Без памяти

Глава третья

К вечеру мы уже сидели в наспех оборудованном окопчике, сразу напротив кордона. Сразу напротив нас находился блокпост, обложенный мешками с песком. На небольшой вышке стоял пулемёт НСВ, за которым сидел солдат в каске. Границу, за которую нельзя было заходить, обозначала спираль «Егозы» растянутая прямо по земле. Конца ей не было видно, надо полагать, охватывает город кольцом. Не надеясь только на пулемёты, через каждые десять метров поставили вбитый колышек с табличкой «Мины». Убивать никого без нужды не хотят, но и не пропустят.

Несколько раз подходили люди и что-то кричали. Солдат за пулемётом молчал, другие тоже только высовывали стволы автоматов в узкие бойницы. Один раз дали очередь поверх голов. Бесполезно. Я откинулся назад. Нужно было уже место для сна присматривать, на голой земле спать не хочется.

Денис продолжал наблюдать, громко разгрызая сухарь. Мешок сухарей мы обнаружили в одном частном доме на окраине, несмотря на древность, оказались вполне съедобными. Минут через пять, когда я старательно обдумывал дальнейшие действия, он потянул меня за рукав.

— Сергей, смотри, — сказал он, указывая в сторону блокпоста, — там кто-то идёт.

Я привстал и посмотрел в указанном направлении. Действительно, в направлении блокпоста шёл грузный бородатый мужик в свитере, волоча за собой огромный мешок, в котором громыхали непонятные железяки. Подойдя вплотную к колючке, он остановился. Громко крикнул что-то насчёт какого-то уговора. Так, это уже интереснее. Взяв бинокль, я разглядел, что в свободной от мешка руке у него зажата граната. Кажется, РГД-5. Страховка, чтобы не кинули.

Стоял он долго. Наконец, из глубин блокпоста вышли двое. Солдат с большим деревянным ящиком, а с ним худой мужчина средних лет в камуфляже, но без погон. Они подошли к границе и стали разговаривать. Сам разговор мне не был слышен, но пришедший мужик потрясал у них перед носом то мешком, то гранатой, настойчиво объясняя что-то. Кончился диалог тем, что он перебросил мешок на другую сторону. Человек без погон осторожно заглянул туда, потом сунул руку. Через некоторое время он кивнул солдату и тот передал мужику ящик. Прежде, чем его взять, мужик осторожно воткнул в гранату чеку. Потом он закинул ящик на плечо и пошёл обратно с довольным видом.

Я начал делать выводы. Первое: никакого вируса нет, иначе бы эти двое в скафандрах стояли и уж точно бы никакие мешки отсюда не принимали. Второе: какая-то торговля с внешним миром присутствует. Нужно только узнать, что он им продал.

— Этого глушим, — сказал я Денису и отправился на перехват.

При этом, даже если мужик этот один, что далеко не факт, он вдвое тяжелее меня, так что, глушить его будет, как минимум, непросто. Но меня это отчего-то не заботило. Я был уверен, что справлюсь.

Перехватили мы его сразу, как только он вышел из поля видимости блокпоста. Аккуратная подсечка вывела его из равновесия, а руками я немного подправил направление падения, так, чтобы головой он врезался в бетонный столб. Большая масса тела в итоге пошла ему только во вред. Теперь он лежал рядом с полученным от военных ящиком, постепенно приходя в себя. Из ссадины на лбу стекала тонкая струйка крови. Денис кинулся вскрывать ящик, а я быстро обшарил карманы. В результате стал обладателем гранаты и пистолета Макарова.

Тут пленный, стиснув зубы, застонал. Ага, готов к разговору. Я упёр ему в ноздри стволы обреза и спросил:

— Жить хочешь?

Он едва заметно кивнул.

— Ствол убери. Не убегу.

— Не убежишь, я слушаю, — сказал я, не убирая оружия.

— Что говорить-то?

