Аптекарь в СССР

Глава 6

Нарыв назревал и через три недели все же прорвался. Завязалась битва кровавая, побоище эпическое. Отчего? Кто знает? Возможно, какие-то серьезные люди (из криминала или же «кровавой гэбни») попросили пацанов присмотреть за Ваней, а потом решили его прощупать на вшивость. К этому времени он уже подогнал Армену вторую бутылку «виски» и потихоньку выбирал продукты на положенные шестьдесят рублей. Понемногу. И с барменом все сладилось, туда ушло три небольших пузырька таблеток для хорошего запаха, а оттуда три бутыли из под элитного импортного алкоголя.

А может это была инициатива местной братвы. Все же Дыня уже вышел из больницы и весьма неодобрительно узнал о веселых слухах, связанных с его задницей, что распространял Ваня. Кому такое понравится? А поскольку у Дыни всегда водились деньжата и он мог иногда угостить импортной жвачкой, то прихлебатели у него имелись. Здоровье и авторитет Дыня подрастерял, но деньги все равно многое решают. Да и местная шпана и гопота, буквально на уровне инстинкта, чувствовала Ванину чужеродность.

К этому времени Иван уже вплотную приблизился к своему пятнадцатилетию. Парень заметно вытянулся его рост уже достигал 160 см. Вес соответственно 65 кг. Стальные мускулы и мышцы как канаты наливались силой необычайной. Нимба над головой у парня не наблюдалось и крыльев за спиной он не имел.

Но и противники подготовились не слабо. Опаньки! Вот они, снова стоят как стопочки. Сказочная встреча. «А самолёт летит, колёса стёрлися, а вы не ждали нас, а мы припёрлися…» Предводителем у них был какой-то незнакомый парень. Здоровенный небритый детина, не меньше ста девяносто сантиметров роста, широкоплечий, со сломанным носом, с классической внешностью «братка-дуболома». Рядом с ним Ваня ощутил себя хилым карликом.

Вместе с группой поддержки противников было человек десять. Половина из них — здоровенные битюганы. Из знакомых тут присутствовал Дениска Разин (ученик из параллельного класса) и Егор Мельников с Лехой Бабкиным, учившиеся в их школе до девятого класса и ушедшие потом в профтехучилище. Всю жизнь они были «трудными подростками», состоящими на учёте в детской комнате милиции, тесно общались с приблатнёнными пацанами и «учились» у них жизни «по понятиям».

В том кругу хвастались друг перед другом, чей отец больше отсидел или чей брат больше знает самых отпетых уркаганов. А какого тут пошиба уркаганы? Дешевки, типа тех, кто сел в тюрьму за то, что гадил пьяным на улице? Остальных присутствующих Саблин не знал. Возможно, половина из них заявилась сюда исключительно в качестве «болельщиков». Любителей острых ощущений. Обычно ведь как бывает? Есть полные отморозки, а есть свита. Кордебалет на подтанцовке.

— Здорово, Сопля! — с ходу начал наезд в подъезде Дениска.— Чо ты пацанов не уважаешь? Давай, гони червонец, за косяк. Нам на бутылек не хватает!

Ага! Знакомая формула. Помните? «Ты понял, я не понял». Приглашение на разборки. Вызов. Проверка на вшивость. Перчатка по сусалам. Всё, абзац котёнку, похоже, это просто традиционный и весьма доходчивый предлог, чтобы наехать и поставить на счетчик. Рассчитывают, что от вида такой пьяной кодлы очко сыграет, испугается. Если яйца не железные, а резиновые — отдаст деньги. Вот и сейчас половина этих товарищей были явно «прибухнутых», для храбрости, судя по их масляным глазкам…

Когда Ваня, делая вид, что это просто плохая шутка, игнорируя развязного Дениску, протянул руку Егору Мельникову, тот пожал её, криво усмехнулся и, не разжимая руки, коротко, узкой как огурец головой, кивнул Лехе Бабкину. Леха, оглобля нехилая, соискатель репутации отчаянного головореза, по прозвищу Колорадский Жук или просто Жук, достал из кармана штанов руку, зажимая что-то в кулаке. Раздался характерный щелчок, и у Вани перед глазами поводили ножом.

