Белая Леди

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Ночи в Орслине, особенно весной и осенью, были темными. И, если в верхнем городе, или в более-менее зажиточных районах нижнего, еще можно было встретить уличное освещение, то сюда, в бедняцкие районы, фонарщикам дорога была заказана. И не только потому, что их могли убить, ограбить или просто избить, нет. Все дело было в том, что правительству города было откровенно плевать на тех, кто не дотягивал до уровня «приличного человека». Впрочем, это чувство было обоюдным — жителям трущоб тоже было плевать на всех чиновников, вместе взятых. Тут были свои. Они не носили дорогих костюмов, не пытались умничать в городском совете, не надували важно щеки, проезжая по городу. Но власть их была не менее, а зачастую и более, реальна и крепка, чем власть магистрата.

Впрочем, Орлека с ними, с настоящими хозяевами человеческого дна, практически ничего не связывало. Как-то так получилось, что за свои, вырванные у судьбы, пятнадцать лет жизни его угораздило не попасть ни в одну из мелких банд, состоящих из таких же как он сам, брошенных на произвол судьбы малолеток. Был ли тому причиной незлобивый характер Орлека, а может и наставления его рано почившей матушки, что всегда учила его быть честным и справедливым человеком? А может то, на что он насмотрелся за свою недолгую, но полную испытаний жизнь? Орлек не знал. Но он видел во что банды превращают людей. Помнил своего приятеля Тошика, помнил в какое чудовище превратился этот, в принципе, неплохой человек. Помнил Лику, смешливую и веселую девчонку, которая очень гордилась тем, что ее, двенадцатилетнюю малолетку приняли в свою компанию такие взрослые и серьезные, шестнадцатилетние парни. Помнил как плакала мать Лики, когда нашли то, что осталось от тела ее дочери. Помнил и не хотел себе подобной судьбы.

Впрочем, совсем без общения с бандитами не обходилось. Все же район его проживания давал о себе знать. Тут ты или работаешь на одного из смотрящих или платишь ему дань. Был, конечно, и третий вариант, но его добровольно никто никогда не выбирал.

Орлек как раз возвращался со встречи с одним из них. Маруру, ставший новым смотрящим их района вместо убитого недавно Тарика, желая как-то компенсировать свои потери от недавней войны банд, решил увеличить дань для простых работяг. О чем и проинформировал их на сегодняшней сходке. Почему только для работяг, Орлек понимал прекрасно. Если брать больше с бандитов, то те могут и взбунтоваться. Если со шлюх, то можно огрести проблем от их сутенеров, которые лишь номинально подчинялись смотрящим. Нет, конечно были и те девки, что ходили непосредственно под бандами, но там все было печально в плане заработка. Вроде и ноги практически сутками не смыкают, а денег пшик, так как приходится, в основном, обслуживать своих. А кто же будет со своих монету требовать?

Вот и получалось, что кроме работяг, больше и некого трясти. Работяги что? Они разобщены, за них некому постоять. Сами они тоже не бойцы. И то, что им, в итоге, просто-напросто не на что будет жить, Маруру не волновало совершенно.

И теперь, идя по темным улицам ночного Орслина, Орлек прикидывал как ему быть дальше. Того заработка, что он получал, работая на разгрузке кораблей уж точно не хватит на то, чтобы и новую дань заплатить и дожить до следующей зарплаты. Был, конечно, вариант на который его подбивал вышеупомянутый Тошик. Но там было все столь мутно, что Орлек, даже не смотря на уверения своего приятеля, что дело верное, чувствовал что лезть не стоит. Чувствовал тем странным чутьем, что присуще диким зверям и людям, выросшим на улице.

Своему чутью он привык доверять. Да и глупо было бы не прислушиваться к тому, что тебя уже не раз и не два спасало. Вот он и не хотел лезть в эту подозрительную авантюру и, следовательно, можно смело отбрасывать в сторону предложение Тошика. А раз так, то у него опять нет вариантов.

И все бы ничего, можно было походить по складам, там всегда нужны были работящие руки на одну-две смены, но там было ничуть не легче чем с кораблями. А работа на разгрузке итак, сама по себе, занимала очень много времени и сил. Он уходил из своей небольшой, кособокой, глиняной халупы, служившей ему домом затемно и возвращался туда тоже затемно.

