Барон из МЧС - 2

Глава 22

Мысли в голову лезли разные: начиная таинственной Палкиной и заканчивая допросом у следователя. Но больше всего сейчас волнует не это, а та хрень, что приключилась со мной, когда спасал танкистов. Я тогда явно применил Дар Холода. Неосознанно, но лихо вышло. Почти без напряжения и сильной траты энергии.

Получается, что перехожу на иной уровень своего минус Дара, о чём и говорила Верка. Но при этом не обучался новому и не Чах мне знания в голову вложил. Он к тому времени был уже в отключке, так что “костылём” подрабатывать не мог. Остаётся… Что остаётся? Версий, кроме боевой прокачки не вижу. В экстремальных ситуациях мой нестандартный Дар сам раскрывает свои способности, накопив для этого определённое количество энергии.

И не поэтому ли явно непростую гражданку Палкину держат на фронте, а не в тылу? Значит, чтобы выйти на высокий уровень, альтернативы, кроме настоящей опасности, подстёгивающей резервы всего организма, не предусмотрено. Вроде начинает выстраиваться логическая цепочка.

Следующий момент… Холодом я, оказывается, владею. Теперь остаётся выяснить, могу ли вызывать этот Дар осознанно, а не спонтанно. Несмотря на то, что всё тогда заняло несколько секунд, а если отбросить ускорение, то и доли секунды, в памяти время растянулось, словно в замедленной съёмке.

Стал вспоминать свои ощущения, возникшие во время горения. Паника с сильным выбросом адреналина. Это естественно и понятно. Именно она запустила реакцию. Дальше: лёгкое просветление рассудка и резкое желание оградиться от жара. Из чего же образовался ледяной доспех? Вернее, ледяным его назвать сложно, так как воду не использовал. “Холодный доспех” - так будет правильнее.

Стал сосредоточенно прокручивать, как в кино, этот момент в голове. Туда-сюда, туда-сюда… Стоп! Вот! Я использовал энергию самого магического огня, который уже практически сожрал мою одежду и собирался перекинуться на кожу! Но это нонсенс: жар и холод - слишком разные вещи.

Тут я надолго задумался, пытаясь сложить два этих понятия вместе. Озарение пришло внезапно и заставило меня почти покраснеть. Я дурак и неуч! Нет таких научных понятий, как жар и холод - это субъективное восприятие человека. Зато есть молекулы и атомы в них, которые могут либо сильно разгоняться в огне, либо замедляться, как на моём “холодном доспехе”... Нет. Пожалуй, буду называть его ледяным. Так больше нравится.

И молекулы эти берутся из окружающей среды. То есть я поставил барьер из “медленных” атомов, отделяющий “быстрые” от моего тела. Они пободались между собой, давая или отнимая кинетическую энергию от противника, а потом уравновесили друг друга. В этот момент моя броня и исчезла.

Почему же я сам не замёрз от собственной защиты? Склоняюсь, что Пояс Хаоса не дал этого сделать. Насчёт его рассуждать нет смысла: это явление даже примерно не укладывается в моей голове. Тупо принимаю как данность и не умничаю.

Разложив всё по полочкам, решился провести эксперимент, снова попытавшись создать ледяной доспех. С первого раза ничего не получилось: просто сидел и тупо таращился в бетонную стену без каких-либо намёков на чудо. На второй попытке потерпел не меньшее фиаско. Но ночь длинная, а упрямства мне не занимать.

Лишь под утро произошёл качественный сдвиг в сознании. Я, кажется, нащупал ту ниточку, за которую стоит дёрнуть. Ещё часа полтора ушло на прикрепление себя к ней. А вот потом… Мать моя женщина! Кожа внезапно покрылась инеем! Но он не обжигал холодом, как случилось во время “лечения” Диких, а просто был.

Не останавливаясь на достигнутом, попытался снять с себя доспех, действуя в обратном направлении. Прошло почти гладко, хотя несколько раз и сбивался, начиная всё заново.

