Барышня с подвохом или выжить любой ценой

18. Помощь

Вещи девушка распихала в купленный чемодан и старый мешок очень быстро, а вот что дальше делать она не знала — очень уж ее смутила еще одна подозрительная магомашина стоявшая под окном, где и находился черный вход.

— Неужели про возможный побег догадались и подстраховались? — разочаровано выдохнула она, даже не заметив, что говорит вслух, — и что же мне делать теперь?

Скрип двери раздался внезапно.

— А что тут сделаешь? Или действительно бежать или смириться и сдаться! Третьего не дано, — раздался рядом несколько скрипучий, но уверенный голос Марьи Ильиничны.

От неожиданности девушка вздрогнула, почти подпрыгнула на месте, и, не зная чего ожидать, со страхом уставилась на хозяйку доходного дома.

Вообще, бабулька эта была довольно интересной и можно даже сказать своеобразной. Только через полгода Надежда совершенно случайно узнала, что развлекающаяся тем, что наблюдает за жильцами и даже провоцирующая их на конфликты консьержка, и является единственной владелицей этого самого большого общежития в городе.

— Ну, чего встала? Или остаться и подождать пока за тобой придут, решила? Думаешь, в клане на руках тебя носить будут? — хохотнула тем временем вредная бабка, — ага, размечталась! Хочешь, расскажу, как оно по факту будет?

Надежда нахмурилась и уже с некой опаской уставилась на казавшуюся невменяемой собеседницу. Впрочем, бабку это не задело ни капельки. Словно завороженная, она подошла к окну и пустым взглядом уставилась вниз.

— Род Мережский давно уже в Клан Морозовых входит, на посылках у него числится, да работу грязную выполняет. Клан этот сильный да влиятельный и тогда уже был, чего уж теперь то говорить. Он при мне еще, лет тридцать назад, три рода боярских включал, а за последние годы еще около пяти родов присоединил, — глядя рассеянным взглядом в пространство говорила тем временем старуха.

— Я тогда молодой была, наивной, когда меня, дочь третьего сына со слабым даром и его почившей наложницы, к Морозовым пристроили.

Марья Ильинична вздохнула, отошла от окна и тяжело опустилась на кое-как пристроенный у стены шатающийся стул.

— Я думала, в наложницы меня пристроят, а может и в жены вторые, когда магия то проснулась, радовалась как дура, а оказалось, планы на меня совсем другие были.

Женщина замолчала, словно вспоминая жизнь заново, а потом подняла пустые, выцветшие глаза и в упор посмотрела на девушку.

— Не дай Единый тебе в клан их попасть, — предостерегла она решительно, — женщине — магу без солидной поддержки у Морозовых одна дорога — ложиться то под одного, то под другого магически одаренного мужика, да рожать без продыху пока силы есть.

Марья Ильинична скривилась презрительно и, поманив девушку за собой, выглянула в окно, что на противоположной стороне, в коридоре.

— Видишь, — кивнула она на прилипалу, так и стоявшего у машины и эмоционально разговаривающего по видимо очень продвинутому браслету, — Витюша это, сынок мой старшенький, — призналась она горько, — ищейка, подлец и самый главный мерзавец в клане. Не дай то бог попасться ему.

Надежда, не ожидавшая таких откровений, охнула, зажав рукой рот, и даже глаза вытаращила от изумления. Нет, то, что безродных магов женщин судьба в клане ждала незавидная она и так предполагала, хотя, то, что это больше смахивает на рабство, не догадывалась, но то с какой ненавистью женщина говорила о собственном сыне, смутило ее неимоверно.

Видимо эмоции на лице девушки были очень уж ярко выраженные, отчего бабулька чертыхнулась, но ситуацию разъяснила.

— Во всех кланах и родах, женщина, родившая магически одарённого ребенка, считается свободной от обязательств. Отношения с ней, как правило, узаконивают, беря в жены или наложницы, но в моем случае не сработало не то ни другое. Я успела троих родить, когда Виктору, самому перспективному из детей, семь лет исполнилось, и он, как старший сын, имел право забрать меня. Он мог избавить меня от этого ада, но отказался.

