Багряная планета

ПОЛЕТ В ОРАНЖЕВЫХ КРЕСЛАХ

Чернобородый все время находился возле нас, издавая певучие звуки, действующие успокаивающе на наши взвинченные нервы. Он стоял лицом к стене, дрожащей, как воздух над пашней в жаркий день. Мы тоже стали глядеть на стену, и я почувствовал нервную дрожь. Антон тоже чувствовал себя не лучше: слышалось его частое дыхание.

Зингер умоляюще спросил:

- Ну что? Что там у вас? Что вы только сопите носами?

Антон ответил хриплым голосом:

- Ив прав. Это экран. Мы смотрим на серо-розовую стену, за ней будто что-то намечается, что-то просвечивает. Да, да!

Мы видели облачное небо. Теперь раскрылась панорама с высоты тысячи, а может, двух тысяч метров. Здесь не на Земле, трудно определить точно. Перспектива пустыни, горизонт слегка размыт, видимость поразительная! В центре панорамы город - вернее, колоссальный купол, сверкающий на солнце, он разноцветный, выложенный плитками цветного стекла или пластиком. К нему ведет канал. Несколько дорог, обсаженных бурым и голубым кустарником. По каналу движутся корабли, те, что мы видели на фресках, в воздухе летательные аппараты, несколько штук. По дороге идут закрытые машины. И к городу, и от города. У них нет правил движения на дорогах: движутся хаотично, лоб в лоб, но не сталкиваются. «Муравьиная система». Наверное, у машин программное управление, как у нашей «Черепашки» с «недремлющим оком». Идут на огромных скоростях, увертываясь друг от друга. Но вот вторая дорога, там нормальное, левопутное движение, скорость километров триста!

- Первая прогулочная дорога, - сказал я тоном гида, - вторая - деловая междугородная связь.

- Ты откуда знаешь? - спросил Макс.

- Знаю, - ответил я, сам дивясь своей уверенности.

- Так оно и есть, - поддержал меня Антон. - Их забавляло ощущение опасности. Но вот катастрофа! Столкнулось несколько машин. Все движение остановилось. К месту происшествия опускается планетолет. Виляя среди машин, мчится карета «скорой помощи», черная, с красными продольными полосами. Увозят пострадавших не в город - куда-то дальше, за горизонт. Обломки поднимает планетолет и тащит на свалку. Это тот самый город, в котором мы находимся сейчас!

- Совершенно верно, - подтвердил теперь я. - Тот самый. - Мне мучительно захотелось рассказать все, что я вдруг узнал о городе и жизни марсиан. Правда, эти сведения поступили мне в голову как-то отрывочно, вроде бестолкового конспекта, кое-что было неразборчиво, непонятно, явно не те слова, искажавшие смысл. Я, запинаясь, стал выкрикивать, как наш комментатор Иван Потехин на состязании фигуристов:

- Мы наблюдаем жизнь марсиан в период упадка, когда уже почти не осталось растительности, растрачены запасы кислорода, воды, Вечно Идущие жили в «закрытых городах». (Я впервые назвал так марсиан, словно вспомнив об этом.) В дальнейшем кино «прямого соучастия» познакомит вас (мне казалось, что я все знаю) с другими сторонами жизни Вечно Идущих. В эту эпоху заката не стало новых идей, двигающих вперед общество, все было достигнуто, все желания исполнены. Осталась неутолимая жажда развлечений, от самых изысканных до самых грубых. Значительная часть общества занималась поисками все новых и новых не испытанных еще ощущений. Игра, которую вы наблюдаете, называется «Одиночная прогулка». В ней участвует несколько человек. Заключалась она в том, что у одной из машин «дорожный регулятор» выключал управление. У какой - никто не знал. Не беспокойтесь, ничего особенного не происходило, водителю обеспечивали почти стопроцентную безопасность. Ломались только корпуса машин. «Счастливец» оставался жив. В данном «состязании» по непредвиденной случайности (вероятность ничтожно мала) пострадал один из участников игры, его увезли в центр регенерации, где ему заменят глаз и ногу.

Вашата сказал, сдерживаясь, чтобы не показать своего волнения:

- Успокойся, Ив, и ты, Антон. Ну что разволновались так! Вы не импровизируйте, сообщайте нам только то, что видите.

