Аристократ на отдыхе. Том 5

Глава 13

Кира наклонилась ко мне. Почему-то от нее пахло табаком и растворимым кофе.

Она тронула меня за рукав.

— Никита Васильевич, проснитесь! Господин барон!

— Что?

Я открыл глаза и увидел перед собой пристава Заужского. За его спиной стояли двое санитаров в куртках поверх испачканных белых халатов. Один из них держал легкие складные носилки.

— Разрешите медикам забрать жандарма? — спросил Заужский.

На его напряженном лице застыло мрачное выражение.

— Да, — кивнул я, приходя в себя.

Санитары осторожно переложили искалеченного жандарма на носилки. Его голова бессильно откинулась назад — полицейский был без сознания. Я увидел его лицо и поморщился. Огонь — безжалостная магия.

Жаль парня.

Благодаря магии Живчика, он сейчас не чувствовал боли. И я надеялся, что он выживет.

Один из санитаров прикоснулся к носилкам. Носилки легко взмыли в воздух и медленно поплыли вниз по лестнице. Санитары пошли за ними.

Я тряхнул головой, прогоняя ватный туман в мозгу. Черт, как мгновенно меня выключило.

— Живчик, это ты постарался? — спросил я демона Природы.

— Нет, Ник, — вмешался Умник. — Это я тебя усыпил. Тебе надо было хоть немного поспать до приезда полиции. Этот неприятный человек все-таки ее вызвал, я проследил.

Я понял, что Умник имеет в виду помощника прокурора.

— Спасибо, Умник.

Я еще раз тряхнул головой и поднял взгляд на Заужского.

— А что со вторым жандармом?

— Он погиб.

Лицо пристава перекосила болезненная судорога.

— Сочувствую, — сказал я.

— Это парни из моего участка. Поэтому я здесь. Дернул черт полицмейстера приставить их к Прокудину! Никита Васильевич, что здесь произошло?

Я поднялся на ноги. Стряхнул с себя побелку, которой меня осыпало при взрыве и ощупал свой бок. Он уже не болел. Я задрал распоротую ножом рубашку и увидел тонкий свежий шрам наискось пересекавший ребра.

Лезвие ножа угодило в экран магофона и прошло вскользь.

— Вы ранены, Никита Васильевич? — спросил пристав.

— Уже нет, — ответил я и кивнул Заужскому:

— Идем в квартиру. Кстати, где твои эксперты?

Заужский взглянул на часы.

— Будут с минуты на минуту.

Я поднялся к квартире. Выбитую взрывом дверь уже подняли и прислонили к стене. На засыпанном меловой пылью полу остался ее смазанный отпечаток, а в нем — пятно крови. Кровь уже начала подсыхать.

Заужский взглянул на скрюченный труп парня в прихожей.

— Он напал на вас с ножом?

— Да, — кивнул я.

Присел и дотронулся рукой до нападавшего. Он умер совсем недавно, и магический Дар еще не успел бы угаснуть. Но следов магии я не почувствовал.

Значит, обычный человек, не одаренный.

Если можно назвать обычным человека, который подкарауливает тебя с ножом в чужой квартире.

Я ощупал его карманы — они были пустыми.

— Что вы делаете, Никита Васильевич? — спросил пристав, внимательно следя за мной.

— Надеюсь узнать, кто он.

— Это наша работа.

Я коротко взглянул на него, и Заужский замолчал.

Второй нападавший так и лежал в кухне, привалившись к стене и перегородив своим телом балконную дверь. Его грудь была разворочена ударом Ледяного копья, но само копье уже исчезло.

— Чем вы его так? — спросил Заужский.

— Магией.

В карманах этого парня тоже ничего не было. Зато его дар я почувствовал.

Сильный маг Огня, очень сильный. Но не Одержимый — следов демона я не обнаружил.

— Знаешь его? — спросил я Заужского.

