Белая дорога

ГЛАВА 25 В смешанных чувствах

РОСКОШНАЯ КАЮТА корабля была лучшими апартаментами из всех, что довелось видеть Алеку с момента их отъезда из Боктерсы. Серегил, весьма ценивший всяческую роскошь, валялся на кровати, похожий довольного на кота, ведь наконец-то, впервые за долгое время, они смогли оставаться вдвоем целыми ночами. Без Себранна. Без Ризера, который, кажется, чувствовал себя немного неуютно, даже если они просто держались за руки. Серегил был похож на путника, исстрадавшегося от жажды, а Алек был его ручьём. И после всех напрягов прошедших недель, заниматься любовью было для обоих и отдыхом, и наслажденьем.

На второе их утро в открытом море, за завтраком, Раль, лишь глянув на них, подавил смешок. Точно так ж, как и Неттлс, трапезничавший вместе с ними в капитанской каюте. Алек, большими глазами разглядывавший убранство каюты, которая была даже ещё роскошней, чем их собственная, вмиг забыл своё восхищение, уловив, что смешки относятся, кажется, на его счёт.

Оторвавшись от серого цвета размазни, поданной им Тармином под видом каши, Серегил поинтересовался:

— Что смешного?

— Да вы гляньтесь в зеркало, вы оба, — ответил Раль. — У вас все шеи в «узорах любви».

— И при этом вы были такими тихими, ну, как мышки, — присоединился Микам. — Из носового кубрика вас было практически не слыхать.

Залившись краской до самых корней волос, Алек поспешно запахнул свой ворот, что вызвало лишь новый взрыв смеха у всех, исключая, конечно, Ризера, который с подчёркнуто равнодушным видом сосредоточенно поглощал свой завтрак. Серегилу стоило видимых усилий, чтобы сдержаться в ответ: самому-то ему было совершенно наплевать на то, кто и что говорит, но вот Алек, он знал это, очень болезненно воспринимал подобные вещи. Не то чтобы Алек стыдился их отношений — совсем нет! — но отец Алека был очень скромным человеком, а уединённая жизнь, которую они вели, приучила Алека испытывать неловкость при попытках посторонних вторгаться в его личную жизнь. Была надежда, что с возрастом он хотя бы научится не так сильно краснеть, но пока что Алеку это никак не удавалось.

Впрочем, хотя Алек и очень ценил это временное воссоединение с Серегилом, он продолжал дико скучать по Себранну. Он настолько привык к постоянному присутствию рядом малыша рекаро (чего было не сказать о Серегиле), что очень сильно ощущал теперь его нехватку. И то и дело ловил себя на том, что машинально, чисто по привычке, оглядывается, ища его. Себранн являлся ему во сне — его увозили Эбрадос с их высоким рекаро. Однако Алек держал это всё при себе, заставляя себя отвлекаться и помогая Серегилу готовиться к выполнению предстоящей задачи.

Сергил, как и прочие «рабы», был вынужден оставить в лагере основную часть инструментов, однако и он, и Алек, невзирая на опасность быть пойманными, всегда имели при себе свои маленькие наборы отмычек. Сейчас инструменты хранились на дне вещмешков, но у обоих — и у Алека, и у Серегила — были и специальные потайные кармашки, расположенные во внутренних швах их туник.

Оружие представляло собой ещё одну трудность, и относительно его у них состоялась жаркая дискуссия с Ризером за закрытыми дверями каюты.

— Даже если ты всего лишь изображаешь из себя обычного торговца лошадьми, разве ты не можешь позволить себе иметь вооруженную охрану для своего каравана? — настаивал Ризер.

— Каждая роль должна быть отработана до деталей, — возражал Серегил. — Рабы, носящие при себе оружие, могут вовлечь своего господина в серьёзные неприятности, не говоря уж о том, что может случиться с ними самими. Если нас прижмут в угол, мы всегда сможем что-нибудь раздобыть, в крайнем случае, используем первое, что попадется под руку.

— Или просто очень быстро сделаем ноги, — добавил Алек.

— Как правило, драки лучше всё-таки избегать, — сказал Микам.

На это Ризер удивленно вскинул бровь:

— Боитесь сражаться?

— Нет, — отозвался Серегил. — Просто драка всегда привлекает к себе внимание, а вот этого мы стараемся избежать любой ценой. И всё же, совсем без защиты мы отправляться не можем. У Микама есть меч, и ни у кого не возникнет вопросов, если он прихватит с собой ещё и лук Алека. Даже если он не успеет его вовремя ему передать, Микам и сам отличный стрелок. Этого тебе достаточно? Или всё ещё страшно?

— Мне ничего не страшно, но погибнуть — не значит достигнуть поставленной цели.

— Ни один из нас не планирует погибнуть. Просто делай как мы, когда придёт пора. Вот в чём наша сила.

— Я схватил вас достаточно легко, — напомнил им Ризер.

— А мы так же легко ускользнули.

— В первый раз, да.

— Довольно! — прервал их Микам. — Решено: никаких мечей и кинжалов. Каждый играет отведенную ему роль. Это само по себе уже будет достаточной защитой.

Что же касается одежды, корабельный парусных дел мастер сумел перешить для них кое-что из платья, а у команды нашлось несколько пар свободного кроя штанов, которые полагалось носить рабам зажиточного северянина. Под обычные туники без рукавов они могли надеть рубахи, чьи рукава были достаточно широкими, чтобы при необходимости задрать их и предъявить свои клейма. Серегил же из куска ленты и дамских носовых платков, которые достались Ралю на одном из захваченных пленимарских кораблей, соорудил вуали.

