Глава 16

И про лёгкую… лёгонькую промышленность


За поимку важного иностранного шпиона все причастные получили свой кусок пирога. Не забыли и про лейтенанта, который углядел самое важное звено в цепи ошибок партнёров — он получил внеочередное звание капитана, двухнедельную путёвку в крымский санаторий и денежную премию. А вот сотрудников, проворонивших уход Гордиевского с напарником из вагона поезда, наоборот — понизили в звании на один пункт и перевели в районы Крайнего Севера, первого в Воркуту, второго в Анадырь.

Но всё хорошо, что хорошо кончается, поэтому Романов несколько притормозил свою активность на этом фронте и переключился на другую тему, она давно вызревала у него в голове и вот, наконец, созрела. Большое совещание по этому вопросу было назначено в городе Иванове, являющемся, как хорошо известно, городом невест, а кроме того ещё и столицей советской текстильной промышленности. На одном из флагманов отечественного текстилестроения, Ивановском меланжевом комбинате (а если точнее, то в Доме культуры этого комбината), оно и состоялось.

Первым на трибуну поднялся, как это легко догадаться, первый секретарь Ивановского обкома Владимир Григорьевич Клюев.

— Партия и правительство, весь советский народ в едином порыве сплотился перед лицом страшной угрозы, которую несет иностранная военщина, — отдал он дань текущей повестке дня, после чего плавно перешёл к более насущным делам. — Наш пролетарский город всегда был на передовых рубежах строительства коммунизма. Со времён революции 1905 года лучшие представители ивановского пролетариата плечом к плечу стояли в борьбе за лучшее будущее.

— Владимир Григорьевич, — притормозил его порыв Романов, — давайте уже ближе к теме совещания. К текстилю.

— Хорошо, — быстро ориентировался секретарь, — к текстилю, значит к текстилю. История Ивановского текстиля уходит своими корнями в далёкие времена Смутного времени — именно тогда у нас появились первые мастерские, выделывавшие льняные ткани. Земля у нас, сами понимаете, северная, полевые культуры растут вяло, поэтому-то сама собой образовалась отрасль, в которой ивановцы были конкурентоспособны. Далее я пропускаю длительный период до революции и перехожу непосредственно к нашему времени. Советская власть поставила перед ивановцами цель стать одной из самых передовых областей страны — некоторое время даже наш регион называли советским Манчестером. В двадцатые-тридцатые годы здесь было построено более десяти современных предприятий текстильной отрасли, в том числе и меланжевый комбинат, в ДК которого мы находимся, а также камвольный комбинат, фабрика имени Дзержинского и Красная Талка. В результате мы имеем современный и динамично развивающийся комплекс по выпуску текстильной продукции — если в 1913 году наш город производил 120 миллионов квадратных метров всех тканей, то в прошлом году мы выпустили более двух миллиардов квадратных метров. Нам есть чем гордиться и есть что развивать, — так жизнеутверждающе закончил свою речь Клюев.

— Пара вопросов, если позволите, — Романов встал из-за стола президиума и начал прохаживаться взад-вперёд.

— Конечно-конечно, — Григорий Васильевич, — отвечал из-за трибуны секретарь, — я вас очень внимательно слушаю.

— Сырьё, я так понимаю, у вас в основном из Средней Азии идёт, верно?

— Абсолютно, Григорий Васильевич, — с готовностью подтвердил Клюев. — Хлопок на 100% оттуда. Остальные виды либо из соседних областей, это лён по большей части, либо с химкомбинатов Дзержинска, если синтетика. Шерсть из разных мест, даже затрудняюсь сказать, откуда больше всего.

— По импорту ничего не закупаете?

— Если только запчасти к оборудованию, — запнулся секретарь, — и немного натуральных красителей из Индии.

— Какая доля хлопчатобумажных тканей в общем выпуске?

Клюев полистал свои бумажки и ответил:

— В прошлом году была примерно 36%.

— То есть всё развивается по плану без каких-то затруднений? — задал наводящий вопрос Романов, дойдя до крайнего правого угла стола президиума.

— Затруднения есть, как же без них, — мигом собрался с мыслями Клюев, — наши заявки на импорт, например, Минвнешторг рассматривает по остаточному принципу. Лёгкая промышленность у него не в приоритете. Фонды на социалку опять же каждый год нам режут по живому — а людям надо бы кроме работы ещё отдыхать и лечиться. Ну и главная наша проблема на сегодня это большой перекос по половому признаку — на тысячу мужчин у нас сейчас приходится чуть более 1300 женщин. Это на 20% больше, чем в среднем по стране.

— Да, это большая проблема… — задумался Романов, — надо подумать, как её решать, а решать надо… но я хотел бы затронуть вот какой вопрос…

И он налил себе воды из графина, выпил и продолжил.

— С текстильной промышленностью у нас всё в порядке, тканей много и на любой вкус. Со швейной ещё лучше — планы выполняются и перевыполняются, выпуск одежды для всех возрастов ширится, люди получают награды. А в сухом итоге получается, что народ давится в очередях за импортом. Ну или переплачивает спекулянтам, а отечественную продукцию почему-то обходит стороной…

— Если это ко мне вопрос, — тихо произнёс со своей трибуны секретарь Клюев, — то я как-то затрудняюсь с ответом…

— Да нет, Владимир Григорьевич, это был риторический вопрос, — успокоил его Романов, — конкретного ответа он как бы не требует…

— А что требует? — продолжил тупить Клюев.

