Аптекарь 2

Глава 16

Саблин поднял бучу, но сам сумел вовремя вырваться из капкана. До того момента как советские и иностранные спецслужбы решили с ним потолковать. Тет-а-тет. Теперь паспорт негра перекочевал в тайник за гаражами и долго не понадобится. А может и никогда. Все, нет его.

Сам же Саблин вымытый и сияющий белизной, уже был дома и терпеливо ждал гостей. Для быстроты отбеливания применялись волшебные сыворотки и крема для кожи. В то, что гости появятся парень не сомневался. Скоро шашка прыгнет в дамки. Оттого все нелегальные дела свелись до необходимого минимума. Да и то они делались через цепочку посредников. Пора быть максимально добропорядочным. Освободившиеся время Иван решил использовать для подтягивания школьных оценок. А то обидно будет, когда нашего «гения» учителя при приватной беседе окрестят туповатым троечником. Придется соответствовать.

Еще когда Иван был в столице, подручные Крокодила продуктивно шныряли по району и нашли один сдающийся в найм гараж. У одного старичка. Зубилин снял этот гараж на один год, заплатил и сменил замки. По документам Саблин к этому объекту никаким боком не относился, поэтому весь компромат из старого гаража, типа золота и оружия, в быстром времени перекочевал в тайники, сооруженные в новом. Теперь даже обыск в старом гараже, где Ваня уже сильно засветился, ничего не даст. Ищите! Что найдете — то ваше! Короче, все чисто. Не привлекался, не состоял, в порочащих связях не замечен. Шероховатости, конечно, имеются, но любой человек не идеален.

Иван в Москве словно бы швырнул пачку дрожжей в унитаз. В скором времени Максвелл разразился статьей о советском школьнике-вундеркинде, мечтающем побывать в Италии. Отпустят ли юного гения посмотреть мир прогнившие советские власти? Опять завязывается соревнование двух систем. Американцы Саманту Смит отпустили. А что Советы? Компания развивалась, словно ей руководили опытные дирижеры.

Так оно и было, так как под патронажем спецслужб, публикации, которые казались никому не нужными, внезапно на Западе были признаны зрелыми и многообещающими. Захватывающими. Поразительными. Грандиозными!

Не все с ними соглашались, но уже тот факт, что маститые светила науки готовы спорить с советским школьником, говорил о многом. Члены-корреспонденты Академии Наук СССР нервно курили в сторонке.

В Советском Союзе всегда же и на всех уровнях преклонялись перед мнением Запада. Как только пошла волна, то наши спецслужбы встрепенулись. А так как слушать радио Би-Би-Си стало в Стране Советов народной привычкой, то прогрессивная советская общественность тоже возбудилась. Как же, на Западе признали нашего юного ученого, а наши рохли все телятся! Материалы давно лежали на телевидении и Капица-младший, даже не читая, считал все полной ерундой. Остальные тоже не далеко ушли от Капицы и только даром свою зарплату получали. Теперь же на перегонки, получив благословение свыше, «Очевидное — невероятное» и «Хочу все знать» разродились передачами, в которых коротко рассказывали о Саблине.

Наутро Иван проснулся знаменитым. Упоминали все. Его книгу «Дочь Монтесумы-2», написанная в соавторстве с Ходжаемым, его теория «Вселенского порога» и его, тянущие на докторские по квантовой физике публикации. Все отмечали свежий взгляд и оригинальность мышления этого школьника.

На Западе активно звали Ивана в гости. Советские власти в ответ сурово отвечали, что никаких официальных бумаг они пока не получали. Но это была только временная мера, чтобы собраться с мыслями. В то, что официальные вызовы от гордых пожирателей спагетти будут, никто не сомневался.

Поэтому в квартире Саблиных в скором времени появилась делегация не званных гостей. Явились — не запылились. «С добрым утром тетя Фая, вам привет от Мордехая…»

Нарисовались наши люди в серых костюмах и с угрюмыми лицами. Явные представители власти. Или бойцы невидимого фронта. Короче, началось. Глядя на этих суровых мужчин, так и хотелось без промедления перевоспитываться. Или же проситься на допрос. Так как всем из популярного фильма известно, что в тюрьме у нас вкусные макароны дают.

А с другой стороны, так же всем известно, что товарищ Берия давно вышел из доверия. Гнильё лезет во все стороны и щели. Куды котимся?

Гости побеседовали с родителями и самим Ваней. Эти люди настоятельно рекомендовали держать язык за зубами и все вызовы игнорировать. Какая Италия? Есть мнение, что это нецелесообразно. У советских собственная гордость! Не надо нам никаких зарубежных посулов. Наше конг-фу лучшее в мире!