Пристав внимательно вгляделся в бледное, изуродованное судорогой лицо нападавшего и покачал головой.

— Нет. Он одаренный?

Я не ответил. Прежде, чем делиться с приставом информацией, я хотел с ним договориться. Мне не помешала бы его помощь.

— Как вы здесь оказались? — снова спросил Заужский.

Скрывать это не было смысла. Все равно он быстро докопается, так почему не сэкономить время полиции?

— Это квартира моей девушки, — ответил я. — Ее зовут Кира Андреевна Белова, она адвокат.

— Знаю, — кивнул Заужский.

— Я приехал, чтобы взять ее личные вещи и отвезти ей.

— А где сама Кира Андреевна?

Я повернул голову к Заужскому.

— А какая разница? Здесь ее нет. И в момент нападения тоже не было.

Заужский выдержал мой взгляд.

— А как вы собирались попасть в квартиру?

Я вытащил из кармана ключ и показал приставу.

— Вот. Не пригодился.

— Я буду должен допросить Киру Андреевну, — сказал Заужский.

Он был прав. Я прекрасно понимал его — в свое время мне пришлось провести немало расследований, связанных с Одержимыми.

— Мы это обсудим.

Стоя посреди кухни, я внимательно осмотрел маленькое помещение.

На столе стояли две грязные чашки с остатками кофе. Значит, в квартиру забрались не воры. Воры стараются не оставлять следов.

Я вернулся в комнату. На первый взгляд, все вещи были на своих местах. Парни ничего не искали.

Они просто сидели в темноте, пили кофе и ждали.

Ждали долго, и ждали именно Киру.

Почему долго?

Да потому что под окном отирался Прокудин с жандармами. А бандиты не были теневиками. Они пришли в квартиру еще до появления Прокудина. И наверняка видели жандармов в окно.

Вот только не связали появление жандармов с квартирой Киры. Иначе не зажгли бы свет.

Парни не в первый раз нарушали закон. Новички затаились бы, увидев в окно жандармов. А эти, наоборот, зажгли свет.

Зачем?

На площадке лязгнули створки лифта.

В квартиру вошел полицейский эксперт в сопровождении жандарма. На шее эксперта висел фотоаппарат. Жандарм нес металлический чемоданчик

— Лаврентий Павлович, — поморщился эксперт, здороваясь с Заужским, — ну это ни в какие ворота не лезет. Зачем вы здесь топчете? А потом сам будешь торопить с результатами экспертизы.

— Уже уходим, Виктор Вениаминович, — кивнул Заужский.

— Твои парни пострадали? Соболезную.

— Спасибо.

Заужский повернулся ко мне.

— Никита Васильевич, я вынужден пригласить вас в участок для допроса.

Заужский старался держаться уверенно, но я заметил, что его лицо напряглось. Он ожидал моего отказа.

Но я мирно кивнул.

— Поехали, Лаврентий Павлович. Только распорядись, чтобы после осмотра починили дверь и выставили охрану. И забери магбук.

Я кивнул на серую штуковину в виде книжки, которая лежала на столе.

— Эксперты его привезут, — сказал мне Заужский.

Мы вышли из квартиры.

Второй эксперт осматривал лестничную площадку. Я чуть задержался, взглянув на его работу, и Заужский меня поторопил:

— Идемте.

Точно!

Бандиты поняли, что Кира не придет, и собрались уходить. А свет зажгли, чтобы вымыть чашки и прибрать за собой.

Мы спустились по лестнице.

Несмотря на глухую ночь, на противоположной стороне набережной толпились несколько зевак. Когда мы с приставом вышли из подъезда, сверкнула вспышка фотоаппарата.

— Черт, — скривился пристав и быстро повел меня к полицейской машине.

— Хотите кофе, Никита Васильевич? — спросил Заужский.

Мы расположились за столом в его кабинете — крохотной комнатушке в недрах полицейского участка. Стены были выкрашены в холодный серый цвет и казались грязными. В углу кабинета неуклюже громоздился сейф.

