Барон фон дер Зайцев – 3

Глава 2

Событие четвёртое

Убрался Александр через два дня. И то мог бы и ещё погостить, да вот казус вышел. Казус белли. Объел и обпил бедное баронство при этом дядя прилично. И сам ел и пил в три горла и кутилье его. Из новых, не тех, что были с его братом. Они даже попытались затащить на сеновал Магду Штибе, дочь Вальтера и преподавателя художественного училища по скульптуре. На счастье лопоухой, или, на счастье, кутилье, в замке находились Перун и Семён и, понятно, Иоганн был с фон Боком. Разгорячённые и возбуждённые сверх меры, волочащие девчонку к сеновалу, воины барона попались на пути Иоганну, который как раз шёл учить ребят рисовать. Тут-то belli и началась. Быстренько и закончилась. Одному сломали руки. Обе. Второму отрезал мечом ухо фон Бок. А выбежавшего на крики барона окатил из ведра с кипятком Иоганн. Жаль одежды много и ведро не полное. Иоганн бросился на кухню, за кочергой, но, увидев ведро с кипятком на печи, посчитал это более веским аргументом в споре. Третий же великий воин решил поупражняться в рубке на мечах с Семёном. Похоронили его… Бросили его поперёк коня и выгнали пегаску из ворот. А где уж Александр своего кутилье похоронил, неизвестно?

Когда же попрошаек выгнали, то оказалось, что буквально за десять минут до этого фрайфрау вняла настойчивым просьбам брата и велела Отто Хольте выдать Александру тридцать марок, что тот и выполнил немедленно, лишь бы избавиться от гостей побыстрее.

— Дядя, ещё раз сюда приедешь, и я ночью заберусь к тебе в комнату и суну кинжал в глаз! — прокричала вслед скорбной процессии воительница Герда. Жаль не услышали. Кричала рыжая, когда всадники были метрах в двухстах. Не её вина, рыжая бестия им и в глаза бы это прокричала, но утешала в это время рыдающую Магду. Ну, там так активно можно было и не лить слёзы, ничего сделать кутилье ей не успели, только сюрко разорвали и фингалы поставили под оба глаза. Так платьишко было и не новое, и не больно дорогое, а фингалы? Ну, а чего фингалы, вон в двадцать первом веке такие тени вокруг глаз наводят, что хоть стой, хоть не стой, и за бешенные деньги, а тут бесплатно. И фон Бок ещё утешает, поглаживая лопоухую по голове. Да и не проиграли они это сражение, чего слёзы лить. Так-то счёт четыре: один. Даже барон повизжал, когда кипяток через одежду до кожи добрался.

И ведь приехал после Рождества опять. Снова. Вдругорядь. Другожды. Паки. («Паки» — устаревшее русское наречие, синоним слов «снова», «опять»). Не трус. Ну, или деньги пропил все? Приехал на этот раз с шестью кутилье. Дебил. У Иоганна на привратных башнях или барбакане Старый заяц с пятью лучшими арбалетчиками неметчины. Это не сатира и не гипербола с параболой. Это правда. Иоганн изготовил им мишени на щитах и на токарном станке изготовил стрелы. Наконечники для стрел сделали тоже круглыми (коническими), ободрав после кузнеца на том же токарном станке с помощью абразива. И Старый заяц научил контингент, вверенный ему, правильно пёрышки приделывать, чтобы стрела закручивались. В результате ежедневных тренировок и улучшенным боеприпасам, арбалетчики за сто шагов уверенно попадали в человеческую фигуру, нарисованную на мишени. А на пятидесяти и в голову нарисованного человека, семь раз из десяти попадали. А, вообще, у всех были приличные арбалеты с железными дугами, и стрела, пущенная под углом 45°, летела шагов на триста. Иоганн, чтобы простимулировать тренировки, забросил наживку. Шесть шиллингов пообещав тому, кто отстреляется лучше всех к тому моменту, как снег растает. Половина марки — приличные деньги. Плюсом кормили арбалетчиков на убой. Менять гостеприимный замок на голодную и холодную Ригу никому не хотелось, и люди старались.

После переговоров в замок запустили только одного Александра. Всадники получили тупыми тренировочными стрелами в кирасу и не стали настаивать на выстрелы настоящими стрелами, чтобы испытать броню на прочность, отъехали.

Александр сообщил, что ему в конце марта нужно быть в Мемеле с копьём, и для снаряжения нужно двадцать марок.

