Атира

Глава 8

Савн вошел в дом, оставив холод за дверью. Огонь в очаге догорел, но от него все еще шло тепло. Здесь все казалось таким безопасным, однако он не испытал облегчения. Как странно, что он не чувствовал страха – он вообще ничего не чувствовал.

– Где ты был? – рассеянно спросила Ма, словно не ожидала услышать от него внятного ответа и ее удовлетворил бы любой.

Пока Савн обдумывал, что ответить, он с удивлением обнаружил, что его голос начал объяснять:

– В таверну Тэма пришла менестрель, и я остался послушать выступление.

– Хорошо, – сказала Ма. – Может быть, завтра, когда мы закончим со сбором урожая, сходим туда все вместе. Она тебе понравилась?

– Да, Ма, – ответил Савн, удивляясь тому, как спокойно он отвечает на ее вопросы.

– Ну, тогда ложись спать. Твоя сестра уже в постели, завтра нам предстоит трудный день.

– Я сейчас лягу, Ма.

Па прислушивался к разговору, но так ничего и не сказал.

Я многого не понимаю, подумал Савн, глядя на Ма и Па. Все почему-то изменилось, потеряв всяческий смысл. Почему я совсем не встревожен? Что с ними происходит? Что происходит со мной?

Савн отправился в постель, рядом спала Поли. Он надел ночную рубашку и забрался под меха, обогретые теплом очага. Ночи стали заметно холоднее. Странно, но на улице он этого не заметил. Наверное, было не до того.

Он лежал на спине и смотрел в потолок, а его мысли бегали по кругу.

Завтра утром они закончат сбор урожая.

Затем будет праздник.

А что потом… что?

Он больше не хотел оставаться в Смолклифе, но мысль о том, что он оставит родные места, казалась ему призрачной, невозможной и нереальной – такой же нереальной, как то, что произошло сегодня вечером неподалеку от его дома. Или то, что он узнал от человека с Востока. Он не мог здесь оставаться и не знал, где взять силы, чтобы уйти. Как найти правильное решение?

Даже мысль о наступлений завтрашнего утра вдруг показалась ему смутной и какой-то нереальной. Да и того, что произошло сегодня, попросту не могло быть. А вдруг это лишь сон? Нужно рассказать Коралу…

Корал… джареги… те же самые? Влад…

Что делать, когда все вдруг теряет смысл? Смотреть в потолок и наблюдать, как он растворяется в волнистых линиях… и размышлять о том, не начерчены ли там знаки его будущей судьбы.

Савн заснул, и если ему и снились сны, то он их не запомнил. Наступило утро, а вместе с утром возникли знакомые звуки и запах чая, который готовил Па – он всегда просыпался первым. Руки у Савна затекли, он заснул, положив их под голову. Он сжал кулаки и потряс руками, а потом посмотрел на них так, словно они ему не принадлежали. Потом Савн вспомнил, что Влад точно так же смотрел на свою искалеченную руку.

Все казалось странным, бесплотным, словно время замедлило свой бег. Савн вдруг понял, что стоит перед домом, и сообразил, что не помнит, как завтракал, однако ощущал тепло и тяжесть хлеба в желудке. Потом он шел за Поли с мешком в руках, но не знал, как он там оказался или как наполнился мешок.

Па остался в амбаре, начал очищать и разрезать на полосы лен, готовил его к отправке в город, а Ма считала и взвешивала мешки, пока Савн и Поли работали в поле. Иногда Поли что-нибудь говорила, и Савн ей отвечал, но самого разговора он не помнил.

Они закончили уборку урожая, Поли срезала последнее растение, Савн засунул его в полупустой мешок, завязал и понес к Па. Впрочем, в этом не было особой необходимости: дождя не будет. Но если они оставят его на поле, дождь обязательно начнется. Неужели правда? Неужели хоть что-нибудь может быть правдой?

Савн поставил полупустой мешок рядом с полными. Он чувствовал, что Поли стоит рядом с ним. Па взглянул на последний мешок и улыбнулся Савну, и Савн улыбнулся в ответ.

– Вот и все, – сказала Поли.

– Хорошо, – отозвался Па, вставая, в коленях у него что-то затрещало. Он вытер руки о штаны и добавил: – Принеси бутылку. Ты знаешь, где она лежит.

