Атомный реванш. Вставай, страна огромная!

Глава 16 В столице «победившей демократии»

На международном аэродроме «Шереметьево-2» приземлился роскошный «Боинг-777» «Дримлайнер». «Лайнер грёз», или «Лайнер мечты», прибыл из Австралии, покрыв без промежуточных посадок расстояние в несколько десятков тысяч километров! Это ли не свершившиеся грёзы!

Побывавший на австралийском симпозиуме психологов молодой специалист по реабилитации от последствий боевых действий незамедлительно поехал к себе в офис. Вёл он сам, да и машина к этому располагала: знаменитый «Форд Краун Виктория» цвета запёкшейся крови был хоть и подержанным, но весьма престижным. После очередной и окончательной «победы демократии» в Московии Соединённые Штаты Америки охотно продавали «московитам» свои подержанные тачки.

Работы у молодого психолога было много — за Уралом части защитников демократии успешно теснили приверженцев «тоталитарного терроризма». Однако и потери были соответствующими, несмотря на технологическое превосходство американской и союзной московской армии.

Приём молодой выпускник Оксфорда вёл с восьми утра и до восьми вечера. Иногда работал с пациентами и во внеурочное время. Сплошным потоком проходили через его уютный и комфортабельный кабинет на набережной Москвы-реки бравые парни, изрядно подрастерявшие за Уралом веру в «демократические ценности». Они рассказывали доктору самые страшные вещи: как выжигали укреплённые посёлки «русских террористов», как расстреливали женщин и стариков. Как их сержанта подстрелил русский подросток, которого ему, всего лишь солдату, пришлось убить. Как дед того самого подростка бросился с бутылкой «Коктейля Молотова» под широкие гусеницы «Абрамса». И о том, как промахнулся по своим американский ударный «беспилотник» — и влупил по дружественной колонне противотанковыми управляемыми ракетам…

Это было по-настоящему страшно.

Но работа молодого последователя Зигмунда Фрейда щедро оплачивалась грантами от Армии США и Национального комитета ветеранов «гуманитарных операций». Так что молодой психолог мог многое себе позволить — жил он в роскоши даже по московским меркам и обладал полной свободой действий.

И, конечно же, молодому апологету психоанализа были близки переживания бравых американских парней из Корпуса морской пехоты США и вояк из Русской освободительной армии. Тщательно записывая на видеокамеру лечебно-восстановительные беседы, он всегда подбирал очень точные определения случившегося. И многих удивляло, насколько легко молодой врач ориентировался в вопросах сугубо военных. И его рекомендовали друзьям, сослуживцам, очень хорошим и влиятельным знакомым…

Ещё бы не ориентироваться в военных вопросах, если ты и сам — из разведывательно-диверсионного спецназа! Ведь под маской успешного психолога скрывался командир спецгруппы гвардии старший лейтенант Стас Волков!

Операция «Байкал» имела высший приоритет для тех, кто оставался за Уралом и вёл борьбу не на жизнь, а на смерть с американскими «демократизаторами». Поэтому были задействованы практически все агентурные связи и ресурсы. Операция прикрытия проведена настолько тщательно, что внедрение групп, ответственных за вывоз из Москвы ценных специалистов, прошло так же естественно, как и естественное рождение ребёнка!

И теперь группа Стаса Волкова раскинула уже свои «поисковые паутинки» из агентурных связей. Всё было готово для молниеносного проведения операции.

А пока… Пока Стас Волков вёл «беззаботную жизнь» преуспевающего военного психолога, старательно «отыгрывая» свою «легенду».

По вечерам он совершал прогулки по столице и не уставал удивляться переменам. Москва и раньше-то не отличалась строгостью нравов, а уж сейчас — и подавно. Опереточное «государство Московия» утопало в показной роскоши. Яркие зазывные огни реклам резали глаза, отовсюду доносилась резкая, лишённая ритма музыка. На Новом Арбате, прямо на улице, было установлено «последнее достижение демократии»: столбы для стриптиза. И сейчас на них извивались и кружились полуобнажённые девицы и даже парни! А рядом зазывали в «сады наслаждений» клиентов молоденькие несовершеннолетние «жрицы любви». А в расцвеченном ночном небе парили голограммы откровенно порнографического содержания.

Стаса Волкова вся эта разнузданная похоть доводила чуть ли ни до тошноты. После суровой жизни на грани выживания за Уральскими горами здешняя показная роскошь и изобилие вызывали глухое раздражение, если не открытую злобу.

