Амарант (СИ)

Глава 14 В груди тоска гнетущая заснула

У местных снег имеет множество наименований. Множество оттенков, вариаций, которые превращаются на моём языке в длинные предложения. А у них лишь слово. Скажет, к примеру, «Вальц», что это значит? И тирада выдаётся: только-только выпавший снег, по которому ещё никто не успел пройти. Обязательно хрустящий, не дождливый. «Вальц ждёт, когда ты выйдешь! Лентяй!» Или другое слово: «Корогон» Это когда идёт очень мелкий-мелкий и колючий снег, грозящийся перейти в бурю. Так и говорят: «Корогон идёт, прячьтесь, а то засыплет».

Я много слов выучила за эти месяцы. Стала лучше понимать людей и не людей этого мира. Понимать, откуда взялась такая пропасть между волками и людьми. Зима холодная штука, ежегодна она уносит процентов пятнадцать-двадцать местных. Они болеют и умирают, тогда как волки — нет. Люди довольно просто относятся к собственной смертности. Наблюдая за ними, вижу всё то, что читала в книгах. Они быстро живут и стареют. Женщины каждый год рожают по ребёнку, большинство из которых не доживает и до года. Обычные люди некрасивые. У них непропорциональные лица, искривлённые фигуры, косолапость, опухлость форм, не считая косметических дефектов — бородавки, фурункулы и так далее. Хорошо, что в этом мире похоже нет венерических заболеваний. Встречаться с сифилисом мне бы не хотелось.

Чуть лучше выглядят те, кто работает в замке. Они хорошо питаются, выполняют работу по дому, им не надо пахать в поле, да и девушки сами принимают решение за кого выйдут замуж. Хельга сказала, что так было не всегда.

Ольга.

Одно её имя вызывает в людях какой-то детский восторг. Она многое сделала именно для людей, пытаясь облегчить тяжёлую человеческую ношу. Раньше завидовала этой женщине. Завидовала всему, что она делала и тому, как о ней отзываются. Но видя всё то, что она сделала, зависть ушла и появилось желание продолжить её работу. Сделать хоть что-то, что мне по силам.

Многое произошло с той памятной ночи. Многое узнала о себе и о мире, что меня теперь окружает. И это не те знания, которыми можно поделиться. Не то, чего когда-либо хотела.

Было ли мне хорошо в месте на краю света без элементарных удобств двадцать первого века? Хорошо ли рядом с вечным лесом, где обитают монстры? На отвесной скале, в которой таится столько тайн о далёком прошлом? Рядом с волками и людьми, мыслями и чувствами совсем не похожими на меня? Я чужак и никакие способности этого не изменят. Как и всего того, что случилось со мной. Теперь совсем не знаю себя. Эта дверца осталась открытой и я не знаю как её закрыть. Как вернуться назад прежде чем о моей второй натуре узнают волки за пределами замка. Такие как Алхимик. Вель предупреждает каждый день о том, насколько опасно обладать такими талантами. Дикими никто не может управлять. Кроме меня.

В ту ночь они ушли сразу, как погиб их вожак. Сразу, как скинула с себя эту тяжесть, высвободившись, выскользнув рыбой, скользкой и живой. Они ушли молча, исчезая в темноте, при свете кроваво-красной луны. Это было так пусто.

В центре остались только мы. В замок вернулись на рассвете в голубой дымке, в полном составе. Город встретил тишиной и спокойствием. Не одна я избавилась от этого напряжения. Город спал без сновидений, погрузившись в дрёму усталости и грусти. Нас не было не так долго, но из замка ушли все дикие, кого держали на цепях в темницах. Вель подозревает своего брата. Только он мог освободить их и уйти вместе с ними, выводя на свободу жену. Станет ли он таким же, как и она? Вель надеется, что нет, но шансов мало. Ахлик любит Брону больше всего на свете. Он не сможет её оставить.

Так началась настоящая зима. Из-за погибших, в этом году не было проблем с пропитанием. Большинство волков, как и людей, перебралось в замок, когда наступали страшные холода и температура по моим ощущениям опускалась ниже пятидесяти градусов. Когда немного распогодилось, была снаряжена экспедиция к соседям. Новости неутешительны — от Брантов, их города, осталось пепелище, давно занесённое снегом. У Соймоеров дела обстояли лучше — их кан-альфа сумел выстоять, когда пришла кровавая луна, но он потерял всю семью. По цепочке и благодаря выжившим, была восстановлена вся картинка. Фактически получилось, что Пределы выстояли перед натиском диких. Они исчезли после полнолуния, тогда как многие замки можно было брать голыми руками. Смерть Райво не могла послужить этому. Слишком много диких для него одного. Были и другие вожаки. Почему же они отступили?

Задаваясь этими вопросами, мы трое сознательно не смотрим друг другу в глаза. Предположить, что этому я послужила причиной, слишком невероятно. Как и признать то, что сделала тогда. Больше мне не удавалось вызвать ту тяжесть. Она была рядом и безмерно. Чем-то напоминала редкий почти детский сон.

Там я вспоминаю как летать. С небольшим усилием, внутренним прыжком, отрываюсь от земли и сначала аккуратно, а потом всё увереннее и увереннее поднимаясь ввысь. Просыпаешься с чувством, что знаешь как это делать. А потом понимаешь — всего лишь сон. Тоже самое и с контролем. Думаю, это связано с Велем. Без него не получается.

Вель. Моя тревога и боль. Поначалу избегали друг друга. Пройдя через многое, вновь оказаться наедине было невозможно. Я не знала, что сказать, а он не знал, что ответить. Я не хотела думать о том, что делала с ним. А он боялся признаться в том, что делал со мной.

Наше хрупкое равновесие заключалось в совместных трапезах, долгих разговорах об интересных, но не личных вещах и тренировках — восстановление после всех травм. Не сразу, но со временем, он начал учить меня и контролю над второй сущностью.

Первое время даже не знала, что со всем этим делать. Не понимала, почему иногда накатывает такая ярость и становится невыносимо душно. Почему хочется царапать кожаную обивку мебели. Хочется зубами вгрызаться в мясо. До скрежета. А иногда тянет кричать. Когда особенно тихо. И бегать. Я вспомнила каково это — бегать! Замок большой, ступенек много. Начиная на рассвете, успеваю добежать до нижних ворот, а потом обратно прямо к завтраку. Умывание холодной водой бодрит. А энергии меньше не становится. Поэтому Хельга стала учить охотиться. Сначала Вель сопротивлялся. Он не хотел, чтобы я покидала замок, но мне это было нужно, любой волк нуждается в охоте. В выбросе адреналина, сбросе лишней энергии. В крови. Мы ведь все немного дикари.

Со временем, он сдался. Первая охота была в человеческом обличии с ножами и арбалетами. Неудачная для меня, но очень поучительная. Хельга помогла с первыми, самыми мучительными превращениями. Помогла полюбить когти и клыки. Полюбить трансформацию. Принять то, что чувствую в диком состоянии. На то, чтобы не терять контроль, потребовался почти месяц. Ещё столько же ушло на то, чтобы полностью контролировать волчье обличье. И только тогда Вельямин присоединился к нам.

Мы оба понимали, что нам не стоит встречаться во второй ипостаси. В конце концов, страсть и секс не равносильны любви. В конце концов, зима конечна — рано или поздно, но я уйду.

Встречать рассвет среди снежных шапок, забравшись по стволу дерева на самый верх, в полудиком состоянии — это здорово. Это как быть настоящей. Самой собой. В этом прелесть быть волчицей. Больше никаких ограничений. Я могу быть быстрой и сильной. Теперь бегаю наравне с волками, мне по плечу тренироваться с Велем и Хельгой по утрам. По плечу дробить деревья руками и вспарывать когтями плоть животных. Охота это жизнь. Те, кто никогда не охотились, даже представить себе не могут, насколько это здорово.

Сначала требуется терпение. Обычно забираюсь на высокое дерево, прямо как сейчас, скрываясь в снежном покрывале, прижимаясь к шершавой поверхности ствола. Выжидаю. Это ожидание не затягивается слишком надолго — в лесах полно дичи, не смотря на конец зимы. Если бы я сравнивала этот мир со своим, то сказала бы, что здесь всего чересчур. Флора и фауна гораздо более разнообразна и плодовита. Поэтому волки спокойно охотятся, предпочитая свежее мясо заготовкам.

Моя первая охота в виде волчицы была нелепой, как и любая другая охота новичка. Я ещё не научилась нормально управлять своим превращением, контроль над телом слабый, я неуклюже управлялась с разумом хищника. Главное правило охоты — не терять контроль. Отсутствие контроля может привести к гибели. Этому учатся сразу после первых обращений. Тело подроста пластично, оно быстрее адаптируется к двойственности природы существа, поэтому они легко учатся тому, что мне даётся с таким трудом, хоть и не так далеко ушла от «юношеской» угловатости.

Я падала. Вставала и снова падала. Царапала саму себя. Врезалась в деревья. Опять падала. Была очень шумной. Меня за километр слышно. Бесшумность хищника пришла не сразу. Но я научилась уживаться с размерами зверя. Научилась подавлять жажду крови. И полюбила себя. Мне нравится быть сильной. Очень нравится чувствовать эту звериною первобытную силу, что живёт под кожей вместе с шерстью и клыками.

Независимость даёт много преимуществ. А охота открывает тебя с иной стороны. Будь я волчицей с самого начала, не потребовался бы урок в морге. Я бы вскрыла Алхимика одной рукой, он даже не понял бы, что произошло.

И в этом проблема. Как только уеду отсюда — придётся скрывать, кто я такая. Редкость моего состояние делает ценной для таких, как Демьян. Да для всех. Потому что волчицы, которые умеют превращаться полностью, чаще всего бесплодны. У них нет месячных, их век короток и сравним с человеческой жизнью. А я могу рожать. Я полноценна, это делает мою жизнь во сто крат сложнее прежнего. Ещё повезло, что запах волчицы исчезает, когда принимаю человеческое обличие, хоть никто и не может понять, как это происходит. Но это не делает будущее простым. Стоит только возбудиться от любого толчка — и вторая суть выходит наружу.

Но я не жалею. Ни о чём. Здесь, среди вечных лесов, стала лучшей версией себя. Но там, за перевалом может случится, что угодно. Поэтому просто пытаюсь наслаждаться тем, что есть сейчас.

Охота — это в первую очередь ожидание. Когда услышишь, как медленно ступает твоя жертва. Дыхание, биение сердца, хруст снега под копытами оленя. Напряжение нарастает. Адреналин и желание на самом кончике языка. Миг — и я прыгаю вниз.

— Ты молодец.

Вельямин помогает закапывать останки зверя, чтобы не оставлять следов для более крупных хищников. С уходом диких, к кромке леса скоро начнут возвращаться иные сущности. Следы некоторых из них охотники обнаруживали совсем неподалёку от бывшего места стоянки ушедших волков.

День только-только подходит к полудню. Солнце жёлтой грядой освящает всё вокруг, добавляя золота тёмным волосам, заставляя щуриться. Я обтираю лицо щиплющим снегом, поднимаюсь с колен, вставая рядом с альфой. Мы оба смотрим на небо, впервые оставшись за пределами замка наедине.

— Приятно это слышать. Спасибо.

— Я серьёзно, — разобрав плохо скрытый сарказм, заметил он. — Ты всему быстро учишься. Язык, охота, придворный этикет, землеустройство, история, да и на тренировках показываешь отличный результат. Прошло всего полгода с твоего появления в этом мире, а ты уже успела многого достигнуть. Это впечатляет.

— Не знаю, то ли смеяться, то ли плакать, — пожимаю плечами.

Мы трогаемся с места в сторону, где оставили лошадей. После охоты, человеческая одежда кажется тесной и неприятной на ощупь. Она защищает от холода, но как же приятнее быть в собственной шкуре, чем в чужой! Этот запах отвращает. Поэтому по пути постоянно поправляю шубку, чещу колени, стягиваю и натягиваю перчатки, заправляя и расправляя шарф. Неуютно.

— Думаешь, что ничего не достигла? — спрашивает, как в пустоту, даже не глядя на меня. Он вообще не слишком любит прямой зрительный контакт. В особенности со мной.

— Думаю, что всё это не стоит того, сколько ещё времени моя сестра пробудет в руках Алхимика. В неведении тяжело. Всё, что узнала здесь, обрела и поняла, может оказаться бессмысленным, если на кону стоит её жизнь. Она попала во всё это из-за того, что сделал наш отец. Приютил меня. Как мне теперь смотреть ему в глаза? Он спас мою жизнь, а я разрушила его семью…

— Не надевай чужие ошибки, Елена. Не тащи на себе эту грязь. Не ты всё это затеяла, но расхлёбывать придётся тебе.

Его умозаключение ненадолго ввело в ступор, даже остановилась. А когда он обернулся, рассмеялась звонко, качая головой.

— Это так ты меня поддерживаешь?! Ты не виновата, но отвечать придётся тебе. Смирись и успокойся? Блестяще!

— А что ты хочешь, Елена? Что ты хочешь? — он впервые за это утро прямо посмотрел на меня. — Вернуться в тот мир к своей триаде? Отомстить Каю? Спасти сестру? Выжить? Узнать своё прошлое? Или жизнь? Будущее? Что ты выбираешь? Всё сразу не получится, а решение принять надо твёрдо, иначе всё сорвётся. Ты не маленькая девочка. Здесь таких не бывает. Решайся и неси ответственность за свой выбор.

Я ещё не так хорошо понимала между строк, но уже видела, что он говорил что-то ещё. Что-то по-настоящему важное. Что-то, что мне не хотелось услышать. На правду часто обижаются, поэтому просто махнула рукой.

— Сейчас я хочу вернуться в замок, переодеться и отдохнуть после охоты. Не хочу думать о будущем. Не хочу возвращаться в эту гонку. Дай мне это время, Вель. Я всегда успею вновь вляпаться в дерьмо, как это было в первые месяцы пребывания в этом мире.

Он разочарованно цокнул языком, отворачиваясь и вновь смотря наверх. Послышался негромкий птичий крик, по небу, прямо над нами, пролетала стая небольших птиц. Заметив их, Вель помрачнел лицом, тяжело вздыхая.

— Что такое?

— Это сиилы, — нехотя ответил он, поправляя куртку, вновь трогаясь с места.

— И что?

— Перелётные птицы. Началась весна.

— Не верю, что прошло уже столько времени, — провожая взглядом птичий клин, скрывшийся за деревьями, заговорила спустя непродолжительное молчание.

Мне нравится молчать рядом с ним. Господи, мне столько всего нравится здесь, что становится жутко от собственных мыслей. Я переменчива, не собрана, с трудом держу желания под замком, невыносимо тяжко вылепливая из себя цельную личность. Он рядом. Они все рядом. Но кажется никто, кроме Армана, не смог проникнуть глубоко внутрь. Арман вытащил на свет страсти и желания, но не научил ими пользоваться. И теперь расплачиваюсь за это, с трудом отказывая себе во всём.

Вель не такой. Он учит меня тому, как быть волчицей. Даже не так. Как быть альфой волчицей. Как принимать решения, как нести ответственность за свои поступки. Как понимать любовь, верность и дружбу. Что такое быть правителем. Как управлять людьми. И что за этим стоит. Мы часам обсуждаем политику и людскую психологию, докапываясь до таких глубин, что начинаем путаться в том, о чём говорим. Нам слишком хорошо друг с другом и от этого тяжелее всего.

— Не уходи, — неожиданно сказал он, а сам всё ещё не смотрит. Словно боится встретиться взглядом и увидеть ответ. Словно стесняется своей откровенности. Словно не знает, что так сильно хочу сказать ему.

И когда только собралась ответить, над лесом пронёсся протяжный полувой-полустон. С надрывом, тяжёлый и низкий. Весь из себя. До мурашек по коже.

— Уходим, — резко выпалил Вель, перекликая реплику с предыдущими словами.

Он срывается с места, не дожидаясь меня. Следуя за ним, бегу изо всех сил, ловко скользя между деревьями. Легко-легко ступая по снегу, стараясь не думать от чего бежим. Ведь если только немного отстать, чуть замешкавшись перед сплетёнными деревьями, слегка обернувшись, всего на полкорпуса, то можно услышать совсем иное.

А именно детский плач.

Я остановилась так резко, что чуть не упала. Прислушавшись, вновь услышала его. Такой близкий, совсем детский, испуганный крик. Вель ушёл далеко вперёд, он не слышит. Где-то здесь есть ребёнок. Совсем один, а рядом эта тварь, что так напугала альфу!

И когда вновь услышала его, не раздумывая, ринулась на голосок. Позади раздался окрик Вельямина, но не разобрала, что он кричал. Детский крик был сильнее. Он завёл в меня в самую гущу деревьев, пришлось продираться сквозь них, совершенно не видя, что впереди. И когда я вывались на небольшую полянку, то увидела совершенно не ребёнка. Точно не дитя.

Это существо походило на динозавра. Кожа с буграми походила на крокодилью. Искривлённая, выгнутая морда и… перья? На брюхе и под вытянутыми загнутыми лапами. Запрокинув голову, держащуюся на короткой шее, тварь стояла на задних лапах и выдавала пронзительные рулады, под копирку схожие с криками младенца. Но стоило мне появится, как голос смолк, и зверина резко повернула голову в мою сторону, двигаясь по-птичьи. Выгнув вниз, оскалилась.

Эта динозавриха размерами превосходила меня раза в два, она как небольшой слон, но формой ящерицы и головой птицы только без клюва. С перьями и крокодильей кожей. Полный набор хищника. И вся эта махина пялится с прищуром, прикидывая как бы получше кинуться.

Она проворна и быстра. Мигом перегруппировавшись, ринулась с места прямо на меня, я только успела перевернуться, загривком ощутив колебания воздуха — там, где прошлась её непропорционально гигантская пасть. Стартовав с места бегу от неё, сжимаясь в кучку, голос твари проносится над поляной — она ринулась в атаку. Движение и меня опрокидывают на живот, тварь грудью придавила к снегу, утопив лицо. Внезапно стало ещё тяжелее, а затем совсем легко. Подтянувшись, перевернувшись на живот, вижу клубок вцепившихся друг в друга зверей — в дело вступил Вельямин. Он оседлал тварь, крепко обхватив коленями её короткую шею, когтями нанося точечные удары по её ушам, вызывая волну пронзительного и недовольного крика. Её шкура прочна до безобразия — ему не удаётся нанести глубоких ран — лишь поверхностные царапины, а тварь скачет по поляне, готовясь опрокинуть его и подмять под собой.

Срываюсь с места, крича изо всех сил:

— Запрокинь её голову! — он услышал и в момент, когда бросаюсь вперёд, обхватывает её за щёки и тянет на себя.

По инерции они оба заваливаются назад, но мне хватает времени, чтобы прыгнуть и… промахнуться. Перегруппировавшись, зарычала недовольно, вновь кидаясь вперёд. Тварь уже нацелилась на шею Вельямина. Её клыки почти касаются его головы, он только и успевает уворачиваться, как она выставляет над собой руку, готовясь вонзить её в тело волка. Мне хватило секунды, чтобы клыками вцепиться в толстое и широкое запястье твари, вынуждая отпрянуть. Оттягивая её на себя, увожу от Веля, в полузвериной форме выворачиваясь из мешанины острых лезвий — клыков и когтей. Она быстра, да вот я быстрее. И прыгаю выше. Наверх как кошка по дереву, прыжок вниз — и на закорки, руками обхватывая её лицо, точно впиваясь в огромные жёлтые глаза.

Над поляной пронёсся вопль полный боли и ярости. На месте глаз — сочащиеся кровью и сукровицей впадины, тварь исступлённо мотает головой, перебрасывая меня через себя да с такой отчаянной силой, что влетаю в дерево всем корпусом, звоном теряя нить событий.

Открыв глаза, вижу, зверина ещё здесь. Мечется из стороны в сторону, мотает головой, пытаясь снегом сбить горячую боль. Она оступается, падает и вновь вскакивает, пытается биться с невидимым врагом, а затем чуть не плачет, вновь воскрешая давешний детский крик.

Переглянувшись с Велем, кивнули друг другу и по дуге, медленно обходим её. Мгновение и набрасываемся одновременно. Он, как физически более сильный, заходит сзади, крепко обхватывая её горло, а я ныряю вниз, по свалявшемуся снегу двигаясь легко. Резкий удар пробивает грудную клетку и на меня падают потоки крови и слизи. Я чувствую биение огромного сердца в своей руке. Такой жар, такая мощь, что даже больно. А кровь забирается в рот и эта сладость вызывает почти оргазм — я сжимаю кулак и крик во сто крат пронзительнее уносится ввысь. Вель успевает вытащить за плечи из-под туши прежде, чем она рухнула вниз, разваливаясь как смятая игрушка.

Мы тяжело дышим. Воздуха слишком много и мало одновременно. Всё никак не надышаться. Я облизываю солоноватые губы, а затем слизываю засыхающую кровь с руки. Этот вкус ни на что не похож. И раньше приходилось пить кровь, когда та случайно попадала в рот, или когда специально — питаясь сырым мясом только что убитого зверья. Но почему-то именно эта кровь такая сладкая. Возбуждающе-сладкая.

Вель напряжён. Почти до гнева. До тонкой линии огня. И я понимаю, что стоит только захотеть, как всё случится. И лихорадка боя будет ни при чём. Это будет выбор, который ещё не делала. Так я сделаю его?

--

*А. Н. Плещеев — Весна

Глава 15 Мы были с тобою в таинственной мгле

Столица носила имя своих хозяев, слегка стёртое за давностью лет до лаконичной вариации Демия и располагалась на берегу широкой и глубокой, быстрой реки Колла. Население города под двести тысяч, из которых большая часть — это простой люд.

А дальше начинается самое интересное. Мир волков давно имеет доступ к миру людей. Годами волки контактируют с некоторыми людскими семьями, благодаря которым заимели власть в моей стране. И в других. Старая система обмена ресурсов и технических достижений позволила волкам развиваться так как им нравится. Для обычных волков и людей, мир меняется медленно, но у аристократов свои преимущества. К примеру электричество. Солнечные батареи, техника из моего мира. Отдельные продукты питания. И многое-многое другое делает их почти богами в глазах людей этого мира, которые даже образования не получают, довольствуясь самым минимумом, который им дают их хозяева. И подвижек нет. Нет религии, нет инструмента или возможности появления лидера, чтобы сдвинуть эту несправедливость с места. Люди не имеют надежды. Иногда даже кажется, что они в ней не нуждаются. Зачем надежда, когда живёшь среди богов?

Я помню это чувство, возведённое в абсолют. И страшусь того дня, когда это может случится и в моём мире.

Столичная резиденция семейства Могронумов располагалась в городской черте, занимала небольшой дом, всего на двадцать комнат и редко, когда они были все заняты. Семейство не устраивало приёмов, не водило дружбу с праздной аристократией и держалось особняком. Помимо сына Вельямина, Вальта, здесь обитали дальние родственники, брат и сестра, Велия и Ахил, преклонного возраста, не позволяющего им комфортно жить в основном замке в дальних пределах. Несколько охранников и помощников в семейных делах из числа волков. И слуги из людей. Волки редко опускались до примитивной работы, предпочитая заниматься умственным трудом, либо выбирая путь воина.

Основная задача столичных членов семьи — поддерживать уровень жизни в дальних пределах. Он ведут дела с торговцами, что после по весне переправляют товар за перевал. Также отвечают за жалование слуг и солдат. Ведут набор стражников, если тех не хватает. Отвечают за корреспонденцию, передавая её слугам короля. Также, являясь аристократической семьёй, как заместитель своего отца, Вальт посещает королевский дворец, присутствуя на всех знаменательных событиях и даже занимая какой-то пост в казначействе, не смотря на свой юный возраст по меркам волков.

Меня разместили в гостиных комнатах с видом на внутреннюю сторону двора, заросшую высокими деревьями и с неработающим фонтаном в центре. Когда мы прибыли, сына Вельямина ещё не было — слуги передали, он ещё во дворце, но к ужину вернётся.

Было немножко тяжко. Служанка, которую приставили ко мне, чтобы помочь после долгой дороги и паршивых гостиниц, неразговорчивая и недоброжелательная. Она молчаливо помогла раздеться, подготовила ванную комнату, вымыла и высушила волосы тяжёлым полотенцем. Уложив их в высокую причёску, украсила небольшой брошью с зелёным камнем в центре. Волосы ещё были влажные, поэтому она подкрутила их подобием декоративных бигуди, чтобы после они вились со стороны затылка и висков.

В столице не чурались косметики и благовоний. Поэтому девица накрасила меня и предложила на выбор несколько баночек духов. Я выбрала простой цветочный аромат. После ушла, помимо необходимого минимума слов, добавила только, что к ужину позовут.

Так и осталась сидеть в длинном платье с небольшой лёгкой шнуровкой, с красивой причёской, чистой и посвежевшей после длительного путешествия, но совершенно растерянной. Стоя возле окна, вижу, как медленно солнце спускается вниз. Здесь весна уже приступила к работе. На деревьях давно набухли почки. Со дня на день распустится первая самая сочная зелень и мир преобразится. После холода перевала, после ужасно долгой зимы, чувствую приближение чего-то хорошего. Я выжила. Я жива. От той хижины, дороги, волчьего воя и беспросветного отчаяния дошла до столицы иного мира.

Знали бы родители, что приходится делать, к чему идти. Я встречу короля! Смогу ли когда-нибудь рассказать им об этом? Им и сестре? Поделиться всем, что со мной случилось? Будет ли такой день, чтобы я обрела счастье? Чтобы все тяжести мира пали и осталось только светлое будущее?

Хочется верить, что однажды так и будет. Что у меня будет семья и собственный дом. Родятся дети, которые не будут страдать так, как я. Хочу верить в это. Ведь кто мы без веры в будущее?..

Вель предупреждал, что у его сына непростой характер. Что он сильно замкнулся после того, что случилось с отцом-бетой и матерью. Вальт во многом обвинял отца-альфу, но он не мог высказать это прямо, поэтому предпочёл сократить встречи до минимума.

Сегодня — вторая встреча за пять лет.

Вальт высокий крепкий молодой человек. Глаза, как и у Хельги — зелёные. Волосы собраны в короткий опущенный хвост, тёмные почти чёрного цвета. Волевой подбородок украшен сетью старых тонких шрамов, как паутинка, доходивших до шеи. Будто кто-то маленький как кошка царапал его лицо. В плечах он такой же ширины, как и отец. Они похожи, но сын светлее, судя по всему он ближе к своему второму отцу, Грону. Это не бросается в глаза, но видно по тому, как он глядит на отца. Словно обвиняя его в том, что другой умер.

За ужином царила холодная отчуждённая обстановка. Никто не пытался разрядить её. Вяло ковыряя в тарелке прекрасно приготовленный стейк, с удивлением понимаю, что совершенно не голодна, хотя весь день не ела. Взгляды, которые бросал на меня Вальт, отбивали весь аппетит.

— Так значит вы прибыли через портал, как и Ольга? — неожиданно спросил он, прожевав очередной кусок мяса. Он поднял руку и жестом показал на свой бокал, чтобы слуга подлил вина.

— Да, ведь он для этого и создан — уводить женщин из мира людей, — я улыбнулась, стараясь говорить, как можно чище — из-за акцента речь могла звучать так, будто мямлю. А мне этого не хотелось.

— Счастья женщинам это не приносит, — процедил он, слегка скривив губы. Задрав подбородок, посмотрел на отца. — А вы, отец, довольны?

— Чем именно, сын? — Вельямин внимательно наблюдал за отпрыском, разделавшись с ужином, медленно допивая вино. Его не особо интересовала еда, поведение Вальта было важнее.

— Ещё одна из рода людского, — Вальт холоден, в глазах лёд. — И опять неприятность. В ваших письмах было полно бед. Несчастливый год.

— Райво мёртв, — медленно выговорил Вельямин.

Звякнула посуда, парень отвёл взгляд, чтобы не показать, как повлияла на него эта новость. Он сделал несколько глотков вина и ответил почти нейтрально:

— Рад это слышать. Жаль, что потребовалось пять лет. Из-за этого безродного пса потеряли почти всю семью. Грон, Ольга, теперь и Ахлик с Броной, даже Дельмир умер. Когда в столице узнают о наших бедах, с нами перестанут считаться.

— А ты не болтай. Важно только то, что говорит наш король.

— Он… будет несдержан, — Вальт запнулся, в голосе появились сомнение и тяжесть. Такова сила королевского альфы. Никто, из сидящих за столом, никто, кто приносил присягу Демьяну, не может даже подумать плохо о короле. Вот такая власть в мире волков.

— Король справедлив, — скупо отвечает Вель, отодвигая бокал в сторону.

Я молча наблюдаю за их диалогом, понимая, что ничего не могу сказать. Я посторонняя. Опасная. Неизвестная. Кто я такая? Почему Вельямин так относится ко мне? По глазам Вальта вижу все его невысказанные вопросы. Ему не нравится моё присутствие. Он думает, что приношу беды. Он избавится от меня — дай только повод.

В гостиной разговор пошёл более открыто. Здесь не было слуг, а с острым волчьим слухом — и подслушивающих. Вельямин подробно рассказал, что случилось в замке в начале зимы. Какие бы ни были отношения между отцом и сыном, Вальт — его заместитель в столице. Он должен знать всё. Или почти всё. Вель не рассказал ему о том, кто я.

Мы расположились в глубоких креслах, тогда как Вальт остался стоять возле горящего камина. В его руке зажат очередной бокал, но пьяным он не выглядел. Скорее уставшим. Одиноким.

— Я уже начал призыв, — заявил парень, когда разговор дошёл до потерь. — И уже собрал почти двадцать волков в твою стражу. Платить придётся дороже, после нашествия диких на все дальние пределы, многие замки опустели. Если бы не приказ короля о балансе цен, мы бы вообще никого не смогли бы нанять. После случившегося — мы в шаге от разорения. Отец, нам придётся просить у короля займ, иначе нам нечем будет платить слугам и страже. Как и охотникам.

— Не волнуйся, у нас есть что заложить и кое-какие запасы на моём личном счёте. Выживем.

Меня удивило, что они обсуждали эти вопросы в моём присутствии, но видимо Вель не был готов остаться с сыном один на один.

— Я хочу знать, когда мне следует ожидать встречи с королём? — осторожно спрашиваю.

Вальт рассмеялся, почти злобно глянув на меня.

— Даже с моей протекцией ты не встретишься с королём. Здесь ты никто. На тебе нет метки твоего возлюбленного, слова моего отца недостаточно для признания твоих прав. Всего лишь человек. Нужно нечто более весомое, чтобы получить аудиенцию у короля.

— А можно обойтись без неё? Мне нужно попасть домой, как пройти через портал?

— Только с разрешения короля, — Вальт улыбнулся, довольный моей растерянностью.

— Сын, Елена многое сделала для нашей семьи. Если потребуется, я возьму её под официальную защиту нашего рода. Этого будет достаточно.

Я почти расслышала, как парень скрипнул зубами. Но сдержался.

— Ещё я хотела бы встретиться с Лука Горике. Это отец Лико. Думаю, он может помочь и нам не придётся прибегать к крайним мерам.

Вель заговорил с убеждением. В его словах мелькали скрытые смыслы и двойное дно. Что мы можем обойтись своими силами. Что Лука может отказать. Что он может быть против меня и может насолить. Зачем идти к нему, когда есть более быстрый способ… Невысказанным было то, что Лука может знать о том, кто я такая, а это опасно. И совсем скрыто — взяв под защиту, Вель и дальше сможет влиять на мою жизнь. Я стану ему обязанной. Мы будем связаны. И это слишком надолго для меня.

В итоге, разобравшись в нашей спокойной перебранке, Вальт предложил свою помощь. Он больше всех хотел, чтобы я исчезла из жизни его семьи.

Я специально задержалась внизу в библиотечной комнате в качестве предлога подобрав какую-то книгу со скучным названием и непонятным содержимым. Разместившись на диване с видом углублённой в чтение, сама чутко прислушиваюсь к звукам дома. Я не слышала, о чём говорили сын и отец, но понимала, что разговор идёт к завершению. И когда они расстались, подстроила столкновение с отцом в одном из коридоров.

— Вель, что ты делаешь? — спрашиваю осторожно.

Он остановился, будто налетел на стенку. Лицо как высеченная из камня маска. Только глаза живые и подвижные — грустные. Он смотрит куда угодно, избегая встречи с моим взглядом. Словно потерялся. Словно не знает, что сказать.

Я приблизилась так близко, как никогда с тех самых пор. И положила руку ему на грудь, чувствуя сильное биение сердца. Гляжу снизу-вверх, ощущая шершавость ткани, грубость материи, мягкость нательной рубашки, скользящей по моей коже под платьем. Касания повсюду, нежность и жёсткость.

— Я не могу остаться с тобой, — говорю едва слышно, чтобы никто, кроме него, не услышал этого шёпота.

Он обхватывает мою руку своими, сжимая, наклоняется ниже и шепчет:

— Ты даже не попробовала остаться.

К Лука Горике мы отправились на третий день пребывания в столице. Потребовалось время, чтобы Вальт договорился о встрече и было подобрано время, когда он сможет нас принять. Высшее общество переполнено традициями и правилами, осложнёнными волчьей физиологией. Альфы не очень любят находиться друг с другом, а беты с трудом ведут дела с альфами, они постоянно рискуют быть подавленными в нужную для альфы сторону. Поэтому клановая политика имеет два берега — альфы и беты. Они редко пересекаются друг с другом. Семьи у волков имеют большее значение.

— Почему вы так сильно ненавидите своего отца?

Оставшись наедине в дороге к дому отца Лико, я набралась смелости, чтобы задать этот вопрос.

— А почему вас это волнует?

Мы сидим напротив друг друга в небольшой крытой повозке, внешне напоминающей английский кэб, и запряжённой парой лошадей. От водителя нас отделяла деревянная кабина, изнутри обитая бархатом для мягкости. Хотя я всё равно чувствовала каждую кочку. По словам Веля, волки не особо приветствуют подобный вид транспорта, предпочитая поездки верхом. Но за окном шли дожди, и приехать мокрыми а дом Горике было бы попросту неприлично.

Для Вальта мой вопрос как будто и не звучал, настолько равнодушно он на него ответил. За последние дни, успела немного понять этого парня. У Вальта действительно непростой характер. Он одиночка, привык всё контролировать. Ему нравится строгость в одежде и в манерах. Любит командовать и всем заправлять. С трудом привыкает к присутствию отца. Особенно к тому, как слушаются его слуги. За эти годы он привык быть главным в доме. Присутствие отца сильно смущает молодого мужчину. Как и необходимость подчиняться истинному главе семьи.

— Я нахожусь в зависимости от вашего отца. Сейчас только он может подтвердить мою историю. Поэтому мне не безразлично то, что происходит в этом доме. За эти полгода я сдружилась с Хельгой и Вельямином. Я не чужая…

— Нет. Ты именно что чужачка, — возразил он с недовольством отреагировав на мои слова. — Ты словно репей вцепилась в моего отца. Тебе так нравится волки, что ты идёшь по нашим следам? Отметины на лице и теле, истории о сложных взаимоотношениях с Лико и Арманом. Теперь мой отец. Это похоже на манию. Простые женщины бегут от таких историй, а ты погружаешься всё глубже и глубже. И впутываешь моего отца.

Он потирал пальцы на правой руке, выдавая порционно всё, что понял про меня. Видимо он решился сразу расставить все точки над и, чтобы больше не возвращаться к этому разговору. Говорит почти лениво, с лёгким призрением наблюдая как я поджимаю губы от каждого его слова.

— Я не ненавижу его. Презираю. Он совершает всё ту же ошибку, связываясь с женщиной из мира людей.

— Но это не так! Между нами…

— Люди могут лгать, но волки нет. По нам сразу видно, кто с кем спал, — он усмехнулся. — И не один раз. Правда давно. Но вы определённо близки. И я хочу, чтобы это закончилось.

— Как и я, — принимаю его слова, выдавая их за свои мысли.

Холодно гляжу на него, такого далёкого и высокомерного. На фоне отца, он и правда кажется столичным франтом, его одежда словно сшита в моём мире — гладкая и тонкая. Его лицо чистое, без единого намёка на труд. Он выскоблен, вычищен, но всё равно остаётся волком. Цивилизованность идёт рука об руку с жестокостью. Просто выглядит не так первобытно. Даже сейчас, просто сжимая и разжимая пальцы, волк показывает с какой лёгкостью он сломает мне шею, если вздумаю остаться с его отцом. Он не доверяет мне. И это взаимно.

Поместье Горике выглядело как небольшой дворец. Ярко-жёлтое здание с разноуровневыми башенками, по виду, его словно перестраивали и достраивали, да и не раз. Вальт объяснил это так, что семья Горике долгие годы была в тени, не пользовалась популярностью при дворе, а потом отец нынешнего короля почему-то возвысил эту семью, дав им возможность контактировать с миром людей, занимаясь связями и контрактами. Чуть ли не правой рукой сделал Луку. Вот домик и вырос, разрастаясь вместе с благосостоянием и запросами его владельца.

На входе уже ждали услужливые люди, которые развели нас по отдельным гостиным. Прежде чем говорить с обычной человечкой, Лука Горике будет говорить с тем, кто её привёл. И только после этого мне будет дозволено сказать хоть слово. Совсем иной приём нежели тот, который получила у Вельямина, когда попала в этот мир. Отличие кардинальное — я не помечена волком.

В комнату, куда привели, просторно, но темно. Из-за разросшихся деревьев, скудный дневной свет не проникал сквозь шторы. Обстановка дорогая, но простая. Небогатая приёмная всё равно ярко кричала о благосостоянии владельца. Возле окна на небольшой тумбочке расположился небольшой музыкальный приёмник. На батарейках. Возле стены у входа вытянутый шкаф с книгами, написанными на русском языке. Достоевский, Гоголь, Бунин, Маяковский. Беглый взгляд выдал сплошную русскую классику. И даже несколько книг на английском языке. Киплинг, Диккенс, Уайльд. Не чета здешним крестьянам. Доступность образования, вот что нас отличает от здешних людей.

Кроме меня, в комнате остался слуга, для моего удобства и пригляду. А вдруг что выкину. «От неизвестной человечки можно ожидать чего угодно!» Именно это читалось в глазах невысокого парня, стоявшего по стойке смирно у входных дверей.

Вновь подойдя к окнам, замерла на месте, наблюдая за лентами дождя, струящимися по нормальным, качественным, пластиковым окнам. В этом помещении даже электрические батареи были. Правда неработающие, поэтому порадовалась, что больше не нуждаюсь в тепле так, как раньше. Я чувствовала холод, но как-то издалека.

Наконец, за дверями послышалось движение, они распахнулись настежь и проём пересёк высокий худощавый мужчина в дорогом тёмно-сером костюме. По виду он выглядел как бизнесмен из моего мира. Кардинально отличался от всех, кого видела в столице и за её пределами. Словно он родом из мира людей.

Лука Горике, а это не мог быть никто другой, статью и повадками, походил на бурую лисицу, чем на волка. Он не обладал внушительным телосложением, жаром власти и силы, но живые светло-голубые глаза говорили совсем об иной силе. Силе ума.

Узкие, впалые щёки, слегка вьющие тёмно-каштановые волосы, широкие брови, впалые глаза, опущенные уголки губ. Он выглядел приятно и опасно одновременно. Такая внешность и псевдо-мягкость во взгляде, говорила о тайных мыслях. О взрывном характере. И быстрой смене настроения.

Мужчина пересёк комнату, встал напротив. Дождавшись реверанса в знак приветствия тоже слегка наклонил голову, после предложил присесть, расположившись в кресле напротив, положив локти на подлокотники и откинувшись на спинку. С секунду изучив мою внешность, уделив особое внимание шрамам, заговорил:

— Вы были связаны с моим сыном, — утвердительно заявил он. — Но больше нет. Почему вы здесь?

Я смешалась, не сразу найдясь с ответом:

— Хочу вернуться домой. И возобновить связь с Лико. Мы потеряли друг друга не по моей вине. С вашей помощью…

— А с какой стати мне вам помогать? — с ленцой спрашивает он. — Сын отказался от меня и я вычеркнул его из семьи. Он бета и получеловек. Ни на что не способен. Как и вы. Всё, что вы скажете, бесполезно для меня. По сути, вы просто тратите моё время.

К щекам прилила кровь, от смущения не смогла заговорить. Он не видел во мне человека. Он видел пустоту. Что-то бесполезное. Мешающее. Только взгляд постоянно цеплялся за шрам на лице. В конце концов, безразличие и гордость не устояли перед любопытством, и он поинтересовался, откуда такой след.

— Родители говорили, что на меня в детстве напала дикая собака, — спокойно отвечаю, выдерживая его непростой взгляд. — Но спустя годы узнала, что такой след остаётся от столкновения с диким волком. Позже убедилась в правдивости этого варианта, вновь пережив такую встречу.

— Дважды везучая, да?

Даже лёгкого оттенка уважения хватило, чтобы вернуть присутствие духа и вспомнить, что я хотела от этого волка и как собиралась это получить.

— Во многом мне помог разобраться волк по имени Арман. Тот самый, Гарнто, — говорю хладнокровно, слегка потирая руки. — У меня с ним сделка.

— Вот как? — видимо Вальт сдержал слово и не всё рассказал обо мне Луке, раз он искренне удивился моему откровению. Наклонившись вперёд, с интересом уставился на меня, ожидая, что ещё ему расскажу.

— Вы даже не спросили, как я оказалась связана с вашим сыном, хотя это весьма занятная история.

Чтобы почувствовать себя ещё более уверенной, встала, разрывая зрительный контакт с Лукой. Подойдя к небольшому столику с магнитофоном, мимоходом заметила, что с мужчиной остались в комнате наедине.

— Его укус спас мне жизнь. Я была отравлена неизвестным ядом и ваш сын рискнул своей человечностью, чтобы вытащить меня с того света. Никто не ожидал, что мы окажемся связанными. Много позже я встретила Армана. Как вы знаете, ему интересен Лико, — деликатно заменив слово влюблен, продолжила говорить, издалека наблюдая за Лукой. С досадой отмечая, насколько сложно его читать. Я почти не понимала, как он реагирует на мои слова.

— Наша сделка построена на простом обмене. Он спасает мою сестру от нехороших людей, а через меня получает Лико. Насколько знаю, именно этого вы и хотели от своего сына.

— Что вы имеете ввиду? — насторожился волк, моментально просекая мою осведомлённость.

— Я человек из мира людей, — начала издалека, вновь возвращаясь на диван, очаровательно улыбаясь. — Здешние волки и люди видят ваш дом и ваше богатство, но я вижу чуть больше. Когда отец нынешнего короля возвысил вас и дал доступ к моему миру, ваша семья разбогатела. Благосостояние росло, вы обставляли дом вещами из моего мира. А потом дверца закрылась. Нынешний король отдал вашу должность Арману, своему давнему любовнику. И теперь он заключает договора, налаживает поставки и преумножает благосостояние своей семьи. А вы остались за бортом, ведь никто не может указывать королю. И даже ваш нелюбимый сын, который должен благодарить богов за то, что родился в столь родовитой семье, отвернулся от вас в миг нужды. Арман давно проявляет к нему интерес, вы приказывали ему принять столь щедрое предложение, чтобы семья вновь поднялась, но отказывает. И дом ветшает. Электричеством не пользуются, так как солнечные батареи разбиты и сломаны. Генераторы без бензина не работают. А батарейки в проигрывателях сдохли. Как долго вы ещё сможете притворяться прежде чем общество заметит, что ваше состояние превращается в пыль?

Я ждала, что он разгневается. Закричит на меня, обвиняя и угрожая. Человечка посмела говорить о таких вещах! Но слова мои он воспринял довольно спокойно. Признавая их правоту. Но… его это не волнует?

— Вижу Арман неплохо научил вас, — наконец ответил он. — Вы всё подметили верно. И я даже вижу, к чему вы клоните. Я помогаю вам вернуться домой, вы вновь связываетесь с Лико, а потом объединяетесь с Арманом и получается триада, обязанная своим воссоединением мне. Хорошая задумка, Елена. Думаю, я поддержу вас. И помогу попасть во дворец.

— Где подвох?

На мой настороженный взгляд, он улыбнулся.

— Только скажи мне, кто ты такая, — на моих глазах его пальцы вытянулись в когти, а глаза провалились в ярко-красный цвет.

--

*А. А. Ахматова — Из цикла «Ташкентские страницы»

Глава 16 Душа из клетки рвется прочь

— Ты меня что, на понт берёшь? — от неожиданности перешла на русский.

Волк смешался, но когти оставил.

— Я столько раз была на грани, что и не сосчитать, а вы пытаетесь напугать клыками и когтями? Это шутка такая? — перешла на их язык, понимая, что в таком состоянии, он может и не понять, что говорю. Хотя поведение мужчины и так было весьма странным.

— Если перечислю все разы, когда мне угрожали, просидим здесь до самого вечера, так что втяните клыки и вернёмся к конструктивному диалогу! — для демонстрации своего отношения, скрестила руки на груди, хотя и по запаху было понятно — такой мелочью уже не напугаешь.

Странная штука, до агрессии его боялась больше, чем сейчас. Не знала, чего ожидать. А теперь вижу — он что-то подозревает, но не он заказал меня. Не он пытается убить.

Видя почти равнодушную реакцию, волк передёрнул головой, как это делают псы, возвращая человеческий облик. Кашлянув, выправляя голос, сделал вид, будто ничего и не было. Только глаза говорили: «Я тебя ещё раскушу».

— Вы предлагаете верить вам на слово? — иронично спрашивает он. — В жизни не поверю, что человеческая девушка способна вести себя так, как вы. И выживать раз за разом. Не верю, что человеку это под силу.

