Академия «505». Циклы Ремали. Часть 1

Глава 6

Чаще всего сила Ремали пробуждается из-за эмоционального воздействия на организм. Поэтому у Альтинга ушло так много времени на то, чтобы найти идеальный способ заставить модифицированный ген проснуться. Бывает такое, что после инициации сила снова исчезает. Если ремалиец не возьмет ее под контроль, она сама же его уничтожит.

Тезаурус ремалийцев, глава 7, пункт 2

Сон всегда был моей слабостью.

Из-за того, что много лет мне приходилось не спать и охранять девочек, чтобы никто не вломился к нам в квартиру через картонную дверь, а затем из-за того, что постоянно видел в Круачейне кошмары, я мог спать несколько суток. Как минимум двое, как максимум четверо. В академии это стало прослеживаться еще сильнее.

Я знал, что Ксивер и Рейвен на самом деле сбегут, если я не перестану за ними присматривать, поэтому засунул свою заботу куда подальше и принял тот факт, что не смогу находиться рядом с ними каждую секунду.

Некоторые назвали бы это гиперопекой. И я бы согласился.

Вчера я уснул сразу же, как вернулся с площади в свою комнату, и проспал до десяти часов. Первое практическое занятие уже началось, поэтому я в одних штанах ходил по комнате, пытаясь отыскать телефон и придать влажным волосам хоть немного презентабельный вид.

Неожиданно в дверь постучали.

– Да?

Я услышал, как кто-то тихо вошел в комнату и тяжело вздохнул.

– С тобой всё в порядке?

Я резко развернулся.

– Почему ты не на занятии?

– Я волновалась за тебя, – тихо ответила Рейвен, привалившись спиной к двери. – Ты опаздывал почти на каждую лекцию, Крэй. А если бы Нуар сама не опоздала на тест, тебя бы даже до него не допустили. У тебя снова проблемы со сном?

Я выдавил улыбку, надеясь, что она покажется ей искренней.

– Я же говорил, что после Круачейна мне стало намного легче. Просто устаю на занятиях, Рейв. Не стоит забивать этим голову.

Ложь.

Отвернувшись к столу, я перебрал несколько учебников и отыскал телефон. В расписании было сказано, что сегодняшнее занятие пройдет в Атриуме с профессором Нуар и профессором Торренсом.

Я мысленно фыркнул.

Их подачи сильно отличались: если Торренс часто подшучивал над студентами, не забывая протискиваться между рядами, чтобы случайно потереться о ту или иную девчонку, то Роксания многих на самом деле… пугала.

Профессор держалась серьезно и никогда не повышала голос. Однако ее ледяной взгляд и корчащиеся на полу змеи говорили о том, что она может убить одним движением руки.

Я видел это в ее карих глазах. Я видел это в том, как ее красивые губы кривились в усмешке, когда кто-то слишком долго смотрел ниже ее поясницы, пока она шла между проходами в одном из своих кожаных платьев.

Я чувствовал, что она любит насилие. И это заставляло меня морщиться от отвращения.

Мысли заставили меня потерять счет времени, поэтому я даже не заметил, как Рейвен медленно подошла ко мне сзади. Ее прохладные руки обвили мою талию, и она потерлась щекой о мою спину.

Я замер, не зная, как на это реагировать.

– Скучала по тебе, – прошептала Рейвен, согревая кожу своим горячим дыханием. – Безумно сильно. Мы с Кси всегда жили в соседних палатах, между нами даже было небольшое окошко. Но тебя я не видела всё это время и… просто счастлива, что ты снова рядом. Снова со мной.

Мы часто обнимались в детстве и даже в подростковом возрасте, когда долго не могли уснуть. Но сейчас ее объятия были… другими. Более интимными и личными. Я не понимал, как правильно ей ответить.

Рейвен была такой теплой и мягкой, что я на мгновение расслабился, снова почувствовав себя дома. Затем развернулся и крепко обнял ее в ответ, положив голову на светлую макушку.