Он же старик, вдруг подумал Савн.

Но и эта мысль пришла откуда-то издалека.

– Ма пошла за бутылкой, – ответила Поли. – Мы будем пить прямо здесь? – Она оглядела амбар, полный аккуратно сложенных мешков.

В воздухе стоял сильный запах льняного масла.

– Почему бы и нет, – сказал Па. – Или выйдем на свежий воздух.

Удивительно, подумал Савн, никто из них не заметил, что я веду себя странно. Даже Поли не обратила на это внимания, когда мы работали. Может быть, мне только кажется, что я изменился, а для остальных все осталось, как прежде?

Пришла Ма с бутылкой и четырьмя специальными чашками на серебряном подносе. Она сняла воск, которым была запечатана бутылка, и передала ее Па, чтобы тот разлил вино. Савн увидел поблекшие черные буквы на зеленой этикетке. И вдруг его заинтересовало, кто их написал… может быть, тот человек живет там, где сделано вино? А кто сработал бутылку? Откуда он, может быть, из большого города? Думал ли мастер о том, кто купит бутылку, и какое вино в нее нальют, и кто его будет пить?

Кстати, подумал Савн, а куда девается лен? Мы срезали последний стебель, и что теперь с ним будет? Отправят ли нити на помойку или из них соткут полотно? А на что оно пойдет? На простыни? Или на платье для леди? Кто его наденет? Семена спрессуют и сложат в холодную теплицу, а потом соберут в бочки и куда-то отправят. Кому нужно столько масла? И для чего? Наверное, из льняного семени сделают муку, чтобы кормить скотину. Или отдадут его светлости на продажу.

Его светлость…

Неужели он и в самом деле оживший мертвец?

Савн содрогнулся и осознал, что находится в доме, рядом с Ма, Па и Поли, и что ритуал торжественного распития бутылки вина закончен. Савн испытал туманные сожаления, что праздник прошел мимо – он знал лишь, что в нем участвовал: немного щипало язык, в руке зажата прохладная чашка, а в ушах звучат отголоски полузабытых слов. Он вспомнил окончание сбора урожая в последние несколько лет, и воспоминания смешались в одно, а на глаза набежали слезы, но даже печаль была какой-то смутной, словно он продолжал дрейфовать где-то далеко.

– Не могу поверить, что все закончилось, – сказал он.

– Ха, – отозвалась Ма, – может быть, для тебя все и закончилось, но нам еще предстоит…

– Не нужно об этом, Ма, – перебил ее отец Савна. – Трудная часть завершена, и дети могут устроить себе маленький праздник.

Интересно, подумал Савн, будут ли они “детьми”, когда пройдет тысячелетие и у них появятся собственные сыновья и дочери. Определенно. Он, наверное, уже в сотый раз обещал себе, что не станет так обращаться к своим детям после того, как им минет шестнадцать лет. Ну, может быть, семнадцать. Если подумать, он еще очень молод и в свои семьдесят.

После обеда, который продолжался необычно долго, они помыли посуду. Затем Савн и Поли отправились погулять в сад, где прыгали с камня на камень, играя в палочки и кирпичики. Поли болтала о том, как у нее все болит, и как она этого не замечала раньше, и как жаль, что время сбора урожая закончилось, а она так мало купалась. Потом Поли спросила, помнит ли Савн про свитер, который она вязала все лето, и считает ли он, что ей идет такой цвет. Савн сказал, что это первый сбор урожая, после которого у него нет ощущения, будто его переехала повозка. Наверное, дело в том, что он по нескольку часов наводил порядок в доме господина Вага и что он тоже с удовольствием поплавал бы. А еще он поинтересовался, знает ли Поли девушку по имени Лова, и спросил, что она о ней думает.

В целом утро получилось едва ли не самым приятным после окончания лета, и ему стало грустно, что он не может по-настоящему им насладиться.

Савн слышал, как Поли предлагает ему пойти пораньше в таверну Тэма; ей сказали, что вчера вечером там появился менестрель. Словно издалека Савн услышал свой голос, он согласился пойти к Тэму.