Когда всё было готово, Алек примерил для них свой наряд.

— Нет, — нахмурился Серегл. — Не дотягивает до совершенства.

— Всё достаточно хорошо для рабов чужестранца, — возразил Микам. — Клейма и ошейники должны убедить любого.

Вечером Алек и Серегил уселись, чтобы припомнить все подробности усадьбы алхимика.

Алеку был отчасти знаком лишь нижний подвал, находившийся под домом, где располагалась его клетушка, да дорога оттуда до мастерской через пару дворов. Серегила держали в верхней комнате, выходившей окнами на внутренний дворик, а затем в той же каморке, что и Алека, но как он туда попал, он не помнил, ибо был тогда без сознания. Ночь побега с няней-катмийкой была темная, хоть глаз коли, да и женщина всё время шла впереди, но всё же кое-какое представление о том, в каком направлении она вела его, у Серегила имелось: путь пролегал мимо столовой прямо в центральный двор, позади которого располагался сад мастерской. А ещё Серегил провел целую ночь на чердаке, выходившем окнами на этот же самый садик.

Мастерская Алеку была знакома гораздо лучше, и он быстро набросал чертеж, обозначив и печку алхимика, и кузнечный горн, столы и прочую утварь, включая маленький расписной шатер в дальнем её конце.

— Вот тут начинается подземный ход, у ближайшей двери, прямо под наковальней, — сказал Алек, указав Ризеру на схему.

— Так почему бы тогда просто не воспользоваться им, чтобы зайти туда?

— Я уже размышлял над этим, но не думаю, что мы сможем приподнять крышку люка, к которому прикручена наковальня, — объяснил Серегил. — Она меня чуть не пришибла в прошлый раз, когда я его закрывал.

— Быть может, с моей помощью…, — начал было Ризер.

— Тебя там не будет.

— Вы же не собираетесь отправиться за книгой без меня?

— Да-да, именно так мы и планируем поступить. Мы сами знаем, что делать, и ты вовсе не нужен нам там, бродящий в потемках и сшибающий всё на своём пути. Тебе нужна книга, так, чёрт подери, предоставь всё это нам!

— Он прав, — сказал Ризеру Микам. — У нас с тобой будет своя, иная задача.

— И что именно, полагаю, мне станет известно потом?

— Той ночью, когда я отсиживался на чердаке, я подслушал, как стражники говорили между собой об овраге, что находится прямо за стеной мастерской, — сказал Серегил. — Думаю, этот путь, если задняя стена мастерской действительно выходит к нему, будет очень даже неплох.

— А как же подземный ход?

— Повторяться опасно. Так что если не подвернется какой-то более удачный вариант, мне представляется на сей момент, что удирать лучше всего именно через этот овраг. Если всё пойдёт не так, мы, конечно же, сможем воспользоваться и туннелем, но я предпочёл бы обойтись без него.

— Похоже, вы очень многое оставляете на волю случая, — заметил Ризер.

Серегил усмехнулся.

— А ты знаешь, как действовать по-другому?

На исходе третьего дня они добрались до небольшого, поросшего лесом островка. Алек и его приятели сошли на берег, а команда занялась заменой парусов на полосатые чёрно-белые. Носовая фигура тоже была снята и убрана с глаз подальше. Паруса, конечно, представляли собой небольшой риск, ибо встретить в этих водах скаланское судно было делом довольно вероятным.

— Я уже проделывал подобное, — сказал Раль. — И мне не встречался ещё ни один корабль, будь то скаланский или пленимарский, от которого моя Леди не смогла бы уйти.

Здесь было очень тихо. Остров был необитаем: только шум волн, ветер, да крики чаек и орликов. Алек жадно впитывал всё это, понимая, что то была их последняя передышка перед долгим испытанием.

Серегил подобрал на берегу плоский камешек и ловким движением запустил по водной глади в сторону Леди.

— Сколько нам добираться отсюда до Пленимара? — спросил Ризер, наблюдая, как продвигаются дела с парусами.

— Если верить Ралю, три-четыре дня, — ответил Микам и запустил свой камень вдогонку камешку Серегила. И его «блинчик» пропрыгал чуточку дальше.

Алек равнодушно наблюдал за их состязанием. Мысли его были далеко. Скаланский берег скатился вчера за горизонт, растаял вдали за спиной. И сейчас он ощущал себя ужасно далеко от дома… И от водопада, возле которого, как он надеялся, дожидались их ризеровы Эбрадос.

— Себранн уже, быть может, на полпути к Цирне…

— Я дал тебе слово, — спокойно отозвался Ризер. — Мои райдеры не ослушаются моего приказа, если ты это имеешь в виду.

С этим, к великому удивлению Алека, мужчина подобрал с земли плоский камень, размером с половину его ладони, и запустил его по воде, не оставив никаких шансов остальным.

Вскоре над палубой взвились полосатые паруса, и ещё до того, как село солнце, они снова были в пути.

Алек, мучимый старыми воспоминаниями, в одиночестве стоял возле борта, когда вдали на горизонте нарисовался, наконец, пленимарский берег. Устремив взгляд на север, Алек рассеянно теребил ошейник, который теперь снова был на нём, и размышлял, какое расстояние отделяет их от тех длинных рифов, где они бились с Мардусом за обладание Шлемом. В глазах его, когда он зашептал слова молитвы за Нисандера, была боль.