– Я тоже скучал, Рейв.

Она подняла голову и заглянула в мои глаза, а затем улыбнулась так, как делала это раньше. Нежно, но в то же время радостно, словно в ее жизни не было ничего важнее этой секунды.

Этим Рейвен Эскарра всегда отличалась от нас с Ксивер. Она была солнцем даже в те дни, когда мы с сестрой были мрачнее ночи Исландии. Только если Кси не пыталась этого скрыть, я настолько привык держать на лице вежливую улыбку, что со временем она стала частью меня.

– Ты хочешь вернуться в те времена?

Я недоуменно приподнял бровь.

– Когда нам было спокойно. Я знаю, что ты много работал ради нас и уставал, но тогда мы по-настоящему были… семьей. – Глаза Рейвен на секунду опустились к моим губам, и я крепче сжал руки на ее талии, не зная, хочу отодвинуться или притянуть ее ближе. – Я всегда считала тебя своим старшим братом, но со временем поняла, что чувства к тебе это… нечто большее.

Этот разговор стал принимать совершенно не те обороты.

Но когда я хотел сказать, что сейчас совсем не время обсуждать наши отношения из-за нависшей над головой опасности, Рейвен притянула меня к себе за шею. И с отчаянием поцеловала.

Не буду лгать: порой я представлял, какими ее губы будут на вкус. И они оказались такими же, как и сама Рейвен – сладкими и ласковыми. Она тихо вздохнула от удовольствия, проводя по моей нижней губе языком и заставляя меня открыться.

И я сделал это.

Из меня вырвался стон, когда Рейвен прижалась чуть ближе, проведя руками по моей груди. Наши языки столкнулись, отчего по телу пробежалась горячая волна, а дыхание участилось. Я обхватил ладонями ее лицо, углубляя поцелуй.

Рейвен всхлипнула и, на мгновение оторвавшись от моих губ, прошептала:

– Крэй, я…

Я заткнул ее очередным поцелуем. Боги, как же давно я не касался чьего-то тела. Рейвен не противилась: ее руки путешествовали по моей груди, сжимали плечи, опускались на бедра, словно она всегда мечтала вот так касаться меня.

Я боялся и не был готов услышать то, что она собиралась сказать. На каком-то интуитивном уровне я знал: ее слова изменят всё – абсолютно всё. И пока что я не был готов к этим изменениям.

Внезапно мой телефон завибрировал.

Рейвен резко отстранилась и испуганно заглянула в мои глаза, ища нужную реакцию. Но я знал, что она ее не найдет: я слишком хорошо скрывал эмоции. И сейчас даже мне было тяжело в них разобраться.

Хотелось продолжить целовать ее, прижать Рейвен ближе, уложить на свою кровать…

– Прости, – прохрипел я, когда она отошла на пару шагов, потупив взгляд в пол.

Я провел рукой по волосам, пытаясь успокоить дыхание. Сейчас не время и не место. Последнее, что нам нужно – это начинать отношения. После стольких дней разлуки, в шаге от нависшей над головой угрозы…

Всё слишком сильно изменилось.

Рейвен откашлялась и спросила ровным голосом:

– Это Ксивер?

Повернувшись к столу, я взял в руки телефон. Брови медленно ползли вверх, пока глаза бегали по трем строчкам. Пришлось перечитать сообщение несколько раз, чтобы удостовериться, что оно мне не померещилось.

По венам разлился гнев.

– Нет. Это профессор Нуар.

***

«Если вы и мисс Эскарра не появитесь на занятии через пять минут, ваша сестра, мистер Зальцри, понесет за это наказание.

С уважением,

Роксания Нуар».

Она, черт возьми, угрожает мне?