— «А сколько я зареза-ал. Сколько перереза-ал… Сколько душ я погуби-и-ил…»— Леха вульгарно попытался спародировать героя Леонова.

Джентльмен удачи хренов. Кино, значит, посматриваем иногда?

— Ты чего? Леха, не режь, я все принесу! — с притворным испугом закричал попаданец, прибавляя легкие нотки слабоумия в голос.

Со словами:

— Я даже не думал, что ты такой бздун. Повезло тебе сегодня, что я не хочу пачкаться обо всякое говно,— Мельников опустил вниз руку с ножом.

Все заулыбались. Леха и Егорка обладали природной наглостью, развинченными манерами и бесцветными маленькими глазками, бесцеремонно карябающими всех вокруг. Ситуация вполне укладывалась в схему их прежних шалостей, когда в школе они мелочь вымогали, с требованием завтра принести ещё, да и алкоголь юным мозгам на пользу не идёт. Как и происки милиции, списать на детскую психологическую неустойчивость многие проделки этих субъектов. Хотя многие на районе уже твердо пророчили этим персонажам тюремное будущее. Но пока как-то не срасталось…

За что же этих ребятишек судить? Ну поймали зимой втроем парнишку: «Слышь, брат, дай шапку, а то холодно… И перчатки заодно, да и куртешку —вишь, какой мороз…» И их вроде надо оправдать: не били, не грозили, ножи не показывали. Попросили по-хорошему, он и отдал. Еще и виноват остался —любой адвокат тут же закричит: «Почему отдавал, если не хотел? А если хотел, то зачем в милицию побежал?»

Вот и снова эти чудесные ребята решили по лёгкому бабла срубить. А иногда кровавые драмы разыгрываются по сущим пустякам. А тут еще и такой дисбаланс на лицо. Будь ты хоть трижды Ван Даммом — в условиях ограниченной площади просто весом задавят, массой. Был бы автомат, Ваня, расстрелял бы тут всех к ебеням, даже не задумываясь! Но автомата, к сожалению, не было…

Взрослый «браток» с интересом смотрел на ритуальные игры подростков, но не вмешивался. У него были крохотные глазки. Кожа блестела. В определенном смысле примитивная внешность, как у пещерного человека. С такой рожей хорошо по кабакам ходить, дешевле выйдет, лишнего не возьмут. Саблин не знал, что это был один из лучших «молодых солдат» рабочегородской группировки, что участвовал во многих разборках, ходил на ножи и на стволы, верил в удачу и выходил победителем из любых переделок.

На лицах остальных сучат Ваня увидел лишь живой интерес к происходящему зрелищу, сочувствия и попыток за него вступиться ни у кого заметно не было. Они все были своими, а он — чужим. Шпана пехотная! Сафари, понимаешь, у них. «С чего начинается Родина? С удара в лицо кулаком. Когда на беду повстречается, придурок тебе вечерком.»

Что же, граждане-бандиты! Каждый сам себе злобный Буратино. Кина не будет! Электричество кончилось. Они сделали свой выбор. Нашли себе проблемы и неприятности. Не говори «гоп»! Кто же в здравом уме Хоттабыча на хер посылает? Радуйтесь теперь, что в СССР медицина бесплатная и любой может себе позволить провести на больничной койке шесть и более месяцев.

— Открывай деньги, падла, по-хорошему, тебе же лучше будет! — тут же раздался истеричный голос Дениски.

Ваня внутренне перестроился на боевой режим. Движения противников словно бы замедлились, как будто у мух, плавающих в сиропе. Попаданец был готов к схватке. Готов в самом лучшем виде. В разговоры он вступать не собирался, да и давать время злым детишкам накрутить себя тоже. Бей первым, и бей сильно! Побеждает тот, кто раньше начал. Их было десять. Что они собирались со ним сделать? Потрепать по щеке и отправить дальше? Ага… Эти детки понимали только силу.

