Барон особого назначения, том 2

Глава 14 Новогоднее представление

С тех пор прошло целых две недели. Две недели изнурительных патрулей, резервных выездов и битв «не в свою смену».

В перерывах между этими событиями, я проводил дополнительные тренировки с Райденом, подкармливая его энергией. Даже появилась идея сделать ему маленький костюм, или аксессуар, в который можно вшить несколько манашаров — раз уж пернатый друг развивается, пусть это даётся ему чуть легче.

Говорить со мной он больше не стремился. Нет, бывало конечно, что выкинет что-то, но в основном когда это было жизненно необходимо. По количеству слов в неделю Райден едва ли обгонял нашего молчаливого повара Василия, при этом отказываясь отвечать по поводу своей немногословности.

Наравне с тренировками фамильяра, у меня были регулярные занятия с Пашей и другими членами отряда — физическая подготовка, отработка магических заклинаний… Бездну практиковать приходилось по ночам, пока никто не видит, но получалось уже довольно неплохо. Впрочем, я думаю, наши бойцы и так были в курсе, чем балуется их работодатель, ибо надо быть попросту слепым, чтобы не заметить очевидных вещей, когда вы чуть ли не ежедневно сражаетесь плечом к плечу.

Я чувствовал, что близится прорыв на третий ранг. Будущий Адепт манил меня сильнее текущего Послушника. Несерьёзно быть послушником всё-таки. Тем не менее работы предстояло много. Однажды даже поймал себя на мысли, что за «выходные» устаю гораздо больше, чем в патруле, так что стал ездить туда скорее с облегчением.

Плюс ко всему никаких огромных минотавров и разумных обезьян нам больше не встречалось. Так, шушера разного калибра. Было три больших прорыва, но патрули уже научились отступать при виде доминирующей угрозы. Дожидались подкрепления и контратаковали задолго до пересечения вредителями границы окраин Печоры.

С каждым днём активность прорывов спадала, а монстры были всё менее настойчивыми. Последние пару дней и вовсе обошлись без стычек. Горин совместно с губернатором Волховым разработали план, в котором новогодний бал переносился на ночь с тридцать первого на первое число — ещё один день на то, чтобы прояснить ситуацию, достроить городские укрепления и подготовить систему магической сигнализации, благодаря которой патрули в эти два дня удастся отменить, дав людям отдохнуть хоть немного.

А после праздников прибудет государственный отряд особого назначения и гражданские патрули вовсе сойдут на нет. Если снова ничего не обострится, конечно. В общем, надеемся на светлое будущее, тщательно забивая сваи в его основание.

Лиза прислала ещё одно письмо, жаловалась, мол, вытаскивают на новый год в Петроград, к папеньке. Спрашивала, как у нас тут дела? В подробности я не вдавался, прошёлся по фактам, получилось довольно сухо. Не любитель я переписываться, да и Романовой слишком уж увлёкся, если сказать по правде.

Хоть и понимал я, что не выйдет у нас ничего с Ангелиной, но общество мне её очень нравилось. А учитывая, что до конца всей этой заварушки её оставили присматривать за нами, виделись мы довольно часто. Приходилось встречаться тайно и без свидетелей. Я был уверен, что Зорин давно всё понял, но беспокоиться об этом не было смысла — если я кому-то и доверял в этом мире, то это ему.

Кстати! Государство оценило по заслугам все трофеи и помощь, что мы оказали государству в сдерживании неведомой угрозы — в общей сумме за это время мне выплатили пять миллионов шестьсот тридцать тысяч рублей. Почти половина из этой суммы была за зачистку первого оазиса, ещё полтора миллиона принесли нам трофеи с тела огромного минотавра, остальное же набралось по мелочи — спасательная операция, трофеи с многочисленных полей битвы во время патрулей и печорской бойни…

Общая сумма эта была внушительной, повезло нам невероятно. Впрочем, если вспомнить, легкой прогулкой я бы точно это не назвал, а значит, всё по чести.

С учётом того, что я перевёл матери и взял на личные расходы, плюс потратил на покупку снаряжения для отряда, в остатке выходило чуть больше четырёх миллионов, из которых миллион я перевёл на счёт команды, как мы и договаривались. Позже, Егор признался, что со мной работать крайне выгодно, у них и за полгода не получалось собрать подобную сумму.

