Беги, Четверг, беги, или Жесткий переплет

Глава 19. Книговсяческая распродажа

Когда мы вышли, Ньюхен притронулся к шляпе и исчез, отправившись защищать клиента, который в тот момент маялся в долговой тюрьме. День стоял пасмурный, но теплый. Я посмотрела с балкона вниз на играющих во дворе детишек.

— Что ж, — изрекла мисс Хэвишем. — Ты взяла еще один рубеж и кое-чему научилась. Суиндонская Книговсяческая полная распродажа начинается в двенадцать, и я хочу немного поохотиться. Перенеси меня туда.

— Как?

— Подумай, девочка! — сурово ответила Хэвишем, схватив трость и несколько раз взмахнув ею в воздухе. — Давай-давай! Если не можешь перебросить меня прямо туда, перенеси нас к себе домой, а оттуда поедем на машине. Только торопись. Красная Королева опередила нас, а там будут собрания сочинений, на которые она спит и видит, как бы лапу наложить! Мы просто обязаны оказаться там раньше ее!

— Прошу прощения, — заикаясь, начала я. — Я не могу…

— Никаких «не могу»! — вскричала мисс Хэвишем. — Книги-то, книги тебе на что, девочка моя?

И тут до меня дошло. Я извлекла из кармана беллетрицейскую книгу в кожаном переплете и открыла ее. На читанной уже первой странице помещалась информация о Великой библиотеке, на второй — отрывок из романа Джейн Остин «Разум и чувство», а на третьей — детальное описание моей квартиры в Суиндоне, очень подробное, вплоть до потеков на кухонном потолке и засунутых под диван журналов. На последних страницах мелким шрифтом были напечатаны правила и законы, советы и рекомендации, а также список мест, которых следовало избегать. Там имелись иллюстрации, а также карты, совершенно не похожие на виденные мною раньше. А еще там оказалось гораздо больше страниц, чем могло уместиться под такой обложкой.

— Ну? — нетерпеливо сказала Хэвишем. — Мы идем или нет?

Я открыла страницу с описанием моей суиндонской квартиры. Начала читать и ощутила, как Хэвишем костлявой рукой взяла меня под локоть, затем остроконечные крыши и ветхие здания стали расплываться и перед нами возникла моя собственная конура.

— Ага! — сказала Хэвишем, с презрением оглядывая крохотную кухоньку. — И это ты называешь домом?

— Пока да. Мой муж…

— Это который неизвестно, существовал или нет, и ты даже не знаешь, женился ли он на тебе?

— Да, — твердо ответила я. — Тот самый.

Она улыбнулась и добавила, глядя на меня недобрым взглядом:

— И у тебя нет никаких тайных причин поступить ко мне в стажеры?

— Нет, — соврала я.

— А может быть, ты движима какими-то тайными соображениями?

— Ни в коем случае.

— Ты не собираешься заниматься книжным каперством или чем-то подобным ради острых ощущений или денег?

Я помотала головой. То, что мне необходимо сделать для спасения Лондэна, могло не понравиться мисс Хэвишем, а посему я решила не распространяться о своих истинных целях.

— В чем-то ты привираешь, — процедила она. — Но никак не возьму в толк, в чем именно. Дети — непревзойденные лжецы. Твои служанки недавно попросили расчет?

В раковине громоздилась гора немытых тарелок.

— Да, — снова соврала я, стараясь не обращать внимания на ее пренебрежительный тон. — Домашняя прислуга в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году — большая проблема.

— Да и в девятнадцатом веке это те еще цветочки, — ответила мисс Хэвишем, опираясь на кухонный стол, чтобы не упасть. — Находила я хороших служанок, но они не задерживались у меня. Их соблазняли те самые, ну, ты понимаешь, злодеи.

— Злодеи?

— Мужчины! — прошипела Хэвишем. — Лживый пол. Попомни мои слова, дитя, если поддашься их чарам, до добра это тебя не доведет. А они умеют обольщать как змеи, поверь мне!

— Попытаюсь удержаться, — пообещала я.

— И строго храни целомудрие, — сурово сказала мне она.