Заужский уже вскипятил чайник и теперь насыпал в чашку растворимый кофе из баночки. Руки его чуть заметно подрагивали.

— Хочу, — кивнул я. — Только кофе, а не вот это. Отправьте кого-нибудь в ближайшую кофейню, денег я дам.

Мгновение пристав колебался. Потом подошел к двери, приоткрыл ее и громко крикнул:

— Максим!

В голосе Заужского я услышал раздражение.

Гибель его жандарма и увечье второго крепко ударили по приставу.

На крик прибежал молодой жандарм. Настороженно взглянул на меня и вопросительно уставился на Заужского.

— Сбегай в кофейню, — сказал ему пристав. — Принеси кофе для господина барона.

— Подожди, — остановил я жандарма.

Достал из кармана деньги и протянул ему.

— Принеси нормальный кофе для всех, кто сейчас в участке. Мне самый большой стакан самого крепкого. Пусть хозяин кофейни насыплет туда двойную порцию кофе. Есть поблизости круглосуточное кафе, где можно поесть?

— Шашлычная, — кивнул жандарм, покосившись на пристава.

— Возьми нам с приставом по двойной порции жареного мяса и побольше зелени.

— Слушаю, ваша милость!

— Вы прямо семейный пикник затеяли, Никита Васильевич, — недовольно сказал мне Заужский.

— Я проголодался, — объяснил я.

Это была чистая правда. Живчик забрал у меня много сил, когда лечил жандарма.

— Да и тебе не помешает поесть. Мне жаль твоих людей, но злость здесь не поможет. И голод тоже.

— Вы правы, — скривился пристав. — Но давайте не будем терять времени.

Он достал из ящика стола бланк протокола.

— Итак, вы приехали на квартиру Беловой за вещами. Вы знали, что в квартире кто-то есть?

— Нет, — ответил я. — Я разговаривал на набережной с помощником прокурора Прокудиным, когда жандарм заметил свет в окне квартиры.

— Вы знакомы с Прокудиным?

— Познакомились сегодня.

— Могу я спросить, о чем вы беседовали?

Я покачал головой:

— Это не относится к делу.

— Хорошо, — не стал настаивать Заужский. — Что произошло потом.

— В окне квартиры зажегся свет. Прокудин побежал в подъезд, жандармы — за ним. Я пришел к дверям квартиры через Тень и обогнал их на пару секунд. Но не успел остановить. Жандарм позвонил в дверь. Маг Огня — тот, которого вы видели в кухне — ударил через дверь мощным огненным шаром. Брызги огня попали в лицо второму жандарму.

— Так, — кивнул Заужский, записав мои показания. — Что было дальше, Никита Васильевич?

— Я вбежал в квартиру. Ударил мага Огня Ледяным копьем. Второй бросился на меня, успел задеть ножом. Пришлось действовать быстро.

— И вы не знаете, кто они?

Я покачал головой:

— Нет. Но надеюсь узнать.

— Никита Васильевич, — скривился Заужский. — Я очень прошу вас обойтись без самодеятельности. Полиция во всем разберется.

В этот момент на его столе пронзительно затрезвонил служебный магофон. Заужский вздрогнул, неприязненно покосился на аппарат и снял трубку.

— Слушаю, — сказал он.

И невольно выпрямился на стуле. Я с интересом наблюдал за ним.

— Да, ваше высокопревосходительство! Слушаю, ваше высокопревосходительство.

Он помолчал несколько секунд, слушая доносившийся из трубки неразборчивый клекот.

— Ваше высокопревосходительство, это еще нужно проверить. Показания жандарма…

Собеседник нетерпеливо перебил его, и пристав покорно кивнул:

— Будет исполнено, ваше высокопревосходительство! Сразу же доложу.

Он повесил трубку и мрачно поглядел сквозь меня.

В дверь постучали:

— Разрешите, ваше благородие?