Присоединившийся к нему Микам, должно быть, прочел это по его лицу, потому что он положил руку ему на плечо и сказал:

— Кажется, всё было совсем недавно, правда?

— Да, иногда. Мне только-только перестало сниться, но Серегил видит это всё во сне до сих пор.

— Сомневаюсь, что он вообще когда-нибудь сумеет избавиться от этого. Да и как он смог бы?

Алек вздохнул и принялся вновь изучать далёкий берег. Это была открытая местность, точно такая же, как та, по которой они бежали от Ихакобина. Но на сей раз хотя бы не шли дожди.

Раль причалил корабль в уединённой бухте южнее Риги, и Алек с друзьями стали готовиться к высадке на берег.

— Полагаю, на то, чтобы раздобыть книгу у нас уйдёт по крайней мере дня четыре, если, конечно, всё пойдёт по плану, — прикинул Серегил.

— Значит, ориентируемся на это, и я приведу корабль через четыре дня. Ну а если вас тут не окажется?

Серегил задумался на несколько секунд.

— Возвратишься ещё через пару дней, а потом ещё через два дня, и так — пока мы не объявимся или не истечет несколько недель.

Они сменили платье на одежду рабов и надели грубые сандалии, предоставив плотнику закрепить им ошейники заклёпками из свинца, которые при необходимости было можно сковырнуть и простым ножом. Ошейник Ризера оказался сделан из бронзы: рабы, которым дал свободу Раль, принадлежали господам более зажиточным, чем Микам.

Оглядев всю четверку, Раль хохотнул:

— Ну что ж, насколько я в курсе подобных дел, вы смотритесь вполне даже убедительно. Так у вас всё необходимое при себе?

— Думаю, да, — Серегил принялся загибать пальцы: — Веревка, крюк для лазанья, светящийся камень, наши инструменты, вуали, еда… Да, думаю, всё.

— А документы?

— Какие ещё документы?

— Грамоты на собственность, — удивленно пояснил Раль. — Один из захваченных мной пленимарских торговцев попытался всучить мне своих рабов и всё совал мне какие-то документы на них. Я полагал, вам об этом известно.

— Нет, чёрт подери! У меня как-то не было случая узнать об этом. Алек ты видел чтобы что-нибудь в этом роде передавалось из рук в руки, когда нас покупал Ихакобин?

— Нет, мне было не до того, я высматривал тебя.

— Проклятье! Раль, ты бы мог их описать?

Раль подмигнул ему.

— Я могу нечто лучшее. Ради любопытства я их сохранил. Хочу заметить, для Микама, как для чужестранца, очень важно иметь при себе что-то подобное, смекаете?

— Хорошо ещё, что ты сказал нам об этом, — ответил Микам. — Иначе наше приключение могло закончиться, едва начавшись.

Они спустились вместе с Ралем в его каюту, и не скрывая нетерпения стали ждать, пока он обшарит ящики своего комода. В конце концов Раль вытащил кожаный пакет, в котором было несколько свёрнутых втрое листков пергамента.

— Вот же они!

Серегил развернул один из них и изучал его какое-то время.

— Ну-ка, ну-ка, посмотрим. Это переводится так: «Всякому, повстречавшему этого человека — Рхашу Ишанди из Востира — да будет из данного письма известно, что ему по праву собственности принадлежит раб по имени Аренгил, согласно указанному ниже…» Хммм. Так-так-так…

Он задумчиво коснулся пальцем нижней губы.

— Далее идёт описание бедолаги вплоть до родинки на груди, шрамов от кнута и выпавшего переднего зуба. Всё очень подробно, но скопировать это довольно легко. Полагаю, что мастера подделывать документы в Пленимаре без дела не сидят, коли вот этого достаточно, чтобы предъявить права на раба. Алек, глянь-ка сюда. Этот рисунок внизу, должно быть, знак владельца. Нужно, чтобы ты нарисовал что-то подобное, когда я закончу.

Несколько часов у них ушло на то, чтобы составить письма о собственности, так что заночевать им пришлось на судне. И хотя им с Серегилом выпала, возможно, последняя на неизвестно какое время возможность побыть наедине, Алек с трудом засыпал, и всю ночь промучился кошмарами, которые потом не мог вспомнить, кроме того, что их снова поймали. За пару часов до рассвета он наконец, сдался, встал с постели и вышел наверх.

Над водой стелился холодный туман, скрывая под собой берег. Ему послышался какой-то громкий всплеск, а следом — крик потревоженной цапли.

Нет, страха не было — постоянные риск и опасность были такой же неотъемлемой частью его жизни, как сон и еда — но ставки были слишком уж высоки! Вполне мог найтись какой-нибудь очередной алхимик, которому захочется сделать из него свой волшебный сосуд. Он схватился рукой за грудь — если бы не лечение Себранна, там, в самом центре, должен был находиться шрам от крана, через который ему пускали кровь.

Он не услышал Серегила, пока тот не оказался с ним совсем рядом.

— Всё хорошо, тали? — у самого Серегила были темные круги вокруг глаз.

— Да, я в порядке. Просто не очень хорошо спал.

— Я тоже.

Он улыбнулся Алеку своей любимой улыбкой и вдруг радостно потёр руки.