— Тут и говорить нечего.

— Хорошо. Могу я одолжить у тебя эту вещь?

Она указала на принадлежавшую Майлзу Хоку куртку «Суиндонских молотков». Затем, не дожидаясь ответа, надела ее, заменила фату форменной кепкой ТИПА и с удовлетворением спросила:

— Выход здесь?

— Нет, это дверца в чулан. А выход на улицу там.

Мы открыли дверь и нос к носу столкнулись с моим домовладельцем, который как раз собирался постучать.

— Ага! — прорычал он. — Нонетот!

— Вы дали мне время до пятницы, — сказала я.

— Я отключаю воду. И газ тоже.

— Не имеете права!

— Плати шесть сотен или гони дронта версии «один-два», — осклабился он, — тогда, может, и не отключу.

Но его ухмылочка быстро сменилась страхом, когда мисс Хэвишем резким движением прижала его к стене, передавив тростью горло. Он закашлялся и попытался отбросить трость, но мисс Хэвишем умело его обездвижила — она чуть посильнее нажала, и он бессильно уронил руку.

— Слушай меня! — рявкнула она. — Еще раз побеспокоишь мисс Нонетот — будешь иметь дело со мной. Она заплатит тебе в срок, дрянь, вот тебе слово мисс Хэвишем!

Грубиян хрипел, силясь втянуть воздух, ведь трость мисс Хэвишем пережала ему дыхательное горло. Глаза его затуманились от страха, он только лихорадочно разевал рот и послушно тряс головой.

— Хорошо, — кивнула мисс Хэвишем, отпуская его.

Хозяин сполз на пол.

— Все мужчины мерзавцы, — подытожила моя наставница. — Видишь, какие они?

— Не все же они такие, — попыталась я разубедить ее.

— Чушь! — отрезала мисс Хэвишем, спускаясь по лестнице. — Этот еще не худший. По крайней мере, не пытался подольститься. На мой взгляд, он вовсе не так уж и плох. Машина у тебя есть?

При виде замысловатой раскраски моего «порше» у мисс Хэвишем брови полезли на лоб.

— Я его уже таким купила, — объяснила я.

— Вижу, — проворчала, неодобрительно поджав губы, мисс Хэвишем. — Где ключи?

— Может быть, не стоит…

— Ключи, девочка! Помнишь правило номер один?

— Делать все в точности так, как вы говорите.

— Строптивая, — слегка улыбнувшись, заметила она, — но память у тебя хорошая!

Я неохотно протянула ей ключи. Хэвишем, сверкнув глазами, схватила их и бросилась на водительское место.

— Двигатель четырехцилиндровый? — возбужденно спросила она.

— Нет, — ответила я. — Стандартный, один и шесть десятых литра.

— Ничего! — фыркнула моя наставница, дважды нажав на педаль газа и повернув ключ. — И такой сойдет.

Мотор взревел. Хэвишем улыбнулась мне и подмигнула, а потом разогнала двигатель до красной отметки, дернула переключатель передач и отпустила сцепление. Под оглушительный визг покрышек мы вылетели на дорогу. Машина виляла задом из стороны в сторону, пока бешено вращающиеся колеса не приземлились на асфальт.

Нечасто мне приходилось испытывать страх. Когда мы шли в атаку под ураганным огнем русской артиллерии, меня охватило какое-то странное чувство нереальности, отстраненности, все происходящее казалось скорее неестественным, чем страшным. Не рискну назвать приятным свое первое столкновение с Аидом в Лондоне, да и второе, на крыше Торнфильд-холла, тоже. Так же неуютно я чувствовала себя во время погони за вооруженным преступником и не ощущала особой радости, дважды оказавшись под дулом пистолета.

