Англичанка г…

Глава 7

Событие четырнадцатое

«Видите ли, проводной телеграф — это как очень, очень длинный кот. Вы тянете его за хвост в Нью-Йорке, а его голова мяукает в Лос-Анджелесе. Понимаете? А радио работает так же: Вы посылаете сигналы тут, их принимают там. Вся разница — нет никакого кота.»

Альберт Эйнштейн

Дурень — это ведь не дурак. Сашка на встречу с Николаем оделся скромно и за Аньку спрятался. Ну, и маску дурня надел. Чуть рот приоткрыт, чуть волосы всклокочены, большего и не надо. Он не первый даун в России, и что печально, не последний. И к ним в целом сейчас снисходительно-доброжелательное отношение. Юродивые, чего с них взять? Им бог помогает. Они безвредны. Император был со свитой. Нет, не из Петербурга кучу чиновников привёз, чтобы больницу им показать.

Это местные Тульские товарищи его облепили, а самого императора сопровождали всего несколько человек: князь Орлов Алексей Фёдорович — Главный начальник III отделения Собственной Е. И. В. канцелярии и шеф Отдельного корпуса жандармов, какой-то писарчук, граф Михаил Юрьевич Виельго́рский, высоко сейчас вознёсшийся, и полтора десятка конногвардейцев.

Граф Виельго́рский сейчас целый обер-шенк. Это чиновник второго класса, выше-то почти и нет никого. Тем не менее — это смешно. Ведь если по чесноку, то обер-шенк — это виночерпий.

Сашка в табель о рангах, узнав об этом назначении, заглянул. С точки зрения человека двадцать первого века звучало прочитанное, как анекдот.

«Обер-шенку подчиняются мундшенки — это заведующие винными погребами, кофишенки, понятно — ответственные за приготовление кофе и чая для августейших особ, тафельдекеры, в переводе — скатертник или заправляющий столом, ответственные за сервировку стола, кондитеры, келлермейстеры — это такие смотрители погребов». И это в середине девятнадцатого века, когда уже есть телеграф и пароходы с паровозами.

Орлов? Ну и чёрт бы с ним. А вот Виельго́рский — это да. Он знал дархана Дондука. И хорошо его знал. Знал и о маскараде. Но возьмёт проговорится, вопросы возникнут и, чего доброго, всплывёт дуэль. Вот тогда Орлов Алексей Фёдорович — это уже не ерунда, а беда. Орлов не так и давно сменил на посту известного всем Бенкендорфа. Есть легенда, что император при назначении вызвал Бенкендорфа к себе и протянул ему носовой платок со словами: «Будешь утирать слёзы сиротам и вдовам, утешать обиженных, стоять за невинно страдающих». А… Ну, ничего не выходило у Николая по его желанию. Всё вопреки.

Здоровый лоб всё же у них Государь. Не дрищ, при росте под два метра, а атлет. Кох где-то то ли читал, то ли смотрел в будущем по телеку, что Николай ежедневно по часу, а то и по два отрабатывает приёмы штыкового боя, пока не устанет до потери пульса. И всякие новые приемы изобретает, превратив штыковой бой в какое-то подобие у-шу.

— Анна Тимофеевна! — император кивнул присевшей в книксене Аньке, — Рад видеть вас в полном здравии. И трудами вашими впечатлён. А этот хитрец позади вас и есть князь Болоховский? Дурнем прикидывается. Зря вы это, Александр Сергеевич, мне всю информацию по вам Алексей Фёдорович предоставил. Удивительная жизнь. Я, если честно, даже не поверил. Вот раз мимо проезжал и повод обнаружился, то решил и волшебное это место посетить и на волшебника посмотреть.

— Ваше Императорское Величество, — чуть каблуками Сашка не щёлкнул от неожиданности.

— Удивительные вещи мне доложили, — Николая кивнул в ответ, — говорят, что телеграф себе построил необычный, который не азбукой Морзе сигналы записывает, а буквами сразу. Ординарный академик Якоби Борис Семёнович говорит, что ничего похожего ни у кого во всём мире нет.

— Нет, Ваше императорское Величество, в одном экземляре на планете Земля существует. А, в двух простите. Здесь и Болоховском. Только моей заслуги в этом нет никакой. Изобрёл этот аппарат академик Эмилий Христианович Ленц. Я лишь денег дал на исследования и на постройку первой линии от одного своего села к второму, — Сашке осведомлённость Николая не нравилась, сейчас заберёт Ленца в Петербург, и заплесневеет он там без денег среди завистников.

— Пошли, покажешь.

Охо-хо. Точно заберёт.