— И всё же, будет довольно забавно вернуться туда вот так вот, а не в оковах или полумёртвым от поганой магии чёртовых работорговцев.

Алек усмехнулся в ответ и почувствовал, что сны отступили, а внутри всколыхнулось знакомое волнение.

— Да, будет забавно.

Они оставались там, пока не начали появляться матросы, а вскоре из камбуза донёсся запах каши и соленой рыбы.

Потом к ним поднялись Микам и Ризер, и они позавтракали прямо на палубе, наблюдая, как утренний бриз разгоняет туман.

Наконец им осталось лишь попрощаться.

Возле трапа Раль пожал каждому руки, даже изумлённому Ризеру, а матросы спустили их вещи в лодку, ожидавшую внизу.

— Удачи вам! Полосатые паруса будут нашим прикрытием на случай встречи с кем-то.

— Да просто покажи им свою гостевую каюту, — усмехнулся Серегил. — Где ещё так любят аляпистую красоту, кроме как в Пленимаре?

— Ты уверен, что сможешь проделать пешком весь этот путь до Риги, Микам? — спросил Серегил, когда они плыли к берегу, заметив, что тот по привычке потирает больное бедро.

— Буду периодически немного отдыхать, сам-то путь мне вполне под силу. Себранн очень неплохо потрудился над моей ногой.

— При первой же возможности прикупим себе лошадей.

— Купите? — Микам задрал бровь. — Это вы-то?

Серегил улыбнулся.

— У нас достаточно денег, к тому же это привлечет меньше внимания. Я не для того проделал весь этот путь, чтобы оказаться повешенным за конокрадство.

В запасниках Раля нашлось достаточно золота и серебра, которого хватило бы для того, чтобы осчастливить любого торговца. Все — звонкой Пленимарской монетой. Так что теперь у каждого на дне мешка был припрятан увесистый кошелек.

Они без приключений добрались до берега, вытащили лодку на галечный пляж, выгрузили свои нехитрые пожитки и, пожав руки матросам, помахали им вслед.

— Итак, пора завершить нашу экипировку, — Серегил вынул из кармана вуали и показал Ризеру, как нужно это повязать — прямо под глаза.

— Чувствую себя шутом, — проворчал хазадриельфейе. — А он? — Ризер глянул на Алека.

— Даже при его темных волосах каждый, у кого есть глаза, сразу поймёт, что это я’шел.

— Работорговцы не слишком-то разборчивы, — ответил Алек. — Я’шелы тут не в диковинку, хоть и не представляют особой ценности. У Ихакобина не было ни одного, кроме меня, да и то — только из-за моей крови.

— Если кто-нибудь спросит меня о тебе, скажу, что ты достался мне по дешевке, — подмигнул Микам.

Серегил хохотнул:

— Чуешь, Алек? Я говорил, что ему даже понравится. Ну ладно, в путь!

— Стойте! — Алек нырнул в свой мешок и после недолгих копаний извлек оттуда кремень, трут и пучок пестрых совиных перьев.

— Я собрал их в горах. Думаю, нам пригодится вся наша удача.

Повернувшись спиной к ветру, он высек искру и зажёг небольшой костерок из веток и обломков древесины, найденных на берегу. Когда пламя окрепло, он бережно возложил на него перья. В небо ту же взвился дымок, и все они, набрав его в ладони, поскорее омыли им свои лица.

— Аура Элустри малрейл, — произнес Ризер, торжественно призывая Светоносного защитить их.

— И даже меня, Хазадриянин? — настороженно спросил Микам, распознавший молитву.

— Полагаю, у тебя найдётся и какой-нибудь свой Бессмертный, который бы приглядывал за тобой, — отозвался Ризер и пошёл прочь.

Микам, даже не подумав обидеться, только рассмеялся:

— А ну, лентяи, вперед! Мы попусту тратим светлое время.

Они вскинули на плечи свои узелки и отправились по усыпанному галькой пляжу.

Ризер внимательно оглядел пустынную местность, расстилавшуюся перед ними.

— И всё же считаю, было ошибкой отправляться, не взяв с собой никакого оружия.

— Всё, что требуется — это чтобы каждый делал своё дело и старался избегать неприятностей, — отозвался Серегил.

— Это правильно, — поддержал его Микам, тащивший в свободной руке лук Алека. — Постараемся так и поступать, пока не раздобудем лошадей. Я, признаться, по горло сыт вашей погоней, Ризер. Так что это путешествие представляется мне теперь милой и лёгкой прогулкой.

Добравшись до изголовья бухты, они направились вглубь материка, пока не набрели на развилку дорог: левая представляла собой грязный изъезженный тракт с глубокими колеями, спускавшийся обратно к воде, правая — довольно приемлемую тропу, уходившую вверх на север, по направлению к Риге. Какая-то одинокая хижина уныло глядела на море, и, похоже, там давно никто не жил. Прятаться было не от кого, и они выбрали верхний путь. Весна тут была в самом разгаре и вскоре в их теплых плащах им стало жарковато, но они всё же держали их под рукой на случай, если вдруг кого-нибудь повстречают на своём пути.

— Какая сухая земля, — заметил Ризер.

Каждый шаг заставлял вздыматься клубы пыли вокруг их обувки.

— Говорят, пока не пришли пленимарцы, тут кругом были леса. На севере кое-где они до сих пор сохранились, — ответил ему Серегил. — Но за своё довольно долгое здесь прибывание почти весь лес они пустили на свои корабли.