Отчаяние накатывало на Орлека волнами, заставляло опускаться руки, но он старался не поддаваться, хоть и понимал всю безвыходность своего положения. Маруру дал ему два дня на то, чтобы собрать и принести недостающую часть денег. И пусть он мог заплатить, благо у него отложено было немного монет, а дальше что? Что он будет есть? Как он будет расплачиваться в следующем месяце?

— Ладно, разберусь как-нибудь, — пробормотал юноша себе под нос, сворачивая на улочку, ведущую как раз к его дому, — чай не я один должник такой.

Вдруг он заметил краем глаза чью-то фигуру, стоящую совсем рядом с ним. Резко развернулся и увидел невысокого, лысого, но с шикарной бородой, мужика, внимательно его рассматривающего.

— Че тебе надо? — грубо поинтересовался у мужика Орлек, — хрена ты на меня пялишься?

Мужик явно удивился, но все же ответил:

— Не обращать внимания на меня. Я случайно.

— Надо же, чужак. Один, да еще ночью в нашем районе. Морячок? — поинтересовался молодой человек у мужичка, хотя и сам уже видел, что тот действительно моряк. Таких как он было много в районе пирсов, но вот сюда, в трущобы они забредали достаточно редко, понимали, что им тут не рады. — Шел бы ты отсюда, дядя, — беззлобно посоветовал мужичку Орлек, — а то зарежут ненароком.

— Я не бояться, — улыбнулся бородатый, — сложно зарезать дважды. Ты правда меня видеть? Хорошо видеть?

Орлек не очень понял что его собеседник имеет ввиду, но вникать не стал, справедливо решив, что ни ему, ни бородачу это не нужно. Поэтому просто ответил:

— Конечно вижу. Как бы иначе я с тобой разговаривал-то?

— Интересно, — задумчиво проговорил мужик, — рассказать мне почему ты такой грустный.

— Иди ты нахер, дядя, — не выдержал Орлек и, развернувшись, потопал дальше по улице, решив что нарвался на какого-то психа. Впрочем, уйти далеко молодому человеку не удалось. Буквально через пару шагов его настиг окрик мужика:

— Тебе нужен золото? Все дело в деньги?

Молодой человек резко затормозил и повернулся к мужичку, который каким-то чудным образом вновь оказался рядом с ним.

— Рассказывай, — хмуро предложил он бородатому, — только учти, что никакой мокрухи и ничего такого. Если трахаться хочешь, за недорого могу показать кабак с дешевыми, но хорошими шлюхами. Там, кстати, и парни есть, если ты по этим делам.

Мужик, услышав его слова нахмурился, ему явно не понравилось сказанное, но быстро взял себя в руки и вновь улыбнувшись сказал:

— Нет, ничего такой. Хочешь золото? Просто идти на перекресток рядом с трактир «Рука вора» и кричать: «Белая Леди, спаси меня! Белая Леди, накорми меня!» а дальше все понять сам.

Орлек некоторое время всматривался в улыбчивое бородатое лицо и напряженно думал стоит ли ему ударить по нему или лучше просто оставить умалишенного в покое и побыстрее от него свалить. В итоге победило врожденное миролюбие парня и он, ничего не ответив, просто пошел в сторону своего дома, оставив странного типа позади.

— «Белая Леди, спаси меня! Белая Леди, накорми меня!»? Ты серьезно, Лон? — поинтересовался Тима у вернувшегося с разведки боцмана, — поумнее ничего придумать не мог?

— Не мог, — пожал тот плечами, совершенно не смущенный насмешками со стороны своего хозяина, — кто же знал, что он меня увидеть сможет? Я и растерялся немного. Ну и вспомнил как ты госпожу называл.

— Нераскрытый маг, — задумчиво проговорила Лилиана, рассматривая удаляющуюся фигурку, — очень большая редкость для его возраста.

— Это может нам быть как-то полезно? — спросил Тима у девушки, — может стоит к нему присмотреться?