Ваня слабо улыбнулся. Старый ритуал, отвлекающий внимание неприятеля. И тут же мгновенно его левая рука вылетела вперед, стальной кулак моментально преодолел разделяющие парней метр дистанции и нанес могучий удар в застывшее от недоумения глумливое лицо Лехи. Бамс! Прямой левой, всей массой несущегося вперед шестидесятипятикилограмового тела. Все равно, что ударить арбуз молотком. Удар получился таким сильным, что Леха упал на спину, нож вылетел из его руки. Парализующий шок. И трепет. Повисла напряженная звенящая тишина. Шпана застыла как восковые статуи за стеклянной витриной — такой пример на товарище — самое впечатляющее, что есть на свете.

Тут же, не теряя темпа, Ваня сильно дернул на себя зажатую правую руку, увлекая Егорку вперед и впечатал свое правое колено в его яйца. На!

— А-а-а-а-а-а!!!

Тут, брат Мельников, кричи — не кричи…

Егорка начал сгибаться от боли. Тут же сработало левое колено, словно в ирландском танце, и врезалось в подставленное лицо Мельникова. Бац! В рот тебе ноги! Бывший школьник, а ныне бравый пэтэушник, мешком повалился на землю, его товарищи с изумлением уставился на пострадавшего, еще не осознавая, что события развиваются не по задуманному сценарию, а Саблин сделал быстрый приставной шаг и ударил Дениску лбом в лицо.

Хрясь! По звуку он определил, что удар получился удачным. Кость, хрящи, мышцы, плоть, безошибочно узнаваемый хруст — да, соученик пострадал очень серьезно. Изо рта Дениски пошла кровь, и он довольно громко застонал и затем как подрубленный упал на задницу. Каждый удар наносился со всех сил, без права на ошибку. На войне как на войне. На судьбу пострадавших Саблину было наплевать, положить и наложить толстым слоем, в любом случае эта троица на некоторое время оказалась вне игры, потеряв способность к активным действиям.

Тут же освободившийся локоть правой руки попаданца, действующего со скоростью ошпаренной белки, с размаху заехал кому-то из присутствующих зрителей в ухо. Получай! Блинчики-оладушки! И тут же мимолетная немая сцена закончилась.

— Ты! Че! А-а-а?!!

В экстремальной ситуации такой небольшой отрезок времени промелькнул как одно мгновение, теперь самый непонятливый сообразил, что к чему.

— Бей урода! — прозвучал мальчишеский крик.

Все взорвалось в вихре действия. Оторопелые противники, привыкшие не суетиться под клиентами, пришли в себя и яростно размахивая руками как граблями жаждали мести. Кипит их разум возмущённый! Пошло месилово! Адский ад. Организованная толпа хуже всего. Но тут гопники-хулиганы были разобщены и не привыкли нападать одновременно, словно единый механизм.

Пользуясь тем, что разъяренные соперники в тесноте лестничной клетки мешали друг другу, Ваня, защищаясь локтями, целеустремленно бросился на громилу, выступающего здесь в качестве «приглашенной звезды». Надо же повредить основную ударную силу. А в такой сшибке главное быстрота и рациональность — минимальное количество движений для достижения необходимого результата. Быстрота, напор и виртуозное владение телом были в этот момент его главными союзниками.

Пропустив пару ударов вскользь, принятых на локти (одеревеневшее тело в нервном возбуждении не почувствовало боли), Ваня со всей дури нанес «братку» молотоподобный удар локтем в переносицу. Тот рухнул, как подрубленное дерево. Или же как обрушившийся небоскреб. Но прежде, чем противник упал на заплеванный семечной шелухой пол, Саблин врезал тем же локтем в ухо крупного подростка рядом с ним. Весьма неприятного на вид. Бамс! Оттолкнувшись от него, Ваня впечатал другой локоть в солнечное сплетение незнакомого парня с квадратной челюстью. Ух! Тот сложился пополам, Саблин уперся рукой в затылок неприятеля, с силой опустил его голову на свое поднятое колено, оттолкнул ослабевшее тело и быстро развернулся. Надо шевелить булками!

