Архивы Дрездена: Ведьмин час

Глава 6

По пути к машине я, наверное, лучился самодовольством.

Но приходящая няня сидела с Мэгги с самого утра, и задержаться было бы весьма приятно, но, увы, невозможно, так что в скором времени мне предстояло войти в образ ответственного папаши.

Насвистывая, я уселся в «мюнстер-мобиль»[18], повернул ключ зажигания, и двигатель с ревом ожил. Этот древний катафалк из сороковых годов прошлого века, раскрашенный всеми оттенками темно-синего и фиолетового, с языками пламени на капоте и передних крыльях, выглядит не очень-то скромно. Вернее сказать, он прямо-таки бросается в глаза. Но я тоже парень не из скромных и тоже бросаюсь в глаза, а посему такая машина подходит мне как нельзя лучше.

Вслушиваясь в рокот мотора, я положил руку на спинку переднего сиденья и обернулся, чтобы сдать назад с подъездной дорожки Кэррин, и тут со мной едва не приключился сердечный приступ.

На заднем сиденье расположились два монстра.

Я отдался во власть рефлексов: вздрогнул, изогнулся в поясе, вскинул левую руку – ту, на которой ношу самодельный защитный браслет, – и издал нечленораздельный возглас, когда моя воля соприкоснулась с медным обручем, испустившим облачко желто-зеленых искр. Между мной и опасностью появился защитный барьер. Пальцы правой руки я скрючил в подобие птичьей лапы, и в этой клетке возникла энергетическая сфера того же желто-зеленого цвета. Она шипела и плевалась злобным жаром.

Мерцающий свет дрожал и вспыхивал с маниакальной неравномерностью, но у меня появился шанс оценить угрозу.

Монстры не шевелились. И были прекрасны на вид.

Слева сидела женщина, сияющая девичьей красотой, достигшей умопомрачительного осеннего расцвета. Волосы чернее могилы гробовщика, в серебристо-серых глазах отражаются золотисто-зелеными искрами вспышки подготовленных мною чар; зубы белые и безупречно ровные, а улыбка такая лучезарная, что ослепнуть можно. Облаченная в белый брючный костюм, женщина сидела, царственно скрестив ноги и сложив руки на коленях.

– Новые цвета, – заметила она бархатно-гладким и безмятежным голосом. – Прежде щит был синим. Что изменилось?

– Он заключил союз с могущественным хранителем, – объяснил второй монстр. Женщина, сидевшая рядом с первой, была жилистой, как арматурный прут, только жестче и холоднее, а зеленые с молочным отливом глаза выглядели крупноватыми для чистокровного человека. Серебристо-белые волосы ниспадают на плечи, покрытые сегодня тонким шелковым платком, голос невозмутимый и очень отчетливый, а голубому как лед платью самое место на показе мод. – Это не мешает ему выполнять свои обязанности.

Я смотрел то на одну, то на другую. Сердцебиение возвращалось к привычному размеренному ритму, а до сознания начало доходить, что нападать на меня, по всей видимости, не собираются.

Хотя это не значит, что я в безопасности.

Я молча досчитал до пяти, сделал глубокий вдох и решил, что буду вести себя спокойно и осторожно. А еще вежливо.

– Лара Рейт, – обратился я к первому монстру, сопроводив эти слова легким кивком, после чего повернулся ко второму и кивнул чуть заметнее. – Королева Мэб.

– Как приятно снова видеть тебя, Гарри. – Лара заправила черный локон за ухо, и ее хищная улыбка сделалась еще шире. – Обожаю твою прическу. Ты невероятно похож на волка. С каких это пор?

– С той заварухи на острове, – ответил я. – Как дела у Королевы вампиров?

– Идут в гору. – Она широко раскрыла глаза, и в них промелькнула смешинка. – Иной раз кажется, что я прямо-таки взорвусь от невероятных возможностей, которые открываются изо дня в день.

– Главное, чтобы это не случилось у меня в машине, – заметил я. – Здравствуйте, Мэб.

Второй монстр пару секунд молча смотрел на меня. Мэб – чрезвычайно уважаемая и совершенно безнравственная фэйри, Королева Воздуха и Тьмы, и у ее терпимости к свойственному мне разгильдяйству имеются свои пределы. Такие пределы, что на черепе у меня осталась маленькая шишка – с тех самых пор, как Мэб приложила меня башкой о внутреннюю поверхность лифта. Она посмотрела на меня тем взглядом, которым кошка смотрит на любое существо, в достаточной мере маленькое, чтобы сгодиться в пищу, и сказала:

– Вообще-то, это моя машина.