— Даже не знаю, — все так же, смотря в след парню, ответила она, — маг это всегда хорошо. А если потенциал у него сильный, то вообще отлично. А потенциал у него есть, это и так уже понятно. Увидеть духа, суметь заговорить с ним, да еще понять. Он ведь тебя понимал, Лон? — обратилась она к бывшему боцману.

— Понимал, госпожа, — поклонился тот, — как же мы с ним иначе говорили-то?

— Так что? Может и правда приютим парнишку? Воспитаем из него твоего верного последователя? — улыбнувшись, поинтересовался Тима.

— В принципе, можно. Только давай, все же, сделаем по твоему плану. Дадим денег, как и собирались, а после присмотримся к нему. Оценим что за человек и как себя поведет с такой крупной суммой. А там уже будем думать.

— О, а он похоже поверил в ту чушь, что ты ему затирал, Лон, — усмехнулся Тима, наблюдая за тем, как парнишка свернул на улицу, ведущую к трактиру «Рука вора». Ну что ж, значит и нам пора.

Орлек и сам не понимал как так получилось, что он все же решил послушать того странного морячка. Глупость несусветная, конечно, но все же было у него некое чувство, что если не пойти туда и не сделать что ему сказали, то он совершит самую большую ошибку в своей жизни. Было ли это чувство тем самым чутьем, что заставляло поостеречься иметь дела с Тошиком, а может он столь отчаялся, что просто начал придумывать то, чего нет. Орлек этого не знал. Но тем не менее решил рискнуть. Что он, в самом деле, теряет-то?

Трактир «Рука вора» был довольно известным местечком в этом районе. Там собирались, в основном, мелкие бандиты, карманники, воры и матросы из тех, что победнее. Сам же Орлек был там всего пару раз, да и то, случайно. И причиной этому был даже не контингент, посещающий трактир, не то, что к выпивке он был достаточно холоден, а банальное отсутствие лишних денег. Как бы не был дешев этот трактир, но даже он был ему не по карману.

Между тем, чтобы заплатить какой-нибудь трактирной шлюхе, за которыми, кстати, в большинстве своем народ туда и ломился, и возможностью купить чуть больше крупы или даже целую рыбину, Орлек всегда выбирал второе. И нет, причина была не в том, что ему не хотелось. Хотелось и очень даже. Просто он занимал одну из самых низших ступеней в местной иерархии, поэтому бесплатно ему не давали, а продажная любовь для него была слишком дорога.

Он и сам не заметил, как оказался на том самом перекрестке, о котором говорил бородатый морячок. Оглядевшись по сторонам, Орлек ничего необычного не заметил. Не было даже других прохожих, что, впрочем, было совсем не удивительно — в этом районе мало кто имел достаточно храбрости для вечерних прогулок. Поэтому улица была пустынна, если не считать, тот самый трактир, находившийся от перекрестка метрах в двадцати. Там жизнь била ключом.

— О, Душа, что за хрень я делаю? — задал в пустоту вопрос Орлек. — Ладно, — тяжело вздохнул он, не дождавшись ответа, после чего набрав в грудь побольше воздуха прокричал:

— Белая Леди, спаси меня! Белая Леди, накорми меня!

Что должно произойти он не знал, но, в целом, был не особо-то и удивлен, когда не произошло абсолютно ничего. Никто не обратил внимания на дурачка, кричащего всякую чушь посреди улиц ночных трущоб. Нет, были, конечно, те, кто его услышал. Но они не посмели выбраться из своих жилищ, справедливо полагая, что абы кто ночью кричать не будет. А раз кричит, то так и надо. А значит и им незачем вмешиваться.

— Сучья тварь, — выругался Орлек, не дождавшийся никакой реакции, — чтоб тебя, мразь бородатая, Морской Отец сожрал вместе с твоим кораблем!

Сплюнув на землю, он резко развернулся и зашагал в направлении своего дома. Впрочем, далеко уйти ему не удалось. Метрах в пяти перед ним проявилась полупрозрачная фигура, принадлежащая девушке невероятной красоты, одетой в белое, до пят, платье.

Орлек резко затормозил, почувствовав, как ужас начинает сковывать все его естество. Девушка, очевидно, заметила какие чувства она вызывает у молодого человека, поэтому, улыбнувшись, поманила того пальцем, после его развернулась и неторопливо поплыла вдоль по улице.