Как работает телеграф, собранный Ленцем, Сашка представлял себе слабо. Когда он построил первый на основе азбуки Морзе, то всё было понятно, но теперь это был огромный закрытый ящик, который ежедневно ломался и требовал заправки чернилами и воском. Нет, Сашка внутрь заглядывал. Любопытно же. Думал там стоит пишущая машинка, но ничего похожего там не увидел. Это было… скорее на какую-то безумную швейную машинку похоже, по крайней мере — напоминало. Даже посредственным электриком и механиком Кох не был, и потому в дела гениев, которых Ленц воспитал и пригласил в Басково, не лез. Академик вокруг себя целое кубло научное свил.

— Ванька, заводи шарманку, — Виктор Германович первым заскочил в домик, где стоял телеграфный аппарат, и замахал руками на пацанов, вечно трущихся у аппарата.

А нифига. Некуда им деться. Николай особого приглашения ждать не стал и вломился следом. Чего можно сказать? Гении они, нахрихтен беобахтен, все любят бардак устроить и превратить рабочее место в свалку просто необходимых запчастей. Аппарат вечно ломался и усовершенствовался Ленцем и компанией. Все валяющиеся и даже аккуратно лежащие на полках, на стенах висящих, запчасти, если собрать, то и три аппарата можно соорудить. Но не собраны. Пять столов вдоль стен, и все запчастями завалены и пятеро пацанов лет четырнадцати — пятнадцати теперь в угол забились у двух крайних столов. Под потолком горит трёхрожковая спиртовая лампа вполне всё это богатство хорошо освещая.

— Вашество… — Ванька сжался, заметив вошедших. Это не тот уже Ванька, не старший и не младший, те давно выросли и сейчас заведуют различными предприятиями князя Болоховского. Это очередной. Тоже беспризорников время от времени приносит к Сашке в расставленные по всей губернии сети. Этого выделил сам Эмилий Христианович, сказав, что он даже его умнее. Левша рядом не лежал.

— Вань, заводи аппарат, в Болоховское телеграмму отбей, спроси, что там с Воронком. Это Ваше императорское Величество у меня главный производитель захромал… Отбей Ваня.

Главный телеграфист самого продвинутого в мире аппарата стал включать аппарат. Послышался гул внутри ящика…

— Александр Сергеевич, — Николай поманил Сашку на выход, шумно стало в домике.

— Слушаю, — когда окруженные гвардейцами они вышли на улицу, Государь ткнул пальцами в столбы с проводами уходящими в сторону леса и дальше к Болоховскому.

— Александр Сергеевич, а возьмёшься построить такой от Петербурга до Москвы вдоль железной дороги строящейся?

Николай сбрил дебильные бакенбарды и полысел. При этом видимо стесняясь лысины, волосы с висков зачёсаны на лоб. Входя в низкую дверь телеграфной избы, он фуражку снял и сейчас рукой пытался волосы на залысину натянуть.

— До Тулы, Ваше императорское Величество! — вылез из-за гвардейцев Тульский губернатор с интересной фамилией.

— До Тулы? — Николай кивнул головой Крузенштерну, соглашаясь с ним.

— То, что сделал один человек, второй всегда повторить сможет. Вся Европа уже укутана сетями телеграфными. Конечно, можно сделать. Вопрос в деньгах и скорости.

— Деньги! Мне докладывают, что опять затруднения с железной дорогой, опять дополнительных просят. Эх. Разорите вы меня.

— Я за прибылью не гонюсь. Построю по себестоимости…

— Как? — Николай голову набок завалил. Новое слово услышал?

— По себестоимости. Это когда продаёшь по той же цене, в которую производство обошлось, не закладывая для себя прибыль.

— Вот как. И зачем это тебе, князь? — Николай ещё дольше голову наклонил к плечу.

— Война впереди у Вас, Ваше императорское Величество, туда деньги понадобятся. Я другими способами заработаю.

— Война? Опять сон Анне Тимофеевне приснился? — голова встала прямо и холодные глаза уставились, не мигая, на Сашку.

— Нет, Ваше…

— Николай Павлович.

— Нет, Николай Павлович, анализ ситуации в мире. Вы же можете оценить ситуацию, что сложилась во Франции. Пришедшему сейчас к власти президенту Наполеону нужна война, чтобы перенаправить энергию улицы на внешнего врага. Турции она нужна по той же самой причине. Европейские провинции бузят. Валахия может восстать в любую минуту. Нужен внешний враг. Ну и Англия, ей необходимо, чтобы были низкие тарифы или ввозные пошлины и низкие вывозные пошлины. Ей нужно покупать дешевое сырьё и продавать дешево свои товары из этого сырья произведённые. Тогда не будет развиваться промышленность у её торговых партнёров, у нас, например. И они завалят нас своим товаром, убив окончательно нашу и так хилую промышленность. У нас высокие ввозные пошлины сейчас — это вы правильно сделали, ваше императорское Величество. Значит, англичанам нужно победить нас и заставить принять их условия.

