Бастард Павла Первого

Глава 1

— Эй, барыня, поделись с каликами перехожими, чем можешь, — ухмыльнулся самый развесёлый из гоп-компании.

Пятеро мужиков, явно заблудших в наши места, реготали от всего сердца. Вроде, улица Моховая всего в квартале, а впечатление такое, как будто мы идём по какому-то окраинному переулку, а не по Хамовой слободе. Да и сами уличные герои явно где-то неподалёку подрабатывали, небось и кабак посетили, получив расчёт. Города не знают, вот и решили погулять, а потом сбежать. А увидев красивую женщину с сыном, наверняка посчитали их лёгкой добычей. В смысле, отобрать что бог послал, пьяненьким-то море по колено.

— Маман, я сам разберусь, постойте здесь.

Матушка у меня послушная, хотя и удивлена тем, что кто-то в Квасном переулке посмел пасть раззявить. В пятнадцать лет я не тот, что был в двенадцать, когда моего хроноаборигена отметелили братья Архиповы до потери сознания. Теперь мне такие встречи лишь в радость, а то не на ком стало тренировать постоянно растущую силушку, рекцию, скорость передвижения и прочие умения прошлого.

А вот на самой Моховой случился затор в это время, из-за чего фешенебельная карета, сопровождаемая дюжиной гвардейцев, просто развернулась и двинулась к нашему переулку. Это побыстрее будет, чем дожидаться, пока сцепившиеся телеги растащут. Никакой императорской власти не хватит, чтобы случайность преодолеть. Хотя насколько случайно сиё происшествие? И насколько случайны те пятеро, которые мне попались? Павла Первого многие не любят и готовы под шумок прекратить его правление.

Так и сошлись звёзды, что когда я уже троих отправил в нокаут (одного, видимо, навсегда), подоспели конные гвардейцы. Им издаля хорошо видно было что к чему, не дали добить двух оставшихся гнид. Такое впечатление было, что не деревенские мужики бестолковые, а хорошую подготовку соперники имели.

— Мадам, вам помощь не требуется? — послышалось сзади, видимо маман спросили.

— Нет, господа, мой сын достаточно умелый в таких случаях, не переживайте.

Император так и не вышел из кареты (и может быть правильно сделал), но обратился к своему спутнику.

— Алексей Андреевич, будьте любезны в ближайшее время выяснить всё о женщине и этом юноше, но, ради всех святых, сделайте это в абсолютной тайне. Не хочу, чтобы при дворе узнали о моём интересе.

— Будет исполнено, ваше императорское величество. От всего сердца расстараюсь. Даже самому любопытно, как юноша одолел столько мужиков и вроде даже не запыхался.

— Вот-вот, а заодно выясните, кто его воспитал таким бойцом.

Двое гвардейцев остались улаживать дела с подоспевшими полицейскими, а остальной эскорт сопроводил карету дальше по маршруту. Вскоре и нас отпустили, получив пояснения, благо до дома оставалось недалеко, а бабуленция уже вглядывалась в небольшое столпотворение, стоя возле калитки. Когда мы подошли, она поставила в сторону мой любимый дрын, гордо именуемый по-домашнему «боевым посохом». А что, шестифутовая дубовая палка, добротно изготовленная и ошлифованная дружеским столяром, надёжно заменила в быту такую же, но покороче. Я всё-таки по-прежнему расту, несмотря на тайный солидный возраст. Бывает же такое, сам удивляюсь!

Живу уже три года в теле Дениса Альберова, из родственников лишь мама и бабушка. Это не дурацкая фамилия, это какой-то из предков, якобы из самих Альбервилей (то ли графьёв, то ли баронов побочной ветки) поменял родовое имя на место жительства. Вроде ещё во времена царя Алексея Михайловича. Ни титула, ни земель во Франции, ни суперского наследства — явно притащился на своей кляче в Россию с одной лишь шпагой и гонором, как какой-нибудь д'Артаньян или Сирано. Правда, воевал достойно, как и его потомки по мужской линии. Всё-таки столь полезные умения из поколения в поколение передавались.

Самый предпоследний мужеска пола, мой дед Фёдор, аж с самим Суворовым служил, пока раненым не вернулся. Моего Дениску с шести лет обучал воинскому ремеслу, мечтал пристроить в армию, но в итоге помер, бедолага, за год до внедрения моей неуёмной личности. Лишь светлая память осталась от него. Где по ходу дворянство растворилось никто из близких не знал, придётся самому заслужить в этом сословном обществе. А вот по линии биологического отца у меня явный прочерк. Ну или КакойТоВельможович, поэтому числюсь Ивановичем, ежели приспичит. Хотя отчества пока никому особо не нужны, разве что для бюрократических надобностей.

Зато по женской линии Альберы не только воинственны, но и хозяйственны и медицински умелы. Правда, каждая по-своему. Маман работает помощницей у местного лекаря Франца Карловича Штольца. Хороший дядька, весёлый и всякими новинками интересуется. У него клиенты из среднего класса, а то и состоятельные. Наверное единственный в Петербурге, кто руки моет с мыслом, а металлические инструменты кипятит. Ясно, что хорошо зарабатывает и матушке достойно платит. А на каждое рождество делится премиальными. Детей нет, вдовый, вот и некуда деньги девать. Мои мульки сначала проверяет, а потом, если начинает применять, даже оплачивает — ему полезно и мне в радость. Недавно решил поучить меня фехтованию, но через пять минут плюнул, ибо задолбался за своей саблей бегать туда-сюда.