«От подарков их сурово отвернись. Мол, у самих добра такого завались». Проявите гражданское сознание! Нельзя вести антиобщественный образ жизни! Парень, заканчивай школу и иди работать — на завод, на стройку, на сейнер. На БАМ в конце концов! В бригаду коммунистического труда! Страна тебе все дает!

Но поскольку одним кнутом действовать было нельзя, то визитеры обещали и пряники. Организовать новый тираж «Дочери Монтесумы-2», про приключения испанского идальго, любителя подраться, баловня женщин с жаждой золота в сердце, в столичном издательстве, а так же выделить на работе Тимофею Ильичу дачный участок, а для Вани организовать поездки на комсомольские слеты и научные симпозиумы. И на молодежный конкурс «Юный сварщик». Мол учись сынок, заграница от тебя не убежит, а советская Родина тебя не забудет. Может быть.

— Ты паря, или целиком и полностью за советскую власть и всеобщее равенство или же — нам враг! — жестко обрисовал обстановку главный из «гостей». — Третьего не надо. Трудящиеся СССР готовятся объявить бойкот империалистической Олимпиаде в Лос-Анжелесе. Нельзя идти против воли советского народа.

Что же, понятней некуда! Короче, знай свое место! Как говорится: «Аривидерче, Рома!» Не хотелось изображать из себя борца за идею, а придется. Ох и непросто общаться с гэбистами!

Саблину уже исполнилось 16 лет и он получил паспорт. До завершения 9 класса оставался всего месяц с небольшим. До начала перестройки примерно 11 месяцев. Скоро оковы тяжкие падут, темницы рухнут и свобода нас встретит радостно у входа. Так что Иван твердо обещал на ближайшие полгода всем иностранцем отказывать. Неопределенно, обещая в будущем еще раз вернуться к этому вопросу. Сам же готовился, пребывая на низком старте. Скоро! Как говорится: «Кто рискует, тот ходит в новых штанах». Потому, что старые обдрыстал.

А пока Ване приходилось изображать из себя примерного школьника. В качестве гордости школы, отрабатывать по полной на первомайской демонстрации. Возвышаясь на фоне рядов мелких красногалстучных пионеров как каланча Ивана Великого. Это вам не какой-нибудь бесправный душара-первоклашка. Величина!

Огромные колонны нарядно одетых людей формировались на распланированных администрацией точках центральной улицы и плавно вытекали на городскую площадь. Флаги, яркие транспаранты «Мир-труд-май», воздушные шарики в руках детей и пестрота весенних цветов, в основном кавказской мимозы и местных тюльпанов, — все это создавало непередаваемую атмосферу радости и веселья. К тому же, комплект из портретов советских вождей стоил весьма бюджетно. Всего 80 копеек за всех членов Политбюро.

Какие-то лихие сорванцы шныряли в волнах людского моря и кусками гнутой проволоки сшибали из импровизированных рогаток, сделанных на скорую руку из шпилек для волос и резинки-венгерки, воздушные шарики у более дисциплинированных детей. Некоторых сорванцов отлавливали бдительные граждане и теперь уши у проказников напоминали красные опухшие локаторы.

Из репродукторов громко гремела бравурная музыка: «Ра-аску-у-дрявый! Клен зеленый! Лист резной!» Народ лучился улыбками, кто-то в эйфории пел песни под баяны, кто-то (как правило это были слишком веселые старушки) ошалело пускался вприсядку прямо по ходу движения людского потока. Осатаневшие организаторы доходили чуть ли не до драк, пытаясь удержать расшалившийся народ в узде. Многие взрослые уже приняли с утра «для сугрева», а вся остальная страна сядет за стол и наклюкается после обеда, как уж заведено. Но все когда-нибудь кончается. Закончилась и эта демонстрация под громкие лозунги «Да здравствует» и «Клянемся!»

Кстати, бумажные деньги почти все ушли. И заначки, заимствованные у криминала и все, что удалось скопить за год действия подпольной мануфактуры. Наконец, на майские праздники, от звонился Зубилину самопальный риэлтер из Лазаревской. Какая-то бабка собралась перебираться к детям в Краснодар и продавала свой дом в курортной зоне. Крокодил и Зубилин реактивно выдвинулись на мотоцикле в дорогу. И Зубилин купил на свое имя этот дом за тридцать тысяч рублей. По документам за одиннадцать.

По документам дом был одноэтажным, старой постройки, и с виду небольшим. Кирпичным, под шиферной крышей. Под крышей располагалась небольшая мансарда. В доме имелось электричество и водопровод. Канализация была представлена традиционным «скворечником». Прилагался участок шесть соток, сад, хозяйственные постройки. При этом сад состоял из старых плодовых деревьев, а огород густо зарос травой. Все это добро располагалось почти в полу километре от береговой линии. Метрах в 470. Берег Черного моря тут был усыпан мелкой калькой и чем-то напоминавшими крупный песок частичками ракушек.