С десяток раз повторил упражнение, полностью привыкая к новым способностям. Потом решился на следующий шаг: дистанционное воздействие Даром Холода на предметы. Взял для этих целей пустой контейнер от саморазогревающегося пайка. Сосредоточился и мысленно проложил к нему тоннель, в котором заставил атомы замедлить свой бег. Вернее: атомы я не видел, но мысленный посыл на их замедление дал, используя свою внутреннюю энергию.

И вот тут я понял, что задачу поставил себе пока очень сложную. Это не на собственном теле доспехи создавать, тут требуется намного больше сил. А у меня после вчерашнего их поднакопилось не так и много. Но факт остаётся фактом: в воображаемом тоннеле закружились снежинки, которые не дошли до контейнера буквально несколько сантиметров.

Скрип открываемой двери раздался очень не вовремя.

- Чуть позже! Я занят! - раздражённо выкрикнул я, оттого, что потерял контроль и сорвал эксперимент.

- Чего? - удивлённо раздалось от двери.

Но удивление охраны быстро переросло в настоящий шок, как только они увидели мою лежанку и жрачку.

- Арестованный! - передёрнув затвор автомата, почти прорычал здоровенный мужик со старшинскими погонами СБ на плечах. - Это что такое?! Сидеть! Не шевелиться! Иначе открываю огонь на поражение!

- Ты совсем дурак? - грустно посмотрев на него, как на дитя неразумное, проговорил я, желая немного поиздеваться над служивыми, отвлёкшими от такого интересного занятия. - Матрас и армейский паёк не узнаёшь? Или такие сложные вещи в твоей памяти не сохраняются?

- Молчать! То есть: отвечать! Откуда они?!

- По закуткам пошарился. Гляжу - лежат никому не нужными. Грех не воспользоваться.

- Здесь ничего не было! Повторяю свой вопрос! - не унимался он.

- Думалку включи. Я бы смог отсюда выбраться и притащить столько хабара в этот подвал?

- Нет…

- А мне принести посторонние?

- Тоже нет. Ключи только у старшего смены. Всю ночь им был я.

- Значит, ты всё и принёс. Но есть ещё один вариант. Более правдоподобный, - решил я до конца добить старшину. - Вы все тут слепошарые, раз не обратили внимание на столько вещей, сваленных в углу подвала. И это залёт… Очень серьёзный. Обязательно доложу про него Старшему следователю Комову. Готовь для себя вазелин или хотя бы растительное масло, чтобы не так больно было. От прилюдного унижения, к сожалению, смазка не поможет.

На СБ-шного вояку больно смотреть. На его бойцов тоже. Они понимают, что попали. И пусть без вины виноватые, но этот странный случай налицо. Кто-то обязательно понесёт за него наказание.

Больше ничего не говоря, старшина достал наручники. Тут я сопротивляться не стал и дал ему возможность заковать в них. Меня под прицелом четырёх автоматов тут же повели в штаб.

Оказавшись внутри него, увидел знакомую, слегка помятую от ночного недосыпа морду следака.

- Доброе утро, Илья Сергеевич, - со всем радушием поздоровался я. - Чего так рано подняли?

Ответить он ничего не успел, так как сильно напряжённый начальник моего караула поведал о странностях, случившихся в подвале.

- Всё хорошо, старшина, - как ни в чём не бывало ответил Комов. - Не обращайте внимания. Спасибо за службу и все свободны… Кроме младшего сержанта Горюнова, конечно.

Оставшись наедине со мной, следователь почти добродушно улыбнулся и продолжил.

- Всё-таки, Данила Юрьевич, вы не удержались и ночью совершили небольшую прогулку с помощью своих новых способностей.

- Есть грешок, - кивнул я. - Люблю сидеть с комфортом.

- Я примерно так и предполагал.

- Значит, специально отрядили в пустую камеру?

- Конечно. Нужно было удостовериться, что не сказки мне рассказываете. Кстати, бойцы шестого отделения вчера полностью подтвердили ваши показания.

- Где они?

- Тоже отдыхают под замком, но в более комфортных условиях. Можно было бы и не сажать, но хотелось провести маленький эксперимент над ними и над вами.