Сибиряки, к которым сейчас причислял себя и Стас Волков, — народ суровый. Суровый, но справедливый. Жёсткие условия жизни и постоянное противостояние американской «демократической агрессии» воспитали в них, с одной стороны, индивидуализм и привычку рассчитывать только на себя. Но с другой — таёжные жители, как никакие другие, умели ценить дружбу и чувство локтя. И в бою они, прирождённые стрелки, которые белку в глаз бьют, чтоб шкурку не испортить, были отнюдь не подарки. Дух коллективизма, помноженный на высокие требования к тому, кто находится с тобой рядом, сформировал людей с исключительно обострённым чувством справедливости.

И теперь это чувство справедливости бунтовало против всеобщего разврата «демократической Московии». Но, несмотря на всеобщий разврат, в Москве всё ещё оставались нормальные люди. Люди, которым были чужды эти дикие в своём первобытном разврате порядки. И они пытались протестовать, правда, все их попытки жестоко пресекались новой властью…

Однажды Стас припозднился со своей прогулкой, да ещё и заблудился далеко от центра Москвы. Станция метро на окраине, панельные пятиэтажные «хрущёвки» и загаженные девятиэтажные трущобы… В них селилась московская беднота — прислуга «новых господ».

И «Форд Краун Виктория» смотрелся среди этого хлама не более уместно, чем кактус в Антарктиде.

Гвардии старший лейтенант, на время ставший военным психологом, огляделся. Этот район и до войны-то славился своими дикими нравами, потому как заселяли его выходцы из «солнечного Таджикистана» и прочих среднеазиатских республик. Демократия там при непосредственной поддержке США окончательно возобладала над здравым смыслом. И орды забывших грамоту, но охочих до денег аборигенов хлынули на заработки. С собой они принесли весь «багаж демократии»: венерические болезни, наркоманию, хитрость и жестокость. Они селились на окраинах Москвы вне показушной «зелёной зоны безопасности». А всем остальным рядовым гражданам Московии приходилось мириться с их почти звериной жаждой крови. Всяческие попытки обуздать «чёрных» представлялись в «свободных СМИ» как происки фашистов, разжигание межнациональной розни и ксенофобия.

От ближайшего дома метнулась серная тень. Раздался пронзительный девичий крик, а потом послышались звуки борьбы. Стас Волков двинулся туда, уже догадываясь, что он увидит. Так и есть: на земле бьётся девушка, а над ней склонилось несколько горбоносых черноволосых особей…

Стас выходил в рукопашную на американского морского пехотинца в экзоскелете. И уже приготовился как следует поразмяться…

И вдруг ближайшее здание озарилось мертвенно-белым светом, пришедшим с небес. Беспилотный вертолёт «Хаммингберд» завис на уровне верхних этажей.

К дому подъехало несколько угловатых бронированных коробок с надписями «Полиция» на бортах. Их сопровождали патрульные машины с включёнными мигалками. Из бронированных коробок высыпал закованный в кевлар полицейский спецназ — «S.W.A.T. — Moscow». Заклацали затворы укороченных автоматов Калашникова и пистолетов-пулемётов.

— Всем террористам приказываем немедленно сложить оружие! — надрывался мегафон на одном из полицейских БТРов.

В ответ — молчание.

Двери были выбиты специальными вышибными патронами гладкоствольных помповых ружей, и внутрь ворвался спецназ. За окнами мелькнули сполохи выстрелов, ночной ветер донёс приглушённые крики и выстрелы. Заметались лучи тактических фонарей. Всё произошло очень быстро. Практически невозможно противостоять профессионально подготовленному спецназу. Так случилось и в этот раз. Вскоре из разбитых дверей в облаках подсвеченного дыма показались блестящие, словно лаковые, чёрные фигуры в противогазах и с короткоствольными автоматами на ремнях. Заломив руки своим жертвам, они выводили их и усаживали в «воронок».

Среднеазиатские самцы, видя такую «иллюминацию», предпочли ретироваться, бросив свою жертву. Стас подошёл к девушке, помог ей подняться.

— У меня машина рядом, лучше вам, барышня, переждать там. Я отвезу, куда скажете.

Стас проводил девушку к машине, закрыл за ней дверцу и уселся за руль. «Форд Краун Виктория» мягко тронулся с места. Стас Волков вырулил на центральное шоссе. И направился к «зелёной зоне», попутно успокаивая свою невольную попутчицу:

— Успокойся. Я психолог, сейчас приедем ко мне в офис…

— Сволочи! Сволочи!!! Все вы — сволочи!!! Подонки!!! — Она забилась в истерике.

