Белая ворона

Прода 11.10.2024

Конечно, вот так сразу замутить призыв демона в сельской местности я не осилила. Но путь в тысячу ли начинается…

С хвоста. У меня он начался с хвоста. Помните, что растят на полях мои предки? Там коротенький список, и в нем присутствует свекла. А еще в доме дровяная печь. И там не только бамбук жгут.

Свеклу я знала, где искать. Не первый день мы тут, а я та еще малышка-любопышка, и облазала все места, куда пустили. Сахарная свекла, в отличие от привычной мне по прошлой жизни, которая в борщ и винегрет идет (а еще с чесночком и майонезом салатик — м-м!), бледная. Нашу нормальную я тут, к слову, не нашла.

Но, как и у нормальной свеклы, у сахарной есть хвост. Помните? «Крылья, ноги… Главное — хвост![1]»

Хвост, он же корень, для моих целей светловат. И тут на помощь приходит печь, точнее — сажа из ее недр. Немножко подчерпнуть сложенной бумажкой, достать, посыпать на корешок сверху. Растереть прямо через бумажку. Мне же не нужен идеальный антрацитовый, мне и невнятная серость сойдет.

Убедиться: пальцы не испачканы, одежда в порядке. Супер, идем дальше.

Следующая часть подготовки включает в себя любимое лакомство Бинбин. Девочка она своевольная, капризная, в семье своей обожаемая. И любит сладкий картофель. Определенный: там внутри упаковки засушенные кусочки батата, и каждый тоже упакован. Шуршунчик с шуршунчиками и сладкой начинкой.

Упаковку частенько возле кровати оставляют, и ночью подозрительно шебуршат и выразительно чавкают. В доме очень тонкие стены и не везде вообще есть двери. Слышимость — очешуительная.

Нет, я всё понимаю: ночной дожор — дело святое, но она же картошкой не делится.

Миссия состоит в тому, чтобы изъять вскрытую упаковку, запихнуть в нее «попку» корнеплодного хвостатого, конечно же — хвостом наружу. Заранее перекрашенным хвостом! Дождаться момента, когда в комнате никого не будет, положить на место апгрейженный вариант вкусняшки. С сюрпризом.

Дальше включается режим ожидания. Но просто так сидеть и ждать скучно, а там как раз все вредители на улице шалят. Можно в их отсутствие еще чего-нибудь соорудить.

Рюкзачок с новенькими, почти не юзанными карандашиками мы привезли с собой. Мать моя рассудила, что, раз мы тут надолго, могут случаться периоды, когда доченька заскучает. Ведь взрослые-то в делах и празднованиях. И вдруг малышке Мэйли захочется порисовать?

Я же ей в лоб не залеплю: «Не, мать, мне того раза хватило. С тесаком и запахом паленого». Тем более, по итогу она оказалась права, пригодились для дела карандаши.

Те, кто кричат о демоне, смеются над возможностью его прихода, пусть сами увидят следы демонических когтей. Вообще, лучше и нагляднее всего было бы стырить (ой, позаимствовать) из ящика с инструментом для огородика тяпку. Грабли я не утащу, а вот тяпочку… И пройтись зубцами живописно по простыням.

Но семья Ли, хоть и сила, но не богатая. Не в деньгах сила клана Ли. Простыни (обычные белые у всех, как в каком-то пионерлагере времен моего первого детства) денег стоят. И наволочки тоже. Эх… А перья бы так украсили картину…

Но я не злой ребенок. Демон, вероятно, злой, а я-то по самому больному — кошельку предков — бить не намерена. А карандашики отстираются.

Братья-кролики спят в одной кровати. Они погодки, их и «сгрузили» вместе ночевать, тем более, что семьи их родителей дружны.

Операция «подмена» прошла без накладок. Я заранее раскрасила две наволочки красным карандашом. Оставила на ткани (натуральный крупнозернистый лен) по четыре косых волнообразных следа «когтей». Мне ровность не нужна. Как и идеальное исполнение. Мой шедевр выставлять в галереях не станут, так что — сойдет, как есть.

А чтобы стало совсем хорошо, добавила на «холсты» соевого соуса. Где-то капельки, где побольше… Оно подсохло в буроватые разводы и точечки. Ну да, не особо похоже на кровь. Зато отстирывается легче, чем тот же помидорный сок.

Уф. Чуть не сопрела, пока меняла братанам постельное белье и застилала покрывалом. Затем отогнула краешек, заглянула. Умилилась еще раз качеству проделанной работы.

— Ну красота же.

