Берегите лес от пожара [СИ]

Где баба Яга

Дашурка обожала детей. В Лоевском наставническом колледже она завершила второй круг, и проходя практику в оздоровительной зоне, не расставалась с простым черным поясом сэнсея.

Дети отвечали Дашурке взаимностью. Вот и сейчас восьмилетки ее отряда глядели вожатой в рот распахнутыми глазенками, яркими, как луговые цветы. А Ира Колтышева даже водрузила на голову соломенную шляпку-корзинку, украшенную любимыми Дашуркиными маргаритками: розовыми и белыми. На остальных детишках были разноцветные панамки, а также рубашечки и штанишки из натурального льна, сберегающие кожу от солнечной радиации, и легкие кожаные сандалики. И Дашуркина душа радовалась, глядя на этот веселый пестрый круг.

А вокруг была лепота. Разноцветная пластиковая дорожка, обсаженная сакурами и круглыми сосенками ростом по колено. Среди чисто умытой зелени, фонтанчиков и клумб — лаковые теремки корпусов, а за силовой завесой горизонт загораживал настоящий дремучий лес. Вот туда водить детей категорически запрещалось. Впрочем, программа отдыха была достаточно насыщенной, чтобы отвлекаться на пустяки.

— Внимание, дети! — Дашурка похлопала над головой ладонями. — Сегодня у нас драматический театр-кабуки представляет сэппуку Асато Ории. — Кто скажет, кто такой господин Ория?

— Программист! — басом закричала Ира. — И анимэ… аниматор, вот!

— Знаменитый программист, — улыбаясь, поправила Дашура. — А какие анимэ он создал?

— «Кицунэ в шляпе», — робко засопела Леночка. У Леночки из-под панамки выглядывал огромный программируемый бант — в зависимости от погоды и настроения хозяйки он делался то зеленым, то полосатым, то пестрым, точно огромная бабочка. «Хорошо молодым…» — по-белому позавидовала Дашурка.

— Молодец, Леночка. А еще?

— «Предки света»! «Лисий снег»! «Микадочка и семь самураев»!.. — посыпалось наперебой.

Вожатая опять похлопала:

— Молодцы! Во время спектакля артист, играющий Асато Орию, станет раздавать вам пирожные с морской капустой. Все вы получаете сбалансированное питание из экологически чистых продуктов. Так смотрите, не кидайтесь на них, как из голодного края.

— Ага.

Валерку Першина Дашура не любила и даже слегка побаивалась. Свое пребывание в оздоровительной зоне он начал с того, что разбил нос скромному Лене Кувыкину, а потом забрался на дерево и не желал слезать. По сути, хулигана стоило подвергнуть психокоррекции, после спектакля Дашурка как раз собиралась посоветоваться об этом со старшими товарищами.

— Вы должны быть достойны светлой памяти господина Ории, который и перед сэппуку угощал пирожными ваших ровесников, — произнесла вожатая твердо. — Кстати, кто мне скажет, что такое сэппуку? Не кричите все сразу. Поднимаем руки!

Лес рук немедленно вытянулся к ней.

Дашурка невольно разулыбалась. Нет, все же какое растет поколение: активное, умное, интересующееся всем на свете! И в этом есть ее, Дашурина, заслуга. Сеять разумное, доброе, вечное; зажигать огонь в сосуде — что может быть прекраснее? Сейчас они будут смотреть спектакль, а на ночь Дашура расскажет им о топологии… Или ландшафтном дизайне?..

— Вот ты, Юра…

Темноволосый стройный мальчик поправил очки. Зрение у Юры было прекрасным, но он старался во всем походить на известного академика, своего прапрадеда, и Дашурка относилась к ребенку с пониманием. Ей тоже было на кого равняться: Песталоцци, Гаутама, Лев Толстой…

— Сэппуку — это достойный, освященный веками обычай добровольного прерывания жизни, чтобы освободить пространство для последующих поколений, — вдумчиво сообщил Юрочка. Валерка фыркнул. Дашура сделала вид, что не заметила.

— Совершенно верно. И когда придет ваш предел, вы тоже сможете избрать этот способ, как достойный истинного гражданина своей земли.

Вожатая вытерла уголок глаза.

— А когда спектакль закончится, уже вы покажете артистам свой талант в составлении хайку, без чего не может обойтись ни один образованный человек. Все готовы?

Дети запрыгали, крепкие ручки опять потянулись вверх.