— А придётся, — негромко хмыкнула. — Фактически, это единственная наша встреча. Либо вы помогаете мне, либо найду помощь в другом месте. Дом Гарнто. Или же любой другой дом, готовый рискнуть ради дружбы с Арманом. Надеюсь, вы убедились, что я способна выдержать агрессию вашего вида, — заговорила с чувством, толком, расстановкой, полностью отдаваясь своим словам. Всё, чтобы поверил: он нуждается во мне больше, чем я в нём.

В конечном итоге договорились. Волк вместе с Вальтом устроит встречу с королём. А уж дальше всё зависит только от меня.

Напоследок, угостив неплохой настойкой на лесных ягодах, Лука задал вопрос о том, откуда я. Где родилась в мире людей. Разумеется, не стала говорить правду, остановившись на месте, где выросла. Но то, что он заподозрил… На мгновение задумался о моём прошлом в таком ключе, заставило усомниться в его правдивости. В конце концов, Лука точно знает, кто я такая. Он приходил за мной и матерью в больницу. Искал нас.

Он один из тех, кого не могу прочесть. То, как он двигается, как говорит и как смотрит. Высокомерие и усталость одновременно. Мне всё видится кровь вокруг него. Кровь, что льётся рекой перед его пустым взглядом. И это пугает, ведь на словах он совсем другой. Как будто говорю с психопатом. Но ведь волки не могут быть такими, оставаясь в стае. Любое безумие ведёт к дикости и одиночеству. Он совсем не похож на дикого.

Один и тот же вопрос застрял в нас обоих. Кто же он и кто же он?..

Обратно меня отвёз всё тот же водитель, но уже без Вальта, отправившегося ранее по своим делам. В доме Могронумов никого не было. Я так и не увидела старшее поколение этой семьи — они отсутствовали уже больше месяца и не вернутся в ближайшие дни. От скуки слонялась по комнатам, читала какие-то книги, пообедала и всё время глядела на настоящие часы, висящие в самой большой гостиной. Я даже нашла на них печать завода, где их сделали. Они родом из СССР и в три раза старше меня. И до сих пор работают!

Только ближе к полуночи вернулся старший Могронум. По лицу видно, он уже в курсе наших с Лукой договорённостей. Расположившись у камина с бутылкой коньяка и лёгкими закусками, заговорили о будущем.

— Сегодня я был во дворце. Письмо от Луки, как и наше, уже передано королевскому секретариату, так что думаю в ближайшие дни ты получишь приглашение во дворец.

— И что дальше? — спрашиваю напряжённо. — Мне нужно будет прийти одной? Или как? Что говорить? Что делать? Это просьба, одолжение? Мне нужно будет заплатить или…

— Не волнуйся, — мягко перебил он. — Твоя задача лишь в том, чтобы чётко высказать свою просьбу. Ты не останешься наедине с королём. Официальный день приёма, помимо тебя там будут и другие просители. Секретари, слуги и помощники. Расскажи историю так, как мы договаривались и всё получится. Король даже не заметит тебя.

— Всё равно, мне страшно, — говорю тихонько на выдохе. — Я никогда не была во дворце, не говорила с королями, это всё очень далеко от меня. Ты должен понять, эта реальность выглядит как странная сказка, но только всё взаправду и поэтому здесь не работают сказочные штампы. Может случится что угодно. От этого внутри всё дрожит, я трусиха, — печально резюмировала, растирая лицо.

— Уверена? — продолжает он, с теплотой разглядывая меня. — А кто набросился на виверну и вырвал ей сердце? Кто выстоял против Райво, Дельмира и других диких? Ты выживала столько раз, что тебе какой-то дворец? Сегодня ты победила Луку. В следующий раз выстоишь и перед королём. Только не показывай силу, Елена. Иначе выглядишь слишком ярко, — Вель отставил полупустой бокал обратно на столик, выпрямившись в кресле. — Справишься?

— Лука подозревает меня. Он сделал точное предположение, но не уверен в этом. Дай только повод и он поймёт, кто я такая. Хотя я сама этого не знаю, — закончила горько. Коньяк смягчил слова, успокоил сердце.

Из коридора донеслись голоса, следом раскрылась дверь и на пороге возник Вальт. Мокрый от непрекращающегося дождя, взъерошенный и сердитый от усталости. Окинув нас взглядом, заприметил бутылку и направился к ней, не забыв поздороваться.

— Я впечатлён, Елена, — заявил он, осушив залпом грамм сто коньяка, следом наливая новую порцию. — Лука уже отправил своё прошение, как и мой отец. Ты умеешь добиваться чего хочешь.

— Научилась. У меня были хорошие учителя, — я отсалютовала бокалом Вельямину, но вспомнила Армана. Именно его уроки, его манера говорить, то, как он рассказывал о людях, дало нужный эффект. И кровь. Много крови. Когда в твою жизнь регулярно врывается столько крови и боли, поневоле учишься жить в таких условиях. И уже многое становится проще.

— Тогда ты будешь рада получить это, — он отвернул пиджак и достал из внутреннего кармана небольшое письмо в жёстком конверте, прошитым золотой нитью.

— Быстро, — удивился Вельямин. — Почему?..

— Послезавтра будет официальный день прошений. Впереди весенний бал, король хочет расправиться с делами до него. Так что, отец, ты тоже приглашён. Давно не видел короля? — Вальт, как фокусник, вытащил ещё один конверт и протянул его отцу. — Пришла пора навести портного, твой выходной костюм порядком износился от времени.

— А мне что надеть?!

— Цени, человек, я об этом позаботился, — с какой-то непонятной язвительной интонацией ответил парень, цедя по чуть-чуть янтарный напиток. Он облокотился о выступающую часть камина, нависая над пламенем, вытянув левую руку вниз, чуть ли не касаясь огня. Его глаза отсвечивали красным, скрывая о чём он думает. — Хельга не будет против, я выбрал один из её нарядов.

— Благодарю, — отвечаю, разглядывая конверт.

Внутри стандартные точки с размашистой подписью. Дальше всё зависит только от меня. Хоть Вель и утверждает, что его слов и слов Луки достаточно, но понимаю, что всё может пойти не по плану. Король непредсказуем. Демьяновы — опасный род. Слишком много странного в их истории. Неправдоподобного. Почти нереального. Достаточно включить логику, чтобы это понять. Демьян может запросто убить меня, если ему покажется, что я слишком со многими волками связана. Параноик. Короли не любят встречать людей. Люди не подвластны их власти, как волки. Именно поэтому Кай и занимается неоном, чтобы полностью подчинить людей. А пока человек запросто может убить короля, выстрелив, заколов или отравив. Поэтому в замке нет людей. Королю служат либо полукровки, либо чистокровные волки. Даже ночной горшок выносит волчица. Ни единого человека за очень редким исключением. Послезавтра я стану именно таким. Кто знает, чем это обернётся.

Мне бы больше задавать вопросов. Интересоваться этикетом, узнавать привычки и характеры обитателей дворца. Но я считала, что всё это ненадолго. Что король обязательно даст разрешение и я воспользуюсь порталом, попаду домой и забуду эту холодную сказку навсегда. Ну правда, что может пойти не так? Для короля я маленькая букашка, какой с меня прок? Поэтому больше думала о будущем, о том, что в первую очередь сделаю, как вернусь домой. Что обязательно свяжусь с родными. Узнаю, что с сестрой. Путём нехитрых подсчётов, думаю, что потеряла целое лето и почти всю осень. Вернусь в ноябре-декабре. Снова зима. Что же, по крайне мере, она будет не такой холодной, как здесь.

В приёмный день, служанка разбудила до рассвета, чтобы подготовить ко встрече с королём. В этот раз она была само внимание и почтение. Не каждый человек попадает во дворец. Девушка вымыла меня, натёрла кожу травами, отмыла волосы, уложила в очень красивую причёску, накрасила, надушила, вертела как куклой и всё с такой самоотдачей, будто дочь замуж выдаёт. В финале ожидало мягкое и воздушное белое платье в пол с небольшим подъюбником, даже с корсетом, обшитым мелкой золотистой ниткой, сплетающей декоративный узор из листьев. Такая посадка сильно приподняла грудь, а глубокий вырез продемонстрировал ложбинку, превращая наряд в вечерний. Я сама походила на сказку. Красивую девушку из сказки.

— Ты уверена, что этот наряд выбрал Вальт? — протянула с сомнением, отчаянно борясь со сном и волнением. — Его видел Вельямин?

— Кан-альфа одобрил платье, — скупо отвечает девушка, подобострастно глядя в глаза. — Не изволите сомневаться, такие платья принято носить при дворе.

— Может есть какая-то шаль или накидка? — от волнения немного сбилась с определениями того, что нужно, поэтому служанка не сразу поняла, что имею ввиду, но вскоре закивала и вынесла лёгкое болеро, также расшитое золотом и совсем не скрывающее глубокий вырез.

Сомнения читались по моему лицу, но времени оставалось только на лёгкий завтрак. За время приготовлений уже успело взойти солнце. Мы готовились часов пять!

Спустившись по лестнице в лёгких туфельках на жёстком и удобном каблуке, прошла в столовую, не ожидая кого-либо встретить. Вальт уже давно покинул дом по рабочим вопросам, а Вельямин собирался пораньше выбраться в замок — он хотел опередить других лэрдов дальних пределов, чтобы одним из первых рассказать, что там случилось. И, соответственно, получить больше… помощи? Вознаграждений за то, что выстояли? Или наказания за то, что допустили такое?

Плюс Вель хотел быть рядом, когда меня вызовут к королю, на случай если потребуется его присутствие.

Наскоро перекусив, стараясь не смазать макияж, от волнения под конец совсем измаялась. Сейчас больше всего хотелось съесть сочный кусок мяса, а не вот это вот всё. Куриные яйца, каша, по вкусу напоминающая овсянку, творог и полный стакан молока. Полезно, питательно, но так нервически отвратно! Я соскучилась по нормальной еде! Или хотя бы по мясу…

Желудок предательски заурчал и я прыснула со смеху. Представляю себе такую картинку: Елена во дворце просит у короля о помощи и в самый ответственный момент раздаются такие рулады! Умираю со смеху.

Но на самом деле было не до смеха. Время приближалось к отбытию, а я совсем потерялась. Даже к Луке было идти не так страшно. Пожалуй, с таким волнением может сравниться только то отчаяние, когда вели к Райво. Умом понимала, что Хельга на моей стороне, но этот кроваво-красный цвет луны… От одного воспоминания стало зябко.

— Елена? — раздался знакомый голос позади.

Обернувшись, тотчас вскочила на ноги и ринулась к нему в объятия.

— Вель! — обняв крепко-крепко, будто и не расставались вчера вечером, воскликнула негромко. — Как же хорошо, что ты здесь!

— Чёрт возьми, что на тебе надето?! — зло воскликнул он, отводя в сторону, чтобы увидеть целиком. — Какого хрена ты нацепила эти тряпки?!

— Подожди, но разве ты их не одобрил? — испуганно отпрянула назад, пытаясь натянуть болеро и скрыть глубокий вырез. В глазах кан-альфы мелькнуло недоумение смешанное с непониманием.

— Впервые это вижу! Вальт показывал совсем иной наряд!

— Лэри Елена! — в дверях появился невысокий водитель, заметив кан-альфу, удивился и склонился перед ним. — Лэрд… Лэри Елену пора везти во дворец…

— Нет! И позови служанку, пусть немедленно переоденет лэри в более подобающий наряд.

— Всё так плохо?

Мы оба быстро поняли, откуда ноги растут. Вальт не мог упустить такой шанс. Он всё спланировал, чтобы выставить меня в неприглядном свете. Подставить. Без официальной защиты семьи Могронумов, я обычная человечка в слишком привлекательной оболочке. Во мне много необычного, что может привлечь любого волка во дворце. А без сопровождения это может привести к чему угодно.

Если бы Вель не заподозрил и не отложил свой визит… Если бы водитель пришёл чуть раньше…

И всё-таки, видя, как Вельямин провожает горящим взглядом, было приятно. Очень-очень приятно. Я красивая. Боже, я красивая! Шрамы давно уже не волнуют меня, но каждое внимание приводит душу в восторг. Чувствую себя женщиной, а не ребёнком.

Надеюсь, когда-нибудь надену такое платье и мне не надо будет прятаться за чужими спинами. Когда-нибудь!

Дворец представлялся мне необычным местом. Я видела его издалека, возвышающегося на небольшой горке как на плато перед обрывом. Вообще, заметила, что волки любят строить свои замки и дворцы возле обрывов и возвышенностей. Чтобы по крайне мере за одной стеной было что-то надёжное. Вроде реки или моря, или горы.

Сама по себе столица совершенно не походила на крепость. Наоборот, благодаря морскому пути, столица была одним из немногих городов, связанных со внешним миром и другими странами. Торговля велась по всем направлениям, делая страну Демьяновых достаточно состоятельной, чтобы дворец сиял на солнышке, только что вышедшем из-за туч.

Короче всё блистало. Начиная от кованой решётки с золотистыми листиками и заканчивая буквально россыпью фонтанов возле самого здания. Размерами он схож с петербургским дворцом и строился, судя по всему, с одного лекала. А может архитектора похитили волки?

Каламбур про себя — лучшее лекарство от нервов. Учитывая, что с дороги ещё немного мутило, всё-таки коляски и кэбы без рессоров совсем не про меня, старалась приободриться.

— Не тушуйся, — голос Веля вытащил из мрачных мыслей. Наверное, по лицу заметно как далека я от спокойствия.

После утреннего мини-скандальчика, который он закатил служанке, моментально было найдено закрытое тёмно-синее платье с чёрным узором, подчёркивающим изгибы фигуры, но не допускающее какой-либо вольности. Причёску разобрали и вместо неё сложили в простую косу, украсив фамильной брошью. С секретом. Внутри спрятана ампула с запахом рода Могронумов. Не совсем официальная защита, но если быть беде, то может помочь. Я не рискнула открыть флакон, понимая, что даже малейший запах может привлечь ненужное внимание, а мне этого бы не хотелось. Поэтому оставалось только верить словам Веля, что их запах собран из снега, зимний рябины и немного горного ручья, чего бы это не значило. Чёрт, я даже не знаю, как именно такие запахи делаются, а сил спрашивать уже не было.

— Я не тушуюсь. Просто очень неуютно, — отвечаю негромко. Наш транспорт подъезжал к соответствующему входу, поэтому степень волнения резко подскочила.

Меня отведут в комнату, где буду ожидать, когда позовут, тогда как Вельямин сразу отправится к королю, надеясь, что его быстро вызовут.

Мы договорились, что Вель обязательно дождётся меня, чтобы не допустить каких-либо неожиданностей. В конце концов, королевский дворец одно из самых опасных мест. Это хуже, чем встретить виверну в лесу или идти навстречу с дикими. Здесь может случится что угодно и как угодно королю.

Комната, куда привел слуга в ослепительно белом костюме, небольшая и не уютная. Пустая. Словно в замке полно свободных помещений и чтобы они не пустовали их заполняют минимум мебели, украшая стены незамысловатыми пейзажами в позолоченных рамах. Ставят высокие горшки с миниатюрными деревцами, раздвигают занавески на окнах, впуская свет и добавляют парочку кушеток в центре с небольшим стеклянным столиком. И фрукты. Обязательно тарелка с фруктами, которые так сложно достать в это время года.

Именно поэтому скучно стало почти сразу же, как меня здесь оставили со словами, что позовут как придёт моё время. Умом понимала, что придёт оно в последнюю очередь. Ни один волк не потерпит быть принятым королём позже безродной человечки, так что приготовилась ждать. Отсутствие часов компенсировала видом из окна на садовый парк с массой скамеечек, декоративных деревцев, на которых только-только появилась первая зелень и прогуливающихся обитателей замка. В основном женщины с детьми, подростки и пожилые. Но скоро надоело бесцельное ожидание за просмотром скучного фильма про гуляющих и я присела на кушетку, обложившись маленькими подушечками.

Сначала просто размышляла о будущем. Страх и волнение перед ним испарились уже на первом часу ожидания. Нельзя подпрыгивать вечно, поэтому успокоилась и принялась рассматривать потолок с рельефным покрытием в виде цветов. Периодически взгляд падал на фрукты. Пара яблок, мандарины, виноград и лимон. Взгляд цеплялся поначалу просто так, но потом не удержалась и стащила чёрную виноградину. На вкус как Изабелла и в голову пришла простая истина. Имея портал в мой мир, неужели король не воспользуется им, чтобы получать к придворному столу всё, что угодно? Включая и фрукты. Поэтому яблоко исчезло едва ли не быстрее винограда. Следом разделалась с мандаринами, запрятав ароматную кожуру вглубь блюда. Я так давно не ела фрукты, что их вкус по воспоминанием сравнился с плиткой молочного шоколада. Безумно сочный райский вкус. Почти амброзия. Без сожаления разобралась с остатками, даже лимон, от кислоты которого кривило во рту, был безжалостно уничтожен.

И время вновь встало. Пройдясь по комнате, несколько раз нерешительно замирала у дверей, убеждая, что нужно напомнить о себе, и каждый раз адреналин побеждал — я возвращалась на кушетку. В конце концов, рискнула и сунулась в коридор, но почти сразу же была водворена обратно бдительным охранником, стоящим в конце коридора: «Человекам нельзя без сопровождения гулять по замку. Ждите. Вас вызовут».

Устав от ожидания, сбросила туфли, залезла с ногами на куцую кушетку, вновь уставилась в потолок. И как-то непроизвольно, словно сами по себе, глаза закрылись. Сначала на мгновение, просто отдохнуть. Потом они отяжелели и их всё труднее и труднее было держать открытыми, а потом… я заснула.

Этот сон уже снился мне. Этот лес, дорога, авария, уже были и от холода сводило зубы. Столько раз в сновидениях сталкивалась со снегом, что уже сны не отделяю от него. Мой покой, моя тревога, прошлое и будущее словно сговорились заморозить меня, укутав пушистым белым саваном из снов и видений.

Вот и сейчас бреду по заснеженному лесу в полутьме, в получеловечьем обличие, замёрзшая изнутри. А рядом иду я. Раздвоение, такого раньше не было.

В замке, кроме Хельги были и другие волчицы, одна из них рассказала, что иногда волчицам снятся сны о будущем. Говорят, такое происходит, когда в реальности ты приближаешься к очередной развилке жизни. Сновидение — это лишь рябь эмоций, что предстоит испытать. Невозможно с помощью сна изменить будущее, но можно подготовиться, зная о неотвратимости судьбы.

Идя рядом с самой собой, странно смотреть вперёд и не оборачиваться, не разглядывать уродливые шрамы, покрывающие сетью обнажённое тело спутницы. Её глаза полны застывших слёз. Уста сомкнуты, покрыты тонким льдом, а на щеках румянец лихорадки.

Мы идём в полном безмолвии, ни ветра, ни снега, не слышно скрипа под ногами, будто бредём в пустоте. Только мороз пробирает до костей. Наконец, выходим на поляну. Странное место. Один, два, три, четыре… холмы метров два-три в длину, хаотично разбросанные то здесь, то там. Тут же возникает ветер, он треплет волосы, закрывая обзор. Перехватывая непослушную копну, вижу, как сдувает верхний слой с курганов, понимаю, что это такое.

— Наше кладбище, — разбивается хрусталь — двойник заговорил.

Обернувшись, вижу кровь на её губах — заговорив, она порезалась о лёд. В её глазах усталость и тоска. Глядит на меня, словно на убийцу. С пониманием. С неотвратимостью.

— Они все здесь, — говорит она. — Но там ещё живы. Я знаю, куда ты пойдёшь и чем всё закончится. Знаю, что ты выберешь неправильный путь и пустые могилы перестанут быть таковыми. Ты гордая. Сильная. Больше не позволишь собой манипулировать. Эта гордость, — она выделила слово, глотая кровавую слюну, как горькую пилюлю, — выходит из слов: Я умею выживать. Она убьёт его. И с чем ты останешься?

— Кого убьёт?! — кричу, перекрикивая усиливающийся ветер.

Мне страшно, очень страшно. И этот страх порождает бурю. Всё вокруг взлетает вверх, всё полнится колючим снегом. Она стоит близко, но от крика ветра кажется, что совсем далеко. Я вижу, она пытается ответить, и кровавый снег забивает рот, имя вылетает, но ни звука не доходит до меня. Пытаюсь бежать, схватить за руку, чтобы услышать, но двойник ускользает, безутешно качает головой, с горечью глядит в глаза, а затем разворачивается и скрывается среди могил.

Я падаю в снег у одной из них, непослушными от холода пальцами пытаюсь добраться до тела, но метель усиливается и это как бороться с зыбучими песками. Оглядевшись, вижу, что все могилы утонули в снегу и уже не разобрать, кто где похоронен.

И когда собираюсь подняться, что-то хватает за руку и тащит вниз, прямо в чёрный провал.

Подскакиваю, вижу над собой белый потолок и мужчину с серыми глазами, чёрными слегка вьющимися волосами, в которых прячется тонкий, похожий на серебристую ветвь, обруч.

--

*Теннисон Альфред — Сэр Галахад

Глава 17 Желанные, как сладость поцелуев

Я бы закричала от неожиданности, но вместо этого зажмурилась. А когда открыла глаза во второй раз и поняла, что ничего не изменилось, приняла всё как есть.

Официальный приём, меня позовут, секретари, помощники, другие просители, отсутствие внимания… Напротив сидит король, день клонится к закату, в комнате уже темно, и кроме нас двоих, никого нет. Просто блестяще.

И мне бы испугаться, но приснившийся сон страшнее. Как круги по воде, камнем на самое дно. Что это было?

— Здравствуйте, — говорю, а голос как у первоклашки. Спросонья совсем тонкий, детский.

Приподнимаюсь на локтях, вижу лучше мужчину. И поражаюсь, как же всё-таки может быть тихо во дворце. Сквозь сон поначалу слышала далёкий шум, а теперь всё исчезло. Только он, внимательно рассматривающий с непонятной полуулыбкой на губах.

Король красив. Как и должен выглядеть король. В его внешности есть что-то тёмное, я бы сравнила с арабским, но не цвет кожи. Разрез глаз, низкие густые брови и острые крылья носа. Глаза серые, а в темноте кажутся даже белыми. Они едва светятся, об этом ещё говорил Вель — отличительная черта королевского альфы. Символ власти. Кудрявый брюнет плотного богатырского телосложения с широкой грудной клеткой, укрытой тонкой чёрной рубашкой. Если не считать едва видного в волосах обруча, то больше никаких атрибутов власти не было. Ни золота, ни серебра или драгоценных камней. Простая одежда, правда из качественных материалов, обувь, часы на руке.

Но ведь не в этом проявляется власть. Она проступает в каждом движении этого мужчины. Тяжеловесности его взгляда. Словно волна накрывает, забирая воздух из комнаты. А когда отводишь глаза, всё ещё чувствуешь его. Глыба. И если играть в прятки с закрытыми глазами — с лёгкостью найдёшь. Это чувствуется где-то на глубине. В подсознании. Подавление. Абсолютная власть.

Склоняю голову, подаваясь назад, сжимаясь, съёживаясь, исчезая. Как возвращение в детство. В тот день, когда ты такой маленький один и в незнакомом месте. Как дежавю. Как будто снова рядом Кай и весь мир сосредоточен на нём. Больше ничего нет, кроме чувства подавления. Сопричастности. Родства и любви.

Мигнуло. Оправилась в один момент и все испытанные чувства и мысли спрятались за серой пеленой. Словно одеялом укрывали с головой, а потом резко сдёрнули, и ты щуришься от яркого света, не понимая, что, собственно говоря, произошло.

— Зови меня Демьян. Оставим эти формальности остальным, — он обольстительно улыбнулся и не спрашивая взял за руку, слегка сжал её, зачем-то разминая мои пальцы, а затем поднёс к губам, поцеловал и улыбнулся тепло. Но на самом деле как льдом окатил, стало зябко.

Мы на одном уровне, я лёжа, а он сидя на журнальном столике, слегка склонился, чтобы быть ближе. Его глаза как океан, завораживают. Он ненасытен до жизни. Постоянно двигается. Живо разглядывая всё вокруг. Но каждый взгляд задерживается на моих глазах и губах. Словно есть что-то очень интересное в том, как дышу или смотрю.

— Я знаю тебя, — продолжил он, понимая, как робею перед ним, не зная, что говорить. — Ты Елена, попала через портал из мира людей. Связана с Арманом и… сыном Луки. Связана с Вельямином. И совершенно беззащитна. Одна. Только брошь в волосах, но это не защита, — он вновь улыбнулся, а затем потянулся рукой, чтобы коснуться моих волос, отпрянула, выпрямляясь и вжимаясь в спинку кушетки. Из-за моей реакции почти разочарованно хмыкнул, выпрямился, улыбаясь. — Не бойся, Елена. Я не причиню зла. Мне интересно. В мой дворец редко попадают столько необычные люди. Расскажи о себе.

Видя, что всё ещё не могу и слова сказать, щёлкнул пальцами. Я почти увидела, как какая-то волна прошлась по комнате и тут же открылась дверь, впуская слугу.

— Закуски, — приказал Демьян, вставая из-за стола и присаживаясь рядом со мной. Кушетка сразу показалась слишком маленькой. — Ты голодна? Наверняка голодна! Целый день провести в этой комнате и о чём только думали слуги! — он цокнул языком, но по глазам видно — это даже не притворство. Чёткое преследование целей. Сама услужливость, но глаза холодные.

Слуга поклонился, вышел.

— Может вина? Может это тебя разговорит? — наконец, ему надоело говорить в одни ворота, и в голосе мелькнула досада.

— А где Вельямин? — спрашиваю осторожно, подтягивая колени к горлу. Даже случайное касание пугало до дрожи. Он как вулкан. Слишком большой.

— Я отослал его. Эту ночь ты проведёшь в замке.

— Что?! — испуганно воскликнула и моментально закашлялась, от неожиданности слюна попала в не то горло и кашель усилился, вызвав слёзы из глаз.

— Эй! — он рассмеялся, хотел было потянутся к моему плечу, но в последний момент благоразумно убрал руку, давая мне продышаться. — Не стоит рисовать из меня монстра, человечка. То, что я король, не делает меня таковым. Я не собираюсь тебя… совращать, — он мягко заменил неприятное слово, вновь выдавив слащавую улыбочку, за которой прятались иные слова: «Пока не собираюсь».

— Мне просто интересно. Расскажи о себе. О своём мире. Ты прожила в замке Вельямина полгода, общалась с людьми. Расскажи, чем они отличаются от людей твоего мира. Я хочу всё знать.

Взглянув на него с опаской, негромко кашлянула, выгоняя остатки горечи и сказала:

— Ну… в моём мире люди не рабы.

И по его взгляду сразу поняла, что начала совсем не с той ноты.

— Феминизм это и хорошо, и плохо. Сейчас меняется общая система воззрений человека. Толерантность — это новая агрессивная религия. И как многие религии, она имеет хорошую, добрую основу. Но не в тех руках приводит к полностью противоположному эффекту. К тому, что ею злоупотребляют нехорошие люди, что приводит к негативной окраске всего течения в целом. Христианство в базе имеет отличные заповеди, но что с ними сделали люди? И я сейчас говорю только о малой части человечества. Европа, Америка, но есть и Азия, Африка. Множество национальностей, верований, мифов. Большинство из нас является частью огромного социума под названием Интернет, благодаря которому один человек может оказать влияние на другого человека, находящегося на другом конце планеты. А есть те, которые вообще никогда не слышали об Интернете и никогда не видели людей с другим цветом кожи. И я могу говорить до бесконечности, пытаясь рассказать о людях своей планеты, но, по сути, всё сведётся к одной простой мысли — мы очень разные сами по себе. А если сравнивать с людьми этого мира, то это будет просто небо и земля. Но даже тогда не могу говорить беспристрастно и объективно, ведь я видела только малую часть, живущую в дальних пределах. А это вообще не даёт мне право судить о человечестве этого мира в целом, — я выдохнула, понимая, что говорю уже как минимум час без остановки с перерывом только на то, чтобы глотнуть чай и съесть… чипсы. Король обожает чипсы! И заказывает их вагонами из моего мира. Так что мне повезло вспомнить их вкус.

После неудачного начала пришлось рассказать о том, что такое рабство. Оказывается король не совсем понимает, что это слово реально применимо к тому, как живут люди в этом мире. В его замке есть кинотеатр! И он смотрел фильмы из моего мира, так что по большей части он представляет о том, как развивалась история на Земле. Но многие вещи он попросту не понимал. Или понимал по-другому. Вот мне и пришлось немного побыть учителем. Аховым конечно, но лучше говорить о серьёзных вещах, чем краснеть под его чересчур пристальным взором. Ощущая, какой он горячий и как слишком близко ко мне сидит.

Не сразу, но он сполз с кушетки на пол, вытянув ноги, однако от этого стало даже хуже. Слишком неформально, слишком вольготно. Слишком… Всё слишком странно и от этого я не могла сначала заговорить, а теперь и заткнуться. Я была на пределе и это стало заметно.

— Как ты познакомилась с оборотнями? Уверен, это было не в кафе.

Не знаю, как разговор свернул в эту сторону. Просто в какой-то момент, когда, наконец, расслабилась и уже говорила спокойно, он спросил об этом и от него не ускользнуло, как забегали мои глазки. Я помню, как всё началось. Помню, как избивала ту девушку. Чёрт, её имя вылетело из головы, но лицо, её изуродованное лицо всплывает сразу, стоит только вспомнит клуб и ночь знакомства с Каем.

— Лико спас мне жизнь.

Он укусил меня. В тот момент думала, что умру. Думала, что это всё ложь и закончится моей смертью. Мне было так больно. Так опустошительно страшно, что даже смерть не казалась чем-то окончательным. Будто после всё продолжится. Будто мукам не будет конца.

— А Арман как оказался связанным с тобой?

И судя по тому, как был задан этот вопрос — вот, к чему он вёл с самого начала.

— Это была сделка, — в голосе ни намёка на истинные чувства. Арман. Я помню, что он говорил мне в поезде. Помню, как смотрел на меня. Как воспринимал. И помню последнее, что сказал. Боже, это было так давно, но я упрямо следую его завету. Я выживаю, но не живу.

Кашлянув, отвела взгляд в сторону, уставившись в стену. Мне не хотелось, чтобы он увидел мои чувства. Не хотелось, чтобы он понял, какой жалкой я могу быть.

— Он помогает спасти сестру, а взамен получает через меня Лико.

— Вспомнил! — радостно воскликнул мужчина, хлопнув в ладоши.

Встав, прошёлся по комнате, напрягая память в поисках деталей. Полуулыбка не сходила с его губ, словно он разгадал какой-то секрет.

— Теперь я всё понял, — он резко повернулся ко мне, внимательно рассматривая мою внешность. — Это не триада, а любовный треугольник, не так ли? Ну-ка встань-ка! — неожиданно приказал он. Не дожидаясь моей растерянности, подхватил за руки и поднял, выводя из-за кофейного столика на середину комнаты. Покрутив вокруг оси, цокнул языком, едва-едва касаясь талии. Но даже эти прикосновения вызвали жар, от которого пошли мурашки, и я передёрнула плечами.

— Лико влюблен в тебя, ты в Армана, а он в Лико, — утвердительно заявил он, а затем позволил вернуться обратно на кушетку. И только потом рассказал то, что вспомнил.

— Арман никогда не был преданным слугой. Он причастен к смерти брата, хоть в этом и не признался. Всё ради собственных амбиций и сестры. Единственной, кого он любил. А она была влюблена в меня. Как и все волчицы. И тогда брат решил дать ей то, чего она хочет. Он сыграл на моей любви к драме и попал во дворец. Как он и ожидал, мне пришлась по нраву кроткая сестрица. Дивный цветочек. Робкая, застенчивая, скромная провинциалка. Я имел их обоих, — король облизнул губы, увидев, как вздрогнула от его слов. От него не ускользнула моя реакция. Она была именно такой, как он и хотел. — Мирана и Арман. Прелестные сестра и брат. Мне нравилось издеваться над ним. Он непокорный мальчишка. Из тех, над кем слабо властвует моя воля. Я разлучал их всякий раз, когда становилось скучно. Отправлял его на землю вместе с Лукой и Араном, его братом, просто чтобы позлить. Ты знала, что его старший брат умер на Земле? Пропал без вести в… Сибири? Это дальние пределы вашего мира?

— Эм… не совсем, но близко, — голос сел, а я вцепилась в обивку, порадовавшись, что горят только малые лампы и он не может видеть, как я побелела. Сибирь.

В голове заработала цепочка событий. Даты… даты не сходятся или сходятся?

— А когда это случилось?

— Семнадцать лет назад, — спокойно ответил он, но спокойным не был. Серые глаза нехорошо блеснули в полумраке, однако волк ничего не добавил.

— Мне казалось это произошло намного раньше, когда Арман был молодым, — в пересчёте на годы моего мира получается двадцать лет назад. Вот совпадение! Тогда же появились дикие в дальних пределах.

— Мы с Арманом почти погодки. Тогда он активно привлекал моё внимание. Его горе от гибели брата впечатлило меня, как до этого впечатлила лживая влюблённость в чужую триаду. Он мастер собирать слухи о себе и своей семье. Есть одно слово, характеризующее их, — порочность.

Он ненадолго замолчал, любуясь произведённым эффектом.

— Тогда же я начал отстранять от дел Луку. В конце концов он работал вместе с Араном. И его слова о пропаже напарника вызывают сомнения. Что бы там ни было, Арман сейчас занимает место Луки. То, что для одних благо, для других наказание. Арман так далеко от своей сестры и он ничего не может с этим сделать. Ни единой весточки. Ты ведь уже знаешь, что с ней случилось, не так ли? — Демьян с наслаждением улыбнулся, перебирая в памяти отдельные воспоминания. — Ты попала в очень интересную историю, Елена. Отношения этих семейств самые странные. Луку подозревают в убийстве Арана по соглашению с Арманом в обмен на что? Лука всего лишился и всё это достаётся Арману. Лука пытается подложить своего сына под Армана, чтобы вернуть силу семье, но как и зачем? И Арман, влюблённый в Лико. Чувствуешь, как всё запутано? И больше всего непонятны мотивы Луки. Чего он добивается, чего хочет? Молчит, как партизан. Единственное, на что пустил остатки своего влияния — это ты. Человечек. Маленький человечек, которая умудрилась связаться с двумя волками, потом попасть в мир волков, связаться с Вельямином и склонить на свою сторону старого пройдоху Луку. Кто же ты такая, Елена?

— Случай, — выдавила из себя, облизнув пересохшие губы. Взяв со столика бокал с вином, пригубила, после резко отставила в сторону. Золотая ножка звякнула о столик, неприятно резанув по ушам. — Всего лишь случайность. Я не хотела всего этого. Забавно, что попала в этот мир через портал. Вельямин говорил, что через него попадают женщины, обречённые на связь с волками. Как знать, может это судьба?

— Судьба, — какая-то мысль пришла к нему в голову, поэтому он вновь присел рядом, не стесняясь, взял за руку и вновь принялся мягко сжимать мои пальцы. — Прошение было потеряно, о тебе забыли, но я пошёл через эти комнаты и услышал биение спящего сердца и увидел тебя.

Он поднял руку и поцеловал в запястье, слегка коснувшись зубами, вынудив резко отдёрнуть её, прижимая к груди. Видя его так близко, обратила внимание на левый глаз — верхнее веко опущено, отчего его взгляд кажется слишком напряжённым. Тёмным, как и весь он. Демьян не молодой мужчина, а здоровый опасный волк, способный свернуть хрупкую шею одним движением руки. Стоит ему рассердиться или чего-то захотеть и он получит всё, что пожелает, и даже больше. И это видно по тому, как он смотрит. Пресыщение. Сейчас ему интересно проходиться по моим болезненным точкам, но что привлечёт его в дальнейшем? Чего он захочет через час или два?

— В этом твоя судьба? Попадаться таким, как я, на глаза? — смех вышел негромким, с хрипотцой. — Тогда скажи, неужели ты видишь своё будущее? Думаешь, оно будет рядом с ними?

— Я хочу вернуться домой. Хочу увидеть сестру и своих родителей…

— Твой шрам на лице говорит, что ты уже сталкивалась с дикими раньше, — резко заметил он, бесцеремонно касаясь моего лица, проводя линию по всей длине пореза, спускаясь к воротнику, останавливаясь над пульсирующей жилкой. Её биение заворожило мужчину, он неотрывно смотрел на мою шею.

— Я не помню этого, была слишком мала, — глаза забегали, лишь бы не пересечься взглядами, лишь бы он не увидел, как мне страшно. — Пожалуйста…

— Образовав триаду с Лико и Арманом, ты попадёшь обратно сюда и останешься здесь навсегда, поскольку я захочу этого. Захочу видеть Армана рядом, как прежде. Мне нравится видеть, как его корёжит под гнётом моей власти над ним. И ты будешь видеть это вместе со мной, а Лико примет всё как есть, — жёстко перебил он, убирая руку, разрушая собственное влечение. — Ты будешь стареть, а они останутся молодыми. Тебя будут окружать рабы и высокомерные волки, которым будет нравится издеваться над тобой. Никто не будет смотреть на тебя как на равную. Всегда ниже. Но и с людьми не найдёшь понимания, они видят чужака. Именно это ты получишь вместе с тяжёлой беременностью, родами, отсутствием всего того, к чему привыкла дома. Здесь нет ничего, что нравится молодым девушкам твоего мира. Ты будешь одна, поскольку Арман и Лико не всегда будут рядом. А потом тело одряхлеет и ты превратишься в призрака. Они будут в самом расцвете, наслаждаться дарами жизни волка, даже Арман ещё не заимеет первую седину, как твоё лицо покроется морщинами, а в волосах появится седина. Старуха. Дети отстранятся от тебя, они не будут твоими, по сути, ведь они родятся волчатами. А ты не волчица. И однажды умрёшь, прожив не свою жизнь. И всё это произойдёт на моих глазах, — холод взгляда соперничал со злой теплотой его слов.

— Что вы хотите от меня? Так далеко я не загадывала! — отвечаю с горечью, понимая, что всё, что он говорит, ко мне не относится.

— Я хочу, чтобы ты была честна с самой собой. И… — он ещё раз окинул меня горячим взглядом, словно забираясь под платье, касаясь везде, не касаясь вовсе. — Я могу дать тебе нечто больше. То, что поставит тебя на один уровень с Арманом. Есть способ, как возвысить тебя.

Я знала о чём он говорит даже лучше, чем он сам. Знала, чем это обернётся. Знала, что это катастрофа и поэтому сделала вид, что не понимаю ничего и не хочу ни о чём знать.

— Пожалуйста, просто верните меня домой, — умоляюще обратилась к нему, впервые самостоятельно дотронувшись до его рук и сжав их в мольбе. — Там моя семья. Я должна помочь им. Не хочу думать о будущем. Не могу…

С сожалением он отклонился назад. Посмотрев на время на своём запястье, притворно вздохнул.

— Время позднее. Думаю, тебе пора вернутся к Вельямину. Мы обсудим твоё возвращение после бала. Всё равно портал работает по расписанию и раньше завтрашнего полудня он не откроется.

— Почему? — я почти разозлилась. Почти вспылила, понимая, что скрывается за его словами. Это опять проклятая игра. Опять то самое, что было с Каем, Арманом, даже с Велем! Они играют в игры, а я не могу открыто стать игроком. Всего лишь пешка. И это бесит!

— Почему вы не можете просто отпустить меня? Чем я заслужила это?! Полгода провела в дальних пределах, чуть не умерла из-за диких, я устала, пожалуйста! Просто отпустите меня! Умоляю! Я хочу домой! — я не была готова играть и усталость от противостояния, от необходимости держать жёсткую дистанцию, сыграли со мной злую шутку. Я не выдержала и заговорила откровенно и прямо.

— Потому что я этого хочу, моя милая Елена, — он быстро притянул к себе, прижимая к груди, взяв за основание шеи. — Потому что могу сделать с тобой всё, что захочу. И почему-то это так волнительно. Маленький комочек из иголок. Сплошной оголённый нерв, — рука переместилась под подбородок, сжимая. — Я могу убить тебя, — мягко шепчет он. — Могу отпустить. Могу сделать всё, что захочу.

Какое-то время даже не дышала, понимая, что он и правда может. А он смотрел на меня, как на игрушку. Маленькое животное. Так смотрят на кошек и собак. Одной рукой держал, чтобы не двигалась, другой касался то груди, то ниже, с удовольствием наблюдая за моей реакцией. Буквально купаясь в моём страхе. Даже не догадываясь, каких трудов мне стоило, чтобы не сорваться. То, что он принимал за дрожь от нервов и страхов, было моей гранью. Если я ступлю за неё, он никогда не отпустит меня и все кошмары станут явью. Только злодей поменяется. И я держусь изо всех сил. Он может сделать со мной всё, что угодно. В конце концов, ему надоест. Я уже поняла, что его проблема — это скука. А значит скоро ему и я надоем.

Так и произошло. Он просто встал и вышел, не прощаясь. А через несколько минут пришла служанка, молодая волчица с холодным злым лицом. Не дожидаясь, когда приведу себя в порядок, вытру невесть откуда взявшиеся слёзы, умою красное от напряжения лицо, она вывела меня коридорами из дворца, привела на конюшню и передала одному из водителей с наказом отвезти в дом Могронумов. Меня в один миг выставили вон, а я даже не поняла, чем всё закончилось и что будет дальше.

Проснулась в своей постели, совершенно не помня, как очутилась в ней. Кажется, вырубилась ещё в пределах территории дворца, так что сюда меня принесли. Дёрнув за верёвочку, вызвала горничную, чтобы расспросить о вчерашней ночи. Расторопная девушка примчалась быстро. Она же и переодевала ночью, как и сейчас. Помогла принять ванну, уложила волосы, подготовила к выходу.

Спустившись по лестнице, вышла в зал, заметив раннее время — всего лишь десять часов утра. Получается, проспала часов шесть, не больше. В просторной светлой комнате обнаружился молодой Могронум, что-то писавший в толстую книгу, позади стоял парнишка-волк, безразличным взглядом окинувший меня. Как только Вальт закончил, передал книгу ему и тот с поклоном удалился.

— Елена, какой приятный сюрприз. Я думал, что уже не увижу вас, — с язвительностью заявил он, придирчиво окидывая меня взглядом. — Вы вернулись глубокой ночью. Всё прошло удачно?

— Для этого вы сделали всё в ваших силах. Но фиаско. Я всё ещё гощу у вас, — ответила тон в тон, присаживаясь за противоположный конец стола. Отдав распоряжения своей служанке насчёт завтрака, задала вопрос касательно Веля.

— Отец скоро будет, — скупо ответил парень, откидываясь на спинку кресла. Возле него очередной бокал с чем-то резким, но он даже не смотрел на напиток, опровергая мои мысли на свой счёт. — Вам опять пришло письмо из дворца. Вы произвели впечатление на короля, раз он пригласил вас на сегодняшний Весенний бал. Вы будете первым человеком за последние пятьдесят лет, удостоившимся такой высокой чести. Гордитесь собой.

Я выругалась про себя, понимая, к чему всё идёт. Судя по довольной ухмылке, это же понимал и сам Вальт.

— Как хорошо, что у Хельги здесь полный гардероб. Будет из чего выбрать наряд, — он выразительно посмотрел на моё декольте.

Взглядом отвечаю: «И не надейся!», а в ответ: «Я избавлюсь от тебя любым способом. Даже если потребуется тебя убить».

— Наряд Елена сама выберет, не утруждайся Вальт, — холодно воскликнул Вельямин, показавшись в дверях комнаты. На улице видимо идёт дождь, с полов пальто на ковёр стекала вода. Скинув его в руки слуги, прошёл в зал, вставая рядом, выходя из темноты коридора на свет.

По его взгляду видно, очень волновался за меня. То, как жадно изучал каждую чёрточку моего лица, пытаясь понять, что случилось, сильно взволновало, вынудив потупить взгляд. Со стороны Вальта раздалось раздражённое фырканье. Парень приложился к бокалу, залпом осушив его.

— И на этой весёлой ноте, вынужден покинуть вас, — заявил он, избегая встретиться взглядом с отцом.

Оставшись наедине, Вальт присел на соседний стул, потянувшись ко мне, но вовремя остановившись, заметив напряжённый взгляд. Поперхнувшись, откашлялся, отводя глаза в сторону, спрашивая скупо, хотя понятно — вопросов сотни:

— Как всё прошло?

— Плохо, — также односложно отвечаю, скрещивая руки на столе. — Король домогался меня.

И по его реакции поняла то, что ускользало раньше. Вельямин с силой ударил кулаком по столу, пустив по нему трещину. Следующий удар проломил ножку, обрушив поверхность вниз, увлекая за собой все предметы, включая вазу в середине. Я вовремя успела убрать руки, сложив их на коленях, почти испуганно глядя на него. Та власть, что была у короля над Вельямином, ушла. И если это нельзя назвать дикостью, то тогда я не знаю, что с ним произошло.

А Вель даже не понял и не заметил случившегося.

— Я увезу тебя как можно дальше отсюда! В другую страну, к другому королю. Есть и иные порталы, мы найдём способ… — жёстко заговорил он, чеканя слова, продумывая варианты побега. Он отвлёкся только когда взяла за руку, мягко сжав и с теплотой посмотрев в глаза.

— Он не сделает этого против моей воли, Вель. Ему такое не интересно. Сегодня он попытается ещё раз, а затем отпустит. Знай он правду, всё было бы по-другому. Но он не знает и поэтому смогу уйти. Я всего лишь человечек. Маленький человечек. Он видел мой страх. И сочтёт меня достаточно напуганной, чтобы перестать считать интересной для себя, — я говорила осторожно, чтобы успокоить его, а в глазах видела печаль и горькую тоску. Вель так хотел позаботиться обо мне. Спасти и забрать отсюда. Стать моим героем. Но штука в том, что мне не нужен герой. Я и сама пока не знаю, кто мне нужен.

