Армия Ночи

21 «БЫВШАЯ»

— Привет, дорогой, — сказала Сара. — Отлично выглядишь.

Парализованный ее видом, я молчал. Сара полностью преобразилась по сравнению с тем, как она выглядела, когда транспортировочная бригада собиралась ее увезти. Волосы чистые, ногти розовые, аккуратно постриженные, и, главное, ни следа безумия в глазах. Когда ее знакомый запах пробился ко мне сквозь ароматы масла и яичницы, наполнявшие бистро Боба, он как бы вернул меня назад во времени.

На запястье у нее красовался черный кожаный браслет — явная отсылка к «Возвращению-68» Элвиса. Очень подходяще.

Ребекка поставила передо мной чашку кофе и тем самым разрушила чары.

— Я узнала тебя, — сказала она Саре. — Ты тут давненько не была.

— Находилась за пределами города. Главным образом в Хобокене, потом несколько дней в Монтане, ну и еще кое-где, — ответила Сара, качая головой. Но теперь вернулась насовсем.

— Ну и прекрасно. Кэл, похоже, скучал без тебя. — Ребекка похлопала меня по плечу и засмеялась при виде озадаченного выражения моего лица.

— Как обычно, Кэл?

Я кивнул и вновь обрел голос, только когда Ребекка отошла.

— Ты тоже прекрасно выглядишь, Сара.

— Немного растолстела, по правде говоря. Она откусила приличный кусок гамбургера.

— Тебе идет. Выглядишь более…

— Человечной? — усмехнулась Сара.

— Да, пожалуй. — Я силился подобрать более подходящее слово, и тут в глубине сознания зазвучал сигнал тревоги. — Где Ласи?

— Ласи? Что за имя такое?

— Имя как имя. Где она? Надеюсь, вы, ребята, не…

Я оглянулся в поисках помощников Шринк, принюхиваясь к воздуху на предмет обнаружения других хищников. Ничего, кроме обычных для заведения Боба запахов: картошка, мясо и грибы, все вместе поджаривается на гриле; да еще Сара, от которой пахло «семьей».

Она мотнула головой.

— Послушай, Кэл, я понятия не имею, с кем ты здесь встречаешься. Просто десять минут назад мне позвонила доктор Проликс, велела идти сюда и поговорить с тобой. Ей кажется, ты скорее прислушаешься к человеку своего возраста. Еще она думает, что, может, тебе не повредит встряска.

— Ну это, без сомнения, вам удалось.

— Ей кажется, это будет полезно — если ты увидишь, как хорошо идут мои дела.

— Да. Ты выглядишь… такой нормальной.

— Я и есть нормальная. Очень приятное ощущение.

Я покачал головой, пытаясь сквозь путаницу всплывающих в сознании воспоминаний сообразить, как лучше поступить. Вот-вот должна была появиться Ласи. Может, имеет смысл сбежать и попытаться перехватить ее? Если Ласи в присутствии Сары брякнет что-нибудь не то, Дозор может догадаться, что она слишком много знает.

Я посмотрел в окно, в поисках Ласи обшаривая взглядом улицу, запруженную спешащими людьми. Однако мой взгляд быстро вернулся к сидящей напротив девушке — Саре, живой, благополучной и вполне человечной.

Нет, пока я сбежать не мог, сначала нужно разобраться.

— Что произошло?

Сара задумчиво прожевала кусок гамбургера и проглотила его.

— Ну, сначала один придурок наградил меня болезнью.

— Ох! — Я отхлебнул кофе и нахмурился, ощутив вкус горечи. — Не успел попросить у тебя прощения. Видишь ли, я не знал…

— Ну да, да. По-моему, так мы оба хороши. Безопасный секс, ля-ля-ля. — Сара вздохнула. — Потом со мной случилась… небольшая авария. Ну, ты видел, как это происходило.

— Да, пока ты не исчезла.

Глядя в окно, Сара сделала глубокий вдох.

— То, чего ты не видел, и для меня тоже как в тумане. Как долгий кошмар, сон, в котором я постоянно испытывала голод. — Она содрогнулась. — И ела, ела… А потом снова появился ты и спас меня. — Она устало улыбнулась и откусила очередной кусок.