- Не сбежим ли?

- Именно. Если бы хоть одна из камер опустела, то дал бы приказ на уничтожение остальных. Как особо опасных и неблагонадёжных. Такие полномочия мной получены. Но все остались на месте, не считая вашей самовольной отлучки. Радует! Значит, вы лояльны к Российской Империи, несмотря на все события. Даже могу с большой долей вероятности утверждать, что остаётесь верны присяге. Считайте, что арест ваш и вашего отделения подошёл к концу.

- Приятно слышать, - облегчённо выдохнул я. - И каковы наши с вами дальнейшие действия?

- Ну, здесь вы пока сильно не нужны, - начал пояснения Комов. - Граница фронта ушла на тридцать пять километров вглубь Реальности харков. Там уже работают наши установки, делая барьер непроницаемым и перестраивая бывшую гоблинскую территорию под земную. Ещё пара дней и можно считать район Бреста полностью мирным.

После этого войска будут переброшены на Карельский фронт, а вы с вашими интересными бойцами прокатитесь в столицу. Там уже разговоры будут совсем иного порядка и не только со мной. Попрошу особо ни пред кем не распространяться.

- И перед лейтенантом Якутовой? - уточнил я.

- Она будет вашей сопровождающей. Прапорщик Станов пока за всеми остальными курсантами в одиночку присмотрит. Человек он опытный, поэтому должен справиться.

- А вы?

- Я? - опять улыбнулся следак. - Я, как всегда, постою в сторонке. До поры до времени, разумеется. Работа у меня такая.

Тут с Комовым не поспоришь. «В сторонке» у него отлично получается - не зря же аж до самого Старшего следователя дослужился. Сидит хитромудрый весь в своей норке и наблюдает за происходящим, записывая все фактики с нестыковочками в блокнот и делая выводы. Несмотря на то, что для меня Комов представляет серьёзную угорозу, мужик вызывает уважение своим профессионализмом. Такие люди нужны любому государству. И иногда в одиночку делают то, что целым армиям не под силу. Но я, слава богу, не такая крупная цель: задолбается в меня прицеливаться.

- Попрощаться с ребятами хоть дадите? Не факт же, что вернусь из столицы в нашу учебную группу, - вздохнул я, понимая, что сейчас от меня пока ничего не зависит.

- Не только попрощаться, Данила. Заодно отпразднуете новое звание. За спасение экипажа танка вы теперь становитесь полноценным сержантом без приставки «младший». Также отправлен в штаб армии наградной лист, в котором указано ваше имя тоже. Орден не обещаю, но ещё одной медалью разживётесь.

- Служу Российской Империи, - буркнул я, вставая. - Как понял, только танк и упоминается?

- Верно.

- Теперь могу быть свободен или разговор не закончен?

- Идите, сержант Горюнов. Времени до отправления сутки, а вам нужно ещё кое-какие дела с боевыми товарищами доделать.

Почти дойдя до двери, остановился и молча уставился на следователя.

- Что ещё? - недоумённо поинтересовался он.

- Жду вопроса с подковырочкой, Илья Сергеевич. Вы любитель задавать их в спину, когда собеседник уже расслабился. Самое время, по-моему.

- Горюнов! А вы мне всё больше и больше нравитесь! Не думали перейти к нам в СБ? Обещаю, что после обучения возьму вас под своё крыло. Воспитаю, так сказать, ценные кадры лично. И по службе хорошо продвину.

- Спасибо. Обязательно посоветуюсь насчёт вашего предложения с генералом Ростоцким и полковником Якутовым.

- Ну нет, так нет, - с виду легко, но с явным сожалением во взгляде отступил Комов. - А вопрос у меня напоследок действительно один остался. Почему вы не поинтересовались судьбой своего отца? Понимаю, почему капитан Горюнов на сына злится, но не вижу причин вам его отвергать. Не чужой же человек и столько раз вас за уши из неприятностей вытаскивал. Откуда такое равнодушие?

