Аристократ на отдыхе. Том 3

Глава 7

— Толстолапые демоны!

Монета выскользнула из моих вспотевших пальцев и, звякнув, упала на пол. Но и там лежать не осталась — крутанулась волчком и закатилась под стеллаж.

Как будто специально убегала от неумелого артефактора.

От меня, то есть.

Я растянулся на полу и вытянул руку, стараясь нашарить монету. В кармане у меня звенели еще деньги, но именно к этой монете я имел личные счеты и намеревался непременно их предъявить.

Я уже час пытался зачаровать монету и превратить ее в простенький эфирный накопитель.

И ничего не получалось.

Лежа на животе, я засунул руку под стеллаж по самое плечо. Стеллаж пошатнулся, на полках угрожающе задребезжала разномастная алхимическая посуда.

Какие-то склянки, колбы, стеклянные трубки…

Демоны, я и названий-то их не знал!

Полуденное солнце насмешливо смотрело на меня сквозь пыльные стекла лаборатории Вознесенского.

Наконец, я нашарил монету. Стиснул ее в кулаке и осторожно вытащил руку из-под стеллажа.

Попробую сделать магическое плетение еще раз.

Договорились мы со старым графом очень просто. Он обучает меня созданию артефактов, а я расплачиваюсь с ним магией самых разных стихий. Поскольку у меня ее в избытке.

Я заикнулся о деньгах, но Лука Иванович — или мастер Лука, как он попросил себя называть — только отмахнулся.

— Деньгами заплатишь за флигель. А за магическое ремесло и плата будет магией.

Это была очень хорошая плата.

Ведь каждый одаренный владел только одной стихийной магией, и мог создавать эфирные накопители только одного типа. Хочешь другие — покупай!

Я оказался счастливым исключением из этого правила. Магическую энергию любой стихии мне запросто поставляли мои собственные демоны.

— Какая магия тебе нужна, мастер? — спросил я Вознесенского. — Какие накопители делать?

— Какие получатся, такие и делай, — усмехнулся старый граф. — Принцип везде один. Сплетаешь защиту из нитей Жизни, в нее вплетаешь стихийные нити. И наполняешь накопитель энергией.

— А магия Смерти тебе нужна? — спокойно спросил я.

Я уже понял, что эфирный накопитель, заполненный магией Смерти — редкий и ходовой товар среди артефакторов. Правда, не всегда законный. Это зависело от того, где артефактор брал энергию Смерти. Если истреблял крыс на свалках — одно дело. Грязное и неприятное занятие, но закон ничего не имел против.

Закрывал опасные аномалии? И тут никаких проблем — если владелец земли, на которой располагалась аномалия, сам пригласил артефактора. Ну, и еще требовались неплохие боевые навыки. Убить демона — это не крысу прихлопнуть.

А у меня был Убийца. Свой личный демон Смерти.

— Забудь, — сурово отрезал Вознесенский. — С этой дрянью я не связываюсь.

— Со мной же связался, — улыбнулся я.

— Потому и связался, что…

Старый граф не договорил и махнул рукой.

А я весело хмыкнул — потому что понял, о чем подумал Вознесенский.

В понимании графа я рисковал, связавшись с магией Смерти. И старый артефактор надеялся перетащить меня на светлую сторону — так он это себе представлял.

Чудак, как будто ликтора надо на нее перетаскивать!

Создавать артефакты оказалось куда труднее, чем я предполагал. Я-то думал, что достаточно взять предмет, накачать его магией, и дело в шляпе.

Не тут-то было!

Для создания зачарованных вещиц артефакторы использовали магические плетения. Когда Лука Иванович рассказал мне об этом, я разинул рот — как деревенский мальчишка, который впервые попал в Столицу.

Артефакторы представляли магию в виде тонких энергетических нитей. Эти нити мастер выпускал прямо из пальцев и сплетал в сложный узор, окрашивая его своей стихией магии. Если была нужна другая стихия — нить тянули от эфирного накопителя.

Кропотливая работа! Чуть переборщил — и нить рвется с тонким печальным звоном. Махать мечом в аномалии куда проще.

И теперь я уже час бился над монетой, которую выбрал в качестве основы для первого накопителя. А нити магии никак не хотели сплетаться в нужный узор.

— Попробуем еще раз.

Я положил монету на стол перед собой. Несколько раз глубоко вдохнул, сосредоточился и принялся за кропотливую работу.

Стараясь даже не дышать лишний раз, я тянул тонкие серебристые нити магии Жизни.

Оборот, еще один!