Я глубоко дышал через нос, пока мы с Рейвен пересекали территорию и шли в сторону шатра. Мы не произнесли ни слова. После заявления Нуар внутри меня впервые за год стала разгораться настолько сильная злость. Я не хотел срываться на Рейв, поэтому решил поговорить с ней о том поцелуе чуть позже.

Мы зашли в огромный куполообразный шатер, и я сразу же наткнулся на пару пристальных карих глаз.

– Опоздание на мои занятия неприемлемы, мистер Зальцри и мисс…

– Эскарра, – обиженно бросила Рейвен.

Роксания знала ее фамилию.

– Эскарра, – промурлыкала она, продолжая прожигать меня взглядом. – Что же заставило опоздать вас практически на полтора часа?

Я бегло оглядел Атриум, пытаясь отыскать Ксивер. Взгляд сразу же зацепился за синее пятно на верхних рядах, и я облегченно выдохнул.

Нуар подошла ближе и приторно улыбнулась. Сегодня она надела черное платье, которое заканчивалось намного выше колен и сковывало движения. Профессор так грациозно скользила на высоких каблуках, что я удивился, как она не споткнулась.

– Мы…

– Останетесь после занятия, – оборвала она объяснения Рейвен.

Когда та поспешила в сторону Ксивер, Нуар так близко прошла мимо меня, что я почувствовал едва уловимый запах ее духов. Профессор повернула ко мне голову и бросила:

– Такой цвет помады вам не подходит, мистер Зальцри. Я бы посоветовала что-то… потемнее.

Я мысленно выругался и стер с уголка губ розовую помаду Рейвен.

***

– Не каждый ремалиец обладает уникальной способностью, – вскинул руки профессор Торренс, поворачиваясь вокруг свой оси, чтобы оглядеть всех студентов. – Первое практическое занятие мы начнем именно с этого, после чего вернемся к силе плеяд. Уникальная способность, которую мы также называем эфиром, не относится ни к созиданию, ни к равновесию, ни к сокрушению. Кто-то обладает телекинезом, другие – сверхскоростью, гипнозом или телепатией. А есть и те…

Он бросил взгляд на заскучавшую Нуар, которая изучала свои красные ногти.

– Ну давай, Роксания, мы же вместе ведем этот курс, – прошипел Торренс, после чего повернулся к нам и широко улыбнулся.

Профессор Нуар тяжело вздохнула и… исчезла.

Мы недоуменно закрутили головами, пытаясь понять, куда она пропала. Роксания может растворяться в пространстве? Или же…

– Страшно?

Атриум содрогнулся от мужского крика. Нуар появилась прямо из воздуха недалеко от нас, заставив незнакомого парня в ужасе схватиться за сердце. Профессор в одну секунду стояла за его спиной, а затем снова бесследно испарилась.

– Нуар может становиться невидимой, – с восхищением произнесла Ксивер. Опомнившись, она натянула на лицо непроницаемую маску и фыркнула, будто способность Роксании ничего не значила.

– Правильно, мисс Зальцри! – хлопнул в ладоши Торренс. – Профессор Нуар может становиться невидимой. Эй, куколка, где же ты?

Он серьезно назвал профессора куколкой? При всех студентах?

Ксивер прыснула, а я скрыл улыбку ладонью. Только Рейвен сидела рядом с нами и равнодушно наблюдала за происходящим снизу.

Атриум оказался самым светлым помещением на территории всей академии. Куполообразный застекленный шатер, с потолка которого на каждом квадратном метре свисали лампы. Кристаллы подпитывали их, мягко освещая пространство. Даже заваливший здание снег не погрузил шатер во мрак.

Студенты расположились по кругу на уровнях, простирающихся от пола почти до самого потолка. Это напомнило мне амфитеатр. Здесь бы могли поместиться не только первокурсники, но и вся академия.

– Куколка, если ты решила сбежать и оставить на меня этих…

Нуар появилась прямо перед носом Торренса. В ужасе отшатнувшись, он смачно выругался. Две черные змеи расположились на плечах Роксании, обхватив ее шею своими тонкими хвостами. Даже с такого расстояния я заметил, как она довольно усмехнулась, мягко погладив их по головам.