В кабинет протиснулся Максим. Одной рукой он прижимал к себе коробки с едой, придерживая их подбородком. В другой руке держал подставку со стаканами.

— Помогите, господин пристав!

Заужский помог ему поставить ношу на стол.

— Максим, узнай в какую больницу увезли Филиппова. Поезжай туда и возьми у него показания, как только лекари разрешат. Без них не уходи. Пусть Филиппов расскажет все, что запомнил. Как поговоришь с ним, сразу позвони мне. Ты понял?

— Так точно, ваше благородие!

Максим повернулся и вышел.

— Новые обстоятельства? — спросил я Заужского, делая глоток кофе и подвигая к себе коробку с горячим мясом. На стенках картонной коробки уже проступили жирные пятна.

— Скоро все выясним, — уклончиво ответил Заужский.

Он тоже взял кофе.

— Присоединяйся, — сказал я ему, кивнув на шашлык.

— Позже, — с сожалением сказал пристав. — Если заляпаю бланк, придется переписывать. Вы не возражаете, если я продолжу допрос?

— Давай, — кивнул я.

Шашлык был отменный. Из жирной свиной шеи, маринованной с чесноком, горчицей и красным перцем. В меру прожарен — сочный, но с хрустящей корочкой.

Я открыл вторую коробку — в ней оказались нарезанные дольками свежие и соленые огурцы, несколько небольших помидоров и пучок зеленого лука.

Объедение!

— Значит, вы не опознали нападавших? — спросил Заужский.

— Ты уже спрашивал, — напомнил я. — Нет, не опознал.

— А как вы думаете, что они делали в квартире Беловой?

Пристав не выглядел дураком. Версию с ограблением он отбросит быстро, если уже не отбросил — он ведь тоже видел, что в квартире ничего не тронуто.

Похоже, пора было начинать договариваться.

— У меня есть к тебе предложение, Лаврентий Павлович, — сказал я. — Давай поедим и побеседуем без протокола.

— Согласен, — поколебавшись, кивнул Заужский.

Убрал бланк в ящик стола и тоже подвинул к себе коробку с мясом.

— Я хочу с тобой договориться, — сказал я ему. — Я поделюсь с тобой своими догадками. А ты расскажешь мне, кто послал этих двоих на квартиру Киры. Думаю, скоро их опознают, и у тебя появится версия. Сообщи мне о ней.

— А почему вы думаете, что их туда послали? — спросил пристав, прожевывая мясо.

— Потому что они явно ждали Киру. В квартире ничего не тронуто. Они просто сидели и пили кофе. Зачем?

— Допустим, — кивнул Заужский. — И зачем они ждали Киру Андреевну?

— Не так быстро. Мы договорились?

Я пристально посмотрел на Заужского.

Он тяжело вздохнул и отодвинул от себя коробку с мясом.

— Нет, Никита Васильевич. Я не стану раскрывать ход следствия.

— Я тебя не тороплю, — улыбнулся я. — Подумай еще. И поешь. Это не попытка тебя подкупить, а просто угощение. Подумай вот о чем, Лаврентий Павлович — ты хочешь найти того, кто напал на твоих парней. А я хочу защитить свою девушку. Наши интересы совпадают, и вместе мы сделаем это быстрее.

Заужский внимательно смотрел на меня.

— Без моей помощи ты будешь топтаться на месте, — добавил я. — И скоро тебя отодвинут от дела. Насколько я понимаю, Крюков канал — это не твоя земля.

Я знал, что прав. Полицейский участок, в котором мы сидели, находился на Петербургской стороне, далеко от Крюкова канала.

— Давай сделаем так, — предложил я. — Ты поешь, запишешь мои показания, и я поеду домой. А завтра утром я тебе позвоню, и ты скажешь свое решение.

— Никита Васильевич, — уже сдаваясь, возразил пристав, — вы должны пообещать мне, что не устроите самосуд.