Как мне объяснили, Весенний бал — это мероприятие, на котором представляют молодых девушек и юношей, вошедших в пубертатный период. Смотрины, если перевести на наш язык. Невинные дети, показывающие, кто они и что из себя представляют. Будут заключаться договора и первые союзы. Влюблённость и страсть. Весна во всей её красе. Именно поэтому каждая волчица постарается подобрать самый яркий и дорогой наряд, чтобы запомниться. Чтобы король заметил и выбрал её. Моя задача в ином. Скрыть, оставив на поверхности. Скрыть, но так, чтобы король не понял, что скрываюсь. Ведь это тоже игра. Поэтому на мне платье серо-синего, переливчатого цвета с золотой богатой вышивкой. Вырез прямой на уровне ключицы, рукава до запястьев, подол в пол. На талии вышитый с металлическими вставками пояс. Волосы убрала, покрыв тонкой сеткой, максимально спрятав, добавив невинности и скромности. Лёгкий макияж, никаких украшений, кроме броши, спрятанной под сеткой в волосах. На ноги золотые атласные туфельки на самом низком каблуке.

Стоя перед зеркалом, вижу отчуждённую девушку с тонкими почти острыми губами и высокими скулами. Я вся как вырезанная изо льда. Холодный и невинный север. Рядом со мной в богато расшитом камзоле похожей на моё платье расцветке стоит Вельямин и кажется, что мы оба пришли изо льда и снега. Спустились с гор в долину. Как будто из сказки. Что недалеко от истины.

Вель берёт под руку, целует в пястье и выводит из комнаты навстречу будущему.

--

*Альфред Теннисон — Слезы

Глава 18 Но в прошлом все загадочно, темно

Даже будь я самой прекрасной волчицей в мире, в платье, обшитом настоящими драгоценностями, в вуали, сплетённой из паучьего шёлка, всё равно, здесь, в этом изумительном современном дворце буду чужачкой. Выскочкой. Плохой. Я взялась из ниоткуда, чтобы уйти в никуда и оставить после разрушенное ограбленное поле. Я — чума. И меня ненавидят просто за то, что вселяю в них такие мысли.

Под руку с Вельямином Могронумом, ни шагу в сторону — затопчут моментально. Каждый, кто подошёл поздороваться с ним, так или иначе прошёлся по мне. Словом, взглядом даже движением. Задеть, случайно или специально. Они как настоящие хищники кружат вокруг, пытаясь действовать на нервы. Пытаясь запугать, почувствовать мой страх, насладиться моим унижением. Увидеть слабой. Такой, как есть на самом деле. Человечек.

Но неудачно. Общественное мнение не сравнится с тем, что было сегодня ночью. Или полгода назад. Или год назад. Полтора. Так давно уже нахожусь на грани, что вся эта свистопляска просто смешна и глупа. Они не могу забраться под кожу, там не осталось места для таких глупостей. И поэтому пью шампанское, смеюсь, когда Вель рассказывает глупую шутку, огрызаюсь каждый раз, когда кто-то пытается выставить меня шлюхой или едой. Это их злит, но дистанция становится всё больше.

— Скоро отстанут, — сказал Вель, когда завернули за колонну, оказавшись в небольшом закутке с мясными деликатесами из моего мира.

Я размяла шею, слегка встряхнувшись. Вельямин утащил с подноса маленькую тарталетку и задумчиво отправил её в рот.

— Неплохо, — резюмировал он, прожевав.

— Ещё бы, — подтвердила, сама вытаскивая канапешку. — Добро пожаловать в цивилизацию.

Мы оба рассмеялись, вспомнив, что обычно было на столе в дальних пределах. Никаких разносолов. Ничего сверхординарного. Но было то, что нельзя заполучить ни на одном светском рауте. Мясо, которое ты сам поймал. И не руками, клыками. Мясо, которое нужно есть сырое, пора оно ещё горячее. Свежее кровавое мясо убитого зверя.

Положив руку на живот, остановила волну, радуясь, что удаётся сдерживаться. Мне не хотелось бы выдать себя так глупо.

— А дома тебе не нужно было так делать, — очень тихо высказался он, глядя по сторонам, чтобы никто не подслушивал.

— Я дома давно уже не была. Даже не знаю, где он, мой дом, — отвечаю также тихо.

Покинув временную гавань, выходим на середину зала. Сейчас начинаются танцы и как же хорошо, что в Корнголик-ане мне хотелось учиться танцевать и я знаю, что делать. Я люблю танцевать. Танец у волков — это маленькая охота.

Волки не склоняют головы ни перед кем, кроме короля. Склониться — значит подчиниться, а волки априори никому не подчиняются, кроме вожака. Иерархия строится по-другому. Связи, формирующиеся в триаде, нашли отражение и в танцах. Танцуют двое, но всегда в поисках третьего, чтобы завершить танец. Этот поиск конца как симфония всей жизни — создание триады для продолжения рода.

Подобный танец чаще всего заканчивается обретением третьего или третьей. Здесь нет обязательного разделения, главное — это движение, стремление к большему. Ну, и просто любовь к танцам. А мне нравится танцевать и я с удовольствием подчиняюсь Велю, как более опытному танцору. Он ведёт по залу, и благодаря своему роду, никто не пытается помешать. Кан-альфа — это очень высоко. И пускай род Вельямина не богат, не обладает плодовитыми землями, особо не знатен, одна это приставка делает его выше многих в этом зале. Кан-альфа, глава рода Могронумов, владельцев Корнголик-ана, лэрд Дальних пределов. Перед этой должностью волки расступаются в разные стороны. Никто не вправе перечить кан-альфе. Только король задаёт границы, а они широки. Если кто-то в этом зале не так посмотрит на Вельямина, он вправе вызвать этого волка на ронолло (дуэль в волчьем обличии). И убить. Даже женщину или представителя королевского рода. Исключение одно — король.

Но всё это неважно перед той ролью, что несёт его семья. Отчуждённость. Страх. Голод. Смерть. Дальние пределы — это холод и кровь. Сражения, дозоры, война. Монстров слишком много, поэтому лэрды часто гибнут. В этих семьях никогда не бывает слишком много голосов.

Мы останавливаемся, чтобы передохнуть. Я знаю, Вель фактически привязан ко мне, отойди он, другие могут попытаться навредить. Даже в самой светлой и шумной комнате, меня могут убить и никто не увидит, как это произошло. Такова роль чужачки. Человечек, привлекающий волков. Не раз в этом зале слышала имя Ольга, не раз чувствовала, как сжимается Вель в острый клубок из когтей и злости. Ольга единожды побывала в столице и это не забыли. А ведь её даже в дворец не приглашали. Что уж говорить про меня.

Волки, добавляющие в триады человеческих женщин, не выводят их в свет. Их используют как инкубаторы, не более. Или просто не выставляют своих чувств. Высшее общество везде одинаково гадкое и низменное.

Я рассматриваю бальную комнату, подмечая все человеческие штучки моего мира. Электричество. Огромная люстра под потолком из сотни кристаллов, освещает зал лампами дневного света. На стенах, ближе к потолку, висят колонки, замаскированные под детали интерьера, из которых доносится музыка этого мира. Интересно, а как это было организованно? Музыканты перебирались в студию звукозаписи в мой мир, а потом обратно? Кто писал звук? Понял он, что вообще музыка иная?

Смотрю по сторонам, вижу совершенно разные сочетания собственной истории. У девушек нет пышных роскошных юбок с подъюбником, узких корсетов, причёсок размером с Пизанскую башню. Нет кричащего макияжа и перчаток тоже нет. Украшения только драгоценные камни — символы родовых домов и демонстрация состояния семей. Волосы чаще вьются, роскошными гривами спускаясь до пояса, а платья, подчёркивая талию, лёгкие и воздушные, ближе к цыганским многослойным юбкам, без корсетов, но с глубоким декольте или вовсе закрытые по самую шею. Зависит от возраста и характера девицы. Старшие дамы намного раскованные. У них и цвета ярче и макияж насыщенней и взгляд пронзительный. Они уже получили, что хотели, теперь пристраивают младших или ищут развлечений. Здесь отсутствует классический патриархат. Скорее чёткое разделение на роли. Что потянет мужчина, не осилит женщина и наоборот. Волки оберегают своих женщин, но не переусердствуют — сильная особь произведёт на свет сильное потомство. Поэтому девочки с малых лет учатся драться наравне с мальчиками. Хельга впервые вышла на охоту совсем малышкой. И это норма.

Волки иные и глядя на лица окружающих, как никогда понимаю это.

Вель придержал за локоть, когда я оступилась. По залу прошлась как будто дрожь. Лёгкая тень или невидимая волна. Все вокруг заострились. Напряжение подскочило вверх и сжав руку своего кавалера, заозиралась по сторонам. Нет сомнений, Демьян вошёл в зал.

Я увидела его в другом конце комнаты. Такого величественного, в костюме тёмно-синего цвета с серебристым мелким узором. Волосы распущены, свободно вьются мелкими кудряшками, среди которых прячется едва сверкнувший символ власти. Он замер, позволяя всем насладиться и привыкнуть к его присутствию. Взглядом шарит по залу, пронзая каждого остротой почти белых глаз. Выхватив меня из толпы, не улыбаясь пошёл прямо, не замедляясь, так, что все буквально отпрыгивали у него на пути.

Ещё сильнее вцепилась в рукав Вельямина, стараясь не выдать чувств. Зная, что каждый в этой комнате смотрит. И когда он остановился напротив в двух шагах, смогла поклониться как учили, подчиняясь его власти. Вель отзеркалил моё движение, добавив высокопарное «Мой король» и повелитель отмахнулся от него как от надоедливой мухи. Почувствовав напряжение подданных, огляделся по сторонам скучающим взглядом, молвил:

— Празднуйте весну. И не мешайтесь, — голос прозвучал тихо, но буквально каждый в зале вздрогнул, как от удара. Ведь так и было. Он приказал. А они послушались. Вновь заиграла лёгкая музыка, гомон набрал обороты, никто уже не оглядывался, будто нас и не было.

Одна мысль прошила насквозь — он может сделать со мной всё, что угодно, и никто в этой комнате не обратит на это никакого внимания.

— Ваше величество, — говорю сухо, почти безэмоционально.

— Елена, вы выглядите просто обворожительно! — воскликнул он, ненавязчиво забирая мои руки из объятий Вельямина. Он только взглянул на него, небрежно, свысока, будто перед ним даже не досадная мошка, никто. Таким взглядом люди смотрят на неудобные вещи, стоящие в проходе. Тумбочка или стул. Нет места, чтобы переставить, а обходить каждый раз неудобно. Вот и смотришь так. С досадой.

— Вельямин, — не глядя на поданного, в пустоту, добавил Демьян. — Оставь нас.

И Вель безропотно ушёл, оставив совершенно одну посреди полного зала.

Я помню, что твердила ему всё утро. Как убеждала, говорила, вдалбливала истину — сделаешь хоть шаг в сторону — он убьёт тебя. Выдашь хоть взглядом — и меня заодно. Ни один правитель в истории вот так запросто не отдаст власть. Вель не должен выдать себя ничем. Со мной может случиться всё, что угодно, но есть несколько вещей, которые мы получим, если доведёт всё до конца. Это время и жизнь.

Сейчас король смотрит самодовольно с нотами превосходства. Полной власти. Он не может залезть ко мне в голову, как к другим волкам. Моя неизвестная семья видимо не принадлежит его королевству, иначе уже была бы под его влиянием, как это случилось когда-то с Лико. Но он может управлять мной и так. С помощью вежливой силы. Даже не подозревая насколько она эфемерна.

— Ваше величество, — ни один мускул не дрогнул на его лице, только взгляд, который Демьян даже и не заметил, застыл, сосредоточенный на моих глазах, а затем Вель ушёл, как сквозь воду пройдя через окружающих.

Волки танцуют, разговаривают и смеются. Шампанское и вина, благородные янтарные напитки и пузырьки, взлетающие вверх по кристально чистым стенкам бокалов. А за ними, нет-нет, да и проглядываю клыки, когти и жёлтые глаза. И смех звучит как скулёж, а то и рык. Звериного в них больше. И то, от чего не убежишь.

— Вы решили, что делать со мной, ваше величество? — я позволяю ему увлечь меня танцем обратно на самую середину зала, и вокруг тотчас же образовалась почтительная пустота, чтобы танец шёл ровнее и свободнее. Чтобы даже мысль короля была материальна. Словно мы здесь совсем одни.

— Зови меня Демьян, человечек, — он почти мягко улыбнулся, но рука на талии, сжала сильнее. Движение замерло, он прижал меня к себе, перебив дыхание. Рассмеялся и танец продолжился. — А ты подумала над моим предложением, Елена?

— Я хочу домой, — не сдержалась, почти крикнула. И вздрогнула, когда он наклонил меня над полом, заставив видеть всё вверх ногами. Моё равновесие в его руках, а он не торопится его возвращать. Свободная рука движется к горлу, замирает и он возвращает обратно, ставя в сантиметрах от своего лица. Я вижу каждую чёрточку его белёсых холодных и голодных глаз. Чувствую, какой он горячий и почти злой. Такой контраст всегда ведёт к грозе. К безупречным молниям ярости. И я причина его гнева.

— Твоё сопротивление губительно для всех, Елена, — процедил он. — Я не собираюсь принуждать тебя, но видимо ты не совсем понимаешь, где находишься. Здесь я закон и бог. И всё здесь происходит как я хочу. Ты не захочешь узнать, что случается с теми, кто противится.

Заметив испуг в моих глазах, как напряглось моё тело, король смягчился, добавив:

— Я предлагаю тебе то, ради чего люди готовы на всё. Сила и власть. Ты не будешь зависима от других, сама решишь все свои проблемы, а плата за это…

— Моя человечность. И свобода, — прошептала едва слышно.

И наверное, со стороны это кажется странным. Маленькая человеческая девушка напротив большого чёрного волка. И пускай мы оба в бальных нарядах, цивильные, окружённые роскошью и золотом, но суть от этого не меняется.

— Это твоё окончательное решение? — спрашивает он, а в глазах приказ: «Сдайся, не то пожалеешь».

Я вспоминаю все разы, когда сдавалась. Когда отдавала свою свободу ради жизни. Ради выживания. И теперь понимаю, что каждый раз убивала себя. Каждый раз уничтожала частичку души. Я приближала себя к монстру, забывая, что такое свобода. Наверное, это говорит во мне волк. Ведь волчицы не сдаются на волю победителя. Они свободны в своих решениях. Так это было с Хельгой. Она убила «злого волка», потому что ни одна волчица не выживет на привязи. И я не буду. Чтобы со мной ни было, эту чашу я выпью до дна.

Но не успела дать ответ. Хоть он и читался в моих глазах. Я почувствовала нечто забытое. Нечто родное. Утерянное. Сердце забилось, оборачиваясь, слышу своё имя из уст родного голоса.

— Елена? Это правда ты?

Я оборачиваюсь и вижу их обоих. Арман и Лико. Совсем рядом со мной.

Это как удар под дых. Невыносимо. Закружилась голова и всё потеряло значение. Из меня вынули стержень и я почти упала, оставшись стоять только благодаря невольной поддержке короля. Я почти не могу смотреть на них. Только краем глаза замечая, как теперь они похожи. Оба с короткой стрижкой в почти одинаковых костюмах, подтянутые, стоящие слишком близко. Не трудно догадаться, что всё изменилось. Они едины.

— Арман, не ожидал тебя так рано. Меньше месяца прошло с последнего визита, — холодно восклицает Демьян, цепко держа меня за талию, чтобы и шагу к ним не смела ступить.

— Ваше величество, — оба склонились перед королём, обнажая шеи, преклоняясь перед его властью.

— Обстоятельства изменились. Это связано с поставками, о которых говорил в последний визит, — заговорил Арман. Его жгучий взгляд прожигал во мне дыру. Он как ядовитый плющ вцепился в меня, тогда как Лико просто замер в шоке.

— А может это связано с ней? — мягко заметил король. — Она та ещё штучка. Только появилась и уже столько внимания. Необычная.

— Вы знали, — я вывернулась из его рук, отступая назад. Чувствуя взгляды каждого в этом зале, понимая, что иду по тонкому льду, но всё равно продолжаю. — Вы знали, что они меня ищут. Но не сказали!

— А зачем? Ты была так трогательно наивна. Мне было любопытно посмотреть, что у тебя внутри, — ему понравилась моя реакция, он с удовольствием наблюдал за бурей эмоций, сменявшихся на моём лице. — Ладно, я вас оставлю. Обсуждайте свои тайны, голубки. Уверен, вам есть что сказать друг другу.

Он остановился рядом со мной, взял за руку и поцеловал запястье, слегка коснувшись его зубами, напоминая о том, что было вчера. А после прошептал на ухо:

— Не забывай о моём предложении, Елена. Я всегда получаю что захочу.

Мне кажется, Арман услышал слова короля так как нахмурился. Как только король удалился, он поманил нас обоих за собой, выводя из зала в одну из смежных комнат, чтобы никто не подслушал наш разговор. Разумеется, то, что можно говорить.

Я не смела даже коснуться ни одного из них. Это всё равно что коснуться призрака из прошлого. Они казались такими далёкими. Почти чужими и только сердце напоминало, как же больно было всё это время без них. Насколько тяжело было выживать даже не зная, живы ли они. Что с ними. Я держалась благодаря воспоминаниям. Видениям. Памяти. И любви. Но встретив, растерялась. Будто стенку возвели. Где я и где они.

— Смотрю ты время зря не теряла, — сухо заговорил Арман, оглядывая с ног до головы.

А Лико отринул всё и налетел, сжимая в объятиях. Я погружаюсь с наслаждением и теплом в родной запах, родные объятия. Помня, как расстались, помня сколько было крови и боли пролито, не могу сдержаться и из глаз текут слёзы, пока сжимаю его всё сильнее. И разомкнув объятия смеюсь почти истерично.

— Я до последнего не думала, что когда-нибудь вновь тебя увижу, — голос ломается от слёз, и он вновь меня обнимает. Гладит по голове, тогда как Арман застыл как изваяние напротив. Словно и не знает, что сказать.

— Я рядом, Елена, — шепчет Лико. — Боже, не верю, что снова держу тебя в объятиях!

Потребовалось время, прежде чем успокоилась. И ещё время, чтобы кратко рассказать, что со мной случилось. Они знали, что я попала в портал. Но узнали об этом только осенью. Потребовалось много времени, чтобы понять, что сделала Эльза. Долгое время они считали, что со мной что-то сделал Алхимик. Что он разорвал мою связь с Лико, поэтому он меня не чувствует. Им даже в голову не приходило, что я попала сюда. А когда всё раскрылось, Эльза бежала и теперь никто не знает, где она. К несчастью, когда они перешли сюда, я уже была без отметины. И были все основания считать меня мёртвой. Дикая охота, кто бы мог подумать, что я выживу после такого?

— Мы собирались отправиться в дальние пределы, что узнать наверняка. На это требовалось время, — говорил Арман, пока молча слушала, не выбираясь из объятий Лико.

По глазам мужчины вижу, что ему это неприятно. Словно появилась черта, отделившая его от нас. Словно я пришла и всё разрушила.

Тогда потянулась к нему, сидевшему на другой стороне дивана. Он вздрогнул, когда коснулась холодной рукой его лица. Мне хотелось целовать его губы, вспоминая их вкус, но я лишь вскользь коснулась их, прошептав:

— Спасибо, что не бросал попыток найти меня.

Обернувшись, сказала громко:

— Вам обоим. Я нарушила сделку. Поступила как полная дура. Вы вправе были оставить меня там. Но не сделали этого.

— Ты говоришь так, будто мы компаньоны, а не любовники, — неожиданно заявил Арман, заставив Лико поперхнуться.

— Да как мы могли оставить тебя?! — добавил Лико.

Мы втроём сидим на диване, сжимая руки друг друга. Не сговариваясь, вспоминая то, что было между нами меньше года назад. Мы храним тайны друг друга и друг от друга. Но между нами произошло так много всего. И это связывает крепче оков. Крепче клятв и волчьих укусов.

Как жаль, что наши тайны способны всё разрушить. Я изменяла им. И я волчица. Арман на самом деле дикий, он не связан с королём и тот об этом не знает. Он что-то задумал и это опасно. И он сделает всё, чтобы вернуть сестру. А Лико… мой бесхитростный Лико является сыном Луки Горике. Того самого, кто искал меня и мою мать. Того самого, кто возможно стоит за гибелью моей кровной семьи. Я не знаю, кто мой отец. Но отец Лико знает. А что об этом знает сам Лико?

Тайны, сплошные тайны. Что-то подсказывает, что все они вскроются, потому что не бывает всё просто. Потому что в моей жизни всё будет именно так. Открыто.

Они уже знали, кто он такой, когда открылись двери и на пороге возник взволнованный Вельямин. Герой. Спаситель. Без него, я бы не выжила. Разумеется, пока не рассказывала им всего. Но одного взгляда было достаточно, чтобы Арман многое понял.

— Так значит это правда, — хрипло произнёс Вельямин, замерев на месте, глядя на нас троих, держащихся за руки.

Я поднялась с дивана, чувствуя как ускользает тишина. Ещё ничего не произошло, но по лицу кан-альфы вижу — буря близко. Он пуст, невозмутим, холоден и равнодушен. Для каждого, но не для меня. За этим безразличием чувствую, как тяжело ему видеть нас троих вместе.

А Лико ничего не замечает. Он поднимается следом за мной, пересекает комнату, протягивает руку, совсем по-людски, для пожатия, говорит сбивчиво:

— Вы так много сделали для нас! — его акцент сильнее моего. Он редко говорит на местном языке. С трудом подбирает слова. — Если бы не вы, Елена… Я всем обязан вам! Ваш должник!

— Оставьте, — отмахнулся Вель, но руку пожал, с каким-то странным сочувствием рассматривая парня. — Я не могу поступить иначе. Это было бы нарушением законов гостеприимства. Она была вашей… парой. Не знаю, как поступил бы, не будь она связана с вами, — он выразительно посмотрел на меня.

Я укоризненно хмыкнула. Не знает он, как же. Можно подумать я слепа и глуха. И совершенно не знаю мужчин!

— Вельямин Могронум! — раздался голос позади. Арман даже не подумал встать. Развалившись на диване, с неприязнью рассматривает Веля. Они были знакомы. Дальние пределы оставили следы в прошлом Армана. Я не знаю правда ли то, что рассказала Хельга. Возможно, это недопонимание или наговор. А может быть правдой от первого и до последнего слова.

— Как интересно, что именно ты нашёл Елену. Как и жену. Твоя семья поколениями находит девушек в снегах. Почему? — Арман говорил с ленцой, словно размышляя вслух, но голос скрипел на поворотах, сочился ядом. — Жаль, что Ольга умерла. Приятная была женщина. Не так быстро старела, как другие, не так ли? Но как же легко ты решил…

— Арман! — обрубила его, предчувствуя нехорошее.

Мужчина поднялся, недовольно глянув на меня, но вскоре вновь полностью сосредоточился на подбоченившемся Веле. Они встали друг напротив друга, оба высокие, статные, с мощным торсом и холодными зимними чертами лиц. Вель старше Армана, восточный, будь он родом из моего мира, чёрный тип внешности подавлял, показывал, кто здесь альфа. Но и Арман с низкой надбровной дугой, глубокими янтарными глазами, которые в момент агрессии отсвечивали алым, выглядел мощнее, сильнее. Как будто каждый сантиметр его тела пропитан силой, которой не хватает места. Силой, готовой сорваться в любой момент.

Закрыв глаза, увидела бы две чёрные тучи, нависающие друг над другом.

— Не тебе обвинять меня, Арман, в поспешности, слабости или отсутствии стыда, — размеренно заговорил Вельямин, задрав подбородок. Ни один не смотрел в нашу с Лико сторону. Нас здесь не было. Была только сила.

— Не ты ли не уберёг сестру? Потерял брата, был сослан в дальние пределы, где не защитил простых жителей деревень? Ты убегаешь от ответственности всякий раз, когда нужно принимать её. И сейчас, так открыто заявляя свои права на Елену, разве не ты оставил её в миг нужды? У тебя была возможность защитить её, но что ты сделал?..

— Осторожно говори, Вельямин. Врагов наживать проще, чем ты думаешь. Здесь не дальние пределы. Во дворце короля иные правила, — процедил Арман. — И если мы заговорим о нарушениях, слабостях или стыде… Есть вещи, которые ты не захочешь вспоминать.

Неожиданно оба посмотрели на нас, словно вспомнив, кто ещё есть в комнате. И легко, не сговариваясь перешли на другой, незнакомый язык. Они говорили резко. Агрессивно, что мне это надоело.

— Довольно! — крикнула, когда Арман уже собирался на пальцах что-то втолковывать Велю. Встав рядом, перевела взгляд с одного на другого. — Вы оба множество раз спасали мне жизнь. Мне всё равно, какие цели вы преследовали, что вы при этом думали и так далее. Я жива благодаря вам. Поэтому найдите в себе силы уважать того, кого спасли. И не разводите здесь драку на пустом месте. Скоро я вернусь домой, так что давайте оставшиеся дни в этом мире проведём в согласии?! Я устала от стычек и агрессии! — я почти кричала на них, срываясь на поворотах слов. Последствия столкновения с королём и отсутствие безопасности там, где она должна была быть, плохо сказались на моих нервах.

Лико подошёл, обнял за плечи, притягивая к себе. Оба волка, потянулись следом, но резко остановились, смерив друг друга неприязненным взглядом. Им было не жалко своих слов и действий. Наверное, именно это охарактеризует альф. Отсутствие сомнений.

— Да, дорогая, пожалуй на этом стоит остановиться, — Арман демонстративно перешёл на русский, полагая, что Вель его не так хорошо знает. — Готовься, сегодня ты ночуешь у меня.

— Зачем переезжать на пару дней? — с лёгкостью подключился Вель, улыбаясь. — Оставайся у меня, в доме тебе всё знакомо и привычно, зачем такие сложности?

— Я хочу быть с… — пряча глаза, я попыталась подобрать слова, но не смогла закончить предложение. Я не знала, кем теперь они были для меня.

— Со своей триадой, — резко закончил за меня Лико. — Самое безопасное место для Елены в этом мире — это рядом с теми, кто любит её.

Он не искал поддержки у Армана, словно это было само собой разумеющимся.

— Да, в моём доме, Елена будет в безопасности. Моя семья гораздо влиятельнее твоей, Вельямин, — с усмешкой и покровительственными нотками дополнил Арман, вставая по правую руку за моей спиной. Теперь они оба — как мои телохранители.

Переводя взгляд с одного на другого, Вель тяжело и как-то устало вздохнул. Он посмотрел слишком пристально мне в глаза, словно надеясь увидеть там нечто ускользающее, но не разглядел ничего. И тогда сдался.

— Хорошо, Елена. Пусть всё будет так, как ты хочешь.

--

* Пьер-Жан Беранже — Земной шар

Глава 19 Сердца быстрое биенье

Это письмо пришло утром и в резиденцию Армана. Из всех, с кем встречалась, Лука определённо один из самых умных волков. Чётко просчитал время и место, никаких сомнений. Даже мою одежду из дома Могронумов ещё не успели доставить, а я уже перед завтраком читаю это послание. Читаю между строк. Он связал два и два и рискнул, завуалировав всё нашими договорённостями. Благословление, светский визит… Он может рассказать о моём прошлом, но так как выгодно ему. То, что он знает. Знает ли он всё?..

Не могу сказать, что всё идёт хорошо. Да что уж там, вообще не чувствую себя в безопасности. Как по минному полю брожу под пристальным взглядом недоверчивого Армана. Особенно здесь в стенах этого поместья. В отличии от дома Могронумов, семья Армана обитает в пригороде рядом с королевским парком. Они даже имеют право охотиться в королевских лесах. Такое разрешение получают только избранные. Как настоящее Средневековье, ей-богу!

Само поместье очень похоже на петербургское, только старше и с минимум человеческих технологий. Большой штат слуг, большая территория. Здесь даже есть охрана. Зачем охрана в сердце страны? От кого защищаться?

Поселили в зеркально похожую комнату на ту, где жила раньше. Только пустую. Мне не досталось ни сменной одежды, ни гигиенических принадлежностей, ничего. Даже служанки. Так что пришлось самой избавляться от платья, греть воду, мыться, заботиться о себе, довольствуясь только горячей водой. Даже косметику до конца не удалось смыть. А спать пришлось на пропахшем старостью белье в выстуженной комнате. Не будь во мне волчьих генов, точно простудилась бы. Всё это как наказание. Не думала, что Арман опустится до такого.

Вот и утром пришлось самостоятельно влезать в платье, криво-косо шнуровать. Если бы не металлический пояс, вся шнуровка разлетится и пришлось бы идти как есть. Волосы заплела в косу, перекинув через правое плечо. За эти полгода они неплохо отрасли, спустившись до ягодиц, налились силой, не смотря на холод и скудную еду. Брошью заколола их, выставив её на видное место. Если Арман хочет больно уколоть, то пусть получает укол в ответ.

Когда спустилась вниз, прислужник передал письмо и сопроводил в гостиную, передав пожелание своего господина. Я должна оставаться здесь до его прибытия. Это даже смешно, если бы не было так нелепо. Вчера вечером Лико ясно дал понять, что не собирается отказываться от прошлого. Но всё всегда упирается в Армана. Конечно, только он решает, что будет дальше. Альфа. Для беты его слово — закон.

В этой комнате не так много света. Рассвет, наступивший пару часов назад, ещё не принёс солнце в эту часть дома, поэтому довольствуюсь тусклым холодным освещением. Здесь тикают настоящие стоячие часы с золотым маятником. В комнате деревянная мебель с мягкой обивкой, несколько шкафов с книгами о добыче полезных ископаемых и драгоценных камней. Издано в СССР и принадлежит московскому горному университету. Оглядываясь по сторонам, подмечаю — обстановка устарела, но качество самое лучшее. Начиная от люстры со стекляшками и заканчивая красным с узором ковром под ногами, прикрывающем паркетный пол. Никаких пластиковых окон, поэтому с подоконников дует, но есть тёплые батареи. Значит внизу здания котельная. Оттуда и водопровод, и нормальный туалет. Я соскучилась по таким вещам. Всё вокруг напоминает фильмы из Советского союза. Прошлое, которое не застала.

— Елена.

Услышала его раньше, чем он вошёл в комнату. Его лёгкую, но твёрдую поступь не спутаешь. Арман почти невозмутим. При приглушённом свете, он кажется совсем тёмным. Глядя ему в глаза, слова встали поперёк горла. Я ослушалась тогда в номере. Мы оба знали, что это ловушка, но всё равно пошла и попалась. Всё, что случилось в дальнейшем, выросло из разговора в поезде. Арман не видит для нас будущего. И нет оправдания в слове человек. Вельямин взял в триаду Ольгу. Он действительно любил её и этого оказалось достаточно, чтобы они прожили почти сорок лет вместе.

— Арман, — наконец ответила ему, когда молчать дальше было бы уж слишком неприлично.

Я замерла возле окна, сжимая в руках не раз прочитанное письмо. Сургуч был надломан, значит он прочитал его. Но понял ли? Не зря Лука так шифровался.

— Не думал, что всё-таки увижу тебя живой, — заговорил он, подходя ближе, но выдерживая дистанцию. В его глазах читается намёк на уважение. И опаска. — Как ты это сделала?

— Если я разденусь, то увидишь как, — отвечаю ледяным тоном, скрещивая руки на груди. — Я делала так, как ты говорил сотни раз. Мне пригодились твои уроки. Теперь умею выживать и делаю это хорошо.

— Ты связалась с Вельямином. Определённо, ты произвела на него впечатление, — почти удивлённо заговорил он, рассматривая с ног до головы. — Что ты ему рассказала?

— Всё, — я улыбнулась, увидев, как он дёрнулся. — А что ты думал? Он спас мне жизнь. Мы пережили кровавое полнолуние в замке, окружённом дикими волками. Нападения, кровь и… секс. Всё это сближает. Пожалуй, теперь я бы сказала, что знаю его гораздо лучше, чем тебя. Он также многому меня научил.

— Чему же?

— Ничего не бывает просто так. Я не собираюсь задавать тебе непростые вопросы, это не моё дело. Понимаю, что выяснения отношений только для тех, у кого есть отношения. Но… Ты не говорил о сестре и лгал о первой любви, умолчал о том, что сделал в дальних пределах и многое другое. Однако знаешь что? — мой голос полон желчи и раздражения. — Я отпускаю это. Мне больше не нужна твоя помощь. Как уже говорила, я многому научилась за эти месяцы в этом мире. Выживание — сложная наука, но теперь знаю, как добиться того, что мне нужно. И ты в эти планы не вписываешься. Я не доверяю тебе. И о своих подозрениях обязательно расскажу Лико. Он должен о них знать. Он должен знать о мужчине, который умудрился-таки залезть к нему в голову.

На последних словах Арман сорвался. Он налетел на меня, сжав руки в кулаках, отбросив их, хватаясь за шею, задрав мой подбородок. Его красные от бешенства глаза сверкнули в темноте, он процедил:

— Только попробуй, и я обещаю тебе…

— А может мне стоит обратиться к королю? Он сделал мне такое интересное предложение, — запела сладко, наслаждаясь свободой.

Прежде от такой ярости испугалась бы. И сдалась. Маленькая девочка напротив серого волка. Но теперь и у меня есть козыри, а с ними так интересно играть! Просто упиваюсь своей силой и это не могло не ускользнуть от глаз волка.

— Ты сильно изменилась, — спокойно резюмировал он, отпуская и отходя в сторону. — Что с тобой случилось там? — продолжил допытываться мужчина и так, и этак задавая один и тот же вопрос.

— Я была одна, — выдала безразличным тоном, хотя внутри всё сжалось. — Пришлось быстро повзрослеть.

Отвернувшись от него, негромко вздохнула, понимая, что он всё ещё может до меня добраться. Нужное слово и вот опять привкус горечи на губах. На плечо опустилась мужская рука, тяжело сжала его, разворачивая лицом и прижимая к груди.

— Мы с тобой, как кошка с собакой, не так ли? Маленький скорпион вырос и жалит настоящим ядом. Я горжусь тобой, Елена.

Внутри тепло от его слов. Но была одна крошечная проблема. Мне уже не нужна его гордость. Хотя всё ещё жажду получить его любовь. Глупый-глупый скорпион!

— И всё нормально, будем жить дружно как будто ничего и не было? — выбралась из его объятий, отходя назад. Поводя пальцем из стороны в сторону прямо перед его носом, рассмеялась. — Кажется, ты не совсем понял, что изменилось.

— И что же, Елена? — теряя терпение, восклицает он. — Ты человек в мире волков. Я — тот, кто может вернуть тебя домой. И ты забыла об Алхимике? А он о тебе нет. Что будешь делать, если вновь попадёшь к нему? Ты сама сказала — Эльзе кто-то помогал. Кто тебя защитит от неизвестного убийцы? Лико? Он больше не связан с тобой. Сейчас он ещё по инерции верит в вашу связь, но скоро это пройдёт и с чем ты останешься?

С огромным козырем. И со множеством вариантов как его разыграть.

— Вот тут ты ошибаешься. Ты думаешь, что я всё ещё та истеричная девочка, которая боится собственной тени и не знает, что ей делать. Теперь это в прошлом, — я вернулась к нему, встав очень близко, глядя снизу вверх. Облизнув губы, провела рукой по его рубашке, прислушиваясь как быстро бьётся мужское сердце. — Я знаю, чего хочу, Арман. И это больше не выживание. Я устала бегать. А вокруг оказывается столько способов остановиться. Кто сказал, что Кай плох? Он может быть добрым и заботливым, если я дам ему то, что он хочет. Он сможет защитить меня от всего на свете. Как и Вельямин Могронум. Дальние пределы изолированы от остального мира, теперь там нет диких. Уверена, что и там мне будет хорошо. Это удивительный край рядом с удивительным мужчиной. Очень сильным и независимым. Или же я могу вернуть наши отношения, — облизнув губы, лукаво посмотрела ему в глаза. — Что-то подсказывает, что ты блефуешь, говоря о своём влиянии на Лико. Мы с ним связаны куда крепче, чем ты думаешь. Шрам — лишь символ, главное то, что мы совместимы. Вопрос, совместимы ли мы с тобой? — я повела руку вверх, коснувшись его лица и он резко перехватил её, отдёрнув в сторону.

— Ты не так искусна, как тебе кажется, — почти разумным голосом заговорил он, но за этим скрывалась сумятица.

Он обескуражен напором, поэтому легко высвободилась из захвата и теперь уже обеими руками обхватила его лицо, потянувшись, касаясь губами его губ. Лёгкий поцелуй, чувственное касание, а затем шёпот:

— И я могу обратиться за помощью к королю. Как уже говорила, он сделал мне предложение, от которого сложно отказаться. Настоящий соблазн, но ты и сам это знаешь, верно?

Арман оттолкнул и я чуть не упала. Прижав пальцы к губам, улыбаюсь, глядя как он тяжело дышит, сдерживая эмоции. Мужчина демонстративно не смотрит в мою сторону, словно один мой вид способен сдёрнуть с него маску человечности и обнажить волка.

— Никогда не манипулируй мной, Елена! — обжигающе-зло выговорил он, наконец подняв глаза.

— Я расплачиваюсь той же монетой, что и ты сам, — говорю спокойно, скрещивая руки.

Наступила тишина. Не сговариваясь, отвернулись друг от друга, но остались на месте. Я знала, что смогла подняться на несколько уровней вверх во внутренней иерархии Армана. Теперь он чуть больше будет считаться с моим мнением. Но этого мало. Боюсь, не скоро мы заговорим на равных. Он сильно старше меня и опытнее. То, что я волчица, не делает меня сильнее на этом поле. Мне не хватает опыта, чтобы играть в его игру. Я знаю, что он продумывает все варианты и навряд ли будет действовать основываясь на инстинктах.

— Есть разница между нами, — внезапно даже для самой себя заговорила в пустоту. — Ты поставил всё на выживание. Не осталось места для любви и дружбы. С лёгкостью откажешься от всего, что имеешь, ради собственного будущего. А я так не могу. Ведь это одиночество. Ты убеждаешь, что тебе нужен Лико. Что ты любишь его, что хочешь, чтобы он был рядом. Но я не могу верить твоим словам, ведь каждый день, что провели вместе, ты говорил о другом. Говорил, как легко и просто нужно от всего отказываться, чтобы выжить. Знаешь, когда попала к Каю, ты виделся мне. Благодаря тебе, удалось избежать много плохого. Но когда была на грани смерти, я видела Лико. И ради него вернулась к жизни. Это заставило задуматься о будущем. О том, что выживание убивает человечность. Чувства. Я не хочу быть роботом. Я хочу любить и быть любимой. И если когда-нибудь это приведёт меня к смерти, так тому и быть. Ведь все мы когда-нибудь умрём. Я не хочу умирать, зная, что прожила жизнь впустую.

Когда закончила говорить и обернулась, обнаружила, что осталась в комнате одна. Арман ушёл и этим сказал всё. Обхватив себя за плечи, обозвала дурой, понимая, что зря всё это ему наговорила. Нужно было молчать и слушать, что говорит он.

Поднявшись наверх в свою комнату, обнаружила сменную одежду. Немолодая служанка только что закончила менять постельное бельё, а в вазе у окна обнаружились незнакомые высушенные цветы пурпурно-красного цвета, распространяющие по комнате лёгкий яблочный аромат.

Всё это как подтверждение меня. Словно прошла тест и теперь имею право находиться здесь. Но это не отменяет того факта, что он совсем меня не слушал.

Завтрак принесли в гостевую часть комнаты. За небольшим столом в гордом одиночестве полакомилась тостами, яичницей с беконом и настоящим кофе с молоком и сахаром. Английский завтрак. На десерт яблоки. Кажется Гренни Смит, учитывая кислотность. Наверняка вся еда была доставлена с Земли. Знали бы поставщики, куда на самом деле всё отправляют. Вот они удивились бы!

Одежда, которую нашла в шкафах, также привезли из России. Но давно. Судя по моде где-то в девяностые, а то и раньше. Вытащив спортивный красный костюм с белыми полосками, надела кроссовки, с наслаждением полюбовавшись на знакомый лейбл. После полугодового отстранения от нормальности моего мира, эти вещи вызывают приятное щекочущее чувство. Не могу сказать, что так уж было плохо в замке, занесённом снегом. Но Земля — это мой дом. Я выросла с определённым комфортом и отношением к жизни. Вновь увидев его, вспомнив о нём, с нетерпением жду возвращения к настоящему. К привычным вещам. Электрический чайник. Тостер. Синие джинсы. Зубная паста. Метро. Фильмы. Музыка. Новости. Родина. Сотни воспоминаний о простых вещах накатывают каждый раз, когда сталкиваюсь с чем-то привезённым оттуда. Не могу дождаться возвращения. Как же хочу домой. Вновь увидеть родителей, найти сестру. Вернуть прошлое, которое невозможно вернуть.

Прислонившись лбом к зеркальной дверце шкафа, сделала много вдохов-выдохов. И вышла из комнаты.

Меня привлекли звуки с улицы. Пройдя через садовые арки, мимо небольшого лабиринта, вышла на площадку с аккуратной пристройкой-сараем. Где обнаружила Лико и ещё несколько мужчин. Разбившись на пары, они орудовали чем-то наподобие ножей, только длиннее. Делая резкие выпады, стремились коснуться друг друга тупым лезвием. Даже издали было понятно, что это тренировочные бои. Аналогичным образом мы поступали в Корнголик-ане. Зимой на морозе на заднем дворе каждое утро. Часов по четыре-пять Вельямин на пару с Хельгой учили меня защищаться от всего на свете.

Конечно, что такое полгода против опытного бойца, участвовавшего в реальных боях? Ни один тренировочный бой не выстоит против драки не на жизнь, а на смерть. Поэтому главное, что получаешь, тренируясь — опыт и рефлексы. Быть оборотнем не значит быть супербойцом. Если ты не умеешь обращаться со своим телом, оно выступит против тебя. Силой тоже нужно уметь управлять. И только практика научит тебя этому.

Поэтому хорошо были видны ошибки Лико. Даже не ошибки. Отказ. Он не давал себе воли, оставаясь в границах человека. А когда забывался, терял контроль, от этого его легко ранили, он открывался перед опытными бойцами, которые чётко видели его действия. Он читался как раскрытая книга.

Заметив меня, парень остановился, приветственно махнув рукой и улыбнулся. От его кожи поднимался пар, температура не выше пяти-шести градусов, хотя солнце уже начинает свою работу и скоро по-настоящему, по-весеннему потеплеет. Лико тренировался в безрукавке, поэтому отлично видно, как он изменился за эти месяцы. Стал крупнее, рельефнее.

Меня окатило воспоминаниями и я смутилась самой себя. Давно такого не было.

— Привет! Чем это ты тут занимаешься? — поздоровалась, подходя ближе.

Как же приятно говорить с земляком. Успехи в изучении местного языка никогда не сделают меня носителем и настоящим жителем этого мира. Я всего буду чужачкой и в мыслях, и на языке.

— Да так, тренируюсь, — он взъерошил ёжик на голове, как делал сотни раз, пока был кудрявым. Потянувшись, коснулась его головы, ощутив колючесть проволочных волос.

— Почему подстригся? Тебе было хорошо кудрявым, — полугрустным-полулукавым голосом спрашиваю его, улыбаясь в ответ на улыбку.

Мы отошли в сторону от площадки, позволив остальным спокойно продолжить тренировку. Спиной чувствую взгляды мужчин. Не то, чтобы неприязненные, скорее вопросительные. Любопытные. Здесь давно не было женщин. Особенно таких как я.

— Просто захотелось, — ответил, пожав плечами. В руках он держит небольшой нож, один из тех, с которым тренировался. Он начал подбрасывать его в воздухе, ловко перехватывая рукоять.

— И тренироваться начал… Это выглядит, будто ты… не знаю, — хотелось сделать нехорошее предположение, но вовремя остановилась.

— Дома не всё хорошо, — он нахмурился, останавливаясь и крутя в руках нож. — Наша организация после исчезновения Эльзы… Словом я больше не являюсь её частью. Они свернули все места, которые были мне известны и перестали выходить на связь.

— Что? Но почему?!

— Из-за моей связи с тобой и Арманом. Мне больше не доверяют, — он попытался не выдать своих чувств голосом, но по взгляду понятно — ему больно об этом говорить. — Я не хотел так сразу всё на тебя вываливать, но Кай… Григорий Волков открывает центры «Мирасвет» по всей России. Филиалы появляются и в соседних странах, таких как Азербайджан, Грузия, Таджикистан, Казахстан, Украина, Белоруссия, словом охватывает территорию бывшего Советского Союза. И это не конец. Он действует как секта под видом помощи трудным подросткам. В его центры попадают дети влиятельных людей и дети, у которых никого нет. Он…

— Неон, — выговорила очень тихо. Мороз прошёлся по коже. Я так долго не вспоминала это слово. Заражение, вот продолжение этого наркотика. — Я знаю, что он делает.

— Создаёт армию, — также тихо продолжил Лико.

— Для короля.

— Как ты?..

— Неважно. Не сейчас, — отмахнулась от его удивления. Взяв нож из его рук, покинула в воздухе, а затем запульнула в небольшую деревянную пристройку. Он вошёл по рукоять.

— Я больше не боюсь Кая. Скажем прямо, меня теперь мало что может напугать. И то, что раньше казалось ужасным, отныне не страшит.

