, будто все эти «кошмарные» образы, которые она только что видела, были всего лишь дурным сновидением. Что она запомнит их и примет к сведению.

В большинстве своём последователи любого культа и Свидетели вечного дрёма в частности были безумными фантиками. Что и говорить: девушка намеревалась расстаться с жизнью, чтобы устроить свой теракт. Единственным способом достучаться до неё было заговорить на её языке. Вот почему я решил представиться тем самым «божеством», которое она так боготворила, и приказать ей вести себя по-человечески.

Сработал ли мой план? Не знаю. Время покажет. Всё равно убить её было бы надежнее. Её безумие унесло десятки, может быть сотни невинных жизней. Они заслуживали отмщения, я понимал это, и теперь питал к этому культу жгучую ненависть, но убивать юную мать... Сам не знаю почему, мне это было противно. Причём не столько в моральном, сколько в сугубо личном отношении.

Хватит с меня этого, просто хватит.

Я хочу вырваться из этого проклятого кошмара, а не зарываться в него с головой.

Скорее всего, я ещё пожалею о своём решение, но зато сейчас совесть моя была чистой, так что...

Я выдавил улыбку.

Нужно наслаждаться моментом.

Ковыляя по совершенному безлюдному коридору, я искал укромное местечко, чтобы отдохнуть и перевести дух. Чтобы «разыграть» Киёко я использовал заклятие малой иллюзии (отличается от большой иллюзии тем, что действует только на одного человека и всего пару минут), после чего у меня совсем не осталось маны. Казалось бы, ничего страшного, нужно просто немного подождать и она восстановится сама собой, но…

Так я думал пять минут назад, и за это время моя мана не восполнилась ни на йоту. Это было неприятное открытие. В том же мире Файрана, и когда я находился в теле дракона, запасы энергии восполнялись довольно быстро.

Скорее всего, причина была в слишком высокой Стабильности этого измерения и плотном материальном барьере.

Ничего не поделаешь. Хорошо ещё я сейчас был в относительной безопасности. Если бы я обнаружил эту неприятную особенность в менее спокойное время, у меня возникли бы серьёзные проблемы.

Я шёл по коридору, и коридор, такое чувство, шёл вместе со мной. Всё немного покачивалось, кренилось в сторону, как на тонущем корабле… Что же со мной происходит? Я нахмурил свои тонкие брови, пытаясь разобраться в своих ощущениях, и вдруг, в той вязкости, которая завладела моим сознанием, я понял, что испытывают дремоту. Мне хотелось спасть. Это было то же чувство, которое одолело меня через месяц пребывания драконом.

Но почему я испытываю его теперь? Прошло совсем немного времени. И хотя оно было насыщенным, даже слишком, я, бывало, проводил в сознании Ямато и большие промежутки...

Хм...

...Наверное, причина опять же заключалась в моей туманности. Я настолько ослаб, что уже не мог в полной мере контролировать тело Ямато. Что ж, даже если так: пускай. Я присмотрел себе укромный уголок посреди коридора, присел и медленно прикрыл глаза...

42. по пятам

Через пару секунд я уже смотрел на расплывчатую, покрытую туманной дымкой фигуру девушки, которая упиралась спиной о стену.

НИС исчез. Значит, люди скоро вернутся и найдут Ямато. Надеюсь, при этом ей не будут задавать слишком много вопросов о том, что вообще произошло и как она тут оказалась. Не хватало только, чтобы Ямато опять отправили под трибунал. Впрочем, что-то мне подсказывало, что все свидетели её странного поведения ушли в мир иной...

В том числе Икари.

Я вздохнул, сунул руки в карманы и некоторое время хранил задумчивое молчание. Затем, не теряя времени, я достал компас и переключил его на второй режим. Через несколько минут я нашёл стену, в которой недавно заметил трещину. Мне пришлось хорошенько осмотреться, чтобы убедиться, что это было то самое место, ибо на первый взгляд трещина была совсем другой. Она стала меньше и продолжала постепенно закрываться.

Пока я наблюдал за данным процессом, мне вспомнился синий вихрь в голове Нанако. Он тоже исчез немногим после того, как «другой фантом» оставил её тело.

