Без памяти

Глава девятая

Несмотря на то, что задремал я уже под утро, с рассветом открыл глаза абсолютно свежим и бодрым. Наверное, в реанимации за это время выспался на неделю вперёд. Сказать то же самое о моей спутнице было нельзя, она, несмотря на то, что крепко спала от заката до рассвета, проснулась бледной и уставшей. Видимо, спать на полу было не так удобно, как на пуховой перине у себя дома.

— Вставай, соня, нас ждут великие дела, — подбадривал я её.

— Бок отлежала, — пожаловалась она, — как тут вообще спать можно? А поесть ничего нету?

— Есть, — я поспешил её обрадовать, — настоящие итальянские спагетти.

— Отлично! — воскликнула она, но восторг тут же улетучился, как только она увидела полиэтиленовую пачку. — И как это есть?

— Зубы у тебя на месте, так что, разжёвывай тщательно, желудок, пусть и не полностью, но переварит.

Тяжко вздохнув, она разорвала уголок пачки и достала несколько жёлтых соломинок. Некоторое время смотрела, потом с опаской откусила сантиметра три и начала громко хрупать. Потом откусила ещё, потом достала следующие. Голод не тётка, жить захочет, всё съест. Я присоединился к ней, дожёвывая последние макароны уже на ходу.

Поначалу я думал, что её дом — это то самое жильё, где обосновались Василий и компания. Но оказалось, что дом этот в другой стороне. Мы старались быть как можно незаметнее, но нас, тем не менее, увидели. Мужик лет сорока, крепкий, одет прилично, рубашка, брюки, вот только намерения неприличные.

— Куда собралась, красавица? — меня он демонстративно не замечал, — пойдём со мной, тебе у меня хорошо будет.

— Нам нужно идти, — я попытался встать между ними.

Глаза его горели злобой и похотью, а ведь не уголовник и не бомж, наверняка уважаемым человеком был, но, как только исчезла карающая рука государства, вместе с ней пропала и человечность, снова все стали бабуинами, дерущимися за самку.

— Отвали, доходяга, — сильной правой рукой он схватил меня за плечо и одним резким движением отпихнул вправо, другой рукой хватая Ксению за рукав куртки. Она попыталась вырваться, но мужик был слишком силён. Рот девочки открылся для крика, но закричать она не успела.

Я валялся на асфальте, чудовищная слабость и скелетоподобное телосложение давали о себе знать. Но и обидчик мой внезапно замер и опустил глаза вниз и вправо. На ткани рубашки быстро расползалось кровавое пятно, более того, кровь, не успевая впитываться, стала стекать на землю. Мужик отпустил руку жертвы, мелко задрожал, оборачиваясь на меня с бешеным взглядом, но больше ничего не успел сделать. Он упал в лужу алой крови, хватая воздух ртом и тщетно пытаясь зажать рану на внутренней стороне руки. Чуть позже началась недолгая агония. Всё.

— Что ты сделал? — спросила Ксения, глядя на меня выпученными глазами, в голосе её, впрочем, страха не было, только удивление.

— А что мне оставалось делать? — с улыбкой спросил я, вытирая скальпель пучком травы, — драться с ним я не могу, несмотря на все мои умения, я едва жив, сил с трудом хватает на то, чтобы просто на ногах стоять. Он бы меня одним ударом убил.

— Тогда что? — она была уже совсем спокойной, — зарезал?

— Вроде того, — начал я объяснять, — когда он меня отшвыривал, я успел чиркнуть лезвием по плечевой артерии, вот тут.

Я легонько похлопал её по внутренней стороне руки.

— Маленький порез, от силы сантиметра два, он его даже не заметил поначалу.

— А потом?

— А потом ты всё видела, кровь полилась, как из брандспойта, давление в артериях большое, а он, подозреваю, гипертоником был, лишний вес этому способствует. Представь, с каждым ударом сердца из тела выливается по полстакана.

— Круто, — только и сказала она, — меня так научишь?