В этот момент Денис вскрыл ящик и протянул мне банку.

— Тушёнка тут.

— А вы что думали? Пулемёт? — проворчал пленный.

— Что в мешке том было? — спросил я, ещё сильнее вдавливая стволы.

— Дрон.

— В смысле? — не понял я.

— Без смысла. Дрон, летающий, точнее, обломки его. Потому и на ящик тушёнки сменял, за целого бы вагон у них запросил.

— Как сумел добыть?

— Не я это. Это Пашка, из нашей команды, мент бывший. Его прижали к стенке, но стрелять почему-то не стали, в плен, наверное, хотели взять. У него граната была, так он её кинул удачно.

— Гранаты хватило, чтобы на куски разорвать? — не поверил ему я.

— Нет, гранатой он только повредил ему чего-то, самого контузило и осколками посекло неслабо, он ведь совсем рядом стоял…

— Ближе к телу! — оборвал я его, страдания бывшего мента меня волновали мало.

— Так я и говорю, повредил какой-то контакт, над правым крылом сразу. Тот повисел с полминуты, поискрил немного, как бенгальский огонь, а потом взорвался, Пашка еле отползти успел.

— Ясно всё, — я задумался, — сами-то кто будете?

— Кто? Да никто, люди, которые жить хотят, вот кто. Я да сын мой, да Пашка, да вояк двое, срочники, забыли их здесь. Может, ещё кто к нам прибьётся. Никого не трогаем, но и за себя постоять можем. Пока. Что дальше будет, не знаю. Народ местный день ото дня всё больше дичает и оскотинивается.

— А звать тебя как?

— Семён Голытьба. Это не прозвище, фамилия такая.

— Сергей Миронов, — представился я, Денис, возьми две банки, положи в мешок. Извини, Семён, но гранату тоже изымаю. А в целом, иди с богом. И мы пойдём.

Пистолет я разрядил и бросил его в одну сторону, а обойму в другую. Теперь не выстрелит. А мы с напарником пошли дальше. Меня интересовало, как выглядит запретка в других местах.

Ничего нового мы не увидели, только «Егоза» была уже на вбитых в землю уголках и в три ряда, один над другим. А от зазубренных спиралей тянулись тонкие проволочки, как будто прямо в землю. Сразу под колючкой и позади неё. Аккуратно протянув руку, я отгрёб землю и сухие листья, так, что стало видно тёмно-зелёный цилиндр, вкопанный в землю с торчащим запалом.

— Знаешь, что это? — спросил я Дениса.

— Нет, — Денис покачал головой, — на тушёнку похоже.

— Тушёнка получится из нас, если мы эту проволочку заденем, или обрезать попытаемся. Мина это. ОЗМ-72. Осколочная, прыгающая. Когда срабатывает, подпрыгивает на метр, а потом вокруг себя осколками бьёт. Сколько, думаешь, там осколков?

— Не знаю, — он пожал плечами, — сто?

— Три тысячи двести. Ничего живого не оставляет вокруг.

— А ты вытащить её сможешь?

— Эту, может быть, смогу, если сапёр никаких дополнительных сюрпризов не оставил, а сколько их тут всего? Не факт, что соседнюю не задену. Пусть уже стоят. Если судить по следам, то место это регулярно патрулируется. А дальше, вон там, в зарослях, ещё что-то есть, вроде блоков бетонных, это против автомобильного тарана. А если бы я был с той стороны, то ещё бы и камер слежения понавешал и миномётную батарею пристрелял.

— Хорошо, что ты не на той стороне, — сказал Денис, поёжившись.

— Там и без меня спецов достаточно. Идём.

И мы пошли. Сначала вдоль границы. Минут через пять действительно услышали шаги. Отошли в сторону и оттуда, под прикрытием кустов, рассматривали группу из десятка военнослужащих, идущих по периметру. Так и есть, причём период между проходами двух групп меньше, чем время, необходимое для разминирования. Не дураки границу ставили. Далеко не дураки. Кроме прочего, солдаты имели вполне ухоженный и сытый вид. Не похоже, что там, на большой земле война идёт. Видимо, апокалипсис имеет локальный характер.