— Спас тебя? — Такой подход никогда не приходил мне в голову. — Это меньшее, что я мог сделать. Но, Сара, как ты стала нормальной? Так быстро?

— Хороший вопрос, и он кое о чем мне напомнил. — Она достала пузырек с таблетками, вытряхнула две на ладонь и проглотила. — По две во время каждой еды.

Я удивленно уставился на нее.

— Значит, существует лекарство?

— Конечно. Мне вправили мозги примерно через шесть часов после того, как я оказалась в Монтане.

— Когда это произошло? Я имею в виду лекарство.

— По крайней мере, семьсот лет назад.

Снова выплыли эти семьсот лет.

— Чума? Это не имеет никакого смысла, Сара.

— Имеет, Кэл. Послушай, я здесь для того, чтобы рассказать тебе все. Доктор велела.

Она вгрызлась в свой гамбургер, торопясь поскорее прикончить его.

— Какой доктор? Проликс?

— Ага, Шринк. Она рассказала мне о том, что надвигается. — Сара перевела взгляд на толпу на тротуаре, а потом на свой гамбургер с оттенком мгновенно вспыхнувшего подозрения. — По их мнению, мне можно есть такие вещи, учитывая, чем я питалась в последнее время. Поэтому и послали меня. — Она откусила еще кусок. — Знаешь, у них нет времени возиться со мной, да и с тобой тоже. Время взглянуть в лицо фактам, Кэл.

Внезапно на меня навалилось нечто вроде клаустрофобии; я почти физически ощущал давление густого запаха множества сидящих за соседними столиками людей и прохожих на улице.

— Болезнь вышла из-под контроля? И мы вот-вот проснемся в одном из этих фильмов насчет зомби и апокалипсиса? Паразит начнет распространяться с такой скоростью, что его не остановить?

— Нет, Кэл. Не глупи. Болезнь под контролем, все путем. Просто сейчас паразит демонстрирует свое истинное лицо.

— Что он делает?

— Управляет, заставляет вещи происходить. Таким способом, каким и предполагалось. Ночной Дозор всегда просто поддерживал систему, подавляя мутации и дожидаясь, пока старый штамм вернется.

Я покачал головой.

— Не понимаю.

Сара подняла в одной руке вилку, в другой нож и перевела взгляд с одного на другое.

— Ладно. Есть две версии паразита. Новая и старая. Понятно?

— Два штамма. — Я кивнул. — И у нас с тобой новая.

Сара вздохнула.

— Нет, умник, у нас с тобой старая. Первоначальная. — Она потрясла пузырьком с таблетками. — В основном это мандрагора и чеснок. Классический рецепт. Люди утратили контроль над этим заболеванием семьсот лет назад, а до тех пор справлялись с ним.

— Во времена чумы утратили?

— Точно. Именно тогда проявил себя новый штамм. — Сара покачала головой. — Обвинять в этом нужно инквизицию. Ну, когда христианам вбивали в голову, что коты — это зло, и они начали пачками убивать их. Для старой версии паразита это было плохо — ведь ему приходилось прыгать туда и обратно между людьми и кошками.

— Правильно… это мне известно. Но что такое эта старая версия?

— Обрати внимание. Кэл. Наступают тысячетрехсотые годы, и все убивают котов. Поскольку котов практически не остается, резко увеличивается популяция крыс. Контакты человек — крыса учащаются, самые разные заболевания эволюционируют, повсюду блохи и клещи, ля-ля-ля. — Она взмахнула рукой. — Чума.

— М-м-м… Думаю, ты немного упрощаешь.

Она фыркнула.

— Я не собираюсь получать степень по биологии. Я простой философ-новичок, который ест людей. Но вот тебе биофилософская версия: появился новый штамм паразита, перескакивающий с крыс на людей и обратно без котов. Конечно, как у всякого нового штамма, с оптимальной вирулентностью получилась неразбериха; новые инферны более склонны к насилию, их труднее контролировать. Настоящее кино про зомби, как ты и сказал.