— Боюсь, времени не будет, — ответил я, — судя по прошлой моей инкарнации, всё закончится меньше, чем за неделю.

— Ты о чём?

— Не обращай внимания, это я о своём, было уже всё это, теперь повторно. Денис только вместо тебя был, хороший парень, убили его, хоронил собственноручно.

— А потом в магазине искал живого?

— Я же говорю, не бери в голову, тебе не понять. Пошли уже.

— А мы пришли, вон тот дом, окна с краю на первом этаже.

Мы быстро подбежали к зданию, стёкла, как и везде, были начисто выбиты. Я собрался было лезть в окно, но она меня остановила.

— У меня ключ есть, пойдём.

Мы вошли в подъезд, она быстро открыла четыре замка, на которые закрывалась массивная дверь с коваными узорами. После этого мы вошли в квартиру.

Кавардак был знатный, то, что не смогли вынести, мародёры сломали, разбили или просто опрокинули вверх дном. В воздухе стоял ощутимый запах… да, именно тот запах. Источник быстро обнаружился, на широкой кровати, где, по всей видимости, ещё недавно спали родители Ксении, нашлась внушительная куча. Девочка едва не плакала.

— Зачем так делать? Ну, забрали, что нужно, а гадить зачем? И ломать всё?

— Это, Ксюша, называется классовая ненависть, — попытался я объяснить ей сложные вещи как можно проще, — ты и твоя семья владели средствами производства, жили богато и роскошно, а они могли только продавать свои рабочие руки, а стоят руки дёшево, вот и жили они бедно. Кто-то и вовсе без работы был. Ненависть к вам долго копилась, но её сдерживало государство в лице полиции, а здесь и сейчас уже ничто не сдерживает. А потому толпа с криком «Грабь награбленное!» взяла ваш дом штурмом и разнесла всё, до чего дотянулась. Хорошо, что ты убежала, а родителей твоих не было дома. Подозреваю, вас бы ждало худшее.

— Но мы же никому плохого не делали? — она по-прежнему ничего не понимала, — за что всё это?

— Вы, возможно, но их это не интересует, вы для них — коллективный буржуй, а счёты у каждого индивидуальные. Опять же, не забивай голову, этой дискуссии не одна сотня лет, тебе не понять. Говори, где тайник.

Мы прошли в одну из боковых комнат, где царил точно такой же беспорядок, Ксения поковыряла ногтями плинтус, но ничего не добилась. Я протянул ей скальпель. Тогда она поддела дерево тонким лезвием, сунула палец между плинтусом и стеной, что-то щёлкнуло, и одна из плит дорогого паркета поползла в сторону.

Нашему взору предстал ящик размером примерно сорок на сорок сантиметров. Деньги здесь действительно были, две пачки. Рубли в пятитысячных купюрах, и евро в пятисотенных. Сумма, конечно, внушительная, для меня, а для её отца — мелочь. Запас на случай, вроде нынешнего.

— Спрячь в карманы, — велел я, — попробуешь с солдатами договориться.

Она сделала, как я сказал. Дальнейший осмотр ящика дал восемь слитков золота, грамм по тридцать с латиноязычным клеймом. Их я тоже себе не взял и ей отсоветовал, карманы оттягивать будут и греметь, что ещё более страшно. Далее шла толстая папка с документами и несколько флешек, это тоже оставим здесь.

Настоящая находка лежала на дне. Чёрный пластиковый футляр, тяжёлый, закрытый декоративным замочком, который я легко сковырнул скальпелем. Внутри, как я и думал, лежал пистолет. Модель была известна всем, кто смотрел фильмы про войну. Вальтер Р-38. Только, в отличие от киношных, не воронёный, а блестящий хромированный. На рукояти щёчки, как я понял, из настоящей слоновой кости. Да ещё и вензель какой-то золотом по кости выложен. А рядом была запасная обойма и пластиковая пластина, в гнёздах которой торчали двадцать четыре патрона. Отлично.