Всё, можно идти назад. Теперь нужно попробовать выжить там, в городе. И не просто выжить, а попытаться воевать с врагом, кем бы он ни был. Его дроны тоже, как оказалось, не бессмертные, да и вряд ли их у него бесконечное количество. Да и не только это, есть и другие враги, например, неадекваты в людской массе. Те, кто уже территорию делить начал и глотки за еду резать готов. Народа в городе мало осталось. От силы, процента три. Да погибло немало, и от взрыва, и от дронов этих. Прокормить такое количество вполне реально. Можно при желании и с внешней охраной договориться. Им проще изредка тушёнку нам подбрасывать, чем ждать, пока мы с голоду на штурм полезем, не считаясь с потерями. Для начала переговоров, конечно, придётся им подбросить что-либо интересное, но за этим дело не станет.

Теперь мы бодро шагали обратно по частному сектору. Солнце уже садилось, нужно было подыскать место для ночёвки, но с этим проблем не будет. Пустых домов много, где-нибудь приткнёмся. Уже на подходе к многоэтажным домам, я завернул в переулок, выискивая наименее приметную избушку. Но ещё раньше, чем мы вошли за ограду, нас окликнул старческий голос:

— Грабить пришли, или дело у вас? — обернувшись, мы увидели старушку, лет семидесяти, стоявшую за соседним забором.

— Чего ты, бабушка, нам бы переночевать только, а утром дальше пойдём, — объяснил я ей.

— Ну, коли так, заходите, — она распахнула калитку, — переночевать вам найдётся где, да и угостить смогу.

Когда стемнело, мы уже сидели в свете фонарей на кухне и со смаком употребляли вкусный борщ, в который пошла одна из трофейных банок. Старушка, которую звали Надеждой Васильевной, негромко жаловалась на жизнь.

— Мука пока есть, а вот крупы закончились, не догадалась запас сделать. Кто же знал о таком. Ну, ничего, скоро картошка молодая пойдёт, прожить можно будет. Если в силах буду, то и у соседей выкопаю, им-то уже не нужно. Одна я осталась. Всё бы ничего, да нелюди эти шастают.

— Какие нелюди? — спросил я с набитым ртом, — железные?

— Куда там! — старушка всплеснула руками, — железных я и не видела сроду, только слышала, что есть где-то. Настоящие, живые, что по домам шастают. И ладно бы только грабили, люди ушли, добро им без надобности, они вон две хаты спалили с левого края. А позавчера видела, как человека забили насмерть. Полдня могилу копала, скоро и ко мне придут. А у меня и оружия нет никакого.

— А вы стрелять умеете? — удивлённо спросил я.

— А как же? — достоинством ответила Надежда Васильевна, — отец мой — фронтовик, дважды ранен, он после войны лесничим был, я всё детство в лесу провела, так он меня и стрелять учил. И из ружья умею, и из трёхлинейки. Силы мои уж не те, но ружьё удержать смогу.

— Однако, — сказал я, — завтра придумаем что-нибудь.

После ужина благополучно завалились спать. Никто нас не тревожил до утра. Утром, после подъёма и умывания, я сказал Денису:

— Помнишь, где ружья спрятал?

Он кивнул.

— Сгоняй туда, принеси двустволку и патроны все. Бабушке отдай.

Парень обернулся быстро, Надежда Васильевна, получив подарок, широко улыбнулась.

— Хорошее ружьё, запущенное, правда, ну, да ничего, вычищу. Спасибо вам. И за патроны спасибо. Мне их хватит.