– Крэй, ты до сих пор боишься змей? – тихо спросила Ксивер, пока весь шатер задыхался от смеха.

– Какой идиот может их не бояться?

Она в возмущении ахнула.

– Ты назвал меня идиоткой?

– Твои коленки дрожат каждый раз, когда Роксания проходит около нашего ряда.

Ксивер толкнула меня в плечо, пробурчав себе что-то под нос. Я искоса бросил взгляд на Рейвен, но она даже не поворачивалась в нашу сторону.

Из меня вырвался тихий вздох.

Наверное, мне не нужно было отвечать на ее поцелуй. Я не мог просто взять и забыть о том, что она столько лет была для меня как вторая сестра. Порой я не мог понять, чем вызваны чувства к ней – влюбленностью или… заботой? Мне не доводилось по-настоящему любить женщину, поэтому…

Я провел ладонью по лицу, стараясь вслушаться в слова Торренса.

Нам просто нужно больше времени, чтобы во всем разобраться. Мы столько не виделись, а с прибытия в академию прошло лишь две недели.

– Эфир проявляется только у самых сильных ремалийцев, – впервые за занятие произнесла профессор Нуар, оглядев первые ряды, словно что-то отыскивая. – Впрочем, это и так понятно. Мы каждый день говорим о том, что слабым здесь не место. Но уникальная способность на то и уникальная, что овладеть ей смогут далеко не все. А даже если она проявится, это не значит, что вы сразу можете надевать корону на голову. Научитесь пользоваться силой плеяды и эфиром – тогда и поговорим.

Роксания развернулась к нам спиной и двинулась в другую сторону. Змеи как-то странно разнервничались, кружась вокруг ее ног и вытягиваясь в струнку.

– Она хочет, чтобы ее питомцы кого-то укусили? – хмыкнула Ксивер. – Или сожрали? Если их зубки ядовиты, то лучше им встретиться с Ашером. Может, устроить им свидание?

Не ответив, я незаметно сглотнул.

Роксания подошла к нижнему ряду и нагнулась. Ее платье кое-как закрывало ягодицы. Она шарила руками между ног сбитого с толку студента и что-то искала.

– Нашла! – воскликнула профессор и, откинув за спину длинные волосы, бросила в сторону змей… кусок мяса. Затем чуть привстала и сложила руки на коленях покрывшегося румянцем парня. – Прости, дорогой, но в следующий раз выбирай другое место.

С каждым днем она удивляла меня всё больше и больше.

– Интересно, существует ли способность убивать взглядом? – протянула Ксивер, закинув одну ногу на другую. – Я бы испепелила тех четверых еще вчера на площади, а потом и Р-р-роксанию Нуар-р-р. Но перед этим Магнуссона и Ларсдоттир. – Она тяжело вздохнула, словно на ее плечи свалился непосильный груз. – Мой список скоро переполнится.

– С каких пор ты картавишь?

– Ты разве не помнишь, как она произнесла свое имя?

Помню.

Возможно, раньше профессор жила во Франции, потому что ее легкий акцент нельзя было не заметить. Она произносила слова медленно и слегка протяжно – так говорили люди, уверенные в том, что их будут слушать. Неспеша. Обволакивая мягким тембром и немного рычащей буквой «Р».

Я пару раз моргнул, пытаясь рассеять появившуюся перед глазами пелену.

– Нет предела тому, на что способен эфир, – продолжила Нуар, вернувшись на свое место. – Он основывается на индивидуалистических атрибутах ремалийца. Говоря проще, эфир считывает ваш генетический код. Он анализирует, насколько развиты у вас врожденные и приобретенные навыки, повышен ли уровень интеллекта и экстраординарных чувств. Эфир проявляется в тех организмах, в которых модифицированный ген прижился удачнее всего. По своей сути ремалийцы – самое близкое к понятию «сверхчеловек».