- У нас с ним джентльменская договорённость, - не очень уверенно ответил я, не ожидая, что прилетит с этой стороны. - Из Рода меня не убрали официально. Но неформально больше никого отношения к нему не имею.

- Понимаю… Извините. Можете идти.

Всю дорогу до расположения шестой роты шёл в задумчивости. И волновала больше не поездка в Ярославль, где, несомненно, меня возьмут в оборот, а нечаянная встреча с папашей. Не верю я в такие совпадения. Допустить, что из резерва выдернули на фронт - это легко в голове укладывается. А вот то, что он оказался именно в том месте, где воюю я… Извините, не наивный чукотский мальчик.

Есть серьёзное подозрение, что: либо сам Комов, либо кто-то другой высокопоставленный очень во мне сомневается и специально устроил подобную родственную провокацию. Конечно, не около горящего танка должны были сойтись с отцом этого тела, но встреча обязательно случилась бы. Для чего? И последняя ли?

Нужно смотреть. Допускаю, что карта родственных связей ещё не до конца ушла в отбой. Наверное, стоит немного пересмотреть своё отношение к родственникам, а то слишком неправдоподобно со стороны выглядит подобное отчуждение.

Весь табор уже был на месте, суетясь около блиндажа. Увидев меня, ромалы кинулись радостно обниматься, наперебой рассказывая о том, как их пыталась расколоть “кровавая гэбня”. На лицах парней явное облегчение. Если выпустили, значит, расстреливать бывших штрафников никто не собирается.

Я тоже рад за них. Даже по этому поводу отменил занятие по физической подготовке. Быстренько соорудили небольшую пирушку, на которой я донёс до них последние известия. Услышав, что отправляемся в столицу, народ немного приуныл.

- Получается, что всё только начинается… - невесело озвучил общую мысль Морячок.- А у местного следака лишь разминочка была…

- Да хрен его знает, - честно признался я. - Но по мне, если выёживаться сильно не будете, то, как когда-то и обещал, на дембель уйдёте красиво и в орденах. Не думаю. что дураки по штабам сидят, чтобы просто просрать такой ценный инструмент, как наш табор.

- А что с тобой будет, Барон? - поинтересовался Пушкин. - С нами оставят или продолжишь своё обучение на спасателя?

- Тайна, покрытая мраком. Но при первой же возможности постараюсь донести мыслю, что нас разлучать нельзя. Нам есть что сообща предложить.

- Лабораторию харков?

- Именно. От подобной информации у генералов должны задницы подгореть. А кто может вывести на место опасных экспериментов? Только вы. Под чьим командованием шестое отделение действовало лучше всего? Под моим. Сложить два и два легко. Так что, думаю, опыты над вами ставить никто не будет, а проведя обязательное обследование, снова поставят в строй. Ну и привыкайте, что гонять начнут в десять раз сильнее, чем до этого делал я. Подобные миссии готовят основательно, чтобы исключить малейший шанс провала.

- Ещё сильнее? - аж вздрогнул Жир. - Тогда я лучше лабораторной крысой в столице останусь!

- Серьёзно?

- Нет, Данила. Просто пар выпускаю, предчувствуя тяжёлые деньки.

Ближе к вечеру подтянулись к нашему блиндажу и все курсанты, во главе с инструкторами. Единственное: не вижу Палкиной.

- А Верка где? - спрашиваю у Якутовой, отведя её в сторонку.

- Не пришла. Переживает сильно. Себя во всём винит. Да ещё и разжаловали до младшего сержанта. На самом деле вины её особой и нет. Да, оплошность допустила, сразу не дав пеленг после глюка навигатора. Но в остальном проявила себя достойно. Каждого бойца чуть ли не грудью прикрывала, от пуль и вампирских серпов оберегая. Была возможность самой слинять, но не оставила отделение.

- Тогда почему разжаловали? - не понял я.

- Это я попросила Жуковского. Надо с Веры немного спесь сбить. Чтобы прочувствовала, что значит неверное решение самоуверенного командира. Только ей не говори, а то навредить можешь.