Таверна Тэма? Да, там будет менестрель. И Влад, а также Корал, Тук и Лан. Почему же мне не страшно?

Ма и Па отпустили их без слов.

Что сказала Поли? Кажется, что в этом году они неплохо поработали. Савн поставил котелок на огонь, чтобы подогреть воду для себя и Поли, а потом встал в дверях, глядя на убранные поля… Неожиданно он сообразил, что уже переоделся в чистую одежду, а его волосы пахнут мылом. Поли говорила, что пора идти, и спрашивала, готов ли он.

Он потряс головой, словно рассчитывал таким образом избавиться от овладевшего им странного оцепенения, потом кивнул Поли. Сестра выглядела слегка смущенной, но, когда они зашагали по дороге, обо всем забыла.

Было около полудня, прохладный воздух напоминал о приближении осени. Красные, желтые и золотые листья уже начали опадать с деревьев и шуршали под ногами. Поли запела “Крестьянина с грязными ногами” и не заметила, что Савн ей не подпевает.

Они прошли мимо того места, где, как предполагал Савн на него напали его лучшие друзья.

Почему мне не страшно?

Когда они вошли в город, Савн заметил Преподобного, который шел по противоположной стороне улицы вместе со своим учеником, Ори. Ори посмотрел на него, а потом отвернулся и что-то сказал Преподобному, который бросил на них с Поли быстрый взгляд, взял Ори за плечи, и они зашагали в обратную сторону. Преподобный наклонился к уху Ори и принялся что-то шептать.

Почему мне все равно?

Поли вообще не заметила их, что показалось Савну странным; Поли, как и все девушки города, всегда обращала внимание на Ори.

Может выть, это болезнь и я заразил Ма, Па и Поли. Можно спросить у господина Вага. Только я не стану. Или у Преподобного, но вряд ли он захочет со мной говорить.

В таверне Тэма оказалось пусто, если не считать самого Тэма, сидевшего за стойкой, и Влада, расположившегося в дальнем конце зала. Менестреля нигде не было видно. Савн посмотрел на человека с Востока и обнаружил, что дрожит.

– Что случилось, Савн? – спросила Поли. Она что-то заметила, подумал он.

– Ничего, я неважно себя чувствую.

– Тогда посиди немного.

– Хорошо.

Влад не смотрел в его сторону.

Савн вдруг удивился, почему он так долго не понимал, что человек с Востока связан с двумя джарегами, которые прошлым вечером преследовали Корала, Лана и Тука. Да. Ему ничего не привиделось. Лучшие друзья собирались его избить – даже успели несколько раз ударить, – а потом раздалось хлопанье крыльев и возникли маленькие жуткие тени, темные силуэты, теряющиеся во мраке ночи. Все было на самом деле. И человек с Востока имеет к происшедшему непосредственное отношение. Поли направилась к стойке, чтобы забрать кружку эля для Савна и разведенного водой вина для себя, а Савн сидел и дрожал.

Обладать такой властью…

Он посмотрел на Влада, но тот продолжал сидеть на своем стуле и смотрел в потолок, словно погрузился в глубокие раздумья. Савн собрался игнорировать Влада, и если бы человек с Востока посмотрел в его сторону, то у него появилась бы такая возможность. Однако получилось так, что Влад не обращал на него внимания, точно хотел сказать: “Я понимаю, ты не хочешь, чтобы нас видели вместе, все в порядке”. И Савн ужасно разозлился.

Поли поставила кружку на стол перед Савном.

– Я сейчас вернусь, – заявил Савн и направился к Владу. Человек с Востока взглянул на него и отвернулся, как если бы увидел первый раз в жизни. Савн поколебался, потом сел. Влад снова посмотрел на него.

– Доброе утро, – сказал он. – Я не ждал тебя так скоро.

– Сбор урожая закончен, – ответил Савн. – Мы рано освободились.

– Поздравляю. Полагаю, скоро будет праздник.

– Да.

– Ты получишь удовольствие, я думаю.

– Да.

Влад взглянул на него более внимательно.

– Что случилось? – спросил он.

– Ничего.

– Ерунда. Что-то не так?

– Не знаю. Я чувствую себя как-то странно.

– Странно?

– Да, словно я смотрю на происходящее вокруг меня со стороны.