Но ни разу я не была так близка к неминуемой гибели, как во время поездки с мисс Хэвишем. Мы, наверное, нарушили все правила дорожного движения, какие только есть на свете. Едва не сбили нескольких пешеходов, чудом обошли машины и дорожные столбы и проскочили на красный свет три перекрестка, пока мисс Хэвишем наконец не остановилась, чтобы пропустить тяжелый грузовик. Она мечтательно улыбалась, и, хотя неслась, не соблюдая никаких правил, точно решив покончить счеты с жизнью, в ее манере вести машину присутствовала некая непостижимая утонченность и изящество. Когда я уже решила, что нам не миновать почтового ящика, она нажала на тормоза, переключила передачу — и мы впритирку прошли мимо огромной чугунной болванки.

— Карбюратор немного разбалансирован! — крикнула Хэвишем, перекрывая испуганные вопли пешеходов. — Давай посмотрим, ладно?

Она потянула ручной тормоз, и мы вильнули вбок, перевалив через бордюрный камень и едва не въехав в открытое кафе, так что сидевшая в нем стайка монахинь с визгом бросилась врассыпную. Хэвишем выбралась из машины и открыла капот.

— Ну-ка прибавь обороты, девочка! — крикнула она.

Я сделала, как мне велели, криво улыбнувшись одному из посетителей кафе, а тот в свою очередь злобно уставился на меня.

— Ей так редко выпадает случай поразвлечься, — развела руками я, а Хэвишем тем временем села обратно на водительское место и завела мотор, обдав посетителей кафе облаком вонючего выхлопа.

— Вот так-то лучше! — крикнула моя наставница. — Слышишь? Намного лучше!

Но у меня в ушах стоял только вой полицейской сирены.

— Господи! — прошептала я.

Мисс Хэвишем больно ущипнула меня за руку.

— За что?

— За богохульство, вот за что! Только одно я ненавижу больше мужчин — богохульство! А ну с дороги, безбожные язычники!

Несколько человек на пешеходном переходе в панике кинулись в разные стороны, возмущенно грозя нам кулаками, а Хэвишем как ни в чем не бывало пролетела мимо них. Я оглянулась и увидела голубой маячок полицейской машины, которая неслась за нами под вой сирены. Она, не сбавляя скорости, стала заворачивать за угол, а полицейские спешно начали пристегиваться. Мисс Хэвишем отпустила сцепление, мы сделали крутой левый разворот, пронеслись по тротуару, едва не сбив мамашу с коляской, и влетели на парковку. Промчались между рядами машин, но тут единственную дорогу нам перегородил фургончик. Мисс Хэвишем нажала на тормоза, дала задний ход и сумела развернуться на месте.

— Может быть, нам лучше остановиться? — спросила я.

— Чушь, девочка! — отрезала моя наставница, ища пути к отступлению. Полицейские в это время чуть ли не носом тыкались в наш задний бампер. — Только не сейчас, накануне распродажи! Вперед! Держись!

Удрать с парковки и не попасться мы могли, только протиснувшись между двумя цементными столбами, блокировавшими выезд, причем мне казалось, что моя машина там неминуемо застрянет. Но у мисс Хэвишем оказался более наметанный глаз, и мы проскочили между ними, вылетели на газон, впритирку обогнули статую Брунела,[21] проехали в обратном направлении по улице с односторонним движением, затем вильнули в переулок, пронеслись мимо стелы в память самоотверженных медсестер и сиделок, вторглись в пешеходную зону и наконец, заскрежетав тормозами, остановились у огромной очереди на Суиндонскую Книговсяческую распродажу. Городские часы только что пробили полдень.

— Вы чуть не задавили восемь человек! — выдохнула я.

— По-моему, дюжину, — отозвалась Хэвишем, открывая дверь. — А потом, нельзя чуть не задавить. Либо давишь, либо нет, а я никого из них даже не поцарапала!

За нами остановилась полицейская машина с вмятинами на боках — наверное, цементные столбы постарались.

— Я больше привыкла к своему «бугатти», — поделилась моя наставница, отдавая мне ключи и захлопывая дверь. — Но машинка неплохая, правда. Лучше всего коробка передач.

Я знала обоих полицейских, и преследование их явно не позабавило. Местная полиция не жалует ТИПА, и мы отвечаем им взаимностью. Они всегда рады подловить кого-нибудь из нас. Парни внимательно смотрели на мисс Хэвишем, соображая, как получше выразить словами свое возмущение ее наглостью: такого вопиющего пренебрежения правилами дорожного движения им давно видеть не приходилось.