Макс прямо вскипел:

- Какую чушь они несут. Хоть запись стирай. Ну как можно говорить такое о людях с таким уровнем развития. Что это, американские автомобильные гонки! Да еще так скверно организованные. Уверен, что вы пропустили самое главное за этой болтовней…

- Да, ребята, домыслы оставьте до вечера, - сказал Вашата.

- Что? - Антон аж подпрыгнул в кресле. - Ив, ты слышал? Что они знают, сидя в своем футляре!

- Абсолютно ничего!

- Так будем молчать, как марсианские сфинксы.

- Будем, Антон!

- Где вы обнаружили сфинксов? - заискивающе спросил Макс.

- Хватит! - сказал Вашата. - Прибавьте выход кислорода.

- Нет, вы себе прибавьте! - ответил я и почувствовал, что краснею от стыда.

- Правильно! - обрадованно сказал Антон. - Прибавьте и кислорода, и азота… - Он помолчал, затем спросил: - О чем это мы спорим?

- Не было никакого спора, - сказал Вашата, - держите себя в руках. Что там у вас?

Антон ответил:

- Какая-то муть по всему экрану. Или опять облака! Братцы! Да мы летим!

- С ними что-то творится, - прошептал Макс, - пусть лучше возвращаются.

Действительно, мы летели, судорожно ухватившись за подлокотники кресел. Под нами проплывала пестрая равнина, разграфленная сетью каналов с зеркалами водохранилищ, над городами не было куполов. Их было много. Они тянулись на многие километры по берегам озер и каналов.

- Поля и леса! - воскликнул Антон. - Я совсем не вижу пустынь! А ты, Ив?

И я не видел пустынь. Солнце стояло над головой: мы летели над экваториальной зоной, оно припекало довольно сильно и было много ярче, чем сейчас. Восходящие потоки воздуха мягко покачивали нас, ощущался терпкий запах невиданных растений.

Антон сказал:

- Жили они здорово. Все засеяно. Мы попали в эпоху, когда еще не изготовляли искусственной пищи. Пейзаж похож на египетский.

Я согласился с ним, что сеть каналов, поля между ними напоминают египетские, но только при беглом взгляде, здесь не было земной теплоты в пейзаже, не тот рисунок оросительной сети, иные краски полей, иные города, поселки. Ведь мы на Марсе!

Наш странный марсианин исчез. Иногда сбоку повисала авиетка и на нас смотрели из-за прозрачных стенок кабины большеглазые существа, все казались одного возраста, не было совершенно детей. Не заметили мы их и на суше, на улицах городов, когда нас спустили ниже и мы летели, едва не касаясь крыш домов. В ту пору марсиане еще предпочитали передвигаться с помощью собственных ног. Они спешили по улицам, видны были группы людей, разговаривавших и при этом воздевавших руки к небу. Впервые увидев с десяток марсиан с воздетыми к небу руками, Антон сказал:

- Смотри! Бандит, вон тот, что подходит к ним не справа, а слева, идет через площадь, прямо крадется, у него необыкновенно широкие плечи, в черной накидке, в руках лучевой пистолет!

- Откуда ты взял, - спросил Макс. - Что за пистолет? Бандитизм при таком уровне цивилизации? Днем, у всех на виду. Хотя…

Широкоплечий подошел походкой танцора в балете к группе мужчин и также воздел руки к небу.

Вашата сказал:

- Приветствие! Манера вести мужской разговор.

- Конечно, обычное приветствие, как наше рукопожатие или касание носами у тибетцев, - заключил Макс Зингер.

Скоро мы уже забыли об этом странном обычае, захлестнутые лавиной новых впечатлений. Архитектура, созданная гениальными зодчими, планировка городов, растения, летательные аппараты, и главное - люди привлекали нас. Хотелось спрыгнуть с кресел на улицу, поднять руки, потрясти кистями, затем пожать по-земному, расспросить, как и что…

Поражало разнообразие в одежде. Впоследствии, когда мы нашли марсианские записи, то увидели, как создавалась одежда для каждого времени суток, для деловых встреч, занятий, прогулок, размышлений. Особенной изобретательностью блистали женщины.

Женщины не были так экспансивны, как мужчины, не собирались группами на улицах, а если останавливались при встрече, то очень ненадолго, и не воздевали рук к небу. Они ходили в одеяниях нежнейших, неземных тонов. Сейчас, когда изданы альбомы марсианских фасонов, взятые на вооружение земными костюмерами, вы убедитесь, как трудно передать словами, например, костюм для поездки на Великий канал, состоящий более чем из трехсот деталей, или костюм для размышлений в вечерние часы, не говоря уж о нарядах для парадных приемов или изготовленных для карнавалов в честь Великого противостояния.