— И теперь мачтовую древесину им приходится закупать на севере, — добавил Микам. — Даже там, где ещё есть лес, нет достаточно старых и больших деревьев, годных на мачты.

Ризер покачал головой:

— В каком огромном и непонятном мире вы живете. Я уже скучаю по своей долине.

— А какая она? — спросил Алек.

Дифирамбы хазадриельфейе его прекраснейшему фей’тасту в горах Серегил слушал в пол уха. Всё это было слишком уж похоже на его родную Боктерсу. Гораздо больше его привлекли взаимоотношения этих двоих. Поначалу Алек Ризера ненавидел, и у него, признаться, были на то причины. Однако за время, что они провели в компании друг друга, ненависти в нём, похоже поубавилось. Что же до Серегила, то он определенно испытывал уважение к этому высокому мрачному человеку. Тот был сделан из очень прочного материала, и храбр до безумия. Иначе, как ещё он бы отважился предложить им вот так вот поехать вместе — чужак, плывущий в самое опасное для хазадриельфейе место, какое только было возможно себе вообразить!

Раль выждал, пока Серегил и его друзья скроются из виду, затем направил корабль в открытое море. Когда линия берега осталась далеко позади, с нижней палубы вылез Неттлз, таща за руку Мортажа.

— Что такое? — спросил Раль.

— Я нашёл лазутчика, Капитан! — заявил Неттлз при всей тотчас обступившей их команде.

Он вытянул вперед руку, демонстрируя разломанную надвое цветную тросточку.

С того времени, как он познакомился с Серегилом, Раль достаточно повидал этих жезлов посланий, чтобы теперь не опознать в обломках один из них.

— И кому же ты слал свои сообщения? — нахмурился он.

Мортаж был бледен и весь трясся, однако не ответил ни слова.

— Я успел ухватить последнее, что он говорил, — ответил помощник. — Это было «в Ригу, мой господин».

— М-м? Господин? Пленимарец что ли? — зарычал Раль.

— Нет! Клянусь! — завопил Мортаж, вдруг снова обретя голос.

— Тогда кто?

Мортаж опустился на одно колено.

— Умоляю, капитан, это всего лишь некий господин из Вирессы, Улан-и-Сатхил! Я не хотел ничего плохого!

— Проклятье Билайри, он не хотел! Именем Старого Моряка, о чем только вы тут думаете? Разве мало я вам всем плачу? И это, между прочим, деньги Лорда Серегила!

Теперь негодяй был перепуган не на шутку.

— Я… я молю о пощаде, капитан!

Но Раль был сейчас не в том настроении, чтобы прощать подобное, а потому подлеца вздёрнули на рее — при полном одобрении всего экипажа. Вот только весточку Серегилу было уже не послать. Он и его друзья успели уйти далеко.

Сразу за прибрежной полосой Серегил и его компания наткнулись на изъезженный тракт и отправились дальше по нему. Вскоре они очутились на перекрестке, где стоял указатель, сообщивший им, что до Риги осталось двадцать миль, и всего шесть — до города под названием Ризард.

— Надеюсь у них там имеется лошадиный базар, — сказал Микам, тяжело опускаясь на огромный валун.

Серегилу было отлично известно, что Микам станет просить помощи только в случае крайней необходимости, а гордость его будет отодвигать эту необходимость так далеко, как только возможно. Несмотря на седину в волосах, Микам был всё ещё крепок, как дуб.

Вскоре они набрели на весьма богатого вида ферму, с загоном, полным отличных лошадей.

— Это даже замечательно, — сказал Микам. — Будет проще убедить народ, что я торговец лошадьми, если при мне окажется несколько лошадок.

Они осторожно приблизились к дому. Собак тут не оказалось, хотя откуда-то с задворков и доносился их громкий лай.

Микам подошёл к двери и постучался.

Ему ответила служанка.

Внимательно оглядев Микама с головы до ног, она спросила:

— Что вам тут нужно, господин?

— Хочу прикупить несколько лошадей. Как полагаешь, твой хозяин согласится продать мне их?

Оставив их дожидаться, она отправилась выяснять. И вскоре к ним вышел хозяин дома — полный гладко выбритый человечек.

— Доброе утро, сэр, — поприветствовал его Микам. — Меня зовут Лорнис из Нанты.

— А я — Дигус Ортан. Так вам, я понял, пришлись по вкусу мои лошадки? — ответил тот, с улыбкой пожимая ему руку.

— У вас великолепный табун. Вот только готовы ли Вы расстаться с частью его? Я бы дал хорошую цену.

— Это как раз мой бизнес. Идёмте же, глянем, хоть вы и сильно мне льстите. Всё лучшее давно забрали для войска.

Мужчина говорил правду, впрочем, и того, что осталось, оказалось достаточно.

Немного поторговавшись, Микам подобрал себе горячую пегую кобылку, пару рыжих меринов и трёх мулов подешевле — для своих слуг. Расплатился серебряной монетой.

— Вам не помешает седло, — заметил Дигус. — У меня имеется одно подходящее, если Вы не против воспользоваться им.

— Почему бы и нет. Впрочем, у вас только одно седло?

— Вы позволите рабам ехать верхом? — изумился Дигус.

— Я сам торговец, сэр, и езжу на очень большие расстояния. Эти трое — хорошие, испытанные рабы, которых я использую по полной. А потому им просто необходимы эти спокойные животные.