— Видишь, как она выросла, Лико? Я знал, что с Еленой не будет просто, — о том, что к нам идёт Арман, знала с того момента, как он вышел в сад. Я загривком чувствовала его приближение, и оно не стало сюрпризом.

Обернувшись, скорчила рожицу.

— Ты начал моё обучение, а пределы его продолжили. Даже мартышка способна стать сильнее, если дать ей хороших учителей.

— А я был хорошим? — хитро подмигнув, спрашивает он. Лико кашлянул позади, привлекая внимание.

— Можем проверить, — я облизнула губы, мельком глянув на нахмурившегося Лико. Он явно хотел остаться со мной наедине. Присутствие Армана мешало, но я не могла устоять. Хотела показать ему, что со мной нельзя шутить.

Моё доверие базировалось на совсем простых вещах. Наш любовный треугольник сильнее, чем думает Арман. Пока я не собираюсь говорить им, кто я такая. Но подразнить мужчину, который так красиво управлял мной, предел моих мечтаний. Он просто напрашивается на это!

Поэтому принимая короткий меч, спокойно встаю напротив. Вокруг всё замерло. Мужчины разошлись в разные стороны, давая нам больше места. И остались неподалёку, чтобы наблюдать за поединком.

Когда у тебя в руках меч, всё становится очень сложно. Или просто. Смотря с какой стороны лезвия смотреть. Его длина не больше сорока сантиметров, узкое тупое лезвие, ученический клинок. В настоящем бою от такого никакого проку не будет.

— Ты уверена, что готова месить лицом землю? — ехидно спрашивает Арман, играясь с мечом напротив.

— А ты уверен, что это буду я? — в тон отвечаю, делая быстрый, пробный удар.

Лёгкий звон, парирование, уводящее лезвие в землю, и мы обходим друг друга по дуге, притворно улыбаясь. Это будет месть. Как продолжение нашего разговора.

— Я буду осторожен, — мягко отвечает он, бросаясь в атаку.

Отскакиваю в сторону, опора, нож идёт вперёд, пронзая воздух. Подножка, падаю, уворачиваясь от вездесущего лезвия, кручусь, вскакивая на ноги, парируя удар. Болезненный укол вдоль талии. Будь это настоящий меч — порез был бы сильнее.

— Ай-ай-ай! — иронично завосклицал мужчина. — Первое касание. Да так быстро! А столько было угроз!

Передёрнув плечами, отошла в сторону и заняла стойку. У меня даже синяка не будет, а у него удовольствия от поединка. Уж гарантирую это!

Следующая атака пошла быстрее. Грязь под ногами мягкая, податливая, а я не брезгливая. Падая на колени, делаю ложный выпад, сама бью кулаком по его коленной чашечке, не успевая, мужчина теряет равновесие, я наваливаюсь сверху, целясь в шею, но он умудряется вставить между нами лезвие меча и отбрасывает со всей силой в сторону.

По кошачьи вскакиваю на ноги, согнувшись вперёд, взъерошенная как воробей. Я смогла коснуться его.

— Один-один! Уже не так уверен в себе? — процедила, кашляя. Земля попала в рот, крошится между зубами, скрепит.

Мы оба грязные как чушки, злые. Теперь Арман молчит. Новая стойка. Осторожно ходим друг вокруг друга. Даже без выпадов, с полной самоотдачей. Пристально наблюдая за реакцией. Первой не выдерживаю, бросаюсь вперёд, легко подчиняясь силе инерции, как в танце. Скрещивая мечи, выворачиваем, подножка за подножкой, падение. Всё пошлое серьёзнее. Удар за ударом, подсечка, уколы, царапины. Я плюнула ему в лицо, он перекинул через себя. Оказавшись под ним, рукой собрала грязь и запулила в глаза, оттолкнула ногой в грудь, поднимаясь, вытаскивая из-под себя оброненный меч. Нападение вперёд и он обхватывает за талию, сжимая как в тисках, чтобы уронила оружие. Он не видит мои глаза, не чувствует изменений в дыхании, а я балансирую на грани, чтобы не стать сильнее, чем может быть человек. Одно глупое решение отделяет от поражения. Арман выворачивает мою руку, направляя мне в грудь собственный меч. Всё замерло, только слышится моё напряжённое мычание. Не остаётся сил и времени, чтобы вывернуться. Сила на силу. И когда уже почти всё закончилось. Он отпустил, отходя в сторону.

— Лэрд, пришёл Вельямин Могронум. Он хочет видеть вашу гостью, — голос прислужника послужил окончанию поединка.

— Повторим в другой раз, — сухо заявил он, зло оглядывая своих подчинённых волков. — Продолжайте тренировки без нас.

Я сложилась пополам, держась за колени. Он так сильно сдавил грудь, что каждый свободный глоток воздуха отзывался болью в рёбрах.

— Определённо требую реванша! — на каждое слово много вдохов/выдохов.

— Это было потрясающе! — воскликнул Лико, подходя ко мне. — Ты отлично дерёшься!

— Манёвренности не хватает, но в целом да, ты молодец, — согласно кивнул Арман, но согласия в его глазах отсутствовало.

— Коли, — обратился он к слуге. — Предложи нашему гостю напитки и десерт, нам потребуется время, чтобы привести себя в порядок.

Оглядев себя, поняла, насколько он прав. Весь, некогда красный спортивный костюм, заляпан серо-коричневой грязью. Она же перепачкала волосы. И это не считая запаха.

— Вам потребуется много времени! — рассмеялся Лико, как-то естественно взъерошив мне волосы. — Ладно, я пока займу гостя беседой. Уверен, ему есть что рассказать!

Это будет нечто.

--

*Роберт Бернс — Сердца быстрое биенье

Глава 20 Пусть будет завтра и мрак и холод

Я управилась позже, чем Арман и зашла в гостиную прямо во время их ссоры. Лико пытался примирить двух альф, вставая между ними щитом, но они как настоящие волки были готовы вцепиться друг другу в глотки. Да уж, дружбы точно не видать.

— Я буду говорить только с Еленой, Арман. Ты не являешься её опекуном, твоя семья не брала под защиту эту женщину и ты не связан с ней узами триады. Какое право имеешь, чтобы выставлять подобные требования? Находясь под твоей защитой, она попала в беду. Неоднократно! Как мужчина, получается, ты не в состоянии…

— Как и ты. Что стало с твоей триадой Вельямин? Готов снова рискнуть и будь что будет? Не боишься, что Елена повторит судьбу твоей жены?

— Довольно! — воскликнула, врываясь в комнату, успевая заметить с каким трудом оба остались на своих местах. Ни один не показал клыков и когтей. Это было бы равносильно прямому вызову, нарушение гостеприимства с обоих сторон. Поэтому они просто готовы надрать друг другу задницы и без волчьих увёрток.

Лико с облегчением выдохнул, когда они разошлись, но вновь нахмурился, заметив, как оба на меня поглядывают. Да, мой милый, до спокойствия ещё далеко.

— Вы оба действуете мне на нервы. Я не мячик для пинг-понга, если вы не прекратите собачиться, буду вынуждена оставить обоих!

— И куда пойдёшь? — с непринуждённой улыбкой спрашивает Арман. Он уже вернул себе присутствие духа, прислонившись к стенке и скрестив руки на груди. Удачная позиция, чтобы со стороны наблюдать за своим противником.

— Мы уже поняли, что мне есть куда идти. Вопрос в цене, — я перевела взгляд на встревоженного Вельямина.

— Как раз об этом я и хотел с тобой поговорить. Лично, — выделил он последнее слово, неприязненно глянув на Армана. — Это важно.

— Раз всё так серьёзно, Арман, Лико, пожалуйста оставьте нас, — я демонстративно не смотрела на них, чинно сложив руки в замок.

— Я должен знать, что происходит в моём доме! — взъярился Арман, отклеиваясь от стены и вставая напротив меня, загораживая Веля. — Посмотри мне в глаза, Елена, и скажи, что рассказала мне всё!

— Всё, что должен знать, ты знаешь! — процедила, задирая подбородок и с вызовом глядя ему в глаза. — Об остальном позабочусь сама, как это делала всё это время!

Арман уставился на Лико, словно ища у него поддержки. Но парень покачал головой, принимая нейтралитет. Его выражение лица чётко говорило: «Моё дело — сторона. Разбирайтесь сами. Я не буду лезть в дела альф».

— Ты должна следовать, Елена, — тихо заговорил он. — Мы договаривались о том, что я помогу тебе. Но как помочь, если ты больше не доверяешь мне и не делишься важной информацией…

— Может я всё ещё верю тебе. Но не так, как раньше, — говорю мягко. — А Вельямин не верит тебе ни на грамм. Поэтому дай нам возможность поговорить и нормально попрощаться. В конце концов, скоро я вернусь домой и мы вряд ли ещё когда-нибудь свидимся.

Скрепя сердце, Арман согласно кивнул. Напоследок он смерил соперника ядовитым взглядом. Вместе с Лико, они покинули комнату, оставив меня с Велем наедине.

Повисла неловкая пауза. Став свидетелем странной семейной драмы, кан-альфа не знал, как начать разговор. По глазам видела — он хотел начать убеждать меня вернуться в дальние пределы вместе с ним. Или уехать. Словом, не отказывался от своих притязаний и пускай мне было приятно чувствовать эту связь с ним, мысль, что здесь остаётся неоконченное, незавершённое дело, вводило тяжесть в и без того сумбурные мысли.

— Что ты хотел сказать?

— Это всё? — он как-то невесело хмыкнул, разглядывая как неведомую зверушку. — Холодна как ночь и также далека.

Скрестив руки, опустила взгляд.

— Я не могу дать тебе то, за чем ты пришёл. Я не уйду с тобой. Не вернусь в дальние пределы. Я не могу стать той, кто тебе нужен.

— Но ведь есть кое-что ещё, — он подошёл близко на расстоянии вытянутой руки. — Ты ведь чувствуешь это? Скажи, что чувствуешь. Это не может быть ничем иным, кроме как…

Я резко подалась вперёд и приложила палец к его губам, отчаянно замотав головой. Он мгновенно понял, что чуть было не сказал лишнего. И у стен есть уши. А у волков прекрасный слух. Убедившись, что он молчит, медленно кивнула, взглядом подтверждая его слова. Я тоже чувствую это. Связь. Не как у триады. Это похоже на власть. Словно я связала его жизнь в узел и привязала к своим рукам. Каждое движение чувствуется. И при желании могу взять под контроль каждую его мысль. Он принадлежит мне. Именно поэтому сегодня он здесь. Именно это усиливается в тот самый момент, когда я хочу уйти.

Как злая насмешка судьбы. Я оказалась по другую сторону баррикады.

— Ты должна знать, — заговорил Вель, уводя разговор в сторону. Нам нельзя было это обсуждать, мы ничего не могли с этим поделать. — Ты не вернёшься домой.

— Это почему?

Вель замешкался с ответом, неуверенный в том, что может говорить. Это было странно и как-то неуместно?

— Король не отпустит тебя. Об этом судачат во дворце. Ты привлекла его внимание, он не любит отпускать интересные… игрушки. Тебя просто не выпустят пока он не получит то, что ему нужно.

А мы оба знали, что ему нужно. И оба догадывались к чему это может привести. Я блефовала в разговорах с Арманом. Любовь короля для такой как я будет иметь последствия весьма прозаичного толка. Беременность.

Любопытный факт биологии волчиц. Если девочка во время полового созревания полностью превращается в волка наравне с мальчиками, то это автоматически делает её бесплодной. У неё просто не случаются месячные. Возможно, это связано с избытком тестостерона или чего-то в этом духе, волки не проводили исследований на этот счёт, так как такие девочки рождаются крайне редко. В любом случае, это праздник для рода. Считается, что другие дети от этой триады будут крайне сильны и выносливы. С большой вероятностью сестра такой девочки сможет родить сына королю. Другой вопрос, что делать самой девочке. Она не сможет продолжить род. Как женщина она также не особо привлекает мужчин — особенность психологии делает её слишком резкой и грубой. Внешность также не бывает привлекательной. Обычно они становятся солдатами. В дальних пределах служит одна такая волчица. Рыжая бестия, её так прозвали за солнечный цвет волос и особую любовь к кровопролитию. Она уже в возрасте и одинока.

Конечно, меня не ждёт судьба таких девочек. В конце концов, каждый месяц я страдаю наравне со всей женской частью человечества. Поэтому каковы шансы, что, если окажусь в постели короля, забеременею? Вот-вот.

— Тебе не обязательно принимать решение прямо сейчас, — мягко заговорил Вель, по-своему трактуя моё молчание. — Время ещё есть.

— Спасибо, что предупредил, — отвечаю сжато. Посмотрев ему в глаза, увидела всепоглощающую теплоту. — Вельямин, я обязана тебе многим. Мы вместе прошли через кровавое полнолуние. Мы… были близки. И расплатились друг с другом по всем счетам. Надеюсь, ты это понимаешь.

Он смотрел так, будто режу его. Будто отрываю от сердца, ведь так оно и было. Я не хотела держать его, зная, что может случиться, если он останется. У него есть обязательства перед теми, кто остался там, в дальних пределах.

— Мы сами решим, что делать дальше. Я, Арман и Лико. Мы и раньше принимали непростые решения и находили выход из безвыходных ситуаций. Не беспокойся, мы справимся, — твёрдо закончила, кивком головы подтверждая каждое слово.

И в тот момент, когда решила, что всё сказала, он изменился. Сквозь мягкие участливые черты лица проступила волчья суть. Как рябь по воде, вернулась жёсткость и даже злость.

— Не решай за меня, Елена, — неожиданно грубо заявил он, агрессивно сжав кулаки. — Если ты думаешь, что на этом всё, то ты ошибаешься.

— Вель…

— Для тебя с этого момента я Вельямин Могронум, кан-альфа дальних пределов. Не забывайся.

— Может мне и брошь вернуть? — злость пришла и ко мне следом за его волей.

— Как пожелаешь.

Это напоминает злой фарс. Попасть в картинку телевизора, где люди делают глупости и ссорятся по пустякам. Но что иначе мне сказать ему?

— Я не хочу так расставаться.

— А кто сказал, что мы расстаёмся? — в его глазах мелькнула непонятная злая искра и от этого я вздрогнула.

Но ответа так и не дождалась.

После его ухода не отпускало тягостное предчувствие. Словно опустилась в глубокое болото и только голова торчит над поверхностью. Каждая мысль переваривает наш разговор. Как он смотрел, как говорил и как двигался. Что скрывалось за его последними словами? Чего он на самом деле хотел? Предупредить насчёт короля? Но и так было ясно, что он не отступится просто так. Нужно быть осторожнее.

В задумчивости забрела в ранний сад, в котором только-только появилась первая салатовая зелень. Декоративный кустарник формами напоминает круглые бочки и пирамиды невысокого роста. Даже сейчас благодаря плотным и мелко-переплетённым ветвям, смогла затеряться в этом лабиринте, с удовольствием вдыхая первый весенний запах. Это как воспоминание о прошлом. О том, что было в последнее реальное утро. Тогда густой туман не смог спрятать от страшной сказки, сейчас мне и прятаться не хочется.

Я кутаюсь в лёгкую как пёрышко, шаль, под которой скрывается свободное серое платье в пол с длинными рукавами и воротом под горло. Оно из шерсти, тёплое и мягкое, из-за плохо тянущейся ткани, немного тесновато в плечах и рассчитано на грудь поменьше, но другие варианты не подходили для весенней прогулки. Скудный и старый гардероб намекал на принадлежность другой девушке. Видимо в этом мире обречена донашивать чужие платья и наряды. И у прежних обладательниц несчастливая судьба. Я продолжу их линию жизни?..

— Нашёл тебя, — голос прозвучал раньше, чем Лико вышел из-за поворота. Он немного улыбается краешками губ, но глаза грустные-грустные.

Не дождавшись ответа, пошёл рядом, подстраиваясь под мой темп.

Какое-то время идём молча. Лико прячет руки в карманах лёгкого пальто, ногами в дорогих ботинках ковыряя камешки, застрявшие между каменных плит тропинки. Небо над нами пронзительно-синее, нависает глубоко-глубоко. Словно опрокидывая в море. Над головами проносится далёкое пение ранних морских птиц. Даже здесь, на возвышенности, в отдалении от морского берега чувствуется в воздухе слабый солёный привкус.

Я остановилась возле короткий деревянной скамейки, углублённой в сторону от основной тропинки. Над ней как шатёр вьётся вечно-зелёный плющ, скрывая её от любопытных глаз. Воздух сырой, а скамейка, будучи в тени, не успела просохнуть и немного влажная. Однако всё равно устроилась на ней, откинувшись на спинку и запрокинув голову. Лико остался стоят, сверху вниз глядя на меня. Никак не могу привыкнуть к его новой стрижке. Ему даже идёт такой жёсткий вид. Кудрявая мягкость ушла, уводя за собой юношеские черты лица, выдавая вперёд твёрдый подбородок, скулы и яркий цвет глаз. Он похож на отца лишь издали. Вблизи не видна хитрость лиса, но думаю он способен стать хитрее, если захочет. В конце концов, мы продолжение наших родителей. И как бы он не сторонился своего вида, ему придётся признать в себе волка.

— Я так о многом хотел поговорить. Но теперь смотрю на тебя и не узнаю, — хрипло заговорил он. — Ты очень изменилась.

— Как именно? — раскинув руки на спинке скамейки, уставилась на него, слегка наклонив голову набок.

— Теперь ты напоминаешь Эльзу, — неожиданно сказал он. — Нет-нет! — воскликнул, взмахнув руками, заметив мой недружелюбный взгляд. — Не так, как думаешь, но… Ты стала очень раскованной. Вся раскрылась. Раньше пряталась за волосами, делала всё, чтобы не показывать своего лица. Сутулилась, сжималась в комок, боялась… Ты начала меняться, попав в дом Армана, а сейчас… Я просто не узнаю тебя. Как будто стала совсем иной.

— Останься я прежней и была бы уже мертва, — сухо ответила, закрываясь от него, скрещивая руки на груди. — Мы узнаём себя в момент опасности. Когда выходим за пределы зоны комфорта. Потребовалось много времени, чтобы найти границы своих возможностей. Пределы, за которыми начинается настоящая жизнь. Я узнала себя и приняла то, кто я есть.

Наклонившись вперёд, переложила руки на колени, вывернув их ладонями вверх. Линии на руках длинные, глубокие, уходящие в далёкое будущее. По ним нельзя ничего предсказать, но иногда кажется, что нет предела тому, что уготовила жизнь.

— Только в борьбе мы узнаём, кто мы есть на самом деле, — заговорила слегка хрипя, глотая слова. — Я бежала по лесу в кроссовках, полных снегом и льдом. Скользила, падала, но продолжала бежать к реке. Это старая волчья забава — загонять жертву к быстрой воде, обещая жизнь, если успеешь её пересечь. Я успела.

Лико опустился рядом, несмело коснувшись плеча, но ничего не сказав.

— А он набросился на меня. Прокусил запястье, — закатав рука, обнажила оставшийся след. — Он рвал как зверь. По-настоящему убивал. И что мне оставалось? Только умереть, — я обезоруживающе улыбнулась. — Плохо помню, что со мной было там. Кажется, осталось воспоминание о сне, очень долгом и длинном сне, в котором всё исчезало, растворялось в снегопаде. Я услышала твой голос, Лико. Ты вернул меня к жизни. Не Арман. Он научил выживать, но вернулась я к тебе, — я переложила руки поверх его рук, легонько сжав, медленно подняв глаза и посмотрев на него. — Даже когда исчезла наша связь, я не смогла забыть тебя. Думала, что всё закончится, но ничего не изменилось! Боже, я так скучала по тебе!

Лико притянул к себе, чтобы головой коснулась его груди, он провёл рукой по моим волосам, осторожно гладя, будто драгоценность. Всё ещё молча. Всё ещё внимательно слушая, что говорю.

— И здесь и сейчас, входя в этот дом, я иду по направлению к тебе! — продолжила говорить негромко, вслушиваясь в быстрое биение его сердца. — И когда всё закончится, а оно обязательно закончится, мы уйдём вместе. Не важно куда, главное — ты и я.

— А как же Арман? — негромко спросил он.

Приподняв голову, чтобы он увидел твёрдость в моих глазах, сказала то, что давно хотела сказать:

— Арман может пойти с нами только если оставит всё остальное позади. В первую очередь, мы люди, а не волки. А значит наши отношения должны строится на равноправии, а не волчьей иерархии.

Армана не было, когда мы вернулись в дом. Его не было и днём, и вечером, и ночью. Он пропустил все наши разговоры, а слуги неизменно отвечали, что он уехал по делам и вряд ли сегодня вернётся. К ночи на хозяйской части дома остались только мы с Лико, расположившись в просторной гостиной.

Благодаря своей работе на короля, у Армана был доступ к благам моей цивилизации и частично он перенёс их в этот мир. К примеру, телевизор и магнитофон, и богатая коллекция фильмов на русском языке. Почти все они родом из девяностых, поэтому решили посмотреть Интервью с вампиром, тем более, Лико не видел этого фильма. Мы пили белое вино и ели сочные маленькие мандарины.

На длинном глубоком диване, уютно расположившись, молча смотрели фильм, изредка вставляя комментарии происходящему на экране. Я положила голову Лико на живот, вытянувшись вдоль спинки дивана, в руках держа глубокую миску с фруктами. Разделывая мандарин, передавала дольки Лико, а он в ответ забирал со столика бокал с напитком, помогал мне делать очередной глоток.

Это было так естественно и мило, что я успокоилась наверное впервые с момента появления в этом доме. Такой маленький оазис в пустыне. Я знала, что передышка будет короткой, поэтому наслаждалась ею по полной.

Когда кино закончилось, мы остались лежать. Лико накручивал пряди моих волос, а я рассказывала, как впервые охотилась в дальних пределах. Мне хотелось поделиться, как сложно было не уступать другим волкам, и как я гордилась собой, когда не с первой попытки, но мне удалось подстрелить оленя. И как интересно было потом разделывать дичь. Хоть это и мерзко, но в этом смысл охоты. Убить, чтобы есть. А умение правильно отделить мясо от костей и шерсти, приготовить вкусное блюдо, а из шерсти сделав перчатки и жилет, — значит почтить убитого зверя. Убийство ради убийства практикуют только дикие. Обычные волки уважают своих жертв.

— Не понимаю, почему Вельямин так обращался с тобой, — задумчиво протянул Лико, когда я умолкла.

— То есть?

— Ты ходила на охоту вместе с оборотнями. Это… странно, — продолжил он. — Те, кто вырастили меня вместо отца, никогда не брали на охоту даже в мире людей. Хотя отец настаивал, чтобы я рос мужчиной.

— Почему твой отец не забрал тебя в этот мир? Почему держал там?

— Был риск, что я окажусь больше человеком, а не волком. И я говорю об эмоциях. Психике. А человеком в этом мире быть сложно, — спокойно ответил Лико, перехватывая мои пальцы и скрепляя их со своими в замок. — Так вот, они боялись брать на охоту человека, потому что могли не удержаться и напасть на меня. До первого обращения я был человеком. Полностью.

Я промолчала, разглядывая наши переплетённые пальцы. Но сердце молчать не стало. Забившись сильнее, выдало мои мысли.

— Что такое? — насторожился парень, когда я заворочалась, поднимаясь, чтобы оказаться на одном уровне глаз.

Прислушавшись, убедилась, что поблизости никого нет и внимательно уставилась на него.

«Я не могу подозревать всех. Я доверяю ему. Он не предаст меня».

Повторив мантру трижды, решилась.

— Со мной кое-что произошло в дальних пределах, — заговорила, максимально понизив голос, на уровне шёпота. — Вернее, происходило всегда, но в этом мире оно открылось. А красное полнолуние развернуло во всю ширь, — заправив волосы, ловя напряжение в лице Лико, выставила вперёд руки. — Я не могу сказать, — взглядом показав, что не доверяю здешним стенам. — Но могу показать.

Прислушавшись к себе, сделала очень глубокий, как перед прыжком, вдох, а затем мои руки начали меняться.

Лико отпрянул, уткнувшись в спинку дивана, он ошеломлённо уставился на мои пальцы, скрюченные как у волка, видя шерсть, проступающую на пястье рук. Переведя взгляд вверх, он увидел, как загорелись мои глаза ярко-красным цветом. И всё пропало. Обратная трансформация оставила только пот и немного крови под ногтями.

— Я не знаю, как и откуда, — предупредила все его вопросы. — Но я, — потянувшись к нему, радуясь, что он не отпрял, прошептала на ухо: — Такая же, как и ты.

Целая гамма эмоций прошлась по его лицу. Сотни вопросов, догадок и предположений. Но в глубине — признание. Понимание. Настоящее понимание того, что это значит. Мы одинаковые, а значит сможем быть вместе столько времени, сколько есть в этом мире.

Лико не стал ничего говорить. Вместо этого, он схватил меня, прижимая к себе, почти кусая в губы, с полной отдачей, так как это делают волки. И получил ответ. Я с лёгкостью опрокинула его на диван, подгребая под собой. Разрывая его рубашку, улыбаясь, показывая зубы и маленькие клыки. В ответ он рвёт моё платье, добираясь до нижней шёлковой рубашки, которая также легко рвётся в его руках. Наклоняясь к нему, впиваюсь в губы, жадно вдыхая родной запах. Падая вниз, наслаждаясь щекоткой чувств. Обхватив за талию, он роняет нас на пол, на пушистый ковёр, прямо под синий свет экрана телевизора. При таком освещении наши глаза — как светодиодные лампочки, красные точки на фоне тьмы.

Одежда исчезает очень быстро, особенно если не щадить материю. Вспоротые когтями брюки, разорванное нижнее бельё. Мы действуем аккуратно только в конце, понимая, что это может закончится совсем незапланированными последствиями. Но удержаться вдали друг от друга невыносимо. И вновь и вновь, здесь, а потом в спальне, мы добираемся до сердец, чувствуя как волны тепла возносят и роняют вниз.

И когда в самом конце Лико показывает клыки, я сама направляю его к шее, полностью отдавая себе отчёт в том, что это значит.

Я не была беспечной. Влюблённой — да, но не беспечной. Я верила, что понимаю, чем это закончится. И шла до самого конца.

Проснуться, чувствуя рядом с собой тепло, непривычно, но сладко. Я потягиваюсь, лениво наблюдая за светлыми тенями деревьев, на стенах моей комнаты. Окна открыты, тянет прохладой с улицы и доносится негромкий неразборчивый шум. Переворачиваюсь, подкладывая руку под голову и наблюдаю за сопящим Лико. Спящим он выглядит моложе. Почти также, как выглядел в нашу первую встречу. Ушла извилистая морщинка между бровей, разгладились черты лица. Смотря на него, хочу коснуться, но знаю, что он сразу проснётся, поэтому просто разглядываю дальше, вспоминая всё, что было с нами. Как чуралась его поначалу. Как тянуло к нему, сначала незаметно, затем против воли, а дальше сильнее и сильнее, пока плотину не прорвало. В той примерочной я поняла, что влюбилась по уши. И как же больно было узнать, что это такой. Ошибиться. Связь не может возникнуть между чужими. Притяжение было бы и без укуса. Он лишь расставил всё по своим местам.

Почесав шею, резко поднялась, ощупывая место укуса. И подскочив, вылезла из кровати, подбегая к зеркалу. Так и есть — шрам. Как будто меня укусили пару недель назад. Слишком быстро заживает. Мы снова связаны, но укус заживает быстрее, чем в прошлый раз.

— Мы скажем, что это из-за повторности. Не думаю, что так бывает часто, чтобы усомнились, — заговорил Лико за спиной.

Обернувшись, смущённо прикрылась, пряча интимные места руками и волосами.

— Зачем ты скрываешься? — удивился он, приподнимаясь на локтях. — Покажись, Елена, мне так хочется тебя увидеть.

И я убираю руки, обнажаясь целиком.

— А что ещё ты хочешь? — спрашиваю лукаво.

Нам обоим мало.

Поэтому с разбегу прыгаю в постель, легко пружиня и вытаскивая его из-под одеяла. Мне нравится щекотать его, видя, как он забавно реагирует на щекотку. А ему хочется целовать каждую клеточку моего тела, спускаясь всё ниже и ниже. И от каждого поцелуя я взрываюсь, вздрагиваю, словно током бьют. Так сладко.

Мы не успели прикрыться, когда он вошёл. Просто не услышали его шагов и тяжёлого дыхания. Арман без стука ворвался в наши двери. Поджав губы, уставился на наши обнажённые тела.

Подтянув лёгкое одеяло, прикрылась, также скрывая волосами шею.

— Я знал, что вы снова это сделаете, — сухо заявил он.

Моя попытка скрыться не имела успеха.

— О последствиях подумаете в другой раз. А пока я сделаю заявление, — откашлявшись, Арман вытащил маленький мешочек из-за пазухи, раскрыв его, бросил на пол. Звонкий стук и из мешочка вывались маленькие косточки.

— Это был ворон, — расшифровал Арман. — Сегодня на рассвете ко мне пришёл Вельямин Могронум. Он вызвал меня на ронолло. Тот, кто останется в живых, получит тебя, Елена.

--

*Бальмонт К. Д. — Хочу

Глава 21 Был он ревнивым, тревожным и нежным

Моё понимание ситуации исчезло ровно в тот момент, когда Арман закончил говорить. Как инопланетянин, честное слово.

— Я не верю, — обезоруживающе улыбаюсь, подтягивая выше одеяло, чтобы удобнее перевернуться в постели. Арман не видел, как под бельём с силой сжала руку Лико. — Это какие-то твои игры, Арман? Ты ведь уже манипулировал мной, что на этот раз? Вельямин не стал бы так поступать, вчера мы всё обсудили. Попрощались!

От моих слов мужчина вспыхнул.

— Твоё право не верить, милая, — язвительно воскликнул он. — Но завтра, на рассвете в королевских садах в амфитеатре состоится ронолло. Откуда выйдет только один из нас.

— Король не допустил бы…

— Вельямин уже заручился поддержкой Демьяна, — сухо перебил Арман.

— Почему ты согласился? — неожиданно спросил Лико. — Ты ведь был против с самого начала, ты…

— Почувствовал то, что случилось сегодня ночью.

Даже отсюда было слышно, как скрипнул зубами Арман, цедя эти слова. Видно, как он смотрит на нас. Как обжигает взглядом. Был он и Лико, а стала я и Лико. Партия снова перевернулась. И всё опять упирается в него. Неспособность принять меня. Неспособность полюбить человека.

— Забрав Елену, он заберёт и тебя, Лико. Это я не допущу, — его голос смягчился. Так всегда случалось, когда он обращался к Лико. Так он непроизвольно показывал свою любовь.

— Я всё исправлю! — вступилась я, с вызовом глядя на него.

Непродолжительное молчание дало время подумать.

— Я уговорю Веля отменить вызов. Он…

— Не станет этого делать. По сути, Елена, он идёт не за тобой, а против меня. Из-за того, что я сделал, чтобы выбраться из дальних пределов. Просто повод нашёлся. А вы будете утешительным призом, — устало закончил он, прикладывая руки к вискам будто от усталости.

— Ты ещё не проиграл, — тихо произнёс Лико.

Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, какие шансы видит Арман. Вельямин старше его. Опытнее. Он всю жизнь прожил, охотясь на монстров в дальних пределах. У Армана нет шансов.

— Ты не знаешь природы наших отношений, — лёгкий намёк для Лико, тарабарщина для Армана.

— Хочешь пробовать? Мешать не буду! Ты заварила эту кашу. Дала повод. Использовала его! Теперь он не сможет отказаться от тебя после победы, так что всё это на твоей совести. Желаю удачи! — снова агрессивно заговорил Арман, с пылом обвиняя во всех грехах. Но грех один — я почему-то привлекаю не тех и не так, как надо.

Лико напрашивался поехать со мной, пришлось приложить все усилия, чтобы он остался в поместье. Я знала, что должна сама довести дело до конца. Арман выделил кучера с крытой повозкой, оснащённой нормальными рессорами и удобной мягкой обивкой внутри. Окна в такой карете из тонированного стекла, чтобы с улицы не было видно, кто едет. Поездка в город заняла не больше часа и вот уже стою перед парадным входом в дом Вельямина. За кованой калиткой под светлыми весенними лучами. Мимо проходят люди и волки, а мне больше нет нужды скрываться. Теперь, будучи вновь помеченной, вновь поднялась выше по их иерархии и быть убитой за наглость прямо смотреть в волчьи глаза, не грозит.

Делаю шаг и в меня врезается пожилой мужчина в чёрной кепи, надвинутой на глаза. Успеваю заметить необычный цвет — сиреневый, слегка светящийся в тени от козырька. Он надвигает шапку ниже, наклоняя голову вперёд, извиняясь:

— Простите, лэри за мою неуклюжесть! — говорит он, с прищуром улыбаясь.

Мне никак не удаётся поймать его внешность, она расплывается с каждым шагом, что он делает в сторону от меня.

— Не страшно, всё в порядке, — отвечаю рассеянно, чувствуя, как начинает болеть голова от бесплотных попыток разглядеть его.

— Удачи, лэри Елена. И будьте сильной. Вам понадобиться вся ваша сила перед тем, что предстоит, — внезапно заявил он, разворачиваясь и вклиниваясь во взявшуюся из-ниоткуда толпу.

— Постойте, что вы?.. — я поздно спохватилась, он уже исчез.

Слишком быстро и неожиданно всё случилось. По инерции, открыла калитку, зашла во двор, мучительно пытаясь вспомнить, где его уже видела. Слышала? Знала? Почему он кажется таким знакомым?

И только нажимая на замок, поняла, что вызвало такие чувства. Его речь. Он говорил по-русски.

Дверь лично отворил сын Вельямина, Вальт. Он не изменил своим привычкам высокомерно взирать на меня всякий раз, как увидит. Окинув пристальным взглядом снизу-вверх, особое внимание уделив моей шее.

— На тебе мужской запах. Я так понимаю воссоединение прошло успешно? — даже не поздоровавшись и не пустив за порог, холодно-язвительно поинтересовался он.

Не став миндальничать, просто со всей силой втолкнула его внутрь, чуть не уронив — он запнулся о ковёр, поэтому с лёгкостью смогла перенаправить в стену, проходя мимо и принюхиваясь, прислушиваясь, пытаясь почуять.

— Вельямин! — закричала во всё горло, озираясь. Не считая людского копошения на кухне в доме никого не было.

— Его здесь нет, — раздался голос позади. — Он не желает тебя видеть до окончания поединка. Щадит твои чувства?

— Знает, что будет, если встретимся, — процедила, не оборачиваясь. Мне хватило сил вернуть пальцы в прежнее состояние, не выдав когтей. — Где я могу его найти?

— А зачем? Ты получаешь то, что хочешь!

— Как будто ты знаешь, что я хочу! — воскликнула зло, развернувшись к нему лицом.

На удивление неподвижный и почти равнодушный Вальт вызвал во мне очередной приступ ярости.

— Ты ведь сам не рад происходящему! Так помоги мне найти его и прекратить этот фарс!

— И выставить моего отца непоследовательным? Сейчас?! — почти доброжелательным тоном воскликнул он. — Я очень хотел избавиться от тебя, но в нынешней ситуации меня всё устраивает. Он убьёт Армана на глазах всего двора. Любимчика короля с королевского же разрешения! Это даст нам сто очков вперёд перед остальными кан-альфам дальних пределов. Мы с лёгкостью донаберём людей и восстановим замок и наши границы! А ты… умрёшь прежде, чем я войти в пору зрелости. А отцу будет чем развлечь себя на старости.

Рука зачесалась влепить наглецу пощёчину. Но такого он от меня не дождётся. Буду я ещё об него руки марать! Я лишь ухватилась за самую суть.

— Почему ты думаешь, что король позволит его убить? — нахмурившись, переспросила его.

Вальт отлип от стенки, приблизившись ко мне. По его глазам сложно прочесть, о чём он думает, но и предположений не надо делать, чтобы понять чего он хочет. Чтобы я исчезла из его жизни навсегда.

— Как ты это делаешь? — неожиданно спросил он. — Знаешь, я давно живу в столице. Прислуживаю королю. Вижу его фавориток. Сотни женщин прошли за это время через замок. Волчицы, люди, полукровки. Даже две девицы королевских кровей. Ни одна не обладала тем, что есть у тебя. Ты словно магнит, не так ли? Я вижу твой список «побед». Арман, Лико, мой отец. И король. Он направил запрос на Землю, чтобы ему составили твою родословную. Кто ты и откуда. Такой интерес невероятен. Так не бывает.

— Я не знаю, — солгала и глазом не моргнув. — Хотя… может потому, что я бросаю им вызов? Отказываю каждый раз, когда они тянутся ко мне.

— Неправда, — с сомнением покачал головой парень.

Он резко наклонился вперёд, носом уткнувшись в мою шею, руками обхватывая за талию и удерживая на месте. С жаром втягивая воздух, провёл языком от мочки уха до ключицы. Закончив, оттолкнул, потрясённо прижимая руку к губам. В ужасе уставившись на меня, жестом показал на дверь.

— Убирайся! — хрипло прошептал он.

— Зачем ты это сделал? — я закрыла шею руками, напряжённо глядя на него.

— Это всё, о чём я могу думать, глядя на тебя! — прохрипел он, вызывая в себе злость. — А теперь убирайся отсюда! Чтобы я тебя больше никогда не видел! — последние слова он вынес из себя полурыком-полукриком, как толчком выбивая меня из дома.

Я пробкой вылетела за дверь, быстро покидая двор. Обернувшись лишь раз, чтобы увидеть его фигуру в проёме дверей. Чем бы это ни было, но Вальт боится меня. Боится того, что я вызываю в нём и других мужчинах. В альфах.

Мою повозку остановили на подъезде к королевскому дворцу. Не помогла символика дома Армана. Не скрыли тёмные окна от человеческого запаха. Потребовали приглашение, которого у меня не было. От отчаяния пнула колесо повозки, оставив грязный след на сапоге. Чувствовала, как время просачивается между пальцев, ускользая. День клонится к закату, а я так ничего не добилась. Вальт не сказал, где его отец. От Армана тоже ничего не добиться. Я решила обратиться напрямую к королю, отчётливо осознавая к каким последствиям это может привести.

— Передайте королю, что к нему приехала Елена, — я попыталась достучаться до напыщенного стражника, который с нескрываемым омерзением смотрел в мою сторону. Он из тех, кто воспринимает людей исключительно в виде рабов.

— Я не буду ничего передавать, человеческая девка, — процедил он, глядя поверх меня. Кучер попытался вступиться, но его осадили ещё быстрее.

От злости, стянула с шеи повязку, прячущую рану, показывая укус Лико.

— Я повязана с Лико Горике! Завтра Арман Гарнто будет сражаться на ронолло с Вельямином Могронумом за право взять меня в триаду. Как смеешь ты так ко мне обращаться?! — ответила ему не менее агрессивно, вставая близко, чтобы нас разделял только его короткий меч.

Я была зла и устала. Приходилось смотреть снизу вверх, но так, чтобы казалось наоборот. И это сработало. Прозвучавшие имена сбили с него спесь и он решился передать мои слова королю.

Здесь на подъездной дорожке, в окружении деревьев под темнеющим промозглым небом, ветром, выдувающем из причёски все заколки, мне пришлось прождать почти три часа. Неоднократно пытаясь добиться ответа от стражника, который давал лишь одно: «Ждите». И я ждала. От напряжения сходила с ума. Болели глаза, от висков к затылку носилась молния боли. Всё время чесала руки, упрямо шагая от края до края дороги. Не уйти, не передохнуть. Одно лишь ожидание.

И письмо в итоге: «Нет».

— Что это такое? — произнесла, с недоверием разглядывая лист бумаги. Одно слово и королевские вензеля.

— Король не желает сегодня видеть вас. Но будет рад предстоящей встрече завтра на рассвете в королевском саду, — расшифровал стражник, клон-близнец того, кто не пускал в замок.

Нет — значит он не будет отменять ронолло, что бы я ему не пообещала. Значит так он хочет поставить Армана на колени. Я не верю, что он даст его убить. Нет, Демьян не такой ловец мышей. Он просто хочет поиграть сразу с несколькими мышками. Я, Арман, Вель и Лико. Четыре прекрасных игрушек, у которых так много можно отнять.

Ночь провела в объятиях Лико. Мы не спали, не занимались сексом. Даже не говорили. Просто слушали биение сердец друг друга и прислушивались к часовому бою. Ожидание — самое ненавистное действо.

Арман ушёл до моего прихода. Он не хотел говорить со мной. Я забираю у него Лико. Мне кажется, он видит во мне болезнь, которую сам впустил в свой дом. Раньше он видел во мне шанс заполучить Лико. И в какой-то мере это ему удалось, но не так, как он хотел. И со мной в довесок.

— Не спишь? — раздался голос Лико.

Перехватив его руки, легонько сжала, глядя на прикроватную тумбочку с механическими часами. В темноте стрелка терялась, но я упрямо продолжала на неё смотреть, отмеряя оставшееся время. Через полчаса встаём. Нам нужно успеть добраться до королевского сада, восход быстрый, за пятнадцать минут полностью изгоняет мрак.

— Нет, — отвечаю тихо.

— Знаешь, он предлагал мне сбежать, — неожиданно признался Лико.

Я чувствовала его тёплое спокойное дыхание на своей макушке, тяжесть тела, мягкость рук. И само собой возникало такое чувство… Как будто не было зимы.

— Сказал, что никто не знает о нашей связи. Он спрячет меня, а когда откроется портал в наш мир, то его доверенное лицо тайно переправит на Землю, где смогу затеряться. Наша с тобой связь исчезнет со временем и я буду свободен, — пересказал план Лико, и, спохватившись, добавил: — Если Арман проиграет бой.

— Вельямин всё знает, — ответила искренне на искренность Лико. — Он делает это, потому что считает Армана злодеем. Считает, что он навредит мне. И… — мой голос перешёл на максимальный шёпот: — Мы в любом случае сами будем решать, что делать дальше. Ни у кого больше нет власти надо мной.

Лико перевернул меня к себе, чтобы встретиться глазами. Он не рискнул задать прямой вопрос, только взгляд выдавал его мысли. Будь у нас больше времени, возможность остаться по-настоящему наедине, то я бы рассказала ему всё. Вообще всё. Но здесь могли общаться только взглядами. Касаниями, в которых скрывалась связь наших тел и душ. Я так долго сомневалась в нём. Подозревала в нечестной игре. Считала, что он связан со всем, что со мной случилось. Как тени по стенам, со дна омута поднимается грязь. Я не позволила себе ошибиться. Я приняла его на веру.

— Но я не могу остановить завтра, — добавила негромко, отводя взгляд. — Я не могу скрывать своих чувств к Арману. Его призрак вытащил из лап Кая. Его видела, когда этот ублюдок пытался меня изнасиловать. Его слова слышала, когда Эльза притащила в лес. Он следовал за мной и это держало над водой. Очень долго держало. И я так отчаянно сопротивлялась всему, что слышала о нём! Он убийца с порочными наклонностями. Говорят, он убил брата, из-за него погибли люди в деревне в дальних пределах. А ещё он спал с сестрой, хотя здесь это не считается преступлением. И… он пошёл против короля, — я выделила слово, чтобы до Лико дошло. — Я не знаю зачем он согласился на дуэль. Не понимаю. Ронолло даёт возможность отказаться, это не самоубийство, а лишь потеря репутации. Он глава дома. Что есть репутация, когда на кону целый род? Его некому заменить!

— Он верит, что король остановит бой, когда наиграется, — спокойно отвечает Лико.

— Ты всё это знал? — потрясённо спрашиваю, понимая, что каждое слово сказанное мной было услышано.

— Многие вещи я узнал, когда был здесь. Я всегда знал, кто он.

— Но почему ты мне ничего не сказал?!

— Не успел, — просто ответил Лико. — Сначала ты не подпускала к себе, потом всё происходило слишком быстро. Я боялся, что ты сбежишь и попадёшь к Алхимику…

— Так и вышло.

Мы замолчали, каждый задумавшись о своём. Мы оба знали, что через пару часов всё изменится навсегда. Так или иначе, но нас ожидает бег. Погоня. Неопределённое будущее и решения, которые необходимо принять. Я не могу отпустить Армана, даже зная, что он делал и будет делать вновь. Не могу забыть то, что он открыл во мне, то, как он вскрыл мой мозг и проложил дорогу к тому, кем я стала. Он научил выживать. Жизни мне приходится учиться самой.

— Король убьёт его посредством Вельямина Могронума, — заговорила резко. — Я знаю только один способ это остановить.

— Нет, — выпалил он, исподлобья глядя на меня, сжимая в руках одеяло. — Это не вариант! Сама знаешь, чем это обернётся! Ты правда хочешь сыграть с королём-альфой в эту игру? Я не могу допустить…

— Через пару часов кто-то умрёт. Я не могу оставить всё как есть.

Глядя на Лико, почувствовала невероятное спокойствие. Как окунуться в ледяную воду. Всё прозрачно.

— И я смогу сыграть с королём и выиграть. Самый главный козырь — у меня на руках!

Что такое любовь? Когда ты думаешь об этом человеке постоянно? Когда считаешь дни и минуты до встречи и не можешь насладиться им? А может это одержимость? И тогда любовь — это нежность и волнение, стеснение в груди, алые щёки и невинность? Влюблённость. Но тогда остаётся равенство в чувствах и делах. Когда вы на одной стороне, и когда падает один, другой подхватывает. Когда вы преодолеваете все радости и невзгоды вместе. Партнёрство.

Я думаю, что любовь — это квинтэссенция страсти, влюблённости и партнёрства. Всё вместе в разных пропорциях даёт уникальную для каждой пары формулу любви. И от того, как правильно вы смешиваете составные и будет долговечной ваша любовь.

