Без стежка

Глава 5

Виктория прислонилась к лабораторному столу, рассеянно глядя на образец почвы. Ее обычная концентрация ускользнула от нее, поскольку мысленно продолжала отвлекаться на мастерскую на холме за сараем. К Фрэнку. Прошло три дня с тех пор, как он прогнал ее, и с тех пор она его не видела. Несколько раз она подумывала о том, чтобы увидеться с ним снова, чтобы попытаться объяснить, она никогда не причиняла ему вреда, но как она могла извиниться за то, кем является?

Стать ученым было ее мечтой с детства, похоронив одиночество сироты под еще более впечатляющими академическими достижениями. Это было все, чего она когда-либо хотела, но теперь она чувствовала себя необычно… изолированной.

«Мне нужно найти другого помощника», — решила она. По крайней мере, тогда ей будет с кем поговорить, хотя, как ей найти подходящего человека для решения конкретных задач Кричащего Леса, она понятия не имела. Она все еще обдумывала варианты, когда Инга постучала и вошла в лабораторию.

— Доброе утро, доктор Штайн.

Несмотря на дружелюбную улыбку другой женщины, Виктория быстро попыталась пригладить растрепанные волосы. Безупречный внешний вид другой женщины всегда смущал ее, и она с завистью наблюдала, как Инга пробиралась по полу своими изящными шагами. Ее походка напомнила Виктории оленя, которого она видела, когда приехала, как и большие темные глаза Инги, так похожие на те, что были в тот день. Она вдруг вспомнила то краткое впечатление, которое у нее возникло, когда олень стоял смирно. Конечно, это было невозможно…

— Что-то не так? — спросила Инга, подняв идеально ухоженную бровь, и Виктория покраснела, когда поняла, что смотрит на пожилую женщину.

— Нет, извините. Я задумалась. Могу я чем-нибудь помочь?

— Поскольку ты новичок в городе, я хотела пригласить тебя на наш ежегодный весенний фестиваль. Это произойдет в эту субботу на городской площади.

— Не думаю, что я когда-либо была на весеннем фестивале, — призналась она и увидела короткую вспышку сочувствия на лице Инги.

— Тогда тебе обязательно стоит прийти. У нас будут игры и продуктовые лавки, не говоря уже о неизбежной ссоре между миссис Таркан и Сью Вестминстер из-за того, у кого лучшие орхидеи. О, и после захода солнца будут танцы.

Поможет ли фестиваль облегчить это чувство изоляции? Или она будет чувствовать себя еще более одинокой на краю толпы?

— Это действительно звучит весело, — осторожно сказала она. — Но у меня много работы.

Инга покачала головой.

— В жизни есть нечто большее, чем просто работа.

Вроде некоего высокого чудовища, которое прогнало ее. Виктория возилась с образцом почвы, изо всех сил стараясь сохранить непринужденный тон.

— Ты недавно разговаривала с Фрэнком?

— Нет, он избегает меня.

— Мне жаль, если я причинила какие-либо проблемы.

— Это не твоя вина.

Инга вздохнула и изящно села на табуретку рядом с Викторией.

— Фрэнк когда-то был отличником. Он намеревался стать биологом и даже получил стипендию в государственном университете.

— Что случилось?

— Его мать.

Лицо Инги потемнело.

— Отец Фрэнка был замечательным человеком, но он был слеп, когда дело касалось Барбары. Он умер, когда Фрэнку было двенадцать. Я сделала все, что могла, но она была его матерью, во всяком случае биологически, и ей очень хорошо удавалось обходить грань насилия.

— Она била его? — спросила она в ужасе.

— Нет, но она пренебрегала им. Ей всегда было больше интересно хорошо провести время, чем присматривать за сыном. Как я уже сказала, я сделала все, что могла, но это было не то. Я не уверена, что он вообще осознавал, насколько плохо Барбара вела себя, пока она не «забыла» прислать какие-то документы для его стипендии.

— Это ужасно.

— Я была в ярости, когда узнала об этом. Он повторно подал заявку на следующий год, а тем временем работал неполный рабочий день у доктора Карлоффа. Фрэнк действительно восхищался этим старым дураком — думаю, именно поэтому он еще более опустошен после инцидента.

— Что случилось с доктором Карлоффом?

— Никто не знает. Некоторые думают, что он сбежал, потому что ему было стыдно. Другие говорят, что он ушел искать способ повернуть этот процесс вспять. Какова бы ни была правда, с тех пор его никто не видел. Но для Фрэнка это была всего лишь еще одна потеря.

— А его мать?

— Она тоже ушла. Сказала, что она ему больше не нужна, и отправилась в плавание с одним из своих друзей-мужчин. И скатертью дорога, — добавила Инга необычно резким голосом.

