Байки у костра

Простые правила дуэли.

Денек, вроде, с утра задался. Справил я заказ, еще артов по дороге подсобрал, когда по Дикой Территории шел. И до Бара дошел практически спокойно — Виталя «Закон» впереди, как оказалось, шел, так он, сталкерюга, умудрился гон перестрелять. Так что, до Бара прошли с ним вместе, единичных тварей постреливая. А возле бара «Сталкер» расстались — я пошел заказ сдавать, а он по своим делам отправился. Спустился в бар — а там знакомого народу — невпроворот. Как водится, поздоровался чинно так со всеми — и к Бармену. Здравствуй, мол, иксплататор-батюшка, прими заказик свой, намеднесь заказанный. Да удели насчет пожрать толику малую от щедрот своих. И рюкзачок свой пихаю ему в белы рученьки.

Принял барыга рюкзачок, отнес его в кладовые свои безразмерные, да одарил меня блюдом серебряным с картофаном с мясом потушенным. Хлынула тут у меня слюна непроизвольная, а сок желудочный аж через ноздри едва не пошел — третьи сутки толком не жрамши, на сухарях, да тушенке. А милостивец, чтоб ему на кристальную колючку сесть, ложечки золотенькой не донес до меня, запамятовал поди, за трудами своими многоскорбными. Уж молил я его, просил — хоть серебряную принести — не услышал, кормилец, видать, голосом я ослаб. Ушел к себе, хабарок принесенный разбирать. Понял я, что это надолго. Горловинка у мешочка узелком хитрым затянута, что незнаючи — проще перерезать, чем развязать. Но это только сохранности хабара ради, а вовсе не чтоб прекраснодушного Бармена позлить. А хабар в рюкзачке — загляденье, вещица-небылица, правда — на дне самом. А сверху барахлишко всякое, по дороге поднятое — «капельки», да «шарики огненные», да хвостов собачьих под десяток наберется, но не псевдопсячих, а со слепышей срезанных. А уж как красиво уложенных — за один тянешь — и остальные достаются. Потому как — веревочкой связаны, опять же — чтобы не потерялись.

ВорочАется тут кормилец яхонтовый, я его про одежку новую, взамен моей старенькой, потрепанной, спрашиваю, экзоскелетиком именуемой, и обещанной на продажу прочим сталкерам не быть выставленной. Потому как денжищев немерянных, за заказ принесенный обещанных, должно хватить уже на справу новую. А Бармен подходит, улыбается, ложку-самоедку фартуком своим шелковым вытирает, да передо мной кладет. А потом молвит так ласково, мол, лопай — не обляпайся, добрый молодец. А не хочешь ли водочки, грит, выпить холодненькой. И все это ласково-ласково, словно дитятке родному, несмышленому. Видать, развязал узелок хитренький, хвостики с камушками повытряхнул, и нашел таки диво дивное. Взял я ложечку-самоедочку в рученьки, попротер о комбезик свой старенький, в семи ключевых водах вымытый, чтобы ни пылиночки на ней не осталося. И начал пищу вкушать из тарелочки, Барменом заботливым принесенной. А на вопрос его так ответствовал — не обессудь, говорю, кормилец, да не хочется мне водочки гидролизной, «прощай, печень» называемой. Мне б пивка, говорю, толику малую, только где ж его в Зоне взять то. Просветлел аж лицом бАрмен опытный, а вот тут, говорит, удружу я тебе. И кивает вышибале-прислужнику, мол выкатывай бочку дубовую, да не просто абы какую, а такую, чтоб с пивом, да с «Хенесси».

Вот тут я реально, надо сказать, обалдел. 10-тилитровая баклага «Хенесси» стояла прямо передо мной, словно все феи мира вместе с Дед Морозом и Санта-Клаусом решили, что мой день рожденья сегодня и скинулись мне на подарок. И тут Гарик — дуболом Барменовский — косяк мочит — берет — и краник из бочонка выкручивает, а на его место какую-то трубку клистирную вставляет. Я Гарику негромко так говорю — ты, мил человек, крантик-то на место вверни, а эту трубку, мол, ну, короче, сам знаешь, куда пристрой, я ж не буду с нее со сталкерами пить, словно снорк какой через гофру. Да, видать, больно смачно сказал. Пока пивасиком восхищался — вернулся Бармен — и с Гариком они меня в два ствола в оборот взяли. Слово за слово — короче, доразговаривались мы до сталкерской дуэли с Гариком. А в судьи-секунданты Ygrekа назначили.