Это… невероятно.

Мне было трудно себе в этом признаться, но Роксания на самом деле говорила так интересно, что захватывало дух. Она завладела всеобщим вниманием за пару минут, однако профессор Торренс решил перетянуть одеяло на себя.

– Соглашусь с куколкой, но отмечу, что эфир выбирает только по-настоящему отличительные организмы.

Роксания закатила глаза.

– Если ты не заметил, я говорю об этом всё занятие, Торренс.

Он обиженно надулся.

Спустя минут десять, когда профессоры рассказали нам чуть больше об эфире, мы вернулись к самому важному – к плеядам. Нам с Ксивер даже нет смысла задумываться о какой-то дополнительной силе, пока не раскрылась основная.

После посвящения мы так и не почувствовали изменений. Будто того дня в принципе не существовало, и мы не убили четырех студентов с десятками триад, пытаясь выбраться из стеклянного куба. Сила уснула, а мы так и не поняли, на чем она основывалась – на разрушении, созидании или равновесии.

Когда профессор Торренс спросил, кто уже примкнул к плеяде, руки подняли почти все студенты. Не подняли человек пятнадцать, включая нас с Ксивер, отчего я немного расслабился. Сложнее переживать провал в одиночку, чем с хоть незнакомыми, но такими же живыми людьми.

Даже если внутри них плещется не сила, а сыворотка, которая никак не может пробудиться.

– Модифицированный ген откликается на потрясение, – произнесла профессор Нуар, задержав взгляд на каждом, кто еще не примкнул к плеяде. – В этом году нам пришлось усложнить испытание с помощью триад, потому что в сыворотке нашли неисправную ошибку.

Я на секунду опешил.

– Ошибка в том, что модифицированный ген расщепляется.

Это значит, что…

– С каждым годом его сложнее раскрыть, – кивнул Торренс, сложив руки за спиной. – Ремалийцы, конечно, не потеряют свои силы, но не прошедшим посвящение с каждым годом будет труднее ее получить. Поэтому было принято решение ускорить процесс. И, как мы видим, всё прошло достаточно успешно.

Ксивер фыркнула.

– Если не считать всех умерших на инициации.

Когда до конца занятия осталось меньше получаса, профессоры разделили всех первогодок на три плеяды и начали проводить для них первое практическое занятие. Мы с Ксивер спустились на нижний ряд и стали просто за ними наблюдать.

Пару раз из меня даже вырвался восторженный вздох.

Перед разрушителями находились самые разные предметы – запрещенные книги, неработающая техника, декоративные вазы. С другой стороны Атриума расположились созидатели, но им посторонние вещи были не нужны: они сами могли создать из пустоты абсолютно всё, о чем бы пожелали. Равновесы стояли в центре – на руку каждого из них уже закрепили перенаправляющий браслет. Первогодкам, в отличие от старших курсов, их выдавали только на занятия.

Торренс сказал назидательным тоном:

– Слушайте меня внимательно, зайчики! Сокрушители уничтожают материю не только прикосновением, но и силой мысли. Им необязательно касаться предмета, чтобы превратить его в горстку пепла. Созидатели же материализуют явления и вещи буквально из воздуха. С равновесами, думаю, всё понятно: то же самое, только с помощью перенаправляющего браслета.

– Верно, – согласилась Роксания. – Тем не менее, каждая из двух плеяд на чем-то базируется. Мы не сможем одолеть триад, только создавая и разрушая материю. Поэтому сокрушение основано на электромагнитных разрядах, а созидание – на силе солнечного света. Но, ради всего святого, не задавайте мне вопрос про…

– Тогда почему ремалийцы не проводят электричество? – выкрикнул кто-то из сокрушителей.

Роксания сжала пальцами переносицу.

– Что случилось, когда Ремали передала силу трем смертным?