Она глубоко вздохнула, затем улыбнулась Виктории, поднимаясь.

— Но теперь все это в прошлом. Я просто подумала, что это поможет тебе понять, почему Фрэнк отреагировал именно так. И тебе действительно стоит задуматься о посещении весеннего фестиваля. Никогда не знаешь, кто еще может появиться.

Виктория знала, что снова покраснела, когда Инга махнула рукой и ушла. Будет ли там Фрэнк? Сможет ли она заставить его поговорить с ней? Может быть, даже потанцевать с ней? Игнорируя тот факт, что она не умела танцевать, она позволила себе фантазировать о том, как кружится по танцполу в массивных руках Фрэнка.

Виктория настолько погрузилась в свои мечты, что, когда Фрэнк появился в дверях, она была убеждена, что он ей привиделся. Но почему он нес огромный сверток, завернутый в одеяло?

— Фрэнк? — прошептала она.

— Виктория.

На его лице было то же неуверенное выражение.

— Я принес тебе кое-что. В качестве извинения.

— Тебе не нужно извиняться, — автоматически сказала она. — Я не осознавала, что ты не знаешь, почему я арендовала сарай.

— Я не должен был прогонять тебя.

Он глубоко вздохнул, затем положил свой узел на пол и стянул одеяло, открыв перед собой большой письменный стол с замысловатой резьбой, темно-красное дерево которого блестело в свете, льющемся из окон сверху. Она не смогла удержаться и подошла посмотреть на него, и слезы наполнили ее глаза, когда она увидела тщательно вырезанную букву «V» в окружении изящно вырезанных цветов.

— Я сделал это для тебя, — осторожно сказал он.

Виктория провела пальцами по гладкой поверхности, прослеживая замысловатые резные цветы и виноградные лозы, украшавшие ее края.

— Как красиво.

Его пальцы последовали за ней, и он обеспокоенно посмотрел на нее.

— Он не идеальный, но я сделал все возможное…

— Мне он кажется идеальным. Я не могу поверить, что ты сделал это для меня.

— Прошу прощения.

— И я. Друзья? — спросила она, протягивая ему руку.

Странное выражение промелькнуло на его лице, прежде чем он сжал ее ладонь в своей массивной руке. Она планировала это как нейтральный жест, но ощущение его кожи на своей заставило ее сердце учащенно забиться, и внизу живота заколотился пульс желания. Так близко она почувствовала чистый запах дерева и кожи, окружавший его, и ее сердце замерло.

Весенний праздник и прежние мечты заполонили ее голову, и она закусила губу.

— Фрэнк, мне интересно…

Ее голос был едва слышен из-за тихого жужжания лабораторного оборудования, и она откашлялась, нервничая сильнее, чем за очень долгое время.

— Да?

Он все еще держал ее за руку, не сводя глаз с ее лица.

— Ты бы… я имею в виду, я подумала…

Черт возьми, обычно она была гораздо более красноречивой.

— Что такое, дорогая? Я имею в виду, Виктория, — поспешно добавил он.

Он был явно смущен такой нежностью, и каким-то образом это придало ей достаточно смелости, чтобы продолжить.

— Хочешь пойти со мной на весенний фестиваль? Я думаю, было бы… здорово испытать это вместе.

Слова, наконец, вырвались наружу, заставив ее почувствовать себя запыхавшейся и незащищенной, особенно когда Фрэнк не ответил сразу. Покраснев, она хотела было отдернуть руку, но его пальцы мягко сомкнулись вокруг ее.

— Для меня это большая честь, — сказал он наконец, и ее наполнило облегчение.

— Правда?

— Да. Я не могу вспомнить никого другого, с кем бы мне хотелось испытать это.

— Тогда, это свидание.

Слово звучало так странно. Сколько времени прошло с тех пор, как она была на свидании? Наверное, годы. Она подозревала, что у Фрэнка прошло еще больше времени, но он улыбался ей сверху вниз.

— Свидание, — согласился он. — Могу ли я заехать за тобой сюда в субботу? Около двух?

Ее сердце трепетало от волнения, когда она улыбнулась ему в ответ.

— Конечно.

Он еще какое-то время держал ее руку, а затем, наконец, отпустил ее. Ее пальцы сразу почувствовали холод и одиночество.

— Наверное, мне стоит позволить тебе вернуться к работе.

Несмотря на его слова, Виктория заметила, что он избегает оглядывать лабораторию.

— Я с нетерпением жду субботы.

— Я тоже.

Подкрепив свое мужество его согласием, она решила рискнуть еще раз.

— И я подумала, — если ты не возражаешь, — я могла бы завтра снова прийти к тебе в мастерскую. Мне бы очень хотелось узнать больше о том, чем ты занимаешься.