— Ну, седел для них у меня, конечно, нет. Однако могу предложить несколько попон и уздечки.

На том и договорились, и Микам распрощался с торговцем, вполне довольный сделкой.

— Это всегда неплохо — иметь приятелей там и тут, — сказал Ризеру Серегил, когда они поскакали дальше. — Ведь никогда не знаешь, в какой момент они тебе пригодятся.

На следующей развилке они нагнали возницу с телегой, полной репы, направлявшегося в ту же сторону, что и они.

Серегил и его приятели сразу накинули капюшоны, так что между ними и вуалями виднелись только одни глаза. Гневный и полный протеста взгляд Ризера заставил Серегила забеспокоиться: похоже, исполнять роль раба для хазадриельфейе оказалось сложнее, чем тот рассчитывал, когда соглашался на это.

— Опусти глаза! — зашипел по-ауренфейски Серегил. — И прекрати зыркать так, словно готов кого-нибудь прикончить!

Они двигались вперед, покуда Микам не поравнялся с возницей.

— Далеко ли путь держишь, дружище? — спросил он крестьянина, осадившего свою ломовую лошадку.

— На ризардский рынок, коли это тебя так касается, — отозвался тот.

— Вот как, и я туда же! — воскликнул Микам. — Уверен, ты не будешь против, если мы поедем вместе.

Мужичок покосился на него, сразу же приметив длинный меч у бедра Микама.

— Буду, не буду, какая разница. Ты довольно неплохо говоришь по-нашему, но твоя рыжая борода что-то заставляет меня сомневаться в том, что ты из этих мест.

— Не из этих. Однако у меня за плечами почти двадцать лет торговли в этих краях.

Мужичок бросил взгляд на Серегила и остальных.

— Собираешься продавать этих?

— А ты хотел бы купить?

Серегил порадовался тому, что Ризер не знает языка.

— Сгодятся ли они для работы в поле? Мне без надобности всякая причудливая домашняя челядь.

— А, ха! Ты прав! Тратить на них деньги в расчёте на то, что они станут работать в поле — пустое занятие, приятель, — добродушно рассмеялся Микам. — Но, клянусь Пламенем Сакора, я бы не отказался от ещё троечки таких же. Они преданы, как собаки. Мне даже почти не приходится их пороть.

Фермер снова измерил взглядом его фигуру.

— Так чем же ты занимаешься?

— Я продаю лошадей. Как видишь, распродал почти весь свой табун. И здесь я для того, чтобы прикупить себе новых, а затем поплыву на север. Не посоветуешь какого-нибудь честного торговца?

— Есть в Ризарде один такой, однако товара у него кот наплакал. Но если хочешь чего получше, советую попытать счастья у этих мошенников в Риге.

— Отлично. Значит, до Риги.

— Так, говоришь, был на севере? Что там слышно про войну?

Серегил, как и прочие, держался позади повозки, предоставив Микаму сочинять байки, сплетничая с возницей. Не прошло и года, как эти двое хохотали напару так, словно были старинными приятелями.

— В этом он мастак, — шепнул Серегил Ризеру.

— Да уж, вижу. Однако, полезный навык.

Уже ближе к Ризарду им повстречалось полдюжины всадников в коричневых накидках, у каждого — кнут, дубинка и длинный меч.

— Проклятущие охотники за рабами! — едва слышно пробормотал крестьянин. — Они задержат нас из-за тебя. А я хотел до заката убраться с дороги.

— Стоять, именем Владыки! — приказал главный. — И откуда рабы у такого немытого крестьянина, как ты?

Тем временем остальные всадники окружили Серегила и его друзей.

— Я не имею к ним никакого отношения, — сказал возница. — Вам нужен вот этот рыжебородый.

— Лорнис из Нанты, — ответил Микам, протягивая руку.

Работорговец проигнорировал его жест. Вместо этого он повернулся к Сергилу и прочим и скомандовал:

— Эй вы, все! Снять капюшоны!

Когда те поспешно исполнили приказ, ближайший к Алеку всадник, схватил его за волосы.

— Только гляньте! Сладенький, как девка. Ты, часом, не девчонка?

— Симпатяжка. Только гляньте на эти глазки!

— Да какая разница, кто он? — ответил другой, грубо рассмеявшись. — Когда шлюхи в дефиците, сгодится и парень, скажи, Зармас?

Алек не поднимал глаз, однако пальцы его рук, лежавших на бедрах, сжались в кулаки. Быть может, он и не всё понимал по-пленимарски, однако смысл был ясен и так, да и в прошлых его опытах с пленимарцами не было ничего хорошего. Помимо прочего, ему вовсе не улыбалось, чтобы его лапали всякие чужаки!

Глаза Ризера не выдали его чувств, однако Серегил подозревал, что и он всё отлично понял.

— Северянин, не так ли? — спросил Микама их капитан. — В наши дни не часто увидишь вашего брата так далеко на юге.

— Я торгую лошадьми, а эти трое — мои рабы, — отозвался Микам, достаточно спокойно и дружелюбно. — И грамоты на них у меня имеются.

— Я должен взглянуть.

Микам вытащил из-за пазухи пакет и протянул ему. Пока тот изучал бумаги, Микам обернулся к Серегилу и на мгновение встретился с ним глазами. Он был в полной готовности, на случай, если возникнут неприятности.

Однако капитан спокойно вернул документы.