— У вас, — выдавил один, еле сдерживаясь, — да-да, у вас, мадам, будут большие неприятности. Очень большие.

Она смерила молодого полицейского надменным взглядом.

— Выбирайте выражения, юноша!

— Послушайте, Роулингс, — вмешалась я, — может быть, мы…

— Мисс Нонетот, — твердо и решительно ответил полицейский, — до вас очередь еще дойдет.

Я выбралась из машины.

— Имя?

— Мисс Червонная Дама, — величественно соврала ему Хэвишем. — И не утруждайте себя расспросами о страховке или правах, поскольку у меня нет ни того ни другого!

Полицейский на мгновение задумался.

— Пожалуйста, сядьте ко мне в машину, мадам. Я должен отвезти вас на допрос в участок.

— Я арестована?

— Если откажетесь пойти со мной, то да.

Хэвишем посмотрела на меня и одними губами произнесла:

— На счет «три».

Она глубоко вздохнула и направилась к полицейской машине, притворно дрожа и всем своим видом изображая дряхлую старушку, хотя до дряхлой старушки ей явно было далеко. Я посмотрела на ее руку — она незаметно подала мне знак: сначала показала один палец, потом два и наконец, помедлив мгновение у переднего крыла их машины, три.

— Ой, что это? — заорала я, тыча пальцем в небо.

Офицеры, не забывшие о недавнем случае с «испано-суизой», послушно вскинули головы, а мы с Хэвишем дернули со всех ног в голову очереди, притворившись, будто там наши знакомые. Полицейские, не тратя времени, рванули за нами, но едва двери Суиндонской Книговсяческой распродажи распахнулись, как толпа поглотила их, а море нетерпеливых библиофилов всех возрастов и вкусов хлынуло в книжные закрома, увлекая за собой нас с мисс Хэвишем.

Внутри бушевала настоящая драка, и меня вскоре оттеснили от наставницы. Передо мной двое немолодых мужчин боролись за экземпляр «В дороге» Керуака с авторским автографом. Книжка разорвалась пополам. Пробиваясь по первому этажу сквозь отделы картографии, путеводителей и самоучителей, я совсем было утратила надежду снова увидеть мисс Хэвишем, как вдруг заметила впереди шлейф красного платья, выглядывающий из-под строгого бежевого плаща. Сообразив, что краешек пурпурной ткани вот-вот исчезнет в лифте, я бросилась за ним и успела просунуть ногу в щель прежде, чем створки закрылись. Лифтер-неандерталец с любопытством взглянул на меня, открыл мне дверь, а потом снова закрыл. Красная Королева надменно воззрилась на меня и чуть приосанилась, дабы казаться еще более царственной. Статная и величественная, с блестящими рыжевато-каштановыми волосами, стянутыми в аккуратный пучок под короной, наспех прикрытой капюшоном плаща, она была с ног до головы в красном, и у меня закралось подозрение, что кожа под слоем пудры у нее тоже красноватая.

— Доброе утро, ваше величество, — произнесла я как можно вежливее.

Королева хмыкнула в ответ и хмуро сказала:

— Стало быть, ты — стажер этой уродины Хэвишем?

— С нынешнего утра, мэм.

— Значит, утро прошло впустую, несомненно. У тебя есть имя?

— Четверг Нонетот, мэм.

— Если хочешь, можешь сделать книксен.

Я сделала книксен.

— Ты пожалеешь, что не попала в ученицы ко мне, дорогая. Но ты всего лишь дитя, а в таком нежном возрасте трудно отличить добро от зла.

— На какой этаж, ваше величество? — спросил неандерталец.

Лучезарно улыбнувшись, Красная Королева посулила ему герцогский титул, если он поставит на верную карту, и затем, спохватившись, изрекла:

— Четвертый.

Повисла одна из тех смешных пауз, какие возникают только в лифтах и в приемной у дантиста. Мы смотрели на указатель этажей, пока кабинка медленно ползла наверх. Наконец лифт остановился.

