Баронские будни

Глава 6

Возвращения Торма и Гортензии Олег ждал к началу лета. Им предстояло не только привезти из Сольта и Нимеи семьи дружинников, своих родных и близких, распродать имущество, которое уже больше не пригодится, но и нанять на службу ещё до полусотни воинов. Кроме того, Олег предложил купить по возможности ещё и два десятка семей крепостных или рабов. Людей для его планов катастрофически не хватало.

Его соратники уехали на последней декаде зимы, а учитывая, что каждый сезон здесь длился десять декад, то Олег рассчитывал, что уж ста дней им должно хватить, и летом они уже будут в новом для себя доме.

– А можно мне с тобой?

Уля обращалась к Олегу теперь довольно запросто, он сам так себя поставил, и сделал это‚ не обращая внимания на явное неодобрение старого мага Лотуса, который в отсутствие Гортензии продолжал помогать молодой девушке формировать конструкты заклинаний.

Впрочем, чудом усвоенное Улей заклинание Малое Исцеление, которое для здешних магов было единственным известным лечебным заклинанием, и которое могли сконструировать буквально единицы магов, во всяком случае, на всём материке Тарпеция таких магов было вряд ли больше десятка, уже делало Улю в её неполные тринадцать лет одной из великих магинь, к тому же с учётом её огромного, по здешним меркам, магического резерва. Кроме того, у неё получилось научиться формированию заклинаний Сфера, Пламя, Плодородие и Сохранение. Несколько раз, как она чувствовала, она была близка к созданию Поиска Жизни.

Ей бы только быть посерьёзней, думал Олег. Впрочем, чего ждать от молодой девушки, ещё девчонки? Собственно, поэтому, чтобы научить её более серьёзному подходу к делам, он и стал общаться с ней, как с ровней. Олег, понятно, не был никогда педагогом, и опыта воспитания у него неоткуда было взяться.

Но тем не менее интуитивно у него получилось, что Уля, вначале страшно комплексовавшая и даже боявшаяся, постепенно приняла этот, по сути, дружеский стиль общения со своим бароном, как нечто естественное.

А вот чтобы у неё не возникло мании величия, и она излишне не возгордилась, тут Олег откровенно рассчитывал на помощь Гортензии и Кары, её племянницы, приезда которой он тоже с нетерпением ждал.

– Ты хочешь со мной? Но я еду на целый день, даже, скорее всего, заночую в Распиле.

Распилом Олег назвал новое поселение на северо-западе баронства, совсем рядом с баронством Пален, где уже вторую декаду работала построенная с его подачи пилорама.

Барон Ферм не собирался двигать технический прогресс во всём королевстве, им руководил меркантильный интерес. Сначала он хотел обустроить своё баронство, маноры своих соратников, а затем организовать вывоз из их владений не леса кругляка, а изготовленных по новой для этого мира технологии готовых пиломатериалов.

Поэтому, взвесив все факторы, Олег вместе со своим соратником Чеком, ставшим бароном Пален, нашёл место, отдельное от всех поселений. Недалеко, примерно в лиге от деревни Лосево, силами местных сервов была построена запруда на небольшой речке.

Приглашённый Чеком мастер пребывал в полной уверенности, что делает механизм вращения мельничных жерновов‚ и наверняка про себя посмеивался над глупостью барона, который решил строить мельницу в тех местах, где в основном выращивали овощи, а урожаи зерна были настолько малы, что крестьянки легко справлялись с их помолом и вручную. Но деньги специалисту заплатили немаленькие, и он сдержал свои ехидные замечания при себе.

Сказать, что для Олега перенастроить мельничный механизм под распил брёвен оказалось простым делом, было бы неправдой.

В своё время, в прежнем мире, когда Олегу, кажется, не было и десяти лет, он, вместе с отцом несколько раз был на пилораме, где за два литра огненной воды, называвшейся в том мире водкой, распиливали брёвна, которые отец за какую-то ответную услугу доставал у знакомого лесника. Тогда им были нужны доски на ремонт бабушкиного дома в деревне.

И хоть тогда маленькому Олегу всё было интересно, но сейчас, к своей досаде, он мало что мог вспомнить.

Ну да терпение и труд всё перетрут. В этом он уже убедился. Общим мозговым штурмом уже после отъезда чужого мастера они сообразили – и как закрепить дисковые пилы, и как передавать на них вращение, и как подавать брёвна, и как регулировать зазоры между пилами для получения досок и бруса нужной толщины.