Орлек думал недолго. Да, ему было страшно, да он понимал, что перед ним не живой человек, да он осознавал как глупо будет следовать непонятно за чем, непонятно куда. Но он все же пошел. То самое, звериное, чувство набатом било в нем и требовало следовать за призрачной девушкой.

Если бы его кто-нибудь спросил как долго продолжалась эта импровизированная погоня, то вряд ли бы он смог четко ответить. Девушка скользила вперед, мимо мелькали дома и заборы, а он шел вслед за ней, завороженный ее грацией и красотой. Да, он совершенно перестал бояться призрачной незнакомки. Он не верил, что столь чудесное создание может причинить ему какой-то вред. И ему было все равно как долго будет продолжаться эта странная погоня. Он даже, тайком от самого себя, подспудно начал желать, чтобы она никогда не заканчивалась.

Внезапно девушка остановилась, повернулась к Орлеку и, улыбнувшись, указала на небольшую кучу мусора, лежащую под одной из стен, после чего просто растворилась в воздухе.

— Госпожа! — вскрикнул Орлек, до которого только сейчас дошло, что все закончилось, — вернитесь!

Но лишь тишина была ему ответом. Орлек огляделся по сторонам. Эту часть трущоб он знал плохо, поэтому стоило сваливать отсюда как можно быстрее. Но любопытство. Проклятое любопытство не давало ему сразу сбежать.

— А пропади оно все, — сплюнул он в сторону, — не могло же быть все напрасно, — с этими словами он начал рыться в куче мусора, на который указала Белая Леди. Вскоре его усилия были вознаграждены.

— Неужели я сплю? — ошарашенно пробормотал Орлек, разглядывая десять золотых монет, лежащих у него на ладони.

Первым его порывом, когда призрак Белой Леди показал ему где спрятаны целых десять золотых, было все же сходить в трактир «Рука вора» и, выбрав себе самую красивую из местных шлюх, знатно ее повалять, ни в чем себе не отказывая. Но, в итоге, все же решил отказаться от этой идеи. И не только потому, что идти в подобное место со столь большой суммой на руках было глупо, а скорее из-за чувства стыда, которое внезапно накатило на него, когда он вспомнил прекрасное лицо призрачной незнакомки. Ему в тот момент показалось, что тратить ее дар подобным образом будет оскорблением.

Он совершенно не помнил как добрался до своей убогой халупы, не помнил как завалился на старый, помнивший и лучшие времена соломенный матрац, застеленный разнообразным тряпьем, но прекрасно помнил как тяжело далась ему та ночь. Как до самого утра лежал без сна и думал, думал, думал.

Первым, что он сделал утром, был поход к знакомому скупщику краденого, выступавшему в этом районе трущоб еще и кем-то вроде менялы. У него Орлек с трудом, с кучей ненужных вопросов, изрядно проиграв в цене, все же смог обменять одну золотую монету на медь и серебро.

Это был вынужденный шаг: золото, если и встречалось в трущобах, то очень быстро меняло своего владельца. Если у того, конечно, не было соответствующих связей. У Орлека подобных связей не было, поэтому, в трущобах он задержался только для того, чтобы незаметно подкинуть несколько серебряных монет матери Лики. И она и ее покойная дочь всегда с теплотой относились к нему, поэтому, едва у него появилась возможность хоть как-то помочь этой доброй женщине, он тут же этой возможностью воспользовался. Того количества денег, что он ей оставил могло хватить на несколько месяцев приличной жизни в трущобах. Хотелось, конечно дать больше, но Орлек прекрасно понимал, что это будет глупостью. Шила в мешке не утаишь, поэтому-то, вскоре, весь район узнал бы о немыслимом богатстве, свалившимся на простую белошвейку. А так подставлять хорошую женщину, Орлек не хотел.

Покинув район морского порта и оказавшись в более-менее приличной части города, он, первым делом, сменил свой гардероб. Теперь Орлек никоим образом не напоминал того нищего оборванца, коим был еще вчера. Сейчас, по улицам нижнего города шествовал, хоть и не богато, но вполне прилично одетый молодой человек из рабочего сословия.