— Третий этаж, — объявил неандерталец. — История, аллегория, историческая аллегория, поэзия, драматургия, теология, критика и карандаши.

Кто-то попытался войти, но Красная Королева рявкнула «Занято!» таким тоном, что этот кто-то попятился.

— И как поживает Хэвишем? — поинтересовалась она деланно безразличным тоном, когда лифт снова пополз вверх.

— Думаю, неплохо, — ответила я.

— Вы должны спросить ее о свадьбе.

— Мне кажется, не стоит ее об этом спрашивать, — возразила я.

— Конечно же стоит! — Красная Королева захохотала раскатисто, словно морской лев. — Зато потом будет умора. Насколько я помню, вроде извержения Везувия!

— Четвертый этаж, — объявил неандерталец. — Фантастика, популярные книги, авторы от С до Я.

Двери открылись, и нашим взорам предстала толпа библиофилов, самым неприглядным образом дравшихся за действительно неплохие книги по взаправду низким ценам. Мне и раньше доводилось слышать о приступах острой библиомании, но видеть — ни разу.

— Вот это уже другой разговор! — Радостно потирая руки, Красная Королева выпрыгнула из лифта и сбила с ног какую-то старушку. — Где ты, Хэвишем? — завопила она, глядя по сторонам. — Она, наверное, тут… Да! Вот она! Эй, Стелла, старая кляча!

Мисс Хэвишем застыла на месте и уставилась на Королеву. Одним движением она выхватила из складок своего изорванного подвенечного платья пистолет и выстрелила в нашу сторону. Красная Королева пригнулась, и предназначенная ей пуля отбила кусок штукатурки с карниза.

— Полегче на поворотах! — крикнула Червонная Дама, но Хэвишем уже исчезла. — Ха! — вскричала венценосная особа, бросаясь в гущу драки. — Черт ее побери, она пробирается к любовным романам!

— К любовным романам? — переспросила я, вспомнив ненависть Хэвишем к мужскому полу. — Что-то на нее не похоже!

Красная Королева пропустила мои слова мимо ушей и ринулась в обход фэнтези, минуя свалку у прилавка с Чейзом. Я знала магазин лучше ее и протиснулась между Хаггардом и Цвейгом как раз вовремя, чтобы заметить первую ошибку мисс Хэвишем.

Она второпях толкнула маленькую старушку, которая покупала современную прозу, предлагавшуюся в рамках акции «Купи две книги и получи третью бесплатно». Старушка, хорошо знакомая с тактикой книжных боев, искусно парировала удар мисс Хэвишем и подцепила ее за щиколотку ручкой зонтика. Моя наставница рухнула, глухо ударившись об пол, да так и осталась лежать, еле дыша. Я опустилась на колени рядом с ней, а мимо нас, громко смеясь и бодро напевая, проскакала Красная Королева.

— Четверг! — охнула мисс Хэвишем, когда через нее перепрыгнули несколько пар ног в одних чулках. — Подарочное издание сочинений Дафны Фаркитт вон там, в витрине орехового дерева… Бегом!

И я пустилась бегом. Фаркитт была так плодовита и популярна, что под ее книги выделили особый шкаф, а последние ее романы с продолжением быстро сделались раритетом — неудивительно, что за них разгорелась настоящая битва. Я бросилась в оголтело дерущуюся толпу следом за Красной Королевой, и мне тут же заехали по носу. От удара я отлетела в сторону, кто-то сильно стукнул меня сзади, а другой — наверное, соучастник — в ту же секунду огрел меня по ногам тростью. Я потеряла равновесие и шлепнулась на жесткий деревянный пол. Это было не самое безопасное место. На четвереньках я выбралась из свалки и нырнула к мисс Хэвишем, которая пряталась под витриной с опусами Шелдона, продававшимися с большой скидкой.

— Не так просто, как кажется, да, девочка? — улыбнулась моя наставница. А улыбалась она редко. Пожилая леди поднесла кружевной платочек к моему разбитому носу. — Ну что, как близко к Фаркитт пробилась эта венценосная карга?