На выходе нас ожидала королевская повозка с тремя сопровождающими. Охрана. Понять, что за нами следили весь прошлый день и ночь, было несложно. Арман недооценил проницательность короля. Тот хотел, чтобы все партнёры нашего многоугольника присутствовали на ронолло.

Нас вели как на казнь, молча и сухо, когда на небо выступили первые предвестники весенней грозы. Зелень уже вовсю выбивалась из почек, буквально за ночь полностью преобразив королевский сад. Полузаброшенное место. По словам Лико, здесь ронолло не устраивали уже лет десять, а король не слишком любил эту часть своей территории. Старые каменные развалины амфитеатра, принадлежащие его далёкому предку, всё ещё хранили акустические свойства, а ступеньки, расходящиеся полукругом, не рассыпались от времени, так что за вчерашний день их успели начистить и покрыть мягкими подушками для зрителей, коих собралось достаточное количество.

Начал накрапывать мелкий дождик, от которого скрывали аристократов высокие шатры, а от сквозняка тёплые пледы. Отовсюду звучал лёгкий смех, прислуга разносила напитки. Я не видела ни Армана, ни Вельямина, но чувствовала их запах. Они скрывались по разные стороны амфитеатра, в закулисье, готовясь драться не на жизнь, а на смерть.

Сама сцена, метров двадцать в ширину и глубину, имела несколько колонн, держащих полуразвалившийся купол. Никто не потрудился расчистить пространство сцены, она оставалась грязной и покрытой каменной крошкой и крупными валунами от одной упавшей колонны. Сквозь треснувший пол пробивалась первая весенняя зелень, а позади покрытая сетью трещин имелась голубая фреска, изображавшая волка и волчицу в паре. Как символично.

Окинув пристальным взглядом окружение, наткнулась на самый крупный шатёр. Неудивительно, что король выбрал себе самые козырные места. Рядом с ним расположилось несколько волков и волчиц. И если королю поставили удобное мягкое кресло, то его ближний круг полулёжа развалился на ступеньках вниз. Достаточно близко, чтобы видеть всё, что происходит на сцене, и достаточно далеко, чтобы не испачкаться брызгами крови.

Заметив меня и Лико, король плотоядно улыбнулся и монаршеским жестом пригласил к себе в ложе.

— Елена! — он демонстративно проигнорировал Лико, видя только меня. — Какая встреча в такой чудный день! — приторно-сладко начал он.

Нас к королю сопроводила его стража и по одному лишь взгляду Демьяна, меня толкнули вперёд, с силой опуская на колени.

— Удивительно, не правда ли? Из-за человечки состоится ронолло. Такого никогда не было прежде, ты знала?

— Ваше величество…

— Нет, не знаешь, — удручённо покачал головой он, мельком глянув на Лико. — А ты быстрый малый, не так ли? Пока альфы воюют между собой, взял и пометил её. Удобно быть бетой! Таких как ты не вызывают на дуэль. Слишком много чести. Особенно для полуволка.

От того, каким тоном он это сказал, его прихлебатели гадко засмеялись с презрением глядя на нас.

— Я хотела бы обсудить с вами нечто личное, ваше величество. Наедине, — во второй раз он дал мне договорить и даже изобразил внимание, но в конце всё равно покачал головой.

— Нет. Мне от тебя пока ничего не нужно. А понадобиться — сам возьму, — как неразумному дитя, молвил он. — Здесь произойдёт нечто интересное. Я хочу посмотреть представление целиком!

Король хлопнул в ладоши. И мелкий говор, доносившийся со всех сторон, моментально смолк, обнажив лёгкий шелест накрапывающего дождя. Скоро с неба спустится первая молния, но пока ещё было тихо и относительно безветренно.

— Начинаем! — громко крикнул Демьян. Жестами он приказал прислуге организовать мне и Лико места подле себя. Думаю, он хочет видеть наши эмоции во время поединка.

Я оказалась по правую руку от короля, чтобы ему удобнее было касаться меня. Его отношение напоминало ребёнка, впервые встретившего щенка или котёнка. Постоянные прикосновения заставляли вздрагивать, чем ещё больше доставляла королю удовольствие.

На сцену вышли двое. Арман в ослепительно-белой рубашке и свободных брюках, начищенных ботинках, словно с фотографии из глянцевого журнала, и Вельямин в кожаных штанах, босой, в простой вручную сшитой рубахе навыпуск без всякого блеска. Они выглядели совершенно по-разному и издали отчётливо виден контраст между ними. Оба высокие, мускулистые, широкие в плечах, но Арман терялся в своём вызове, как насмешка, как пародия. Совсем неподходящий вид для боя. Я догадывалась о причинах, по которым он так вырядился, и понимала, что Демьяну понравился такой наряд. Словно несдающийся принц.

Оба сделали неглубокий поклон уважения к своему королю, а также друг другу.

Ронолло не имеет особых правил или традиций. Главное — никакого оружия или яда. Один на один. Бой идёт на смерть, нельзя только повергнуть противника, это считается слабостью. Милосердие в мире волков не в чести.

Я никогда не видела, как по-настоящему дерётся Арман, но много раз как Вельямин. Он предпочитал не юлить, а двигаться прямо, повергая мощью врага. При этом обладал достаточной гибкостью тела и ума, чтобы вовремя провернуть обманный манёвр.

Вельямин что-то сказал Арману, издалека не было слышно слов, и тот в ответ покачал головой, ненадолго задержав взгляд на мне, а затем и на Лико. Он поджал губы, столкнувшись взглядом с королём, ещё раз поклонился ему, вставая в стойку и готовясь драться.

— Начинайте! — вновь приказал король, выказав нетерпение. Он до боли сжал моё плечо, вызвав негромкий вскрик. От этого Вельямин дёрнулся и бросился вперёд.

Всё произошло стремительно. Только что была статика и спокойствие, и вот Арман уже делает с места сальто в воздухе, уходя от прямого удара. Он опускается туда же, где и начал, тогда как Веля ведёт инерция и он цепляется отросшими когтями за крошащиеся выступы ломающейся от старости колонны, карабкаясь вверх.

Арману требуется чуть больше времени, чтобы нарастить когти и выпустить клыки. Он даже не пытается проявить свою волчью натуру, оставаясь грациозным… и красивым?

— Красуется, — вторит моим мыслям довольный король. — Знает, что только я могу оставить это.

Вельямин бросается сверху от вновь ускользающего Армана, он передвигается по сцене по-волчьи, тогда как Арман остаётся на своих двоих. В очередной прыжок волка, он подныривает под ним, пытаясь задеть когтями брюхо, но только испортил рубашку и подставил собственный бок — Вель умудрился в полёте зацепить его когтями, гася собственный прыжок и кубарем перекатываясь в сторону. Они оказываются лицом к лицу. Вель почти полностью принял звериный облик, используя каждую секунду, чтобы продолжать трансформацию, а Арман довольствуется малым. Он уклоняется от клыков, руками отбрасывая напирающего зверя и вновь пускается в бег.

— Тебе это нравится? — раздался почти интимный голос над ухом. — Я чувствую запах крови!

Перевернув руки, увидела, что от напряжения сжала их с такой силой, что порезала ладони. Король взял за руку и быстро слизнул её, облизав губы.

— Сладенькая, — почти промурлыкал он. — Ты смотри, что творится!

Я отвлеклась на секунду, но этого хватило, чтобы на белоснежной рубашке Армана распустились ярко-красные цветы. Вельямин ещё несколько раз достал его, пройдясь когтями по груди.

— Пожалуйста, остановите это! — закричала, не выдержав, пытаясь встать с места, но оставаясь, удерживаемая железной монаршеской рукой.

— А кто сказал, что я хочу это остановить? — прошипел он.

Окружающие волки в равной степени наслаждались представлением на сцене и тем, что творилось в королевской ложе. Они видели, как побледнел Лико и как замученно выгляжу я. И как король наслаждается зрелищем. Они черпали в этом собственное удовольствие, выдавая свою страсть яркими неонами на месте глаз.

Волки сцепились на сцене, нанося поверхностные удары, пытаясь вцепиться друг другу в глотки. От сцепки их носило по всей площади, они врезались в колонны, выбивая столбы пыли. Арман вновь смог отбросить Вельямина и тот врезался в покосившуюся колонну. От удара она разломилась пополам, часть унесло вместе с оборотнем, часть рухнула и покатившись вперёд, врезалась в другую колонну, вызвав и её падение, а вместе с этим и остатков потолка. Прямо на Армана. Он не смог уйти с линии падения глыб, его частично зацепило разваливавшейся конструкции амфитеатра, роняя на пол и подгребая под собой.

Последовавшая тишина зазвенела в ушах и в этот момент из тени выскочил Вельямин. Он рванул вперёд прямо на отчаянно пытавшегося выбраться из-под завала оглушённого Армана, который просто не видел, что волк позади.

Я успела перехватить взгляд Лико, прежде чем вывернулась из рук короля и ринулась вперёд. Глазами он кричал: «Не надо!» Но разве я могла остановиться?!

Не разбирая дороги чуть ли не по головам сидевших ниже аристократов, я буквально прыгнула на сцену грудью накрывая Армана, зажмуривая глаза, в ожидании удара когтей.

— Уходи! — раздался полурык.

Обернувшись, увидела взбешённого тяжелодышащего Вельямина.

— Нет! Не уйду! — зло закричала в ответ. — И ты не убьёшь его!

— Елена, — прохрипел Арман, а затем попытался оттолкнуть. — Уходи… король получил свою порцию зрелищ, сейчас он остановит бой!

Я хотела было возразить, но не успела. Позади раздались громкие голоса, но здесь на сцене, они почему-то сливались в один единый шум. В воздух поднялась взвесь от раскрошившихся бетонных колонн как туман частично скрывшая лица знати. Я видела лишь общие черты фигур. К нам вниз спустилось четверо стражников. Один из них вышел вперёд, произнося:

— Король закрывает ронолло!

— Я же говорил, — обессиленно произнёс Арман, облегчённо распластавшись на полу, больше не пытаясь высвободить ноги. — Король не желает мне смерти.

— Приказом короля, человек с именем Елена, арестована по обвинению в покушении на убийство волка!

И в тот же миг двое волков ступили вперёд, хватая за плечи и поднимая в воздухе. Ещё двое загородили путь Вельямину, когда тот дёрнулся, чтобы остановить их.

— Да что вы такое несёте?! — возмущённо заговорил он, массой нависая над стражей.

Со стороны королевской ложи к нам спустилась ещё одна фигура. И по мере её приближения я медленно деревенела, оставив попытки сопротивления.

Это лицо являлось в кошмарах. Этот страх я надеялась забыть. Кай собственной персоной с улыбкой на устах приближался к нам, с наслаждением разглядывая удерживаемую стражей меня.

— Здравствуй, Елена. Как я рад вновь найти тебя!

--

*Анна Ахматова — Был он ревнивым, тревожным и нежным…

Глава 22 Скрипит, поет и разъедает плоть

— А я-то надеялась больше никогда тебя не видеть, — мрачно отвечаю, глядя исподлобья.

Кай кажется тем же, но совсем другим. Всё та же небрежная элегантность, под который скрывается настоящий зверь. Тёмно-синий в крупную клетку костюм с дорогими серебристыми запонками, короткие чёрные волосы, зачёсанные назад, часы на запястье, платочек в нагрудном кармашке. Как будто топ-менеджер крупной фирмы, стильно и безлико. Только глаза, неоновые голубые глаза как драгоценные камни сверкали на лице. И каждая чёрточка внешности выдавали усталость в этом мужчине. Глубокие фиолетовые синяки под глазами, проступившая сеть тонких вен, высохшие бескровные губы, а сам костюм висел мешком — оборотень сильно похудел с момента нашей последней встречи. И то, как он смотрел на меня, до тошноты пугало. Такое отчаяние и радость от встречи, нетерпеливость и злость, почти ненависть ко мне, за которой скрывалась одержимость.

Он было потянулся, чтобы дотронуться, но одёрнул себя, вспомнив, где находится.

— За мной, — сухо приказал он, даже не взглянув на оставшихся мужчин. Арман дёрнулся из-под камней, однако не смог и шевельнуться. А Вельямин сам остался стоять на месте, поймав мой предупреждающий взгляд, через который попыталась попросить прощения? Извиняясь за всё, что привнесла в его дом? Или же?..

В любом случае, ронолло действительно отменено. У короля появилась гораздо более интересная забава. А значит они оба останутся в живых.

Допроса не было, я лишь подтвердила Демьяну слова Алхимика и не думая скрывать правду. А больше и не требовалось. Он отдал приказ заключить меня под стражу до вынесения приговора. Не трудно догадаться как здесь поступают с такими, как я.

Вообще в этом мире нет тюрем, как у нас. Здесь предпочитают действовать по старинке — публичная казнь. Или телесное наказание включая клеймо на лбу — зрительно показать, что этот человек совершил. А за некоторые преступления вырезают целые человеческие семьи. Чтобы мстители не росли, а преступники больше думали о последствиях. Это что касается людей.

У волков есть подобие темницы, но и там пребывание ограничено. Обычно преступление заканчивается изгнанием, а там следует превращение в дикого, безумие и смерть. Дела аристократов ведёт лично король. И они тоже не имеют двойного дна в силу связи между королевскими альфами и подданными.

А вот что делают с такими, как я? Скорее всего раздерут на части, как поступают с убийцами волков. Моя задача не допустить этого.

Чтобы помучить и разобраться во всём, король ввёл режим полной изоляции. Меня поместили в небольшую камерную комнату с минимум удобств. Видимо я всё-таки достойна волчьих привилегий, так как у меня была кровать, раковина с холодной водой, отдельный туалет за небольшой шторкой, зеркало и шкаф с небольшой коллекцией книг. От внешнего мира отделяла крепкая массивная дверь из дерева, а за ней решётчатая комната. Двойная защита, если волк вздумает бежать. Плюс здесь не было окон, темница находилась на территории дворца, но под землёй. И здесь было чертовски холодно.

Тогда, отправляясь на ронолло, я отдала предпочтение практичной одежде. Выбрала комфортное нижнее бельё, толстый свитер грубой вязки и замшевые брюки с высокими ботинками. Весной без верха это было самое оно, но здесь в этой одежде холодно, поэтому дополнительно куталась в одеяло, лишний раз стараясь не выбираться из-под него. Поэтому даже не пыталась нормально помыться в маленькой раковине, хотя и имелись мыльные принадлежности, только споласкивала рот и подмывала интимные места, чтобы совсем не запаршиветь.

Свет имелся благодаря проведённому электричеству, и сразу, как сюда притащили, один из стражников вкрутил лампочку и даже показал как пользоваться переключателем. Он не знал, кто я и откуда.

Я много лежала, много думала, совсем не спала, старательно прислушиваясь к окружающим звукам. Мне слышались далёкие голоса, периодически в окошко под дверью просовывали еду. Мясо и овощи, вода и хлеб. Три раза в день, что позволяло отсчитывать время. Часы, висящие над кроватью, давно встали, что даже успокаивало — видеть, как течёт время в месте, где его нечем занять, невыносимо.

Так прошла неделя. А потом король прислал Армана. И этого я не ожидала.

Он замер, остановившись на пороге комнаты. Перед ним предстала дрожащая грязнуля с неприятным запахом изо рта и от тела. Несколько минут он потратил на изучение комнаты, досадливо кривясь от того, что увидел.

— Нет, это совсем не годиться, — заявил он резко, останавливаясь в центре. — Тебе здесь не место.

— Да ты что? А то я не заметила, решила, что теперь буду жить здесь, — очередное ожидание пробудило во мне слабое ехидство, за которым попыталась скрыть нервную дрожь. — Король решил, что делать со мной? Когда меня казнят?

— Что? — переспросил Арман, словно не понял вопроса.

Он пересёк комнату и приземлился на край постели.

— Тебя не казнят. Речь идёт о возвращении к Алхимику для продолжения опытов. Но есть варианты, — и Арман многозначительно наклонил голову вперёд, вперившись взглядом.

Следов от драки с Велем не осталось. Арман обрёл былую уверенность и властность. Но это если не присматриваться. Если не видеть скрытое в глубине его глаз. Что-то такое мелкое и вертлявое. Двигающееся очень быстро. В движениях волк сохраняет достоинство, не выказывает страх. Но он осознал, что король не собирался его спасать. Осознал, что положение при дворе шаткое. Что теперь всё будет по-другому. И ко мне его допустили только потому, что знают, — он сделает всё, чтобы доказать свою преданность королю. Он не на моей стороне.

— Варианты? — голос немного дрогнул, поднялся выше, но и только. Я выставила руки над одеялом, показывая, что мне нечего скрывать.

— Не начинай, — предупредил он, правильно поняв мой скрытый посыл. — Это сделка. Ты сама хотела пойти на неё…

— Ради тебя, — отвечаю, упрямо глядя глаза в глаза. Волки не любят прямой вызов, от него они заводятся. Становятся злее. — Я готова была пойти на это, чтобы спасти твою жизнь.

— А в замке? — пренебрежительно с гадливыми оттенками спросил он. — Там ты спасала свою жизнь. Тебе просто нужно это повторить.

— Это всё? Ты пришёл сказать мне, что король пощадит меня, если пересплю с ним? Больше ничего?

Арман отчётливо скрипнул зубами, поведя челюстью из стороны в сторону. Он побарабанил пальцами по покрывалу, раздумывая, что сказать.

— Ты уже знаешь о моей сестре, — начал он совсем не так, как ожидала. Арман впервые отвёл взгляд, уставившись вниз, не желая видеть моего сочувствия. — Король Демьян ни разу не насиловал женщин. Не было нужды. И его мать говорила, что любая из его партнёрш может забеременеть. А что будет, если это случится с пережившей насилие? Каким родится её ребёнок? Король следовал материнскому завету. До моей сестры.

Арман замолчал, прочищая горло, выводя рукой круглые узоры, слегка вдавливая ткань в матрас.

— У нас нет браков в вашем понимании. Есть триады, но нет свадеб. Королевой становится мать королевского альфы. Моя сестра должна была стать королевой, она первая, кто забеременела от короля. Но Мирана потеряла дитя и король решил повторить. Я не позволил. И поэтому он подарил её своему врагу. Можешь представить, что он с ней сделал? Я не знаю. До меня не доходят письма, а иначе никак нельзя связаться с другой страной. У нас нет связей между государствами. Мы слишком завязаны на наших альфах, — Арман вновь постучал по простыне, подтверждая свои мысли. — Знаешь, что сказала сестра, когда мне дали проститься с ней?

— Что? — спрашиваю осторожно.

— Что я был не прав. Что Демьян никогда не причинил бы ей вреда. Что она рада была бы умереть за короля. Знаешь почему? — Арман горько посмотрел на меня, а затем вновь вернулся к своему занятию. — Потому что нашей стране нужен наследник. Потому что без наследника, мы все станем дикими. И начнётся война. Наши соседи будут воевать друг с другом и с нами, силой пытаясь привязать наши земли и волков к себе. Это больно и кроваво. И поэтому жизнь одной девушки ничего не значит по сравнению с жизнью целого государства. Ты меня поняла? — последний вопрос он отчеканил, как приказ, указательным пальцем стуча по постели.

В ответ закивала головой.

— Хорошо, — удовлетворительно выдохнул он, поднимаясь. — Лико передавал привет. Он… солидарен касательно моих слов. Доверься нам.

— Мне жаль, что иначе не получается, — с видимым смирением соглашаюсь с его словами.

— Отлично. Сегодня тебя переведут в нормальные покои. Приведи себя в порядок. Когда придёт король, тебе следует выглядеть красиво.

Не дожидаясь ответных слов, он стремительно покинул комнату. Любой, кто слышал его речь, убедится в лояльности и преданности королю. Он сказал всё так, чтобы я испугалась. Или прониклась. Не посмела отказать.

Но никто не видел, что он делал, сидя рядом со мной. Что написал, продавив сырую постель. Одно-единственное слово: «Не соглашайся».

Меня перевели в королевский дворец. Использовали самые дальние покои и поставили охрану под окнами и за дверями. Сами комнаты небольшие, всего четыре — спальня, гостиная, ванная и гардеробная. Здесь давно никто не жил, поэтому в воздухе стоял запах плесени и свежести одновременно — уборщицы забивали затхлое амбре цветочными духами. Ими же и украсили все комнаты. Сплошные ландыши и тюльпаны местного разлива. То есть синие с белым цветы в соответствии с пастельной тональностью комнаты.

Застелили постель, разложили новенькие гигиенические принадлежности. Включая определённой интимной тематики, чем весьма облегчили душу. Самое время, а то уже начала переживать, что придётся по-настоящему испытать все прелести заключения.

В пустой гардеробной комнате висело всего несколько платьев, их принесли специально для меня, но выбирал мужчина, если судить по глубокому декольте и обязательному корсету. А в гостиной стояло небольшое пианино, несколько шкафов с книгами и даже кассетный проигрыватель на батарейках. Кажется, комнаты обставляли в спешке, но пытаясь соответствовать моему прошлому. Книги почти все на русском и о кулинарии. Парочка английских детективов, роман Стругацких «Гадкие лебеди», и квантовая механика, чем весьма удивила своим наличием. Откуда это всё было взято?

Весь день провела, приводя свою тушку в порядок. Благодаря Арману, появилось самое главное, — надежда. И чувство, что я не одинока. Поэтому в голове потихоньку начал рисоваться план, что делать дальше. И начать нужно было с внешнего вида. Я отскоблила всю грязь, перед этим долго отмокая в ванной с эфирными маслам. Бритвой удалила все до единого волоска отовсюду, включая интимную зону. Выщипала брови, что не делала, кажется, больше года. Наделала масочек для рук, ног, лица и волос. Вымыла голову трижды, тщательно расчесав и уложив резиночками, чтобы, когда они высохли, появилась копна кудряшек.

Я догадывалась, что за мной следят. И действовала максимально понятным способом. Дама готовится к свиданию. Дама приняла верное решение.

И когда ко мне пришёл один из охранников с ужином, я попросила его прислать горничную, чтобы помочь с женскими делами. Пришедшая девушка была старше лет на десять, но по глазам младше. Мало опыта, хоть и живёт во дворце. Что и было нужно.

— Я не знаю, как мне ещё об этом сказать, но я не могла это произнести королю вслух, мне… тяжело говорить о таких вещах, — манерно причитая, выдавая неподдельную досаду, стыдливость и даже горе. Заламывая руки, ходя по комнате из стороны в сторону, качая головой и прикладывая ладони к животу.

— Лэри Елена, что вы хотите сказать? — мягко переспрашивает девушка, понимая, что я так могу долго стонать.

— У меня эти дни начались, — и я выразительно посмотрела на неё.

Чуткий слух уловил, как что-то грохнулось за стеной. Так я и думала.

— И?.. Вам нужны принадлежности?..

— Да всё есть! — я досадливо махнула рукой. — Но как же я могу сегодня идти на свидание с королём, когда у меня всё это началось?!

Так я выиграла время для ребят. Оно нам нужно, это время. Я знала, что они планируют, понимала, что если сразу откажу королю, то мигом окажусь в лапах Кая и вернусь обратно на его базу, только уже без единого шанса на свободу и жизнь. А я не собираюсь так быстро сдаваться.

Шли дни. И в каждый из них изображала умирающего лебедя. Стонала, ставила грелки на живот, когда требовалось, резала пальцы, чтобы была кровь. Изображала всё, чтобы никто и не усомнился в моём недомогании. Но долго это не могло продолжаться. И на шестой день явившаяся служанка вместо обычной помощи, красиво уложила волосы, сделала лёгкий макияж и одела в лёгкое весеннее платье свободного кроя и кремового оттенка с длинными рукавами, но очень глубоким декольте. Вышитые серебристые журавли разлетались от талии до бёдер, подчёркивая изгибы фигуры. На мою похвалу наряду, служанка потупилась и сообщила, что король сам его выбрал.

И оно мне тотчас разонравилось.

Стража сопроводила до дальней части замка, в трофейный зал, где уже ожидал его величество король Демьян. Интересно, как они не путаются между собой? Дедушка Демьян, отец Демьян, сын Демьян. Будто тебя и нет. Есть только имя, но не память. О чем это говорит? Наверное, поэтому многие египетские цари жили по тысячу лет, это не имя одного человека, а титул. А имя для короля не положено.

Сегодня Демьян вновь выбрал чёрное. Только пиджак по кромке обшит золотым узором — на лацканах, карманах и рукавах. На голове знакомый обруч, волосы торчат в разные стороны, а сам мужчина неподвижен. Он замер перед большим полотном в тяжёлой раме. Как только пересекла порог комнаты, стража отступила, и мы остались одни.

Не стесняясь, подхожу к королю и встаю рядом, так же уставившись на картину. Довольно привычный сюжет для нашего средневековья, но выполненный в более чёткой насыщенной манере. Я не разбираюсь в живописи, но вижу, что художник гораздо лучше понимал анатомию, чем творцы из нашего прошлого. Это передавалось в том, как он изобразил частичную волчью трансформацию на фоне гигантского могильно-чёрного дракона, заслоняющего закатный свет. Вся композиция строилась на изменении. На первом плане волк, разрывающий одежду, над ним нависает дракон с открытой пастью, из которой вот-вот вырвется пламя, а по богам волки, рвущие крылья огнедышащего зверя.

— Это первый Демьян, — нарушил тишину король.

Издали и правда заметно сходство. Те же кудри, та же форма головы и общие черты лица. Только на картине был изображён демон, оборотень, а рядом со мной стоит человек.

— Великий правитель, уничтоживший целый вид, — продолжил он. — Безумец. Убийца. Насильник. Но таким он стал не сразу. Из прошлого не вытащить правды, что случилось, но отец говорил, что проявление несовместимых генов. Дракон и волк. Могронумы ведь рассказывали тебе сказку про деву-дракон?

— Да, ваше величество.

— Тогда ты знаешь, как был создан мой род. Как первый Демьян завоевывал земли и волков. Как он передал это своему первенцу. Силу и кровь. И тот продолжил. Великое вымирание. Отчуждение. Разрыв. Всё это делали мои предки. И поплатились. Вырождение, — Демьян выделил слово презрением и брезгливостью. — Мой род вырождается. И всё из-за генов дракона.

— Почему вы мне это рассказываете? — осторожно спрашиваю. И только тогда король обернулся.

— Я забрал Кая у его короля, моего врага. Спас от мужчины, которого он не желал до такой степени, что сам оторвался от семьи. Он стал диким по своей воле, это сделало его сильнее. А рядом со мной он не сошёл с ума в первые, самые сложные годы. Я дал ему цель и средства развивать свои природные таланты. Он невероятно умный парень, ему же я поручил разобраться с генетикой моей семьи. Понять, почему у нас так редко рождаются дети. И он нашёл причину. Всё дело в неизвестной ДНК. Чуждой. Предположительно, эти звенья ДНК пришли к нам от девы-дракона, что косвенно подтверждает легенду. И именно это не даёт нам детей. А если они и появляются, то полностью наследуют общее заболевание семьи.

— Заболевание? — я стараюсь быть ниже воды, тише травы, понимая, по какому тонкому льду иду. Откровенность короля не может быть просто так. Он к чему-то ведёт.

— Склонность к насилию. Поэтому мы стараемся держать свои желания в узде. Как можем, — на этих словах, король потянулся ко мне, запуская руку в волосы и вытаскивая заколку, удерживающую их в простой причёске. От распустившихся прядей, он улыбнулся, вдыхая их запах, прикрывая глаза.

— Кай влюблён в тебя, — неожиданно заявил король. — Он не хочет твоей смерти несмотря на то, что ты сделала. Я знаю, его прошлое наложило отпечаток на его настоящее, наверное, поэтому мы так хорошо ладим. Я вижу в нём себя. Он дорог мне.

— Он не просто сделал мне больно. Он забрал мою личность. И влюблён он в неё, а не в меня, — аккуратно подбирая слова, отвечаю мужчине, который слишком приблизился ко мне, нависая совсем как дракон на картине, возле который стоим.

— Значит ты знаешь, каково это быть подданным королевского альфы, — едва слышно говорит он, теряя нить беседы. Он взял меня за подбородок, поднимая голову к себе. — Я могу сказать ему нет, если ты скажешь мне да. Останешься здесь всего на месяц. А потом уйдёшь свободной. Или…

— Стану королевой?

— Да! — горячо ответил он, обхватывая свободной рукой мою талию. — Просто подумай об этом. Я не знаю, что он сделал с тобой, что выделило тебя среди остальных его подопытных, но это привело к потрясающей реакции волков на одно твоё присутствие! Каждый оборотень рядом с тобой вскоре начинает желать тебя. Это действует даже на королевского альфу!

— И вы думаете, что это поспособствует зачатию? — мой голос дрожит рядом с костром. Мне почти больно от силы, с которой он меня сжимает.

— Я почти уверен в этом, — с жаром говорит он, впиваясь в губы.

Я не позволяю увлечь себя поцелуем. Отталкиваю его от груди, прижимая пальцы к разорванной губе — он порезал меня клыками, не желая сдаваться. И сейчас тяжело дышит, смотрит с яростью, с искрой безумия в глазах.

— Вы сами сказали, что держите свои желания в узде! — говорю, в защиту выставляя руку, сохраняя между нами дистанцию.

— Почему? — рыча, спрашивает он, сжимая до хруста кулаки.

— Это добровольная форма насилия. Либо я тебя трахну, либо Кай это сделает! Я не хочу этого. И носить волчье дитя?! Я знаю, как часто человеческие женщины умирают от этого! Нет! — я мотаю головой, почти истерично выплёвывая слова, чувствуя, как пробуждается настоящая истерика. Ведь нет лжи в том, что говорю. Он как дьявол пугает меня!

— Чёрт, женщина! — заорал он, в гневе сметая постаменты с оружейными трофеями. Волк носится по комнате, как ураган, и громкий звон следует за ним. Вокруг не осталось ничего не сломанного. Только я в центре разрушения. Тогда он подлетает ко мне замирая в миллиметре, обхватывая за плечи, тряся как куклу.

— Тебе нужен Лико? Он останется с тобой. Нужно время? Я дам тебе его. Уважение волков? Они все встанут перед тобой на колени! Золото, драгоценные камни, с земли тебе будут привозить всё, что не попросишь! И даже больше. Останься здесь и ты ни единого дня не проведёшь в страхе!

— Почему вы не можете отпустить меня?! Просто отпустить, я…

Он надавливает пальцы, ногтями впиваясь в кожу, а затем толкает от себя. И я влетаю в картину, падая вниз.

— Ещё совсем недавно ты сама предлагала себя, ничего не прося взамен! — холодно процедил он, успокаиваясь так же резко, как закипая. Поправив манжеты пиджака, свысока посмотрел на меня. — Может мне стоит вновь устроить ронолло между ними? — заметив страх в глазах, удовлетворённо усмехнулся. — Нет. Ни одна женщина, какой бы привлекательностью она не обладала, не стоит того, чтобы так вкладываться в неё. Не хочешь по-хорошему? Значит будет по-плохому. Кай рассказал, что собирается сделать с тобой. Что же, будет любопытно посмотреть на его успехи. В конце концов, он создал из людей послушных оборотней. И за каких-то двадцать лет! Удивительный мальчик. Я буду счастлив обрадовать его хорошей новостью.

— Ваше величество, пожалуйста, — я не поднимаюсь с колен, только умоляюще гляжу на него, когда он зовёт стражу. С призрением рассматривая меня, волк почти устало произнёс:

— Ты так хочешь свободы, но совершенно не хочешь за неё платить.

Двери открылись, вошли давешние стражники, не дав мне времени подобрать достойный ответ.

— Обратно в камеру её. Хорошего отношения она не заслужила, — ледяным тоном покончил он со мной.

--

*Мандельштам Осип — Змей

Глава 23 Окутайся во мглу и ты, моя Луна

Моё прошлое — это настоящая пустота. Которую каждый день стираю из памяти, чтобы не вспоминать. Чтобы жить. Каждый чёртов день. Поэтому отказываясь от щедрого предложения короля, я посвящаю этот отказ всем своим прошлым да. Начиная с первого похода в клуб. С первого укола неона. С того жёсткого невозможного счастья, от которого нельзя увернуться. Как наркоман я говорила всему да. И теперь он пытается извратить мою свободу приказом? Ловушка выбора, где выбора нет, ведь я и так давно уже свободна от всего и вся. Даже не хочу воображать, зачем ему это. Втаптывать в грязь? Влезть в голову, чтобы после винила только себя?

Да пошёл он.

Возвращение в подземный каземат прошло легко. Я уже знала, что скоро всё закончится. Так или иначе, но окажусь в своём мире, найду сестру, верну её родителям, а сама… как-нибудь разберусь со всеми своими мужчинами. Арман и Лико, Вельямин и Кай. Четверо мужчин и каждый по-своему тянет на себя одеяло. Мне бы спросить себя, чего хочу. Чего боюсь. Что должна делать дальше? Сбежать в дальние пределы и забыть обо всём мире? Уничтожить Кая и спасти человечество от порабощения волками? Выбрать Лико? Или Лико и Армана? И исчезнуть из этой части обоих миров, навсегда попрощавшись со всеми проблемами?

Я забираюсь обратно в постель, с неприязнью подтягивая немного влажное от сырости одеяло. Накануне прошёл дождь, увлажнив землю, поэтому в комнате тянет стылой прохладой, поднимающей орду мурашек вверх по коже. Платье, пускай и с длинным рукавом, здесь совсем не грело. Как и тонкое одеяло, в которое закуталась с головой, оголяя пятки. Перекутавшись, оголила нос и плечи. Слишком короткое, чтобы использовать как плед. Пришлось довольствоваться серединой, постепенно покрываясь холодным потом. Мне нельзя обращаться ко своей второй половине. Я и так один раз прошлась по лезвию и только присутствие большого количества волков спасло от выдачи себя. Если же здесь они почуют изменение запаха, беды не миновать. Поэтому честно тряслась, опустившись на подушку и свернувшись калачиком.

Долго ждать не пришлось. Вероятно, Алхимик, как узнал, сразу отложил все дела и помчался сюда за своей драгоценностью. Надеюсь, это часть плана. В противном случае, меня ожидает весьма долгая дорога домой.

Дверь открылась со скрипом, почти нараспашку, на пороге тёмная мужская фигура, замершая в поисках переключателя. Свет от лампочки озарил довольного с улыбкой во весь рот Кая, который так светло смотрел на меня, будто я ему родной человек.

— Отказала королю, — прошептал он, разглядывая как причудливую зверушку.

Заспанная, приподнимаюсь на локтях, щуря глаза от яркого света. Волосы свалялись из-за влаги, движения скованные, холод добрался до костей. Быстрый сердца стук, казалось, дойдёт до самого Кая, настолько резко всё случилось, хоть и ожидала его.

— Да, — мрачно подтвердила, поднимаясь выше. Было потянулась, но сообразив, насколько обнажилось декольте, сжалась, прикрываясь одеялом. — Тебя я хотя бы знаю, а вот чего ожидать от сумасшедшего короля…

Кай в ответ прыснул, рассмеявшись.

— Да ничего бы не было. Ты ведь уже спала с Вельямином. И Арманом, и Лико. Секс как способ достижения целей для тебя — проще некуда. Хорошая школа. Но я не в обиде, — он патетично и отрицательно поводил руками перед собой, скорчив довольную рожицу.

И вообще Кай выглядел невероятно счастливым. Словно вся жизнь подошла к обретению смысла. Только блеск расширенных глаз выдавал что-то большее, скрывающееся за показным дружелюбием. Веяло льдом и пламенем одновременно.

— Испугалась залететь? — как-то вульгарно задал он вопрос, подмигнув. — Зря. Я не делал из тебя волка, Елена. Не успел. Да это и не сработало бы с королём. Не те гены, милочка. Так что тебя ожидал головокружительный секс пару недель, потом критические дни и полная свобода выбора. Как знать, может и втянулась бы, секс с королевским альфой это нечто особенное. Как прикоснуться к источнику.

— О да. Тебе ли не знать, — не удержалась, выпалила в ответ.

Этого оказалось достаточно, чтобы он набросился на меня, сбрасывая маску, обнажая хищника. Он выволок за плечи из постели, бросил на пол, цепляя пальцами горло, вдавливая, перекрывая кислород.

— Не смей! — прошипел он. — Мне убить тебя — что помочиться.

— Тогда сделай это! — прохрипела, ногтями царапая его руку. От напряжения заболели глаза, запульсировало в ушах, рождая комариный звон. Я запрокинула голову, выталкивая язык, борясь с тошнотой и болью.

Отпуская, он ударил мою голову о землю, отваливаясь в сторону. Мой кашель пронёсся по комнате вместе с рвотой. Я избавлялась от остатков съеденной накануне еды вместе с желчью и своим достоинством.

— Я никогда не убью тебя, — раздался спокойный голос рядом.

Убрав волосы, опираясь на локтях и коленях, посмотрела на Кая, сидевшего на ягодицах, подтянувшего колени к груди, положив на них руки и задумчиво рассматривавшего пальцы, которыми минуту назад душил меня.

— Это выше моих сил, — продолжил он. — Но… ты не ты. Они забили твою голову всякой ерундой. И из-за этого никогда не смогу доверять тебе.

— Тогда зачем ты всё это делаешь? — хрипло спрашиваю, отползая в сторону и переворачиваясь на спину. Платье покрылось толстым слоем комьев пыли и грязи, утратив всю свою красоту.

— Потому что я знаю выход, — он обезоруживающе улыбнулся. — Вот увидишь, тебе понравится то, что я придумал для тебя.

Значит это мне категорически не понравится.

После эмоциональной разрядки, за ручку вышли из комнаты. Кай недовольно оглядел меня, слегка сморщив нос. Я та ещё штучка. Испачкавшаяся в порванном платье, в волосах следы от рвоты, как и на губах и щеках вместе с грязью. Представляю, как бы на это отреагировал король. Наверное, счёл бы, что именно этого и заслуживаю. Спуск обратно в помойку, где самое место такой, как я.

Но Кай решил иначе, он совершенно ничего и никого не стесняясь, провёл меня через центральные коридоры королевского дворца, давая возможность вволю постыдиться своего вида перед придворными. И позлорадствовать, видя какие рожи они корчат. Представляю, что творится в их головах! Столько шума вокруг какой-то человечки! Невиданно-неслыханно!

Кай привёл в свои покои, где отправил в ванную комнату. Я понадеялась, что там он меня и оставит, но не тут-то было. Подавив жалкое сопротивление, собственноручно разодрал на мне дурацкое платье, когтями избавив от красивого нижнего белья. По тому, как он искромсал его, были понятны мысли мужчины.

Меня готовили к сексу с королём. В этом белье я должна была предстать перед ним. Не перед Каем. Мнение Кая — вторично. Только моё поведение нарушило эти планы. Любой мужчина был бы в бешенстве. Но злость этого волка коснулась исключительно одежды. Меня же он запихнул в ванную, и принялся с мылом тереть мочалкой кожу, отдирая любые другие запахи. Словно пытаясь стереть моё прошлое.

Закончив, вымыл голову, подавляя всякие попытки сделать что-то самой. Его слова: «Доставь мне удовольствие», доводили до нервной трясучки, но я подчинялась, памятуя, на что он способен в гневе. И как могу ответить, если сама потеряю контроль.

— Я думал, ты мертва, — сказал Кай, медленно расчёсывая мокрые волосы. Он усадил меня на кровать, сам сел рядом, вооружившись деревянной расчёской. — Так сказала та женщина, Эльза. Я был возле того дома, чувствовал запах оборотней. Поверил ей.

— Ты убил её?

— Смерть не самое худшее, что может случится с человеком, — спокойно отвечает он.

Расчёска скользит вверх-вниз, Кай ловко разбивает волосы на пряди, отделяет колтуны, разбираясь с ними отдельно. Я не вижу его лица, только чувствую расслабленное дыхание на своей коже и ощущаю как продавился матрас под тяжестью мужского тела. Он завернул меня в полотенце, из-за чего чувствую себя безоружной.

— Тебе ли этого не знать, — мягко добавляет он, целуя плечо и убирая расчёску, закончив.

Я поворачиваю голову, хмуро смотря ему в глаза. Он кажется живым. Лицо подвижное, от складок вокруг губ, до бровей и линии скул. Живость лица, за которой скрывается нечто тёмное. Злое. То, что он пытается увидеть во мне. Но правда в том, что видимая им агрессия, являлась проявлением моего второго я. Тем, что не могло выйти наружу, что разлагалось внутри, изредка прорываясь вспышками яркости, которые привлекли его. И теперь я обрела гармонию. А он нет.

— Нет, — отвечая своим мыслям, заявил он. — До конца я не смирился. Я должен был что-то сделать, но времени не было. И я не хотел делиться тобой с королём, не посвятил его в свои планы, не рассказал о тебе. Представь каким сюрпризом стал его запрос? Девушка со шрамом на лице, Елена Озёрова. Как видишь я успел вовремя. Пара дней и тебя бы увезли обратно за перевал, а оттуда доставать пришлось бы годами, если вообще получилось бы. Провидение, как думаешь?

— Я думаю, что все вы не совсем здоровы, — внезапно даже для себя, заявила в ответ. — Вы, оборотни, одержимы какими-то иллюзиями любви, похоти и ненависти. Буквально строите воздушные замки там, где даже ровной земли нет. Фантазии. Игры. Даже спрашивать не буду, какое будущее ты себе придумал, следуя за мной сюда.

Лицо превратилось в маску, Кай отстранился. Ему хотелось поделиться своей удачей, рассказать, как всё здорово вышло, что мы снова встретились, да какова вероятность! Но я не разделяла его оптимизма. За всё, что он сделал со мной и другими, он был противен мне. И только одно удерживало от опрометчивого шага. Сестра.

— Уверяю тебя. У нас всё получится. Будущее будет прекрасным. Скоро сама будешь удивляться, почему так долго отказывалась признаться в своих истинных чувствах ко мне, — качая головой, говорит он с пугающим воодушевлением. Даже трагизмом.

Он складывает руки на коленях, рассматривая их, чтобы не смотреть на меня.

— Что ты сделал с моей сестрой? — это был его козырь, но я не могла не спросить.

Кай досадливо отмахнулся.

— Опять и снова! Она даже близко не похожа на тебя. Обычная глуповатая девчонка, с ней стало скучно сразу, как она открыла рот. Перепоручил её Артёму, он сам развлекается с ней, — заметив тревогу в моих глазах, усмехнулся. — Не переживай. Он не причинит ей вреда. Она одна из нас.

— Ты… ввёл ей… лимитированный неон? — прочищая горло, задаю самый больной вопрос.

Он тянется к моему лицу, осторожно прикасаясь к шраму.

— Самое удивительное в твоей внешности. След от нападения дикого волка, — прошептал он. — Что-то необычное случилось в твоём детстве, что-то такое, что выделило тебя среди остальных. Я так и не смог найти следов. Твои родители пропали, а информации о тебе нигде нет. Ты взялась у них из ниоткуда. Просто появилась, и они сразу переехали в другой город, чтобы не было вопросов. Тебя удочерили, но это тайна. Почему? И была ли ты уже со шрамом или он появился позднее? Кто на тебя напал?

— Я не знаю! — не сдержавшись, выпалила в ответ, дёрнувшись от его касаний. Мне неприятен его интерес. Неприятно, как методично он копается во мне, запуская всё глубже и глубже свои когти.

— Твоя сестра получила неон, — ответил он, опуская руки. — И ты получишь, когда примешь меня.

Внутри всё оборвалось. Это конец. Я не знаю, что делать дальше. Как вытащить её? Избавление от обычного неона — укус кого-то вроде Лико. Это была возможность, шанс на избавление. Но трансформация… Нужен тот, кто не уступает в гениальности Алхимику. И долгие годы на противоядие. Это миф. Это конец.

— Этого никогда не будет, — обречённо отвечаю, устало глядя на него. — Ты отнял у меня сестру, но со мной так не получится.

— Почему ты больше не боишься меня? — недовольно спрашивает он. — Как будто ты это больше не ты. Только внешность осталась и какие-то рефлексы из прошлого. Но что-то стало другим. Что случилось в дальних пределах?

— Я пережила красное полнолуние и нападение дикой стаи. Тут ты либо дохнешь, либо выживаешь, — говорю флегматично, искоса глядя на него.

Теперь он смотрел как на неведомо-зверушку. Будто отрастила вторую голову или заговорила на мёртвом языке. Но было бы глупо надеяться, что он так просто откажется от своих планов.

— Это ничего не меняет, — заявил он, поднимаясь. — Твой опыт пригодится в будущем, так что я рад, что ты смогла через это всё пройти и стать сильнее. Ладно, одевайся, через час выезжаем к порталу. Совсем скоро ты вернёшься домой, Елена!

Мне досталось в меру приличное платье, плотно облегающее фигуру, но без откровенного декольте. Волосы убрала в очень тугой мокрый пучок, чтобы не мешались, а на ноги удобные сапожки с маленьким каблучком. Хоть в этом Кай предоставил мне выбор.

Я нервничаю сильнее, чем когда-либо. Сейчас полагаюсь на своих ребят, вновь делая то, что обещала себе никогда не делать — вверяю свою жизнь другим. Если их план не сработает, я окажусь на базе Алхимика, с которой даже будучи волчицей почти невозможно сбежать.

Кай объяснил, что нас доставят к дальнему порталу, который по карте России должен выбросить в Москву, откуда на частном самолёте прилетим на базу, где уже бывала однажды. Он очень надеется, что буду хорошей девочкой и не доставлю проблем. В противном случае накачают снотворным и вновь доставят туда без сознания.