С перекошенным от злости лицом один из не пострадавших гопников остервенело бросился вперед. Ваня сделал быстрый шаг в сторону, провел левый хук шустрику в плечо и прямой правой в самый центр злобной гримасы. Его противник отступил на шаг и потряс головой. В этот момент руки Саблина сзади угодили в медвежий захват — очевидно, кто-то из заторможенных зрителей пришел в себя. Ваня навалился на него всем телом, заставил врага отступить, опустил подбородок и нанес обратный удар головой.

Он не промахнулся. Это было не так эффективно, как удар лбом, но все равно действенно. Затем Саблин резко отступил спиной к окну, так что автор медвежьего захвата со всего маху врезался в него. Стекло разбилось, захват ослабел, Ваня освободился и встретил другого помощника гопников в центре лестничной площадки, увернулся от его атаки правой, и сам провел боковой удар правой в челюсть. Не слишком сильно, но противник открылся — и мощный удар левой в горло отбросил его на пол.

Четыре удара пропущены, они прибавили попаданцу синяков на плечах. К потерям можно отнести и боль в подранных костяшках пальцев. Зато нанесено целых двенадцать ударов, двое противников валяются на бетоне до счета «семь», трое — до счета «восемь», но крупный парень, которого явно тошнило, уже поднимался на ноги. Такого бычару одним ударом не свалишь. Новое подростковое тело еще слишком легкое, чтобы вырубать в нокаут такую исполинскую тушу сразу. А это не слишком эффективно. Пора приниматься за дело всерьез. Нечего время зря терять. Надо позаботится о людях. Око за око, пинок за пинок.

На приливе адреналина все забыли, что стекло на лестничной клетке уже высажено, что бабки во дворе уже вопят как резанные, призывая милицию. Все это было сейчас не важно. Не время было отвлекаться на посторонние раздражители. Чревато.

Надо зачищать местность, пока трое отскочивших зрителей пребывают в гамлетовских раздумьях. Убегать или же нападать? Их лица искажались от ненависти, ярости, страха и гнева. Буквально физически ощущалось напряженность молчаливых парней, поднявшуюся в воздух пыль, запах страха и противостояния. А пятеро пока пребывают вне игры. «Пока все неплохо». Один из гопников получивший удар, безвольным кулем валялся на полу, прижимая руки к шее.

Ваня сделал короткий шажок и врезал ему ногой по ребрам, достаточно сильно, чтобы сломать пару штук, а затем мстительно наступил на предплечье одной ногой и на кисть другой. Один из любителей чужого бабла, сидел на корточках спиной к стене и держался за челюсть. А так? Саблин сделал ему подсечку и пнул в голову. Страйк! И повернулся как раз в тот момент, чтобы успеть уклониться от правого хука крупного «братка». Удар, словно тяжелой сваебойкой, пришелся в плечо. Отсушил руку. Маневрировать было неудобно. Все пространство на полу занимали поверженные противники.

— Да я тебя в порошок сотру, падаль поганая! Ты у меня будешь всю жизнь зубы в руке носить! — раздался чей-то истерический крик.

Один из представителей советской учащейся молодежи, воспользовался нападением гориллообразного братка, и тоже рванул вперед. Крупный паренек взмахнул правой рукой. Ваня отвернул голову в сторону и принял довольно слабый удар на ключицу. Парень заметно побледнел. Он нанес не слишком подготовленный мощный удар, но Саблин легко от него ушел, отступив на шаг. Теперь попаданец прижался спиной к стене.

Исполинский браток, Рэмбо недоделанный, снова размашисто нападал, с нечеловеческой силой, но Ваня уже был готов к его новой атаке. Заблокировал могучий удар и пропустив второй рядом со щекой, отчего кулак громилы громко врезался в стену, Саблин убийственно врезал в ответ. Бамс! Удар локтем в переносицу всегда эффективен. А тут второй раз по тому же больному месту. Тем же локтем. В ту же, уже разбитую переносицу.