- Замётано. Но… Вы тут без меня веселье начинайте, а я за Палкиной схожу.

- Правильно, Данила. Всё хорошо в меру и от коллектива отрываться нельзя.

Чуть ли не бегом направился в расположение Веркиного отделения. Её бойцы сидели у костра и о чём-то тихо разговаривали. Самой сержанта не вижу.

- Где командир, - жестом показывая, что вставать необязательно, спросил у них.

- В блиндаже, - последовал незамедлительный ответ одного из рядовых. - Видеть никого не хочет. Только неправильно всё это! За что с ней так несправедливо? Не будь сержанта Палкиной, мы бы там все полегли. Тут не наказывать, а награждать надо.

- Когда дорастёшь до её звания, тогда и поймёшь, - обтекаемо ответил я и направился к блиндажу.

Вера действительно была в очень подавленном состоянии. Сидела и тупо пялилась в одну точку, не обращая на меня внимания. Сел рядом. Помолчал.

- Тебя там наши вообще-то ждут, - изрёк после пары минут тишины.

- Пусть. Это победители имеют право праздновать, а не такие, как я.

- А что? Раз дура, то уже и не победитель?

- Не только дура, но и убийца. Из-за меня…

- Стоп! - прикрываю ладонью ей рот. - Если ты о том, что твоё отделение потери понесло, так это не твоя вина, а тварей. Ошиблась? Да! Но война такая штука, что в ней без ошибок никто не обходится. И лучший показатель того, что сержант Палкина отличный командир - это твои бойцы. Была бы виновата, то они гибель товарищей тебе не простили. Но вот сейчас сидят и возмущаются, что тебя разжаловали. Так что не ной и пойдём. У меня сегодня отвальная.

- Знаю. Но стыдно…

Не стал дальше продолжать этот бессмысленный разговор. Верку сейчас не растормошить словами. Просто резко развернул её за плечи к себе и поцеловал. Она сначала замерла, охренев от неожиданности, потом попыталась оттолкнуть. Даже я сам не заметил, в какой момент девушка перестала сопротивляться и начала отвечать на поцелуй. Правда, недолго. Жаль: губы хоть и неумелые, но очень сладкие.

- Ты сдурел?! - наконец-то справившись с моими домогательствами, вскочила она, грозно сверкая очами.

- Есть немного, - согласился я. - Но не до конца уверен в этом. Повторим?

- Хрен тебе! Сказано же, чтобы не приближался! Вали отсюда!

- Только если с тобой. Так идёшь или нет?

- Иду, скотина! Говоришь, что отвальная у тебя? Готовься, что весь праздник испорчу!

Пока Верка находится в таком нужном мне боевом состоянии, не стал заморачиваться, а просто взял её за руку и переместил в закуток около блиндажа шестого отделения.

Наше появление на людях произвело на всех впечатление. Тут же послышались радостные приветствия и шуточки, что мы отлично смотримся в паре. Видя такое радушие, Вера начала потихонечку эмоционально оттаивать. В полное чувство её привёл неожиданно припёршейся майор Жуковский.

- Это что такое? - грозно рыкнул он. - Безобразиями нарушаем армейскую дисциплину?!

- Вроде ничего не нарушаем? - начал оправдываться я.

- А придётся!

С этими словами Модест достал знакомую мне бутылку вискаря и продолжил.

- Не в моих правилах так поступать, но сегодня сделаю исключение. Спасибо всему шестому отделению и всем, кто с ним рядом сражался. Без вас столько лишних смертей было бы, что…

- Извините, - встала Палкина. - Разрешите уйти? Я не заслуживаю этого тоста.

- Заслуживаете, - не согласился с ней Жуковский. - И представление на награду для вас тоже подписал. Ну, а то, что разжаловал? И такое бывает. Странная штука жизнь: слишком в ней всего намешано.

- И смерть тоже, - машинально добавил я, не к месту вспомнив Нелепую.

- Правильно, Горюнов. Так и живёт солдат: от жизни до смерти… Ну? Что, застыли? Или думаете, за вами целый командир роты ухаживать будет? Разливайте!