Расположившись в небольшой крытой повозке, рассчитанной на двоих, бросила прощальный взгляд на королевский дворец. Как бы там ни было, но это не то, что забывается. Я была в настоящем дворце! Пускай это место грязное и страшное, король домогался меня, а придворные просто ненавидели, есть то, что останется со мной. Сама история этого мира, звучащая как сказка. Злая сказка, но всё-таки… дева-дракон, замки и чудовища, короли и дикие, порталы и тропы. Легенды, предсказания, чудеса. Всего этого мой рациональный мир лишён.

Как-то Арман рассказывал о прошлом миров, он упоминал, что и люди когда-то могли трансформироваться в существ. Это воспоминание такое редкое среди волков, что о нём почти забыли. Но говорят, что люди моего мира становились берсерками. И выглядели почти как обезьяны, свирепые проворные твари. Но эта история лишь миф, осколок, быль. Правда среди людей иногда рождаются способные становится безумно-сильными в момент ярости, но разве это может служить подтверждением этих сказок?..

— Нервничаешь? — спрашивает скучающий в дороге Кай.

Он успел переодеться, отдав предпочтение белоснежной рубашке и брюкам, а сверху надел лёгкое пальто — дождь шёл который день, наступая грозовыми тучами с морского горизонта. Мы ехали по пустой дороге вдоль побережья, с правой стороны крутой обрыв, где внизу бились о камни волны, а с левой шумел пробудившийся лес. За время моего отсутствия зелень полностью покрыла деревья и к нам подступило лето. Какое-то проклятие! Я только-только встречаю лето, только-только успеваю насладиться теплом, как меня перекидывает обратно в зиму. В Москве будет ноябрь, промозглая и продуваемая северными ветрами осень, а конечная точка и вовсе порадует настоящей снежной зимой. Просто блеск.

— В прошлый раз переход состоялся легко. Всё вокруг покрылось снегом, а деревья словно перевоплотились в свои зимние версии. Так что нет, — равнодушно пожала плечами.

Портал располагался возле уходящей к морю скалы. Так было удобнее драконам, да и в древности здесь не было леса, а было небольшое поселение, что-то вроде таможни между мирами. Кроме портала в человеческий мир, здесь располагались порталы и в несколько других миров, но их уничтожили с тех сторон, когда волки начали убивать. Иные оборотни не желают иметь ничего общего с этим миром. Хотя говорят иногда их видят на Земле. Редко, но встречают лис и кошек. Однако те никогда не вступают в контакт, предпочитая скрываться от волков. Арман считает, что они наблюдают за волками, боясь, что дикие вновь начнут истреблять иные виды, как это случилось с драконами.

— Сейчас будет почти также, но более буквально, — заговорил Кай. — Портал — это дверь, открываешь и переходишь в иной мир. Дверь сделана из камня, в Москве она откроется под землёй, в канализации, так как город сильно поднялся с тех пор. Это самый компактный вход на Землю в Москву из имеющихся, плюс он довольно стабилен и мы можем прождать открытия максимум час или два. Другие работают по расписанию и предназначены для транспортировки грузов, поэтому туда сложно втиснуться.

— Здорово вы всё наладили. Расписание, график, удобно таскать вещи из моего мира, не так ли? А в обмен полезные ископаемые? Драгоценные камни?

— Об этом лучше спросила бы Армана, — холодно ответил он. — Этим он развлекается почти двадцать лет с тех пор, как сместил Луку. Я появился в этом королевстве позже этих событий, но видел, как они цеплялись друг к другу. Интересная история. Их семьи враждуют, но что-то держит рядом. Что-то связывает их, как цепь. А потом появился Лико.

Кай нагнулся ко мне, внимательно рассматривая место укуса.

— Неприятное украшение, — задумчиво произнёс он. — Придётся с этим что-то сделать. Жаль, что ты поспешила вновь соединиться с ним. Без этого укуса всё прошло бы… менее драматично.

— Это ты о чём? — моментально напряглась, отстраняясь от него и непроизвольно прикрывая шею.

— Потом поймёшь, — он улыбнулся, возвращаясь на место и оборачиваясь к окну.

Темнело. И в темноте что-то происходило. Нашу повозку сопровождали две кареты охранников, спереди и сзади, в качестве меры предосторожности. Кай не хотел рисковать, поэтому подготовился по максимуму, нарушив негласный запрет на огнестрельное оружие в этом мире, вооружив им своих телохранителей. Среди них не было неонизированных, обычные волки из этого мира, с которыми он перемещается отсюда-туда и обратно. Негласные соглядатаи от короля, чтобы Кай помнил, кому он всем обязан.

Взглядом постоянно тянулась к окну с видом на лес. Высокие хвойные деревья впотьмах совсем терялись, представляя собой единую чёрную массу, едва-едва подсвеченную уходящим за лес серым от дождя солнцем. Я не знала, что именно не так, но чувствовала, как магнитное давление, волной проходящей сквозь меня. Давит то слева, то справа, то едва касаясь, то прямо сквозь сердце. А вот Кай совсем ничего не чувствовал. Он дремал, прислонившись к стенке, качая головой каждый раз, когда колесо налетало на очередную ухабу.

Напряжение становилось сильнее, я чувствовала, как оно буквально выпирает наружу, и только тогда мужчина завозился, просыпаясь.

— Какого… — только и успел сказать он, когда невидимая пружина лопнула и над лесом пронёсся волчий вой.

Всё случилось так стремительно, что мы не успели ничего понять, крики, скрежет, всё ухнуло вниз, а нашу повозку накренило влево, переворачивая на бок. Я больно приложилась головой о борт, чувствуя, как что-то хрустнуло в плече. Но не успела опомниться и под дикое лошадиное ржание, нас потащило к лесу, вновь переворачивая да так, что повозка встала кверху-ногами.

— Елена! — закричал Кай, потянувшись ко мне, и что-то с силой продавило крышу, разделяя нас друг от друга. Я видела, как сидушка разломилась и рухнула ему на голову, выбивая сознание.

Оказавшись на воздухе, на карачках поползла в сторону, даже головы не поднимая, как что-то стиснуло ногу и перевернуло в воздухе, больно приложив о землю.

— Не трогай её! — раздался позади голос и меня тотчас же отпустили.

Приподнявшись, в темноте с трудом разглядела общую картинку. Другие повозки отсутствовали. Их сбросило в воду, а нашу развалило на две части. Лошади мертвы, над ними нависают тёмные волчьи тени, когтями дырявящие туши. Кая завалило под обломками и он лежит без движения. А я оказалась рядом с Арманом и Лико. И другими волками, от которых так и несло дикостью.

Арман не стал церемониться, он быстро подошёл ко мне, обхватывая лицо руками и притягивая к себе, вдавливая пальцы в кожу. Его волновал только шрам да так, будто прежде его никогда не видел, он чуть ли не обнюхал его, изучая по миллиметру.

— Да в чём дело? — от шока не сразу опомнилась, отталкивая его в сторону. Все вокруг замолчали. Я пытаюсь поймать взгляд Лико, но он упорно не смотрит мне в глаза.

— Что происходит? — я видела, что всё плохо, но не понимала, как именно. Не понимала, как им удалось привлечь диких, да и откуда они здесь взялись?! И почему все так смотрят на меня?

— Я даже не предполагал, — начал говорить Арман, сам не веря своим словам, сомневаясь в них, медленно выдавая по предложению. — Когда к нам обратился отец Лико с предложением помощи… Мы не думали, что всё будет так.

— Мы не знали, кто ты, — добавил Лико, опуская голову.

— Я не думал, что ты окажешься частью всего этого, — продолжил Арман, обескураженно рассматривая меня.

— О чём ты говоришь? — спрашиваю, тихо отступая назад.

— Нас прислал твой настоящий отец, Елена. И сейчас по дикой тропе, мы должны доставить тебя ему.

--

*Шарль Бодлер — Одержимый

Глава 24 Без имени вошел ты в мир

Хотелось бы сказать, что мне всё равно. Что я ничего не чувствую, только безразличие к волку, который породил меня, а затем убил мать и искалечил моё лицо. А что ещё должно быть от ожидания встречи с ним? Волнение, страх, надежда? Даже если услышу правдоподобное объяснение тому, что он сделал, маму это не вернёт. Как и годы, проведённые в неведении. Мы чужие друг другу, а кровь — что вода, ничего не даёт. Мы не станем родными, ведь я выросла среди других людей. Другого мужчину называю своим папой. Другая женщина стала мне матерью. К родным по крови испытываю только любопытство. Ведь именно его кровь спасла от смерти. Именно его кровь дала силы преодолеть всё то, через что пришлось пройти. Именно его кровь превратила в волка и сделала мою жизнь совсем-совсем иной. Так благодаря или из-за? Вот тот вопрос, который задаю себе каждый раз, когда думаю об этом. Всё происходит из-за того, что я его дочь? Или благодаря этому смогла выжить среди волков? Скоро узнаю ответ.

А пока смело беру своих мужчин за руки, следуя за ними по волчьей тропе, дрожащей изнанке леса, меняющейся с каждым шагом.

Много позже, задаюсь вопросом, почему тогда не сделала то, о чём мечтала долгие месяцы. Почему не убила лежащего в бессознательном состоянии Кая? Он был так беспомощен. Так открыто была обнажена его шея. Один удар когтём по выпирающей вене и кровь сама покинет его тело, выгоняя душу. Одно движение, никто не осудит и кошмар закончится. Но я не смогла.

В памяти всплыли кадры, как из фильма, когда я хотела убить людей, будучи под его влиянием. Вспомнила как жаждала их смерти и это напугало. Я испугалась. Убивая монстров, сражаясь с животными, не испытывала страха, но рядом с поверженным врагом, ощутила цепкие лапы игольчатых вопросов — кем я стану, убив разумное существо? Он мой враг, но не превращусь ли я в такого же, как он, убив беззащитного? Кай когда-то тоже был несчастным. Был жертвой. Всё начинается с малого.

И тогда я отвернулась от него, отказалась от своих планов, шагнув вперёд. Я думала, что поступаю правильно. Что, встретив отца, увижу иной путь. Получу иную судьбу. Мне виделись мечты, где освобождаюсь от всего этого дерьма и выхожу из игры.

Что же. Я ошиблась.

На деревьях мягкие комья мокрого снега, каждый ствол укутан в белый полушубок, расходящийся вдоль ветвей. На заснеженную перину падают новые мелкие хлопья белой крупы, разносимые лёгким ветерком. Невидимый путь быстро вывел нас на проторенную дорожку, шириной метра два, с незаметной колеёй, по которой явно ходят на санях. Здесь сумерки уже перешли в глубокую, безлунную ночь, с тяжёлыми серыми облаками, за которыми прячутся тусклые звёзды.

Нас встречают факелы вдоль пути, освещая дорогу в укреплённую крепость, окружённую кольями из деревьев и невысокой оградой, за которой скрывались небольшие бревенчатые домики. Это место чем-то напоминало лагерь диких, но, в отличие от них, здесь всё строилось с расчётом на годы и десятилетия проживания. Территория ширилась, лучами расходясь от центрального двухэтажного дома, построенного на высоком фундаменте с лестницей и козырьком над входом. Остальные домики были попроще, одноэтажные, сколоченные с покатыми крышами и низким входом, впотьмах не могла толком рассмотреть их.

Ворота отворили тотчас, как наша компания вышла из-за угла. Из-за снега, осенние сапожки скользили, и я поминутно оступалась, теряя равновесие и поэтому последние минут двадцать пути, Арман нёс на руках, укутав в тёплую шубу.

За воротами, на страже которых стояло несколько сурового вида волков, дорожка была вытоптана ещё глубже, а поверху покрыта толстым слоем песка, обозначая тропинки к домам. Вдоль выставлены фонари, с огнём внутри, давая ещё больше света. Так я разглядела человек пятьдесят волков, вышедших на голоса, замерших в дверях хижин. Все мужчины, за исключением нескольких женщин, одетых в кожаные костюмы, совсем как Хельга. Каждый взгляд направлен на нашу троицу, возглавлявшую небольшой отряд. Чуть поодаль от нас шёл командир отряда, некто по имени Коваль, дядька, явно недовольный моим существованием. Его во мне не устраивало решительно всё. Но приказ есть приказ, поэтому он доставил нас в самое сокровенное место — главную резиденцию нового вида диких. Тех самых, что недавно нападали на дальние пределы. К тому самому волку, кто отдавал приказ сделать это. Моему отцу.

Арман отпустил меня, как только остановились перед входом в главный дом. Ожидание не затянулось и через минуту входные двери отворились и наружу вышло несколько мужчин. Я знала двоих из них — Лука Горике и… Вельямин Могронум. Мне пришлось подавить негромкий вскрик, но сердце забилось сильнее, что не укрылось от недовольного Армана, с силой сжавшего мою ладонь. Лико, вставший рядом, положил руку на плечо, выказывая поддержку.

Я сразу поняла, кто здесь главный. Кто из всех вышедших мой отец. То, как он двигался, с какой грацией и силой, как выделялся на фоне остальных, как другие выделяли его. Его глаза, смешливые, но и злые, его слегка вьющиеся волосы, небрежно взъерошенные правой рукой. Все жесты, каждый дружелюбный, будто он рок-звезда, идол для них всех.

Мой отец красивый мужчина. У него густые брови, уголками выступая на лбу возле висков. Глаза голубые с янтарями вокруг зрачка, губы очерчены, выдаются вперёд, соразмерно с прямым носом и низкими запавшими скулами. У него широкий лоб и тёмные волосы, небольшая бородка над верхней губой, трапецией расходящаяся к краям губ, создавая лёгкую полуулыбку, даже когда он не улыбается. Возле глаз сеть морщинок, как и на лбу, отмечая, как часто ему приходилось хмуриться.

Его одежда — смесь меха и кожи красного цвета. На груди амулет, в темноте отмеченный серебром, не разобрать, что он изображает. В целом, волк создавал образ власти и силы, легко показывая, кто здесь хозяин. Ему хотелось выглядеть добрым повелителем, но я чувствовала силу, исходящую от него. Видела, как она подавляла каждого из них, и все обычные волки опускались вниз, поворачивая головы, обнажая шеи. Точно также он влиял и на моих волков, так что оба разошлись в стороны, опускаясь на колени, склоняясь перед ним. И, наконец, когда отец вышел вперёд, остановившись в нескольких шагах напротив, чтобы лучше рассмотреть, он направил свою силу на меня.

Это давление было знакомо. Оно расходилось от шеи вниз, двигаясь вдоль плеч и спины, по загривку вверх, болючей щекоткой сползая по рёбрам к бёдрам. Сначала действовала мягко, почти без силы, слегка принуждая, чтобы сама подчинилась и опустилась вниз, но не получая согласия, начинала действовать как пресс, захватывая каждую клеточку тела, распространяясь и довлея везде, где проявлялась. Она пыталась превратить меня в марионетку на шарнирах, лишая подвижности, оставляя только один вариант действия. И под конец как шёпот: «Склонись и подчинись».

Этого хватило, чтобы я разозлилась, тотчас вспомнив все случаи, когда склонялась и подчинялась. Одно движение, одна мысль, но из сердца, волной разлетевшейся по телу, выдавила всё чужое, разбив давление и заставив волка качнуться от обратного удара.

— Нет! — громко сказала на русском, сжимая руки в кулаки и расставляя пошире ноги. Я была готова биться за свою свободу, как если бы от этого зависела моя жизнь.

И он улыбнулся. Спало напряжение среди волков. Он его снял, с удовольствием разглядывая взбудораженную меня. И не спрашивая, быстро сократил расстояние между нами, прижимая к груди, обнимая, проводя рукой по волосам.

— Дочка, я так рад, что ты, наконец, дома, — чисто заговорил он по-русски.

У отца была два имени, волчье и человеческое — Деймон и Дмитрий.

История начала в нашем мире. Шёл 1938 год, шестнадцатилетняя Мария из простой крестьянской семьи, где росло восемь детей, отказалась выходить замуж за парня, которого сосватали родители. Дело происходило в глухой сибирской деревне, где некому было защитить девушку от нежеланного брака, а родители хотели спихнуть взрослую деваху, лишний рот, да и засиделась в девках!

Поэтому девушка решила бежать, понимая, что житья ей не дадут. Вещей своих почти не было, да и не хотела она привлекать внимание. Ушла ночью, оставив записку, рассчитывая дойти по дороге до станции и, если повезёт, сесть на поезд в крупный город. Если нет — идти пешком, подрабатывая, коли работу какую предложат. Она была обычной девчонкой, мало знавшей о мире за пределами деревушки. Неудивительно, что она заблудилась. В ночи не было света, не было луны, она шла почти наощупь и прошла сквозь портал.

Мария испугалась, она шагнула из лета в зиму, одетая в лёгкое платье, совсем простые ботиночки, с простой красной шалью. Её никто не ждал в мире волков, она кружилась на месте, боясь и шагу ступить, думая, что это леший запудрил ей мозги. Вскоре на неё напал странный зверь, похожий на гигантскую ящерицу, девушка побежала от него со всех ног, но силы были не равны. Монстр быстро настиг несчастную, сбив языком, готовясь клыками вспороть тельце, когда на него напали волки. Охота была в разгаре, оборотни несколько часов преследовали тварь, и появление девушки отвлекло зверя, что позволило им напасть и зарубить монстра на месте. Так Марию спасла королевская охота. Так она встретила короля Демьяна. Отца нынешнего Демьяна.

Королю понравилась русская девушка, поэтому он соблазнил её, и всю охоту она провела подле него, пока они не оказались в Корнголик-ане. Король предлагал девушке отправиться вместе с ним в столицу, чтобы перенести через обычный портал домой, но она отказалась. Девушка хотела остаться вместе с возлюбленным, да и дома никто не ждёт. Тогда вскрылась досадная новость — у короля была невеста. Эта поездка по дальним пределам — повод укрепить власть на местах, напомнить подданным о короле, усилив влияние. И королю нравилось охотиться на монстров и трахать селянок. В этом он не отличался от других королей.

Сердце Марии было разбито, она осталась под присмотром кан-альфы семьи Могронум, отца Вельямина. Казалось бы, история должна была на этом и закончиться. Демьян женился, его жена, дочь короля соседней страны понесла ребёнка, но вести из дальних пределов вынудили мужчину отправиться в пути почти накануне новой зимы, бросив мать своего нерождённого ребёнка. Ведь там, в дальних пределах, другая девушка вот-вот должна была родить. Случилось чудо — человеческая женщина забеременела от королевского альфы. Король-альфа всего знает, каким будет его ребёнок. Приложив руку к женским органам, он чувствует — родится девочка или мальчик, и, если мальчик, будет ли он особенным. Демьян не успел — сын родился до его приезда. И он оказался тем самым. Как и ребёнок, которого он оставил.

Немыслимое. Запретное. То, что способно разорвать его страну на части, и вызвать войну с соседом. Успей он до родов, смог бы поднять руку на Марию, убив обоих, но стоило увидеть сына, как отец не смог этого сделать. Тогда он призвал верных спутников — Луку, главу семьи Горике, и готовящегося сменить отца — Арана Гарнто. Он велел им переправить Марию и мальчика в мир людей, спрятав от посторонних глаз в надежде, что это сохранит силы сына в тайне. А прикрытием для волков стало налаживание контактов и обмен с миром людей. Рядом с маленьким Деймоном посадили погодок — Армана и его сестру Мирану из семейства Гарнто, чтобы отслеживать особенности его характера и следить за тем, как он растёт. Мальчик очень сблизился с ними, но больше всего доверял Арану, почти заменившему его настоящего отца.

А его отец единожды вмешался в жизнь сына, в день полового созревания, вернул мальчишку в мир волков, чтобы парень превратился в волка. Он потратил все силы, чтобы заглушить превращение, чтобы никто не почувствовал силу парня. Через месяц, Демьян сложил с себя корону, передав её своему другому сын, новому Демьяну, новому королю-альфы. А ещё через месяц умер, вроде от старости, но никто не знает, как это случилось, кроме его сына.

Дмитрий взрослел и не собирался ничего менять. Его не тянуло в мир волков, его не интересовало превращение в волка, он и не знал, как повлиял на своё окружение. Не знал, что все волки, с кем он дружил, освободились от влияния Демьяна. Именно поэтому Лука так легко увеличивал своё состояние. Другое дело Аран, который чувствовал, что происходит и потому отправил брата и сестру обратно в мир волков, чтобы они росли среди своих и не лишились связи с королём. Если бы он знал, чем это закончится…

— Я всего этого не хотел, — в какой-то момент повествования, Деймон обратился ко мне напрямую.

В целом здании мы были вдвоём. Никто не должен был слышать, о чём мы говорим. Поэтому все волки разместились в других домах, а меня Деймон отвёл в гостиную, куда его личная служанка принесла холодные закуски и горячий чай, чтобы я могла подкрепиться с дороги. После девушка ушла и отец начал рассказывать всё то, чего мне так не хватало. Истории своей семьи.

— Веришь? Я очень любил твою маму. Я не хотел того, что случилось. Когда Лука заговорил о большем, чем у нас было, я ушёл, оставив его. Начал путешествовать, легко меняя личности. Моя сила проявлялась и на земле, что позволяло просто пересекать границы. Я и не догадывался, что так проявляется второй талант — открывать новые тропы диких. А потом встретил Надежду. И полюбил её всем сердцем. Познакомил с мамой, которой уже было около восьмидесяти. Именно Надежда помогла пережить смерть твоей бабушки. Поженившись, мы поселились в глуши, так как я боялся, что жизнь в крупном городе может быть слишком опасной для такого как я. Моя сила иногда выходила из-под контроля. Сильные эмоции вскрывали что-то дикое внутри, а на природе было легче. Там, среди снегов и непролазных лесов, мог иногда превращаться в волка и охотиться, сбрасывая напряжение.

Он замолчал, задумчиво уставившись в никуда, положив голову на руки, сомкнутые в замок.

— Они пришли в новогодний вечер. Я никогда не скрывался от волков, они вырастили меня, воспитали. Лука что-то хотел объяснить, он не доверял Арану, пытался вывести на разговор по душам. Аналогично поступал и Аран. Я так хотел поговорить с последним о том, что случилось с Арманом и его сестрой, поэтому отправил Луку встречать Надю с работы, мотивировав его помочь закупить продукты к столу, ты ведь ещё совсем маленькая была, всего несколько месяцев от роду, оставлять одну нельзя. Я не особо был рад компании волков, но знал, что ни Лука, ни Арана не причинят тебе вреда. Я не знал, что сделаю это сам.

Волк с сожалением посмотрел на моё лицо, взглядом пройдясь от брови до подбородка. Стыд выступил вперёд, выдав как больно ему видеть меня такой.

— Я не знал, что Аран уже переметнулся на сторону Демьяна и всё ему рассказал. Не знал, что тот пришлёт своих верных волков, чтобы они убили меня. А для облегчения дела, Аран подмешал в мой напиток аконит.

— Лука и твоя мама приехали раньше. Они застали меня в момент дикости, когда я уже не соображал, что происходит вокруг, сжимая желания до простых инстинктов. А самый главный инстинкт — охота, — Деймон вновь остановился, давая мне время подготовиться.

— Надя задавала много вопросов. Она видела, что со мной не всё в порядке, но не понимала, что не так. Я помню вопрос за вопросом, помню, как это разозлило, как попытался влезть Лука, как Аран приказал Наде брать ребёнка и уходить. Помню, как они подходили ко мне, с двух сторон. А потом ты заплакала, — Деймон, скрестил руки на столе, при свете тусклых керосиновых ламп, его лицо совсем почернело от тяжких воспоминаний. Он перевернул пальцы, уставившись на них. — Я бросился на тебя, но Надя загородила собой, только коготь прошёлся по лицу, а Наде досталось сильнее. Лапа прошла по груди, вспоров одежду, остановившись у плеч. Это последнее, что запомнил. Остальное досказал Лука. Он сумел оттеснить меня от теряющей сознание женщины, когда на меня напал Аран. Лука решил вытащить Надю и тебя, он затащил вас в машину и вывез с участка, оставив меня разбираться с Араном. Он не знает, чем дело закончилось у нас. Он не смог увезти вас далеко — машина врезалась в дерево, из леса вышла стая вместе со мной во главе. Я переманил волков, но не вернул разум. Одержимый охотой, я увёл за собой Луку и мы потеряли часы, мигрируя между мирами. Эта дикость сродни дикости моего предка, первого Демьяна. Никогда не думал, что окажусь способным на это. Что смогу создать новую дикую тропу. Луке удалось выбраться из-под моего влияния. Он вернулся в деревню, где нашёл останки Арана и узнал, что Надежда с тобой на руках прошла почти десять километров полуголая по заснеженной трассе в новогоднюю ночь, прежде чем один дальнобойщик увидел её и довёз до больницы, где она скончалась. Лука приходит туда и ему сообщили, что ребёнок умер от переохлаждения и уже был кремирован. Ему показалось странным, что всё так быстро произошло, но ему предъявили соответствующие документы и он был вынужден отступить.

— Я знаю об этом, — впервые ответила ему. — Мой… приёмный отец рассказал, как удочерил меня. Сказал, что Надя просила спрятать меня, считая своего мужа монстром. Она всё запомнила и папа последовал её последней воле.

— Он забрал тебя у меня, — тяжело сказал Деймон. — Ты росла среди чужаков, в мире, где никто не знает тебя. Твои мужчины говорили, как непросто тебе было выжить.

— У меня были хорошие учителя. И твои гены помогли, — я вытянула руку, немного выпуская когти. — Хотя возможно именно из-за них, у меня и было столько проблем.

— Не говори так. Ты даже не представляешь, как уникально то, что случилось с нами. Я первый королевский альфа полукровка, ставший омегой, ставший диким королём-альфой. А ты первая королевская альфа женщина. Ты можешь иметь детей, при этом полностью превращаясь в волчицу. И волчьей крови в тебе всего четверть. Это невероятно. Твоё настоящее имя — Демьяна, как и моё — Демьян, а не Деймон. У этой традиции имени есть веская причина и когда-нибудь, ты узнаешь почему всех правящих членов нашей семьи так называют.

— Я думала у всех королей есть родовое имя?

Деймон покачал головой.

— Я рассказал тебе лишь часть истории. С этим можешь сама решить, чего ты хочешь. Но если ты выберешь остаться со мной, то узнаешь намного-намного больше и о семье, и о нашем прошлом. Я научу тебя открывать дикие тропы, путешествовать между мирами, покажу как огромен мир и когда-нибудь, когда верну трон, ты станешь моей наследницей, как первый ребёнок — королевский альфа.

У меня язык не повернулся назвать подходящий титул. Просто стало неуютно рядом с этим мужчиной. Я не чувствовала его как отца. Не видела в нём себя, хотя черты лица схожи. Мы родные по крови, но я не знаю его. А то, что он предлагает слишком масштабно для такой, как я. Я не умею так широко и далеко мыслить.

— Ты идёшь против Демьяна, своего брата? — осторожно задаю вопрос, напарываясь на злой прищур глаз.

— Он этого захотел. У меня была семья, дом и будущее. Я мог выбрать жизнь человека. Конечно, мне пришлось бы покинуть Надю, когда разница в возрасте стала бы слишком велика, но мир людей огромен, я нашёл бы куда отправиться. И у меня была ты. Маленькое продолжение нашей с Надей любви. Я хотел открыть тебе мир, смотреть как ты взрослеешь, готовился показать мир волков, чтобы увидеть, как ты впервые примешь вторую ипостась. У меня было столько планов и они не касались волчьих игр. Но Демьян решил убить нас. И у него это почти получилось. Он не знал, что я могу силой забирать его подданных, не знал, что есть способы превратить волков в диких, не знал, что я смогу бросить ответный вызов.

— Алхимик! — как громом поражённая воскликнула почти невпопад. Мысли ускакали дальше его слов. Я поняла, что делал Демьян. — Неон — это наркотик, с помощью которых он создаёт новых подданных?!

— И я не могу ими управлять, — кивнул Деймон, брезгливо морщась. — Уже двадцать лет у нас шаткое перемирие, где он наращивает силы, и я множу своё войско. Демьян не может в открытую заявить обо мне, это может привлечь других королей, это пошатнёт его собственную власть. Поэтому мы воюем втихую.

— Дальние пределы. Я видела, как ты это делаешь, — поджав губы, согласно кивнула. — Почему здесь Вельямин? Он не дикий!

— Он твой, — просто ответил Деймон. — И мой. Поэтому я пригласил его, зная, что он захочет увидеть тебя.

Я побарабанила пальцами по столу, подходя к главным вопросам. К тому, как поменялась моя жизнь. Когда отец рассказал мне всё, что успел узнать от Армана, я рассказала о том, что случилось в лесу, когда я перешла. И, к сожалению, ответ меня не порадовал.

— Арман, после смерти и предательства брата, провёл собственное расследование, но не смог ничего узнать. Король не допускает его до своих секретов, поэтому понять, как всё произошло, не получилось. И король не выдал его брата, поэтому Арман отстранился ото всех. Он принял дела от Луки, которого изгнал король, и даже нашёл время объясниться со мной, но затем ушёл и полностью занялся работой и собственными делами. Он начал возвращаться только когда встретил Лико. А через несколько лет, узнав о неоне от парня, стал помогать ему создавать лекарство от этого наркотика. Я помню тот день, когда Арман сообщил, что в его доме появилась девушка, сбежавшая от Алхимика. Тогда не сопоставил факты, даже в голову не пришло, что ты можешь быть моей дочерью. Неон не действует на волков, Елена. А на тебя подействовал. Это сбило, хотя шрам должен был насторожить.

— Так ты отдал приказ Райво убить меня? — нерешительно спросила, решив, что так он оправдывается за свои действия.

— Я не знаю, кто отдал приказ. Не знаю, кто такая Эльза и почему она доставила тебя в то самое место. Более того, я сам не знаю, где находится это место в мире людей. Райво мёртв, а его жена не знает, с кем говорил муж. Он держал многие вещи в секрете, не считаясь с мнением собственных членов стаи. То, что случилось с ним, закономерный финал, — Деймон удручённо покачал головой. — Наша дикость — это отсутствие порядка. Они, — мужчина указал рукой на окно, в сторону остальных домов, — все служат нам. Но не так, как Демьяну. У них есть свободная воля и я не могу приказать им, что делать. Единственная истинная форма безоговорочной власти — это Дикая охота. Мы можем пробудить её в них, уведя за собой по мирам, сами теряя всю человечность. В остальном, они остаются, потому что здесь чувствуют себя свободными. Разорвав связь со мной, волки превратятся в обычных диких. Поэтому Арман до конца не ушёл, оставаясь рядом, но сохраняя волю. Тонкий момент.

— Это всё очень интересно, но всё же меня волнует, кто пытается меня убить, да ещё таким странным запутанным способом!

— Эти и другие вопросы мы ещё обсудим. Сейчас тебе нужно понять только одно — чего ты хочешь теперь, когда знаешь, кто ты.

— Ты говоришь о власти? Этого ты хочешь? Получить своё по праву рождения? Право первенца? — пытаясь понять его, задала прямой вопрос, чтобы самой ответить на его вопросы.

— И об этом, и о том, что некому обсуждать в мире волков.

Деймон встал и подошёл к окну, уставившись в морозную тьму. Скрестив руки на груди, опёрся о деревянную стену, переводя взгляд на меня.

— Этот мир безнадёжно отстал. Вопрос, как так получилось, волновал и прежде, но теперь, живя здесь уже почти двадцать лет, я начал понимать, как это произошло. Дело в королях. В том, как их власть влияет на волков. Почему-то она подавляет у молодых творческое начало. Способность воображать, способность видеть дальше того, что их окружает. А когда появляется что-то новое, сами волки замедляют процесс принятия. Поэтому все новинки волки покупают в мире людей, но это лишь усугубляет развитие собственного мира. Я как-то попадал в мир лис, они за прошедшие тысячелетия с момента разрыва, успели достичь таких высот в биотехническом развитии, что людям и не снилось! А совы? Они создали суб-пространства и полностью изменили представление о будущем и прошлом. Почти все миры ожерелья меняются, исключение — пустынный мир драконов. А вот волки почти не изменились с тех пор. Я хочу стать тем, кто изменит их. Это займёт всю мою жизнь, но я верю, что смогу изменить этот мир. Мир, в котором до сих пор существует рабство!

— О, — это всё, что смогла сказать на пламенную речь отца.

— Я верю, что именно дикость поможет мне изменить этот мир. Если ты останешься, то сможешь помочь сделать это. Есть так много всего, что я хотел бы тебе рассказать. О нашем прошлом, о том, почему Демьяновы — особенный род волков. И о том, почему я знаю, что смогу изменить этот мир, как когда-то его изменил первый Демьян.

В ту ночь мы говорили долго, почти до рассвета, пока я окончательно не потеряла нить разговора, и отец не отвёл меня в гостевую спальню, где тотчас же вырубилась, забывшись глубоким тяжёлым сном.

Мне сложно понять, хочу ли я верить ему. И вообще, могу ли принять всё то, что наполняет его жизнь, ведь моя не менее сложная. Поэтому решила остаться на какое-то время, чтобы посмотреть, как живут дикие волки, узнать чуть больше о том, что делают дикие. И решить, стоит ли мне связываться со всем этим.

--

*Д. Г. Байрон — К моему сыну

Глава 25 И смерть и жизнь — родные бездны

Выбор одежды невелик, а опять рядиться в платье совершенно не тянуло. Какая-то майка вместо нижнего белья, колючий светло-серый свитер, коричневые брюки из грубой материи, обшитые изнутри мехом, что удивительным образом не мешало двигаться, а чтоб не спадали, затянула поясом потуже. Обнаруженные сапоги на несколько размеров больше, но правильно подбитая ткань с постели, помогла, и при ходьбе они не спадали. В довершении в шкафу висел запас верхней одежды, среди которых нашлась миниатюрная меховая куртка, удивительно мягкая и тёплая.

В доме никого не было, а с улицы доносились голоса. Ополоснув лицо ледяной водой в ванной комнате, завязала волосы плотным узлом, внимательно изучив внешность в зеркале. Скулы вылезли вперёд, щёки запали, под глазами синяки. Не красавица, а узник Освенцима. Только губы красные, искусала до мяса, заживать не успевают. Как и ногти на руках — обгрызены и изломаны. Вот так вот принцесса. Всё время в шмотках с чужого плеча, да в чужих постелях спящая. Бездомная. Один фарс, а не наследница. И без образования. Блестящая партия.

От навалившихся мыслей, а вовсе не от голода, закружилась голова, пришлось облокотиться о рукомойник, прислонившись лбом к холодной поверхности зеркала. Пара минут, мне больше и не надо. Просто чтобы сбросить приступ паники. Ничего страшного. Так бывает, если напряжение зашкаливает.

Через минуту прошло и я вышла во двор.

При свете дня, всё вокруг выглядело значительно лучше. Домики из приличного сруба, с навесом у входа, под которым расположились женщины с детьми. Деревушка, а при свете видно, что это почти настоящий город, жила своей жизнью, люди сновали туда-сюда, раздавались громкие голоса и звон металла, откуда-то шёл запах жареного мяса, поодаль мужчина рубил дрова, мимо пробежала стайка ребятишек. Теперь видела, что дом Деймона находился не совсем в центре, но на возвышенности. Кажется, позади спускается глубокий овраг, за которым бежала шустрая речка, к которой сделали несколько подходов для стирки и рыбной ловли. Вход в хозяйские комнаты начинаются со второго этажа, впереди широкий открытый предбанник, сделанный под трибуну, с которой весь городок как на ладони. Я видела входные ворота, за которыми уходила мерцающая тропа, исчезающая где-то в лесу. Навскидку, здесь домов пятьдесят, а то и больше. Не все образцово-показательные, некоторые низкие, прислонённые друг к другу, из-за чего сложно считать. Двор перед домом круглый, широкий, щедро посыпанный песком, здесь несколько молодых под присмотром более опытных воинов, тренируются, используя маленькие ножи. Одеты по-простому — штаны и безрукавки, а то и с голым торсом на морозе щеголяют.

Зима преследует меня, или я сама иду за ней? Город Деймона в самом сердце дальних пределов. Ни один волк Демьяна сюда не зайдёт. Слишком много тварей в глубине обитает. Но диких, по словам отца, не трогают. Боятся. Волки с удовольствие прореживают местных обитателей, спуская пар и тренируясь убивать.

Спустившись, по кругу обошла замерших на месте волков, проводящих тяжёлыми взглядами. Чужая, незнакомая. Опасная?..

Меня теперь всегда так будут встречать? Это связано с тем, что я действительно чужачка. Я не знаю их обычаев, их правил, не выросла среди них, не понимаю своих корней. Не чувствую себя волчицей. Но уже и не человек, а значит и эта роль не моя.

Только собралась выйти за околицу, как навстречу вышел Лико. Он немного оброс, непослушные волосы завились в мелкую кудряшку, разлетевшуюся от ветра, зазолотившуюся на солнце. В отличии от остальных, одет в земную одежду. Тёплая болотного цвета парка, зимние штаны, фирменные ботинки. Ручаюсь, постарался Арман. Лико невероятно выделялся на фоне средневекового быта диких. Что им эта городская жизнь? Одёжу сбросил да в лес побежал, вот и волк среди деревьев скачет. А в Лико слишком много от человека. Даже я ближе к волкам подошла, чем он.

Вот и стоит, смотрит так странно. Словно обиделся, словно я что-то ему должна. Непроизвольно рука тянется к укусу, напоминая об обязательствах, о собственном выборе, и я расслабляюсь, тянусь к нему, обнимая.

— Я соскучилась! — довольно шепчу в подмышку, а он взъерошил волосы, прижимая крепче.

— Прости, что так долго.

— Нет! Это мы оставим другим. А сами пойдём вперёд, как будто ничего и не было, — отстраняясь, говорю назидательно.

Поцеловать не далась, и так много лишних глаз. Лико увёл со двора к боковой пристройке, уличной кухне, откуда вернулся с тарелками, полными жареного мяса, ещё горячего, только с огня. Расположившись за деревянным столом, так чтобы видеть, что происходит на расстоянии, с удовольствием вцепилась зубами в мясо, даже внимание не обращая на вилку и нож. Сок сочился между пальцев, облизывая, дую на обожжённые подушечки, лукаво поглядывая на цивильного парня.

— Что так смотришь? По-твоему, одичала подруга? — ехидно спрашиваю, вытирая руки о штаны. — Так и мы не в Версале, а среди диких волков. И лучше быть здесь, чем во дворце.

— Ты… опять изменилась, — неуверенно потянул он, продолжая медленно разделывать пищу.

Сыто проведя рукой по животу, огорчённо посмотрела на пустую тарелку. Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы он протащил свою через стол ко мне. На вопросительный взгляд ответил:

— Я не так голоден.

— Тебе не приходилось голодать, — согласно кивнула, благодарно смотря на парня, вновь вгрызаясь в сочное мясо. — Но это не совсем голод. Скорее… нужда. Так организм справляется со стрессом. Я всегда любила вкусно и много поесть.

— Как и все мы.

Чуть позже Лико вынес настоянный на травах чай, и только тогда, сытые и спокойные, заговорили о важном. Небольшой пересказ моих приключений смешался со словами Лико.

Нет. Арман не отвернулся от меня, но действия короля сильно осложнили дело. Во-первых, он моментально выслал из столицы Вельямина, прилично наградив за развлечение, чтобы Вальт мог после прислать в дальние пределы новых солдат и провиант к следующей зиме. Арман слёг, якобы с внутренними повреждениями, на самом деле — чтобы иметь время подумать. Сам Лико сбежал сразу, как только понял, к чему дело идёт. По одному взгляду Алхимика можно было понять, что он всё знает, поэтому парень пустился к отцу, понимая, что в одиночку меня не вытащит. Арман же разыграл карту неведения. Знать не знаю, что за дела у Елены с Алхимиком. Попала через Лико, а тот молчал. Ну, об отношениях этих двух всем было известно, вот и взятки гладки. Кай пытался подлезть, надавить, чтобы король наказал Армана, но тому было нужно иное.

Арман же, заполучив передышку, раскрыл канал связи с дикими, а именно с отцом Лико. Узнав, что парень самовольно через всю страну ползёт к Луке, тот всполошился, направив своих волков на поиски. Тем временем с Арманом связался… Вельямин. Король больше не имел власти над ним, поэтому Вель решил рискнуть и забыть старые обиды, подозревая, что Арман единственный, кто также свободен от власти короля. Ему же он и раскрыл мои карты. А тот, сопоставив даты, прозрел. И прозрение подтвердил Лука, также рассказав о своих подозрениях.

А дальше был вопрос везения. Арман изо всех сил показывал лояльность королю и даже сам вызвался объяснить мне, как следует поступать, сам же передал послание. Они правильно догадались, что Кай сразу же как заполучит меня, помчится к порталу, чтобы свалить из мира волков в свою крепость, откуда меня уже будет недостать. Тут-то на пути и можно будет его подловить. Спешка не идёт рядом с тонким просчётом, поэтому Кай ничего толком не подготовил, понадеявшись на скорость, понимая, что король может передумать.

Тем временем, Деймон, узнав о моём существовании, сразу же выделил людей на помощь. Самолично создал новую тропу, чтобы максимально быстро перенести меня к диким. А дальше дикое везение сыграло свою роль.

Сейчас отца нет в городе, он закрывает тропу, чтобы такие как Кай не могли пробраться в город, поэтому у нас было время поделиться впечатлениями о нём.

— Когда Арман всё рассказал, я чуть не ударил его, — начал Лико, усмехаясь в чашку. — Никто не говорил мне о Деймоне. А ведь отец мог предупредить об особенностях моей биологии.

Поймав недоумённый взгляд, пояснил:

— Он лгал о моей семье. У меня нет второго отца, хотя мать действительно погибла. Волчья семья, что растила, — дикие, как и тот, кого считал своим вторым отцом. Это была мистификация, чтобы скрыть моё происхождение. Лука не смог вовремя скрыть моё рождение, поэтому пришлось устроить настоящее представление. И поэтому он держал вдали от мира волков.

Помолчав с минуту, продолжил, отвлекаясь от грустных мыслей:

— Я не связан с королём Демьяном. И с твоим отцом не было связи. Сначала Лука хотел привлечь меня к делам семьи, но его отговорил Арман. Я наполовину человек, мне не грозит дикость, если я откажу Деймону. Это то, что ищут такие как Кай. Человечность, способность бороться с одиночеством.

— И что ты думаешь?

— Вопрос, что думаешь ты, — перевёл стрелки он, выразительно посмотрев по сторонам, словно охватывая весь город.

— Это слишком, — немного подумав, ёмко высказалась я, кривя губы в скептической ухмылке. — То есть, мой отец, он революционер. Я знакома с ним так немного и так быстро, но даже этого короткого времени достаточно, чтобы понять, насколько всё это далеко от меня. У него грандиозные планы по изменению мира волков. Он наметил себе цель и планомерно идёт к ней. Уже двадцать лет идёт. И я не знаю, много это или мало, но меня в этом нет, — наклонившись вперёд, ухо к уху, прошептала, — я не могу быть принцессой в изгнании! Не могу быть дочерью короля. Это не про меня. Я не лидер! Я не веду людей за собой и уж точно не из тех, кто хочет изменить мир. Я… слишком высоко ценю свою жизнь и жизнь своих близких. А всё это, — раскинув руки, отстраняясь и возвращая громкость голоса, — это жертва личного во благо общего. И не факт, что это действительно благо.

— Почему-то я догадывался, что ты скажешь, что-то в этом роде, — согласно кивнул Лико. — Не такими словами, но примерно так. И что будем делать?

— А я откуда знаю? — рассмеялась в ответ, обезоруживающе улыбаясь. — Пока мой основной план не изменился. Вытащить сестру. Если правильно всё поняла, то её нужно будет доставить к Деймону. Возможно, эта дикость изменит её. Освободит. И если она не сможет вернуться домой, то хотя бы станет свободной от него.

— Ты не убила его.

Я мрачно глянула в его сторону, скрещивая руки на груди. Да, не убила. Не смогла. Не стала убийцей. Ведь это тоже важно, сохранить что-то от человека в себе. Чем дольше нахожусь в этом мире, тем меньше чувствую себя им. Больше нет этого раздвоения, второй я. Слились в одно и теперь я это я. И все желания совершаю осознано. Никакой спонтанности, из-за которой всё началось. Никакой жажды, агрессии или злобы. Только я.

— Надеюсь, ты понимаешь почему.

— Нам всё равно придётся решить эту проблему. Так или иначе, но от него необходимо избавиться. Он дикий, не такой как другие волки. Один из немногих, кто смог так долго продержаться в одиночку. Он не связан с королём или Деймоном. Настоящий омега.

— Король ошибочно считает, что Кай полностью на его стороне. Он думает, что Алхимик создаёт для него армию рабов из людей. Более того, Кай делает из них оборотней.

На этих словах Лико дёрнулся будто обжёгся. Ему до сих пор не верилось, что такое возможно. Только Арман принял эти данные спокойно. Как будто бы уже знал.

— Но я более чем уверенна, что Кай не собирается делиться. Когда неон был во мне, Кай виделся богом. Это намного сильнее, чем обычная связь с королём. Для неонезированных создана легенда о том, что среди них ходят боги, но никто из них не видел никого кроме него. Поэтому мне кажется, что эта связь работает только с ним. Это обман.

Лико с сомнением покачал головой, но комментировать не стал. Вместо этого потянулся, разминаясь.

— Хорошо, значит основной план не меняется. Возвращаемся на землю, находим Ингу, забираем её, привозим сюда. А дальше по обстоятельствам?

— Я точно знаю, где она. И… буду просить помощи у отца.

— Исключено, — отрицательно мотнул головой он. — Твой отец чётко дал понять, что вылез отсюда только ради тебя. Любое иное прямое вмешательство в дела Демьяна будет расцениваться как нападение. Это открытый конфликт.