Бинго! Если подобный удар получается слишком сильным, то осколки носовой кости могут повредить передние доли мозга. Если удар плохо направлен, осколки скулы могут попасть в глаз. В делах подобного рода всякие накладки и случайности неизбежны. Но на этот раз Ваня все сделал грамотно. Попал второй раз по все тому же прибитому месту. Нос всмятку, перелом гарантированный. В течение следующей недели этот парень будет чувствовать слабость и головокружение, но он поправится.

Тут же, второй гопник с налитыми кровью глазами нанес новый удар, Ваня попытался уклонился. Но кулак задел его плечо. И попал по свежему синяку, который Саблин уже получил во время драки. Было больно. «Ладно, хватит изображать хорошего парня. Это никто не оценит».

Ваня уперся пятками в бетон, наклонился вперед и провел серию тяжелых ударов в четком ритме — правой, левой, правой, левой: первый в живот, второй в челюсть, третий в голову и четвертый, сокрушительный апперкот в нижнюю часть подбородка, словно он опять стал обезумевшим пятилетним ребенком, колотившим как заведенный, только в четыре раза тяжелее и во много раз опытнее. Просто и эффективно. Изображавший кусок теста гопник уже начал падать, когда на него обрушился апперкот. Последний удар отбросил его назад, и он рухнул на спину, будто под ним разверзнулся люк в шахту. Полено — поленом.

Игра была закончена. Последние трое «болельщиков» трусливо удрали.

— Падла, тебе не жить, я тебя лично на перо посажу, кровью умоешься, сука! — услышал Иван стремительно удаляющийся голос, в котором чувствовалась злоба, безысходность и тоска.

Вот так. Двигайте отсюда. Четвертый их приятель, пошатываясь как сомнамбула, намылился было на полусогнутых за ними вдогонку, но мощный удар ногой «на посошок» пришелся ему в пятую точку и он кубарем покатился по лестнице. Сегодня ему больше не бегать. Типичное «вне игры». Картина под названием: «Усталый сантехник в депрессии».

Из оставшихся шестерых юных «джентльменов удачи», четверо пострадали достаточно серьезно. Они понесли значительный урон, но все ввязались в драку добровольно. Соображалка подвела. Еще два довольно бодро шевелящихся пэтэушника «на закуску» отведали два мощнейших удара ногами, заставивших их лежать неподвижно. Один из поднимающихся парней рухнул и обмяк, лицо его покрылось восковой бледностью. Его вырвало кровью и слизью. Второй хмырь просто потерял сознание от сильного удара ногой в голову.

Наступила относительная тишина. Никаких звуков, кроме хриплого дыхания. Воздух стал густым от пыли, запаха крови и рвоты. Ивана трясло от избытка адреналина. Он взял себя в руки, подобрал лежащий нож Бабкина и резанул руки «бычары» между большим и указательным пальцем. Это весьма болезненно и такие глубокие порезы долго не заживают. И значит его противник долгое время не сможет пользоваться своими руками. И слава богу. После чего вытер рукоятку о майку Лехи и всунул нож ему в руку. А теперь — ходу!

И, ощущая противную мелкую дрожь во все теле, Саблин помчался галопом вверх по лестничной клетке, не дожидаясь пока нагрянут гости. И милиционеры. Тут, если припрет, с таким энтузиазмом можно добежать и до «канадской границы». Нет меня и никогда там не было. Сижу дома, никого не трогаю. Фух! Одежду переодел, в тазу замочил. Таблеточку по-быстрому напитал энергией и проглотил. Ссадины на кулаках промыл и заклеил «заряженным» пластырем. Переоделся в домашнее. Сам умылся и стал, положив руки на электросчетчик. Стоял и медитировал. «Жизнь оставалась жизнью. Побаливала рожа. Дорога к коммунизму, что-то выходила сложной.»

Вскоре в дверь заколотили.

— Откройте милиция!