Судя по всему, таинственный незнакомец очень тщательно заметал за собой следы. Кто же он такой? Один из Них? Может быть. Но тогда у меня серьёзные проблемы, ибо ещё мой предшественник писал, что Они ни в коем случае не должны меня заметить. Это же создание откровенно сидело у меня на хвосте. Давай поиграем, Я-ма-то… Я не против, но можно, пожалуйста, сначала рассказать, в чём заключаются правила нашей игры?..

Постояв ещё некоторое время на месте, я уже было собирался вернуться назад, как вдруг меня озарила хорошая мысль. Я снова переключил компас на первый режим и направился сперва к Ямато, которая всё ещё лежала на месте, а затем, припоминая дорогу, зашёл в туалет, в котором сидела Киёко. Там, в третьей кабинке, я обнаружил на руках расплывчатой девушки маленькую фигурку, внутри которой вихрилось синее торнадо. Отрезав себе очередной палец, я оставил его внутри ребёнка.

Вот и всё.

Теперь, при следующем визите, я смогу проверить, насколько тщательно Киёко исполняет мои указания.

Я вышел из туалетной кабинки и уже собирался вернуться в комнату Ямато, когда по спине моей пробежал мороз. Я замер.

На стене передо мной, над умывальниками, висели зеркала. Все они были сокрыты туманной дымкой... Кроме единственного овального зеркала в белой деревянной раме, которое смотрело прямо на меня.

...Я сглотнул.

Оно теперь везде будет меня преследовать?

Я подошёл к зеркалу и посмотрел на своё отражение. Чёткий образ в окружении серого тумана. Тогда я шагнул в сторону, кисло улыбнулся и переместился в комнату Ямато.

Вернувшись в домик на берегу, я присел на софу и некоторое время переводил дух. Когда же я пришёл в себя, то немного замялся. С одной стороны, теперь мне следовало снова облачиться в дракона. С другой, я был не уверен, что готов провести в чешуйчатом теле целый месяц. После всех происшествий в мире Ямато мне страшно хотелось вернуться к себе домой, свалиться на кровать, поспасть, — по-настоящему — посмотреть телевизор, выпить баночку ледяной колы, перекинуться с Таней дюжиной дурацких и бессмысленных фраз, посмотреть на её очередную выходку… И так далее, и тому подобное.

Чем больше я размышлял о перспективе отдыха, тем более привлекательной она для меня казалась. В своё время Икари говорил, что важнее всего для Стража — его психологическое состояние. Разве я не страж? Причём не одного мира, но, как там говорил мой предшественник: «всей Мультивселенной, бытия как такового...»

Я помялся, пощёлкал пальцами и наконец вздохнул, и смиренно стал спускаться в подвал.

Всё это правильно, конечно, и всё же одна мысль не давала мне покоя: если я пропущу свой регулярный визит, может пройти слишком много времени, я и не успею навестить Пирайю перед тем, как...

Перед тем, да... За месяц, который мы провели в пещере, она стала для меня всё равно что домашнее животное. Мне хотелось увидеть её ещё хотя бы один раз, пока ещё была такая возможность.

Дракон нашёлся на прежнем месте. Его громадная, покрытая пеленой тумана туша лежала под сенью сталагмитов. В его массивной голове кружил голубоватый вихрь.

Кстати говоря, если моя теория была верной, и порождениям кошмара действительно намного проще было овладевать неразумными существами, почему в мире Ямато заражению подвергались в основном люди, а не курицы, собаки и прочие домашние животные? Или они тоже подвергались? Если так подумать, за всё время, что я провёл в сознании девушки, я не видел ни одного зверя. Может, их давно истребили именно по этой причине? Как кошек во время чумы?

Занятное предположение.

Или все миры в этом отношении были особенными? Возможно, конкретной в этом мире заражению были особенно подвержены всевозможные звери.

На секунду мне даже захотелось это проверить — выйти из пещеры и прогуляться с компасом, но я себя удержал. Нет. Займёмся этим как-нибудь потом. Сейчас самым важным было разведать обстановку и посмотреть, что изменилось и сколько времени прошло с моего последнего визита.

С этой мыслью я позволил водовороту в голове дракона захватить моё сознание.

Когда окружающий мир обрёл телесность я, помятую свой прошлый неприятный опыт, на стал сразу подниматься на лапы, но сперва приподнял хвост и проверил, насколько высоко от меня находился потолок.

Затем я пристально осмотрел пещеру. На первый взгляд ничего не изменилось, хотя судить об этой в такой темноте было по меньшей мере опрометчиво. Я стал пробираться вперёд, по камням, в сторону выхода из пещеры… И довольно скоро столкнулся с некоторой проблемой.