— Вот и посмотрим как далеко готов зайти отец. Я не собираюсь требовать и ничего не жду. Поможет — буду благодарна, буду искать точки соприкосновение. Не поможет — просто уйду и забуду о нём. Мне не десять лет, моё детство уже закончилось, чтобы перенимать основы от папочки. У меня были родители. Может они не были самыми-самыми, не были оборотнями, не учили меня быть волчицей, но они научили меня жить, дали моральный компас. Дали жизнь, в конце концов. Не знаю, как бы она сложилась, если бы папа не забрал из больницы и за мной пришёл бы твой отец.

— Мне кажется, тогда мы бы встретились раньше. И всё сложилось бы по-другому, — задумчиво протянул он.

— Ладно, оставим предположения на другой раз. Я хочу осмотреться, пока Деймон не вернулся. Не каждый день попадаешь в логово диких.

И всё было бы нормально, если бы мы ушли чуть раньше. Пара минут и я не столкнулась бы с ней. Эти раскосые оранжевые глаза, соломенная коса, упрямый изгиб губ. Она вышла вперёд, сжимая в руках короткий тренировочный меч, улыбаясь своему партнёру. Я была под навесом, девушка не видела меня, тренируясь с напарницей под руководством наставника, рядом с другими бойцами. Азарт, удовольствие от процесса. Бой учебный, но она была прилежной ученицей. Ей нравилось драться, выкладываясь на полную. А потом она увидела меня. Улыбка сменилась оскалом, гнев выплеснулся наружу, и она с силой оттолкнула партнёра, выходя из круга, прямо ко мне.

Аврора внешне не изменилась, но внутренне поменялась вся. Она перестала быть просто волчицей, она стала воином. И я явно была одной из причин этой перемены.

— Из-за тебя он умер, — голос тонкий, как у змеи, с шипением на конце, льдом и иголками покрытый снаружи. Глаза девушки засверкали ярче. — Ты привела её, и она убила его!

— Ну, выбор был невелик. Либо мы, либо он, — пожав плечами, отвечаю с деланным равнодушием. Лико встал рядом, скрещивая руки на груди. Молчаливая поддержка.

— И он умер, — повторилась она, цедя слова. — Ты во всём виновата!

— И что теперь? Извиниться за то, что не дала себя убить?! — отвечаю, медленно закипая.

Вокруг собираются волки, прислушиваясь к нашему разговору.

— Этого мало! — кричит, не услышав сарказма. — Я требую справедливости! Он умер нечестно! Это…

Моё внутреннее раздражение, вызванное пристальным вниманием волков и глупыми претензиями девушки, перешло в злость. Я кристально-чётко поняла, что здесь происходит и что надо делать. Это так по-волчьи. Ждать, что прогнусь и склонюсь перед ними, оказавшись ниже. Как человек. Деймон может и хочет их изменить, а пока они действуют в соответствии с инстинктами. И поступать с ними надо таким же образом.

— Ты забываешься, волчица, — отвечаю холодно, пробуждаясь как ото сна. — Хочешь реванша? Отмщения? Справедливости? Будет тебе всё, что хочешь и с добавкой горкой. Давай прямо здесь посмотрим, как много в тебе ярости и хватит ли её, чтобы выстоять против меня!

Сплюнув, стянула с себя шубу, оставаясь в майке, подставляя кожу зимнему морозу.

— Елена, — всполошился Лико, и был одёрнут другими волками, потащившими его в сторону.

— Не мешайся! — бросила ему, когда он попытался сопротивляться. — Это нужно сделать.

Аврора отдала меч наставнику, который что-то прошептал ей на ухо, от чего та дёрнулась, фыркнула презрительно, вставая напротив меня. Немолодой мужчина тяжело вздохнул, укоризненно глянул на неё, на меня, а затем махнул рукой, удаляясь с площадки.

Мы встали в круг, совсем как недавно стояли Арман с Вельямином. Никакого оружия, только когти и клыки.

— Ты уверена в себе? — я разминаю кисти рук, пробуждая щекочущее чувство глубоко внутри. — А то это не похоже на сведение счётов, скорее попытка что-то доказать.

— Без обид, но ты чужак. Всегда была и будешь впредь. Твои способности ничего не значат, твоё происхождение не делает тебя особенной. Ты родилась среди людей и думаешь, как человек. Они ближе тебе, чем твой вид. Поэтому друзей у тебя здесь нет и не будет, — хладнокровно заговорила она, расставляя пошире ноги и вытаскивая из себя волка, последние слова звучали хрипло, по-мужски из-за падения тембра голоса и изменения голосовых связок.

— Как же хорошо, что я их и не ищу.

Она бросилась с разбегу, без подготовки или условного сигнала, её нападение стало неожиданностью, и я упала под ней, принимая скользящий удар когтей по майке. Мне хватило сил выгнуться дугой, сбрасывая её на снег, переворачиваясь, уходя от очередного удара. Я не нападаю, позволяя телу полностью измениться. Пальцы удлиняются, твердеют, набухают костяшки, места сгибов, из пластины ногтей выезжают острые, как лезвия, когти, ломается грудная клетка, меняются линии опорного аппарата, я как машина-трансформер, только чувствую каждое изменение, подчиняясь ему, но продолжая отбиваться от града ударов несовершенной волчицы. Она не может как я, застала в самом начале пути, не способная изменить форму черепа, удлинить пасть, чтобы сила сжатия клыков могла раздробить кость. И поэтому она теряет преимущество почти сразу, как я перестала быть человеком.

Зверь бросается на девушку снизу, легко цепляясь клыками за талию, взгрев как игрушку, отбрасывая в сторону. Аврора приземляется как кошка, рычит и всё равно рвётся в бой. Она ускользает от новой партии клыков, в воздухе переворачиваясь, запуская когти в спину оборотня. Злобный вой проносится по поляне, отпугивая, заставляя волков расступиться, когда осёдланный зверь мечется из стороны в сторону, пытаясь сбросить непрошенного наездника. И когда ему удаётся, девушка впечатывается в пристройку, снося удерживающие навес балки. Волчица кидается следом, она когтями рвёт тряпку, вырывая противника из завалов, они кубарем катятся по снегу, нанося поверхностные удары, пытаясь достать друг друга. И когда Авроре удалось выбраться из-под оборотня, она бросила в неё комья снега, смешанные с песком, попав прямо в глаза.

Зверь отступил, безудержно мотая головой, повизгивая от жжения. Волчица не видела противника, глаза резало огнём. Мощный удар сбил с ног и она оказалась беззащитной с длинным когтем у основании шеи, прямо напротив артерии.

— Дёрнешься и истечёшь кровью, — торжествующе прошипела Аврора. — Ну что, теперь ты уже не такая страшная?!

Зверь не ответил. По-паучьи изогнулись его руки, коготь впился в затылочную часть черепа девушки, она взвизгнула от боли, и он оттолкнул её. На снег пали крупные капли крови. Монстр бросился вперёд за уползающей Авророй, лапой пригвоздил к земле, сомкнув клыки вокруг шеи. Не до конца, только прикусил, вновь пустив кровь. Чтобы она заскулила, тонко и жалобно, карябая когтями снег. И держал до тех пор, пока девушка не приняла человеческий облик, и только потом отпустил.

Трансформация обратно заняла больше времени, чем в волка. Здесь возвращается человеческая способность думать, рационализм, осознанность. Как волк, я не позволяю себе слишком глубоко нырнуть в звериное нутро, это опасно, Вель объяснял, что не каждый может позволить себе так отпускать вторую суть. Можно и не вернуться, остаться монстром, быстро забывающим, как это — думать по-человечески, чувствовать, принимать решения, а не следовать инстинктам.

Я стою на четвереньках, мокрая от пота и крови. Девушка оставила на теле новые следы, новые шрамы. Заживут или нет, время покажет.

Поднимаясь, слежу за лежащей без движения Авророй. Спина поднимается быстро, вверх-вниз, она тяжело дышит от усталости, а вокруг кровь. Совсем немного, скоро начнёт заживать. Вокруг на почтительном расстоянии волки, безмолвно наблюдающие за мной. Для них — я всё ещё чужачка. Но теперь они знают, на что способна. Знают, что со мной не стоит связываться. А уважение мне и не нужно.

Обернувшись, вижу Лико, ему что-то говорит тот наставник, что так не хотел моего поединка с Авророй. Лико согласно кивал его словам, и они пожали руки. Я было направилась к нему, когда в отдалении увидела троицу альф. Лука, Вельямин и Арман. Все трое смотрели на меня, нет сомнений — наблюдали за моим боем. Заметив мой взгляд, Арман поднял большой палец вверх, одобряя мои действия, а Лука положил ему руку на плечо и что-то шепнул на ухо, отчего мужчина дёрнулся, недовольно поморщившись. Вель же смотрел… не знаю как. Мне всегда с трудом удавалось понять, о чём он думает. Как за зеркальной стеной, я только чувствую его. Как и Лико, мы связаны.

Я собралась идти к ним, чтобы поговорить, чтобы узнать, что дальше будет, сделала несколько шагов и что-то взорвалось внутри. Все нити натянулись, реакция мозга не поспевала, тело действовало на рефлексах.

Резкий уклон, толчок в спину, заламывание рук, выросшие когти и Аврора, вновь лежащая лицом к земле, утопая в нём, без воздуха. Она напала со спины, чётко желая моей смерти. Я вбила руку в её шею, и выпустила силу, как уже делала прежде. Но в этот раз не сдерживалась. Щедро плеснула во все стороны, насыщая ею воздух.

— Ты больше не тронешь меня! — хриплым низким голосом заговорила, заставляя связки вибрировать, выдавая нечеловеческую модуляцию. — Ты служишь мне, ты — никто! Я могу убить тебя, но ведь теперь ты моя?

Точечный удар прошил девчонку насквозь и она обмякла, перестав сопротивляться.

— Да, я принадлежу тебе, — нейтральным голосом ответила она. Из-за снега её слова звучали глухо.

Я усилила нажим, выжигая в ней способность к сопротивлению. Это было так легко, совсем не как в ту ночь, когда впервые пробудила эти силы. Рискнув, раскрылась, ощущая волны, поднимающиеся из глубины моего нутра. Они расходились в стороны и каждый волк, которого они касались, опускался на колени, подставляя шею.

Мне не нужно уважение, когда я могу подчинить их себе.

И только один не опустился вниз. Он стоял в отдалении и смотрел мне в глаза. Мой отец видел всё от и до, и он гордился мной.

--

*Д. Мережковский — Двойная бездна

Глава 26 Нет ни звезды во мгле сырой

Она уползла как животное, и волки расступились перед ней, как перед прокажённой, чтобы даже краем одежды не коснуться обнажённой кожи. Аврора нарушила закон, напала со спины, пыталась убить. Я заставила её склониться, но девушку ждёт наказание, которое придумает отец. Поэтому далеко ей не уползти, скоро схватят, чтобы не сбежала.

Первым ко мне подошёл Деймон. Лико и остальные оставались в отдалении на почтительном расстоянии, чтобы мы могли поговорить наедине.

Отец, приблизившись, стянул с себя полушубок из мягкой шерсти и накинул на плечи прямо поверх кровавых сопливых разводов, он замотал меня в тепло, только нос торчит, и уши. Глядит так странно, с теплотой, какой не было прежде. Лучится гордостью. Не такого ожидаешь от «папочки».

— Это тебя Вельямин научил? — спрашивает, когда немного пришла в себя, собирая остатки расплескавшейся силы. Это трудно — вновь собраться воедино.

Окружающие волки будто проснулись от оцепенения, разошлись по своим делам, только мои остались, сошлись, что-то обсуждая да поглядывая в нашу сторону. Чуть дальше замерли волки, сопровождавшие отца. Его ближний круг, судя по вызову, с которым они смотрели на меня.

— Да. И его дочь тоже постаралась.

— Не доводилось её встречать, но Райво отзывался о Хельге с большим чувством. Если бы я знал, что он доведёт себя до такого, никогда бы не отправил к дому Могронумов. Райво был сильным волком.

— В нём было слишком много гордости. Она его и сгубила, — отвечаю сухо, кутаясь в шубку. От схлынувшего напряжения, по телу проходила рябь как от холода. Заметив моё состояние, Деймон под руку повёл в дом, обещая горячее питьё, вкусный обед и тёплую ванну. Хоть я только что ела, но трансформация, да ещё такая глубокая, требовала ещё пищи.

Позже, когда вновь остались наедине, вернулись к нашему разговору.

— Я хочу тебе кое-что показать, — заговорил отец. В гостиной он вытащил из небольшого шкафа вытянутый альбом, и расположился на диване напротив меня.

За окнами уже темнеет, световой день в это части всё ещё слишком короток, да и лето длиться чуть меньше земного месяца. Поэтому Деймон растопил камин, зажёг керосиновые лампы, чтобы дать больше света. Чтобы могла разглядеть лица на фотографиях.

— Это твоя мама, — начал он, показывая красивую девушку в сером пальто и с осенними листьями в волосах. В её глазах лучится солнце, чёрные волосы, заплетённые в крупную косу, спускаются вниз до талии. Она стройна и юна, и совсем не знает, что её ждёт.

— Красивая, — говорю, даже не зная, что толком сказать.

Отец переворачивает страницы, показывая много других снимков. На некоторых изображён он сам. Совсем не изменился, будто фотографии сделаны недавно. На других показана бабушка, тоже черноволосая, худая девушка. Они очень похожи с мамой, хоть и не родственники. Я многое унаследовала от этих женщин. Та же форма подбородка, что и у бабушки, такие же как у мамы скулы и крупные глаза. А вот губы папины, как и форма носа. И рыжина среди серости в глазах от него. Это странно видеть всё это на фотографиях, ведь раньше годами смотрела на другие снимки, отыскивая черты своего лица в незнакомцах. Во всяких тётях и дядях, дальних родственниках. Принимая на веру слова, что пошла в какую-то бабушку, которой давно нет.

Отец забирает альбом, закрывает, откладывая в сторону.

— Помни, что это только человеческая сторона твоей семьи. Как волк, ты имеешь гораздо более древнюю родословную, восходящую к самой сердцевине тёмных лет. Поколения королей — твоё наследие. История, о которой слагают легенды.

— Мне рассказывали о прошлом Демьяновых. И что-то мне это не понравилось, — скептически отвечаю, стараясь лишний раз не пересекаться взглядами. Кажется, что я могу утонуть в том, как он пристально смотрит на меня. Словно это заразно, быть таким сильным.

— А я и не прошу любить наш род. Но принимать историю, выуживать из неё нужное — залог благополучного будущего. Даже мой брат понимает это. Как и отец. Наш род учится на ошибках прошлого. Обуздание чувств, понимание природы этой агрессии, ненасытности, так мы становимся лучше.

— Но тогда почему ты не поговоришь с ним? Я понимаю, то, что он сделал, ужасно, но сколько людей и волков должно ещё погибнуть, прежде чем останется кто-то один? Вы братья, в конце концов. Разве это не повод попытаться найти выход?..

— Его нет. И Демьян это знает. Он привёл в мир людей своих волков, чтобы убить меня, понимая, что иначе нельзя. Пока я живу, его власть слаба. И он не брат мне. А враг. По праву наследования, я первенец. Во мне течёт основа власти Демьяновых. А он последыш. Если род продолжится через него, ни к чему хорошему это не приведёт. Род станет обычным. Мы лишимся кое-чего очень важного.

— О чём ты говоришь? — Деймон отстранился от меня, уйдя в свои мысли. Слова выдавал порциями, согласовывая с тем, о чём думает. А я чувствовала, как ускользает нечто значимое. Какая-то основа, которая перевернёт всё моё представление о происходящем.

Отец очнулся, отбрасывая тяжкие думы, возвращаясь к насущным вопросам.

— Я говорил с Арманом и Лико. Они сразу сказали, что для тебя в приоритете. Это спасение человеческой сестры Инги. Пока она находится в руках Алхимика, ты не решишь, как тебе жить дальше.

— Лико считает, ты не будешь помогать, ведь это нарушит хлипкое равновесие между братьями, — почти нейтральным голосом подтвердила его слова, слегка качнув головой.

Я не знала, куда девать руки. Мне хотелось сохранить между нами дистанцию. Хотелось абстрагироваться от того, что он мой отец. Но я видела в нём собственное отражение. Чувствовала его как никого другого. Рядом с ним, моя сила просыпалась и я была живой. Это добавляло какой-то лихорадочности в движениях. Нервозности. Слишком много энергии. Он заряжал меня ею и это пугало.

— Но я не могу бросить тебя. Даже с твоими мальчиками, ты не справишься с таким, как Кай. У него целая армия молодых оборотней. Здесь нужно быть хитрее. И я знаю только одного волка, который способен придумать продуманный план, чтобы вы могли провернуть свою операцию. И так, чтобы король не узнал о моём участии.

Я продемонстрировала глубокую заинтересованность, подавшись вперёд и кивая головой.

— Тебе нужен отец Лико, Елена.

Что меня объединяло с ним? Что делало его дочерью? Гены, кровь, биохимия, душа? Отец не пытался казаться лучше, чем есть. Он честно признавал, что готов дать и что потом потребует взамен. Это не те сделки, что заключала прежде, но всё-таки это сделка. Обращаясь за помощью, я впускаю его глубже в свою жизнь. Теперь не смогу отмахнуться от его слов. Придётся учитывать его существование. Знать, что, если потребуется помощь, не смогу отказать. Он помогает ради этого. Ради права называть меня своей дочерью. Чтобы слышать, как я называю его отцом.

Такие вещи не говорят вслух, но они остаются в том, как мы смотрим друг на друга. Немножечко теплее, чем прежде. Чуть-чуть ближе, чем раньше.

Деймон собирался сразу вызвать Луку, чтобы обсудить мои дела, но я запросила перерыва. Слишком много слов мне нужно было сказать тем, кто пошёл за мной. Я должна была ещё раз поговорить с Вельямином. Должна была понять, как он оказался здесь. Зачем и почему остался. И я должна была понять, чего теперь ожидать от Армана, кода он всё узнал. От этого зависело, как мне дальше поступать.

Я нашла Веля в отдалённой части города, в низине, где располагалось что-то вроде гостиницы, разделённой на две части — спальные комнаты и ресторанный зал с двориком, где на огромном мангале под открытым небом жарили мясо. Здесь останавливались волки, которых Деймон отправлял на задания, а также новички, которым только предстояло узнать, что с ними произошло.

Вель был среди них. Он, как старший, сидел во главе стола, рассказывая какую-то увлекательную историю, а немногочисленные зрители слушали в полной тишине зала. Моё появление не прошло без внимания, поэтому очень быстро мы остались одни. Я села напротив за длинным вытянутым столом, чинно положив руки на заляпанный стол и уставившись на него. При тусклом свете светильников и слабом мерцании каминного огня, Вель терялся в темноте. Тени прыгали по его лицу, вычерчивая суровые линии бровей и скул, вытягивая подбородок, придавая дикий вид лысой макушке.

— Привет, — нерешительно заговорила, не зная с чего начать.

Волк повторил мои движения, слегка наклонив голову, отвечая, как зеркало и оставляя за мной начало разговора.

— А помнишь, мы гадали, как же так произошло, что я оказалась волчицей и не сошла с ума в подростковые годы? Забавно всё получилось. Как-то смело, — слова выходили с долей горечи, ведь я до сих пор не осознала, как именно поменялась моя история, учитывая такой крутой поворот сюжета. Я знала, что со мной не всё нормально, что вероятно мой отец не человек, но до такого не могла додуматься.

— Потом всё в какой-то ком пошло. То, что ты сделал. Что сделала я. Что чуть не случилось и как всё обернулось. Как Алиса в Зазеркалье, что можно открыть за очередным зеркалом? Ты знаешь, я ведь теперь принцесса. А ещё мой настоящий отец убил мою маму. Его напоили аконитом, поэтому он не виноват. Но всё равно, это больно. Забавно всё получается… — я начала повторяться, чувствуя, как к горлу подкатывает истерика и тогда Вель быстро поднялся со своего места, пересёк комнату, опустился на колени, обхватив мои ладони и притянул к себе, скрывая от всего мира.

— Ты не одна, Елена, — негромко заговорил он, когда слёзы вышли наружу. — Видишь? Ты со всем справляешься. Находишь выход, борешься за свою свободу. Учишься побеждать и никогда не сдаёшься. Ты сильная маленькая волчица, у которой вся жизнь впереди! Не бойся своих эмоций, не позволяй им утянуть себя вниз. Поплачь, когда хочется плакать, кричи, когда не можешь молчать, и смейся каждый раз, когда чувства выходят наружу. Ты не одна, Елена, помни об этом!

Он прижимал к себе, гладил по голове, украдкой целуя волосы, шептал слова поддержки, утешения, да таким тембром голоса, чтобы легче становилось, чтобы это недоумение, эта горечь и ошеломление рассосались и всё стало в один ряд нормальным.

Потребовалась не одна пригоршня минут, прежде чем пришла в себя, и мы смогли поговорить. Мне нужно было услышать его. Понять, зачем он всё затеял.

— Ты пытался убить Армана. Почему? — это был первый важный вопрос, который смогла ему задать. До этого мы говорили обо всём, но ни о чём важном, просто чтобы вспомнить, как давно не говорили по душам.

— Потому что он убийца. Ты ведь понимаешь это? Он дикий не из-за связи с Деймоном. Это внутри Армана. Он не умеет любить. Чувства для него — обуза. Признаёт только слово обладание. Я хотел отвадить его от тебя. Я не знал, что король не будет останавливать поединок. Я считал, что технический проигрыш позволит увезти тебя из столицы подальше от Армана и… короля.

— О, не напоминай, — я закатила глаза, тяжело вздохнув. — Меня домогался дядя. Это просто отвратительно…

— Не в мире волков, — спокойно ответил Вель. — Инцест, по большей части, это проблема людей. Мы не признаём только прямую линию — мать с сыном, отец с дочерью. Всё остальное нивелируется триадами, поэтому…

— А у диких как? — я здорово напрягалась от его слов. — Они же не нуждаются в триадах. Я вообще, честно говоря, не понимаю, как это работает. Почему отказ от короля, делает волков способными к обычному размножению?

— Нашла у кого спрашивать, — хмыкнул он. — Я не знаю. Спроси у Деймона.

— О, у меня столько вопросов. Но отец не будет со мной откровенничать, пока я не определюсь со своим будущем. Он готов ответить на все вопросы, только если признаю его своим отцом и останусь рядом с ним.

— Я остаюсь здесь, — внезапно заявил Вельямин.

— Что?

Он пододвигает стул ближе ко мне, грузно опускается, отводя взгляд.

— Они не отступили в ту ночь, Елена.

— Я не понимаю.

— Дальние пределы пали перед дикими, — медленно заговорил он, ловя мой недоумённый взгляд. — Но внешне остались стойкими, чтобы король высылал к нам больше бойцов. Которые затем станут дикими, когда их коснутся барабаны или же лично твой отец. Всё это делается, чтобы ослабить Демьяна. Наш замок — единственный, в котором не осталось диких. Но это ненадолго.

— После всего, что сделал Райво под руководством моего отца?! После смерти твоей триады? Убийств, насилия, всей этой боли? — поражённо заговорила, невольно отстраняясь. — Он забрал у тебя семью! И теперь ты остаёшься здесь?!

— Я вернусь в замок к концу весны, как будто отправился из столицы. Встречу дочь, объясню ей всё.

— Она поймёт это? Косвенно мой отец виновен в гибели её матери. Ведь он прислал Райво!

— Дикие — не продолжение его воли, как у Демьяна. Они вольны сами принимать решения. Райво поступил жестоко и Хельга убила его. Но нам нужно двигаться дальше. В суровых условиях зимы, дикость сделает нас сильнее, выносливее, жёстче. Мы сможем эффективнее отстаивать границы от тварей дальних пределов. Мы сможем лучше защищать наш дом. И никто его у нас не отнимет. Власть Демьяна — губительна для нас. Пришла пора от неё избавиться.

Говорил Вель, но я слышала в его словах Деймона. Он будто стоял за его плечом, нашёптывая, что делать и как говорить. Это опять напугало. Как будто отец забрал нечто важное у Вельямина. И сам занял это место.

— Скоро вернутся Брона и Ахлик. То, что осталось от семьи, не будет разрушено.

— Ты сам приведёшь Хельгу к моему отцу? Сам сделаешь её дикой? — горько спрашиваю, давясь словами.

— Я не буду принуждать. Но моя дочь сама придёт сюда, когда поймёт, что к чему, — Вель смотрит с участием, но видно, как далеки его мысли отсюда. — Елена, ты считаешь это неправильно? Считаешь, я должен следовать за эмоциями и принимать спонтанные решения, основываясь на мести и обидах? Я не могу себе этого позволить. Ситуация изменилась. Теперь кристально-чётко вижу, что за чем идёт и к чему придёт. Чтобы выжить в грядущей войне, нужно сделать правильный выбор.

— Я вижу это, кан-альфа. Ты всегда сам принимаешь решения за себя и за других. Ты решил, что мне будет лучше с тобой и чуть не убил Армана. Теперь ты взялся за дочь и за своих людей, готовясь сделать из них диких. Кто я такая, чтобы отговаривать тебя? Я постоянно с этим сталкиваюсь и порядком устала от этого!

Вельямин тяжело вздохнул, качая головой.

— Просто помни, что, чтобы не случилось, мои двери всегда открыты. Я больше не буду преследовать тебя. Но надеюсь, ты сама придёшь ко мне, зная, что я никогда не обижу и не предам.

Его слова прозвучали нежно, но с тоской, словно заранее знал, что я никогда не вернусь к нему. Это звучало как прощание. Но ведь я не готова попрощаться?..

После разговора с Вельямином, осталось такое тягостное чувство, что не стала сразу возвращаться в дом Деймона, а принялась бесцельно слоняться по тёмному, малоосвещённому городу, забредая в тупики и задние дворы домов. Здесь не было собак, но были кошки. Пушистые жирные создания, с длинным и густым мехом, похожие на рысь, с кисточками на ушах. Они следовали за мной, как попрошайки, не мяукали, только тихо рычали, когда покидала территорию одной и переходила к следующей. Так странно видеть их, узнавать в повадках зверей собственного мира.

Мне говорили, что всё это связано с порталами, что звери и растения невольно путешествуют из мира в мир, связывая их, меняясь в соответствии с новым местом. Интересно, как обстоят дела с инвазией? Ведь даже милые кролики, попадая в среду, где отсутствуют хищники, становятся угрозой для экосистемы. Как и растения или обычные лягушки. А что происходит с перемещениями между мирами? Бактерии, вирусы, паразиты? Столько интересных вопросов, до которых мне ещё расти и расти.

В конечном счёте, погружённая в свои мысли, вышла за околицу прямо к спуску к воде. Река зимой покрыта толстым слоем льда, с проделанными лунками для подлёдной ловли. В темноте пришлось немного перестроить зрение, чтобы чуть лучше видеть. Луна скрылась за тучами, только белый снег показывал куда можно ступать, а куда нет. Но всё равно пару раз чуть не провалилась в углубления, пока шла вниз. Спускаясь, чётко видела мужскую фигуру, стоящую прямо на мостках. В руках мужчины сигареты, от которой поднималась маленькая струйка дыма. Даже в таком диком месте, он сохранял элегантность и стиль. Зимнее пальто с тёплым мехом, брюки и зимние ботинки, всё в чёрном цвете.

Встав рядом, замерла на месте, спрятав голые руки под мышками шубы. После возвращения с улицы, приняв ванну и смыв кровь, я получила нормальную по размеру одежду. Как уличную, так и для дома. Её современная комплектация дала понять, что это вещи из дома Армана, собранные специально для меня. Наверное, Лико постарался, он всегда отличался некоторой предусмотрительностью.

В темноте плохо читать чужие лица, я вижу только общую форму, но не могу знать, о чём он думает.

— Ты могла сказать, — заговорил он, сбрасывая уголёк с фильтра сигареты и пряча окурок в полупустую пачку. — Всё было бы проще. Я сразу бы понял, кто ты. И ты бы встретилась с отцом…

— Я не доверяла тебе. Ведь всё, что узнаю о тебе, делает меня глупой и излишне доверчивой, — перебиваю его негромкие слова. — У меня была обширная практика, чтобы понять, что ты делал со мной. О том, как управлял мной, как заставил влюбиться, чтобы было проще управлять моими мыслями и чувствами. Ты менял меня, а я верила тебе. А теперь нет.

— Тебе нужно уходить отсюда, — тихо ответил он, ничуть не расстроившись от моих слов. — Ты думаешь, что попала домой к папочке, что теперь всё знаешь и всё будет хорошо, но это не так. Если бы я не знал, что он — единственный способ вытащить тебя из рук Кая, то ни за чтобы не отправился сюда. Теперь я обязан твоему отцу. Но ты нет. Ты должна уходить, бежать из мира волков как можно дальше и быстрее. Когда начнётся война, а она начнётся в ближайшие несколько лет, все узнают о том, кто ты. И что они сделают с тобой?

— О чём ты?

Арман повернулся, обхватив за плечи.

— Я знаю, что Вель говорил тебе об этом, но он теперь под твоим отцом. Он верит ему, а я нет. Я знаю, что мой брат не мог так поступить. Он не мог отравить твоего отца аконитом. А Лука ничего не видел. Неизвестно, что именно произошло в том доме, но одно точно — твой отец спустил дикость с привязи и убил твою мать и моего брата.

Помолчав, впервые выдав эту тайну, Арман продолжил:

— Ты единственная волчица, способная полностью превращаться в волка наравне с мужчинами, сохранившая репродуктивные функции. Плюс в тебе течёт кровь королей. Ты носитель гена альфы, прямое продолжение старинного рода с богатой историей. Ты сильная и умная. Ты умеешь приспосабливаться и знаешь, как выживать. И это если отбросить как красива ты внешне! Как думаешь, что сделают короли, когда узнают о твоём существовании? Как думаешь, каким будет твой нерождённый ребёнок? Ты единственная такая в этом мире. Война может случится просто за право обладать тобой. Ведь…, - он сбился, сорвав дыхание, почти на грани замер, но собрался и продолжил, — твой ребёнок будет обладать уникальными силами. Я предполагаю, — осторожно добавил он, — что он будет способен подчинить себе всех волков. Разом. Намного быстрее, чем это делает твой отец. Я видел и чувствовал твою силу, — внезапно Арман притянул меня к себе, прижал к груди, гася слабое сопротивление, и прошептал очень тихо прямо в ухо: — Елена, ты уже сильнее собственного отца. Просто представь, каким сильным будет твоё дитя!

От слов Армана я пребывала в ступоре до самого дома, где Деймон уже собрал всех за праздничным столом. Он решил отметить нашу встречу, представив меня своим «генералам» и заодно в непринуждённой беседе обсудить, как помочь вытащить сестру.

Со стороны казалось, отец идёт на всё, чтобы мне было комфортно. Сама учтивость и добродушие. Отвечает на все вопросы, делится воспоминаниями о семье и говорит о планах на будущее, показывая, что я часть семьи. Он горд за меня, сожалеет, что не был рядом прежде. Ни в едином жесте не было агрессии, злобы или бешенства, которые ожидала увидеть, сравнивая его с Райво. Наоборот, он выглядел мудрым предводителем, которого любят его подданные.

Но не только слова Армана подспудно вызывали странные чувства. Я помнила, какими были дикие, когда считали меня человеком. Помнила, как на меня охотились. Помнила, с какой лёгкостью убивали дикие волки. И чувствовала Аврору, когда та пыталась убить меня сегодня днём. За этой маской что-то стоит и рано или поздно, но я пойму, что именно.

Ужин проходил непринуждённо. Кроме Лико, Армана и Вельямина с Деймоном, за столом расположились Лука и ещё несколько мужчин, отвечающих за сектора дальних пределов. Двое из них такие же, как Вель, кан-альфы, принявшие сторону моего отца. Беседа вертелась вокруг тем, мне незнакомых, волки обсуждали контроль за территорией, поставки провизии в наблюдательные пункты, создание новых троп с одобрения Деймона, и продвижение вглубь территории врага — как лучше — порталами или напрямую через перевал?

В какой-то момент, отец встал с места, предлагая поднять тост за меня и наше воссоединение:

— Как вы знаете, мой брат, Демьян, двадцать лет назад отнял мою жизнь. С помощью предателя, он подобрался ко мне и из-за этого погибла моя семья. Я думал, что потерял всё, — отец говорил с тяжестью, пристально вглядываясь в каждого, сидящего за столом. — Дикость стала моим спасением. В ней я потерялся и открыл скрытую часть моей личности. Дикость помогла создать новую семью. Многие из вас знают, как много было вложено в наше дело за прошедшие годы. Мы теряли и обретали вновь. Двигались дальше, но помни о прошлом, — замолчав, отец повернул бокал, подставляя его к свету, чтобы красный пронёсся рубиновой вспышкой по комнате. — Год назад я услышал от Армана о девушке, сбежавшей от Алхимика, избавившейся от влияния неона. Тогда я не придал этому значения, как и полгода назад, когда ко мне вернулась стая Райво и сообщила, как именно он погиб. Я даже не соотнёс эти факты между собой, считая их разными случаями. Но потом Лука сказал о шраме на лице девушки. И рассказал всё, что удалось узнать. Это было невероятное открытие. Узнать, что дочь жива и прошла через такие испытания, а меня не было рядом! — в словах отца было столько искренности, горячности, что мне стало трудно дышать и я сильнее сжала ножку бокала, прячась за волосами. — И вот она здесь, перед нами. И даже в нашем доме, она продолжает сражаться за свою жизнь, доказывая, какой сильной она стала. Елена, — напрямую обратился ко мне. — Мне жаль, что Аврора так поступила с тобой. За это сегодня вечером её казнили.

— Что? — непонимающе переспросила, вскидываясь, что чуть не пролила вино на свитер. — Почему?!

— Нападение на дочь вожака должно наказываться с максимальной строгостью. А учитывая историю Авроры, того, что творил её муж, она изначально была под надзором, — разъяснил скучающий Лука. — Правосудие восторжествовало. И послужило наглядным примером для остальных.

— Сурово, — ответил Лико, с таким же недоумением глядя на моего отца.

— Привыкай. Мы бы не выжили, если были бы добрыми ребятами, — мягко ответил Деймон.

И по тому, как он это сказал, я всё поняла. Посмотрев на Армана, увидела в его глазах всё то, что он пытался донести у воды. Мой отец не лучше Демьяна. Он другой король. Он дикий. И каким бы добрым он не был со мной, дикость найдёт выход. И я не знаю, какой именно. Но если я дам веский повод, он сорвётся на мне. Как настоящий зверь.

— Я поднимаю этот тост за тебя, моя милая. За наше воссоединение. За наше будущее! — и он отсалютовал бокалом, а волки последовали за ним. Я быстро опустошила свой, пытаясь собраться с мыслями. Опустив руку под стол, переплела пальцы с Лико, ища поддержки, чтобы успокоиться.

Тем временем беседа перешла на Кая, а затем и на мою проблему. Когда «генералы» услышали о моей сестре, один из них удивлённо воскликнул:

— Так она же человек! Да ещё и под неоном. Зачем её спасать и приводить сюда?

— Потому что она дорога моей дочери, — спокойно ответил Деймон, но во взгляде мелькнула искра гнева. — Так что соберитесь и придумайте, как незаметно и малой группой пробраться на базу Алхимика. Помнится, мы это уже обсуждали. Зная масштабы его деятельности, пришла пора действовать более агрессивно.

— Это приведёт к открытом конфликту, — невозмутимо заявил Лука, нанизывая на вилку очередной кусок мяса. Самый уравновешенный и спокойный из всех. Лука пугал своей нейтральностью. Только присутствие рядом Армана немного сбивало его настройки, так как он постоянно на него оглядывался, словно пытаясь что-то в нём разглядеть.

— Значит это надо сделать так, чтобы Демьян решил, будто это очередное нападение людей. Помнится, это уже случалось с базой Алхимика.

— И после этого он укрепил границы и охрану. Весь город работает теперь на «санаторий». Мы не сможем незаметно туда проникнуть, а открывать тропу поблизости, всё равно, что оставлять визитную карточку! — так легко возразил Лука.

— Так придумай, что можно сделать.

Лука устало вздохнул, отложил столовые приборы, приложил салфетку к губам, собираясь с мыслями. Я видела, что он действительно обдумывал, как можно поступить. И только он собрался говорить, причём обращаясь ко мне, как за стенами дома раздался громкий барабанный стук, который быстро оборвался.

По вскочившим «генералам», я быстро поняла, что что-то идёт не так.

— Что это было?

— Предупреждение, — выпалил Деймон, подбегая к окнам. — На нас напали.

--

*Роберт Бернс — Ночной разговор

Глава 27 О прежнем счастье цепью длинной…

И всё завертелось, побежало, полетело. Посуда падает, звон и гомон, крик за окном стоит. В дом влетает один за наблюдателей, кричит, что войска короля на подходе. Как и откуда? Деймон раздаёт указания, и в последнюю очередь обращается к Арману.

— Уводи её отсюда. Быстро! — кричит на него и тот кивает в ответ.

С двух сторон, Лико и Арман, подхватывают под локти и выводят из комнаты. Я ловлю взглядом отца, который смотрит так… будто прощается навсегда. Он что-то говорит беззвучно, не слышу, а после и вовсе исчезает из виду, устремляясь к выходу, навстречу беде. Было, сопротивляясь, потянулась назад, но Арман дёрнул, цедя прямо в ухо:

— Хочешь ещё на год здесь увязнуть?! Идём, ты ему ничем не поможешь, только мешать будешь!

И я оставляю попытки, собираюсь с силами, и уже все трое как один быстро покидаем дом как есть, без верхней одежды, но хотя бы в зимних ботинках. Счёт идёт на минуты, выходя на пригорок, видим вокруг вспышки огня и света. Что-то бьётся со всей силы с той стороны дома, в ответ раздаются ещё более громкие звуки и всплески пламени. Я чувствую, как заворочалась скрытая мощь отца, и в ответ моя сила проснулась. Пришлось гасить, теряя скорость.

Лико первым заметил, что я отстала. Вернувшись, подхватил под руку и потащил вперёд.

— Идём! Немного осталось, впереди тропа, по ней уйдём в Россию. Волки Демьяна не смогут пройти. Только держись, родная! — приговаривал, когда оступалась в снег. Сопротивляться отцовскому зову было невыносимо, хотя умом понимала, что он делает это не специально, что это просто эхо его силы. Но назад тянуло как толстым канат да по нервам. Почти больно.

Очередная мощная вспышка опрокинула в снег, разделяя нас с Лико, Арман отстал, чтобы взять удар на себя, но чужаки вышла спереди. Их было человек восемь, а то и больше, в темноте да ослеплённая вспышкой, плохо различала чёрные фигуры среди деревьев.

Лико, не раздумывая, бросился вперёд, вступая в бой. Я, плюнув на всё, расслабилась, вызывая в себе силу волчицы. Она послушно заскользила по венам, выступая из кожи, устремляясь прямо к ним. Я прежде не делала так, поэтому не ожидала, что она почти не сработает. Они не были дикими, они полностью связаны с Демьяном. Им было почти всё равно, что я сделала. Сила прошла насквозь, только чудом задев одного из них, который пал на колени, оборачиваясь в волка.

Но и этого хватило, чтобы сбить их с мысли и дать время Лико и мне, а также подоспевшему Арману, с ходу рубящему голову одного из них. Брызнула кровь и её горький привкус окрасил металлом воздух. Я сорвалась с места и побежала прочь, унося за собой своих. Раньше не приходилось действовать так резво, но я трансформировала части тела так быстро, как могла. Лико бежал рядом, и в какой-то момент вывернул за плечо, принуждая остановиться.

— Дальше беги одна, — крикнул он, перекрикивая доносящийся со всех сторон шум. Как будто взрывают световые гранаты, закладывало уши и слепило глаза. — Мы задержим их, поняла?

— Я не могу одна!

— Делай, что говорю! — взорвался парень, притягивая к себе, сталкивая нос к носу. — Ты должна выжить и остаться на свободе! Слышишь меня? Выживай, Елена, иначе мы все умрём!

— Что? Я не понимаю…

— Беги! — раздался позади крик Армана.

Обернувшись, увидела стаю волков, наседающих на него.

Лико возвращает внимание, впиваясь резко в губы, а затем отталкивает, и я лечу прочь, пытаясь не слышать звуки удара металла о металл.

Здесь повсюду так много криков. Огонь и вспышки, свист и падение, от которого дрожит земля. Сила отца расползается во все стороны, как шатром накрывает город, но что-то противоборствует ей. Сопротивляется, мешая поглотить каждого.

Я бегу всё быстрее и быстрее, не замечая, как кто-то рвётся наперерез, сбивая с ног. Уткнулась лицом в снег, теряя зрение, и остаётся только осязание, как что-то готовится впиться в спину и властный крик над головой:

— Её — не трогать!

Всё замирает, но не прекращается. Вопль проносится совсем близко, обрывается резко, слышу волчий рык, и тяжесть спадает. Переворачиваюсь на спину, сметая снег с лица, вижу кровь и разорванные глотки нападавших. Их было двое, а над ними голый волк. Вельямин нашёл меня. Он тяжело дышит, вся морда в густой красной жидкости, глаза прикрыты, оборотень восстанавливает дыхание. Почувствовав взгляд, смотрит в ответ. Он не может трансформироваться сейчас. Это отнимет слишком много сил, а ночь ещё не окончена. Головой мотает в сторону чащи, указывая куда бежать.

Я поднимаюсь и, прежде чем сорваться с места, подбегаю к нему и целую эту звериную морду, перенося кровь мертвецов себе на губы. Он тихо рычит, и я отступаю в темноту, а он, бросив последний тоскливый взгляд, убегает обратно к пылающему городу, отвечая на зов отца.

Чувствую в отдалении Лико, он скоро последует за мной, но ждать нельзя, и я довожу дело до конца. Сбрасываю верхнюю одежду, разминаю плечи и заставляю тело вновь трансформироваться. В лесу лучше быть волчицей, а не человеком. Это ведь так легко снова принять иную личину. Опять ощутить свободу от человеческих мыслей, упрощая себя до зверя. Главное не нырять слишком глубоко.

Волчица морщиться, облизывая окровавленную пасть. Она чувствует — позади слишком много иных зверей, а впереди что-то особенное. Путь, пролегающий среди деревьев. Он режет воздух, заставляя его вибрировать, изгибаясь подобно сотням змей. Её манит этот звук, это предчувствие движения. Вечный путь, дорого без конца и начала.

Зверь срывается с места, быстро набирая высокую скорость, с лёгкостью перепрыгивая через поваленные деревья и уклоняясь от ям и вырастающих на пути стволов сосен и елей, царапая лицо колючими ветвями, занося в шкуру сотни толстых иголок. И вот на пути возникает прореха, теперь зверь видит её очень чётко, она растягивается в дорогу из размытого окружения, и волчица с разбегу прыгает внутрь, пересекая границу, выныривая на Земле.

Здесь тоже зима и очень много снега, от высоты прыжка, она приземляется в сугроб, с головой уходя на глубину. Отфыркиваясь, выныривает наружу, осматривается. Это иной лес, моложе и хвойные деревья ниже, но здесь также темно, такая же глубокая непроглядная ночь. Но нет огня, нет пламени сражения и тишина, звенящая, голодная тишина.

Волчица оглядывается, водит носом, она что-то чует, но не знает, что именно. Осторожно выходит вперёд, оглядывается, замечая контуры дикой тропы. С той стороны скоро придёт её триада и она готова ждать, но всё случилось иначе.

Со всех сторон зажглись прожекторные огни, направленные на неё. Пошёл резкий колючий запах, выжигающий слизистую и зазвучал высокий тонкий ультразвук. Волчица ослепла, оглохла и потеряла нюх. Но не себя. Внутри осталась сила, и она щедро плеснула во все стороны. Без разбора, зверь бросился вперёд, даже не думая, просто на основе инстинктов. И тогда свет запульсировал острыми вспышками, выбивая в голове невыносимую боль. Зверь уткнулся носом в землю, скуля от боли и дезориентации. А после что-то впилось в шею, огнём распространяясь от места укола. Её прижали к земле, не давая шевельнуться и до боли знакомый голос прошептал:

— Не думала, что я снова поймаю тебя? Елена, когда же ты уже поймёшь — бежать от меня — бессмысленно.

Я открываю глаза и моментально закрываю вновь. Яркий свет бьёт и отражается невыносимо-острой болью от висков до затылка. Мне холодно, тело дрожит и другая боль от сведённых судорогой частей тела, срывает с губ негромкий стон. Когда адаптируюсь к яркому белому свету, вижу, где нахожусь и теперь хочется кричать.

Это камера со стеклянными прозрачными стенами. Здесь нет удобств. Шершавый пол, дырка в углу, над которой вплавленный в потолок душ с единственной кнопкой — объединённый туалет с душевой. Я лежу на полу, так как, фактически, здесь больше ничего нет.

Я обнажена. На теле ни ниточки, все шрамы, полученные за все годы жизни, яркие в этом белом свете. На сгибе локтя следы от уколов, синей веточкой расходясь от места ввода иголки. Мне что-то вводили или забирали?

Оглядываясь, вижу другие комнаты, они без света, в них никого нет. Моя камера квадратов десять, не больше, единственная освещённая на всём этаже. Подходя к стеклянной стенке, несмело бью по ней кулаком и понимаю, какая она толстая и прочная. Присмотревшись, вижу следы от когтей, мощные, глубокие царапины. Это тюрьма для волков. Я не смогу выбраться наружу, даже если приму волчью суть.