Мужчины носили облегающие костюмы, судя по всему, в них подкачивался воздух, потому что встречались щеголи с непомерно широкими плечами и тонкой талией, другие - толстые, почти шарообразные, или в виде различных геометрических фигур. Но такие попадались не особенно часто, основной тип - высокие, широкоплечие, тонконогие. У женщин, видимо, изящество фигур, модная угловатость тоже достигались не без помощи технических приемов.

Что-то неуловимое роднило нас с этим непонятным народом, и не только схожесть очертаний тела, а главное - духовная общность.

- Ну конечно же, - сказал Антон, поняв, о чем я думаю, - у меня такое ощущение давно, мне даже кажется, я знаю, о чем они сейчас говорят. Вон тот гигант, он обсуждает какую-то проблему, связанную с космосом, видишь, показывает на небо.

…Из-за горизонта выплыл Фобос, похожий на плохо обработанный каменный топор, он заметно приближался, и казалось, что нам с ним не разминуться.

Вначале путешествие протекало в полной тишине, затем хлынули звуки: певучий говор, шум воды на плотинах, свист ветра. Мы забыли про Вашату и Зингера. Но скоро они напомнили о себе, появившись рядом в таких же оранжевых креслах.

Вашата сказал:

- Полная фантасмагория! Непонятно, как они это делают?

Зингер молчал, глядя вниз: мы летели над водохранилищем, и на голубовато-фиолетовой воде виднелось множество судов с необыкновенно высокими мачтами, и разноцветными, непомерно большими парусами.

- Гонки! - сказал Вашата. - Все-таки что с нами творится? Что это…

Я не услышал конца фразы. Мы опять очутились в зале возле черного цилиндра, в оранжевых креслах перед гигантским пустым экраном. Вашата и Зингер исчезли. Марсианин сказал по-русски:

- Сеанс прекращен. После еще. Очень, более важное.

Слова он произносил необыкновенно правильно, тембр голоса был теплый, дружественный. Несмотря на все потрясения за последние часы, это существо, заговорившее по-русски, буквально ошеломило нас. Наверное, секунд тридцать мы молчали, глуповато улыбаясь. Должно быть, марсианин разобрался в сумбуре наших мыслей и сказал:

- Да, уже научился, понял принцип мышления. Ранее я слушал и передавал волновые сигналы в образах. Только подходил к разгадке. Теперь общение дало много, только недостаточно для полного понимания. Говорите, думайте быстро, научусь мгновенно. Необходимо только полное понимание.

Антон остановился, пораженный: на экране возник необыкновенно четкий снимок нашей планеты, голубой, теплой, в мантии облаков, между которыми проглядывала синь океанов и контуры Африки.

Марсианин сказал:

- Мы знаем. Мы ждали. Долго. Очень…

В шлеме загудел взволнованный голос Вашаты:

- Ив, Антон!.. Кто с вами сейчас разговаривает?

- Все в порядке, Христо, - ответил Антон. - Это наш друг марсианин. Как видишь, он начал говорить по-русски.

- Опять фокусы? - сказал Вашата.

- Какие фокусы? - возмутился Макс. - Как ты не понимаешь, мы в сфере других понятий, другой культуры; может быть, попадаем в другое измерение!

- Постой, Макс. Ребята! Все же кто он? Не может быть, чтобы… какая, вы сказали, у вас там температура и состав воздуха?

- Минус сто десять и почти чистый углекислый газ, - ответил Антон.

- Вот видите… - проронил Вашата.

- Что же здесь особенного! - в голосе Макса послышалось искреннее возмущение. - Так завершилась их цивилизация. Все мысли, способности, знания марсиан сконцентрированы в копии искусственного мозга. Он и еще некоторые остались в этом «Холодном доме». Они последние хранители всего…

- Чего всего? - спросил Вашата.

- Ну, что осталось. Неужели не понимаешь, что дело зашло в тупик.

Хозяин «Холодного дома» немедленно ответил:

- Тупик - непонятно. Искусственный мозг - понятно. Я копия Вечно Идущих. Я оставлен ждать. Исполнить миссию. Великую Миссию. Мы вас ждали…

Он пошел из зала, роботы у панели повернулись к нам лицом, их глаза-окуляры мрачно сверкали. И в то же время нам не было страшно. Напротив, нас охватило полное спокойствие, дружелюбие к этим созданиям марсианского гения.