– Они погибли, – тихо ответил я, но профессор подняла голову и, посмотрев на меня, согласно кивнула.

– Именно. Сила Ремали слишком велика. В то время как норма напряжения – двести двадцать вольт, электромагнитный разряд ремалийца имеет как минимум тысячу. Конечно, Альтинг работает над созданием системы, которая бы выдержала такое напряжение. Но это время. Очень много времени. Поэтому сейчас электричеством служит исландский шпат.

Я редко встречал таких умных людей, как Роксания Нуар.

На меня словно вывалили грузовик информации. Скорее всего, пока ты сам не побудешь в шкуре ремалийца, не сможешь описать эту силу.

– Давайте начинать! – прикрикнул Торренс.

Ашер относился к плеяде сокрушения. Он и незнакомая девушка с медовыми волосами до плеч встали напротив горы старых телевизоров, переглянулись и вскинули руки. Атриум задрожал от выброса электромагнитной энергии. Стекла экранов с дребезгом треснули, но как только я метнулся к Ксивер, чтобы защитить ее от осколков, нас окатила волна пепла.

Мы задержали дыхание, наблюдая за тем, как он медленно оседает на пол.

Это было до жути прекрасно.

Затем какая-то первокурсница из плеяды созидания смогла создать перед собой шар воды, но тот сразу же взорвался и окатил ее с головы до ног. Сокрушители стали громко хохотать, и именно в этот момент я понял, что сила одной из плеяд выбирает тебя не просто так.

Она словно видит тебя изнутри – все помыслы, мечты и страхи.

Если созидание – свет, а сокрушение – тьма, то равновесие – полная гармония. И почему-то в этот момент мне всей душой захотелось, чтобы сила Ремали отнесла меня куда угодно, только не к сокрушению.

– Рейвен отлично справляется, – отметила Ксивер, когда очередь дошла до нашей подруги.

Рейвен закрыла глаза, после чего подняла руку с браслетом и протянула ее в сторону плеяды созидателей. Перед ней начал медленно вырисовываться какой-то предмет, а затем на ее ладонь упало совсем небольшое золотое кольцо.

– Она всегда быстро училась, – согласился я с Ксивер.

После этого Рейвен попыталась перенять силу у сокрушителей, но у нее ничего не вышло. Профессор Нуар вежливо ее похвалила, после чего направилась в нашу сторону.

Я внутренне напрягся, когда ее туфли остановились в дюйме от моих ног и она посмотрела на нас сверху вниз.

– Сидя и ничего не делая, вы никогда не пробудите силу.

– Нам поскакать по шатру? – насмешливо спросила Ксивер.

– Уж лучше по шатру, мисс Зальцри.

Я сжал руки в кулаки.

Роксания заметила мой жест и наклонила голову вбок, отчего ее очки слегка съехали к кончику носа.

– Вы слишком напряжены, мистер Зальцри.

– Вам кажется, профессор Нуар.

– Тогда поднимитесь и займитесь делом. Остальные студенты, не примкнувшие к плеяде, пытаются вызвать силу через эмоциональное воздействие. Что подтолкнуло силу к пробуждению во время инициации? Страх перед смертью?

– Страх за близкого, – ответила Кси.

По всей видимости, она решила отложить неприязнь к профессору в дальний ящик. Мы оба понимали, что если сила не откликнется, нас вышвырнут обратно в Круачейн.

Роксания пристально нас рассматривала, прикидывая что-то в уме. Резко развернувшись, она махнула рукой.

– За мной.

Мы опасливо переглянулись, но последовали за Нуар. Роксания остановилась ближе к центру, где было больше свободного места, и указала на противоположную стену.

– Ксивер, встань туда, а ты останься здесь.

Когда Кси остановилась там, куда указала профессор, Роксания протянула руку с браслетом в сторону созидателей. Ее ладонь засветилась, а в следующую секунду она сжала тонкий кинжал.