Мне больно дышать, от голода сводит живот, так всегда происходит после трансформации. От боли в голове трудно вспомнить, что произошло, но я напрягаюсь и вспоминаю. Это сделал он. Он ждал на другой стороне тропы, а значит точно знал, что и как будет. Тропы создают дикие — среди них был предатель, который вывел Демьяна на обитель Деймона, причём провёл его по дикой тропе, иначе так быстро нельзя было попасть в сердцевину дальних пределов. А вот про эту тропу знал только ближний круг Деймона. И тот, кто сдал его, точно знал, что выводить меня будут именно сюда. И подослал Кая. Его голос я слышала, прежде чем отключиться. И он точно знал, кто я такая. Мой козырь рассыпался, а я даже не знаю, что случилось с Лико и Арманом. Они перешли или остались там? Они живы? В безопасности? Или…?

От тяжёлых мыслей голова заболела ещё сильнее, и я опустилась вниз, прижимая руки к животу и прислоняясь затылком к стеклу, погружаясь в холодное оцепенение.

— Я знала, что ты окажешься здесь, — женский голос раздался из соседней, погружённой в темноту, камеры. — Это был просто вопрос времени.

— Что? — я почти испугалась, так неожиданно было понять, что здесь есть кто-то ещё.

Послышался странный скрип, а затем голос ответил:

— Он любит приходить и хвастаться успехами. Кай ведь садист, ему нравится мучить. А ты его любимая игрушка, и ему хотелось делиться со мной тем, что он собирается сделать с тобой.

— Кто ты? — голос казался знакомым, но от хрипоты и медленности речи, никак не могла вспомнить, кто это.

— Знаешь, когда я сделала это, то думала, что все проблемы решены. Что иначе нельзя, ведь мне сказали, что всё будет хорошо. Что всё наладится. Это была ложь. У меня здесь было много времени, чтобы понять, как незначительна я была для того, кто обманул меня. Ему просто было всё равно, что со мной случится. А Кай… он сначала хотел пытать меня, но зачем мне терпеть пытки? Я всё ему рассказала. И даже то, что он не спрашивал. Я знала, что назад дороги нет, поэтому решила открыть для себя новый путь, — она горько рассмеялась, а я начала понимать, кто скрывается за стеклом во тьме. — Вот только я не гожусь для этой дороги. Кай сказал, что такая как я, не заслуживает стать частью его семьи. Что я заслуживаю смерти за то, что сделала с тобой. Но ведь это слишком легко для садиста? Просто убить врага недостаточно, ведь он думал, что ты мертва. И тогда он решил, что я больше не должна убегать. Что мне хватит бегать.

Скрип раздался ближе, в темноте шевельнулась маленькая тень, которая начала медленно ползти в мою сторону. Она подползла к стеклу, разделяющему камеры, и я увидела её. Это была Эльза. Красавица Эльза, от красоты которой ничего не осталось. На ней была какая-то тряпка, похожая на больничный халат на завязочках. Теперь девушка лысая, без бровей и ресниц, без ногтей, со впалыми щеками, будто много дней голодала. И… у неё не было ног — пустота, начиная чуть ниже бедра, обмотанная бинтами. Вместо Эльзы — существо как из Освенцима с невероятно яркими, огромными глазами. Это всё, что от неё осталось, — умные глаза некогда роскошной женщины.

— Он хотел, чтобы я страдала каждый день и поэтому лишил всего, — заговорила она, цедя слова. — Теперь не сбегу, нечем бегать. И никто больше никогда не посмотрит в мою сторону. А чтобы я каждый день получала порцию страданий, он поместил меня в эту клетку. И когда здесь впервые оборачиваются его оборотни, они рвутся ко мне, пытаясь выбить разделяющие стёкла. Приятная компания, не так ли?..

— Эльза…

— Я вижу и тебе досталось, — она не ждала сочувствия, не хотела слышать жалость. Её волновало дело. — Столько шрамов. Я знаю, что ты их получила из-за меня. Но мне тебя не жаль.

Она приблизилась ещё чуть-чуть, прислонившись к стеклу, заговорщически подмигнула, взглядом приглашая подойти поближе. Дождавшись, когда я окажусь совсем рядом, чтобы услышала её шёпот, заговорила едва слышно:

— Ты ведь понимаешь — он слушает нас. А сейчас нет. Значит скоро придёт. У нас есть пара минут и, чёрт бы меня побрал, тебе лучше внимательно слушать всё, что скажу.

Когда медленно кивнула в ответ, девушка облизнула пересохшие губы и продолжила говорить:

— Он делился со мной, что собирается сделать с тобой. Он знает кто ты. У него есть лазутчик среди волков твоего отца. Кто именно — без понятия, такими подробностями не делится. Главное, Кай уверен, что сможет управлять тобой, — она усмехнулась, видя, как я хмурю брови. — Больше никаких игр с едой, Елена. Он возвращается к первоначальному плану. Собирается накачать тебя новой версией неона. Чтобы ты стала прежней, — Эльза прислонила костлявые руки к стеклу и понизила голос до едва-едва различимого шёпота. — Он верит, что у него всё получится, но это не так. Тот, кто помог мне доставить тебя в лес, сказал, что у Кая ничего не выйдет. Он велел передать тебе это. Сказал, чтобы ты была сильной. Что потребуется вся твоя сила, чтобы победить Алхимика. И только так ты выживешь.

— Я не понимаю, — прошептала в ответ, качая головой. — Кто тебе это сказал? Что это значит?..

Она устало дёрнулась, опуская ладони и склоняя голову.

— Я была и есть инструмент в чужих руках. Тот, кто сказал это, опасное существо. Я не знаю, кто он. Мы никогда не говорили вживую. Но этот… человек способен на всё. И как кукловод управляет твоей жизнью. Через меня он привёл тебя в лес, чтобы ты попала в мир волков, а теперь подсказывает, что нужно делать, чтобы выжить. Понимаешь? Я не знаю, чего он хочет, но, если не слушаться его, закончишь как я или хуже, — Эльза горько усмехнулась.

Мне хотелось задать так много вопросов, расспросить поподробнее, разобраться во всём, но я уже слышала, как открываются электронные двери, и в коридор заходят люди. Я чувствовала, что он идёт. Последний раз взглянув на отползающую в темноту Эльзу, сама встала на ноги и прошла в центр комнаты.

Повсюду зажегся свет, ослепительно-яркий свет, и я остро почувствовала свою наготу. Но вместо того, чтобы прикрыться, выставилась напоказ — прямая осанка, гордо поднятый подбородок и руки на талии по бокам. Мне нечего стыдиться. Моё тело — карта выживания. За каждым шрамом скрывается боль и сила. Это то, что научилась делать лучше всего, — выживать.

— Здравствуй, Елена, — я увидела его до того, как он встал напротив камеры, в окружении своей немногочисленной свиты.

Мы виделись позавчера? Или ещё раньше? Быстро же я вновь оказалась у него в руках. В этот момент прокляла себя за слабость. Нужно было действовать, а я поддалась сомнениям. Теперь буду расхлёбывать последствия.

Я узнала каждого, кто был с ним. И несносную изуродованную Шарли, и Артёма с презрительной ухмылкой, и… Олега. Я подвела его. Он не должен был быть здесь. Не должен был стать заодно с Каем. Как и она. Инга.

Впервые вижу её так ясно спустя столько лет. Я почти не помню нашу встречу в Москве, только смутные отрывки, тогда как улыбка из детства преследовала каждый раз, когда думала о ней. Она повзрослела, избавившись от подростковой угловатости. Длинные волосы состригла под ёжик, топорщившийся в разные стороны, зелёные глаза сверкают ярко, как и многообещающая улыбка на устах. В ней не осталось моей Инги. Не осталось сестры, ведь глядя на неё, вижу его. Вижу неон внутри зрачков. Она полностью под властью Кая. И ненависть огнём поднялась из сердца.

— Прежде всего, я хотел напомнить тебе, что ты потеряла, — заговорил он, насладившись моей ненавистью. — Они все — семья. Помнишь, как это было?

— Это не воспоминание. Это проклятие. Отсутствие личности. Они пустые внутри. И я была пустой до тех пор, пока ты не наполнил меня собой. Ведь ты этого хочешь? Раз не получается найти похожих, их надо создать? И чтобы любили, и выполняли все прихоти, и предугадывали желания. Не рабы, нет. Поклонники «бога», — я усмехнулась, заметив — все, как один, дёрнулись на последних словах. — И ты создал неон. А потом захотел большего. Надоели иллюзии и ты придумал меня. Придумал, что за твоими желаниями скрываются мои. И до сих пор пытаешься доказать это. Доказать, что есть ещё одно такое же больное существо, как ты.

У него задёргался глаз. Едва заметно. Лёгкая рябь по телу, нервный тик. Эта его суетливость от вещей, которые ему не нравились. И Инга заметила тоже. Заметила и сделала то, что всегда делала я. Попыталась успокоить. Нежно взяла за руку, слегка сжала, потянула к себе, но он отдёрнул, и оттолкнул её.

— Вон.

Всего одно слово и они ушли. Настоящие куклы, запрограммированные на послушание. Я не увидела среди них тех, кого помнила. Инга ни за что не промолчала бы, если бы он не отдал приказ молчать. Как и Артём, которого распирало сказать гадость. Или безмятежного Олега, он тоже мог высказаться, как и Шарли, мысленно убивающую меня раз за разом. А вот отдай он приказ полюбить меня, и любовь сочилась бы сквозь поры. В этом сила неона. Это хуже, чем быть под королём-альфой или под омегой-королём. Это наркотик, который действует физически, а эмоционально забирается в голову.

Став наркоманом, меняется личность, но для вас всё происходит незаметно. Вообще все глобальные изменения случаются незаметно. Ты живёшь, дышишь, существуешь, принимаешь решения, идёшь вперёд или стоишь на месте. И меняешься, потому что меняется мир вокруг тебя. Зависимость подчиняет твой день. Не сразу, но ты начинаешь выстраивать всё вокруг неё. Краткосрочные планы. А потом и долгосрочные. А потом не остаётся ничего, кроме ещё одного долбанного дня, потому что за ним, — бездна.

Так ты чувствуешь себя рядом с Каем. Пока ты далеко от него, волк существует только в твоей голове, как безусловное подчинение. Выстраивается иерархия — ты подчиняешься тем, кто дал неон, а они подчиняются ему. Когда его нет рядом, ты живёшь своей жизнью или тем, что тебе сказали делать. Но если он берёт тебя в свою жизнь, она исчезает, превращаясь в его жизнь. А ты игрушка, которую можно поставить на полку.

Я смотрю ему в глаза, вижу, как он набирается энергии, чтобы выдать очередную напыщенную речь, или ещё что-то, а в голову лезет одно воспоминание.

Это была вечеринка. Десятки людей в клубе, много новообращённых, у которых сносило башню от того, что рядом с ними отдыхает их бог. И в какой-то момент затеяли игру — кто на что готов пойти ради бога?

Сначала всё было безобидно. Детские шалости вроде омыть своими волосами его ноги. Или же стать пуфиком для него. Кто-то притащил плётку и отхлестал себя ею. Всем было весело. Дурачились, пародируя человеческие религии. Сделай стигматы. Вырежи на коже имя его. Ударь. А теперь ножом. Это была уже не игра, но все продолжали веселиться. Точно как под действием наркотика, рамки отсутствуют. Не можешь думать в перспективе. Всё закончилось тем, что одна особа просто вырезала себе глаза, никто и слова сказать не успел. Она решила, зачем ей зрение, когда внутри есть свет бога?

Только тогда Кай остановил игру. Позже он спросил, на что я готова пойти ради него, и я ответила: «На что угодно. Я готова убить или умереть ради тебя!» Пожалуй, эти слова лучше всего характеризуют, что такое быть частью семьи Кая.

— Я хотел, чтобы всё было как раньше. Всегда хотел вернуть то время, когда ты была рядом со мной. От одного твоего присутствия мне становилось легче и я знал — это любовь, — он наполнил слова фальшивой патокой, от которой вязнут зубы. — Но теперь понимаю, что на самом деле всё внутри тебя. Ты волчица из королевского дома Демьяновых. Неудивительно, что каждого волка влечёт к тебе. Неудивительно, что моя дикость уходила, когда был рядом. Я только не могу понять, почему это не проявлялось в твоей крови.

Прижав руку к сгибу локтя, моментально ощутила лёгкую боль — у меня брали кровь. Заметив, он кивнул:

— Да-да, я вновь брал образцы, и вновь ничего не нашёл. Так не бывает. Я брал кровь у твоего дяди — все маркеры на месте. А у тебя скрыто, — как фокусник, развёл руки в стороны, будто что-то исчезло. — Я никогда такого не видел.

— И что ты хочешь услышать от меня?

— Ничего. Больше ничего, — он успокоился, почти равнодушно окинув взглядом. — Раньше верил, что смогу достучаться, вытащить тебя настоящую, но не вышло. Так что возвращаемся к первоначальному плану.

— И больше никаких признаний в любви? Теперь, когда ты знаешь, что я могу надрать твою задницу, ты решил пойти по простому пути? — иронично спрашиваю, скрещивая руки на груди. Я вижу, как он смотрит на меня. От такого взгляда мурашки поднимаются. — Кай, ты ведь не дурак и знаешь, что это такое — неравенство. Столько лет окружённый куклами. Вспомни, как устал от меня и прогнал? А теперь снова хочешь шагнуть в эту ловушку? Это не любовь. Это слабость. И страх.

— Но я больше не могу полагаться на свои чувства к тебе, Елена, — упрямо возразил он, недовольно глянув на сжавшуюся в углу Эльзу, которая изо всех сил старалась спрятаться от него. — Ты нужна мне. Сегодня, завтра и всегда. Никто другой не обладает твоей силой. Рядом с тобой я уже сегодня смогу начать действовать. Больше никаких исследований, никаких иных способов обрести полную независимость от королевских альф. Мне будет достаточно тебя. А тебе достаточно меня. И так будет всегда. Никаких неожиданностей.

— Всё это время мне казалось, что ты хотел разбудить во мне чувства. Искажённым, жестоким способом, ненавистью, так как умеешь только ты. Я видела в тебе что-то настоящее, не от кукловода, которым ты всегда был. Мне ничего от тебя не было нужно, но ты всегда был в моей голове, — Кай поморщился, услышав, как его назвала, но ничего не сказал. Мы оба хотели расставить все точки над «i» и прийти к какому-то заключению. — Ты не мог придумать новый вариант неона за несколько дней. Значит ты всегда держал это как запасной план. На случай, если не получится. Это значит, подсознательно ты никогда не верил в нашу любовь! — последние слова выплюнула из себя, презрительно окинув его взглядом. — Делай, что собирался. Мне отсюда бежать некуда. Но не рассчитывай, что сдамся без боя. Не думай, что будет легко и тебе понравится полученный вариант!

— Ты не права! — крикнул он, зло мотнув головой. — Я хотел дать тебе всё! Но ты сбегала вновь и вновь, и довела всё до точки! Ты даже не старалась понять меня! Ты подпускала к себе столько волков, даже короля! Даже Армана и этого проклятого Вельямина! Делала всё, чтобы выжить, но даже на миг не допустила мысли, что рядом со мной тебе не придётся выживать! Я хотел дать тебе всё — семью, дом и будущее в мире, где не будет страха и боли! Я хотел, чтобы ты была счастлива, но ты даже не попыталась принять меня. Так боялась раскрыться! — Кай говорил быстрее и быстрее, с такой отчаянной злобой, что больно слышать, а затем резко остановился, отдышался, отводя взгляд. — То, что я дам тебе, предназначено для Демьяна и для твоего отца. Пока есть королевские альфы, никто из волков не свободен. Я всё хотел провести контрольное испытание, но сама знаешь, испытуемого так просто не возьмёшь. А потом узнал, кто ты и понял, что иного варианта нет. В тебе течёт кровь королевских альф. Ты сама обладаешь этим даром. Значит подходишь. Прости, Елена, но я так устал!

Кай подошёл вплотную к стеклу, приложив руки к поверхности и с такой тоской посмотрел мне в глаза. Он знал. Знал, что никакое самовнушение не спасёт от осознания, что он забирает у меня личность. И был готов принять все последствия. Кай сдался. А мне теперь предстоит узнать, насколько же сильной я стала.

— Надо было убить тебя, когда у меня была такая возможность. Но я так не хотела стать такой как ты. Так не хотела превратиться в убийцу, — я говорила невыразительным, потерянным голосом, отражая его слова, понимая, что это конец. — Я буду расплачиваться за это до конца своих дней.

— Нет, не будешь. Ты станешь счастливой, дорогая! — убеждённо ответил он, отталкиваясь руками от стекла.

Он отошёл в сторону к небольшой сенсорной панели.

— Ты знала, что моим оборотням необходимо превращаться каждое полнолуние? Забавный побочный эффект, совсем как в человеческих легендах. Словно когда-то кто-то уже делал нечто подобное. Неважно, — он вводил какие-то команды, от которых зашумели трубы, проходящие под высоким потолком камеры, утопленные в стену, чтобы их нельзя было сорвать. — Так вот, чтобы дикость не наносила им и окружающим вреда, они остаются здесь, где получают усиленную дозу неона. Это возвращает им разум. В каком-то смысле, именно это я и хочу сделать с тобой. Вернуть разум.

Кай последний раз нажал на экран и вернулся напротив камеры.

— Пусть Эльза, которая отняла тебя у меня, станет свидетелем твоего возвращения, — заключил он, помахав ей рукой.

Девушка была как призрак. Видимо он и правда смог сломать её, раз она так боится даже дёрнуться лишний раз.

Шум в трубах усилился и из решёток повалил голубой почти неоновый дым.

— Иди к чёрту, Кай, — процедила сквозь зубы, неотрывно наблюдая как дым заполняет камеру.

Я отвернулась, опустилась на колени, сжимаясь в комок, скрываясь от всего мира. В голову лезли какие-то глупые мысли, которые тотчас же уходили, не оставляя следа. Я чувствовала, как быстро бьётся сердце. Ощущала лёгкое дуновение воздуха, прохладу дыма, окутывающего непроглядным саваном. Непроизвольно задержала дыхание, чтобы не чувствовать этот яд. Но потом сдалась. И вдохнула полной грудью.

--

*М. Ю. Лермонтов — Демон

Глава 28 Нет на земле твоего короля…

Это напоминало американские горки. Невероятно быстро и мощно, калейдоскоп из воспоминаний прошлого. Накрыло с головой, даже не успела что-то сделать. Подумать. Сразу нырнула на самое дно. А перед глазами кадры, счастливые моменты из прошлого.

Вот я и Инга прыгаем через скакалку, едим мороженое, гуляем с папой в парке. Мы совсем маленькие, счастливые. Окружающие смотрят на моё лицо и у них в глазах участие. Детям проще сочувствовать.

А вот я в школе на уроке литературы. Совсем старенькая сухонькая учительница спрашивает, кто что прочитал за лето. И я единственная из всего класса рассказываю наизусть своё любое стихотворение у Ахматовой. Чётко и с выражением. Это было замечательно, потому что все молча слушали. Их заворожил мой голос.

Кадры меняются, выхватывая всё лучшее из моей жизни. Таких моментов набралось немного, но и не мало. Достаточно, чтобы затопить сердце счастьем, от которого так сложно увернуться. И когда меня выбрасывает из этой волны, вся дрожу как от боли, будто ток прошёлся через тело, накалив каждый нерв.

— Вспоминай.

Чужой, низкий и хриплый голос ворвался в голову, переворошив всё, вытащив нечто иное.

Это я уже видела.

Заснеженное шоссе. Машина. Авария. Рычащие волки. Клаксон автомобиля, отгоняющий чужеродным звуком зверей. Дверца со стороны водителя открывается и наружу выходит незнакомый мужчина. Он сплёвывает кровь на снег, вытирая лицо. Он так похож на Армана! Те же скулы, тот же цвет глаз, такие же волосы и фигура. Только нежнее. Без надлома. Это Аран. И у него всего несколько минут, прежде чем волки вновь набросятся. Среди диких нет отца, как нет и Луки. Аран меняется, принимая волчью суть и, вскакивая на крышу машины, прыгает в сугробы леса, уводя за собой волков. Они уходят всё дальше и дальше, оставляя за собой крики боли и рвущих плоть клыков. В конце концов над лесом пронеслась мощнейшая волчья песнь. Это голос отца. И волки ушли за ним.

Я знала, что Аран не выжил. Они разодрали его на части, а он позволил им сделать это, чтобы женщина, спрятавшаяся в машине, прижимающая к груди младенца, осталась в живых и смогла потом пройти десять километров, чтобы спасти своё дитя.

Аран пожертвовал собой ради Нади и меня. Он не предавал отца.

Как только осознала эту мысль, слетела счастливая пелена, окунув с головой в холод зимы. Я вновь оказалась на той поляне среди могил.

— Ты не свернула с пути, Елена, — голос прошелестел, путаясь среди колючих сосен. — Ты выпьешь эту чашу до дна или умрёшь. И умрут все.

Я опускаюсь на колени, вновь начиная разрывать могилу, чтобы увидеть, кто же там похоронен. Пальцы онемели от холода, они карябают слежавшийся каменный снег, но даже острая боль не дала добраться до тела. Всё впустую — не узнать, кого убила. Кого не спасла.

— Что это значит?! — закричала во всё горло, ударив кулаками по земле. — Что ты хочешь этим сказать?!

— Ты та, кто ты есть! — нечто прошипело в ухо свою злость. — И ты дойдёшь до конца. Не сдашься. Не поддашься ему. И сделаешь то, ради чего была рождена!

— Что?! — я оборачиваюсь и вижу собственное звериное отражение. Вижу, как над лесом встаёт кровавая луна. Вижу чёрные крылья дракона с той картины, что висела во дворце короля. Его тело закрывает свет и кажется, будто он горит, падая на меня.

И тьма поглотила свет.

А я вернулась назад.

Шарли поправляет платье, разглаживая складки, стирая невидимые пылинки. Оно кремового цвета из полупрозрачной ткани, под которой светлое боди. Его дублирует вышитые золотые узоры, расходящиеся в разные стороны ниже бёдер, прихватывая для объёма ткань.

Это свадебное платье с лёгкой золотой диадемой в волосах, которую крепит Инга, пока незнакомая девушка помогает влезть в ажурные туфельки под цвет наряда.

Меня вымыли, надушили, одели и накрасили. Уложили волосы, кремами увлажнили тело. Превратили в нежную красавицу, готовящуюся принять то самое кольцо. След укуса Лико, деликатно прикрыли воротничком, а чтобы даже намёка не было, загримировали, полностью скрыв от глаз. А вот шрам наоборот выставили вперёд. Мне есть чем гордиться.

Мне вообще, в принципе, есть чем гордиться. Мой жених — самый-самый лучший из всех. Мой жених — почти что бог. И каждая девушка, и каждый юноша, говорит, какая я счастливица, что удостоилась его любви.

И я улыбаюсь со всей искренностью, на которую способна. Я улыбаюсь, а внутри всё умирает. Умирает каждый раз, когда кто-то касается меня. Я умираю от необходимости говорить, как же я счастлива. Умираю от их любви. От их внимания. От невыносимого счастья окружающих. Я умираю и не могу ничего изменить.

Эта роль — самое сложное, что приходилось делать. Я не просто изображаю счастье, я им дышу. Я наполнена всем тем, от чего бежала все эти годы. Я балансирую на грани между собой и им. И ничего не могу сделать. Он держится на расстоянии. Сомнения мелькают в его глазах. Он не готов поверить, а значит я недостаточно хорошо притворяюсь.

И я продолжаю улыбаться. Улыбаться изо всех своих сил.

Когда Кай привёл меня в эту комнату, ожидала увидеть подобие свадебной церемонии, о которой говорили все вокруг. Но вместо этого оказалась в странном командном пункте с большими окнами, за которыми внизу терялся тренировочный зал.

— Здесь мы наблюдаем за тренировками новообращённых, — объяснил он. — Видишь, какой высокий потолок? Здесь нет окон, а входные двери из толстых сплавов металлов. Это место как одна большая клетка, где звери не сдерживаются. Видишь, какие царапины на стенах? Иногда пускаем ток, обучая волков драться в любых условиях при любом давлении. Каждый оборотень должен быть способен выстоять против настоящего волка.

— Они слабее нас? — спрашиваю безразличным голосом, слегка наклоняя голову.

Кай стоит так близко, что чувствую его дыхание на коже шеи. Это не продлилось долго. Через мгновение, он отошёл в сторону, сдерживая свои порывы обнять меня.

— В обычные дни — да. Но в полнолуние… даже не знаю, возможно сильнее. Мы всегда сдерживаем глубину своих волчьих порывов, а они в это время не могут и ныряют на самое дно. Обретают истинную дикость. Когда-нибудь, я устрою здесь спарринг между обычным волком и оборотнем. Посмотрим, что из этого выйдет.

— Да, мне нравится эта идея.

Это щекотно — влезать в старую шкуру. Вспомнить, какой была рядом с ним, словно оказаться дома. Под крышей, в безопасности. Когда отдаёшь ответственность за свою жизнь в руки другого.

— Ты мне покажешь, как дерутся твои волки? — я оборачиваюсь и смотрю на него с улыбкой. — Помнишь? Я люблю смотреть, как люди выбивают из друг друга кровь.

— Да, ты любишь вид крови, — он многообещающе ухмыльнулся, подходя ко мне и целуя в макушку. — У меня столько планов. Идей, что мы можем сделать вместе. Но сначала одно маленькое дело. Есть кое-что незавершённое, дорогая.

— Ты о чём? — переспрашиваю, не понимающе глядя ему в глаза.

Он отгибает воротник моего платья, проводя пальцами по едва заметному шраму.

— Не люблю следы чужого на твоём прекрасном теле, — мягко отвечает он, улыбаясь с жалостью. — С этим нужно разобраться, моя милая.

Он отворачивается, подходит к стеклянной стене, нажимая переключатель света, чтобы осветить тренировочный зал. Жестом подзывает к себе и показывает низ комнаты.

Я вижу их обоих. Лико и Армана. Они даже не связаны, сидят на голом полу в совершенно пустом тренировочном зале. Без обуви в одежде со следами драки. Щурятся от яркого света, пытаясь разглядеть наблюдательный пункт. Лико первым понял, что происходит. Он что-то сказал Арману, тот согласно кивнул, со злостью глядя на Кая.

— Кай, я должна убить их? — спрашиваю со всей возможной невозмутимостью. — Это я должна завершить?

— Нет, боже правый, милая Елена, я не хочу, чтобы ты убивала! Не хочу, чтобы ты становилась убийцей. По крайне мере, не сейчас, — сделал вид, что возмущён до глубины души, а сам очень пристально разглядывает меня.

Фиксирует изменение биения сердца, выступил ли пот, волнуюсь ли я? Может напугана? В ответ — полное безразличие и спокойствие. Лгать меня хорошо научили. Я знала, что Кай не дурак и придумает проверку. Я должна пройти её, только тогда он начнёт доверять и подставится.

— Тогда что ты придумал для них?

В комнате ни звука, хотя видно, что Арман кричит. Что-то пытается доказать Каю. Но ему всё равно.

— Сейчас узнаешь, — Кай дружелюбно подмигнул, возвращаясь к стойке управления и подхватывая со стола небольшой микрофон. Он включает звук и до нас доносится поток отборной ругани альфы вперемешку с угрозами скорой физической расправы.

— Арман, мы же оба знаем, что из этого ничего не выйдет. Ты больше не под защитой короля. Когда он узнал о твоём предательстве, то выдал карт-бланш на твоё убийство. Как и Лико. Вы оба — смертники в мире волков. А здесь — полностью в моей власти.

— И ты думаешь, что сможешь победить меня? Убьёшь из-за угла? Так как нас похитили твои волки? Всадишь снотворное и разберёшь на запчасти ради своих исследований?! — Арман был в ярости. Он как зверь в клетке ходил из стороны в сторону, тогда как Лико сохранял потрясающее чувство спокойствия.

Никто не знал, как тепло передавалось от него ко мне. Он успокаивал меня. Давал силы. Мы оба знал то, что не знали Арман и Кай. Так действовала связь между нами. И моё показное равнодушие не обмануло Лико. Он знал, что я не под действием неона.

— На самом деле мне это не нужно. Напротив, хочется разобраться с вами как можно скорее. И моя возлюбленная только что подкинула отличную идею, как это сделать!

— Ты же знаешь, что она не любит тебя? Ты накачал её наркотой и играешь как с куклой! Это не любовь. Рано или поздно, но она опять освободится от твоего влияния и тебе придёт конец! — презрительно выдал Арман, с брезгливостью посмотрев на меня. — Она даже выглядит как ряженая игрушка!

На лице Кая заиграли желваки, но он не отреагировал на словесную оплеуху волка. Не опустился до брани, только подарил очередную многообещающую улыбочку.

— Не пытайся разозлить меня, Арман, я и так зол. Всё, что хочу, это подарить красивое зрелище Елене.

— О чём ты говоришь? — спрашиваю воодушевлённо, подходя ближе.

— Подожди! — он пальцем приказывает остановиться, а затем вновь обращается к волкам внизу: — Вы оба сильно мешали мне всё это время. Я знаю, между вами что-то есть. И было бы здорово сделать из этого трагедию.

— О чём ты говоришь? — нахмурился Лико, впервые подав голос.

— Живым этот зал покинет только один из вас. И вы сами решите, кто это будет, — голос Кая переполняло возбуждение. — Откажетесь от хорошей драки — оба умрёте. А для ускорения принятия решения, я сделаю это, — Кай нажал небольшую кнопочку на панели управления и Лико с Арманом упали обратно на пол, задёргавшись в конвульсиях. Как только кнопка была отпущена, всё прекратилось. — Я буду нажимать эту кнопку каждый раз, когда решу, что зрелище слишком скучное.

— Чёрт побери, это восхитительно! — я захлопала в ладоши, улыбаясь так широко, как это возможно. — Кай, я уже говорила, что ты — гений?!

— Спасибо, что напомнила, — тепло ответил он, а в глазах лёд. — Может хочешь сама попробовать?

— Я думала, ты уже не предложишь, — обольстительно улыбаюсь, подходя к панели управления.

У меня десять секунд, чтобы разобраться и понять, как открываются двери в зале. Передо мной несколько малых мониторов, с разных ракурсов показывающих Лико и Армана. Они громко спорили. Лико настаивал, что нужно подождать, а вот Арман говорил, что это бесполезно. Чего ещё ждать? Он, не стесняясь, прошёлся по моему состоянию, не забыв добавить, что мой отец точно не придёт на помощь, у него проблемы посерьёзней, после нападения армии Демьяна.

Десять секунд прошло, и я нажимаю кнопку. Я жму её, неотрывно наблюдая, как они корчатся на полу, выгибаясь дугой. И тогда Кай отталкивает в сторону.

— Что ты творишь?! Они так умрут раньше, чем устроят представление! — прикрикнул он, удивлённо рассматривая меня, пока Лико с Арманом приходили в себя.

— Они так забавно дёргались, не могла оторваться! — отвечаю, извиняясь. — Ты сердишься на меня?

— Я?.. Нет! Конечно нет, — Кай был явно сбит с толку. — Хочешь ещё раз или же может заставим их подраться?

— Хочу посмотреть, как они дерутся, — с виду подумав, отвечаю, коварно улыбаясь. — Сделаешь ставку?

— Я всегда ставлю на то, что ставишь ты. У тебя отличное чутьё!

— Всё-то ты помнишь! — говорю с притворным разочарованием, подходя ближе, стараясь выглядеть максимально соблазнительно.

— Ну что, мальчики? Уважите нашу девочку? Покажите, на что способны? — Кай хлопнул в ладоши, отходя сразу, как только приблизилась к нему. Всё ещё не доверяет. И к панели больше не подпускает.

— Я не буду с ним драться! — неожиданно громко воскликнул Арман, тяжело дыша, сжимая и разжимая пальцы рук, пытаясь сбросить напряжение от сильного удара током.

Лико всё ещё лежал, перевернувшись на живот, раскинув руки в стороны, потихоньку пытаясь подняться. Он полуволк, ему сильнее досталось.

— Тогда Елена снова ударит вас током, — как школьнику, терпеливо ответил Кай, наслаждаясь происходящим. — И я не буду её останавливать.

— Если уж вздумал убить меня таким способом, имей смелость сделать это самостоятельно! — взъярился Арман, помогая Лико подняться.

Он так нежно обнимал его за плечи, утирая выступивший пот со лба, прижимая к себе, пытаясь унять мелкую дрожь. Лико что-то прошептал ему на ухо, тот дёрнулся, отрицательно замотав головой.

— Хватит шептаться! — раздражённо проворчал Кай.

— Мне становится скучно, — добавила я, делая маленький шажок к панели. Теперь вижу, что открывает двери. Это будет легко. Главное, чтобы Кай отвлёкся, а там будь что будет. — Можно я сделаю их повеселее?

Кай посмотрел на меня совершенно непонятным взглядом. Он читался и как разочарование, и как нетерпение, и как желание. Я не знала, о чём он думает, когда так смотрит.

— Потерпи, милая. Дай им ещё немного времени.

— Елена, — раздался снизу голос Лико, и я повернулась к нему.

Парень отстранился от Армана, буквально вырвавшись из его объятий, чуть снова не упав вниз. Немного шатаясь, сутулясь от напряжения, он запрокинул голову, довольно ясными глазами посмотрел, будто любуясь.

— Ты стала настоящей волчицей, не так ли? — устало заговорил он. — А я так и не смог принять это. Не смог, хотя очень старался стать достойным тебя. Стать достойным вас обоих, — он повернулся к Арману, нахмурившему брови. — Прости, что подвёл тебя. Без меня, ты бы сбежал в два счёта, но я всегда тормозил тебя. Мешал и ты так старался сначала изменить меня, а потом принять таким, какой есть. И это почти погубило тебя. Но я так больше не могу.

Я хотела заговорить с ним. Хотела задать сотни вопросов, как это сделал Арман, попытавшийся приблизиться к Лико, но тот отошёл в сторону, сохраняя прежнее расстояние.

— Елена! Я знаю, что… может не сейчас, но когда-нибудь, ты освободишься от него. И тебе будет очень больно. Так больно, что ты захочешь спрятаться от этой боли в своей волчье стороне. Заклинаю тебя, не делай этого. Боль ничто по сравнению с тем, что ждёт на той стороне. Останься человеком. Найди маяк, что удержит тебя среди людей. Живи, Елена, просто живи!

— Что он такое говорит? — удивился Кай, а затем обратился к нему напрямую. — Хватит дурацких речей! Деритесь наконец!

Лико опустил голову вниз, вздохнул несколько раз, проводя пальцами по лицу. И вытянулся как по струнке, бросив на меня последний горький взгляд.

И когтём перерезал себе горло.

Нет.

Я только качнулась. Больше ничего себе не позволила сделать. Ничего. Даже пальцы не сжала. Ни крика. Ни звука. Ничего. Даже мысль не впустила в себя. Это просто фильм. Кино за стеклом. Не по-настоящему. Я в фильме. Я актриса. Я должна доиграть свою роль. Должна исполнить это. Я должна. Должна. Должна. Иначе будет очень больно. Даже крошечная мысль способна убить меня. Она уже действует, мне нужно опередить её.

— Потрясающе! — закричала, хлопая в ладоши и показывая Каю сияющее от счастья лицо.

Только не сорвись.

— Кай, это самое волнительное из всего, что ты устраивал для меня!

Улыбайся, чёрт бы тебя подрал, или умрёшь!

Я бросаюсь к совершенно потрясённому Каю, как истукан, замершему на месте, не в силах отвести взгляд от картинки, разворачивающейся внизу.

Только не смотри вниз. Не смотри вниз. Не слушай. Выключи слух. Нельзя. Нельзя.

— Я рад угодить тебе, любимая, — отвечает он, приходя в себя, сжимая в объятиях, но сразу отстраняясь, обхватывая моё довольное лицо, очень пристально всматриваясь в глаза, пытаясь увидеть хотя бы намёк на боль.

Я тянусь к его губам, но он отходит назад.

— Почему ты так холоден со мной?

Я не обращаю внимания на крики, доносящиеся снизу. Шум, грохот и невыносимую боль другого человека. Это несущественно.

— Что не так, Кай? Это из-за них? Да мне плевать! Хочешь, я убью Армана? Или… давай всё-таки устроим спарринг? Возьмём Артёма или ещё кого-нибудь? Когда там полнолуние? Ты же хотел этого? Просто скажи, что ты хочешь и я сделаю это!

— Уходим, — устало заговорил Кай, беря за руку и уводя из комнаты под несмолкающий крик Армана.

Он вывел в коридор, совершенно игнорируя все мои вопросы, как и вопросы встречающихся на пути подчинённых. Он полностью погрузился в свои мысли, заводя в комнату, служившую ему спальней.

Жёстко развернув, впился в губы, срывая поцелуй и вновь отталкивая. На глаза выступили слёзы. Он плакал, глядя на меня.

— Что я наделал, — прошептал он, неотрывно разглядывая, будто видя перед собой чудовище. — Ты ведь не чувствуешь, да? Ничего не чувствуешь?!

— Что ты такое говоришь, милый? Я люблю тебя! — отвечаю осторожно, почти испуганно глядя на него. — Больше жизни! Я всё сделаю для тебя! Я готова на всё!

— Стань нормальной! — процедил он. — Елена, я приказываю тебе стать нормальной! — закричал он изо всех сил.

— Я не понимаю, — едва сдерживаю слёзы. — Кай, что ты хочешь, чтобы я сделала? Ты ведь вернул меня, подарил счастье… Я ведь теперь нормальная? Вновь вижу этот мир таким цельным! Больше нет страха. Нет боли. Ну… — я облизнула губы. — Той боли… Ты вернул всё, что я разрушила! Кай, как мне сказать тебе, как я счастлива?

Я видела, как в нём борются две сущности. Правда и ложь. Правда говорила, что он натворил, что за фасадом больше нет личности, только зеркало желаний, что с этим нужно что-то сделать. А ложь приказывала принять всё как есть.

Он подошёл ко мне, провёл пальцами по лицу, смахивая лживые слёзы. Вновь с нежностью касаясь шрама. Он выглядел таким умиротворённым, видя на моём лице любовь.

— Всё это неважно, — как бы отвечая своим мыслям, заговорил он. — Главное — это ты со мной.

Кай прижимает к себе и целует в губы долгим, очень долгим поцелуем. И я отвечаю со всей возможной страстностью.

Он не чувствует, как я высвобождаю правую руку, отводя назад. Не слышит, как хрустят мои кости, трансформируя ладонь в когтистую лапу. Он так погружён в своё счастье, что даже не сразу почувствовал, как моя рука прошла насквозь грудную клетку, вынося сердце.

У него было всего несколько секунд, которые он потратил на один-единственный прощальный взгляд, в котором читалась свобода.

Тело упало с грузным тяжёлым звуком, и над комплексом пронёсся оглушительный дичайший вой из десяток волчьих глоток. Они все почувствовали, что происходит. И, как в насмешку, зазвучала сирена тревоги. Та же самая, что звучала в ту ночь, когда на комплекс напали в прошлый раз.

Что я почувствовала? Будто что-то открылось во мне. Потайная дверь. Я смотрю на свои руки — одна красная, другая белая, и соединяю, перемешиваю, размазывая следы своего преступления. Я стала убийцей. Я оборвала жизнь.

А сирена не унималась, как и крики.

Я не смотрю на тело, запрещаю даже оборачиваться. Там не осталось жизни. Нет сердца, ничего нет. Вытираю кровь покрывалом, обтирая взмокшее лицо, и выхожу из комнаты. Я точно знаю, куда идти, хоть никогда там и не была. Я чувствую, где он находится.

По дороге встречаются скорченные тела последователей Кая. Я проходила через это. Боль от разрыва невероятно, невозможно сильна. Словно оторвали часть души и на этом месте зияющая прореха.

Я чувствую то же самое, буквально ощущая, как истекает кровью моё сердце. Я иду, как по лаве, огнём горит моя шея — место укуса пылает, рвётся, выпуская под платьем кровь, розой проступая сквозь ткань.

В отдалении послышались звуки стрельбы, иной волчий вой пронёсся по зданию. Сюда идут волки из иного мира. Отца или дяди? Мне всё равно.

В какой-то момент, оказываюсь в пустом коридоре, где-то на нижнем подземном этаже. Прямо напротив Инга. Она не выглядит потерянной или запутанной. Выжженная пустыня — вот верное слово. В её глазах ярость и гнев. Каждый по-своему справляется с потерей.

— Ты убила его, — едва сдерживаясь, выпалила она. — Забрала его у меня!

— Он не был твоим, а ты не была его, — отвечаю, выворачивая слова из нутра.

Игра досталась тяжело, она выпила из меня все соки, оставив пустую оболочку. Я так вцепилась в идею спасения сестры, что совершенно забыла. Некоторые люди не нуждаются в спасении. Они мечтают пасть.

— Теперь я знаю всё, — медленно добавила она. — Больше не ищи меня. Не преследуй. Не возвращай. Ты не моя сестра. У меня никогда не было сестры. Поняла?!

Прислонившись к стенке, чтобы набраться немного сил, прикрыла глаза, а когда открыла, её уже не было. Инга ушла. Моя сестрёнка, девочка, которая любила и ненавидела меня, ушла. Я видела, что она приняла свою новую волчью суть. Она стала волчицей, но так ли это на самом деле?

Что-то обрушилось над головой, и свет в лампах замигал, местами погаснув. А после и вовсе выключился, вместо него зажглось аварийное освещение ярко-красного цвета. От вспышки заболели глаза. Я заставила себя отлипнуть от стенки и продолжить путь. Каждый шаг отдавался болью, но хоть шею перестало жечь. Наконец, открыла те самые двери и вошла в тренировочный зал.

Здесь почти не было света. Всего несколько лампочек, освещающих трагедию прямо в центре зала. Арман сидел ко мне спиной, поддерживая на коленях голову Лико. Я не видела ничего, пока не обошла его по кругу и не встала напротив.

Его лицо — как высеченная маска, безмолвное, без слёз. Он гладит волосы Лико, глядя в пустоту, совершая почти механические движения, испачканными в крови пальцами. Здесь так много крови повсюду. Я опускаюсь рядом, тянусь, чтобы дотронуться до Лико, а он бьёт меня по руке, заставляя отпрячь.

Непонимающе смотрю на него, а в его глазах первая осмысленная мысль — ненависть.

— Это из-за тебя, — холодно начал он. — Это ты во всём виновата. Ты это начала. Ты пришла и убила его. Не следовало тебя пускать в мой дом. Если бы Кай убил тебя, он был бы жив. Ты как паразит, забирающий всё… Ты…

— Арман, пожалуйста, не говори так! — от его слов ещё сильнее разболелось сердце. Оно так стучит, что кажется ещё немного и порвётся на мелкие лоскуты. — Я ведь делала всё, как ты учил! Я выживала! Я пыталась сделать всё правильно! Выждать момент и напасть! Я не думала, что он…

— Это всё неважно, Елена! — закричал он. — Посмотри, что ты наделала!

Я спрятала лицо в руках, сдерживая рыдания. Я опускаюсь ниже, чтобы подобраться чуть ближе, а он отталкивает меня.

— Убирайся! — зарычал он по-волчьи. — Тебе здесь больше нечего разрушать! Исчезни!

— Я не могу уйти, Арман! Пожалуйста, не говори так! Пожалуйста, не гони меня, Арман, я умоляю тебя, прошу, только не так!

— Тогда я сам уйду, — опустошённо отвечает он.

Арман бережно опускает голову Лико на пол, чтобы через несколько секунд подхватить тело возлюбленного. Он аккуратно прижимает его к груди, и со стороны кажется, что парень просто спит. Его лицо успело потерять всякую живость, приобретя восковую бледность, как у античной статуи.

— Арман, не бросай меня, — прошептала едва слышно, глядя снизу вверх. — Я не смогу остаться одной. У меня больше ничего здесь нет, кроме тебя.

— А тебе никто и не нужен, Елена, — безразличным тоном отвечает он. — И никогда не был нужен. Ты выучила мой урок и теперь знаешь его лучше меня. Прощай, Елена.

Он быстрым шагом пересёк зал и вышел наружу, даже не обернувшись.

Последняя лампочка над головой погасла, погрузив зал во тьму.

Я слышу только своё дыхание. Прерывистое, лихорадочное дыхание, срывающееся на рыдания. Я чувствую холодный пол под собой, ощущаю сквозняки из приоткрытых дверей. Отдалённо до меня доносятся звуки борьбы и крики людей. Но здесь так тихо. Как в могиле.

И передо мной рождаются образы. Я вижу Лико. Как встретила его, как поняла, что полюбила. Как отвергала и принимала. Вижу все наши ссоры и примирения. Наши разговоры. Слышу его смех. Слова поддержки, заботы и любви. Он всегда был рядом со мной. Держался в стороне, боролся, когда не могла драться. Он как часть меня. Ускользающая часть.

След от укуса заживает невероятно быстро. Ещё немного и ничего не останется, как будто и не было.

Я осталась одна. В одну ночь потеряла всех. Я больше не с Лико. И не с Арманом. Я убила Кая. Потеряла отца и Вельямина. Моя сестра ушла, я даже не знаю, где родители. У меня больше ничего нет, кроме волчьей сути.

И я обращаюсь к ней, забывая последние слова Лико. Я пробуждаю трансформацию, выворачиваю кости, слегка постанывая, когда они ломаются, меняясь. И когда прохожу точку невозврата, заставляю нырнуть глубже. Ниже. Ещё ниже. Пока вместо слёз не приходит волчий крик. Пока не рождается мощнейшая волчья боль, эхом отражающаяся от стен, проходящая их насквозь.

Я вкладываю в этот вой всю себя. Все потери, всё, что убило меня. Я больше не могу чувствовать, как человек. Я не могу вынести это, будучи человеком. И я исчезаю, уступая место волчице.

И когда она заканчивает свой крик, кто-то отвечает ей в ответ.