Распрощавшись с доброй хозяйкой, мы направились обратно. Если я правильно понял устройство города, то центр его сейчас захвачен, не пойми, кем, если идти от него в нашу сторону, то будет условно безопасная зона, где сейчас резвится всякого рода мразь, а с другой стороны от центра всё разрушено взрывом. А по периметру — кордон.

— Что сейчас делать будем, — каким-то убитым голосом спросил Денис.

— Сейчас, — я задумался, — на повестке дня добыча жизненно важных ресурсов, понятно, путём мародёрства, разбоя и обмена. Далее, расширение группы за счёт адекватных людей, одновременно с отстрелом дегенератов. Потом — охота на дроны.

— Думаешь, получится? — с сомнением спросил он.

— Как показала практика, нет ничего невозможного. Что касается коллектива, то, поверь мне, хороших людей больше, просто у плохих более активная жизненная позиция. Но для начала нужно базу создать.

— Базу? Где прятаться будем?

— Не только, вообще, центр, откуда будем совершать рейды. А помимо этого, желательно с кем-то поговорить. Вменяемым.

— Ну, — он задумался, — я могу показать кое-кого. Насчёт вменяемости только сомневаюсь.

— Показывай.

— В том доме, где мы ночевали. Точнее, не в нём, а недалеко, Васька хотел обосноваться.

— Что за Васька?

— Мужика так зовут, твоих лет где-то, чернявый такой, на нерусского похож. С ним ещё человек десять. Они жратвы уже нахапали вдоволь, и искали, где всё свалить и в оборону сесть. А там, типа, дом элитный, квартиры большие, вот они и пригляделись.

— Так они там или нет? — не понял я.

— Не знаю я, — отозвался он, — собирались, это я слышал, а пошли или нет, не знаю. Прогнали меня, сказали, буду ещё под ногами путаться и их добычу хватать, застрелят.

— Веди, — решительно сказал я.

Элитный дом, где якобы осели искомые личности, располагался на просторной площадке. По-хорошему, там ещё два таких же построить можно. Вот только некому уже. Зато для нас всё складывалось, как нельзя, лучше. Засев в доме напротив, не таком элитном и уже порядком разграбленном, мы могли вести наблюдение, оставаясь незамеченными. Бинокли у нас для этого были. Оставалось только ждать.

Первые полдня ожидания обогатили нас немалым количеством информации. Те, кого мы искали, действительно сидят в этом доме. Заняли второй этаж из пяти. Там постоянно слышны удары, подозреваю, хотят пробить стену и соединить квартиры. Численность определить не получалось, но ясно, что не меньше десятка. Стволов на всех не хватает, если выходят втроём, ствол только у двоих. Ружья, в основном. Денис говорил, что у главаря, Васьки этого, Сайга есть, но точнее марку назвать не смог. Сказал только, что нарезная и полуавтомат. Во дворе стоит джип, и, сдаётся мне, стоит он там неспроста. Средство экстренной эвакуации комсостава. Не самый удобный вариант, джип, даже самый навороченный, слишком уязвим, уехать под градом пуль вряд ли получится. Вообще, заметил, что техники в городе достаточно, но даже в спокойных местах её не используют. Дронов боятся?

К вечеру ожидание уже начало утомлять. Пора действовать. Нам, в общем-то, только поговорить нужно. Если не договоримся, то будем воевать, но потом. Сейчас я отсюда уйду, а потом вернусь и начну боевые действия.

Дело было за малым, вызвать главаря. Удачный момент для этого выпал уже незадолго до заката. Двое членов банды, один с ружьём, типа Денисова дробовика, другой с топором в руке, отправились куда-то. Они часто курсировали по окрестностям и приносили баулы с вещами в новый дом. Теперь их путь лежал мимо нашего наблюдательного пункта. Оружие за спиной, в руках четыре немалого размера сумки.

Выбрав место с расчётом, чтобы нас не увидели другие, мы спрыгнули из окна первого этажа перед носом у них и вежливо предложили остановиться.