— А старый штамм ушел под землю.

— Совершенно верно. — Сара улыбнулась. — Они так и говорили — что ты поймешь.

— Но это происходило в Европе, а здесь у нас Нью-Йорк.

— Крысы пробираются куда угодно, Кэл. Им нравятся корабли, и, конечно, новые паразиты заставили их отправиться в Новый Свет. И даже здесь старый штамм ушел на глубину.

— Но сейчас он поднимается наверх. Почему мы с этим миримся? Почему старые носители скрывают это от остальных в Дозоре?

— Отличные вопросы, — Она медленно покивала, прожевывая последний кусок гамбургера. — Вот чего вы, ученые, похоже, никогда не понимаете: «почему» всегда важнее, чем «как».

— Сара, просто ответь мне!

— Ладно. — Она приложила ладони к столу. — Чувствуешь?

Я заглянул в свою чашку кофе — отражение ламп на ее поверхности слегка подрагивало.

— Ты имеешь в виду проходящий под нами поезд подземки?

Она покачала головой и закрыла глаза.

— Прислушайся получше. В смысле, постарайся почувствовать.

Я положил ладони на стол. Поезд прошел, и я ощутил другое, едва различимое содрогание в его кильватере. Как будто что-то беспокойно ворочалось во сне. Примерно тоже самое я чувствовал подошвами ковбойских сапог, когда впервые увидел кота-инферна. Сара открыла глаза.

— Наш штамм поднимается, потому что его выталкивают.

Я вспомнил ту тварь, запах которой ощущал в подземном мире, и на мгновение дрожь охватила не только руки, но и все тело.

— Кто?

Сара оторвала ладони от стола, вздохнула и пожала плечами.

— Внизу много чего есть, Кэл. Твари, которых люди не видели давным-давно. Во время чумы множество знаний было утрачено. Однако те, кто давно живет на свете, твердо знают одно: как только земля начинает дрожать, жди, что скоро поднимется старый штамм. И они нуждаются в нас.

— Подожди, подожди! Кто нуждается в ком?

— Они… — она перевела взгляд за окно, на прохожих, — нуждаются в нас. Мы — иммунная система своего вида, Кэл. Как с этими дурацкими Б-клетками и Т-клетками, о которых ты вечно болтал, вторжение активировало нас. Носители нового штамма просто зомби, вампиры, но те, у кого старый штамм, мы… солдаты.

Голова у меня пошла кругом, когда я попытался сопоставить слова Сары с тем, что делает Моргана, — бессистемно распространяет болезнь, привлекает себе в помощь орду котов.

— Но к чему вся эта таинственность? В смысле, почему на занятиях в Ночном Дозоре нам ничего не рассказывали? Доктор Крыса знает об этом? А в архиве?

— Эта тайна старше архива. Старше науки. Даже старше Нью-Йорка. Поэтому носители оберегают ее от людей из Ночного Дозора. Кэл, человечеству предстоят очень нелегкие месяцы. Нам нужны все солдаты, которых можно поставить под ружье, и быстро.

— Значит, вы распространяете болезнь намеренно? — спросил я.

В этот момент Сара посмотрела куда-то мимо меня, на ее губах заиграла любезная улыбка. Моего плеча коснулась рука.

— Привет, Кэл. Извини, что опоздала.

Я поднял взгляд. Ласи смотрела на Сару явно в некотором недоумении.

— Ох, привет. — Похоже, я слишком увлекся, и их встречи избежать не удалось. — Это Сара. Моя «бывшая».

— А ты, надо полагать, Ласи. — Сара протянула ей руку.

— Ну… да, Ласи. — Они обменялись рукопожатием.

Ребекка поставила передо мной тарелку с бифштексом:

— С пылу с жару, горяченькое.

Ласи опустилась на соседний стул, явно насторожившись относительно сидящей напротив женщины. Взгляд Ребекки скользнул по нашим лицам, она почувствовала, что все мы испытываем неловкость.

— Кофе, дорогуша? — спросила она Ласи.

— Да, пожалуйста.