— Однако! — Николай чуть отошёл от Сашки, ну, видимо, чтобы тот целиком виден стал, а не только дебильная физиономия, — Хорошее начало Александр Сергеевич, а вывод глупый, уж извини. Никогда Англия и Франция не объединятся против одного врага, даже если этим врагом будем мы. Они сами непримиримые враги и никакая сила их не объединит. И потом, не полезут они на нас. У нас есть союзник — Австрийская империя и против такой силы даже союз Англии и Франции бессилен, даже если бы он вдруг и состоялся. А Турция? Зачем им за неё вступаться. Нет, неверен вывод твой князь.

— Вам виднее, Николай Павлович. Я тут в деревне сижу, а вы с послами и государями общаетесь. Тем не менее, я, как и обещал построю этот телеграф. Только вот на каких условиях. Я строю кусок и предоставляю смету. Вы оплачиваете, и я строю следующий кусок…

— А почему не весь телеграф? — насупился Государь, понимая, что его сейчас этот дурень оскорбляет.

— Я хорошо знаком с князем Мещерским. Со старшим. Он выделил всё, что у него было до последней копейки на войну с Наполеоном, поверив обещанию вашего брата после войны оплатить поставки. Прошло уже тридцать семь лет, а большей части денег князь так и не получил. Это я вам не в вину Ваше императорское Величество. Пословица есть про царя и псаря, надеюсь слышали? У вас псари превратно иногда понимают свой долг.

— Дерзок ты больно, князь. А что же больницу такую огромную и дорогую за свои деньги построил? — Николай повернулся к сооружению, превосходящему Зимний дворец.

— Это, Ваше императорское Величество, чисто коммерческий проект. Уже в следующем году его строительство окупится, и он начнёт приносить прибыль. Часть её пойдёт на оплату труда докторов в правом и левых крыльях больницы, часть на содержание здание, часть на лечение бедноты в правом крыле больницы, ну а остальное я найду куда потратить. У меня много проектов, в том числе строительство хорошей дороги до Тулы.

Император повернулся к Крузенштерну.

— Николай Иванович, а дорога действительно плоха. Понимаю, вы недавно в должности, но в ближайшее время постарайтесь исправить положение.

Крузенштерн не зря оказывается волновался. Сашка решил с генерала побыстрее внимание отвлечь венценосца.

— Ваше императорское Величество, у меня к вам просьба…

— Слушаю, князь, — сморщился Николай. Не любит просьбы исполнить. Ну, его понять можно к нему всё время с просьбами обращаются. И никогда с приятными.

— Не забирайте от меня академика Ленца в Петербург.

— Да? Ты что князь, мысли читаешь? — совсем насупился, сейчас начнёт молнии пущать.

— Нет, просто напрашивается такое решение с вашей стороны. Анализ опять. Не нужно ему в Санкт-Петербург. По идее, никому не нужно. Сейчас будем ходить по больнице и почувствуете почему. Больные только через неделю появятся. Все почти из Петербурга. В городе плохой, сырой климат, способствующий легочным заболеваниям, и там же множество больных чахоткой или туберкулёзом. В сумме это приводит к большому количеству заболевших. Чахотка болезнь заразная, Анна Тимофеевна, вам, наверное, уже говорила. Там бактерии — звери такие маленькие. И они передаются от человека к человеку при чихании, кашле, через посуду и поцелуи. Даже возможно при рукопожатии. Кашлянул человек, утёрся рукой и здороваться полез, а тот через небольшое время эту руку в рот. Зуб у него заболел или кость застряла.

— Почему же все не болеют до единого, если так легко передаётся эта зараза? — потухли огни в глазах, интерес появился.

— В организме есть… М… другие звери, которые этих убивают. У одних они сильные у других слабые. В Петербурге у многих из-за климата ослаблены. А Эмилий Христианович не богатырь, он там заболеет. Кроме того, денег на опыты на исследования ему там мало будут выделять. А тут хороший климат, коллектив, который он собрал, ученики. И деньги у меня. Он здесь больше пользы России принесёт.

— Необычный все же ты человек, Александр Сергеевич, может тебя нужно министром финансов назначить вместо Вронченко Фёдора Павловича, а то у него одни убытки каждый год, а ты за что не возьмёшься, так сразу прибыль. Читаешь про тебя доклад и диву даёшься.

— После войны с Англией и Францией, Ваше Императорское Величество. Вы же мне не верите. А вот война закончится и вспомните наш разговор, и тогда мне веры больше будет. На этой должности без веры в министра Государя нельзя. Решения будут такими, что вам нравиться не будут.