— Прошу прощения, что потревожили Вас. Этой зимой было слишком много беглых, а у меня — куча хлопот с ними, пока я их искал. Особенно с одним, голубоглазым, как ваш вот этот. Только тот был блондин.

— Это точно не тот, кто вам нужен, — ответил Микам. — Мальчишка принадлежит мне с самого малолетства. Там, в грамоте имеются все даты.

— Да, я видел. Я лишь проверю их клейма и можете следовать дальше.

— Покажите ему, что он хочет, — приказал Микам.

Серегил единственный, кто понял его слова, но и Алек, и Ризер послушно задрали рукава по примеру Серегила, и предъявили свои фальшивые клейма.

Капитану оказалось этого достаточно. Он махнул рукой и отправился дальше.

Когда они отъехали, Микам выдохнул с облегчением.

— Такие вот остановки всякий раз отнимают у меня полжизни, — пожаловался он вознице. — Прошу прощения, если заставил поволноваться.

— Да не переживай за меня, приятель. Такое случается на каждом шагу. И помогай Сакор тем, кто забыл прихватить с собой документы! Рынки нынче полны изъятых рабов.

— Белее, чем прежде?

— Я слышал, что да. Поговаривают, в Риге у одного господина сбежало несколько рабов, а когда он кинулся за ними в погоню, те прикончили его. Вдова пообещала за их поимку большую награду, но похоже никому, кроме Главного рижского работорговца не удастся положить конец этой истории.

— Мне почти жаль бедолаг, которых ждёт печальная участь, — Микам надеялся выудить у него побольше информации.

— А мне нет, сэр. Рабы, убившие своего господина заслуживают четвертования на рыночной площади.

— Никогда не видел этого своими глазами.

— О! А мне доводилось! Им отрубают руки и ноги, затем вытягивают кишки и сжигают, прямо возле тела. Потом выкалывают глаза и отрубают башку. Но если хотите моего мнения, это ещё слишком милосердно для рабов-убийц!

Серегил был счастлив, что ни Алек, ни Ризер не поняли ни слова из этого кошмара. И ему, и Алеку с Микамом доводилось раньше видывать всякие смерти, но ни одна не могла сравниться с этим.

До Риги добрались поздно вечером. На въездных воротах в город их снова остановили и подвергли досмотру. И опять фальшивые грамоты Серегила выдержали проверку.

В гавани было тесно от военных кораблей с их полосатыми парусами. Суда из Вирессы тоже спокойно стояли тут на якорях.

Серегил поднёс к глазам ладонь, и свёл брови над своей вуалью.

— Полагаю, в этом нет ничего необычного, если вспомнить про торговое соглашение. И всё же… О, нет!

— Что такое? — спросил Ризер.

— Видите вон тот вирессийский корабль, на котором развевается красно-черный флаг? Этот флажок поднимают только в том случае, если на борту находится сам кирнари.

— Улан-и-Сатхил здесь? — негромко воскликнул Алек. — Так и ему тоже могло быть известно про книгу, ведь он и Ихакобины были приятелями.

— Кто такой Улан-и-Сатхил? — заинтересовался Ризер.

— Кирнари этого клана, — ответил Серегил.

— Кирнари, имеющий какие-то дела с создателями тайан’джилов? — Ризер был просто шокирован.

— Ну, наверняка мы этого не знаем, — признался Серегил. — Однако не исключено.

— И что теперь? — спросил Микам.

— Полагаю, нам стоит отправиться и посмотреть, на месте ли наша книга.

— Даже если её там нет, это ещё не значит, что она непременно должна оказаться у Улана.

— Нет, — ответил Серегил, — но надо же с чего-то начать.

— Я мог бы попробовать поспрашивать на пристани, вызнать, что за дела у него тут, — предложил Микам.

Однако Серегил покачал головой:

— Нет, нам лучше пока не делать ничего такого, чтобы тебя могли запомнить. Мы знаем, где он находится, а если и отправится куда-то, мы сразу же об этом узнаем.

Лошадиный рынок был в нескольких улицах ходу. Поживиться здесь тоже было особо нечем: война сделала своё дело, опустошив денники.

Пока Микам выторговывал четырёх лошадей и несколько подержанных седел, объясняя торговцу, что в трудные времена пришлось продать сёдла своих рабов, остальные снова приняли меры предосторожности, прикрыв капюшонами лица.

— Покупаешь сёдла рабам? — спросил торговец, присаживаясь к столу, чтобы выписать ему чек на сделку.

— Мне предстоит долгий путь, и я хочу, чтобы они были в рабочем состоянии. А это невозможно, пока они будут съезжать с лошадей, не имея под собой ничего, кроме попоны, — объяснил Микам.

— А, ну тогда правильно. И куда же путь держите?

— Собираюсь отправиться в Нанту, а оттуда по реке — до верхних аванпостов, там и продам своих лошадей.

— А если там постреливают?

Микам хитро приложил к носу палец.

— У меня свои тропки, приятель. Меня никто не тронет. К тому же, в тех местах, куда я направляюсь, ещё вовсю зима. Коронованная скаланская шлюха, должно быть, отсиживается в своем замке, — он сплюнул на землю. — И, скажу я вам, это последний, отпущенный ей год. Смерть Скале!

— Смерть Скале, дружище! — торговец похлопала Микама по плечу.