Плюс мана-шары, штатный артефактор и закупка снаряжения за мой счёт… В общем, никто из отряда не жаловался, довольно откладывая на сытую старость. Паша денег брать по началу отказывался вовсе, уверяя, что вся его жизнь состоит из служения роду, но после сдался и взял сотню тысяч на карманные расходы. Впрочем, я мог его понять — трудно тратить деньги, когда всё время носишься по таёжным лесам в поисках приключений на пятую точку?

В общем, если не считать всяких скучных мелочей, это, пожалуй, всё, что случилось за прошедшие две недели. Новогодний бал запланирован на вечер, а пока мы с Ангелиной лежали вместе, в моём временном особняке, который, судя по всему, мне придётся выкупать: слишком уж я к нему прикипел, да и район нравится, соседи опять же…

По понятным причинам встречались мы с Романовой только в кабинете, так что кожаный диван напротив камина стал для нас единственным местом, где можно с удовольствием побыть наедине. И стол, и книжная полка. И даже колючий, неудобный пуф. Но отдыхали мы всё-таки на диване.

— Серьёзно, не знаешь? — спросил я, крепко сжимая её ладонь в своей.

— Да я понятия не имею, Ян! — зашипела на меня девушка. — И никто «сверху» тоже не знает. Либо решили мне не говорить…

— Странно это просто, — я выпрямился и задумался, по плечам невольно пробежал холодок. — Казалось бы, должна быть связь. Петроград — ясно почему, южные регионы, восточные… Но почему пятой областью возникновения постоянных прорывов стала Печора? И почему сейчас всё затихает?

— Всё, что говорят Романовы, так это: «Будьте бдительны, но и о празднике не забывайте», — пожала плечами Ангелина. — Очередные отмашки, ничего удивительного.

В последнем предложении боли и разочарования было больше всего. Не многовато ли обид на императорскую семью у её прямого потомка? Или я чего-то не понимал…

— Ладно, — сказал я, вставая с дивана. — Скоро бал, а я ещё костюм не мерил.

— Вот так сразу, Бронин? — Ангелина состроила щенячьи глазки, подобрав к груди плед. — Воспользовался и бросил несчастную девушку…

— Кто кем воспользовался, это ещё нужно проверить, — усмехнулся я, натягивая рубашку. — Ну хочешь, вместе отсюда выйдем, да на бал в одной машине поедем? Правда, мне потом твоя родня кочергу раскалённую в причинное место вкрутит, но это ж мелочи, чего не сделаешь ради любви?

— Справедливо, — лицо Романовой мигом пришло в норму. — Я лучше по старинке, через чёрный ход. Но на балу с тебя танец.

— Да хоть три!

— Нет, — серьёзным голосом ответила Ангелина. — Максимум два.

— Идёт.

Затея с балом была предельно простой — чтобы не лишать людей праздника, но оставить город в безопасности, мероприятие перенесли прямиком в центр. На открытом воздухе установили невероятной красоты декорации и добротную пятиметровую стену, отделяющую «знатную знать» от простого люда. Впрочем, последнему губернатор закатил отдельный пир, ничуть не хуже.

Бал у нас был специфический: на случай нового прорыва всем чистильщикам и причастным к Роковому Патрулю разрешалось приходить с оружием, но не в броне. Впрочем, её попросили тоже прихватить с собой и оставить в гардеробе.

Из столицы прислали систему новейшей сигнализации, которую всю ночь устанавливали два патруля, снятых с дежурства, на укреплениях сделали шестнадцать постов быстрого реагирования на случай прорыва внутри сигнального кольца. В дежурстве были задействованы все силы государственных служащих — военные, полиция и, конечно же, чистильщики. Тем не менее губернатор попросил всех в письмах «соблюдать нормы распития», что можно было истолковать как «не напивайтесь в слюни, ребята, вдруг война».

Как и собирался, с собой взял только Зорина. Правда, кроме Даны никто и не хотел, а, зная её манеру общения, допустить бедовую даму на мероприятие такой величины я никак не мог. Хотел бы я сказать, что меня не волнует общественное мнение, но этот мир устроен так, что нужно следить за лицом, держать марку. Особенно, когда ты глава рода. До сих пор не вяжется у меня это в голове, но и не время думать о таких вещах.