И чего стучать? Здесь милицию не вызывали. К тому же скоро придут родители. А лезть к несовершеннолетнему ребенку без участия взрослых — попахивает откровенным педофильством. Так что, пусть ждут. А пока по другим квартирам походят. Узнают многое о себе нового.

Вскоре послышался поворачивающийся ключ в замке. Ваня забежал в туалет сдернул пластырь и смыл его в унитаз. Ссадины заметно подсохли и выглядели теперь как вчерашние. Синяк на щеке тоже пожелтел и не выглядел свежим. Выйдя из туалета, парень обнаружил там Инну Васильевну.

— Привет мам!

— А что это ты такой красивый?

— Пустяки, утром как к бабе Фросе поехал и нарвался на пару местных мальчишек. Повздорили немного.

— Смотри у меня! Горе мое луковое. А что это в подъезде у нас милиция делает?

— Наверное наркоманы подрались, что у нас в подъезде собирались.

— Какие наркоманы. Я во дворе видела, что там были скособоченные Дениска, Леша и Егор. Как же так, они же все из хороших семей! — не верила мама.

Что Иван мог ответить? Не понятно… Он всегда считал, что воспитание придаёт лишь внешний лоск, а уж что народилось, то народилось… Потом плакать поздно.

Минут через десять в дверь снова «требовательно» позвонили. Посмотрев в глазок, Ваня узнал местного участкового.

— Мама, и к нам менты пришли.

И Ваня весьма противным голосом спросил:

— Кто там?

— Сто грамм! Открывайте, милиция!

Парень открыл дверь, за которой, помимо знакомого участкового Перцова, дослужившегося до чина капитана, стояли и два крепких сержанта. Явственно ощущалась общая нервозность. А вот Ване, наоборот, было смешно. Он не к месту вспомнил анекдот: «Почему советские милиционеры всегда ходят тройками? Один умеет читать, второй писать, а третий должен доносить на этих опасных интеллигентов».

Сделав знак своим подчинённым оставаться на месте, участковый зашёл в прихожую, закрыл за собой дверь, огляделся и заявил, прищурив глаза:

— А-а, это ты, Иван! Чо за херня тут происходит? Почему в подъезде такой погром? Думаете, я за вас свою жопу подставлю? Не-е.

— А я откуда знаю? Здесь постоянно какая-то банда наркоманов в нашем подъезде пасется.

— Банда? Прости Господи, весь дом на уши поставили, а там одни малолетки! И все, как один, заявляют, что ты их одноклассник и должен им денег, а отдавать не хочешь! И, заметь, утверждают, что пальцем тебя не тронули! А ты на них напал и ножом порезал! Что скажешь? Ты парень-то неглупый. Раз попал — надо раскаяться и все рассказать, — суровым и обвинительным тоном спросил капитан и гипнотизирующее уставился на Ивана.

«Охренеть! Я, по ходу, ещё и виноват! Моя милиция меня бережёт!» — подумал парень, но вслух сказал совершенно другое:

— Брехня! Они тут в подъезде второй месяц пасутся, хотя никто из них здесь не живет. Кто-то из них меня знает и на все вопросы у них один ответ — ко мне мол в гости пришли. А я их видеть не хочу, очень надо мне с ними возиться. Подрались между собой и снова по шаблону все на меня сваливают. Нашли в каждой бочке затычку. Очень надо мне на десятерых сразу кидаться. И никакого ножа я с собой никогда не ношу, вы кого хочешь можете спросить. А послушать этих мазуриков, так им весь город постоянно денег должен, в том числе и вы тоже. И сегодня я вообще ни с кем не дрался, вчера да, поцапались немного у бабы Фроси на районе с местными, а сегодня ни-ни. Так что напраслину на меня гонят, начальник.

Алиби простое и надежное. Ванин тон, отдельные нотки, интонации — все было искренним, без малейшей напряженности или натянутости, которые всегда сопутствуют лжи. А неча тут… сатрапить…

— Да, Ваня сегодня дома сидел, меня с работы ждал, — охотно подключилась к беседе Инна Васильевна, которой подобное предвзятое отношение к своему сыну совершенно не понравилось.