И все еще детский труд не закончен. Топаем в туалет. Он тут… не экстра-люкс. Делать важные дела надо над дыркой в полу. «Чаша Генуя» такое устройство называется. Но нам сейчас нужно не оно само, а держатель для туалетной бумаги на стене. И сам рулончик. Запасные хранятся тут рядом: клан большой, проходимость у помещения солидная, всегда нужно, чтобы запас стратегического ресурса имелся в прямом доступе.

Маленькие пальчики отматывают вниз немного дешевой однослойной сероватой бумаги. Черный карандашик старательно выводит на одном из перфорированных листочков паучка. Не стесняемся в размерах, не паримся о пропорциях. Опять же, нам не для музея.

Теперь важно успеть подменить рулон, если кто-то из взрослых пойдет по делам… Но они в большинстве своем уехали по каким-то семейным надобностям, сегодня за нами присматривает одна прабабушка. Присматривает — громко сказано, она на кухне гремит посудой. Шинкует, жарит, парит.

И шаги прабабушки слышно издали. Моторчик-моторчиком, а возраст сказывается. Она немножко шаркает при ходьбе. Так что можно просто поиграть неподалеку. В режиме: ушки на макушке. Детский слух чуток, услышу заранее. Ускорение себе придавать стрессом умею.

Бойкий топот — это точно не бабулечка. Это наш клиент (или клиентка). Ничего, если сюрприз попадет не к одному из основных адресатов. Прочая мелкота из клана Ли уже тоже потихоньку перенимает дразнилки. А еще косятся на меня, как на подброшенного на порог чужого ребенка, который их, родных, объест.

Нет, в чем-то они, без сомнений, правы, но…

— А-а-а! — визг почти на ультразвуке точно музыка для ушей.

Сначала ор приглушен стенами, затем верещалка выскакивает во двор.

Спокойненько ухожу к низкому столику под деревьями, расправляю лист для каллиграфии. Вывожу со всем тщанием крышу и свинку. Семья, тя. Традиционные китайские ценности — это так важно.

Вскоре на крик спешит прабабушка. Как может: она уже не молода, и ноги не так легки.

— Что случилось? — вопрос строг, но в нем кроется тревога. — Кто кричал?

Ей лепечут про паука в туалете.

— И что? — прихлопывает себя по бедрам старая женщина. — Повод орать? Давно ли стали городскими, что пугаетесь ерунды?

Тяну шею, косплею жирафика. Любопытно же, кому достался мой художественный экспромт. О, да мне с первого «выстрела» повезло. Сияющая жемчужинка надувает щеки воздухом, но спорить со старшей опасается. И это она правильно. Уважение к старшим — тоже из разряда традиционных китайских ценностей.

— Вся тоже надуйся, — вполголоса желаю я Бинбин. — Ешь больше, сестра-песец. Начни со сладкой картошки, очень рекомендую. Настоятельно.

Ведь пачка батата с хвостом — это не все приятности, что ждут тебя сегодня в комнате.

Вот теперь точно — только ждать. А то за один день все подарочки дарить мелким родственничкам неохота. Мы ж еще не завтра уезжаем? Значит, стоит растянуть совместное удовольствие.

Хотя, по правде говоря, не все презенты — это чисто мое творчество. Один из них мне преподнесла природа. Сельская местность щедра на разнообразные дары. Пригород в нашем случае — это чуть более обустроенный вариант проживания «в чистом поле».

Паучок был так, разминкой. Пробным шаром. Я даже не ожидала, что кого-то реально шугану им. Повезло, что Бинбин родилась уже в городе. Любимая балованная доченька. Братцы-кролики, скорее всего, и не заметили бы. Или попытались бы стряхнуть.

В общем, удача моя работает. И это хорошо. Чуть менее хорошо, что работает она так исправно на каверзах, а не на чем-то позитивном.

Ладненько, не расслабляемся. У меня этим вечером много работы. Целая простынка впереди! Такой простор для творчества.

Соус у меня еще остался, срез бамбука я в печи на остывающих углях успела подкоптить… Надо подумать, чего бы еще добавить, чтобы было красочно и весело. Вариантов так-то немало, но большинство из них сложно потом выводить с белого. А я же не вредитель какой-то.

Есть некоторые трудности: в масштабе работы и необходимости делать все скрытно. Эх, мне бы помощника. Желательно, росточком повыше.

Следы когтей и хвостик, торчащий из пакетика — это только начало. Демона им… Ишь, нахалята! Вы для начала пришествие его миньонов переживите.

— Эй! — ну какой же неприятный голос.

Любой, самый мелодичный голос может стать отвратным, если им только верещать.

Бабулечка разобралась с сортирным происшествием, чинно удалилась. Красное ханьфу, кроме ранее озвученных неудобств, еще и в плане маскировки весьма неудачное. Видно даже за ветвями деревьев.