Дана не обиделась — её под своё крыло взяли Егор с командой. Отмечать они будут неподалёку, в паре кварталов отсюда. Да, декорации не сравнимы с графскими, но тоже весьма уютно, а еду подавать будут едва ли хуже, чем нам. В общем, несмотря на пятиметровую стену, отделяющую «холопов» от знати, губернатор озаботился и о простых гражданах. Оно и понятно: городок небольшой, и всем этим людям потом в глаза смотреть. Тут хочешь не хочешь — начнёшь делать так, чтобы никого не обидеть.

— Подъезжаем, — с довольным видом отрапортовал Зорин.

— Что на балу делать будешь? — спросил я его.

— То же, что и обещал, — улыбка друга сияла ярче новогодней ёлки, стоящей напротив, — буду верой и правдой защищать тебя от напастей этой непростой жизни, а в перерывах от этого занятия постараюсь залезть под юбку какой-нибудь рано овдовевшей графине…

На этом моменте он повернул голову в сторону проходящей мимо пожилой дамы, худой как смерть, и тихо добавил:

— Или хотя бы напьюсь.

— Смотри, как бы мне потом не пришлось тебя из какой-нибудь передряги вытаскивать, — рассмеялся я, провожая взглядом тощую аристократку.

— А я, по-твоему, чем занимаюсь все эти годы? — телохранитель вернул мне смешок. — Побудешь немного в моей шкуре! И вообще, уже целых семь вечера, а во мне ещё ни литра водки…

— Ты хотел сказать ни грамма?

— Возможно, — многозначительно улыбнулся Зорин. — Давай на выход, уже чешется всё!

Что там чешется, я знать не хотел, так что поспешил покинуть машину. На улице было тепло и безветренно: всё благодаря огромному куполу, возведённому над городом. Дополнительная защита от вторжения, поддерживаемая добрым десятком высококвалифицированных магов поддержки, надёжно прикрывала нас от внешних угроз, а заодно создавала приятную температуру для уличного праздника.

На входе нас встретила группа приветливых молодых людей в дорогих классических костюмах. Оказалось, это охрана, состоявшая по большей части из личной гвардии самого губернатора. Вежливые люди попросили продемонстрировать работу артефактов скрытого ношения и записали наше с Пашей оружие в отдельный журнал — дополнительная мера предосторожности.

Нам объяснили правила техники безопасности, напомнили про период повышенной бдительности и попросили лишний раз не злоупотреблять алкоголем. На крайний случай разъяснили, что хоть главный вход и один, эвакуационных сразу три. Даже правила эвакуации растолковали.

Покончив с формальностями, нас наконец пропустили внутрь. Вошли мы через весьма скромные, практически походные, пятиметровые дубовые ворота, обитые бронзовой ковкой.

— Золотые, небось, дома оставили, — усмехнулся Зорин, кивая в сторону одной из створок.

— Совершенно верно, Павел Сергеевич, — один из людей графа Волхова расплылся в мечтательной улыбке. — В резиденции господина губернатора ворота обиты золотом.

Внутри было довольно просторно — организаторы постарались отхватить солидную часть торгового квартала, временно убрав отсюда лавки торговцев. Лишь выгоревшие силуэты, оставшиеся на брусчатке, напоминали о том, что здесь совсем недавно царил простолюдинский рыночный гомон.

Впрочем, большую часть подобных отпечатков умело спрятали столами, которые разместили вдоль периметра наспех возведённой защитной стены. В центре зала, немного сбоку, была возведена сцена, на которой уже вовсю трудился неплохой оркестр. Граф настолько заморочился, что умудрился притащить сюда целый оргáн! Хотя для человека, который смог организовать весеннее тепло на крайнем севере, такое вроде как несложно.

Прибыли мы не слишком рано, так что за столами уже было полно скучающей аристократии, а кто-то даже выбрался в центр зала, расчищенный для танцев. К моему удивлению, в дальнем конце я не заметил ничего похожего на огромный золотой трон, напротив, все столы и места выглядели абсолютно одинаково. Неужели я ошибся и на самом деле губернатор не любит выделять себя из толпы? Этот вопрос занимал меня совсем недолго.