Стас свернул к обочине и резко затормозил. Ситуация выходила из-под контроля. Раскрыл заднюю дверцу «Форда» и отпустил сильнейшую пощёчину. Девушка разрыдалась, а он только лишь обнимал её.

Рядом затормозила, взвизгнув шинами, патрульная машина и замигала тревожно проблесковыми маяками.

— Всё нормально, сэр? — на американский манер спросил старший сержант (в синих отблесках Стас заметил три лычки на погонах).

— Всё о’кей, — в той же манере ответил Стас. — Мы с женой немного повздорили.

— А… Ясно. И всё же предъявите документы.

Стас молча протянул «корочки», которые полицейский внимательнейшим образом изучил.

— Всё в порядке, — сказал он, протягивая документы. — Вы бы ехали, мистер. Здесь только что замели террористов. Они явно что-то замышляли, ведь скоро военный парад…

— Какой парад? — не понял Стас.

— Скоро парад в честь победы на Урале, — пояснил страж порядка. — Будут все самые важные люди: посол США в Московии, военный управляющий генерал Павел Власковитц и прочие значительные люди.

— Ясно.

Стас сел в машину и покосился назад. Девушка тихонько всхлипывала на заднем сиденье.

— Сволочи… — повторила она.

— Да, я понимаю… Эти «чёрные».

— Ни хрена ты не понимаешь! Это всё они! Чёртов спецназ — они же всех взяли, всех!

— Так ты что, из заговорщиков? Террористов?! — От неожиданности Стас чуть не вылетел на обочину. Но удержал управление.

Девушка умокла, прикрыв рот ладошкой.

— Спокойно, я не выдам.

Стас усмехнулся: вот же судьба. Если бы на девушку не напали дикие и волосатые «носороги», то сейчас и она ехала бы, закованная в наручники, в «воронке». Или и того хуже — запаковали бы её в чёрный пластиковый мешок…

— Ты не понимаешь…

— Просвети меня. Не бойся. Мы с тобой — по одну сторону баррикад. — Стас внимательно посмотрел в зеркало заднего вида. — Приедем ко мне, и я тебе предоставлю подтверждения. А что этот мент говорил о каком-то параде?..

— Двадцать четвёртого июня на Красной площади должен пройти грандиозный парад американских сил и их союзников-шакалов. Демонстрация силы — вполне в духе этих долбаных америкосов!.. Мы хотели провести акцию протеста, всего лишь навсего… Но полицейские силы ужесточили контроль в Москве и пригородах. Они ловят всех, сажают без разбора…

— Подожди, ты сказала — двадцать четвёртого июня?!! — Стас Волков в очередной раз едва не слетел с дороги. Только хорошая реакция опытного бойца спецназа спасла их ещё раз. — Двадцать четвёртого июня 1945 года был проведён знаменитый Парад Победы на Красной площади в Москве. Тогда были брошены знамёна и штандарты поверженных дивизий Третьего рейха. И теперь, получается, американцы решили провести свой парад?!! Ну, ублюдки!!!

Американцы потерпели поражение в сражении при Сибирских увалах. Однако они уже давно привыкли выдавать желаемое за действительное и оправдывать свои неудачи. Так было в Ираке 1991 года при битве за Басру, где американцы потеряли свои «Абрамсы» от огня иракских «Т-72». Так было и в Югославии 1999 года, когда сербские «МиГ-29» сбивали хвалёные американские «Стелсы». Так было в Сомали 1996 года, когда орды полудиких негров с автоматами Калашникова и «РПГ-7» умудрились «завалить» два «Чёрных ястреба».

Так было даже в сравнительно отдалённой истории и тоже — на одной шестой части суши. В 1917–1920 годах американские части были в составе войск интервентов, вторгшихся на территорию молодой Советской России. И там американцы, как всегда, круто обосрались!

Одной из самых известных неудач американцев в боях с Красной Армией стала Шенкурская наступательная операция 18-й стрелковой дивизии 6-й армии Северного фронта, проведённая девятнадцатого — двадцать пятого января 1919 года. Этой дивизии, имевшей в своём составе более трёх тысяч человек и «чёртову дюжину» орудий, было приказано «срезать» выступ линии фронта в районе города Шенкурска.