Женщина зашипела, с болью вперемешку и ненавистью посмотрела в окно на так и маячившего сына, потом на замершую в шоке девушку и усмехнулась кривовато.

— Не бойся, не сумасшедшая я, — хрипло и грубовато заверила она, — просто как вспомню дни минувшие, так злоба душу разъедает, не отпускает никак. Сам Морозов тогда, глава объединённого клана, лично привел сына ко мне и спросил готов ли он забрать мать, освободить и заботится обо мне, а тот отказал. Представляешь? Мой семилетний сын на полном серьезе сказал, что долг перед кланом превыше родственных уз, и каждый должен приносить пользу, а кормить впустую женщину, которая может принести одаренное потомство глупо. Глупо, понимаешь? Словно место кобылы в стойле определил.

Бабулька втянула воздух с неприятным присвистом и снова уставилась в окно.

— Не такого я от единственного сына ожидала, — призналась она горько, — думала, помощь мне будет, забота. Надеялась, никто больше на тело мое претендовать не сможет, семью нормальную хотела. Я же любила его до умопомрачения, несмотря на то, что папаша его тем еще козлом и извращенцем оказался. Думала, заживу теперь свободной, а меня использовали, да выкинули как вещь ненужную… да если бы не Ессей, то я еще лет тридцать назад сдохла бы.

Женщина сжала зубы и, кажется, хотела еще что-то сказать, но исповедь ее прервал звуковой сигнал на простеньком с виду браслете. Марья Ильинична тут же оторвала злой взгляд от окна и выдохнула с облегчением.

— Так, тащи чемодан, — скомандовала она решительно, — я тут знакомого своего вызвала, он тебя на вокзал отвезет, а там уж ты, деточка, сама думаю, сориентируешься, как ублюдку моему в лапы не попасться.

Спорить шокированной Надежде, после таких личных откровений собеседницы, даже в голову не пришло. Метнувшись в комнату и подхватив вещи она, не раздумывая, бросилась за бабулькой.

Женщина же направилась не вниз по лестнице, к охраняемым входам, а наверх.

— Так, где-то у меня тут ключ был, — стоя на лестнице, Марья Ильинична отперла чердак и решительно поманила за собой девушку.

Пробираться через наваленный хлам с чемоданом в руках было не легко, впрочем Надежда не роптала. Пройдя через всю длину здания, бабулька поднялась на три скрипучих ступеньки, снова порылась в карманах и, открыв жалобно пискнувший замок узенькой, низкой двери, вывалилась на единственный плоский пятачок крыши.

— Ну, вот и все, дальше сама, — буркнула женщина и указала на почти вплотную прилегающую крышу соседнего здания.

Надежда внимательно огляделась и, увидев, что периметр соседнего дома ниже почти на два метра поморщилась.

— Ничего, молодая, спрыгнешь, — прикрикнула на нее Марья Ильинична, — и поторопись уже. Запомни, тебе надо пройти в противоположный конец дома, перелезть на следующее здание и влезть в разбитое окно ближайшего чердака. Там, с торца здания, по той черной лестнице, куда попадешь уже и спустишься да в крытую черную коляску, что у входа стоит и заберешься. Михал Иронович мой друг старый и надежный — он тебя на вокзал то и доставит. Ну, все поняла?

Надежда Константиновна кивнула неуверенно, прикидывая как лучше пробраться с чемоданом по не слишком ровной и чуть покатой крыше, но тут со стороны улицы послышался шум и бабулька напряглась.

— Ну, похоже, что подмога Витюшина прибыла, сейчас требовать, угрожать, да обыскивать все начнут, — ухмыльнулась она довольно, в предвкушении очередного развлечения в виде скандала, — ну? А ты чего встала? Иди быстрее, пока ищеек по следу не пустили.

Надежда охнула испугано — неужели и такие здесь имеются? А потом резко обернулась и быстро обняла ставшую ей родной Марью Ильиничну.

— Встретимся еще! Я как все наладится, навещу вас обязательно, — шепнула она тихо и, подхватив чемодан, рванула по указанному маршруту.

— Все! Иди уже! Храни тебя Всеединый и мать его пресветлая, — послышался торопливый шёпот в ответ, а потом закрываемая дверь пискнула, а бабка пропала, словно и не было ее здесь.