— Кто такие? — начал с места идущий первым, молодой мужик с брюхом и большой залысиной, — валите отсюда, место наше.

— Молодой человек, я бы не советовал вам так разговаривать с теми, кто сейчас направляет на вас ствол.

— А чё мне твой ствол? — он не успокаивался, — знаешь, сколько нас? И все при стволах.

— Да ну! — удивился я, направляя обрез ему в живот — вижу я, что даже группы вооружить не можете. При стволах они. А если и при стволах, то что с того? Стволы ваши там, а я здесь. Или ты думаешь, что ваш старший, обнаружив твой объеденный крысами труп, всё бросит и побежит вендетту устраивать? Нет, не спорю, он, конечно, расстроится. Две пары рук в минусе, а ещё важнее ствол и добыча. Вот только войну никто не устроит из-за этого. Да и с кем воевать? Мы — не чёй-то дом или семья, мы сами по себе, сегодня здесь, а завтра там.

— Чего хотел? — мужик по-прежнему скалился, но гонор потихоньку шёл на убыль. Сказанные мной слова легли на верную почву.

— Вот это уже разговор, — похвалил я его, — мне ваш старший нужен, Василий, кажется, вот к нему разговор есть.

— Не будет он говорить, — упавшим голосом произнёс второй, — сразу стрелять прикажет.

— Ну, тем хуже для него, но попробовать стоит. Ружьё ваше я оставляю в залог, баулы можете забирать. Жду его к себе сразу, как только доложите. Пусть один приходит.

— А что сказать? Ты кто сам будешь?

— Серёга Миронов меня зовут, да ему это ничего не скажет. В общем, жду, пусть к дому подходит, переговорим и разойдёмся. Или нет. Это ему решать.

Ружьё они отдали без сопротивления, потом подхватили сумки, в которых я разглядел рулоны ткани, и понуро побрели домой. Втык, конечно, получат, но дефицитный ствол желательно будет вернуть. Так что стимул есть и немалый. Мы сели к окнам и стали ждать. Теоретически, нас могли обойти, но делать это придётся по очень широкому кругу. В любом случае, сюда придут.

Через некоторое время после возвращения двух неудачников, в доме раздался медвежий рёв, маты сыпались, как из рога изобилия, подозреваю, что по и роже они тоже получили.

Потом наступило затишье. Через некоторое время двери подъезда распахнулись, и в нашу сторону пошёл человек в кожаном пиджаке. На плече его висела упомянутая Сайга, но агрессии он пока не проявлял, шёл размеренным шагом, не торопясь, проявляя достоинство. Выглядел он действительно как нерусский, но не как кавказец или среднеазиат, а, скорее, как цыган.

Приблизившись к стене дома на десять метров, он скинул с плеча карабин и крикнул:

— Кто здесь?!

— Ствол прибери и заходи, — спокойно ответил я, — поговорим и разойдёмся.

— Не о чем говорить, — проворчал он, но карабин на плечо повесил и к двери подошёл, — место это наше, мы с него не сойдём, а хотите войны…

— Да срать я хотел на ваше место, — прервал я его, — и хабар собранный меня не интересует. Представляешь?

Он вошёл в двери он пристально посмотрел на нас. Я сидел на стуле, обрез держал под рукой, но направлять на него не собирался. Если нужно будет, успею схватить. В другом конце комнаты сидел Денис, доже держа свою двустволку на коленях и положив руки сверху.

— Ты присаживайся, — я указал ему на стул, сразу у входа, — в ногах правды нет. А разговор к тебе, и правда, серьёзный.

— Для начала изложи, кто ты? — выдвинул он условие, присев на стул, — потом предлагай, потом объясни, в чём твой интерес.

— Кто я, — вопрос второстепенный. Имя своё я уже называл, твои люди тебе его передали. А разговор у нас будет о планах на будущее.

— Мои планы уже готовы, — он откинулся на спинку стула.