— Я обещаю тебе, что дело будет раскрыто. А с тобой, или без тебя — решай сам.

Где-то далеко хлопнула дверь. В коридоре послышалась возня, визгливый собачий лай и крики:

— Не положено! Гражданка, остановитесь! Куда вы?

Затем дверь распахнулась, ударив ручкой по стене. В кабинет стремительно ворвалась полная женщина с ярко накрашенными губами. Она прижимала к груди кудлатую собачонку размером с кролика. Собачонка заливалась злобным лаем.

За женщиной торопился мужчина средних лет — с залысинами и печально опущенным длинным носом.

— Дорогая, куда ты? — попытался он остановить женщину. — Сюда нельзя!

— Заткнись! — отрезала его решительная супруга.

Затем крепче прижала к себе собачонку.

— Тоби, помолчи, дорогой! Дай мамочке разобраться!

Она обвела нас свирепым взглядом.

— Кто из вас пристав?

— В чем дело? — спросил Заужский, поднимаясь из-за стола.

— Наш сын не пришел домой ночевать! А ваш жандарм не хочет принимать заявление! Это безобразие!

— Но послушайте… — начал Заужский.

В эту минуту собачонка учуяла шашлык. Энергично взбрыкнув лапами, она вырвалась из рук хозяйки, шлепнулась на пол и ринулась к приставу, не переставая оглушительно лаять.

— Тоби! — вскрикнула хозяйка.

Заужский оттолкнул собачонку ногой. Обиженно визжа, она отлетела в сторону.

— Лови Тоби, идиот! — заорала женщина на мужа.

Широко расставив руки, тот умудрился схватить вредную тварь. Она извернулась и ловко цапнула мужчину за палец. Мужчина вскрикнул и вцепился в шерсть пса.

— Дай его мне! — закричала женщина.

Мужчина пихнул ей собачонку. Женщина крепко прижала ее к груди и засюсюкала:

— Бедный, тебя напугали да? Вызовите лекаря!

— Зачем? — не понял Заужский. — Сейчас я перевяжу укус.

— Лекарь нужен Тоби! Ему надо продезинфицировать рот!

Подоспевшие жандармы вытолкали женщину в коридор. Я встал и плотно прикрыл дверь, чтобы хоть немного приглушить ее истеричные вопли.

Заужский устало посмотрел на меня.

— Такая работа, — вздохнул он. — Вот увидите, завтра она настрочит на меня жалобу полицмейстеру.

— Сочувствую, — кивнул я.

— Уверен, что ее сын сам сбежал от такой мамаши. Или просто загулял с подружкой и теперь боится идти домой.

— Поешь, — предложил я.

Кофе в картонном стаканчике быстро остывал, поэтому я сделал сразу большой глоток.

— Спасибо, — кивнул Заужский. — Знаете, Никита Васильевич, я рискну. Когда я узнаю имя заказчика и вызову его на допрос, то приглашу вас. Надеюсь, в моем кабинете вам не придется применять силу. Такой вариант вас устраивает?

— Вполне, — улыбнулся я.

— Тогда расскажите мне все, что знаете об этом деле.

— Только без записей. Запоминай так. Я думаю, что засада в квартире Киры связана с…

Меня перебил звонок магофона. Теперь трезвонил аппарат в кармане Заужского.

— Извините, — сказал он и ответил на звонок.

— Да, Максим! Как он? А что говорят лекари?

Заужский внимательно выслушал ответ и сжал губы.

— Главное, что он жив. Ты смог с ним поговорить? И что сказал Филиппов?

Он снова внимательно выслушал, делая быстрые пометки прямо на коробке из-под мяса.

— Ясно. Пусть Филиппов подпишет протокол, и немедленно вези его сюда. Протокол вези, а не Филиппова! Что еще?

С каждым словом Заужский становился все мрачнее и мрачнее.

— Кого встретил? Ясно. Мухой в участок!