И вот ко мне движется (пока еще не) полный песец.

— Это ты сделала?

А сколько возмущения в голосе! Черпаком черпать, да не вычерпать.

— О чем ты, сестра?

Каллиграфия, даже на начальном уровне, требует от ученика спокойствия духа и разума.

— В туалете был паук!

Очень грозный топ ножкой показывает, видимо, участь паучка при встрече с Бинбин. Или предсказывает мою. Но если последнее, то хреновая из нее предсказательница.

— А я слышала за углом мышиный писк.

И взгляд мой остается прямым. Ведь все в рамках истины. Вопрос лишь в том, кого я называю мелким серым грызуном. Человек, который за спиной других делает мелкие пакости, в моем мире назывался: «Ля ты мышь».

— Ты! — указательный палец тычет в мою сторону. — Мышь⁈

И писк снова куда-то в верхнюю тональность.

— А может, это был демон? — какой-то резкий переход из писка в издевку. — Нет тут мышей, дедушка ставит капканы.

— А может быть, ворона, — жаль, что на китайском звучит не так, как хотелось бы.

А то я бы продолжила и про собаку, и про корову, и про злого дворника. Увы, не поймут.

— Что? Какая еще ворона?

— Белая, подвид китайская. Говорю, мы тут на природе. Где много разной живности. Жучки, паучки, мышки, курочки, кошки.

Не помню такого подвида, скорее всего, его и нет. Австралийскую помню, она целиком черная. Так я и не совсем про птицу, я про себя любимую.

Хотят меня выделить из своих рядов детки? Ок. Буду выделяться

Задумалась. Время цитировать мудрейшего.

— Всё, отойди, — отмахиваюсь. — Ты заслоняешь мне солнце[2].

— Бинбин! Бинбин! — двое из ларца появляются очень вовремя. — Мы там такое нашли, иди к нам, покажем!

Сияющая жемчужина вскидывает вверх малозаметный подбородок (личико очень округлое, с плавными линиями) и упархивает на зов. Грозовой фронт пытался зацепить мою голову, но пронесся мимо. Пожалуй, и это тоже стоит отнести к везению.

— Тебя задирают? — на белый лист снова падает тень. — Ничего себе. Для такой маленькой сестрички — превосходная работа.

— А ты кто? — поднимаю глаза на незнакомого парнишку.

Лет семь-восемь на вид. Внешность обычная, улыбка приятная. На праздновании (до-после него тоже) я этого парня не видела.

— Ли Чжун, — отвечает ровно и серьезно. — Мы с родителями сегодня приехали. А тебя я помню. В том году ты во-от такая была. И плакала много.

Он сближает ладони так близко, что между ними в лучшем случае яйцо куриное поместилось бы. Похоже, у родственника так себе с оценкой, измерением и соотношением величин.

— Теперь поплачут другие, — бормочу под нос себе, но пацан-то хорош в подслушке.

— Ты не ответила, — выгибается в талии так, чтобы наши лица оказались на одном уровне. — Тебя кто-то из братьев и сестер обижает? Не стесняйся, говори. Этот братик тебе поможет со всем разобраться!

Наивный чуко… китайский юноша. Впрочем, искренность из него так и хлещет, а мне и впрямь пригодилась бы помощь кого-то более рослого, чем я. Буквально перед его появлением об этом думала.

— С чего бы мне верить, что ты на моей стороне? — легкая проверка на реакцию от меня. — И не побежишь к ним или к взрослым сразу после этого разговора?

— Ли Чжун, — удар кулаком в грудь. — Честный человек. Ты давишь языком своего доброго брата.

Я подзависла. Что я делаю языком⁈ О, как много мне еще открытий чудных предстоит… Сообразила, конечно, что я его обижаю несправедливыми словами, но не сразу. Учиться мне еще и учиться (и еще раз учиться, согласно заветам).

— Честный брат, — обращаюсь к этому экспрессивному товарищу. — У меня есть для тебя задание. Если ты действительно хочешь помочь своей младшей, то надо сделать…

ТЗ вышло коротенькое и простенькое. И я в очередной раз убедилась в том, что удача — на моей стороне. Ли Чжуна поселили в ту же комнату, где ночуют братцы-кролики.

Но и на этой договоренности мое везение не закончилось. По пути в дом я столкнулась с дядюшкой, который мне рассказывал про демона Няня. Он таскал ящики и мешки.

Как не спросить, что это такое любопытное делает родственник? Сами понимаете, мимо такого я пройти не могла. И выяснила, что на завтра запланирован большой семейный выезд на кладбище. И на послезавтра тоже, на более старое и далекое место упокоения предков. Самых мелких не возьмут, правда. Злые духи могут навредить детям.