Не может же ее сын так беспардонно врать? Это исключено. К тому же в народе ходят нехорошие истории, типа: «протокол: подозреваемому были предъявлены неопровержимые улики, в результате чего у него от волнения пошла носом кровь, выпало четыре зуба и сломалось два ребра».

Участковый подозрительно посмотрел на парня, но заметив, что ссадины у парня не свежие, не сумел ничего предъявить по факту и, морально поверженный, вынужден был ретироваться. Пошел, крысеныш, на хутор бабочек ловить! Анализ чужих, не охватываемых поправочными коэффициентами поступков, разгадывание тайн, перед которыми бессильна даже высшая математика, не являлись его сильной чертой. Сапог есть сапог. Но как же хорошо обладать волшебной силой исцеления!

И вообще эти милиционеры — странные люди. Тут недавно в качестве борьбы за социалистические ценности разгоняли баптистскую свадьбу. Так вот, чтобы отличать баптистов от «нормальных» людей, милиционеры в качестве пароля просили всех присутствующих ругаться матом. Они бы еще каждому нож в руки дали и просили ударить человека!

Когда через полчаса с работы вернулся Тимофей Ильич, Ваня сумел еще немного, направляя потоки энергии, залечить свои поверхностные покровы на лице и на руках. Нормально.

А затем они весь вечер принимали незваных гостей. Приходили жаловаться на Ваню родители семерых пострадавших. Пристали, как банный лист к жопе.

— Ваш неадекватный сынок, внезапно набросился и избил наших ангелочков. Они же совсем не умеют драться!

Вот такой коленкор вытанцовывается. Эти ушлёпки, рассказали своим родителям, что оказались в ментовке из-за Вани. Ведь их сыночки самые лучшие и просто не могли ничего такого сделать, а Саблин, сука такая, жестоко избил их кровиночек. А одному так даже наркоту подбросил. И нож другому. Что делается-то! Вспоминался старый еврейский анекдот: «Братская помощь — это когда пятеро темной ночью бросаются на одного, а агрессия — когда один среди бела дня бросается на пятерых».

А мамы и папы жертв открыто угрожали, что сделают, на какое-то время, его жизнь и жизнь его родителей невыносимой — телефонные звонки и анонимки на работу, слухи, угрозы… А осенью так и в школу сообщат.

— Я мама Дениса Разина. Что у вас произошло? Почему мой мальчик в милиции? Отца к нему не пускают! — истеричным голосом вопила одна из свежепришедших мадам.

— Потому, что он кого-то в нашем подъезде чуть не зарезал! — спокойно отвечал Ваня.

— Как, чуть не зарезал? Что ты такое говоришь? Мой Денис на такое не способен! — верещала офигевшая женщина. — Это ты все сделал. Ты должен пойти в милицию и во всем признаться!

Тут, не к месту, Ване вспомнилось шуточное стихотворение: «Мальчик в трусах из ситца, на нарах сидит в милиции, сидит и матерится — он хочет опохмелиться». Вот что получается когда экономишь на кондомах!

Наглую тетку оборвали и заткнули. Родители Вани тоже за сына стояли горой. Малыш напал на семерых почти взрослых оболтусов, тусующихся по чужим подъездам? И предварительно напоил их? Наркоту подбросил? И нож? Есть у него перочинный нож и он лежит дома, на месте. Другого отродясь не было… Искусал комар слона и слону пришла хана? А что денег уличным мазурикам должен, так за подобную клевету можно и в рожу получить. Вам, граждане, лечиться надо. В ЛТП, принудительно. Там Вам уколы полезные поставят, чтобы наяву не бредили.

В общем, будь у Саблиных интеллигентная семья, то может им такой психологический прессинг и доставил бы определенные неудобства. Но батяня Тимофей Ильич был человек рабочий, простой как три копейки. Умствованиями не занимался, а в молодости привык все вопросы решать кулаками. Так что вскоре ему незваные гости надоели, и он, трехэтажными матами, выгнал их прочь.