— И что за планы? — с усмешкой спросил я, — нахапать добра, сложить в подвал и сидеть на нём, дрожа от страха и стреляя на каждый чих? Отличные планы. И пока, надо сказать, они себя оправдывают. Просто народ ещё не оголодал и не оскотинился до конца. В городе, считай, что безопасно. Дроны я не учитываю. Твои люди даже добро таскают не таясь. А скоро всё изменится. Станет голодно, холодно, запасы, даже самые большие, имеют свойство кончаться. Так ведь?

— Ну, так, — нехотя ответил он, — что с того.

— А то, Вася, что через пару месяцев, беззаботное житьё закончится. Оголодавшие люди вспомнят, кто и сколько в нору уволок. Вы сидите крепко, но вас не полк, и пулемётов нет, и выходить, хотя бы за водой, вам придётся. Очень скоро вас валить начнут по одному, просто, чтобы вас ослабить и ствол забрать. А к зиме ближе, подозреваю, будут и просто на мясо забивать. Голодные люди брезгливостью не страдают.

— Справимся, зря пугаешь.

— А я не пугаю, эту информацию ты и сам мог получить, если бы мозгами раскинул.

— К чему разговор? — ему явно не нравились мои слова, — давай уже к делу.

— Дело выглядит так. Первое: надо укрупнять группировку, контакты с соседями наладить, времени немного прошло, счета взаимные пока не накопились. Второе: частично сохранился частный сектор, это огороды, засеянные, замечу, урожай с которых очень поправит ситуацию с продовольствием. Не только на этот год, но и после.

— Тебе череп не жмёт? — на полном серьёзе спросил Василий, — думаешь, до тебя никто об этом не вспомнил?

— Думаю, что сельскохозяйственный труд в условиях постоянной войны малоэффективен. Как ты себе это представляешь, один с кетменём картошку окучивает, а десять вокруг бегают с ружьями?

— Именно поэтому никто туда не лезет. Пока. Ближе к осени потянутся все. Что тогда начнётся, не знаю.

— Вот для этого и нужен пункт первый. Выживать нужно в коллективе, а то, чем заняты вы, называется доживанием. И приз в этой игре — возможность умереть последним, доев своего менее удачливого товарища.

— Думаю я, что кордон не навечно, откроют когда-то, — сказал он без особой уверенности.

— А вот третье: нужно установить контакт с внешним миром, связи тут, как я понял, нет?

— Ни мобилы, ни спутниковые, ни рации простые, даже приёмник «Европу плюс» не ловит.

— А значит, путь один. Контакт с кордоном.

— Они не разговаривают. Стреляют. Сначала поверх голов, а потом…

— Ой, ли? А я вот своими глазами видел, как один мужик у солдат ящик тушёнки выменял.

— На что? — его явно заинтересовало.

— На обломки дрона. Ради такого вояки на переговоры пойдут.

— А не свистишь ли ты? Первые два дня пытались с дронами воевать, так все уже в землю легли. Не убиваются они. Никак.

— И, тем не менее, у одних ребят получилось. А что сделали одни, могут повторить другие.

— Красиво ты расписываешь, — сказал он, поднимаясь со стула, — но я пока на своём стоять буду. С другими поговори, я не против мирного сосуществования. Глотки резать за еду мне не хочется. Хотя, как знать, возможно, в голодное время я и передумаю. Ружьё верни.

— Держи, — я протянул ему ружьё и тоже встал. — Кстати, о еде. Нам бы тушёнка не помешала. Банок десять, не подгонишь? Только хорошую, без сои.

— Благотворительностью не занимаюсь.

— И в мыслях не было что-то просить, на обмен патроны есть. Дура твоя под семь шестьдесят две?

— Ну.

— Одна банка — десять маслят.

— Один на проверку возьму.

— Договорились. Сто патронов и один на выбор выстрелишь в воздух.