Теперь закрепить кончик нити и сделать несколько витков в другом направлении. Снова закрепить, и опять повторить.

Постепенно вся монета покрылась ажурным серебристым плетением. Я перевел дыхание, рукавом вытер пот со лба и принялся вплетать в него изумрудные нити магии Природы.

Готово!

— Живчик, присоединяйся!

Я послал в получившийся эфирный накопитель легкий импульс природной магии. Монета засветилась мягким зеленым сиянием.

Я моргнул, прогоняя усталость. Свечение исчезло. На столе передо мной лежала самая обычная монета.

Но я чувствовал, что она искажает магический фон. Монета превратилась в артефакт.

Первый артефакт, который я сделал своими руками. У меня получилось!

А что именно получилось-то?

— Живчик, как ты думаешь — для чего пригодится эта монета?

— Это семечко, Никита! — вместо Живчика ответил Проныра. — Посади его в землю — и вырастет денежное дерево! Как в той сказке про деревянного человечка, помнишь?

Маленький демон не упустил случая подшутить надо мной.

— Веселись-веселись, — проворчал я. — Вот прокачаюсь еще немного, и воплощу тебя в детскую игрушку. Будешь дарить людям радость.

Я поднялся из-за стола и прошелся по лаборатории, с удовольствием разминая затекшее тело. Щелкнул пальцами по большой стеклянной реторте, которая стояла на стеллаже. Реторта ответила тонким стеклянным звоном.

Да, удачно я встретил на причале Прохора. Демоны его знают — везение это, или сработало мое умение замечать то, что мне действительно нужно.

Но знакомство со старым графом Вознесенским — именно та возможность, которую я искал.

Нет, я не собирался становиться артефактором — так далеко мои планы не заходили. Но изучать незнакомые магические умения — это часть моей работы. Я должен понимать, на что способны эти самые артефакторы, раз уж они появились в мире, где я собирался жить долго и счастливо.

Судя по тому, что я увидел, они способны на многое. Взять хотя бы магических змей, которых кто-то подбросил в сад старого графа. Изумительное устройство для слежки и убийства. Один укус — и нет человека!

Надо разобраться, кто именно добивается смерти Вознесенского. Разобраться и дружелюбно поговорить с этим интриганом — так, чтобы раз и навсегда отбить у него охоту к смертельно опасным развлечениям.

Вознесенский сказал, что к нему приходил очень сильный теневик. Одного такого теневика я знал — Арнольд, который работает на графа Орлова.

Опять Орлов! И чего ему не живется спокойно? Почему этот человек все время путается у меня под ногами?

Наверняка, Орлов точно так же думает обо мне. И так же возмущается.

Подумав об этом, я весело рассмеялся.

Допустим, Орлов тут ни при чем. Но поговорить в Арнольдом все равно нужно. Он должен знать других сильных магов Тени. И непременно поделится со мной это ценной информацией.

Встреча с Орловым в банке была назначена на завтрашнее утро — вот, там и поговорим! Но сначала дозвонюсь до Гриши Барятинского и приглашу его поучаствовать в сделке. Уверен, ему понравится.

Эфирный накопитель моего магофона уже был заряжен — с этим мне помог Лука Иванович.

Я достал аппарат из кармана и набрал номер Барятинского.

В трубке зазвучали долгие гудки. Затем Гришин голос ответил:

— Да, кто это?

Голос показался мне измученным.

— Гриша, это Никита. Надо встретиться, есть срочное дело.

— Никита? — Барятинский оживился. — Приезжай скорее, спаси меня!

— Что случилось? — нахмурился я. — Ты где?

— Дома я, — простонал Барятинский. — Умираю. Спаси! Привези шампанского, только холодненького!

Похмельные демоны!

— Гриша, послушай, это важно. У тебя есть знакомый адвокат? Только хороший.

— Конечно, есть. Мы вчера с ней и праздновали — она привезла расписку от Темникова, что у пароходства нет ко мне никаких претензий.

— Она?

— Ну, да. Знаменитая Кира Белова. Слышал?

— Откуда? — удивился я. — И что, хороший адвокат? Или просто симпатичная?

— Ну, ты даешь! Да к ней половина столичных аристократов в очередь стоит!

— А вторая половина?

— Кира сама выбирает себе клиентов. Демоны, голова прямо раскалывается! Наверное, не стоило после коньяка мадеру пить. Ты как думаешь, Никита?

— Давай, ползи в душ, — скомандовал я, — потом выпей крепкого кофе. Вызови эту свою… адвоката и скинь мне адрес. Подъеду, как только смогу.

— Шампанское не забудь! — напомнил Барятинский.

