Анти-Горбачев 3

Глава 15

Новый Узень

Этот город на западе Казахстана получил свое новое наименование в 60-х годах, когда здесь начали строить мощный нефтеперерабатывающий комплекс, началась застройка жилых кварталов и сюда потянулись специалисты из России. Но по сути он всегда оставался жуткой национальной периферией. Из градообразующего можно было еще назвать аэропорт, вполне себе современный (железнодорожного вокзала тут, увы, не было в связи с отсутствием железной дороги) и исправительно-трудовое учреждение номер 6656. Большое, порядка 50 гектар занимало, огорожено он было двойным кольцом колючей проволоки с запреткой между ними и содержало около двух тысяч заключенных, в основном из Казахстана, но не только.

Волнения, если быть совсем точным, начались вовсе не из-за какого-то там избрания секретаря горкома, а по причине драки на местной танцплощадке. Казахи не поделили своих подруг с русскими парнями, после чего произошло массовое побоище. Милиция увезла в морг пять трупов и еще в окрестные больницы были привезены или обратились сами двадцать три человека.

Драка у танцплощадки случилась 5 сентября вечером, а уже на следующий день разгоряченная толпа казахов пошла громить русские кварталы — так здесь назывались панельные девятиэтажки в южной части города. Жители этих панелек в принципе были уже в курсе, что готовится против них, поэтому на работу на нефтезавод почти никто не поехал, двери в подъезды были в основном забаррикадированы и особенно много пострадавших не набралось. Милиция же, набранная, как это водилось, из местных нацкадров, сделала вид, что вокруг ничего не происходит… но тем не менее к вечеру в морги поступило еще пять трупов с колотыми и резаными ранами.

А ночью подоспела бригада внутренних войск, которая в первую очередь взяла под контроль шоссе в город Шевченко, а во вторую установила патрули и заграждения между казахскими и русскими кварталами Нового Узеня. Вот тогда на связь с вв-шниками, а если быть точным, то с командиров в/ч 603122 майором Красновым и вышел начальник городского отдела милиции капитан Конакбаев.

— Слушаю, — сказал майор Краснов в наушник радиостанции, — говорите.

— Это капитан Конакбаев, — сказал ему наушник, — глава новоузенской милиции.

— Не родственник знаменитого боксера? — тут же задал вопрос майор.

— Нет, — открестился тот, — Серик вообще из Павлодара, а сейчас, кажется, в Алма-Ате живет. Конакбаевых в Казахстане много.

— Слушаю вас, капитан, — повторил Краснов.

— В соответствии с поручением из центра устанавливаю связь с вашей бригадой, — продолжил Конакбаев.

— Ну считай, что установил, — перешел на ты майор, — дальше что?

— Дальше надо скоординировать наши усилия, — выговорил сложную фразу милиционер, — и нормализовать ситуацию в городе.

— Умных слов ты много нахватался, хвалю, — поддел его майор, — но где же были вверенные тебе силы вчера, например?

— Выполняли поставленные задачи, — нашелся Конакбаев.

— А задача была — сидеть по своим отделениям и носа на улицу не высовывать, да?

Капитан промолчал, потому что сложно было на это что-нибудь ответить.

— Ладно, проехали, — после секундной паузы продолжил майор, — к каждому нашему патрулю и заслону высылайте по одному-двух своих сотрудников, так и будем координировать усилия… координаты патрулей тебе сейчас сбросят.

Но с вычислением и поимкой зачинщиков беспорядков боксер Конакбаев все же серьезно помог своим новым партнерам. Уже после обеда восемь крепких и накачанных парней с лицами, не обезображенными интеллектом, сидели в главном отделении милиции Нового Узеня и давали нужные показания.

— Здесь же имеется исправительно-трудовое заведение? — вспомнил Краснов ориентировки, кои им раздавали перед началом операции, — вот туда мы их и определим на первое время. Кстати — как насчет этого ИТЛ, никаких проблем не было? — спросил он у Конакбаева.

— Свят-свят-свят, — перекрестился тот совсем не советским правилам, — там все тихо-спокойно обошлось… если б две тыщи зэков на улицы выпустили, это совсем нехорошо бы получилось…

— Значит, я рапортую об успешном завершении нашей операции, — полувопросительно высказался Краснов, — так?

— Рапортуй, майор, — согласился Конакбаев, — мы сделали все, что могли…

В Алма-Ате и Чимкенте волнения случились совсем по другим поводам и с новоузенскими событиями связаны были косвенно. А просто любимая футбольная казахов Кайрат взяла и проиграла минским динамовцам, причем судья не засчитал Кайрату гол на последних минутах матча, абсолютно несправедливо, по мнению фанатов. Вот и началось после этого…

Но масштабы были несравнимы с тем, что было в Новом Узене — внутренние войска даже не успели доехать до этих городов, как местные власти отрапортовали о полной нормализации ситуации. Романов собрал экстренное заседание Политбюро на следующий день по окончании волнений в Казахстане.

— Товарищи, — начал он свое выступление, — пришло время обратить наше пристальное внимание на национальную политику государства. Основы таковой, как вы наверно все хорошо помните, заложил Владимир Ильич в далеких двадцатых годах…

— Да-да, Григорий Васильевич, — первым выскочил Щербицкий, — мы все прекрасно помним такие труды основоположника, как «О национальной гордости великороссов» и «К вопросу об автономизации».

— Вот-вот, — остановил свой взгляд на нем Романов, — именно про эту работу я и хотел побеседовать сегодня.