— М-м… Ирочка, пожалуйста.

Ира захлопала ресничками, поправила шляпку и нараспев прочитала:

Но тут над теремками, клумбами и дорожками прозвучал чистый, ясный звук синтезатора.

— Все, дети! — слегка волнуясь, крикнула Дашура. — Пора! Все за мной.

И ребята, словно разноцветные рыбки, потянулись к навесу из прозрачного пластика, укрывающему летний театр.

— Мурня, — басом сказал Валерка. — Я это сэппуку Ории сто раз видел. И «Раба квадратиков» восемьдесят серий.

Юра поправил очки:

— Круто!

— А делать чего? — дергая бант, задумалась Леночка.

— О-о… — Ирка, подмигнув, сдвинула шляпку на затылок.

В корпусе они поймали и перенастроили электронного уборщика. Он должен был изображать марсианский прыгающий танк. Девочкам досталась роль звездных принцесс (на меньшее они не соглашались), Юрка стал Дартом Крюгером, а Валерка — Терминатором. И понеслось. Сперва дети под дикие вопли уборщика: «Мойте руки перед едой! Грязные руки грозят бедой!!» прыгали по кроватям и швырялись подушками, потом побежали за корпус, а потом… вокальные возможности одуревшей машины вошли в резонанс с силовым забором, и все пятеро с разгону выскочили в дремучий лес.

О, что это был за лес!.. Неохватные стволы до неба, зеленые кроны, глотающие свет.

Подстилка из сухой иглицы скрадывала шаги.

Электронный уборщик, увидев столько мусора разом, завопил: «Чистота — залог здоровья!!» — и отключился. Леночка заплакала.

— Пустяки, дело житейское, — дрожащим баском произнес Валерка, а Ирка стала тереть имплант на виске.

— Место условно обитаемое, условно для жизни пригодное, явной опасности не несет, — сообщил механический голос. — Чтобы выйти в жилую зону, следуйте за стрелкой.

Валерка засопел:

— Ага, разбежался… Когда еще повезет в приключение угодить!

— А может… — подоткнул очки Юрка.

— Не может! Плаксы, вы с нами?

Ирка сжала кулаки. Нагнулась, подобрала с земли яйцевидную лохматую коричневую штуковину:

— Счас как дам!

Юрка сморщился:

— Дети, не ссорьтесь.

Валерка обварил его взглядом и углубился в чащу. За ним крались остальные. Шли они каких-то пятнадцать минут, а показалось, что провели здесь целую вечность, когда среди деревьев открылась полянка. А на ней…

— Баб Югов не бывает, — выдохнул Юрка, уронив очки.

— Ягов, — Ирка сдернула шляпку с колючей ветки и нахлобучила на голову так, будто хотела в ней спрятаться. Леночка снова приготовилась зареветь, а ее программируемый бант побледнел и растаял в воздухе.

Валерка расправил спину и шагнул вперед.

— Здра…здравствуйте, те…тетя!

На полянке стояла избенка — бревенчатая, с соломенной крышей и дощатым крылечком. Окна у избенки были подслеповатые, дверь болталась на кожаных петлях, а фундамент заменяли воткнутые в мох деревянные столбы.

На крылечке ерзала тетенька с похожим на печеное яблоко лицом и сморщенными руками. Надето на тетеньку было что-то теплое и бесформенное, а подробности мешал разглядеть зверь с куцым хвостом, копытцами на ножках, бородой и загнутыми рогами. Зверь все время переминался, мекал и норовил опрокинуть пластиковое ведро у себя под животом.

— А за…чем вы чертика мучите?

— Ага, — поддержал Юрка, тоже отважно делая шаг вперед и терзая очки, — это неэкологично.

Тетенька захохотала. Лена с Ирой заметили, что зубов у нее совсем нет, и бояться тут же перестали.

— Это коза, — объяснила тетенька, все еще хихикая. — И я ее дою.

— Что?..

— Молоко, — тетенька показала им белое содержимое ведерка, — козье, парное.

— Молоко берут в интернете, — солидно сказала Ирка. — Заказ делают.

Тетенька странно покивала головой, протянула руку за спину, нашарила расписную большую кружку, зачерпнула из ведра:

— Пробуйте.

Валерка засопел и оглянулся. От него ждали подвигов, и он отважно лизнул содержимое кружки кончиком языка. Было оно жирное, и пахло неприятно: похоже, травой.