— Ну и как с тобой быть? Дерзишь Государю, дураком и неучем обзываешь в глаза. Перечишь по любому слову. Опять же дуэль та давняя. Простил, считай. Вот за всё это. Ну и Анну Тимофеевну. Она мне дочь спасла. Ладно, запомнил я князь, твои слова, пойдём покажешь, как телеграф буквенный работает, да потом больницу осмотрим, интересно, как такой дворец внутри выглядит.

Событие пятнадцатое

Стало чудовищно очевидно, что наши технологии превзошли нашу человечность.

Альберт Эйнштейн

Все попаданцы… Ну, книжные, естественно. Так вот, все они сразу прямо не вставая с больничной койки, а все в больных попадают, как давай пулю Минье изобретать и казнозарядные винтовки с металлическим патроном. Берданку.

Виктор Германович, когда это читал, в том ещё времени, то в википедию залазил и проверял, а что же было в реале. И каждый раз оказывалась, что всё уже давно изобретено, и автор просто поленился справочный материал глубже копнуть.

Винтовки, чтобы вооружить команды кораблей Сашке понадобятся через три года. И он точно знает, что к тому времени ничего изобретать не нужно будет, в Америке карабин Шарпса уже будет вовсю производиться. Правда, под бумажный патрон. А для тренировки ребят сейчас и для боя по захвату коралей у наглов хватит прусских игольчатых казнозарядных винтовок Дрейзе. Через год примерно их пруссаки засекретят, но пока не поняли своего счастья и Сашка через подставных немцев себе пять сотен заказал. Более того, привезённые из Эссена дрейзерские винтовки Сашка чуть усовершенствовал, заболел болезнью всех попаданцев. Отлил пулю Петерса с полой юбочкой и сделал патрон картонный на её основе. В результате обтюрация улучшилась, дальность увеличилась и точность так вообще серьёзно улучшилась. Минусы тоже появились. Скорострельность упала до четырёх выстрелов в минуту. Нужно было извлекать картонную гильзу из ствола специальным приспособлением. Но ведь это только для одного боя, ну, максимум для двух. Кроме ружей Дрейзе прямо под боком в Туле на заводе Сашка купил десяток монструозных винтовок. Это было отечественное стержневое крепостное капсюльное ружью образца 1839 г. конструкции Куликовского. Калибр ружья 8,33 линии, то есть 21,16 мм. Длина ствола 1274 мм, а всего ружья? — 1811 мм. Вес ружья 10,94 кг. Там с первыми казнозарядными образцами всё было плохо, не держала пороховые газы и вечно ломалась поворотная камора и Куликовский сделал тогда ружьё крепостное дульнозарядным. Сашка купил десяток не новых, а тех, что списали и бросили пылиться казнозарядных по цене лома, мол, мне стволы на самогонный аппарат надо, и отдельно заказал систему игольчатого ударника, как у карабина Драйзе. Ну, и пулелейки под пулю Петерса. В результате у него получился вполне рабочий монстр, который стрелял на тысячу метров с лишком и пробивал при этом дюймовую доску. Если в море придётся захватывать английский фрегат, то десять специально обученных снайперов успеют выбить командиров, стоящих на палубе, а возможно и канониров тех орудий, что на палубе. На море качка. (А когда на море качка и бушует ураган, приходи ко мне, морячка я тебе винтовку дам). Ну, кто не знает. Потому снайперов учили стрелять, положив на платформу, закрепленную, как качели, и с неё они тоже научились стрелять и попадать. Богами не стали, но таких в мире всего десять человек, и ружей таких в мире тоже всего десять.

Почему Сашка не поделился с полковником Куликовским наработками. Да, потому что шпионов как грязи в России, и такая вундервафля сразу попадёт к англичанам, французам и пруссакам. Зачем вооружать врагов таким оружием⁈ И так не всё будет хорошо в Крыму. Нахимова вон пулей из винтовки англичане грохнут. Как раз пулей Минье. А дай им такое оружие, они всех наших офицеров перестреляют.

Самое сложное было с пистолетами. Сашка из тех блужданий по интернету точно помнил, что Дрейзе изобретёт первый в мире барабанный револьвер. Спросил его засланный казачок, а Иван Николаевич (Иоганн Николаус фон Дрейзе) подаёт ему однозарядный дивайс. Привезли десяток Сашке, он их осмотрел, опробовал и решил вперёд немецкую инженерную мысль не толкать. С ними потом воевать. Заказал двести пистолетов и на тульском заводе оружейном ему сделали из них сто двухствольных. Барабан было придумать легко. Но опять первыми своих вооружат те же немцы и французы с англичанами. Нет. Всё после войны. В том числе и жаропрочные стали для иглы. Пусть сейчас её приходится менять через двадцать выстрелов. Тяжело себе представить бой на корабле, где придётся стрелять больше двадцати раз. Не компьютерная игра ведь, а реальная жизнь.