– И как давно у тебя появилось такое ощущение?

Савну вдруг захотелось расхохотаться, потому что Влад вел себя совсем как господин Ваг. Однако он сдержал смех и ответил:

– С самого утра, наверное. Нет, пожалуй, со вчерашнего вечера.

Влад задумчиво кивнул, не спуская глаз с лица Савна.

– Все пройдет, – наконец сказал он, – Мне знакомо это чувство. Поверь мне, очень знакомо.

– Зачем вы это сделали? – прошептал Савн.

– Прошу прощения?..

Савн откашлялся и повторил:

– Зачем вы это сделали?

– Что сделал?

Он попытался найти на лице человека с Востока подтверждение тому, что тот знает, о чем Савн говорит, но Влад искренне недоумевал.

– Вчера вечером мои друзья попытались меня избить.

– О, мне очень жаль, – сказал Влад.

– За что?

– Не знаю, – пожал плечами Влад. – Может быть, дело в страхе.

– Они боятся меня?

– Нет, меня.

– Ага. – Савн чувствовал, что Влад внимательно на него смотрит. Он поднял взгляд. – Что вы сделали?

– Я? Ничего.

– Они меня отделали бы, если…

– Им что-то помешало. Считай, что тебе повезло, и не задавай вопросов.

Теперь уже Савн не сводил с Влада глаз.

– Вас ведь много раз избивали, не так ли? В молодости?

– О да.

– Потому что вы человек с Востока?

– В основном.

Савн слабо улыбнулся:

– Но вы выжили. Полагаю, я тоже справлюсь.

– Весьма возможно, – не стал спорить Влад, – вот только…

– Да?

– Ничего.

– У вас есть друг, который вам помогает?

На лице Влада промелькнула знакомая загадочная улыбка.

– Да, есть.

– А он когда-нибудь объяснял, почему помогает вам?

– Нет, – задумчиво проговорил Влад, как если бы такая мысль никогда не приходила ему в голову. – Нет, она никогда не объясняла.

– А вы пытались понять?

– Я и сейчас об этом думаю.

– Значит, мне тоже придется задавать себе этот вопрос, снова и снова.

– Нет, – возразил Влад. – Подозреваю, что однажды ты получишь на него ответ.

Савн кивнул и решил, что больше ему ничего не удастся выяснить.

– Как прошел ваш разговор с менестрелем?

– Удачно. Я получил часть того, что хотел. Надеюсь получить и остальное.

– Я не сомневаюсь, что так и будет, – заявил Савн. – Встретимся позднее, – добавил он, вставая.

– Ты уверен?

– О да. – Савн почувствовал, как в уголках его рта дрогнула тень улыбки, и он подумал, что начинает копировать манеру поведения Влада. – Я по-прежнему хочу научиться производить впечатление на девушек. – Он вернулся к столу, за которым сидела сестра, и обнаружил, что она за ним наблюдает.

– О чем ты с ним говорил?

– Мы немного поболтали, – ответил Савн, поднимая кружку эля.

Он сделал несколько глотков и вдруг осознал, что пелена спала, он снова стал самим собой.

Савн молча допил эль, поставил кружку на стол и заявил:

– Мне пора уходить.

– Так быстро?

– Да.

– Ладно. А я подожду менестреля.

– Скоро придут твои друзья.

– Может быть, – ответила Поли так, точно ей было совершенно все равно.

Савн посмотрел на нее, потом наклонился и поцеловал в макушку.

– А это еще за что? – спросила она.

– Не у всех есть сестра. – Он встал и направился к двери. Перед тем как выйти из таверны, он повернулся и бросил взгляд на Влада, который смотрел ему вслед. Савн кивнул ему и отправился к господину Вагу.

Однако он остановился неподалеку от таверны, чтобы почувствовать день, – господин Ваг говорил: “Насладиться настоящим мгновением”, а Савн считал его слова чистейшей глупостью.

Ряд тонких, растущих вдоль дороги кленов танцевали, подчиняясь легким порывам ветра – казалось, для каждого из них дует свой ветерок. Небо затянуло тучами, собирался дождь, которого Савн ждал каждый день с момента начала сбора урожая. Как благородно со стороны стихии – дождаться окончания сбора урожая.