— Ждите, — сказал Василий и покинул нас, проворно выпрыгнув в окно.

Ждать пришлось недолго, через пять минут после того, как местный курбаши вернулся в дом, он уже вышел снова, видимо, не доверяя обмен никому из своих людей. В руке он держал пакет с компактным и тяжёлым грузом. Я достал из запасов пять бумажных пачек, из шестой выковырял один патрон и положил рядом.

Обмен состоялся в молчании. Василий взял в руку свой карабин, сильно напоминающий АКСУ с укороченным магазином, вынул магазин, выковырял патрон из пачки и с лёгким щелчком вставил его внутрь. После этого он сгрёб пачки в обширные карманы пиджака, после чего выскочил на улицу и с улыбкой передёрнул затвор. В момент выстрела Денис, ранее молчавший, вскинул руку и как-то странно замычал, словно хотел что-то сказать, но ему зажали рот. А в момент, когда Василий нажимал на спуск, я увидел, куда указывает его рука. Там, из-за поворота чинно выплывал дрон. Не знаю, заметил ли он стоявшего снаружи Василия, но вот выстрел услышал точно.

— Валим! — выдохнул я, подхватывая рюкзак и винтовку.

Василий оперативно запрыгнул обратно, и мы втроём кинулись вверх по лестнице. Выход на чердак был открыт, так что, кое-какие шансы у нас были. В любом случае, бежать по улице от самолёта — занятие бесперспективное.

Остановились на пятом этаже. Встал вопрос, лезть ли на чердак. Вряд ли получится сделать это бесшумно, да и погоня сейчас пожалует.

— Он сюда не пролезет, — сказал Василий, — да и стену вряд ли пробьёт.

— Зато пауки пролезут, — парировал я, доставая обрез, — ждём.

Железный враг не подвёл. Очень скоро мы услышали топот множества железных ног по лестнице. Я поднял обрез. Пауки могут быть из сколь угодно прочного сплава, законы физики никто не отменял. Горсть свинца существо такого размера просто сметёт. Вопрос только, чем они могут быть вооружены?

Когда первый паучок показался на ступенях, я прицелился. Но Василий меня остановил.

— Не гони, рикошетом всех нас зацепит, так растопчем.

Он действительно поднял ногу и наступил на небольшого, размером с кулак, механического монстра. А дальше всё пошло не так. Во-первых, придавить его к полу не получилось. Восемь суставчатых ног, каждая толщиной с карандаш, выдержали вес взрослого человека, во-вторых, одна из ног развернулась вверх и ударила его по ноге неслабым разрядом тока, синяя искра влетела под штанину и Василий с криком отпрыгнул. А паучок сразу же прыгнул ему на ногу, чуть ниже колена и применил другое оружие.

Что это было, я сразу не понял, скорее всего, заряд взрывчатки направленного действия. Паук впился в ногу, раздался хлопок, Василий с криком повалился на пол, штанина мгновенно пропиталась кровью, нога в ботинке выпала наружу. Кричал он, впрочем, недолго, тот же паук прыгнул ему на голову и, обхватив её ногами, словно зародыш Чужого, впился ему в лоб и начал его сверлить, так мне показалось. По голове потекла кровь, Василий всё ещё отчаянно трепыхался, но видно было, что ему пришёл конец.

Наплевав на возможные рикошеты, я выпалил из обреза, разбив вдребезги и железного паука и голову Василия. Второй патрон потратил на следующего, третьего отстрелил Денис, потратив оба патрона. Дальше, не желая испытывать судьбу, мы кинулись вверх о лестнице. Пауков было ещё много, и они нас преследовали, ловко перепрыгивая со ступеньки на ступеньку. Скорость наша была гораздо выше, вполне могли оторваться, но увы, для этого нужна бесконечная лестница, а у нас только пять этажей.

— Лезь на чердак! — крикнул я Денису, заряжая обрез. Надеюсь, по такой лестнице паучки забраться не смогут.