– Ах да, – согласился я. – Точно. Хотя… Это служебный автомобиль. Он принадлежит компании.

– А миз Рейт имеет полное право взорваться там, где сочтет нужным, – продолжила Мэб, словно не услышав моих слов. – Здесь или где-то еще.

– Гм, – сказал я. – Думаю, она выразилась метафоричес…

– В особенности при столь шокирующей демонстрации дурного тона, которую ты устроил нам в данный момент. – Она пристально взглянула мне на руки, а затем снова уставилась в глаза. – Скажи, мой Рыцарь, ты и впрямь намерен атаковать меня и мою гостью?

Я с дрожью вспомнил, что между нами по-прежнему мерцает и переливается мой щит, а в руке пульсирует сгусток света, готовый для атакующего удара. Я ослабил волю, и заклинания понемногу исчезли, оставив после себя мелкую морось искр неприкаянной энергии, сочившуюся из моего браслета отблесками походного костра.

– О, и правда, – сказал я. – Это… Прошу прощения.

– Как жаль, что у моего Рыцаря такие… неодолимые трудности с самообладанием, – повернулась к Ларе Мэб. – Надеюсь, что его выходка не омрачит нашу встречу.

– Напротив, – ответила Лара, – я нахожу его поведение весьма очаровательным.

– Такие речи ни в коей мере не усиливают благоприятного мнения, что сложилось у меня о вас, миз Рейт. – Лицо Мэб оставалось совершенно непроницаемым. – Мой Рыцарь не нуждается в потворстве.

– Эй! – возразил я.

В уголках глаз Лары появились морщинки.

– Представьте на моем месте кого-то, кто знакомится с совершенно новой едой. – Она взглянула на меня, и ее зрачки посветлели на несколько полутонов. – Невероятно редкой и очень питательной.

На мгновение Мэб задумалась. А затем улыбнулась. Своей страшной улыбкой. Точнее сказать, почти все поступки Мэб так или иначе страшноваты, но ее улыбка лишает меня присутствия духа.

– Главное, не забывайте, что мой Рыцарь – подданный моего дома. Не пытайтесь съесть мою овсянку, миз Рейт. Вы не узнаете, какова она на вкус, холодная она или горячая, поскольку – в отличие от Златовласки – вас сожрут медведи. Я понятно выражаюсь?

– Вполне, – вежливо кивнула ей Лара, но задержалась на мне взглядом. – Вы уверены, что моя просьба не причинит вам непомерных неудобств?

– Подобная служба – неотъемлемая часть его обязанностей, – ответила Мэб. – При условии, что вы считаете его кандидатуру приемлемой.

– Приемлемой? – Лара опять взглянула на меня. – О да!

Мне не слишком нравился ход беседы, поэтому я откашлялся:

– Дамы. Я сижу рядом с вами. И все слышу.

– В таком случае тебе не составит труда понять, что от тебя требуется, – сказала Мэб. – Зимний двор задолжал миз Рейт три желания.

– Три? – выпалил я. – Ради одного-единственного желания мне пришлось биться за свою жизнь в Арктис-Торе и выяснять отношения со старейшиной фобофагов!

Взгляд Мэб устремился на меня.

– И ты обрел соответствующую награду за свои деяния.

– Я получил пончик!

– Вряд ли меня должно заботить, что ты растратил желание самым легкомысленным образом, – отрезала Мэб.

– Какого черта? – нахмурился я. – Чем она заслужила целых три желания?

– Поработала головой, – объяснила Мэб. – В отличие от некоторых.

– Эй! – снова воскликнул я.

– Миз Рейт намерена востребовать то, что ей причитается, – продолжила Мэб. – Одно желание я уже согласилась исполнить, а ответственность за остальные два препоручаю тебе.

Я оторопело прищурился:

– Препоручаете… В каком смысле?

Мэб недовольно опустила и подняла веки. Мне показалось, что еще немного, и она закатит глаза.

– Два желания. Во время грядущих переговоров миз Рейт имеет право на две услуги. И ты сделаешь все, о чем она попросит, со всей душой, всем благоразумием, прилагая все усилия… которые ты способен приложить. В этом ты меня не подведешь.

– Тут такое дело… – начал я. – Я уже вроде как занят. И вам это известно. Я буду охранять делегацию Совета и обеспечивать связь между старейшинами и фэйри.

– Мои время и внимание несравнимо ценнее твоих, – возразила Мэб, – и теперь у тебя добавилось работы. Перестань ныть, воздержись от праздного времяпрепровождения и сделай что должен.