На улицах было пусто, возможно, горожан напугала погода. Савн любил, когда идет дождь, если только не дул холодный ветер, но большинство людей относилось к непогоде иначе…

Его размышления прервало появление шестерых или семерых незнакомцев, идущих со стороны дома Штукатура, стоящего напротив таверны Тэма. Все они были вооружены длинными тяжелыми мечами и одеты в черное. Савну показалось, что на груди у каждого красуется крест атиры его светлости.

Интересно, что здесь делают вооруженные солдаты его светлости?

Не давая себе отчета в том, что делает, Савн быстро развернулся и поспешил в таверну, чтобы предупредить Влада. Когда он вошел в зал, Поли, сидевшая рядом с дверью, спросила: “В чем дело, Савн?” – последнее, что он хорошо запомнил; все остальное ему удалось восстановить лишь позднее со слов Поли и собственных обрывочных воспоминаний. Он покачал головой и направился к столику Влада – так потом рассказала Поли. Человек с Востока с задумчивым видом смотрел куда-то в сторону. Прежде чем Савн успел открыть рот (он так и не узнал, что намеревался сказать), Влад вскочил на ноги, а стол, за которым он сидел, перевернулся набок и с глухим стуком ударился об пол. Влад двигался так стремительно, что взгляд Савна едва поспевал за ним. Позднее Савн вспомнил, что именно в этот момент он понял: что-то не так!

За спиной у него раздались тяжелые шаги, он повернулся и увидел, что один из солдат с мечом в руке ворвался в таверну и бросился прямо на Савна.

Нет, неожиданно сообразил он, на Влада.

Савн не мог вспомнить, когда он отскочил в сторону, но каким-то непостижимым образом оказался возле стойки, откуда наблюдал за тем, как в зал вбегают остальные солдаты. Они перешагнули через тело первого – Савн не видел, что с ним произошло, – и он понял, что слышит, как отчаянно кричит его сестра.

Он посмотрел на Влада, который стоял на столе, держа меч в правой руке, в левой он зажал нечто, напоминающее золотую цепь. Вид начищенных черных сапог человека с Востока на столе у Тэма запечатлелся в памяти Савна и извлек из нее старые воспоминания о танцоре, выступавшем в таверне много лет назад.

На сапоги брызнуло красным, Савн поднял глаза и увидел длинную уродливую рану на боку человека с Востока. Он не заметил, как Влад ее получил. И когда упал второй солдат, который лежал скорчившись на полу. В неровном свете настенных ламп сверкнула сталь.

Савн равнодушно отметил про себя, что посетители таверны разбегаются во все стороны – через двери и окна, но ему даже в голову не пришло последовать их примеру. Не в силах пошевелиться, он наблюдал за развертывающейся перед ним сценой.

В течение нескольких мгновений ему удавалось следить за обменом ударами, трое солдат против человека с Востока, четыре клинка сплетались и мерцали в прекрасном жутком танце, а когда один из них глубоко вонзился в верхнюю часть бедра Влада, это показалось запланированным и неизбежным.

Иллюзия исчезла, когда Влад неожиданно пошатнулся и упал среди перевернутых столов и стульев. Одновременно один из солдат повалился на спину. В первый момент Савну показалось, что он ранен в руку, но потом понял, что солдат держится за рассеченное горло. Солдат затих, а к горлу Савна подкатила тошнота.

В зал влетели две знакомые крылатые тени и ударили в спины двух оставшихся на ногах солдат. Еще двое солдат приближались из задней части зала.

Савн помнил, как он тогда подумал: “Ну, если у меня и были какие-то сомнения относительно джарегов, теперь они рассеялись”.

Еще несколько мгновений в воздухе сверкали клинки, а потом все кончилось и оба джарега вылетели в дверь.

Один из солдат спросил:

– Куда он делся?

Другой крикнул:

– Позовите лекаря!

А третий сказал:

– Тевитту уже ничем не поможешь.

Савн смотрел на то место, где только что находился Влад, – там остались лишь алые пятна крови; затем, даже не вспомнив о напуганной до смерти сестре и раненых солдатах, стремглав выскочил из таверны. Он обежал вокруг дома и, дрожа, спрятался в конюшне.