Поклон предкам в эти дни — обязателен.

— А что вы будете делать? — продолжаю отвлекать дядюшку от дел.

Нормальный вопрос для маленького ребенка, я считаю.

Дядя оправдывает ожидания, переходит к перечислению. Обязательная программа: еда и чай для предков, поклоны, благовония, сжигание бумажных денег, чтобы члены нашего рода там ни в чем не знали нужды.

Я чуть за сердце на этом пункте не схватилась. Мы же только-только из финансовой жо… ямы стали выкарабкиваться!

Хорошо, что дядюшка своевременно уточнил: бумажные деньги — не настоящие. Ритуальные денежки это. А настоящие в печи жечь — дурная примета. И наоборот, дарить ритуальные деньги живому — очень плохая затея. Жест будет воспринят, как пожелание смерти. Со всеми вытекающими последствиями.

Была в моей прошлой жизни история, когда одна хорошая знакомая (мы вместе учились) на свадьбу сестры подарила… траурный венок. Заморочилась, нашла очень качественно выполненный и даже красивый (издали) венок из искусственных белых роз и лилий. Обмотала черной лентой с надписью: «С днем свадьбы», — и вручила молодоженам.

Капелька предыстории: сестра увела у этой моей знакомой жениха. И именно с ним сочеталась узами брака.

Там же, на свадьбе, Ксюха перевернула над головой женишка бокал с шампанским. И, пока один обтекал, а вторая изображала обморок, свалила с мероприятия. И никогда больше не общалась с этими (у)родственниками.

Так вот, если бы Ксюха родилась в Китае и звалась бы, скажем, Ксия (как одну из моих многочисленных местных сеструнь), то вместо венка она бы этой парочке мешок ритуальных бумажных денег приволокла. Эффект и посыл были бы один в один.

А еще, чтобы мертвые услыхали живых, живые будут жечь петарды. Загробный мир ведь далеко. Если родные будет тихо себя вести, то духи предков их и не услышат. Визит пропустят.

Я от души благодарю дядюшку. Ходячий кладезь информации! Столько интересного и полезного мне снова рассказал. К списку дел добавляется еще один пункт.

День удачных встреч постепенно клонится к закату. А там и до ночи рукой подать. А ночь, как известно — это особое время суток.

Спать я вечером запросилась пораньше. Сон — это отличное алиби. Особенно, когда ты немножко вредничаешь в процессе засыпания и просишь маму сначала рассказать про демона Суй и красные конверты. Потом упрашиваешь лечь рядом, ведь теперь дочке страшненько. И надежно блокируешь всеми конечностями возможность ухода мамули: встанет — разбудит.

— Ва-а-а! А-а-а! Ва-а-а!

Вопли на два голоса прервали мой сладкий сон. Я-то ждала первым выступления Бинбин. Может, я плохо закрепила серый хвостик, и он выпал? Да нет, вроде нормально.

На шум, конечно, сбегаются все. От мала до велика: даже крохотного братика притащили, и он, разбуженный, своим «Уа!» — добавляет громкости хору кавардака.

Братцы-кролики трясутся, внятного изложения от них сложно добиться. Но дед вызнает про следы и кровь на подушках. Делегация следует в комнату пострадавших.

Успеваю заметить Чжуна, он стоит в сторонке, не отсвечивает. Сейчас и выясним, хорошо ли я разбираюсь в людях.

Дергаю руку мамы, показываю, что нам тоже надо пойти. А то как такое веселье можно пропустить?

— И что это значит? — дед машет руками. — А? Объяснитесь немедленно!

К спаленке мы вовремя подобрались. Не внутрь, там битком, но из коридора тоже хорошо слышно. И видно нормально: мамочка по собственной инициативе взяла меня на ручки.

В маленькой комнатке: кровать, шкаф, стол, стул. И еще матрас в углу с постелью для Чжуна. Кровать в беспорядке, покрывало откинуто. Под ним постельное белье. Белое. Обычные, ничем не примечательные простынь, пододеяльник, наволочки.

Без крови и каких-либо следов.

— Н-но… дедушка…

Дедуля — свой человек. Он берет за уши обоих суетологов и под причитания, ахи-охи их мам тянет вверх.

— Чтобы оба, — с силой втягивает воздух дедушка. — Завтра весь день чистили лук и чеснок на кухне. И никто им не должен помогать. Я сказал!

[1] Из рисованного мультипликационного фильма «Крылья, ноги и хвосты».

[2] Подразумевается Диоген Синопский, отвечающий Александру Македонскому.