Я выщелкнул обойму, стал быстро вставлять патроны. Не скажу, что это оружие решит массу проблем, но оно куда лучше, чем ничего. Хотя бы, от людей поможет, а то скальпелем много не навоюешь. Мы вставили на место крышку и быстро покинули дом. Искать здесь что-либо полезное точно не стоит, а любоваться бардаком не хочется.

Дальше наш путь лежал в магазин оружия, а оттуда на кордон с небольшой задержкой у дома Василия. Скажу ему пару слов, а дальше пусть сам думает. Парень, вроде, неглупый.

Дорога к магазину осталась прежней. Затор из машин, одна сторона разрушена сильно, вторая умеренно. Магазин видно издалека, стена, как и в прошлый раз, проломлена, внутрь попасть сможем. Пригибаясь, мы пошли между рядами автомобилей. Я изредка выглядывал, чтобы определить опасность, но пока железных монстров не было видно. Напротив магазина ситуация несколько отличалась от прошлой, тут несколько машин были поставлены взрывной волной набок и при этом сильно обгорели.

С трудом обойдя завал, мы быстро нырнули под защиту стен. Перелезли через гору битого кирпича, потом подошли к прилавку.

— Чем тут воняет? — девочка с отвращением поморщилась.

— Да вот, — я указал ей на источник запаха, — дяденька один слегка завонялся, осторожно, не наступи.

— Фу, — она побледнела, ещё немного и стошнит бедолагу.

— Ничего, нам только ключи у него взять нужно, — успокоил я её.

Первым делом кинулись к стойке с оружием, но тут ждало жестокое разочарование. Отличной винтовки с оптикой на стойке не было, на этот раз она оказалась чуть дальше, а потому, как и СКС, оказалась разломана до совершенно непотребного состояния. Но, словно в утешение, на месте винтовки стоял дробовик. Иностранная модель, «Моссберг» кажется, помпа с ручной перезарядкой, весь чёрный, пистолетная рукоятка и складной приклад. Калибр двенадцать на семьдесят шесть. Не лучше снайперки, но тоже достойно. Сам я, кажется, готов, нужно теперь ещё спутнице оружие найти.

Завал раскапывали недолго, нашли ещё два ружья. Одно постарше, курковая двустволка. Второе почти новое, вертикалка. Калибр тот же.

— Отлично, — подвёл я итог, передавая ей оба ружья, — поставь пока ближе к выходу, будем остальное выбирать. Возьми ключи, у трупа в правом кармане брюк.

Нарочно отдав провокационный приказ, я отвернулся и стал выбирать нож. Прошлый мне не пригодился, как теперь пойдёт. Взял в руку «Аргун», прикинул вес, прямой хват, обратный. Сойдёт, вбив клинок в ножны, я повернулся к девочке. Она, сморщившись и побледнев, как стенка, она дрожащей рукой пыталась залезть в карман к мёртвому. А тот лежал на правом боку, придавливая карман, так что его надлежало повернуть. Зажмурив глаза, она толкнула труп ногой, тот, медленно, как будто нехотя, перевернулся на спину. Она подцепила связку ключей и осторожно, двумя пальцами протянула её мне. Только потом, отвернувшись, снова начала дышать.

— Умница, — совершенно искренне похвалил её я, — а Денис на твоём месте забоялся, мне пришлось брать.

— А так можно было?

— Конечно, я больше для проверки сказал, ты проверку прошла.

— Ага, — она нервно сглотнула, хорошо, что желудок у неё пуст, а то бы точно вырвало бедняжку.

— Держи, — я протянул ей хороший складной нож, дорогой, фирменный. С острым лезвием. — Сейчас бинокль дам.

Нужный ключ в связке я нашёл быстро и быстро взял два бинокля.

— Может, лучше большой? — спросила она, — он ведь, наверно, мощнее.

— Не нужно, — отказался я, — он разобьётся.

— Почему?

— Не знаю, просто разобьётся, возьми мешок, патронов сейчас хапнем.