— Денис, ты не фехтовальщик, ты разрушальщик какой-то, — со смехом признал своё поражение.

Зато славно постреляли из моей винтовальной пищали моими же пулями. И погрустили, что такое чудо на вооружение армий не поставишь, а следовательно и денег не заработать. Цена вышла настолько заоблачной, что бабуленция мне по шее дала.

— Деньги, конечно, твои, но глупо их транжирить без толку!

Она, как и маман, высокая — пять футов десять дюймов. Мне до них расти и расти, может целый год, а то и дольше. Поэтому соответствую понятию «ученик», помогая родинушкам в их работе. Бабуля у нас самая заглавная трудяга, а по доходам не хуже купчихи. Впрочем, даже лучше, потому что купчихи ничего своего не имеют, только мужнино, и денег не зарабатывают.

— Бабуля, хочешь я тебе новую лопату закажу, широкую-преширокую?

— Чего удумал, изверг рода человеческого? — подозревает, наверное, что хочу её припахать.

— Нет, Мари Альбервиллевна, всего лишь желаю помочь с новым инструментом, чтобы ты легче деньги загребала, — высказываю с самой серьёзной миной на лице, — а то со старой уже с краёв всё сваливается.

Мне, понятно, опять по шее или по спине, чем придётся. Потом матери жалуется, смеясь:

— Ирэн, ты кого воспитала? — как будто сама не принимала самое активное участие в выращивании байстрюка.

Впрочем, мой женский батальон смерти всегда за меня горой, если нужно. Двенадцатилетнего Дениса так отмудохали в своё время, что он чуть кони не двинул. С тех времён пошли проблемы с памятью, мышлением, говореньем… Правда, вроде вжился за три года, а Архиповым ответку пару раз сделал такую, что ихний батя в итоге пришёл мириться со всем прилежанием.

— Вы уж звиняйте, Мария Ивановна и Ирина Фёдоровна, не доглядел за своими. Они же втроём порой меры не знают. А теперь ещё молчат разбитыми лицами, не выдают кто их так отделал. Кое-как правду вытряс. Любую помощь окажу, только скажите.

Бабуля сразу за язык поймала и пришлось всему Архиповскому кагалу нашу избу починять, где требовалось. Я им помогал, естественно, а мама вскусные блюда все эти дни готовила. Так и сдружились домами, всерьёз и надолго. Наша бабушка не только строга, но и травница от бога. Ломит за свои отвары и настои такие цены, что обыденный народ шарахается в стороны. А что делать, если у неё опыт поколений, а он дорогого стоит. Причём никакими заговорами и иной устной фигнёй не занимается, как и привортными зельями. Этим некая Лукерья промышляет, к ней и идите. А у нас лишь нечто вроде аптеки для богатых. Даже благочинные старосты обращались за обезболивающими отварами, пока полицейская реформа не началась.

А уж какую знатную избу дед в своё время поставил, наняв настоящих мастеров своего дела. Ажно четыре комнаты на первом этаже и моя мансарда на втором из двух комнат: в одной сплю, в другой себе кабинет организовал. Дед повадился в одной из бесчисленных войн в охотниках служить, вот и призов понабрал изрядно. Только не маркитантам по дешёвке сдавал, а хранил до поры. То ли скупердяй, то ли молодец, не одним днём жил. На хороший дом с участком хватило, теперь есть где разгуляться, коли приспичит.

— Алексей Андреевич, вы славно справились с делом, благодарю, — император постучал по листам отчёта, — теперь вы мой поверенный в этом, прошу хранить тайну. И, кроме того, не откажите ещё в некоторых поручениях. Дело в том, что пока не могу пояснить причину, но это семейство надлежит защитить от любых придворных происков. Обдумайте возможные предложения.

— Я понял, ваше императорское величество, что мне отныне следует курировать семью Альберовых. Так ли это?

— Да, граф, это именно так. Я отставляю вас от службы за ради исполнения именно сего поручения. С моим старшим сыном продолжайте вести дружеские отношения, а коли он спросит о причине отставки, намекните, что я обдумываю для вас более важную должность при себе. Мало того, вам следует войти в тайные дружеские отношения со славным юношей Денисом.

Граф Аракчеев отметил про себя некое потаённое чувство, овладевшее императором, но не выказал ни намёка на суть такого. Генерал отлично знал страсть Павла лишь к женщинам, но никак не к мальчикам. Значит причина заинтересованности в судьбе Альберовых кроется в другом.

— И ещё, Алексей Андреевич, судя по вашему рапорту семья не испытывает финансовых проблем. Тем не менее, я хочу обеспечить их будущее. Продумайте, как мы можем это сделать тайным образом, чтобы не привлечь дурной интерес двора. Жду вас послезавтра, надеюсь, что ваш ум разрешит проблемы.

Аракчеев покинул кабинет, а император, выяснивший из доклада подтверждение своей мимолётной догадке неделю назад, погрузился в раздумья. Старшего сына, Александра, он не любил как воспитанника своей матери, отобравшей законного наследника. Симеона он тоже не любил, хотя и предусмотрел в «Акте о престолонаследии» малюсенькую лазейку для него. На случай, если прямые дети мужского пола неожиданно погибнут или умрут. Понятие «неравнородности» не было внесено в документ именно для такого случая. Константина Павел тоже недолюбливал из-за трусливости, иногда перемежаемой вспышками жестокости. Ни в одном из сыновей он не видел помощников своему правлению. Таких, которые поймут его и оценят идеалы отца, а значит поддержат хотя бы в некоторых вопросах.