Заужский убрал магофон в карман и посмотрел на меня тяжелым взглядом.

— Что? — спросил я.

— Наша договоренность отменяется, Никита Васильевич. Я вынужден вас задержать.

— Ничего себе! — удивился я. — А по какому обвинению?

— Пока до выяснения обстоятельств, — ответил Заужский.

— А что ты будешь делать, если я не подчинюсь? Мне даже не надо расшвыривать твоих жандармов — просто уйду через Тени, и все. И что ты тогда скажешь начальству?

Задумчиво вертя в руках карандаш, пристав опустился на стул.

— Давай сделаем так, — предложил я. — Ты расскажешь мне, почему решил меня задержать и дашь сделать один звонок. А я не стану от тебя убегать и переночую в твоей камере. Матрас у тебя там есть?

— Есть, — кивнул пристав.

— Вот, и отлично. Согласен, или я пошел?

— Помощник прокурора Прокудин дал против вас показания. Он предполагает, что вы были знакомы с преступниками и специально убили их, чтобы не допустить их ареста.

— Вранье, — нахмурился я. — Что еще?

— Так же Прокудин считает, что вы специально помешали жандармам, и это привело к тяжким последствиям. Это не утверждение, а предположение.

— Так-так. А что сказал Филиппов? Это ведь раненый жандарм, которого я спас?

— Да, — кивнул Заужский. — Филиппов подтверждает подозрения Прокудина.

Он замолчал.

— Продолжай, — подбодрил я его. — Это не все. Кого встретил твой жандарм в больнице?

— Прокудина, — поколебавшись, сказал пристав.

— А зачем помощник прокурора туда приезжал?

— Этого я не знаю. Поймите, я не могу допрашивать помощника прокурора! — взорвался Заужский.

— Все ты знаешь, Лаврентий Павлович, — улыбнулся я. — Мы оба знаем, зачем он приезжал. Чтобы Филиппов подтвердил его вранье.

— Филиппов остался инвалидом, — тихо сказал Заужский. — Глаз ему не спасли. А если Прокудин скажет, что Филиппов пострадал по собственной неосторожности, то моего парня вышвырнут из полиции с грошовой пенсией. Пожалейте его, Никита Васильевич!

— Хорошо, — кивнул я. — И мое предыдущее предложение остается в силе. Если расскажешь мне, кто послал убийц на квартиру Киры, я расскажу тебе, зачем они ее ждали. А теперь дай свой магофон. Мой разбился.

Заужский молча протянул мне магофон, и я по памяти набрал номер Ильи.

— Слушаю, — сонным голосом отозвался старый друг. — Кто это?

— Илюха, это я. Я в полицейском участке на Петербургской стороне. Здесь и переночую, у них в камере очень удобный матрас. Забери меня отсюда часиков через восемь. Раньше не надо, я хочу выспаться. Самое главное — успокой Киру и ни в коем случае не отпускай ее из Бернгардовки!

— Барон? — мигом проснулся Илья. — Что ты еще натворил? Ты знаешь, сколько сейчас времени? И почему у тебя такой радостный голос?

— Он у меня всегда такой. Когда поедешь за мной, купи по дороге нормальный кофе. И новый магофон. Все, подробности при встрече. Отдыхай!

Я вернул магофон Заужскому и устало улыбнулся:

— Где там твоя хваленая камера?

Пристав сам проводил меня и с лязгом запер за мной железную дверь.

Под жалобный скрип пружинной сетки я растянулся на тощем матрасе и опустил голову на комковатую подушку без наволочки.

В зарешеченном окошке тускло серел рассвет.

Уже засыпая, я вспомнил скандальную посетительницу с визгливой собачонкой. Что она сказала?

Ее сын не ночевал дома.

Огненные демоны!

Я знал, кто послал убийц на квартиру Киры. Получается, можно было и не ночевать в камере.

Ну, да ладно!

Я сунул ладонь под подушку и в ту же секунду уснул.