Дому требовался ремонт. Запустила его старая хозяйка. Крышу требовалось перекрыть, обваливающийся подвал расширить. В общем, предстояло немало вложений. А денежки уже тю-тю. И так Крокодил две тысячи Ивану занял на поездку, оформление и доплату. В счет будущих доходов красильной мануфактуры. Кроме того, купленный дом требовал пригляда. Так что Зубилин пока остался в Лазаревской. Но прописываться не спешил, так как мог потерять свою квартиру. И Иван пока не мог переоформить дом на себя. Так как не было легального источника дохода. В общем, засада.

Оставалось надеяться на переиздание книги в Москве. Но там пока еще было глухо. Да и получит Иван в самом лучшем случае десять тысяч грязными. А после покупки машины и гаража на сберкнижке семьи Саблиных оставалось рублей сто. У Зубилина тоже с легальными источниками дохода был полный швах. «Откуда деньги, Зин?» Военная пенсия по инвалидности не предусматривала подобных трат.

Но там можно было как-то отбрехаться, ссылаясь на наследство умерших родителей и займы от друзей. Хорошо, хоть бывшему спецназовцу Саблин полностью доверял. Так как держал его на коротком поводке, утверждая, что без периодического приема лекарств от Вани, тот долго не протянет. Регрессия повлечет за собой быструю смерть. Так что Зубилин был высоко мотивированным человеком, кровно заинтересованные в скурпулезном выполнении всех распоряжений Ивана.

Короче, купленный дом стал нечто вроде «белого слона махараджи». Требовал легальных денег, легального владельца и реально прописанного там человека. А сам Иван пока не мог там прописаться, хотя и получил паспорт, так как не мог переоформить этот дом на себя. И сильно тянуть не стоило, так как могли у компетентных органов возникнуть вопросы. Вот что тут поделаешь?

Короче, Ивану пришлось быстро садиться и писать халтуру. В надежде, что навалившаяся на плечи популярность позволит быстро опубликоваться. А поскольку жизнь Ивана теперь будет рассматривать под увеличительным стеклом, то пришлось садиться самолично и писать в ручную. Пыхтеть приходилось всерьез. Хорошо хоть думать не надо было. Саблин взял «Саксонские хроники» Б. Корнуолла и быстренько переделал их в «Новгородский цикл». Время действия выбрал до призвания Рюрика, а в качестве главного героя и русского супермена вывел молодого Гостомысла. Пойдет для сельской местности.

Параллельно пытался сразу пристроить свой новый роман. Терзал журналистов, появившихся знакомых из номенклатурщиков. Капал на мозги чекистам. Я пока от Италии отказываюсь? Вызовы игнорирую? Давайте и вы шевелитесь. А то мы, подростки, существа капризные. Я — парень хоть куда. И в Крым, и в Рим. Скажу, хочу в Италию и что вы мне сделаете? Не выпустите? Так будет скандал на ровном месте. Разве престиж страны от этого не пострадает? Я вам кто, сопляк беспорточный? Или же личность с мировой известностью? Да и нельзя на ребенка «наезжать», непедагогично это.

Ивану все и всё обещали, но дел не делали. Ну-ну. Россия — щедрая душа. На пустые обещания.

Образовался сумасшедший цейтнот. Летом надо было самостоятельно ехать в Москву и оббивать пороги издательств. Груженным коньяком и балыком. Благо, Крокодил мог потерпеть с возвратом долга.

Плавное течение жизни было нарушено. Все навалилось в одну кучу. Окончание 9 класса и оценки за год. Написание нового романа, над которым пригодилось сидеть не разгибаясь по семь часов в день. Нагрянувшая популярность, беседы с журналистами, комсомольские поручения, будь они неладны. А еще оставались тренировки.

Обеспокоенным такими перегрузками для сына родителям, Ваня степенно отвечал, что у него знакомый хочет продать часть дома на море. И Ваня мечтает её купить. Пропишется там и будет почти все время там жить, приезжая к родителям только на зиму.

— Хочу осуществить свою мечту по доступным ценам! — устремлялся в даль с фантазиями девятиклассник.

Но мама серьезно говорила, что у Вани — скоро выпускной класс, так что ему нужно закончить школу здесь.

— Смотри, как бы от твоего писательства у тебя, сынок, в голове не повредился винтик, другой, — приговаривала Инна Васильевна.

Батя же при этом откровенно ржал.

— Да нехай сынок будет писателем, — смеясь, говорил Тимофей Ильич. — На завод он всегда успеет!

Иван парировал родителям, что дома пока нет, а появиться так и быть, жить там он будет только на каникулах. И просил всех родственников занять ему денег. Под девизом: «Жизнь одна, и прожить ее нужно… в Сочи».