Через минуту пришло сообщение от Барятинского. В нем был адрес и приписка:

«Жди машину. Кира будет. Прихвати медведя. Шампанское!!!»

Вот неугомонный! И этого раздолбая я собираюсь привлечь к серьезному делу. А почему бы и нет?

Я весело улыбнулся.

Мой взгляд упал на монету, так и лежавшую на столе. Первый, сделанный мной артефакт.

Я не удержался и снова посмотрел на монету особым магическим взглядом — как называл это мастер Лука. Монета окуталась мягким зеленоватым сиянием — ее наполняла магия.

Ну, отлично же получилось!

Я моргнул, и сияние исчезло.

Заберу-ка я ее на память — говорят, это хорошая примета. А Вознесенскому наделаю еще эфирных накопителей.

Я решительно сунул монету в карман и нажал кнопку звонка. Старый артефактор просил не оставлять лабораторию незапертой.

Прохор явился через минуту — как будто ждал моего звонка. Окинул лабораторию бдительным взглядом, деловито выпроводил меня за дверь и дважды повернул ключ в замке.

— Вот так-то! Порядок должен быть.

Во дворе ко мне подбежал Потап. Медвежонок встал на задние лапы, а передние положил мне на грудь, жарко дыша в лицо. Я потрепал его за ухом.

— Никита, — позвал меня Умник. — Потап соскучился. Хочет гулять.

— Сейчас поедем, — улыбнулся я. — Проныра, посмотришь за домом?

— Конечно, — согласился маленький демон.

— Во-он та ворона тебе подходит?

На высокой березе, которая росла возле пруда, сидела большая серая ворона. Она крутила головой, осматривая окрестности, и время от времени недовольно каркала.

Прирожденный сторож!

— Конечно, Никита! — обрадовался маленький демон. — Я люблю летать, ты же знаешь.

— Тогда вперед!

Щелчком пальцев я воплотил Проныру в ворону.

— Опять на гулянку собрался? — неодобрительно спросил Прохор.

За его недовольством я уловил искреннюю тревогу за старого графа — Прохор беспокоился, что в мое отсутствие особняк останется без охраны.

— Не переживай, — улыбнулся я Прохору. — Проныра будет вас охранять.

— Что еще за Проныра? — подозрительно нахмурился Прохор. — Имечко воровское какое-то. Я его с таким именем и за ограду не пущу. Ну, и дружки у тебя!

— Проныра, иди сюда! — улыбнулся я, подставляя руку.

Ворона слетела с дерева и уселась мне на локоть, глядя на Прохора умным желтым глазом.

— Здор-рово!

Потом приосанилась и выдала:

— Дер-ржи окно откр-рытым!

— Чего? — от неожиданности оторопел Прохор

— Оставь открытое окно на втором этаже, — объяснил я. — Если Проныра заметит что-нибудь подозрительное, он тебе сообщит. Проныра, давай в дозор!

Я подбросил тяжелую птицу в воздух. Проныра взмахнул крыльями и величественно облетел вдоль ограды сада. Потом снова уселся на березу — тонкая ветка закачалась под его тяжестью.

— Пор-рядок! — долетел с ветром звонкий птичий крик.

— Вот видишь, — улыбнулся я Прохору.

Слуга удивленно покачал головой.

— Чистый цирк!

— Магия, — улыбнулся я.

И заметил в окне второго этажа лицо графа Вознесенского.

— Идем собираться, Потал! — подмигнул я медвежонку. — Вымой лапы — мы едем в гости к князю!

Лимузин, который прислал за мной Гриша, оказался ничуть не хуже, чем у графа Орлова. Широкий, длинный как линейный корабль, с наглухо затонированными стеклами — чтобы зеваки не подсматривали, кто там едет.

Широкие колеса автомобиля высокомерно попирали асфальт тихой безлюдной улочки.

На капоте сверкала серебряная статуэтка, изображавшая стоящего на дыбах медведя — символ рода Барятинских.

На таких автомобилях принято подкатывать к парадным воротам императорского дворца, не меньше.

— Видишь, Потап, — усмехнулся я. — Можно сказать, вы с Гришей родственники. Братья по духу. Поедешь как император.

Потап довольно заворчал.

Молчаливый шофер в белых перчатках открыл перед нами заднюю дверь. Потап резво запрыгнул в машину и завозился, обнюхивая и осматриваясь.

Хррясь!

Медвежий коготь распорол тонкую кожу, которая обтягивала сиденье.

Медвежонок сконфуженно посмотрел на меня и виновато закрыл морду лапами.