— Ян Борисович! — тёплый, но твёрдый голос Горина окликнул меня откуда-то издалека. На мгновенье часть разговоров стихла, и я поймал на себе несколько заинтересованных взглядов. Я обернулся и увидел майора, идущего к нам навстречу. Сегодня этот здоровяк был в белой парадной форме офицера ГУЗНА. Такой я раньше не видел, видимо, для особых случаев.

Рядом с ним шёл невысокий стройный мужчина с лёгкой проседью на висках. Я бы не дал ему больше пятидесяти. Строгий, минималистичный смокинг и круглая тонкая оправа очков создавали образ серой лошадки. Лишь огромный фамильный перстень на правой руке выдавал в нём аристократа, приближённого к высшей лиге.

— Вечер добрый, Николай Александрович! — я крепко пожал протянутую мне руку. — Представите нам с Павлом своего товарища?

— Граф Роман Эдмундович Волхов, — спутник майора кивнул нам в знак приветствия. Немного надменно, но руку пожал даже Зорину.

— Наслышан о вас, господин барон, — надменная маска на мгновенье слетела, и в ясных глазах губернатора блеснул азартный огонёк. — Гроза печорской прессы, глава лучшей группы чистильщиков уходящего месяца и человек, которому очень везёт на непомерно больших мутантов. Искренне рад встрече.

— Признаться, о вас я не слышал практически ничего, — я простодушно улыбнулся новому знакомому, — но какая разница, что говорят о губернаторе, если я вижу сытый, спокойный город, полный замечательных людей?

— Верно, Ян Борисович, — лицо его разгладилось, мои слова пришлись ему по душе. — В этом городе приходится сильно стараться, чтобы о тебе не трубили на каждом углу. Я полагаю, вы лично в этом убедились? Что же до замечательных людей, Печора — маленький городок, тут все друг друга знают… Пакостей не делают, оттого и живётся нам спокойно…

Казалось, граф может крутить эту шарманку бесконечно, когда к нему подошёл кто-то из охраны и что-то шепнул на ухо. Губернатор сморщился в недовольной гримасе, но тут же взял себя в руки и обратился к нам:

— Мне придётся вас покинуть, служба-с. Прошу вас, господин Бронин, отдыхайте и веселитесь… И да, не налегайте на спиртное! Враг не дремлет.

— Был рад встрече, господин Волхов, — сказал я вслед торопливо уходящему губернатору.

— И я пойду, товарищи, — откланялся Горин. — По периметру города расставили «А-шки», нужно регулярно проверять, лично.

Распрощавшись с майором, мы с Пашей отправились к столу.

— Как тебе губернатор? — спросил я Зорина.

— Не в моём вкусе, — машинально ответил парень, судя по всему, уже сканирующий помещение на наличие ранних вдов.

— Предлагаю присесть и отужинать. Осушим бокал-другой и можешь отправляться на поиски приключений, — я решил не докучать своим обществом Зорину, пусть развлекается. Плюс ко всему с другого конца зала на меня регулярно поглядывала скучающая особа в роскошном красном платье. Кажется, я задолжал танец госпоже Романовой…

Музыка разливалась всё шире и ярче: орган сливался с медными трубами, скрипки летали по залу, словно птицы, а в центре кружились пары. Кто-то из молодых графских отпрысков слишком уж усердно кружил партнёршу, та едва не зацепила соседний стол — раздались смешки, лёгкая волна аплодисментов.

Бал действительно получился на славу. Аристократия оживилась, многие впервые за долгое время позволяли себе забыть о патрулях, тревогах и жутких новостях. Даже суровые служивые, обычно стоявшие с каменными лицами, улыбались и подыгрывали общему веселью.

Зорин осуществил гастрономический тур минуты за три, залпом приговорил два бокала вина, отсалютовал и скрылся из поля зрения. Оставалось лишь пожелать ему удачи и не прибить какого-нибудь нерадивого аристократа на дуэли. Впрочем, простолюдина на дуэль вряд ли вызовут, и придётся впрягаться мне.

Я снова поймал на себе нетерпеливый взгляд Романовой и принялся уплетать оливье с двойным энтузиазмом. Про вино тоже не забывал — понимал, что при таком уровне стресса и приключений расслабиться будет проблематично. Покончив с трапезой, я поднялся из-за стола и, кое-как распрощавшись с молодой печорской вдовой, активно интересовавшейся моей личной жизнью, направился выполнять, наконец, своё обещание.