— А требует он поиски решений наболевших вопросов, — отрезал ему Романов и продолжил уже по теме. — Ситуация прямо скажем идиотская, товарищи — взять хотя бы эти пресловутые джинсы… ну штаны и штаны, правда из прочной ткани, носятся долго и гладить их не надо. Почему они у нас в стране стали символом?

— Каким символом? — опять влез со своим вопросиком Клюев.

— Символом того, что всё, произведённое в западных странах, лучше отечественного.


Секретарь сначала покраснел, потом побледнел и смог ответить только избитой истиной:

— В душу к покупателю не залезешь, Григорий Васильевич, что же мы поделаем, если ему импорт нравится больше…

— А придётся залезать, Владимир Григорьевич, — мягко поправил его Романов, — новые времена настают, работать по-старому уже не годится.

— Фильм такой был, — осмелился секретарь, — с Чарли Чаплиным, Новые времена назывался.

— Помню-помню, — откликнулся Романов, — там Чаплина еще кормили с помощью механических приспособлений. Но это к делу не относится, давайте ближе к теме… ставлю вас в известность, что в Правительстве готовится постановление, посвященное именно тому, о чем мы с вами говорим.

— И что в нём предусмотрено, в этом постановлении? — спросил Владимир Григорьевич.

— Главный затык у нас образуется на этапе моделирования готовой продукции, который происходит без какой-либо обратной связи от покупателей — грубо говоря, мы шьем образцы, спущенные сверху, которые никто… ну хорошо, мало кто… стремится купить. Про ткани тоже забывать не нужно — их типы и исполнение тоже нуждаются в согласовании. Весёленький цветочек и размытые лиловые пятна сейчас никому не нужны.

— И как же планируется преодолевать эти препятствия? — продолжил интересоваться секретарь

— Надо учиться у капиталистов, — бухнул ему Романов, — в этом нет ничего зазорного — у них же нет никакого затоваривания рынка, а покупатели даже и слова такого не знают, импорт, охотно берут отечественные товары. В последние две недели у нас этими исследованиями вплотную занимались два института, и вот что они рекомендуют.

Секретарь открыл свой блокнотик и приготовился прилежно записывать, а за ним это сделали и остальные присутствующие.

— Первое — для установления устойчивых обратных связей между рынком и производством создается новая структура… назовем ее условно комиссией по покупательским предпочтениям. Второе — надо развивать творчество масс… зайдите на любой вещевой рынок СССР… что, никогда не бывали? А жаль, там очень любопытные вещи встречаются. Так вот — кроме импортных вещей там полно сшитых кустарным методом, причём шьют именно то, что надо покупателям. Вот этих подпольных или полуподпольных предпринимателей надо впрячь в общую государственную упряжку.

— Но это же частный бизнес, — побелевшими губами отвечал секретарь, — как это будет согласоваться с марксистско-ленинской теорией?

— Нормально будет согласоваться, — отбрил его Романов, — вспомните НЭП — почти 10 лет частники работали параллельно государственным образованиям и никто не жаловался. Да и потом вплоть до 50-х годов у нас существовали так называемые артели, сельскохозяйственные, промысловые. Обеспечивали население в том числе и одеждой с обувью, платили налоги, получали зарплату.

— Но пойдём дальше, — закончил Романов исторический экскурс, — ценообразование… ни для кого не секрет, что цены у нас устанавливаются абсолютно случайно, но уже после установления от этого рубежа отходить никому не разрешается. Ни на копейку вверх, про вниз уж не будем говорить, такое только при Сталине было, и то недолго. А это неправильно — получаются жуткие перекосы между спросом и предложением. Если цена на что-нибудь завышена, то это что-нибудь так и лежит на полках магазинов, пока не придёт пора его списывать. А если занижена, образуется так называемый дефицит, что это такое, наверно, пояснять не нужно?

Присутствующие издали коллективный гул, означающий, что да, с этой проблемой все хорошо знакомы.

— И такой товар мгновенно сметается с полок, но не весь, естественно, часть оседает в подсобках и на складах, а потом торговые работники продают его нужным людям с наценкой или отдают взамен встречных услуг. Формируется так называемая торгово-закупочная мафия, присущая исключительно социалистическому обществу — более нигде в мире такого понятия не существует.

— Какой же из этого выход, спросите вы? Владимир Григорьевич, подскажите — вы же не хуже меня знаете…

Секретарь в третий раз за сегодня покраснел, но всё же выдал:

— Повысить цены на дефицит, так наверно…

— Совершенно верно, — воскликнул Романов. — Это, конечно, тоже не совсем вписывается в марксистско-ленинскую теорию, надо будет проводить кропотливую разъяснительную работу с населением. Но сохранение текущего состояния дел это путь в тупик.

— Ну и напоследок про джинсы… да выпустите вы их что ли в количестве, которое насытит наш рынок. И люди перестанут наконец переплачивать за них бешеные деньги — я слышал, что цена на Ли и на Вранглер у спекулянтов доходит до 300 рублей — ну куда это годится.

— Джинсовая ткань, так называемый деним, у нас выпускается в очень малых количествах, — сообщил секретарь, — такие планы установлены Госпланом.

— Госплан мы поправим в кратчайшие сроки, — успокоил его Романов, — так что считайте это заданием партии и правительства — к концу года наладить бесперебойный выпуск джинсов по умеренным ценам. Но это ещё не всё, — продолжил он, — такое вот обезьянничанье с западными товарами тоже не самая нужная штука. Пора бы уже и что-то своё придумать, не менее популярное, чем джинсы. Как считаете?

Загрузка...