Оживился Валеркин имплант: «Молоко козье натуральное… химический состав… наличие нитратов… пищевых добавок нет… генетических изменений нет… условно съедобно…»

Мальчик вернул кружку тетеньке:

— Спасибо. Я больше с бананами люблю.

Тетенька опять засмеялась:

— Так в пуще бананы не растут. А вы откуда взялись?

— Из оздоровительной зоны, — бантик на голове Леночки покраснел. — А вы баба Ега?

— Нет, золотко, — тетенька приобняла девочку за плечи. — Просто баба Алена. Вас обыскались, поди. Идем, на тропинку выведу…

— Тетенька, — осмелел Юрка, — а почему у вас домик на ножках?

— А чтобы мыши не докучали, деточка.

Юрка уставился под ноги и подпрыгнул.

— Не бойся, у меня про них кошка есть.

— Кто? — Юрка подпрыгнул снова и покраснел.

— Тетенька, вы врете, — сверившись с имплантом, заявила Ира. — Кошки живут только в заповедниках. Баст в Египте, четыре семьи, манул — на территории бывшего Кыргызстана, гепард и росомаха…

— Какая росомаха, Мурка, — хозяйка избушки махнула рукой. — Вот тропинка, пряменько. Не заблудитесь. Вы уж про меня в зоне не говорите.

Все четверо закивали. И, оглядываясь, долго видели, как беззубая тетенька, стоя под деревом, машет им рукой.

Среди детей вести расходятся быстро, и после ужина весь лагерь знал, что в лесу, совсем рядом, живет баба Яга.

Один из техников приставил к виску старухи светящийся изнутри сканер, второй склонился над ноутбуком. Оперативники сидели на крыльце, поглаживая лежащую между ними кошку.

— Ну?

— Как мы и предполагали. Назарина Алена Станиславовна, пол женский, 2…17 года рождения, дата определенного биологического предела — 2…89, дата реального предела — прочерк, незаконное повреждение импланта 97,7654…

— Что же вы, Назарина Алена Станиславовна, вроде взрослый человек… — вздохнула инспектор, ковыряя золотой шеврон на рукаве, — известный ученый… в свое время… А живете, как дикарь: без воды, без отопления, без компьютера…

Бабуся молчала.

— Коз разводите. А между прочим, коза — экологически вредное животное, уничтожает травяной покров на сто процентов. А молоко без соответствующей обработки предлагать детям вообще преступно!

Бабуся молчала.

— И этот ваш вид! При достижениях пластической хирургии! Довели детей до культурного шока. Не стыдно? А ведь вынужденная психокоррекция отнюдь не благо. Вам их не жаль?

Назарина поджала губы.

— И эту девочку, как ее… — инспектор задумчиво щелкнула пальцами.

— Веретенникову Дарью Александровну, — подсказал техник за ноутом.

— Именно. Перспективный педагог, черный пояс, блестящее будущее — все это вы перечеркнули. Кроме того, психологи предсказывают 94,56-процентную вероятность развития у нее суицидального комплекса. А ведь Дашеньке всего девятнадцать лет.

Алена Станиславовна разжала узкие губы:

— А вы этому только порадуетесь! Станете и ее сэппуку в новостях показывать! Еще национальной героиней сделаете. Тьфу!!

Инспектор устало вздохнула:

— Перестаньте, Алена Станиславовна! Поберегите для внуков пыл и пламенные речи. Вам-то что… А вот им за ваши преступления отвечать придется. По нескольким статьям. Позволите вопросик не для протокола?

Старуха засопела.

— Зачем же вы так близко от оздоровительной зоны устроились? По людям тосковали?

— На вашу глупость надеялась, — буркнула бабка. — Как там говорят китайцы… «У лампы всегда темнее».

Инспектор пожевала губами.

— Саша, официальную формулу.

— Назарина А.С., — забарабанил техник с ноутом, летая пальцами по клавиатуре, — вы задержаны. С этого момента все ваши слова могут быть обращены против вас. Вы имеете право не говорить, на адвоката и одно обращение через Сеть. Вам все понятно?

— Что будет с моим хозяйством?

Инспектор вздохнула с плохо скрытой досадой:

— Дом будет перемещен в ближайший музей деревянного зодчества, животные переданы в экологический заповедник. Через Сеть обращаться будете?

Бабка протянула руки вперед — будто ждала, когда на них защелкнут наручники.