– Два желания, – заключил я.

– Не больше и не меньше, – подтвердила Мэб.

– И вы ожидаете, что я исполню… любую ее просьбу?

– Я ожидаю, что миз Рейт проявит уважение к Зимнему двору и доступным нам средствам, – сказала Мэб. – А еще я ожидаю, что она не станет требовать от тебя того, чего не потребовала бы от меня. В рамках этих ограничений – да, ты исполнишь любую ее просьбу.

Я фыркнул и спросил:

– Что, если она попросит что-нибудь украсть?

– Надеюсь, ты положишь эту вещь к ее ногам.

– Что, если попросит сжечь здание?

– Надеюсь, оно превратится в гору мельчайшего пепла.

– Что, если она велит кого-то убить?

– Надеюсь, что от бездыханного тела ты избавишься самым надлежащим образом. – Мэб подалась вперед и слегка прищурилась. – Оправдай эти надежды, или бросишь позорную тень на мое имя, трон и весь Зимний двор. – Она понизила голос до шепота: – Настоятельно рекомендую задуматься о последствиях.

Я не стал смотреть ей в глаза. Я видел, как Мэб обходится с теми, кто всего лишь прогневил ее, – не говоря уже о том, чтобы выставить королеву в дурном свете. Мой предшественник молил о смерти. Поступая на эту службу, он был монстром, но Мэб низвела его до уровня ничтожной клеточной массы, прежде чем позволила ему умереть.

То же самое будет и со мной. Королеве только повод дай.

Нет.

Со мной она обойдется хуже. Гораздо хуже.

Я покосился на Лару, чье лицо, в отличие от кошачьей физиономии Мэб, было почти человеческим, но оттого не менее непроницаемым. Действующая королева Белой Коллегии вампиров, Лара была записным монстром – хитрая, целеустремленная и опасная как сам черт. Ходили слухи, что она прикарманила американских политиков от одного побережья до другого и теперь ее амбиции простирались дальше прежнего. Она запросто может потребовать от меня чего-нибудь уму непостижимого и напрочь выходящего за пределы понятия «совесть».

Но вдобавок Лара чертовски умна. Она не может не знать, что у меня имеются свои принципы, не изменившиеся после заключения пакта с Мэб, и, если Лара потребует от меня чего-нибудь вопиюще бессовестного, я непременно скажу, куда она может засунуть это свое требование.

И разумеется, погибну. С гарантией. Окончательно и бесповоротно.

Я снова посмотрел на Мэб. Ее неподвижное лицо было высечено из гранита.

По Неписаному договору – своеобразной Женевской конвенции сверхъестественного мира – Лара является царственной особой. Если я отвечу отрицательно, что означало бы бросить вызов Мэб, да еще в присутствии Лары, то, вне всяких сомнений, я повторю участь Прометея. И это в лучшем случае. Но утвердительный ответ может повлечь за собой неприятности еще более серьезного свойства. Если говорить об услугах, оказываемых в рамках сделки с фэйри, одно можно сказать наверняка: простыми они не бывают. Вообще никогда.

Короче говоря, вариантов у меня было два, и оба паршивые. Эка невидаль.

– Ладно, – сказал я. – Как хотите.

– Великолепно, – отозвалась Мэб. – Миз Рейт?

– Приемлемо, – кивнула Лара.

Все это время взгляд ее больших ясных глаз был устремлен на мое лицо.

– Итак, наши дела завершены, – провозгласила Мэб. – До поры до времени.

Вдруг налетел порыв ледяного ветра, такой неуместный летним вечером, что окна машины покрылись мутной пленкой конденсата, а мне пришлось заслонить глаза рукой и проморгаться.

Когда вернулось зрение, Мэб и Лары на заднем сиденье уже не было, и я сидел в «мюнстер-мобиле» один-одинешенек.

– Истеричка, – пробормотал я и стал открывать окна.

Несколькими минутами позже лобовое стекло очистилось, и я отправился домой, по пути бурча проклятия в адрес королев фэйри, по природе своей не имеющих ни стыда ни совести.

В паре кварталов от места назначения я услышал звук сирен и, обуреваемый тревогой, наступил на педаль газа, стремясь как можно быстрее добраться к посольству свартальвов.

Когда я заметил в небе пелену дыма, тревога усилилась необычайно, а затем сменилась полноценной паникой, едва я увидел на территории посольства пожарные машины.

Здание было объято огнем, и языки пламени вырывались из него футов на сорок в вышину.

Посольство горело – и в нем находилась моя дочь.