Алатырь

Глава одиннадцатая. Ведьмин слуга.

– Ты что делаешь? – вскрикнула бабушка.

Я разогнулась и удивленно уставилась на бабушку.

– Испугала меня – пробубнила я. – Развиваю свои силы, что же еще!

– И как?

– Кое-что поняла.

– И что же?

– Что смерть – это конец. – Я взглянула на неё исподлобья. – По крайней мере на земле. – Я указала на кучку пауков на столе. – Если ему оторвать лапу, ее можно восстановить, у меня получилось, но, если убить, он мертв, сколько за него не молись, ничего не выйдет.

– А кого ты воскрешать собралась? – Обеспокоенно спросила бабушка, садясь рядом со мной.

– Ну, мало ли. – Я обхватила колени руками. – Люди часто умирают не своей смертью, дети молодые девушки и юноши. Если бы это было в моих силах, я бы могла им помочь.

– Лишь господу решать, кому умирать, а кому нет. – Бабушка перекрестилась, глядя в передний угол.

– Берегиня рассказывает мне про других богов. – Я закусила губу. – Что есть другие, не только тот, в кого верим мы с тобой.

– Бог один. – Сказала бабушка, украдкой поглядывая на иконы. – Имён у него много, но один.

– Может и так. – Я пожала плечами, и вспомнила Олега, как он говорил, что не ходит в церковь. Если бог один, какая разница, где молиться ему? – Нужно еще паука поймать. – Сказала, вставая из-за стола, но бабушка остановила меня рукой.

– Ты же всегда их боялась.

– Теперь не боюсь, нужно же тренироваться на чем-то.

– И не жалко?

– Теперь, нет.

Солнце склонилось к горизонту, небо окрасилось в яркие жёлтые и красные цвета. Маленькие пухлые облака медленно проплывали над головой, я шла пешком вдоль трассы, размышляя о своих способностях и о жизни, что отныне меня ждёт. Я не заметила, как дошла до знакомой ограды. Передо мной раскинулось пустое и угрюмое кладбище, с тысячей погребённых душ. Я вздохнула и вошла внутрь, зачем я здесь? Потоптавшись у ворот, я пошла дальше, зайду к маме раз уж здесь. Что бы она сказала, узнай, что я стала ведьмой?

Я присела на корточки у маминого изображения и не знала, как заговорить. Услышит ли она меня? Ведь здесь остались лишь её кости и ничего более. Все что раньше было моей мамой, теперь сгнило, кануло в небытие. Меня пробил озноб, представила, как я буду лежать так же, одинокая и в темноте, съедаемая паразитами изнутри. Надеюсь, что тогда мне уже будет наплевать. Не найдя слов, я поднялась и направилась к другой могиле.

– Олег? – Я в изумлении остановилась. У могилы Мирославы стоял Олег, склонив вниз голову, казалось, он замер, что даже не дышит. – Олег? – Снова позвала я, когда он не откликнулся.

Он медленно поднял голову, но не смотрел на меня, а куда-то вглубь кладбища. Вид у него был потрепанный, словно он не спал несколько дней, бледный и измученный он стоял в метре от меня.

– Лучше бы ты умерла Мирослава – я поежилась, и словно получив удар, покачнулась назад. – Ты струсила, и выбрала жизнь, но в смерти нет ничего страшного. – Он взглянул на меня, его глаза были залиты кровью, словно в них полопались сосуды.

– О чем ты говоришь?

– Ты знаешь, о чём я говорю. – Он с презрением посмотрел на меня. – Ты стала ведьмой!

Я резко закрыла глаза, словно он плюнул мне в лицо, ощущение было таким. Откуда он узнал?

– Ты теперь будешь ненавидеть меня?

– Тебя нет – он покачал головой. – Я буду ненавидеть того, кем ты потом станешь.

– Я ничего не сделала, – он лишь хмыкнул и отвернулся от меня. Сердце сжалось, что я сделала ему?

– Пока да, но пройдёт шабаш, и ты изменишься. – Он повернулся. – Уверяю тебя. – Он начал уходить, а я стояла шокированная происходящим. Что он знает, чего не знаю я? Страх сковал тело, что я наделала?

– Олег! – Я побежала за ним и схватила его руку. – Пожалуйста, не бросай меня! Мне очень страшно, и я не знаю, что мне делать!

Он лишь холодно смотрел на меня сверху вниз, крепко сжав челюсти.

– Пожалуйста, Олег… – Я словно молитву выкрикнула его имя. Я не вынесу, если он будет ненавидеть меня. – Я ничего не знаю, я совсем одна.

Я отпустила его и закрыла руками лицо, сдерживая себя, чтобы ни расплакаться.

– Ладно. – Я почувствовала его руку на своем плече, он небрежно похлопал меня. – Ладно, иди сюда, успокойся. – Она взял меня за руку и крепко обнял. На секунду я потерялась во времени, и растворилась в нём. – Пока ты не станешь чудовищем, попробую с тобой контактировать.