— Мне тоже, — сказал я.

— И мне, — добавила Сара. — И еще один гамбургер.

— А мне что-нибудь вот такое. — Ласи кивнула на мой бифштекс. — Я проголодалась.

— Мясо? — удивился я. — Вот дерьмо!

— Эй, это же не противозаконно, — пробормотала она.

— Что не противозаконно? — спросила Сара, облизывая пальцы.

— Есть мясо, — ответила Ласи. — Люди время от времени меняются, знаешь ли.

Сара улыбнулась.

— А-а… Раньше ты была вегетарианкой?

Я жадно набросился на мясо, чувствуя, что в противном случае просто упаду в обморок.

— Ага, была. До недавнего времени.

Сара перевела взгляд с Ласи на меня и усмехнулась.

— Неужели ты был плохим мальчиком, Кэл?

— Это не я, это Корнелиус.

— Может, кто-нибудь будет столь любезен объяснить мне, что происходит? — спросила Ласи.

Сара вздохнула.

— Ну, Ласи, могут возникнуть некоторые сложности.

Ласи вскинула руки.

— Не смотри на меня так, подружка. Я даже не целовалась с этим парнем.

— Ох, бедненький Кэл! — сказала Сара и добавила вредным детским голоском, не сводя взгляда с Ласи: — Тебя котик покусал?

— О чем, черт побери, вы толкуете? — воскликнула Ласи.

Я положил вилку. Ситуация выходила из-под контроля. Нужно было развести их, а еще лучше увести Ласи отсюда, иначе ей грозило долгое времяпрепровождение в Монтане. Смахнув в карман пузырек с таблетками, я схватил Ласи за руку и потащил к двери.

— Какого черта! — возмутилась она.

— Кэл! — закричала Сара. — Подожди!

— Нам нужно уходить, — прошипел я, обращаясь к Ласи. — Она одна из них.

— Что, одна из твоих старых подружек? Ну, это я уже поняла. — Ласи остановилась и оглянулась на Сару. — Ох, ты имеешь в виду…

— Да!

— Bay, парень!

Когда мы добрались до двери, я обернулся. Сара не преследовала нас, просто провожала взглядом с выражением легкого удивления на лице. В руке у нее был сотовый телефон, но номер она не набирала, напротив, махнула мне рукой, как бы говоря: «Кш-ш-ш!» По какой-то причине — верность прошлому? не выветрившееся до конца безумие? — она давала нам возможность убраться. На улице было полно прохожих, но запаха хищников я не ощущал — просто большая скученность людей, готовая мишень для инфекции и бойни. Я не останавливался, выбирая направление наугад и таща Ласи за собой.

— Куда мы идем, Кэл?

— Не знаю. Просто нужно убраться отсюда. Теперь они знают о тебе.

— Что знают обо мне? Что ты рассказал мне о Ночном Дозоре и все такое?

Я не отвечал, соображая, о чем и как говорить, но Ласи заставила меня остановиться.

— Кэл? Скажи мне правду или я тебя убью!

Я глянул ей за спину — все еще никаких признаков погони.

— Они послали Сару найти меня.

— И ты рассказал ей обо мне?

— Нет! Ты сама это сделала, когда заказала бифштекс! — Я попытался снова потащить Ласи за собой, но она уперлась.

— Какого черта? Какое отношение ко всему этому имеет бифштекс?

— Ты сильно голодна, верно? И чувствуешь слабость? И весь день мечтала о мясе…

Она не отвечала, просто стояла, сощурив глаза. Потом наконец смысл моих слов дошел до нее.

— Эй, Земля — Кэлу: мы же с тобой не спали.

— Поверь, я знаю, что говорю. Видишь ли, существует новый штамм… в смысле, на поверку он оказался старым… и он имеет отношение к котам. Теперь они главные переносчики болезни.

Неудивительно, что от такого сбивчивого объяснения откровенное недоумение Ласи только усилилось. Она стояла как вкопанная и таращилась на меня. Прохожие задевали ее, но она не замечала. Спустя десять долгих секунд она медленно и отчетливо произнесла:

— Ты хочешь сказать, что твой толстозадый кот превратил меня в вампира?