Я навёл стволы на лестничный пролёт, а парень начал подниматься к люку, подхватив рюкзак, винтовку и ружьё. Атака снизу отчего-то задерживалась, хотя цокот железных ног был слышен отчётливо. Вдруг рядом со мной упало ружьё, а следом и сам Денис, сунувший уже голову в люк, мешком свалился вниз. Он, в отличие от Василия, не кричал, видимо, механическая тварь вколола ему транквилизатор или оглушила разрядом. Помимо восьми опорных ног у твари оказались ещё какие-то тонкие металлические щупальца, которыми она забуривалась ему в лоб.

Сбить паука пинком получилось, вот только спасать Дениса было уже поздно. Лоботомия завершена и даже кусок мозга удалён. Во лбу у парня зияла кровавая воронка, сантиметров пять диаметром, глаза безжизненно смотрели в потолок. Но, рассматривать его дальше мне было некогда, паук никуда не делся, быстро втянув щупальца в брюхо, он сориентировался, отыскивая глазами (если таковые у него были) обидчика, а отыскав, бодро кинулся на меня. А по ступеням уже поднимались его коллеги.

Ближнего получилось сбить выстрелом, а второй выстрел ушёл в пустоту, трое на лестнице с поразительной ловкостью, отпрыгнули в стороны. Лезть на чердак было смерти подобно, поэтому я распахнул дверь в квартиру, которую заранее оставил открытой, чтобы свободно перемещаться по дому, и заскочил внутрь, дважды провернув замок. Их это не остановит, но хоть перезарядиться смогу.

Действительно, стальная дверь продержалась полминуты, потом замок просто вынесло кумулятивной струёй, изуродованная дверь приоткрылась, и в квартиру вполз ещё один восьминогий робот. Этому не повезло, увернуться от картечи не вышло, его просто разметало на куски, а вот двое других оказались умнее, они полезли в квартиру не по полу, а по стенам, непонятно как удерживаясь. Я кинулся в другую комнату, роняя за собой шкаф с одеждой. Одного удалось сбить и даже придавить к полу, но и это его надолго не задержало.

Межкомнатная дверь подарила три драгоценных секунды, перезарядка, картечи больше нет, пуля. В один и в другой ствол, промахнуться нельзя, бежать уже некуда. Лёгкая фанерная дверь слетела с петель. Выстрел. Удачно, ещё один разлетелся на куски. И последний. Пуля прошла мимо, но с одним можно и поиграть. Я вскочил на диван, переламывая обрез, он вскочил следом, перепрыгиваю через него, одновременно загоняя в стволы новые патроны, роняю на него трюмо, а когда он из-под этого трюмо выполз, я смог его подловить. Свинцовый шарик расплющил некрупное шарообразное тело паука, ноги ещё какое-то время выбивали дробь, но постепенно затихли.

Что дальше? Уходить. Знать бы ещё, куда? Я выглянул на балкон, где нос к носу столкнулся с дроном. Какое-то время мы просто рассматривали друг друга. Метнуться назад я не мог, расстреляет иглами в спину, но пока я ему зачем-то нужен.

Из тела стального монстра выдвинулись многосуставчатые механические «руки» и протянулись ко мне. Левая от меня металлическая клешня раскрылась и изнутри выдвинулась игла. Вот, значит, как. Схватят, уколют, и всё. Оставалось неясным, зачем им люди, причём живые.

Пока железные руки тянулись ко мне, мои руки, бросив бесполезный уже обрез, вынули чеку из гранаты. «…Какой-то контакт, над правым крылом сразу» — звучал в голове голос Семёна.

Пальцы отпустили предохранительный рычаг. Четыре… Три… Два… Один! Граната летит вперёд, я падаю на пол с призрачной надеждой, что тонкая пластиковая перегородка защитит от осколков. А через секунду наступает темнота.