К ее облегчению, Фрэнк снова кивнул, выглядя довольным ее предложением.

— С радостью. И обещаю, что на этот раз не прогоню тебя.

Их взгляды встретились, и она почувствовала странное затруднение дыхания. Фрэнк как будто наклонился к ней, но затем выпрямился, отступив немного назад.

— Еще раз спасибо за этот прекрасный стол, — сказала она, еще раз проведя рукой по гладкой поверхности. — Идеальный.

— Хочешь, чтобы я отнес его в кабинет перед уходом? Ты можешь показать мне, куда его поставить.

Он легко поднял его, мышцы его рук интригующе вздулись, когда Виктория последовала за ним в свой кабинет и попросила поставить его перед большим окном. Большая комната, казалось, сжалась, когда Фрэнк повернулся и посмотрел на нее. Ее сердце бешено забилось, когда большая рука нежно обхватила ее лицо.

Он наклонился, и на мгновение Виктория подумала, что он собирается ее поцеловать, но все, что он сделал, это коснулся губами ее щеки так же, как она поцеловала его в щеку на днях.

— До завтра, дорогая.

На этот раз он, казалось, даже не заметил нежности. Он улыбнулся ей, а затем исчез, оставив ее ошеломленной, счастливой и более чем возбужденной. Как ей дожить до фестиваля. Или до завтра.

Фрэнк все время улыбался, поднимаясь обратно на холм в свою мастерскую. Солнце начало садиться, и, когда оно скрылось из леса, низкие косые лучи багрово окаймили сломанные паруса ветряной мельницы. Он вздрогнул, это зрелище слишком ясно напомнило ему ночь пожара.

Это произошло в ту же ночь, что и инцидент, когда он, спотыкаясь, добрался до дома, едва контролируя свое новое огромное тело. Он помнил, как чуть не сорвал дверь с петель, когда открыл ее. Его мать подняла голову и закричала, ее крики звенели у него в голове.

— Не надо, ма. Это я, — умолял он снова и снова.

— Ты не мой сын.

— Пожалуйста. Что-то произошло сегодня вечером. Не только со мной, со всеми.

Казалось, она его не слышала.

— Мне все равно. Отойди от меня, чудовище.

— Мне больше некуда идти.

— Мне все равно, Фрэнк. Уходи!

Она начала швырять вещи, пока он стоял в шоке. Она использовала его имя. Она знала, кто он. Но ей было все равно.

Снежный шар столкнулся с его головой, а затем отскочил, опрокинув свечу. Его трясло слишком сильно, чтобы заметить, что оно покатилось по шторам, пока пламя не взметнулось по ткани, окружив окно огнем.

— Нам нужно выбраться отсюда.

— Я никуда с тобой не пойду.

Она подняла еще одну вазу, когда Фрэнк, спотыкаясь, направился к ней. Ваза ударилась о его лицо, и он столкнулся с диваном, разлетевшимся на куски, но он не обратил на это внимания. Кровь потекла по его лицу, и она закричала, когда Фрэнк поднял ее на руки. Он молился о том, чтобы не причинить ей вреда, пока нес ее, брыкающуюся, кричащую и все время называющую его чудовищем. Как только они оказались на свободе, он поставил ее на землю и обернулся, чтобы посмотреть, как огонь пожирает ветряную мельницу.

Хуже всего было то, что ветряная мельница досталась в наследство его отцу — годы, которые он провел, тщательно восстанавливая горящее здание. Фрэнк помогал ему столько, сколько он себя помнил, а теперь все пропало. Он помнил, как чувствовал, как кровь и слезы на его щеках высыхают от жара огня, но не отвел взгляда. Он оставался там всю ночь, наблюдая за разрушениями, которые он причинил.

Утром его мать ушла, но, на удивление, большая часть ветряной мельницы осталась. Несмотря на ярость пламени, прочные старые бревна оказались устойчивыми к огню. Это не имело значения. Теперь никто никогда не восстановит ветряную мельницу.

Инга была той, кто нашел его и убедила вернуться с ней домой. Он отказался. Как он мог рискнуть и совершить еще один подобный инцидент? В конце концов она вздохнула и потихоньку начала приносить в мастерскую мебель и другие необходимые вещи. Однажды Том появился и, не сказав ни слова, помог ему построить перегородку в задней части мастерской, чтобы создать собственное жилое пространство. С тех пор Фрэнк был там и был, если не совсем доволен, то привыкшим. Но теперь была Виктория, и он внезапно почувствовал, что все меняется.

Сочетание надежды и страха заставляло его ворочаться всю ночь, но к тому времени, когда взошло солнце, ему уже хотелось снова увидеть Викторию.