Пока она выбирала рюкзак, а разжился двумя небольшими фонариками. Потом открыл сейф и занялся патронами. В отличие от прошлого раза, ничего про запас брать не стал, воевать нам, от силы, неделю, а в торговые отношения я ни с кем вступать не собирался. Взял пули и картечь, те, что для себя, рассовал в патронташ, который уже повесил на пояс. Остальное ссыпал в рюкзак, который повесил на Ксению. С двумя ружьями и рюкзаком она выглядела потрясающе, только идти будет медленно. А я занялся гардеробом, всё тот же камуфляж, да ботинки, схватил ещё пару хэбэшных футболок, на портянки пойдут. Не забыл и о своей спутнице, протянул ей чёрную кепку.

— Надень. А то твоё наличие рядом — лишний повод меня убить. Надвинь козырёк на глаза, глядишь, за пацана сойдёшь. Фигура у тебя подходящая, сисек почти нет.

— Есть! — обиженно воскликнула она.

— А надо, чтобы не было, так что ссутулься и ходи по-мужски.

— Как это?

— Как я, смотри и повторяй.

— Попробую.

Когда мы высунули нос на улицу, пришлось тут же спрятать его обратно. Над обоими тротуарами парили дроны. Они двигались в противоположные стороны, словно патрулируя улицу. Распластавшись по полу, мы боялись даже дышать. Впрочем, Ксения не дышала по другой причине, когда мы залегли, нос её оказался сантиметрах в двадцати от ноги трупа.

Снаружи неспешно пролетела тень. Выждав ещё минуты две, я приподнялся на локтях, прислушался к звукам, вроде, никого нет.

— Пошли, — шёпотом скомандовал я.

И мы пошли, тем же путём, что и пришли сюда. Искать дом, где мы ночевали с Денисом, я не стал, там территория каких-то типов, которых потом придётся отстреливать, не хочу. А помыться нужно. Своими проблемами я поделился со спутницей.

— В чём проблема, возьми влажные салфетки и оботрись.

— А где их взять?

— Магазин нужен, парфюмерный, вот, например.

Прямо по курсу обнаружился небольшой магазин хозтоваров. Тоже в подвале, тоже, скорее всего, не разграбленный по причине слишком опасного расположения.

— Вперёд.

Быстрым броском мы перебежали улицу и спустились в подвал. Тут царил полумрак, но разглядеть товар на полках получилось. Ксения, тяжело дыша, поставила рюкзак на пол.

— Тяжело. И зачем нам лишнее ружьё, одно тебе, другое мне, а это давай выбросим.

— Это ружьё не лишнее, его я собираюсь подарить одной милой старушке. Она одинокая, ей нужно как-то защищаться.

— Старушка? — с сомнением спросила она, — а она что, стрелять умеет?

— Гораздо лучше тебя, — заверил я её, — и почти так же хорошо, как я. У неё было трудное детство. А теперь покажи, что мне нужно?

Она быстро отыскала две пачки влажных салфеток и одну сухих.

— Раздеваешься, берёшь вот это, — она ткнула пальцем в герметичную пачку, — вытираешь себя много раз, а под конец промакиваешь сухими. Понятно?

Я кивнул, взял всё в руки всё предложенное и отошёл в угол.

— Не подсматривай, — предупредил я её.

— Больно надо, — фыркнула она. Действительно, чего на мои кости смотреть, проще фотографии жертв концлагеря полистать, эффект тот же.

Раздевшись, я принялся протирать себя салфетками, пахло какими-то цветами, или фруктами. Я проводил по телу, после чего выбрасывал почерневшую салфетку и брал новую. Когда вторая пачка подошла к концу, я почувствовал себя относительно чистым. Теперь одежда. Вдел ремень в камуфляжные штаны. Натянув их на себя, позвал Ксению.

— Спину протри, не достаю.

Она подошла и взяла салфетку.

— Так нечестно, ты уже штаны надел.