— Слушай, а ты не скажешь мне, нет ли поблизости каких-нибудь зажиточных дворян, желающих продать интересненькое? Например, лошадок с примесью крови ’фейе? Не то, чтобы твои коняги были чем-то хуже. — Он потрепал по шее простенького гнедого, которого только что приобрел. — Замечательная скотинка! Но вдруг на пути в Майсену мне повстречаются господа офицеры. Им же подавай этих ауренфейских тварей! Мне же это будет только на пользу, если по дороге на север удастся положить в карман лишнюю пару-тройку золотых монет.

— Ну…

— Тебе тоже что-нибудь перепадёт, — заверил его Микам. — Укажи нужного человечка, и получишь золотой за каждую лошадь, что мне удастся раздобыть.

С этим он поплевал на раскрытую ладонь и протянул торговцу. Тот сделал то же самое и они скрепили рукопожатье.

Непринужденно облокотившись о загон, торговец без труда выдал с дюжину имен, но ни одно из них не было похоже на имя Ихакобина.

— Полагаю, у них осталось не так много лошадей, но тебе всё равно стоит запастись золотишком, если планируешь торговаться с ними. Чем человек богаче, тем туже его кошелёк, сам знаешь.

— Истинная правда! А вдовушки среди них не найдётся? По-моему, эти торгуются с меньшим азартом.

— Это тебе нужна Леди Меран. Хотя, если собираешься отправиться к ней, рабов держи на коротком поводке.

— С чего это?

— Её мужа несколько месяцев назад убили беглые рабы. Скандал был на весь город.

— Буду иметь это в виду, дружище, — Микам сунул ему в руку очередную монетку. — А где бы я смог увидеть эту несчастную, убитую горем леди?

— Тебе следует ехать по восточному тракту. Ты окажешься там, если пройдёшь через вторую площадь рабского рынка и возле сарая с вывеской луны и солнца над дверью, свернешь направо. Не пропустишь, не сомневайся. Оттуда поскачешь до второго перекрестка и снова свернёшь направо. Дальше езжай вперед, пока не увидишь дорогу, окаймленную высокими деревьями. Она и ведет в имение.

— Спасибо, друг! Хотя, вот ещё что. Не подскажешь ли, как звали убитого муженька?

— Можешь спросить всякого в Риге и тут же получишь ответ. Это был Чарис Ихакобин, алхимик самого Владыки, самый богатый человек в герцогстве… богаче даже самого герцога.

— А у герцога нет ли лошадей на продажу? — спросил Микам.

— Нет, но если ты сам найдёшь какого-нибудь ’фейе, лучшего покупателя тебе не сыскать.

Микам снова пожал с ним руки.

— Ты очень здорово мне помог, дружище. Назови своё имя, и когда я буду возвращаться с севера, ты будешь первым, к кому я загляну. Получишь наилучшую цену на всё, что только пожелаешь.

— Ашраил Урати. А твоё?

— Лорнис из Нанты. По осени жди меня.

Ашраил глянул на солнце.

— До ночи туда не доберетесь, и думаю, леди не будет вам рада в такой поздний час. Мой дом на соседней отсюда улице. Почему бы тебе не быть моим нынешним гостем? Не отужинать со мной? У меня на конюшне есть специальный чулан для рабов, так что можешь о них даже не беспокоиться.

— Как это мило с твоей стороны. Думаю, что непременно воспользуюсь этим.

Ашраил вместе с ними покинул рынок и привел их в огромный дом на весьма респектабельной улице. Микам был тут же препровождён через парадную дверь, в то время как Серегил и его собратья-рабы оказались запертыми в тесной комнатёнке, чуть больше упомянутого чулна, без окон, с единственной чадящей лампадкой в качестве освещения. Там воняло конским навозом, и не было иного источника тепла, кроме этого светильника, да их попон с плащами.

— Как же это напоминает наш прошлый визит в Пленимар, — сказал по-скалански Алек. Шёпотом, на случай если кто-нибудь снаружи решит их подслушать. — Эта постоянная холодина! Но, по крайней мере, теперь можно снять эту дрянь, — Алек стащил вуаль и засунул себе под плащ.

— И хотя бы не идёт дождь.

Чуть погодя им принесли горячий ужин из тушёного мяса и хлеба, и позволили разок выйти, чтобы справить нужду, для чего им пришлось снова надеть свои вуали.

— С таким же успехом мы могли бы быть лошадьми! — проворчал Ризер, когда их водворили на прежнее место.

— Думаю, с лошадьми тут обходятся лучше, — сказал Алек, проведя пальцем по внутренней стороне своего ошейника.

Ризер дернул свой.

— Вот от этого вы и сбежали?

— То, от чего сбежали мы, было куда хуже, — ответил ему Серегил.

— И несмотря на это, вы всё-таки вернулись. Вы или невероятные храбрецы, или просто настоящие безумцы.

— Всего понемногу, — спрятав улыбку, оветил Серегил.

— И всё ради тайан’джила?

Алек кивнул.

— Мы не хотим чтобы их когда-нибудь делали снова. Даже больше, чем этого не хотите вы. Что бы там ни было в этой книжке, с её помощью мы сможем лучше понять, что он такое.

— И в конечном итоге…?

— Убедимся, что он не причинит больше зла никому.

— Это не проблема, если он окажется у моего народа.

— Вы не заберете его, — рыкнул Алек.

— Вы не сможете нам помешать.

— А ну тише, вы оба, пока вас не услышали, — шикнул на них Серегил. — И чтобы никто больше не заикался об этом, пока мы окончательно не вылезем из передряги!