Его не было.

43. пррривет

Пройдя расстояние, которого прежде было достаточно, чтобы передо мной засиял выход наружу, я ничего не увидел. Темнота продолжалась.

Я заволновался. Неужели это было другое место? Другая пещера? Нет... Я провёл здесь почти целый месяц и знал все местные сталактиты. В своё время я считал их по ночам и даже придумывал для них забавные названия, чтобы скоротать безмерно долгие ночи, во время которых Пирайя дремала и набиралась сил для наших занятий.

Я прошёл ещё немного дальше и обнаружил то самое место, где пещера выходила на утёс. Тогда же грубые камни у меня под ногами сменились ровной каменной кладкой. Осмотревшись своим необычайно острым зрением, я обнаружил, что нахожусь в подобие рукотворного туннеля.

Туннель уходил вниз. Я стал спускаться и увидел сперва коридор, освещённый факелами, затем — широкий зал, и наконец сверху прямоугольник небесного света.

Зайдя в него, я на секунду ослеп. Когда же мои глаза привыкли, я обнаружил себя на высокой каменной площадке под открытым небом.

Вокруг стояли узорчатые колонны. Посреди площадки находился небольшой бассейн, до краёв наполненный светлом песком. Я посмотрел на него, а затем взглянул себе за спину, на туннель, который вгрызался в гору точно тот гриб, который растёт на пеньке; наконец, став на краю площадки, я стал разглядывать окрестности.

Передо мной протянулся знакомый и в то же время кардинально переменившийся пейзаж. Облака, горные вершины, поддёрнутые голубоватой дымкой, солнце — всё это было неизменно, но снизу, у подножия горной гряды, начинался город. Двухэтажные, трёхэтажные, даже четырёхэтажные строения, вершина античной архитектурной мысли, плотно усеивали горную долину.

Деревянных лачужек осталось совсем немного. Теперь город был почти полностью сделан из камня. Он стал больше. Застройка, пронизанная мощёными дорогами и прерываемая развалинами старых стен, убегала до горизонта, достигала границы отдалённого леса и растворяясь в полях золотистой пшеницы.

Моему острому зрению открывались базарные площади, на которых торговцы с белой, жёлтой и чёрной кожей предлагали свои пёстрые товары; я видел трактиры и постоялые дворцы, битком набитые путниками; я видел жилые кварталы, трущобы, усадьбы и роскошные виллы, которые окружали цветущие сады; я видел женщин, сидевших на каменных ступеньках и кормивших младенцев и, прямо через дорогу, могильные камни; я видел амфитеатры, на которых прямо сейчас давали представление; я видел улицы, по которым струились тысячи людей и лошадей.

Я разглядывал всё это с большим интересом, как вдруг рядом раздался крик. Я опустил голову и увидел процессию из полдюжины девушек на лестнице, которая, виляя, поднималась к моей площадке. Сперва они смотрели на меня широко открытыми глазами; затем упали на колени и прислонились макушками к ступенькам.

Затем одна из них неуверенно приподнялась и, кланяясь и пятясь, повернулась и побежал вниз.

В основании лестницы я заметил просторный серый храм. Это было самое впечатляющее сооружение в пределах города, которое превосходило своими размерами даже белокаменный замок, который стоял на вершине акрополя, там, где раньше находился деревянный дворец.

Я разглядывал храм и сады, расположенные в его пределах, когда снизу зазвучали щебетание. Опустив голову, я увидев, как по лестнице поднимается целый кортеж из дюжины человек.

Спереди шли женщины в белых одеждах, напоминающих тоги. За ними следовали мужчины и тащили широкое медное блюдце, на котором, в лужице крови, лежало сырое мясо.

Возглавляла шествие сгорбленная, маленькая, как будто сжатая в кубик старушка, которая несмотря на всё это была шустрой и бойко отбивала по ступенькам своей деревянной и крепкой как она сама тросточкой.

Я узнал её с первого взгляда. Сам не знаю, как это у меня получилось. У неё было другое лицо, другие повадки, другая одежда... И тем не менее, когда она вскочила на последнюю ступеньку и прищурила на меня свои мутные от времени глаза, я точно знал, что передо мной была Пирайя.