— А где тридцать? — умилилась Герда и показала дядюшке кинжал. Попытка схватить дьяволицу натолкнулась на руку фон Бока и визг датской Марии, на который прибежали Ганс Шольц с тесаком в руке и Иоганн со взведённым арбалетом.

— Ехал бы ты, дядя, домой, — вежливо попросил его парень.

— Без денег не уеду! — встал в позу опекун, — И добьюсь аудиенции у архиепископа.

Иоганн на пару минут задумался. А чего сделает тёзка Иоганн V Валленроде? Вызовет в Ригу. А дальше? А вот чёрт его знает? Имеет право опекун требовать деньги с лена? С другой стороны, весной начнётся война, и все это знают. И архиепископ лучше всех. Ему не копьё, ему целую хоругвь предоставить надо. А тут, как ни крути, десять воинов. И вдруг по мнению архиепископа именно эти одиннадцать человек с этим мощным бароном и решат судьбу сражения. Да, чёрт с ним, пусть подавится.

— Ладно, Отто, выдай родичу двадцать марок. Под запись в книге, естественно, и с получением расписки.

— Бу-бу-бу, — это управляющий описал в красках и лицах, сколько труда нужно приложить, чтобы теперь уже пятьдесят марок заработать. Оно, это бурчание, понятно, если что, то тонна ржи стоит три марки. Тринадцать ластов всего — столько собрали яровой ржи в Русской деревне. Почти то на то выходит.

Иоганн, смотря вслед уезжающему Александру с мешком серебра, всерьёз задумывался организовать засаду на дороге и грохнуть его из лука. Есть ведь обходная дорога вдоль озера, а потом на Пиньки. Раздумал. С ним шесть воинов. И всё может пойти не по плану. Пусть это будет его вклад в Грюнвальдскую битву.

Во всех сказках и всегда три раза событие происходит. Бог любит троицу. Прибыл в замок третий раз и Александр фон Лаутенберг. И естественно опять за деньгами. Прибыл с отрядом в двенадцать всадников и повозкой.

Был поздний вечер, ворота уже закрыли, и все жители Кеммерна и Русской деревни покинули замок. Остался из защитников Старый заяц со своими людьми и фон Бок с управляющим.

Не, воевать с дядей Иоганн не собирался, это бы был явный перебор. Но и впускать в безоружный замок целое войско было нельзя, тем более, Александр явно злобу на его обитателей затаил.

Событие пятое

Был конец марта. Самый конец. Погоды тоже стояли весенние. Солнышко весь день боролось с остатками снега, ветер с юго-запада, приличный такой, не порывами, а напором сильным, нёс с собой аромат юга Франции, откуда, должно быть, и прилетел. Там-то, в далёких гасконях, уже всякие персики с абрикосами и миндалём цветут. Может и выветрился запах цветущих персиков по дороге, только намёк остался, так и его достаточно, чтобы почувствовать, что пришла настоящая весна.

Дядя (der Onkel) честных правил орал перед закрытыми воротами, а Иоганн расхаживал по барбакану с пистолем в руках (двумя руками держал, чтобы порох с полки не просыпался) и думу думал, впустить родича или не впустить? А если впустить с воинами или без?

Возможных решений было множество, и все были не одно лучше другого, а каждое следующее хуже предыдущего. Ганс Шольц со своими арбалетчиками тупыми болтами — стрелами могут отогнать воинов фон Лаутенберга, но трое всадников у дядюшки тоже были с арбалетами. И теоретически могут пострадать люди Старого зайца, так ещё неизвестно, выполнит ли Ганс приказ сменить учебные стрелы на боевые. Всё же там не литвины, а свои, буржуинские. А дальше? Что будут делать тринадцать, считая самого барона, людей в которых стрелять начали? Пойдут крестьян, кабатчика, Матильду грабить? А в Русском селе три десятка новиков и Семён с Перуном. Не, ничем хорошим это не закончится. Трупов будет десятка три. А потом это дойдёт до архиепископа и комтура Риги.