Забились дуэлиться на Свалку идти. Кто не знает, что такое сталкерская дуэль — поясняю — скидываешь с себя всю снарягу, оставляешь оружие и детекторы, и кидают твою ПДА-шку-«навигатор» с какого-нибудь холмика ночью в темноту. Нож, правда, остается, по мелочи всякое-разное, хочешь — можешь артефакт какой с собой прихватить, да только их редко кто с собой берет — проку мало, а так, если что, хоть друзья-сталкеры помянут. Разве, что «кристалл» от радиации прицепить, да и то… Комбез — в каком ходишь, хоть в экзоскелете, ночью без детекторов — разницы нет, аномалиям и зверью все равно. Только проку в экзоскелете на дуэли мало — не разбежишься особо. А вот фонарь и ночник отключается. Чтоб преимущества ни у кого не было. Включаешь «потеряшку» — электронный брелок поиска «навигатора», что направление на ПДА показывает, или как маяк работать может — и вперед. Нашел свой «навигатор», вернулся назад — победил. Вот и все правила.

Вышел я из бара, злость во мне кипит, ах ты, думаю, крапивное семя, как за редким артом плюхать туда, не знаю куда — так Отшельник, а как до расчета дело — так ствол в лоб. Ну, думаю, устрою я и тебе, и дуболому твоему, крысы норные. По Зоне ночью бродить — не в теплом баре сидеть, тем более дуэлиться. А потом остыл маленько. Ну, накроется Гарик — и что? Тут хоть знаешь, как на шуточки реагирует, да и привык уже к роже его, в баре постоянно торчащей. Ладно, думаю, война план покажет. Место названо, место известное. Аномалий не больно много, а вот слепыши стаей бегают. Лишь бы псевдопса с ними в стае не была, а от слепышей, при хорошем раскладе, можно попробовать и ножом отмахаться.

Пришел вечером, как темнеть начало, к бару — а народ уже ждет. Не стали тянуть кота за хвост — сразу и пошли. За блокпост долговский втроем уже ушли — я, Ygrek и Гарик. Отошли за блокпост, там мы с Гариком все светляки на комбезах обесточили и «навигаторы» Ygrekу отдали. Вздохнул Ygrek, и зафигачил в темноту наши «навигашки».

Пошли мы вначале с Гариком рядом, а как отошли маленько — так я его под руку толкнул, а когда он повернулся — кинул в руки ему пару клубочков веревочных. Прихватил я с собою гаечек, правилами не запрещается. Почему именно гаечек? А к ним веревочку привязывать удобнее. Кидаешь впереди себя гаечку, вытягиваешь назад за веревочку — и идешь потихонечку. Только веревочку на руку наматывать нельзя — влетит гаечка в аномалию — или затянет, или руку оторвет. Можно, конечно, гаечкой и в зверюгу спящую попасть, а они этого страсть как не любят, не тут уж что-то одно выбирать…

Гарик, смотрю, разобрался, тоже начал гаечку кидать. И я кидаю, а другую руку на ноже держу. Так и идем с ним потихонечку, на «потеряшки» периодически посматривая, вроде — параллельными курсами, но расходимся в разные стороны. И все бы ничего, да темень — глаз коли, в некоторых местах пришлось буквально на четвереньках, а где и на пузе проползать. Однако — в итоге нашел я свой «навигатор». Возвращаюсь назад — а самого думка про Гарика гложет — вроде, тихо все, а ну как в «птичью карусель» попал. Решил пройтись потихоньку за ним, присмотреть издалека. Иду, а сам думаю — нет, все равно мой сегодня день, место то «собачье», а ни одного пса. Короче, не дуэль, а так — ночной променад получился.

Тут на моем ПДА точка вспыхнула. Ну вот, думаю, и Гарик свой «навигатор» нашел. И тут слепыши неподалеку взвыли, залаяли, нож достал, присел, ну, думаю, вот и конец везению. Ан нет, промчались мимо меня на расстоянии вытянутой руки — и не кинулись.

Короче, подождал я, когда Гарик поближе подойдет — и немного вперед него на блокпост зашел. Вроде, как я все равно круче. На ПДА отсигналило, и я еще рукой помахал, чтобы не пальнул кто сдури. Захожу — а народ от меня шарахается, как от зомби чесоточного. Гарик заходит — и от него тоже народ шарахаться начинает. Сняли мы с ним намордники — и все поняли. Вы на свиноферме когда-нибудь были? Так вот, если все дерьмо, что за месяц на свиноферме копиться, в одно место свалить — мы получим то место, где стадо плотей сутки паслось. И в таком месте не то, что собаки с их тонким нюхом — зомби с контролером часу не выдержат. Только мы с Гариком свои «навигаторы» в «намордниках» искали, потому и не почуяли. А Бармену, видать, долговцы с блокпоста рассказали, где плоти паслись. Вот он мне за шуточки мои и отомстил.