Пока получалось, если быть честным перед собой, а Олег всегда старался себе-то уж не врать, не очень хорошо. Но уверенность, что в конечном итоге всё будет как надо, уже появилась. Нет, понятно, что многое из сделанного ими специалист счёл бы дурацким и предложил бы более оптимальные варианты, но тут, как говорится, за неимением гербовой пишут на простой.

Для работы на пилораме Олег отобрал двух рабов и шесть семейных сервов из тех, кто посильнее и потолковей. Была даже мысль построить в Распиле дома из бруса, но сам же понял, что загоняться не стоит.

Пока все работники вместе с семьями жили в одном бараке. Другой барак был построен для десятка дружинников, пришедших с ним ещё из Нимеи, которые выполняли функции охраны и никого не допускали не только в сам огороженный пока тыном Распил, но и близко к нему.

Эту же задачу решали и егеря лейтенанта Риты. Кстати, её вчерашние мальчишки уже могли называться воинами, несмотря на свой возраст. Они отлично ориентировались в лесу, метко стреляли из охотничьих луков, легко находили и читали следы людей и зверей, и даже освоили некоторые приёмы из арсенала ассасинов, которые им лично показывал барон Ферм, пусть пока эти приёмы у них были далеки от совершенства.

– И я с тобой заночую! – не понимая двусмысленности своей фразы, заявила Уля. – Ну, пожалуйста. Мне этот зануда уже так надоел!

Занудой Уля называла своего учителя – мага Лотуса. А ведь во многом старый маг был прав. Уля, как только научилась заклинанию Малое Исцеление, так принялась лечить всех подряд.

Учитывая, что в этот век сплошной антисанитарии, недоедания, увечий, травм и болезней из-за жутких условий труда, почти всё население замка было в той или иной мере больным, то пациентов у неё было полно. Её магического резерва хватало на десяток и даже больше заклинаний. Вот только скорость восполнения была не очень большой – полное восстановление полностью потраченного резерва у неё занимало почти двое суток.

Уля же не дожидалась полного восстановления. Как только ей хватало энергии на заклинание, так она радостно бежала применить его на первом же попавшемся. Видимо, какая-то взаимосвязь между магической и физической оболочкой всё же существовала, хотя Олег считал всё время по-другому, и Уля добегалась до того, что у неё из носа пошла кровь, а глаза запали, словно голодала она много дней.

Пришлось тогда встать на сторону Лотуса и решительно призвать молодую магиню к порядку. Не слушая её оправданий и обещаний, отправил в кровать на сутки.

Подумав теперь над её просьбой, Олег решил взять с собой и Улю. Пусть прокатится, посмотрит.

Сейчас, в середине весны, стояла прекрасная погода. Было тепло и очень комфортно. Олег считал это время года в Виноре самым лучшим. Не было излишней летней жары. Впрочем, так не только он считал.

– Хорошо, собирайся. С собой кого-нибудь возьмёшь из своих?

Да, у Ули уже была теперь своя маленькая свита. Олег решил, что она ей просто необходима. Охранников, двоих дружинников, он отобрал сам, а выбор остальных предоставил ей.

Кроме служанки Гиры и двух назначенных бароном дружинников, молодой магине теперь служил вылеченный ею бывший дворовый мальчишка Нечай и рабыня Филеза, взятая из посудомоечной, где она работала со своей будущей хозяйкой.

Нечаю было почти пятнадцать лет, хотя внешне он не выглядел и на четырнадцать. Он был сыном рабыни, но его отец был десятником бывшего барона, ставший сейчас простым дружинником и присягнувший Олегу.

По законам королевства рождённый рабыней становился рабом, даже если его отцом был хоть сам король. Но закон, это закон, а родительскую любовь никто не отменял.

Поэтому суровость данного закона научились обходить даже в столице королевства, устраивая усыновление якобы сирот, а уж в такой глуши и тем более обходились даже без формальностей. Нет, конечно же, новый барон мог передумать и потребовать надеть на мальчишку ошейник, но Олег не стал этого делать. Заодно заслужил благодарность дружинника, отца Нечая.