— Ну… не исключено. — Я смущенно откашлялся. — Но могу проверить тебя, и тогда мы будем знать точно.

— Парень, ты покойник.

— Прекрасно. Подожди, пока мы найдем подходящее местечко.

— Что еще за местечко?

— Темное местечко.

Найти на Манхэттене посреди белого дня место, где царила бы непроглядная тьма, нелегко. Фактически найти на Манхэттене место, где царила бы непроглядная тьма, нелегко в любое время суток.

Мелькнула мысль отправиться к Ласи домой, но если Дозор ищет нас, то, скорее всего, поиск начнут именно оттуда. Я также обдумал идею снять номер в отеле, где можно плотно задернуть шторы, но если Ласи заразилась, не стоило разбрасываться деньгами. Возможно, какое-то время мы будем в бегах.

Таблетки были при мне, и если что, мы сможем держать паразита под контролем. Не составит большого труда произвести анализ смеси мандрагоры с чесноком и воспроизводить ее по мере надобности, что позволит Ласи сохранять человеческий облик. Какой бы конец цивилизации ни планировали старые носители, мы могли бы пересидеть его.

— Может, пойдем в кинотеатр? — предложила Ласи.

— Там недостаточно темно. — Всякий раз, когда я бываю в кинотеатре, лампочки указателей выхода просто сводят меня с ума. — Нам нужна пещерная тьма, Ласи.

— Пещерная тьма? На Манхэттене не так уж много пещер, Кэл.

— Ты удивилась бы, узнав, сколько их.

Земля задрожала под ногами, отражаясь словно эхо, дрожью во всем теле. Мы стояли на тротуаре у станции «Юнион-сквер». Я потянул Ласи ко входу в метро, через турникет, вниз по ступенькам и в самый конец платформы.

— Вон туда. — Я кивнул в глубину туннеля.

— На рельсы? Шутишь?

— На восемнадцатой улице есть старая заброшенная станция. Я уже бывал там. Темнота полная.

Она наклонилась над рельсами; среди пустых кофейных чашек металось маленькое серое создание.

— Крысы тебя не укусят. Об этом я позабочусь.

— Выкинь из головы.

— Ласи, я знаю метро, как собственную квартиру. Мы изучали его на занятиях.

Она отпрянула от края, оглянулась на немногочисленных пассажиров на платформе, бросающих на нас удивленные взгляды, и прошипела:

— Зато я на этот ваш курс лекций не записывалась.

— Нет. Ты не записывалась ни на что из того, что на тебя свалилась. Однако нам необходимо выяснить, инфицирована ты или нет.

Ласи пристально смотрела на меня; ее глаза влажно поблескивали, словно чернила.

— А если выяснится, что я вампир? Ты, типа, сможешь как-то подавить эту заразу?

— Ты не вампир, Ласи. Просто больна, и то лишь предположительно. Этот штамм легко держать под контролем. — Я вытащил из кармана таблетки и встряхнул пузырек. — Видишь? Мы уберемся из города, а иначе тебя отправят на лечение. В Монтану.

— В Монтану?

Я снова сделал жест в сторону туннеля.

— Выбор за тобой.

Показался состав. Мы дождались, пока платформа опустела. Я потащил Ласи туда, где у камер наблюдения «слепое пятно» и рядом находилась лестница, по которой можно спуститься на рельсы.

Она посмотрела в глубину туннеля.

— Ты правда можешь меня вылечить?

— Не вылечить. Держать паразита под контролем. Станешь такой же, как я.

— Что, всякая там суперсила и прочее в том же духе?

— Да. Это будет здорово!

«После того, как завершится стадия каннибализма», — подумал я.

— Но в конце концов эта болезнь убьет меня?

— Ну да. Спустя несколько столетий. Ласи вытаращилась на меня.

— Ничего себе, парень! Так сказать, утешительный приз.

Мы бежали между рельсами.

— Не дотрагивайся до этого. — Я указал на прикрытый деревянной обшивкой путь между нашими рельсами и соседними. — Если не хочешь поджариться.