Решив, что спешить нужно неспешно, направился к ближайшему приличному трактиру, узнав дорогу у одного из местных малолетних попрошаек, с которыми, благо, знал как правильно общаться.

В трактире проблем не возникло, поэтому он сразу договорился с трактирщиком об аренде одной из комнат, что сдавались тут на время. Комнату взял сразу на неделю, с расчетом на то, что за меньший срок не справится с задуманным.

Осмотрев свое новое жилище, Орлек остался полностью доволен. Для него, прожившего всю жизнь в полной нищете, эта убогая и плохо обставленная комнатка казалась жилищем настоящего богача.

Спустившись в общий зал и вкусно поужинав, не удержался и все же договорился с трактирщиком о том, чтобы тот прислал к нему в комнату рабыню посимпатичнее. Девушка, в отличие от самого Орлека, оказалась опытной и знающей свое дело. Поэтому, этот день, так хорошо для него начавшийся, столь же хорошо и кончился.

На следующее утро к нему вернулись его обычные экономность и благоразумие, поэтому ел он хоть и вкусно и сытно, но без излишеств и девок себе больше не заказывал, хотя давешняя рабыня явно была не против вновь раздвинуть перед ним свои ножки. Единственное что он себе позволил в плане излишеств, так это шлепнуть по заднице подавальщицу, когда та приносила или забирала посуду. Но подобные удовольствия, как правило, уже входили в стоимость проживания.

После завтрака немного прогулялся по городу, зашел на рынок, разговорился с несколькими продавцами и прохожими, прикупил себе разных мелочей. Вечером же затесался в компанию мастеровых, пришедших отдохнуть после тяжелого рабочего дня. Пообщался и с ними. Поспрашивал что да как. Рассказал несколько забавных историй. И вскоре был уже почти своим в их компании.

Делал он это все не просто так, а с умыслом. Дело в том, что просто сбежать из трущоб мало, нужно было еще как-то устроиться по-новому, найти приличную работу и жилье. И, хотя денег у него, при должной экономии, хватит на несколько лет, но Орлек сильно сомневался, что Белая Леди вновь одарит его еще одним десятком золотых. Вот и подготавливал почву как мог. А ведь ни найти работу, ни приличное жилье невозможно без знакомств. Вот он ими и обзаводился.

Следующие несколько дней прошли в подобном ритме, что вскоре дало свои результаты. От одного из своих новых приятелей Орлек узнал, что неподалеку продается небольшой, но добротный домишко. И купить предлагали сразу жетон, без всего этого утомительного и никому не нужного общения с магистратом. Идея молодому человеку пришлась по душе, поэтому, на следующий же день они с его новым приятелем из мастеровых, направились к дому, дабы осмотреть его.

Орлеку, никогда жившему в нормальных условиях, дом очень сильно понравился, благо продавался он сразу с мебелью. Поэтому, по рукам ударили этим же вечером. Одноэтажный, с тремя комнатами, не считая кухни, с небольшим двориком за деревянной оградой и отдельно стоящим погребом, дом обошелся молодому человеку в полторы золотых монеты. Сумасшедшие деньги для него прежнего и приемлимые для него нынешнего. В ценах на дома он не разбирался совершенно, и, по хорошему, следовало бы не хвататься за первое попавшееся предложение. Но не устоял. Очень уж хотелось ему пожить нормальной жизнью в своем личном доме.

Следующий день, после покупки нового жилища прошел в хлопотах, требовалось убраться в доме, докупить кое-чего из недостающих вещей, да и осмотреть все еще раз, на свежую голову тоже было нелишне.

Еще через день, закончив с первыми хлопотами, он собирался сходить, по совету еще одного своего нового приятеля, на мануфактуры, что находились в соседнем районе, узнать насчет работы. Но не сложилось. Первое, что услышал Орлек на второе утро в своем новом доме, был грохот выбитой двери, а первое что увидел — небритую рожу какого-то мужика, схватившего его за грудки.

— Какого хера ты делаешь в доме моей матушки? — прошипел тот прямо в лицо молодому человеку.