Я подумал:

«Какая миссия у этого «ассирийца»? Зачем они нас ждали? Все-таки где мы? Что это за строение? Что в черном цилиндре? Из чего он сделан?»

Не поворачивая головы, только вперив в нас свой третий глаз на затылке, это существо сказало:

- Скоро будете знать все. Недостает запаса понятий.

- Но вы очень хорошо говорите по-русски, - сказал Антон. - Просто удивительно.

- Не соответствует действительности. Кажущееся впечатление. Запас понятий ничтожен.

Я старался не думать, сосредоточив внимание на стенных фресках. Сейчас справа мы проходили мимо огромной картины: на фоне Млечного Пути мчался космический корабль, по форме напоминающий манту.

- Манта? - спросил наш спутник.

Я объяснил.

Он сказал:

- Млечный Путь - понятно. Вечно Идущие называли иначе это скопление звезд. - Он пропел длинную, непонятную фразу и тут же перевел: - Большое колесо.

Я подумал: «Он читает у нас не только в сознании, но где-то глубже, о колесе у нас и речи не было».

- Оборот назад у «Черепашки» заело колесо, набился песок, - сказал марсианин. Язык не поворачивался назвать его роботом.

Он проводил нас до порога. Мы попрощались.

- Еще будем вместе, - сказал он, - необходимо быть вместе. - Видимо, у него действительно не хватало слов, и он второй раз сказал что-то по-марсиански. И нам показалось, что мы поняли его.

Антон на это ответил:

- С вашими способностями вы очень скоро в совершенстве овладеете языком. И сообщите поручение Вечно Идущих.

- Скоро. Мы должны быть вместе. - И он добавил еще что-то по-марсиански. Мне опять показалось, что я понял его: он желал нам счастливого пути и обещал скоро встретиться с нами.

- Сегодня продолжим обмен информацией. - Он неожиданно гладко построил фразу: - Когда спадет нервное напряжение.

- Пожалуйста, будем рады, - ответил Антон. - Только, к сожалению, мы не можем вас пригласить к себе на корабль.

- Можно, - сказал он, - можно. Увидимся.

- Здесь действительно все можно, - сказал Вашата, - все-таки уговорите его остаться. Назначьте время, допустим, завтра в десять утра или когда ему будет угодно.

- Завтра тоже. И сегодня тоже, - ответил наш несговорчивый хозяин.

- Ну как же мы увидимся? - спросил Антон. - Мы будем там, а вы здесь?

- Легко устранимо. Вашата, Макс ждут. До скорой встречи! - В его словах слышалась явная ирония. И все-таки где он слышал это - «до скорой встречи»?

Поскрипывая, закрылась за нами дверь. Мы очутились на улице в кромешной темноте. Ветер стих. Странно было видеть в этом чужом мире знакомые земные созвездия.

На дверях опять появилось желтое светящееся пятно и поплыло, указывая путь к «Черепашке».

- Ко всему он еще и парень не без юмора, - сказал Макс. - Ведь прекрасно знает, что к нам на корабль не проникнуть, хотя неплохо бы принять его и расспросить в домашней обстановке.

- Дело серьезное, - сказал Вашата, - ссориться с ним нельзя. Если он все-таки появится возле «Земли», то надо будет очень деликатно растолковать ему, что мы бесконечно рады, но пока не готовы к приему.

- Действительно, ребята, - опять загудел голос Макса в наушниках, - неужели никто из вас не догадался сказать ему, что он может занести нежелательную флору и фауну! И теперь вдруг он появится с ответным визитом, а мы - извините, хозяева не принимают. Ничего себе - гостеприимство.

- Вот ты ему тогда и объяснишь, почему к нам нельзя, - сказал Антон.

- Он поймет, - сказал Вашата. - Должен понять. Гоните «Черепашку»! А если пожалует Артаксеркс, то Макс действительно вступит с ним в дипломатические переговоры.

- Ну нет, - сказал Макс, - я готовлю пышный праздничный ужин. Ведь, друзья, свершилось умопомрачительное открытие! Да здравствует Артаксеркс!

С тех пор робот-марсианин получил имя. Действительно, своей пышной бородой и аристократическим лицом он напоминал персидского владыку. Дальше этого наша фантазия не пошла. Скоро мы стали звать его просто Артом.