— Видела ее в бою где-то между Уайльдом и Уитменом.

— Черт! — выругалась Хэвишем. — Послушай, детка, я выбыла из игры. Нога подвернута, и, думаю, мне хватит. Но ты, может быть, и сумеешь пробиться.

Я посмотрела на дерущуюся толпу, и тут неподалеку от нас на пол упал револьвер.

— Так я и думала, — продолжала она, — на этот случай и взяла карту.

Моя наставница развернула листок почтовой бумаги из Сатис-Хауса и показала, где мы сейчас, по ее мнению, находимся.

— Через весь этаж ты живьем не пробьешься. Придется перелезть через шкаф с уголовно-процессуальной литературой, пробраться за кассой и отделом возврата, проползти под бестселлерами, а потом пробить себе дорогу через оставшиеся шесть футов к Фаркитт. Это ограниченный тираж в сто экземпляров, мне никогда больше не выпадет такого шанса!

— Это безумие, мисс Хэвишем! — возмутилась я. — Не стану я драться за романы Дафны Фаркитт!

Пожилая леди сердито посмотрела на меня, но тут раздался выстрел из малокалиберного ружья и что-то с глухим стуком упало на пол.

— Ну так и есть! — хмыкнула она. — Штаны уже мокрые! И как же ты собираешься усмирять чуждые сущности в беллетриции, если не в состоянии справиться с несколькими ошалевшими фанатами, охотящимися за дармовыми книгами? Ваша стажировка окончена. Удачи, мисс Нонетот.

— Подождите! Это что, проверка была?

— А ты как думала? Чтобы я, обеспеченная женщина, тратила время, сражаясь за книжки, которые могу прочесть в библиотеке даром?

Я едва удержалась от соблазна брякнуть: «Да запросто!» и вместо этого ответила:

— Вы подождете меня тут, мэм?

— Подожду, — ответила она, зачем-то подставив ножку оказавшемуся рядом библиоману. — А теперь иди!

Я развернулась, быстро пробежала по ковру и забралась на шкаф с юридической литературой прямо у касс, где агенты книжных магазинов наперебой заключали по телефону сделки, демонстрируя почти религиозное рвение. Прокравшись за их спинами через пустой отдел возвращенного товара, я проползла под столиком бестселлеров и вынырнула в каких-нибудь двух футах от подарочного издания Дафны Фаркитт. Чудом никто еще не успел схватить заветный многотомничек. А скидки оказались действительно немалые — вместо трехсот фунтов всего пятьдесят. Краем глаза я заметила, как слева от меня сквозь толпу продирается Красная Королева. Она перехватила мой взгляд и крикнула:

— Только попробуй меня опередить!

Я глубоко вдохнула и бросилась в водоворот покупателей, образовавшийся вокруг популярной прозы. Почти сразу же получила в челюсть и по почкам, вскрикнула от боли и быстро отступила. У шкафа с Фарреллом мне на глаза попалась женщина с глубокой ссадиной над бровью. Она потрясенно сообщила мне, что майор Арчер появляется и в «Беспорядках», и в «Сингапурском капкане». Красная Королева прокладывала себе дорогу сквозь толпу, разбрасывая всех, кто попадался ей под ноги, и явно надеясь меня обставить. Она торжествующе усмехнулась и боднула даму, попытавшуюся ткнуть ее в глаз отделанной серебром закладкой. Я хотела уже нырнуть в бешеную людскую круговерть, но вспомнила о своем положении и рассудила, что беременным лезть в распродажные драки не след.

Поэтому я набрала в грудь побольше воздуха и выкрикнула:

— Мисс Фаркитт подписывает свои книги на цокольном этаже!

На миг воцарилась тишина, а затем начался массовый исход к лестницам и лифтам. Попавшую в поток Красную Королеву толпа бесцеремонно увлекла за собой. В несколько секунд зал опустел. Дафна Фаркитт, как всем известно, ведет уединенный образ жизни и редко появляется на публике, а значит, вряд ли найдется хоть один фанат, который не ухватился бы за шанс ее лицезреть. Я спокойно подошла к романам Фаркитт, совершенно беспрепятственно взяла их, расплатилась и вернулась к мисс Хэвишем, которая лениво перелистывала «Ребекку» за полками с Дюморье. Я продемонстрировала добычу.