Впустить и отправить кого-нибудь за Семёном и новиками, чтобы присутствием своим удерживали онкеля Александра от необдуманных поступков? Ход не плохой. Есть, правда, вероятность, что не подействует этот сдерживающий фактор, и начнётся рубилово внутри замка. А тут всяких девочек и бабушек полно. И потери среди новиков будут, воевать внутри крепости они не обучены. Да, с первого боя, в самом начале осени, парни каждый день тренируются. И сейчас это уже даже закалённые в нескольких сражениях бойцы, но двенадцать или тринадцать опытных воинов баронских хоть как дорого свои жизни продадут. Заманить и ударить из пушки? Даже из двух, теперь у тюфянчея два ствола. Зарядить не долго. Но сто процентов это тоже станет известно в Риге.

— Was ist nötig? (Чего надо?) — как мог более недружелюбно, поинтересовался племянник у единственного дядюшки, пусть и сводного.

— Открывай ворота, дорогой племянник (засранец — более точный перевод)!

— Утром приезжайте, мы уже поужинал. Вас и кормить нечем…

— Ворота открывай! Марию позови. Отто тащи сюда. Шнель!

Это же в три разных места нужно бежать одновременно. Беда!

— Александр, смотри, что у меня есть, — такой вариант Иоганну тоже не очень нравился, но он точно был лучше первых двух.

Он вытянул руку, принял у фон Бока факел и поджёг им фитиль на пистоле, подождал, пока тот красиво в сумерках начнёт тлеть и потянул за спусковую скобу или крючок.

Пших! Вспыхнул порох на полке. Бабах! Дюймовая пуля впилась в землю перед копытами одного из коней, на которых дюжина кутилье гарцевали на дороге перед замком. Руку пацана чуть из плеча не вырвало. Отдача огромная. Калибр в двадцать пять миллиметров — это серьёзно.

Заржали лошади, кто-то попытался удержать вставшего на дыбы жеребца, и тот сполз передними ногами с насыпи, не удержался на дороге и ринулся вниз спотыкаясь, чтобы не упасть. Конь не упал. А вот всадник через его голову вылетел, загремев железом. Всё это довольно долго продолжалось.

— Я тебя одного, любимый дядюшка, запущу на десять минут. А ты дай команду воинам ехать назад в Пиньки. У нас два десятка пистолей. Пуля любую броню пробивает. Если понял, дай знать! — Иоганн всё это прокричал, стараясь перекричать не желающих успокаиваться лошадей. Те явно к звукам выстрелов не привыкли. Огнестрельного оружия ещё не больно много, и у Александра и его кутилье его точно нет.

Александр погрозил кулаком Иоганну, но потом подъехал к десятнику, ну или кем там был всадник на рыжей кобыле в огромном топфхелме. Посовещались псы-рыцари, и кроме одного воина и телеги с возчиком все остальные направились к Кеммерну. Нужно надеяться, что убивать там никого не будут. Всё же «барин» в заложниках.

Через пять минут Александр снял бацинет с головы и опять стал кликушествовать.

— Открывай ворота, думкопф!

— Вот, умеешь же вежливо попросить, — обрадовался Иоганн, — Ганс, скажи своим, чтобы открыли ворота, — а кем ещё командовать?

Событие шестое

Кузнец Дитмар, что недалеко от Песчаной башни, уже за стенами Риги, обитал, и который подрядился за сорок марок изготовить десять стволов для пистолей за месяц для Иоганна, к этому времени, продолжая выполнять и перевыполнять заказ барончика, навил уже тридцать стволов для пистолей и пять длинных в придачу, по семьдесят примерно сантиметров, стволов для пищалей. Всё вместе потянуло на сто, а не на сорок марок. Дорогое это удовольствие огнестрельное оружие сейчас. Так это только стволы. С ложами — прикладами проще, только дерево сухое нужно было купить. Игнациус непременно орех требовал. Куда деваться, прошерстили всю Ригу, но немного нашли, на эти тридцать пять дивайсов в обрез хватило. Игнациус же сам бесплатно обошёлся, он дворовый, и работает не за деньги, а за еду и одежду.

А вот Угнисос человек вольный и только арендует небольшой участок земли у барона, ну и налог как и все платит, так что изготовление им полок и замков к пистолям и мушкетам обошлось Иоганну ещё в пять марок.

Всё, больше пока барончик вооружаться не стал. У него есть тридцать новиков. Каждый получил по пистолю. А пять самых здоровых ещё и по мушкету. По мере изготовления пистолей приходилось покупать порох. Всего уже пять бочонков истратили на тренировки — ещё целая куча серебра ушла.