В этом выступе находилось семьсот русских белогвардейцев и полтысячи американских солдат с шестнадцатью орудиями. Во время наступления 18-й стрелковой дивизии Красной Армии основное сопротивление ей оказывали белогвардейцы. Исход сражения решил обходной манёвр одной из частей красноармейской дивизии в тыл противника, в результате которого был взят город Шеговары в тридцати километрах к северу от Анкурска на дороге Архангельск-Шенкурск. В результате американские войска в Шенкурске были окружены и только с помощью белогвардейцев, знавших местность, смогли выйти к главным силам англо-канадских войск.

Вошедшая двадцать пятого января 1919 года в Шенкурск 18-я стрелковая дивизия взяла в качестве трофеев дюжину американских пушек, множество складов с боеприпасами, продовольствием и обмундированием.

Таким образом, из шестнадцати орудий американцы от огня красных потеряли только четыре единицы. Главным противником для 18-й стрелковой дивизии «красных» стало не превосходство американцев в артиллерии, а природные факторы: снег по пояс, сорокаградусный мороз и лишь отчасти — ружейно-пулемётный огонь белогвардейцев.

После поражения под Шенкурском американские войска на Русском Севере были отведены в тыл, а затем поспешно эвакуированы на родину.

Кроме Русского Севера, в годы Гражданской войны американские войска находились на русском Дальнем Востоке. Там регулярной Красной Армии не было, но действовавшие там красные партизаны главным своим противником считали японцев и белогвардейцев. К американцам они относились с нескрываемым презрением и за солдат не считали, вымогая у них оружие и деньги в обмен на ненападение. Такой вот своеобразный русский рэкет, о котором подробно упоминал даже Фадеев в романе «Последний из удэге», посвящённом партизанам Дальнего Востока в годы Гражданской войны.

Успешно скрывать от окружающего мира потрясающую недееспособность своих сухопутных войск США помогает лишь тотальная фальсификация. Проиграли они и теперь, в масштабной битве у Сибирских увалов.

И теперь американцы решились на беспрецедентный шаг: превратить самое святое для русских в фарс, чтобы скрыть очередную свою военную неудачу! Они намеревались провести свой «парад победы»! И тем самым в очередной раз выправить своё изрядно пошатнувшееся на мировой арене положение. Ну, это уже ни в какие ворота не лезло! И тем не менее — это была правда.

Стас Волков привёз девушку к себе в офис, успокоил, напоил чаем.

Её звали Лена, и в Сопротивлении она была уже давно, с тех пор, как репрессировали её родителей. Отец был преподавателем МГУ, бывшего МГУ, потому как величественное здание на Воробьёвых горах было разрушено попаданиями американских ракет. Мать преподавала русский язык и литературу в престижном частном колледже. Их обоих обвинили в «преступлениях против демократии» и отправили в трудовые лагеря. Больше Лена о них ничего не слышала.

Московия окончательно стала полицейским государством, где за сияющим «гламуром» ночной Москвы проглядывала звериная жестокость «новых колонизаторов». И в самой несчастной столице проводились еженощно облавы на тех, кто ещё пытался хранить в себе русскость. Кто-то перечитывал запрещённых теперь Есенина и Толстого, Пушкина и Достоевского. Кто-то пытался расклеивать листовки с «антидемократическими лозунгами» или проводил электронную рассылку, взламывая правительственные серверы. А кое-кто и выходил на охоту за «новыми хозяевами», вооружившись «сайгой» или чем-то подобным.

Но всё это были акты отчаяния одиночек. Уличные видеокамеры, работающие в режиме «онлайн», служба виртуальной кибербезопасности, вечно барражирующие над столицей американские роботизированные соглядатаи, полицейские патрули и облавы не оставляли не смирившимся с античеловеческими порядками ни единого шанса.

Репрессии приняли массовый, валовый характер. А тех, кого брали в плен, больше никто не видел. Они исчезали навсегда. Лена сказала, что, по слухам, осуждённых за «преступления против демократии» просто разбирают на органы. Ведь полностью расчленённый человек стоит в среднем двести тысяч евро. В то время как личность человеческая, его душа, не стоит и цента в государстве «победившей демократии».

Так было в Москве. А об остальной Московии и говорить нечего. Периодически вспыхивающие бунты топились в крови — безжалостно и беспощадно. Для уничтожения непокорных использовали даже напалм и боевые отравляющие вещества, например зарин!

И во главе всего этого ужаса стояла мрачная фигура генерал-консула Павла Власковитца — обер-палача России.