Ну, ладно, я то понятно, почему, а вот Гарика то за что?

А экзоскелетик мне Бармен проспорил. По праву дуэли с него стрясу. Как бы ему еще мой костюмчик пахучий продать?

Как мы с Гариком обратно возвращались — это отдельная песня, для нас — грустная, для остальных — развеселая, что дальше некуда. Идем мы с ним, значит, посередь дороги, намордники назад напялили, друг на друга не смотрим — то ли плакать, то ли смеяться, а впереди и сзади нас толпа идет — и ржет. Правда, когда ветерком от нас захлестнет — смеяться перестают. Прокашляются, прочихаются — они ж без респираторов, идут — впечатлениями обмениваются, — отплюются, и по новой ржать давай, что твои жеребцы стоялые.

Зашли мы, значица, в ангар, а долговец, что там на посту стоит, сразу орать нам давай: «Проходите, сталкеры, не задерживайтесь!» — и к выбитому окошку, к свежему воздуху поближе. А у меня в том ангаре заначка небольшая есть — увел, грешным делом, у долговцев пару пузырей водяры — на посту пить не положено. Хотел было потом вернуть, да тут уж не до этого. Форсмажор, ети его… Поманил Гарика за собой, водочку достал, нечего, говорю, изумляться — оттираться давай. Он мигом сообразил — хоть и здоровая рама, а с мозгами, мигом нашел в ангаре какую то ветошку — и начали мы дерьмо плотье водкой с комбезов оттирать. Оттереть то оттерли, а вот запах стал — словно пьяная плоть обделалась. А народ за нами в ангар не суётся, на свежем воздухе стоит, долговец-бедолага, на окне висит, оборался уже свое «проходи, не задерживайся», а пост покинуть не может, потому как у них в Долге — ДИСЦИПЛИНА! Почистились мы — я ветошку то свою к стеночке амбара отправил — крикуну на память, смотрю — и Гарик свою туда же определил, видать, всех уже этот мозгоклюй достал. Думаю — а Гарик то ни чё, с юморком мужик.

Спускаемся в бар, ну, думаю, петросян доморощенный, ща я те все выскажу, Гарик сзади топает, на пятки наступает, открываю с маху дверь — и остолбенел. Картина маслом — бочонок с пивом, рядом кружки-стаканы. СТЕКЛЯННЫЕ! ЧИСТЫЕ! А в центре великолепия — новый экзоскелет. С ленточкой. И открыткой. Типа — хэпибесдайтую. Я глаза зажмурил, тут Гарик мне в спину с размаха влетел — открыл я глазоньки поневоле. Нет, все на месте. И пиво, и стаканы, и костюм. А народ уже сзади толпиться, близко то не подходят — не переться ж им бар в намордниках, пить в них неудобно, кричат — «проходи, не задерживай!». От долговца заразились что ли?

А бармен, зараза, стоит за стойкой, смеется, нос демонстративно зажимает и на бочонок с костюмом кивает — мол, твое, забирай. Гарику кивнул на подсобку — тот переодеваться убежал. Молча. Я б на его месте поорал часа два, как дурной потерпевший, а уж только потом бы переодеваться пошел. А этот ни че — раз, и уже чистенький-переодетый стоит.

Ну, думаю, и мне переодеться не помешает. Хватит уже народ до желудочных коликов доводить. А то стоят — ни есть, ни пить не могут. Кого смех давит, кого от запаха с души воротит. Прихватил новенький экзоскелет, сталкерам махнул на боченок, мол, самообслуживание, помоги нам, хочешь пива — налей сам, и к выходу, переодеваться.

А возле дверей Ygrek меня тормозит — «Я, говорит, Отшельник, ничего против вас с Гариком не имею, но, как секундант, сказать должен. Дуэль то не окончена. Правила сам знаешь — победитель может быть только один. Ну так что, дуэль продолжать будем, или…»

— Или, — говорю, — Ygrek, или, — да как гаркну на весь бар — Гарик, прими извинения официальные за слово грубое, по запалу ляпнутое.

— Ну что ж, — Ygrek отвечает, — с Гариком и барменом вы краями разошлись. А вот штрафного сталкерам проставишься, и за днюху тоже.

Днюха то моя в рейде прошла, пока за хабаром ходил, я уж и забыть успел про нее.

— Бармен, — кричу, — сколько «казачат» за костюм антисобачий дашь?.