— Долго ты, — холодно сказала мне княжна.

— Ваше высочество, — я учтиво поклонился, протягивая руку в пригласительном жесте, — прошу простить. И приглашаю на танец.

— Манеры ваши, барон… — девица показательно фыркнула, но вложила свою руку в мою. — Впрочем, более достойных кандидатов, — она высокомерно посмотрела на сидящего неподалёку пухлого графа явно подпитого вида, — я здесь не наблюдаю. Пройдёмте.

Признаться, до последнего боялся, что на танцах опростоволошусь, но когда тело само подхватило княжну, закружив её в танце, отлично попадая в ритм, в очередной раз мне почудилось, что я и есть Ян Бронин и никогда не был кем-то другим.

— Что за графский сынок? — спросил я, кивая в сторону незадачливого соседа Романовой, как только стихла музыка между танцами.

— Местный бездарь… — пожала плечами Ангелина, но потом хитро прищурилась и спросила. — А чего это? Ревнуешь?

— Вот ещё, — усмехнулся я. — Мне кажется, он не дотягивает до твоих стандартов.

— Ого, господин Бронин, — девушка звонко рассмеялась, и на нас тут же обратилось десятка полтора завистливых мужских глаз, — а кто, по-вашему, дотягивает?

Я слегка наклонился и тихо шепнул ей на ухо:

— Это вы мне скажите, госпожа Романова.

Румянец, выступивший на лице Ангелины, мигом исчез, как только на весь зал раздался голос губернатора, усиленный магией. Он просил о минутке тишины.

Оркестр стих, и все взгляды обратились к возвышению. На сцену поднялся губернатор Волхов в сопровождении Горина и пары офицеров. Его голос был громким и уверенным, перекрывал даже треск фейерверков за стенами купола.

— Дамы и господа, дорогие жители Печоры! — начал он. — Конец года встретил нас тяжёлыми испытаниями, но последние трое суток стали доказательством того, что тьма отступает. Ни одного прорыва. Ни одной жертвы. Пускай так будет и дальше! Грядёт новый год, так встретим его с улыбками на лицах!

Зал встретил речь овацией. Кто-то хлопал, кто-то кричал «ура», кто-то просто улыбался, прижимая к груди бокал шампанского. Волхов продолжал говорить о трудностях, о доблести патрулей и о том, что новый год принесёт нам долгожданный мир.

Я поймал себя на том, что тоже улыбаюсь. Возможно, даже искренне. После всего, что со мной приключилось, поверить в чудо хотелось довольно сильно.

Второй танец мы с Ангелиной начали уже под бой часов — оставалось всего несколько минут до полуночи. Музыка лилась мягко, но в ней слышалось предвкушение. Романова смотрела на меня снизу вверх, и в её взгляде было слишком много, чтобы я решился это трактовать.

Я уже хотел что-то сказать, когда раздался грохот. Сначала я подумал, что это салют — слишком уж вовремя. Но пол под ногами дрогнул, по залу прокатилась ударная волна, а по наскоро возведённой стене пошла крупная трещина. Люди замерли, музыка стихла.

Через мгновение одна из стен взорвалась, обрушив камень и балки прямо на пиршественные столы. Крики заглушили музыку, волна пыли и дыма ворвалась внутрь. Я инстинктивно вышел вперёд, заслонив грудью Романову. Забавно, ведь она была одной из сильнейших в этом зале.

Из дыма вынырнули высокие сгорбленные фигуры на двух ногах, но походка была звериной: длинные когти, пасть до ушей, вытянутые морды, как у гиен. Они вгрызались во всё подряд — в людей, мебель, даже друг в друга. Их визг и лай перемешались с криками гостей. Одна тварь рванула к сцене, с лёгкостью отшвырнув в сторону троих гвардейцев, как тряпичных кукол. Бал, едва не ставший символом мира, превратился в ад за одно дыхание.

Одновременно с боем курантов в небо взвился алый свет, раскрывшийся огромным руническим кругом, словно салют из самой преисподней. Спустя пару секунд купол над городом дрогнул и рассыпался, на нас обрушился толстый слой снега.

В тот миг я понял: кобольды, ворвавшиеся на нашу вечеринку, — лишь первый номер в праздничном кровавом спектакле.