Младшей служанкой Уля сначала выбрала Тимению. Когда Олег между делом поинтересовался, почему именно её, то услышал от Ули, что Филеза оказалась злоязыкой и завистливой дрянью, и что Уля, если опять не забудет, то прикажет посадить её в карцер. Удивившийся Олег тогда уже всерьёз заинтересовался, как это Уля смогла так быстро узнать новое о своей бывшей подружке‚ и услышал ответ, что ей всё Тимения рассказала.

Олег не стал смеяться над наивностью девочки, ещё никогда не сталкивавшейся с интригами и лестью вокруг себя, пусть эта интрига и была простой, как и та рабыня, что её затеяла.

Он посоветовал Уле сначала поговорить со своей бывшей начальницей Билиной, уж она-то изучила всех своих помощниц, как свои пять пальцев.

Уля послушалась Олега, в результате чего место рядом с ней заняла Филеза.

Большую часть времени Нечай проводил теперь на другом берегу Замкового озера, где Рита гоняла его в хвост и в гриву, но при выезде Ули за пределы замка он всегда её сопровождал. Чтобы не пропустить её выездов, он каждый раз утром и вечером являлся пред очи магини.

Однако сегодня он уже умчался в лагерь егерей. Уля не знала о намечавшейся поездке.

– А у нас есть время? – спросила она. – Я за Нечаем пошлю. На лошади это быстро.

– Вообще-то я уже через половину склянки думал выезжать. Но ладно, немного задержимся.

Нечай вернулся не только с посланным за ним Улиным дружинником, но и с двумя, тоже верховыми, егерями из Ритиных парней, мальчишками их называть уже язык не поворачивался.

Выехали из замка за две склянки до полудня.

Уля взяла с собой всю свою свиту. Небольшой проблемой было то, что и она сама, и обе её служанки, да и Нечай ещё неуверенно чувствовали себя в седле. Но устраивать скачек они не собирались, до таких излишеств, как дамское седло в этом мире не додумались, поэтому поехали спокойно.

Замковая челядь и стражники на воротах провожали и кланялись Уле не менее почтительно, чем самому барону. Она теперь была для населения замка чем-то очень дорогим и даже драгоценным.

Ещё зимой, когда стало понятно, что в замке теперь живёт великая магиня, её бывший друг Арни, когда понял свою ошибку, может быть даже самую главную ошибку в своей жизни, набрался смелости и, подкараулив, умолял о прощении и излечении своей матери, которая почти ослепла за вышиванием. Уля предателя не простила, сказала, что не желает больше его видеть, но его мать всё же вылечила.

Впереди, кроме двух егерей, ехали и двое дружинников из той пятёрки, которую в дополнение к Улиным дружинникам на всякий случай прихватил Олег. Затем, на расстоянии сотни шагов, ехали барон с молодой магиней‚ а следом, отставая на пару десятков шагов, ехали все остальные.

– От Распила надо будет улучшить дорогу до Морши, это деревня барона Палена, недалеко от главного королевского тракта, для нас это самый удобный и дешёвый путь доставки наших товаров, – не столько для Ули, сколько формулируя свои мысли для себя, говорил Олег. – Мало что-то произвести. Произвести при желании можно всё, что угодно. Главное – сбыт. Найти того, кто будет покупать.

– А кто у нас купит? – спросила счастливо Уля.

Она вообще просто купалась в волнах этого удовольствия от одного только того, что едет с таким умным-преумным, молодым и очень красивым, и самым лучшим на свете бароном Олегом и ведёт с ним такой серьёзный взрослый разговор. Как настоящая магиня Гортензия.

– Ну, допустим, торгаши из республики Растин купят. Они вообще, как выяснила ещё Гортензия твоя, всё тут в баронствах под себя подмяли.

– И вовсе она не моя, вернее, не только моя. Она дяди Чека и твоя. И моя. А они плохие? Торговцы эти?

Олег невольно рассмеялся от скачков мыслей Ули, а ещё от того, что у него было хорошее настроение. И погода сегодня была как по заказу.

– Нет, торговцы не плохие. Торговцы, они и в Африке, в смысле, и на Алернии, торговцы. Их интересует только прибыль. Подешевле купить, подороже продать.

– Значит, у нас они дёшево будут всё покупать. Значит, всё же плохие, – сделала свой глубокомысленный вывод Уля.