— А что именно вас там заинтересовало? — спросил Щербицкий, — это одна из краеугольных работ марксизма-ленинизма, все споры относительно ее содержания остались в далеких двадцатых годах.

— Владимир Васильевич, — жестом остановил его Романов, — давайте вспомним хронологию событий — конец 1922 года, в партии идут ожесточенные споры относительно принципов организации советского государства, правильно?

— Было такое, — нехотя отозвался Щербицкий, — спорили в основном относительно двух концепций — ленинская федерализация, которую приняли в действительности, и сталинский формат, который упирался именно в эту автономизацию.

— Верно, — согласился генсек, — тогда в партии были более, чем свободные правила, касающиеся дискуссий. Вся страна дискутировала почти что на протяжении всех двадцатых годов. Так вот, в чем заключалась сталинская концепция, знаете?

— В общих чертах, — осторожно ответил Щербицкий.

— Отлично, значит, я сейчас введу вас в курс дела более детально, — улыбнулся Романов. — Итак, план Сталина — есть единая и неделимая Россия, в которую на правах автономий входят все нации и народности, проживающие компактно. Права выхода из государства ни у кого нет… ведь если вдуматься, то это право не менее, чем атомная бомба, заложенная под фундамент страны, согласитесь… если, к примеру, Верховный Совет Украины вдруг соберется и провозгласит свою независимость, то это будет абсолютно в рамках ее существующей юрисдикции. И Союз должен будет удовлетворить просьбу Украины. А если за Украиной последуют и все остальные 13 республик — ну куда это годится, товарищи?

— Григорий Васильевич, — подал голос Алиев, — вы всерьез полагаете, что кто-нибудь в наших союзных республиках решится на такой шаг?

— Понимаю ваш скепсис, Гейдар Алиевич, — ответил Романов, — действительно при наличии шестого пункта в Конституции, это юридически, и фактического контроля страны со стороны наших спецслужб такой вариант кажется фантастикой. Но мы же с вами реалисты, верно?

Члены Политбюро дружно покивали головами, фантастами никому казаться не хотелось.

— И поэтому должны рассматривать разные возможности развития страны… Римская империя была могущественной почти полтысячелетия… — неожиданно перескочил он на исторические параллели, — но в итоге все равно ослабла и была побеждена варварами.

— Советскому Союзу всего семьдесят лет, — осторожно возразил Кунаев.

— Это неважно… — отмел его возражения Романов, — империя Александра Македонского даже меньше семидесяти лет простояла. Важны принципы, заложенные в основу государства… а свободный выход из состава страны совсем не укрепляет нас. При малейшем ослаблении центральной власти центробежные силы национальных окраин очень просто могут разметать страну на отдельные кусочки.

В зале заседаний воцарилась гробовая тишина, все ждали, куда же в конце концов вывезет кривая рассуждений генсека.

— Давайте возьмем классиков, — неожиданно предложил Романов, и собрание не нашлось, что на это возразить, — Карл Маркс в своих трудах однозначно говорил, что политическим устройством будущего государства рабочих и крестьян может быть только унитаризм. Федерализм способен только на то, чтобы развести народ по национальным квартирам в противовес пролетарскому интернационализму…

— Хм… — взял слово Алиев, — однако не надо забывать и об отдельном мнении Маркса насчет многонациональных государств — там он вполне допускал федерализацию.

— Согласен, — не стал спорить Романов, — но мы пойдем далее… у партии РСДРП мнение насчет государственного устройства страны после победы революции менялось неоднократно. Не мне вам напоминать о резко отрицательном отношении руководства партии и лично Владимира Ильича к программе Бунда — они хотели федерации не только в государстве, но и в партии.

Про Бунд как-то никто не решился поспорить, поэтому Романов продолжил.

— Ситуация немного поменялась после февраля 17 года — народы России, в первую очередь кавказские, начали требовать большей самостоятельности, что могла предоставить именно федерализация. Тогда РКПб смягчило свои формулировки по этому вопросу и допустила возникновение союза республик. Идем далее, к самому интересному…

— А что будет самым интересным? — справился Щербицкий.

— 1922 год и дискуссия относительно автономизации, Владимир Васильевич, — любезно сообщил ему Романов. — Итак, гражданская война закончилась, эпоху военного коммунизма сменил НЭП, страна потихоньку начала выбираться из крутого пикирования, и вот здесь вопрос формата объединения наций в пролетарском государстве стал, что называется, ребром. К этому времени, если кто-то забыл, уже сложилась сама собой сложная структура национальных образований — наряду с федеративными по сути республиками, это Россия, Закавказье, Украина и Белоруссия, имелись также Автономные республики (Башкирия, Татарстан, Туркестан), Автономные области (Чувашия, Калмыкия). Но это еще не все — были две трудовые коммуны, немцев Поволжья и в Карелии, плюс две народные республики в Средней Азии — Бухара и Хорезм.

Романов встал и начал прохаживаться по красной ковровой дорожке вдоль длинного стола, где рядком сидели члены Политбюро.

— Весь этот набор было решено упорядочить в августе 22 года, когда создали специальную комиссию во главе с Куйбышевым. Итогом ее работы стал план автономизации в соответствии с рекомендациями Сталина… он же на тот момент был наркомом по делам национальностей. Решено было учредить СССР, в который на правах автономий войдут все перечисленные образования, слова о праве наций на самоопределение в этом проекте, конечно, присутствовали, но о возможности легального выхода из Союза ничего не говорилось.