— Неплохо, — ворчливо похвалила меня наставница. — Чек взяла?

— Да, мэм.

— А где Красная Королева?

— Где-то между этим этажом и цоколем.

Губы мисс Хэвишем на мгновение тронула едва заметная улыбка. Я помогла ей встать. Вместе мы не торопясь миновали толпу дерущихся библиофилов и направились к выходу.

— Как это тебе удалось?

— Я сказала, что Дафна Фаркитт на цокольном этаже подписывает свои книги.

— Правда подписывает? — выдохнула мисс Хэвишем, рванувшись к лестнице.

— Нет-нет-нет! — Я схватила ее за руку и потянула к выходу. — Просто я им так сказала.

— О, поняла! — воскликнула моя наставница. — Очень, очень хорошо. Остроумно и находчиво. Миссис Накадзима была права: стажер из тебя получится неплохой.

Мгновение она смотрела на меня, думая о чем-то своем. Наконец кивнула, еще раз улыбнулась, что с ней бывало нечасто, и надела мне на мизинец простенькое золотое колечко.

— Это тебе. Никогда не снимай! Поняла?

— Спасибо, мисс Хэвишем, оно очень красивое.

— Самое обычное, Нонетот. Прибереги изъявления признательности для настоящих благодеяний, не растрачивай их по пустякам, девочка моя. Пойдем. Я знаю отличную кофейню в «Крошке Доррит». Угощаю!

Снаружи санитары хлопотали вокруг жертв, по большей части все еще сжимавших в руках остатки книг, за которые они так отчаянно сражались. Моей машины не было — скорее всего, ее увез эвакуатор, поэтому мы как можно быстрее, насколько позволяла вывихнутая лодыжка мисс Хэвишем, свернули за угол, и тут…

— Не торопитесь!

Дорогу нам преградили полицейские — наши недавние преследователи.

— Ищете что-то? Может быть, это?

Моя машина и вправду стояла на эвакуаторе.

— Мы поедем на автобусе, — с запинкой произнесла я.

— На машине, — поправил меня полицейский. — На моей машине. Эй, вы далеко собрались?

Он обращался к мисс Хэвишем, которая, зажав под мышкой Фаркитт, затесалась в стайку женщин, дабы за их спинами незаметно нырнуть в книгу — в «Большие надежды», или в кофейню в «Крошке Доррит», или еще куда-нибудь. Мне страстно хотелось последовать за ней, но, увы, на это моего умения пока не хватало.

— Мы хотим задать вам несколько вопросов, Нонетот, — мрачно начал полицейский.

— Послушайте, Роулингс, я плохо знаю эту женщину. Как она сказала, ее зовут? Червонная Дама?

— Ее фамилия Хэвишем, Нонетот. Но ведь вам и самой это известно, не так ли? Данная особа очень хорошо знакома полиции, поскольку за последние двадцать два года совершила семьдесят четыре вопиющих нарушения правил дорожного движения.

— Правда?

— Правда. В июне ее поймали, когда она вела «хайэм спешиал» с мотором «либерти» на М-четыре с превышением скорости, да еще с каким! Выжимала сто семьдесят одну с половиной милю в час. И это не единственное преступление, за которое ей предстоит ответить. Она… Вы чего это смеетесь?

— Да так.

Полицейский уставился на меня.

— Похоже, вы неплохо ее знаете, Нонетот. Почему она все это вытворяет?

— Может быть потому, что там, откуда она пришла, нет автомобильных дорог. И нет двадцатисемилитрового «хайэм спешиала».

— И где это, Нонетот?

— Понятия не имею.

— Я могу арестовать вас за пособничество преступнику в побеге из-под стражи.

— Ее же не арестовали, Роулингс, вы ведь сами сказали.

— Ее, может быть, и нет, а вот вас — да. В машину.