— Ничего, — хмыкнул я. — Сочтемся с Гришей.

Шофер и глазом не моргнул, хотя в душе наверняка проклинал и Барятинского, и меня, и медведя.

Машина мягко тронулась. Я откинулся в кресле, наслаждаясь прохладой и проплывавшими за окном видами Столицы.

Барятинский занимал верхний этаж роскошного дома на набережной Екатерининского канала. Бесшумный лифт вознес нас с Потапом наверх, а молчаливый слуга принял у шофера приятно позвякивающую коробку с шампанским и с удивлением покосился на медвежонка.

— Прошу за мной, ваша милость!

Я вошел в огромный холл и удивленно принюхался. Откуда-то явно тянуло запахами костра и жареного мяса.

— Потап, похоже нас собрались угощать шашлыком!

Медвежонок одобрительно зарычал.

— Его сиятельство на террасе! — сообщил слуга и показал рукой в ту сторону, откуда тянуло дымом и слышались веселые голоса.

— Идем, Потап!

Терраса оказалась размером с мой флигель. На ней стояли удобные кресла, плетеные из ротанга и такой же стол. В дальнем углу дымил мангал — чутье меня не обмануло.

С террасы открывался потрясающий вид на город и разноцветные купола Спаса-на-Крови.

Барятинский полулежал в кресле с бокалом шампанского в руке.

Увидев нас с Потапом, он взмахнул бокалом:

— Никита, знакомься! Это Кира!

Он кивком он показал мне на стройную блондинку в светло-сером брючном костюме, которая стояла у края террасы. Блондинка встретила нас с Потапом удивленной улыбкой. Видно, не поверила, что я и в самом деле приеду с медведем.

— Кира, это Никита! Знаменитый ликтор, охотник на демонов и медведей. Не обманывайся его бравым видом — ему уже сто лет!

— Сто тридцать, — поправил я.

— Очень приятно! — сказала Кира и слегка наклонила красивую голову.

Голос у нее был мягкий и чуть мурлыкающий — как у довольной кошки.

— Выпьем! — провозгласил Барятинский.

Не вставая с кресла, он дотянулся до бутылки шампанского. Пробка с громким хлопком выстрелила в небо и унеслась по дуге в сторону канала.

— Давайте бокалы!

— Темников и в самом деле подписал отказ от претензий? — спросил я Киру, когда мы выпили за знакомство и перешли на «ты».

— Да, — улыбнулась девушка. — Не скрою, я была удивлена. Но Григорий сказал мне, что ты купил пароход, и это решило дело.

— Купил, но не совсем, — хмыкнул я. — В том-то и проблема.

— Расскажи, — с легкой улыбкой предложила Кира.

Я вопросительно посмотрел на Гришу.

— Рассказывай, Никита! — кивнул он. — Если есть решение, Кира его найдет.

Я коротко рассказал о своем визите в Министерство родовых и династических дел.

— Встреча с Темниковым назначена на завтрашнее утро? — уточнила Кира.

— Да, — кивнул я. — И я не хочу ее переносить.

— Тогда есть только один выход. Бумаги подпишет твое доверенное лицо.

— Вот это мне и нужно от Гриши.

Я покосился на Барятинского. Будущее доверенное лицо как раз задрало ноги в мягких домашних шлепанцах на низкую балюстраду и опасно раскачивалось в кресле, попивая шампанское.

В другом кресле устроился Потап, держа в лапах шампур с сочным мясом. Более довольного медведя я в жизни не видел.

Время от времени Барятинский протягивал руку и стаскивал с медвежьего шампура кусок мяса. Потап рычал, но не огрызался.

Похоже, эти двое нашли друг друга.

— Гриша, — сдерживая смех, сказала Кира. — Завтра в девять нас ждут в банке. В половине девятого я за тобой заеду.

— Слушаюсь! — отрапортовал Барятинский и попытался щелкнуть каблуками шлепанцев.

Но опрокинулся вместе с креслом, разбрызгивая остатки шампанского.

— Как тебя угораздило связаться с этим охламоном? — с улыбкой спросил я Киру, наблюдая, как Гриша пытается подняться. — Он сказал, что ты — знаменитый адвокат, и сама выбираешь себе клиентов.

— А тебя? — в ответ улыбнулась девушка.

— Я не стал убивать его на дуэли, — хмыкнул я. — Теперь вот думаю, может, и зря.

— Княгиня Анна — бабушка Григория — оплатила мне учебу в институте, — сказала Кира. — Я многим обязана семье Барятинских.

— Вот как? — удивился я.

Да, причудливо переплетаются человеческие судьбы.