Ну и домочадцы потренировались. Фон Бок из пистоля уже вполне метко бьёт, природный снайпер, что ему не дай, хоть лук, хоть арбалет, хоть пистоль или пищаль. Отто тоже несколько раз стрельнул, но великим бекасником не стал. Научился пользоваться и ладно. В упор не промахнётся. Главное — жмуриться перестал. Самсону и привыкать к пистолю не надо, он из пушки стрелял, что ему мелкий пистоль. Пятый пистоль у молчаливого друга Георга… Ну или четвёртый, а пятый у Иоганна.

За восемь месяцев барончик в баронище не превратился. Даже тринадцати с половиной лет нет. Но вес набрал и подрос. Теперь где-то метр пятьдесят пять. Уже не смотрит на всех снизу вверх, на некоторых уже и прямо глядит. Все задатки вымахать даже больше, чем Александр, в брата Гришку, есть. Ещё лет пять расти, явно за метр восемьдесят будет. Всё одно пока легкий для современных ручниц.

Заматерел не он один. Мартин фон Бок из дрища на хорошем питании и с ежедневными тренировками набрал килограмм двадцать, и это не пивной животик. Это вполне себе мышицы. И вот его отдачей при стрельбе из пистоля не сносит.

Все впятером с заряженными пистолями и даже с тлеющими фитилями они выстроились против ворот замка, когда арбалетчики Старого зайца вынули брус из проушин и открыли ворота. Клином таким. Впереди тюфянчей Самсон на коляске. Он отложил пока в сторону протезы и трость и назад в свою карету уселся. Стрелять с такой отдачей на протезах покачиваясь, не лучшая мысль. Так она ему в голову и не пришла. А так вполне себе устойчиво.

По бокам остальные защитники замка. Если учесть, что там только один Александр и один кутилье с мечом, да возчик безоружный, то сила на стороне племянника.

Любимый дядечка заехал в освещаемый неровным светом зажжённых факелов двор перед замком и остановился, разглядывая наведённые на него пулеплевалки. Барон фон Лаутенберг руки не поднял и нихт шиссен не закричал. Он без помощи посторонней спрыгнул с коня, благо одет был не в полный комплект брони, а только в кольчугу со шлемом и налокотники с наколенниками и двинулся к Отто.

— Где Мария? Мне с ней нужно переговорить.

— Она не даст тебе больше денег… — Иоганн шагнул вперёд, но управляющий руку выставил, не пуская пацана.

— Херр фрайхер, мы отдали вам уже пятьдесят марок. На эти деньги можно войско целое набрать. У нас под замком нет серебряной шахты, — Отто Хольте ткнул стволом пистоля себе под ноги. При этом фитиль затлел чуть ярче и от него даже искры отвалились.

Иоганн мысленно перекрестился, так выстрелит в кого, и это полбеды, а вот себе в ногу — это беда. Но нет, пронесло. Управляющий снова навёл ствол на барона.

— Мне нужно немного и главное не деньги, а продукты. Послезавтра выезжаю, а в баронстве люди голодают. Где Мария? — произнёс всё это Александр вполне мирно, без патетики и надрыва и даже без угроз. Буднично так.

— Одну повозку продуктов? Каких? — Иоганн не верил, что дядечка любимый притащил тринадцать кутилье, чтобы добыть полтонны ржи.

— Десять марок, чтобы покупать еду в дороге и повозку копчёной рыбы. Она не испортится за дорогу.

Сволочь! А таким сиротой прикинулся. А оказывается, прознал родич, чтоб им всем пусто было, про рыбку копчёную и захотел урвать бесплатно. Ну и десять марок, это так мелочь, до кучи.

— Отто, позови фрайфрау. И выдай под роспись деньги, — Иоганн попросил доброго боженьку, чтобы Александр фон Лаутенберг оказался среди тех, про которых через три месяца кто-то там скажет из поляков: «Ужели здесь лежит весь орден»?

Блин, а ведь на завтра планировали очередной вояж в Ригу с двумя возами рыбки копчёной. Соли прикупить надо, всю истратили. Жаль Рижский залив практически пресный там всего четыре промилле, соль добывать не получится самим. Потому её приходится закупать. Так, что себестоимость далеко не нуль целых, нуль десятых. А тут целый воз отдать нужно.

— Быстрее уж отправился бы, — прошептал Иоганн, опуская пистоль, как раз мачеха на двор вышла.

А ведь есть поговорка про яму…