— А ты думала, я тебя соблазняю? Размечталась. Мне бы хорошо поесть да поспать с недельку, тогда, может быть, чего-то захочу, а пока пас. К детям, кстати, меня и здорового не тянуло.

— Да, ладно, мне скоро пятнадцать будет, — сказала она, вытирая спину между лопаток.

— Это мало, у меня дочь не намного младше.

— Да поняла я уже, просто это так романтично, двое, на краю гибели…

— Тьфу на тебя! — рявкнул я, оборачиваясь. — Зачем каркаешь? Гибели. Я-то потом оживу в реанимации, а ты не факт, что существовать будешь.

— Точно, двинутый, — выдала она диагноз и бросила очередную салфетку в угол, — теперь ты почти чистый, можешь одеваться.

Но у меня были ещё планы. Я схватил с полки баллон с пеной для бритья, а с другой — несколько пачек одноразовых бритвенных станков. Быстро намазал пеной бороду и стал бриться. Полоскать станки было негде, поэтому я, после нескольких движений просто выбрасывал станок и брал следующий. Ушло больше десятка, но я всё же побрился и теперь, за неимением зеркала, проводил по лицу пальцами, проверяя, не осталась ли щетина.

— А ты красивый, — снова ожила Ксения, — правда. Был бы ещё помоложе.

— И что? — ехидно поинтересовался я, — пришёл бы к тебе просить руки и сердца? Отставной офицер, живущий на пенсию? Твой папаня меня и на порог бы не пустил, так что готовься, станешь женой сына олигарха.

Она резко скисла.

— Да. Если честно, так и есть, он уже присматривает кого-то.

— Терпи, такова доля всех принцесс, а я всё равно женат, чтоб ты знала.

— Поняла уже, куда теперь пойдём? Хотелось бы туда, где кормят.

— Пойдём к бабушке, Надежде Васильевне, она нас накормит, а мы ей ружьё подарим.

— Пошли, — обрадовалась она.

И мы пошли, вот только сделали ещё небольшой крюк к нужному дому. Я посадил Ксению подальше и велел надвинуть кепку на глаза, надеюсь, с большого расстояния не разглядят, что девка.

К дому я подошёл совершенно свободно. Хотя и видно было, что на меня смотрят несколько пар глаз. И стволов, естественно, тоже.

— Хозяева! Покажитесь, дело есть!

— Через полминуты из двери вышел Рыжий.

— Чего хотел, мужик?

— Привет, Рыжий. Василия увидеть хотел, старшего вашего, информация для него есть.

Он на секунду задумался, но потом вернулся в дом. Через некоторое время в одном из окон показалась знакомая цыганская физиономия.

— Ты кто? — спросил он, вместо приветствия.

— Антон меня зовут, но это неважно. Информация для вас есть. Важная. У вас, я знаю, Юрка пропал.

— Ну, — ничего не понимая, ответил Василий, — и что с того?

— А то, что он вечером вернётся, весь израненный, со шрамами на голове.

— И?

— Пристрелите его сразу. А можете связать, отволочь на кордон и солдатам продать за тушёнку. Их начальство такие образцы любит.

— Ты чего несёшь?

— Не хотите, дело ваше. Можете подождать, пока он кого-то из вас завалит. Это не он уже, киборг. Там, — я показал рукой, — в центре таких делают, а потом выпускают. Кто со свежими шрамами, тот киборг.

— А ты? — он показал пальцем на мою голову.

— Сказал же, свежие. У меня они не свежие, у меня с довоенных времён. Короче, я вас предупредил, а дальше решайте сами. Юрка не единственный, таких ещё много будет, внимательно на головы смотри. Шрамы. Свежие. Недавно зашитые. А я пойду, надеюсь, в спину не выстрелите? Я вам ещё пригожусь, можете поверить, не последний раз видимся.

Я повернулся к ним спиной и демонстративно беспечно зашагал обратно. Что-то мне подсказывало, что не выстрелят.

— Пойдём, — кивнул я Ксении, — бабушка ждёт.