— Гриша сказал мне, что ты знал княгиню Анну еще маленькой девочкой.

— Я видел ее только один раз, — улыбнулся я. — Когда убивал Гришиного прадеда.

— Как причудливо переплетаются судьбы, — задумчиво сказала Кира.

Я удивленно посмотрел на нее — девушка повторила слова, которые только что прозвучали в моей голове.

Дар менталиста? Она способна читать мысли?

Я проверил ее магический фон и удивился еще больше. Кира не была Одаренной.

— Как ты собираешься восстанавливать права на поместье и титул? — спросила Кира.

Я пожал плечами.

— Думаю обратиться напрямую к императору. Другого выхода нет.

— Это не так-то просто, — нахмурилась девушка. — Тем более, с таким врагом, как Голицын. Он ведь теперь тебе враг, ты это понимаешь?

— Это его проблемы, — улыбнулся я. — А ты можешь что-то предложить?

Кира была очень умна — я сразу это заметил. И ее биография говорила сама за себя. Неодаренная, которая чего-то добилась в мире магии, должна обладать блестящими способностями и упорным характером.

Если она сможет дать дельный совет, я к нему прислушаюсь.

— К сожалению, никакого выхода я не вижу, — сказала девушка. — Вот если бы ты мог участвовать в Императорском турнире… Но в списки участников тебе не попасть.

— А что за турнир? — нахмурился я.

— Состязание лучших молодых магов Империи, — с улыбкой сказала девушка. — Неужели не слышал? Если все, что о тебе говорят — правда, ты мог бы его выиграть. Победителя турнира награждает лично император.

— Когда начинается турнир? — быстро спросил я.

— Через три дня. Но списки участников уже утверждены.

— Спасибо, Кира! — улыбнулся я. — Это отличная идея!

Мы с Кирой болтали до позднего вечера.

Гриша Барятинский давно уснул в кресле. У него на коленях, свернувшись клубком, посапывал объевшийся мясом медведь.

Когда на город опустились синие сумерки, Кира с сожалением покачала головой.

— Мне пора, Никита. Нужно подготовиться к завтрашней сделке. С тобой очень интересно.

— С тобой тоже, — улыбнулся я.

Проводив девушку взглядом, я налил себе еще шампанского. Облокотился на балюстраду и задумался, глядя на проплывающие по каналу катера.

Императорский магический турнир.

Как бы мне на него попасть?

ИНТЕРЛЮДИЯ. ГРАФ ОРЛОВ

На первом этаже своего особняка на набережной Фонтанки граф Орлов распорядился устроить бассейн. И перед сном всегда проплывал пару километров — чтобы лучше спалось.

Оттолкнувшись от стенки, граф красиво нырнул и поплыл под водой к противоположному краю бассейна. Перед глазами близко-близко уходило назад дно чаши, отделанное тонкими плитами из полупрозрачного кварца.

А когда граф вынырнул, то чуть не уткнулся носом в ботинки своего начальника тайной службы.

— Какого черта ты здесь делаешь, Арнольд? — раздраженно спросил граф.

— Ваше сиятельство, срочные новости!

— Что еще случилось?

— Волков поселился в особняке старого графа Вознесенского.

— Что?

Орлову показалось, что он ослышался. Наверное, вода попала в уши,когда нырнул. Граф даже потряс головой.

— Повтори!

— Волков поселился у Вознесенского.

— Ты… — зашипел граф, — ты…. почему ты мне сразу не доложил, что они знакомы?

— Ваше сиятельство, это случайность! — повысил голос Арнольд. — Старый слуга Вознесенского был на пристани, когда причалил пароход. Вознесенский сдает флигель — у графа совсем плохо с деньгами. А Волков увидел объявление и снял флигель. Это просто случайность.

— Дурак! — бешено выкрикнул Орлов. — Не бывает таких случайностей! Не бы-ва-ет! Немедленно оставить Воскресенского в покое! Близко к нему не подходить! И своему Темном артефактору это передай. Если вы завалите мне подготовку к турниру — вам не жить! Обоим! Ты меня понял, Арнольд?

— Понял, ваше сиятельство.

— Дай руку!

Ухватив Арнольда за протянутую руку, граф сильно дернул его на себя. Не ожидавший этого начальник тайной службы тяжело рухнул в воду. Орлов схватил его за шею и прижал ко дну, навалившись сверху и с наслаждением глядя в выпученные глаза Арнольда.

— Еще одна промашка, Арнольд… — шипел он. — Еще одна только промашка с твоей стороны…

Арнольд,беспорядочно суча ногами, пускал пузыри.