— Знаменитый третий путь? Никаких проблем. Меня гораздо больше волнуют поезда.

— Очередной только что прошел. У нас есть несколько минут.

— Несколько?

— Заброшенная станция всего в четырех кварталах отсюда. Я пойму, что поезд приближается, по дрожанию рельс. Сверхчувствительность и все такое. — Я кивнул на опоры, поддерживающие улицу над нашими головами. — И если поезд появится, просто встань между ними, и окажешься в безопасности.

Мы бежали по туннелю, и я пытался не замечать, что Ласи не спотыкается о шпалы и мусор, словно темнота не мешала ей. Однако пока это была не полная тьма. На стенах висели светильники, отбрасывая наши мечущиеся, изломанные тени.

Впереди показался поезд, медленно берущий поворот. Холодные белые глаза фар мерцали между стальными опорными колоннами, точно лучи старого кинопроектора. В их свете я увидел, что Ласи остановилась. Поезд шел по встречному пути, его можно было не опасаться, однако все усиливающийся грохот металлических колес буквально парализовал ее.

Стена металла мчалась совсем рядом, вздымая волосы вокруг головы Ласи и осыпая наши ноги искрами. Дико мелькали светлые пятна проносившихся мимо окон и лица пассажиров; некоторые из них с изумлением смотрели на нас. Я обхватил Ласи рукой, ритмичный стук колес сотрясал наши тела. Воздух бил в лицо с такой силой, что я непроизвольно прикрыл глаза. Наконец звук затих в отдалении.

— Как ты? — спросил я.

— Ужасно, как громко! — воскликнула Ласи. В ушах еще звенело, и я едва расслышал ее голос.

— Пошли, пока другой поезд не появился. Она кивнула, и я потащил ее дальше, к заброшенной станции.

Станция на 18-й улице открылась в 1904 году, тогда же, что и все остальные на шестой линии; надо полагать, как часть праздника в честь рубежа веков.

В те времена все поезда подземки состояли из пяти вагонов. В 1940-м, в связи с резким увеличением пассажиропотока, их число удвоили, и старые платформы длиной всего около двухсот футов стали слишком коротки. Их начали удлинять, и при осуществлении этого проекта было решено, что некоторые промежуточные станции не стоят труда и разумнее их закрыть.

Управление городского транспорта, похоже, забыло об этих подземных склепах, но о них помнят бесчисленные любители городских приключений, художники граффити и другие «спелеологи» в ассортименте. На протяжении последующих шестидесяти лет заброшенные станции разрисовывали, на них творились всяческие безобразия, вплоть до пьяных разборок; станции превратились в сюжеты городских мифов и были весьма популярны на самых невероятных вебсайтах. Любители подземелий в своих скитаниях используют эти станции как остановки, Ночной Дозор как тренировочные площадки — сумеречная зона между средой обитания людей и подземным миром.

Я подтащил Ласи к темной, пустой платформе. Шесть десятилетий граффити окружали нас со всех сторон, когда-то яркая краска потемнела под слоем глубоко въевшейся грязи. На осыпающихся мозаичных табло с трудом можно было прочесть, куда именно ведут выходы, запечатанные на протяжении многих десятилетий. На платформе Ласи принялась удивленно оглядываться по сторонам, и сердце у меня упало. Здесь была почти пещерная тьма; пытаясь разогнать ее, нормальный человек замахал бы перед лицом рукой.

— И что теперь? — спросила она.

— Вон туда.

Я решил подвергнуть ее настоящей проверке и повел к двери в мужской туалет, реликт шестидесятилетней давности. К одной стене лепились остатки сломанной раковины, деревянные двери кабинок свисали под немыслимыми углами. Последние запахи дезинфекции давно выветрились; остался лишь тепловатый воздух подземки, пахнущий крысами, плесенью и гниющим мусором. Далекие огни туннеля тускло отражались от грязных плиток. Даже я, обладая зрением полноценного инферна, видел тут с трудом. Я кивнул на последнюю кабинку.

— Можешь прочесть, что там написано?

