Бессмертная и невозвратная

Глава 42

«Я колпак нахлобучил, а мама — чепец…»[29] И это все, что я знала, к сожалению. Моя мама могла прочитать весь стих наизусть, все двадцать куплетов, или сколько их там. Джесс, Марк, Джон и я собирались к ней завтра, на ужин в Сочельник. Тогда она мне его и расскажет.

Я закрыла дверь своей — нашей — спальни за собой и увидела Синклера, запутавшегося в простынях, посередине кровати.

— Она здесь, да? — спросил он. — Я чувствую. Тянет из меня силу.

— О, Боже, детский сад какой-то! Это просто елка. Не ядерная бомба.

Он вздрогнул.

— Для кого как.

— Она даже не такая большая! — я показала жестом на уровень талии. — Вот такая. Нам пришлось убрать часть украшений обратно на чердак.

— Ее уберут послезавтра, верно?

— Ее только что поставили! Ой, пока не забыла, не думаю, что ты хочешь пойти на ужин в честь «сам-знаешь-чего» завтра к моей маме.

Он скривил лицо, словно почуял плохой запах.

— Твоя мама — очаровательная женщина, во всем, и в нормальной ситуации я был бы в восторге.

— «Спасибо, но нет, спасибо», верно?

— Я не выйду из этого дома до двадцать шестого числа.

— Ну вы все даете! Клянусь.

— Ты никогда не поймешь, что одновременно изумительно и страшно.

— Ага. Ты, наверное, слишком напуган, чтобы использовать кое-что, да?

Он изогнул бровь.

— Не настолько напуган.