Она повелительно махнула рукой, и мужчины поставили передо мной блюдце с мясом. От запаха крови у меня заурчал желудок. Что ж, не вижу смысла себя сдерживать. Я наклонил голову и слизал всё содержимое тарелки.

Тогда Пирайя направилась к бассейну, наполненному песком. Я проследовал за ней, оставляя на каменной платформе глубокие царапины своими когтями, которые незаметно вытянулись из моих лап во время еды.

Остальные люди в это время стали спускаться по лестнице вниз.

Я и Пирайя расположились возле песчаного бассейна. Я с одной стороны, она — с другой. К этому времени я уже догадался о назначении данного приспособления и уже собирался что-нибудь на нём написать, как вдруг Пирайя открыла свои сморщенные, бледные губы и... Зарычала:

— С возвращением… Рраррх… Крылья… Рар… Света…

Я замешкался. Моё сознание подхватывало некоторые нотки её рыка и обращало их в слова.

— Ты научилась понимать меня, Пирайя? — прорычал мой собственный глубокий голос.

— Рарх… Кх… Отчасти… Годы… Годы… Практика… — ответила она. Я понимающе кивнул, а затем снова растерялся, ибо самое удивительное было не в том, что она меня понимает, а в том, что Я понимаю её. Способность воспринимать речь находилась в голове дракона, внутри которого я находился. Это он понимал Пирайю, а значит был разумным. Но разве это возможно? Во время моего прошлого визита он казался мне обыкновенной безмозглой ящеркой.

Я стал расспрашивать Пирайю, сохраняя при этом немного напыщенный тон, — для поддержания божественной персоны, — и вскоре узнал, что с момента прошлого пробуждения Крыльев Света прошло меньше десяти лет. Ах, что такое «Крылья Света»? Хороший вопрос. Всякому, даже маленькому ребёнку было известно, что у покровителя и божества горного царства Парнас, Великих Крыльев, прародителя железа, были две личины. Что большую часть времени он обладал великой силой, однако иногда в нём пробуждалась, помимо этого, безграничная мудрость. Он был подобен луне, истинное сияние которой проявляется раз в несколько десятков лет. Данная дихотомия даже находила своё отражение в искусстве. Великие крылья изображали как двуглавого ящера, одна голова которого была чёрной, а другая — серебристой. Бог и монстр в одном лице.

Впрочем, даже с его светлой ипостасью общаться разрешалось только жрице священного храма. Последней на протяжении восьмидесяти лет...

— Быррра… я… — сказала Пирайя и прокашлялась старческим кашлем.

Первые несколько лет, помятую о предупреждении, которое сделали ей Великие Крылья, Пирайя просто приносила ему мясо и каждый раз соблюдала предельную осторожность. Однако потом, примерно через двадцать лет после их первой встречи и десять после основания храма, Крылья Света снова пробудились, и они с Пирайей смогли поговорить. Всё это время Пирай провела в пещере на вершине горы. Когда девушка спустилась вниз, она принесла священные скрижали, на которых были записаны таинства письма и счёта.

Во время следующего визита Крылья Света научили её народ, как правильно возделывать землю, ковать медь, бронзу и железо, определять местоположение по звёздам и многое другое.

Ещё через десять лет уже не молодая Пирайя выучила основы государственного строя.

Ещё через десять — узнала о целебных свойствах тысяча и одного цветка.

Всё это продолжалось многие, многие годы, и каждые десять лет пробуждались Крылья Света. Всё это время девушка, потом женщина, потом старуха старательно изучала язык, на котором они говорили, — именно для этого был сделан бассейн с песочком. Когда у Пирайи уставало горло, они начинали записывать свои фразы.

Вот и всё, — сказала старушка.

Я кивнул, повесил голову и задумался над рассказанной историей. Первое моё предположение было очевидным: некий другой фантом, возможно даже один из НИХ, все эти годы регулярно использовал тело дракона в качестве своей оболочки. От этой мысли по моим чешуйкам пробежал лёгкий холодок. Как если бы твой профиль в социальных сетях взломали, и кто-то чужой вёл собственную переписку с твоими родными и близкими.

Однако затем я усомнился в данной теорию.

С чего это неизвестный решил отыгрывать придуманную мною роль?

Она была удобной, но не настолько, чтобы целый год преподавать Пирайе всевозможные мудрости. Для меня это было оправдание — мой протеже считал это самоцелью.