Ее взгляд безошибочно уперся в единственную разборчивую строчку среди перекрывающих друг друга слоев граффити. Какое-то время она молчала, а потом произнесла:

— Вот так все это и начиналось — чтением надписи на стене.

— Можешь разобрать?

— Там сказано: «Жри дерьмо, Линус».

Я закрыл глаза. Ласи инфицирована. Паразит, видимо, трудился сверхурочно, собирая отражающие клетки за ее роговицей и тем самым готовя Ласи к жизни ночной охотницы, прячущейся от солнца.

— Кто такой Линус? — спросила она.

— Откуда мне знать? Эта надпись здесь уже давно.

— Так что все-таки мы тут делаем, Кэл? В смысле, ты привел меня сюда, чтобы… избавиться от меня?

— Избавиться? Конечно нет! — Я достал таблетки из кармана. — Вот, прими две прямо сейчас.

Она вытряхнула таблетки и проглотила их; было видно, как они на мгновение застряли в пересохшем горле. Она откашлялась.

— Здесь правда так темно, как ты говорил? Или это твой очередной трюк? Я действительно могу видеть в темноте?

— Да. Нормальный человек был бы здесь полностью слеп.

— И я заразилась этим от твоего кота?

— Боюсь, что да.

— Знаешь, Кэл, с твоим котом у меня тоже секса не было.

— Но он лежал у тебя на груди, пока ты спала, и… ваше дыхание смешивалось. Или что-то в этом роде. По-видимому, старый штамм распространяется именно таким образом, но никто никогда не говорил мне об этом. Сейчас в Дозоре дела пошли хуже некуда. Фактически ситуация вот-вот выйдет из-под контроля. Мы должны убраться из города. Когда инфекция начнет распространяться, тут будет твориться черт знает что.

— Типа, как ты говорил, когда впервые рассказывал о Дозоре? Когда все кусают друг друга, прямо как в фильмах про зомби? В таком случае почему не снабдить всех этими таблетками?

Я пожевал губу,

— Потому что по некоторым причинам они хотят, чтобы болезнь распространялась. Хотя, может, они в конце концов и прибегнут к таблеткам. Тогда все утрясется, но до тех пор…

Она, прищурившись, поглядела на пузырек, силясь прочесть этикетку.

— Они в самом деле помогают?

— Ты же видела Сару — она теперь нормальная. Когда я поймал ее, она жила в Хобокене, ела крыс и пряталась от солнца.

— Просто прелесть, парень. Это что, меня тоже ожидает?

— Надеюсь, что нет. — Я взял ее за руку, и она не отдернула ее. — Саре не давали таблеток с самого начала. Может, ты просто сразу обретешь сверхспособности. В смысле, станешь очень сильной, будешь обладать острым слухом и прекрасным обонянием.

— Кэл, а как же эта штука с Гартом Бруксом?

— С Гартом Бруком? А-а, проклятие.

— Что ты вроде бы начинаешь ненавидеть свою прежнюю жизнь?

— Да. Но Сара преодолела и это. Она даже носит повязку Элвиса.

— Элвиса? Ну и вкус у твоих подружек. — Ласи вздохнула. — А со мной будет все это… ну, проклятие?

Я молчал, внезапно осознав, что точного ответа на этот вопрос у меня нет. На занятиях ни слова не говорили о штамме, передающемся через котов, и древнем лекарстве из чеснока и мандрагоры — все это держали от меня в секрете. Я не знал, каких симптомов можно ожидать и как менять дозировку, если у Ласи начнут отрастать длинные черные ногти или она станет пугаться собственного отражения. Я откашлялся.

— Ну, нужно следить за симптомами. Есть что-то особенное, что ты любишь? Картофельный салат? — Мне чуть плохо не стало, когда я понял, как мало знаю о Ласи. — Хип-хоп? Хэви-метал? О да, запах бекона. Что еще, из-за чего следует тревожиться, если ты начнешь презирать это?

Она вздохнула.

— Мне казалось, с этим мы уже разобрались.

— Что? Картофельный салат?

— Нет, тупица.

И она поцеловала меня.