– Если будут монополистами, то да, дёшево. И винить их в этом глупо. Так любой бизнес устроен. Поэтому и надо дорогу организовывать через Моршу на тракт. Кстати, Уля, тебе ответственное поручение – напомнить мне, когда встретимся с Чеком, чтобы я ему про трактир и постоялый двор сказал. А то тут, в баронствах с этим совсем швах. Только в вольных поселениях и городах. А мы вот организуем на путях.

Уля серьёзно кивнула, запоминая ответственное поручение, чтобы совсем-совсем никогда не забыть. Потом она сама к очевидной мысли пришла.

– Так если мы не в поселениях и не в городах построим, то их захватят и ограбят. Мне Шинь рассказывал, дружинник мой, вон он, сзади, что бароны всё берут, что плохо лежит.

Олег опять засмеялся.

– Правильно он тебе рассказывал. А уж наше мы никому не дадим хватать. Но к торговцам всё равно надо будет ехать и договариваться. У меня одного только кальвадоса уже шесть восьмиведерных бочек припасено. Есть, что предложить. И ехать надо будет не в Неров и даже не в Гудмин, а в Легин. Там сейчас главные растинские пауки сидят.

– Ого! Как далеко. А на нас не нападут?

– Кто нападёт, тот сам будет виноват. Вот тебе, кстати, пример, как даже жадные торгаши приносят пользу. Раньше вся винорская сосна шла на север, через вольные поселения в Нимею‚ и уже оттуда по Ирменю, это такая широкая-широкая река, на юг сплавом и на север кораблями. Но король накладывал огромную пошлину – ещё три цены. Так вот, торговцы из Растина организовали переправку сосны, благо, что это чудесное дерево такое лёгкое, из Легина и Брога на юг через Кряж до реки Катунь, которая течёт по королевству Герония и впадает в Ирмень уже на территории республики. По ней и сплавляют. Налоги теперь никому не платят, а баронам, чтобы тем не хотелось назад в винорский порядок, платят за дерево в полтора раза больше.

– А как до Легина бароны свои брёвна довозят, раз винорского порядка больше нет? Мне Лотус про это ничего не рассказывал. А он сам это знает?

В этот момент дорога вывела их на красивую поляну, на восточной стороне которой бежал ручеёк. Место Олегу да и дружинникам было хорошо знакомо. Здесь часто останавливались на отдых те, кто ехал из замка на север баронства или в Пален.

– Давай остановимся на привал. Крит! Командуй привал. Пошли кого-нибудь за нашим передовым разъездом, смотрю, они далеко вперёд ушли, не видно.

Пока стреноживали коней, пока разводили костёр, чтобы отварить настоя, Олег объяснил Уле, что теперь сами торгаши заинтересованы в поддержании хотя бы какого-то порядка, иначе никто лес не повезёт.

– Торговцы из Растина всем баронам выдали персональные клейма, которыми клеймят брёвна по всей длине, и чужих брёвен растинцы у баронов не покупают. Поэтому везти лес относительно безопасно – нападать только ради того, чтобы подраться, никто не спешит. Хотя и случается. Пошли, вон нам уже стулья и стол приготовили.

Раскладной стол поставили с краю поляны, возле ручья, в тени сосен.

Весеннее солнце здесь припекало, как на родине Олега в его прошлом мире в начале июня.

Рядом со столом разместили и два также раскладных стула.

– А я знаю. Это тоже ты придумал, – с гордостью за своего барона, друга и почти старшего брата сказала Уля.

– Так видишь, как удобно.

Они сели за стол, на который Гира и Филеза уже подали нарезанные окорок, колбаски, зелень, два сорта сыра и два серебряных кубка. Тут же кубки на треть были наполнены лёгким сидром, а остальное долили чистой водой из ручья.

Одно время Олег удивлялся столь распространённому употреблению спиртного, пусть и очень лёгкого, даже среди детей. И даже рабам никто сухой закон не устанавливал. Наоборот, давали хоть и дрянное разбавленное вино на каждый приём пищи. Но быстро разобрался, что это, как и на Земле в такие времена, просто антисептик.

Можно было, конечно, как это делали в Индии, вместо вина использовать жгучие приправы, но тут они были в остром дефиците.

Гира из кувшина немного в сторонке полила Олегу на руки. То же самое сделала Уле Филеза.

– Ещё напомнишь, как приедем в Распил, про мыло, – дал ещё одно поручение Олег, вытирая руки поданным полотенцем.