Обе бабуси согласились занять внуку в общей сумме 150 рублей. Родители обещали добавить еще 150. Оставалось только где-то раздобыть еще 10,7 тысяч. Крокодил по своим каналам сумел раздобыть выигрышный лотерейный билет на пятьсот рублей. Предложив счастливому мужику выкупить его за шестьсот. Затем Иван умело разыграл перед родителями и окружающими любимчика Фортуны. Везет — кому везет! Конечно, одной конфеткой не наешься, но стало легче. Легенда постепенно выстраивалась.

Параллельно с написанием романа, знакомая машинистка перепечатывала готовые листы на чистовик в трех экземплярах. Потом в школе прошел последний звонок. Надо ли говорить, что благие пожелания Саблина выбиться в отличники опять не получились? Троек нет и ладно! В связи с наступившими летними каникулами, Ваня быстро, за две недели, закончил свою писанину. Пока машинистка добивала последние листы, Саблин напрягая свои связи в ОРСе закупал лучший армянский коньяк. Подкупался на продуктовой базе дефицитом.

И скупал на рынке лучшие дары родного края. Копченое сало сорта «Осень золотая», балык, черную икру, орехи лещина, «казинаки», армянскую твердокопченую колбасу «суджук». Не подмажешь — не поедешь. Организовывал предварительные звонки от важных лиц в московские издательства с просьбой о встрече. Если «Вам не назначено», то тебя просто и на порог не пустят. Скажут: «Нет никого, приходите завтра». И так все время.

К счастью, Саблин уже был официальным писателем, членом творческого союза и имел в стране немало фанатов. И даже заимел блат на железной дороге, так как успел провести встречу с читателями в клубе железнодорожников и поэтому, в качестве неофициального гонорара, получил право заказывать любые билеты в качестве брони. В порядке разумного, конечно. Так что, «телефонное право», не такая уж плохая вещь, когда работает в твою сторону.

Одновременно подготавливался запасец медикаментов и красителя. С избытком. Нельзя же допустить, чтобы в отсутствии Ивана все останавливалось. Но золотые руки не подводили. Все трансмутации проходили штатно.

Возвращаться в Москву было реально стремно. Не буди лихо — пока оно тихо. Можно плохо кончить. Нельзя войти в одну реку дважды. И безнаказанно.

Но под задницей уже подгорало. Зубилин звонил и докладывал, что местный участковый, Тарас Тимофеевич, уже несколько раз интересовался, когда же новый хозяин пропишется в доме. И так же интересовался источником дохода. Чувствовалось, что в наследство и займы от друзей он не очень верит. Мол, не того полета ты, мил человек, птица, чтобы дома рядом с Сочи покупать. Темнишь…

Этот Тарас был настоящим ментом в полном смысле этого слова и другой работы не знал и не хотел знать. Зациклен, так сказать, на соблюдении социалистической законности.

Оттягивать переоформления дома было смерти подобно. А если гора не идет к Магомету…

В это время в Москве компетентные органы продолжали вести дело пропавшего с горизонта странного гражданина Эфиопии Рас Мариама. Криминалисты нашли в гостиничном номере кучу отпечатков пальцев, но вычленить нужные не удалось. Пусто. В картотеках не значатся. В общем-то в картотеках были только отпечатки пальцев ранее судимых граждан и эксперты могли сверять их только в ручную. А поскольку дело было не так уж важным, то десятки привлеченных экспертов на него не бросили.

Стадо бодрых дебилов топталось без всякого результата. Работа от всей широты русской души была проделана титаническая, это было всем видно, но вот аналитикой они не страдали. Наблюдение за журналистом Би-Би-Си ничего не дало. Связной больше на него не выходил. Кроме того, через две недели после исчезновения разрабатываемого объекта Максвелл заболел и лег в больницу. А недавно умер. Печень отказала. А поскольку журналист давно жаловался на печень, то эту смерть врачи признали естественной.

Начальники, обладавшие незамутненным сознанием слесаря-сантехника, без конца раздавали задания и, ругаясь как сапожники, требовали их выполнения. Рядовые сотрудники, словно шарахнутые электрическим током обезьяны, носились по городу, сверкая ранними залысинами. Бестолковые рапорты шли потоками. Но писавшие их так и не вылупились пока из скорлупы тугодумия.

Единственный след пришел из южных краев. Это была справка, что студент из Эфиопии Фасиладас Рас Мариам год назад потерял свои документы. Стали проверять и эту ниточку, но за прошедшее время, кроме Москвы, этот паспорт нигде не всплывал. На нарисованных согласно показаний свидетелей фотороботах скорее можно было опознать гориллу из зоопарка, чем человека. Так что и эта ниточка оборвалась. Везде голяк.