Губы у нее были теплые, а сердце все еще сильно колотилось — от бега сквозь тьму, от пугающего вида заброшенной станции, от новости о том, что вскоре она может превратиться в вампира. Или просто от поцелуя — я чувствовал биение сердца в губах Ласи, к которым прилила кровь. Мое собственное сердце, казалось, стучало в голове — так сильно, что в глазах пульсировало. Поцелуй хищника: бесконечный, неотрывный, а для меня первый за полгода.

Когда мы в конце концов оторвались друг от друга, Ласи прошептала:

— Такое ощущение, будто у тебя жар.

Я улыбнулся, все еще чувствуя легкое головокружение.

— Да, причем всегда. Ускоренный метаболизм.

— И обоняние у тебя тоже супер?

— Конечно.

— Ох, парень… — Она понюхала воздух и нахмурилась. — И чем я пахну?

Я медленно втянул воздух, позволив запаху Ласи затопить меня; знакомый жасминовый аромат ее шампуня каким-то образом пригасил последствия хаоса последних двадцати четырех часов. Мы можем снова поцеловаться, внезапно понял я, и вообще делать все, что пожелаем. Теперь в этом нет никакой опасности, поскольку оба заражены.

— Бабочками, — наконец ответил я.

— Бабочками?

— Да. Ты моешь волосы шампунем с запахом жасмина, верно? Он похож на запах бабочек.

— Постой-ка. У бабочек есть запах? Они пахнут жасмином?

Тело все еще гудело от поцелуя, голова все еще кружилась от всех откровений сегодняшнего дня, и было что-то успокоительное в том, чтобы услышать вопрос, на который я знал ответ. Чудеса биологии хлынули из меня потоком.

— Такое происходит повсюду. Цветы имитируют насекомых — отращивают лепестки в форме крыльев, вырабатывают похожие запахи. Жасмин таким образом приманивает бабочку сесть на него, чтобы она разносила пыльцу от цветка к цветку. Так у цветов жасмина происходит секс друг с другом.

— Парень, о чем ты? Жасмин занимается сексом? С помощью бабочек?

— Да. И как тебе это?

— Ничего себе. — Она помолчала, все еще не отпуская меня, все еще думая о цветах, занимающихся сексом с помощью бабочек. В конце концов она снова заговорила: — Выходит, когда бабочка садится на мои волосы, она думает, что у нее жасминовый секс с ними?

— Скорее всего.

Я притянул Ласи к себе, погрузил нос в ее запах. Может, мир природы не такой уж сокрушительно ужасный, не такой отталкивающий, грязный, мерзкий. Временами природа может быть очень даже мила и даже изысканна — как сексуально озабоченная бабочка, которую легко сбить с толку.

Платформа снова задрожала под нашими ногами — приближался следующий поезд. В конце концов мы должны будем вернуться на поверхность, лицом к лицу встретиться с солнечным светом и надвигающимся крушением цивилизации, найти способ пережить тот хаос, который задумали старые носители, теперь, когда древний штамм пробился к дневному свету. Однако пока я стоял тут, мысль об апокалипсическом будущем внезапно показалась не такой уж пугающей. Сейчас у меня было то, что казалось потерянным навсегда: тепло другого человека в моих объятиях. А раз так, можно перенести все, что бы ни случилось дальше.

— Может эта болезнь заставить меня возненавидеть тебя, Кэл? — спросила Ласи. — Даже если я буду принимать таблетки?

Я начал было говорить, что точно не знаю, но в этот момент грохот под ногами стал другим — он больше не нарастал непрерывно. И потом изменился еще раз: как будто на нас пахнуло волной воздуха, и сквозь ложный запах бабочек от волос Ласи я ощутил другой, древний и жуткий.

— Кэл?

— Подожди.

Я сделал глубокий вдох. Мерзкий запах усилился, накатывая, точно воздух из решеток подземки под давлением проходящего внизу поезда. И вот тут ко мне пришло понимание, такое же полное и несомненное, как у моих предков, когда они ощущали запах льва, тигра или медведя…

Огромная тварь была уже в пути.