– Откуда ты узнал обо всём?

– Мирослава рассказала мне.

– Что? – Я пошатнулась, отталкивая его от себя. – Моя прабабка? Но как?

– Идём отсюда, – Олег взял меня за руку. – Здесь все всё слышат.

Мы снова шли вдоль Хлоптунского озера, только теперь мы ничем не освещали дорогу, как я поняла, Олег так же прекрасно видит в темноте, возможно он колдун как и я.

– Расскажи мне всё. – Взмолилась я. – Я не понимаю, что происходит с моей жизнью! Ты ведьмак? Как ты видишь в темноте?

– Я не ведьмак, но у меня есть некие магические способности благодаря… – Он замялся и замолчал.

– Мирославе – продолжила я. Он кивнул. – Но как?

– Она сделала меня своим слугой. – Я впала в ступор, что-что? – Да, – глядя на мой ошарашенный вид повторил Олег. – Я слуга ведьмы.

– А как ты стал им? – Осторожно спросила я. – Давно ты служишь ей?

– Достаточно. – Он вздохнул. – Я младше Мирославы на два года. – Мои брови взлетели вверх.

– Тебе что, сто лет?

– Теоретически да, практически нет. – Он почесал затылок и продолжил. – Когда началась война, мне как раз уже исполнилось восемнадцать, хотел пойти добровольцем на фронт.

– И что случилось? Ты погиб на войне?

– А случилась Мирослава, она не дала уехать мне. – Он усмехнулся, – лучше бы я погиб на фронте. Она убила меня, а потом вытащила из гроба. Ты наверно не знаешь, что становиться с человеком, когда его воскрешают?

Я отрицательно покачала головой.

– Он становиться рабом того, кто его воскресил, беспрекословно выполняет любые приказы. Когда она погибла, должен был умереть и я. Так как её сила поддерживала во мне жизнь. Но видишь, как случилось, силу она успела оставить, та существовала сама по себе, ожидая нового владельца. Поэтому я до сих пор жив.

– Наверно весь свет уже объездил? – С любопытством спросила я.

– Мира, я спал. – Он отвернулся. – Я очнулся в пятьдесят четвертом, когда погибла моя мать. Не знаю, как я почувствовал, но что-то разбудило меня. Сходил на похороны, естественно, издалека. Я был для всех мёртв. Съездил в Рязань, узнал, что Советский союз победил, отнес друзьям к мемориалу цветы и снова уснул на семнадцать лет.

– И только сейчас проснулся?

– Нет. Ты считать умеешь? – Олег встал, отряхнул штаны и устремив взгляд вдаль помолчал. – Еще в семьдесят третьем, восемьдесят первом, восемьдесят девятом, двухтысячном, в эти года я проходил от силы неделю, а вот в две тысячи седьмом я прожил почти три месяца.

– Получается, я забрала силу, которая поддерживает в тебе жизнь, и ты больше не заснешь?

– Получается так.

– Теперь ты можешь жить, как хочешь, не прислуживая никому.

– Когда Мирослава очнется, вряд ли у меня это получиться. – Олег прищурился. – Она позовёт меня.

– Она же мертва…

– Я тоже мёртв. И ты её совсем не знаешь, она продала душу, чтобы получить такую мощную силу, способную воскрешать из мёртвых. Никогда бы она не подарила эту магию другому, только если бы не собиралась забрать её назад.

Я вздрогнула, ну супер, и сколько интересно мне осталось?

– Получается, она убьет меня?

– Не знаю, но попытается это точно.

Я замолчала, обдумывая все, что он сказал мне.

– А что ты имел ввиду, когда сказал, что я изменюсь, когда пройдет шабаш? – Я споткнулась об палку на тропинке и остановилась, смотря в глаза Олегу.

– Другие ведьмы научат тебя всему, и скорее всего, ты начнешь убивать.

Я выпучила глаза и скрестила руки на груди. Ну уж нет! Я никакая не Мирослава, то есть Мирослава, конечно, но не та, я ДРУГАЯ, Я НЕ УБИЙЦА!

– Я не собираюсь никого убивать, я буду использовать свои силы во благо!

– Она тоже так говорила, а потом убила свою мать.

С минуты мы молчали, неужели я и вправду могу стать такой? Я покачала головой, нет, никогда.

– И что мне делать?

– Тебя принудили взять на себя чужую силу, по сути, ты ни в чём не виновата. Но она получила эту силу, убивая людей. Эта магия – проклята, а ты забрала её себе, проклятье Мирославы Тереховой теперь лежит на тебе. Слушайся Берегиню, надеюсь, та знает, что делает.

Я опустила глаза, почему-то я совсем не испугалась, ведь Мирослава мертва, да и без сил, что она может сделать мне?