Протянув его мне, Нуар приказала:

– Бросай.

Что?

– Бросай, – повторила она тверже. – Прямо в нее.

– Вы в своем уме? – процедил я сквозь зубы.

На нас уже стали оборачиваться заинтересованные первогодки. Даже Торренс отошел от сокрушителей и начал за нами наблюдать. Я боковым зрением заметил, как двери Атриума распахнулись и в него вошли четыре знакомые фигуры.

– Бросай, иначе это сделаю я.

Я тяжело задышал, стараясь подавить гнев. Если она думает, что я наврежу собственной сестре, то пусть катится к черту вместе со всеми ремалийцами. Ксивер не слышала нашего разговора, однако по кинжалу догадалась, что что-то не так.

Роксания сузила карие глаза.

– Я предупреждала.

– Нет!

Ее рука взметнулась так стремительно, что я даже не успел моргнуть. За одну секунду я испытал столько эмоций, что мог бы умереть от их переизбытка. Словно в замедленной съемке, я перевел взгляд от карих глаз к синим. От монстра к самой большой любви в моей жизни.

В следующую секунду Атриум наполнил болезненный крик.

Кинжал пронзил ее ладонь и приковал Ксивер к стене.

Я сорвался с места в ту же секунду, видя перед собой лишь струйки алой крови, стекающие вниз по стеклу. Все, кто наблюдали за нами ранее, в шоке отшатнулись. Я будто находился под водой, ничего не замечая и не слыша – лишь тишина и мое громко бьющееся сердце. Сердце, которое обливалось кровью так же, как насквозь пробитая рука Ксивер.

По ее лицу текли слезы, она задыхалась и непонимающе смотрела вниз.

– Черничка, ты меня слышишь? – прохрипел я, аккуратно сжимая ее щеки и поворачивая к себе.

– Я ее убью. Я ее, сука, убью, – завыла Кси. – Пожалуйста, достань его. Крэйтон, достань его!

Но я не успел это сделать, потому что меня сразу же оттолкнули. Торренс сжал рукоятку и осторожно вынул кинжал, отчего она закричала еще сильнее.

– Я отведу ее в медпункт, – быстро проговорил мужчина, подхватив на руки корчащуюся Ксивер.

– Я пойду с вами…

– Нет! Навестите ее позже. Чем меньше людей, тем лучше.

Я бросился вслед за профессором, но кто-то сразу же преградил мне путь.

– Ты не слышал, что тебе сказали?

Из горла вырвался рык, когда я встретился глазами с Джулианом Йенсеном – тем длинноволосым парнем из наследников Альтинга, что был вчера на площади. Он подкинул в руке нож и клацнул острыми зубами, словно жаждая моей крови.

– Отойди.

– Подчиняйся правилам и продолжай заниматься.

Мой кулак мгновенно взлетел вверх, и я со всей силы врезал ему по лицу.

– Крэйтон! – послышался крик Рейвен.

Джулиан улыбнулся окровавленными губами и бросился на меня в ответ. Он повалил меня на пол, но нож откинул в сторону – видимо, даже богатые родители не вытащат его из тюрьмы.

Или он хочет разодрать меня голыми руками, что вероятнее всего.

Перед глазами появилась красная пелена. Я зарычал и попытался сбросить с себя его огромное тело. Резко перехватив мою руку, Джулиан ударил меня лбом в нос. Он заливисто засмеялся, когда по моему лицу заструилась кровь.

Студенты стали толпиться вокруг нас, и только спустя пару пропущенных от Джулиана ударов нас оттащили друг от друга еще двое наследников. Я вырывался из стальной хватки Кая, пока Йенсен отплевывал кровь и смотрел на меня горящим взглядом. В нем читалось истинное желание убивать.

– Успокойся, – холодно произнес позади меня Алькастер. Он скривился, когда заметил пару капель крови на своей накрахмаленной рубашке.

– Отпусти меня, черт возьми!

В эту секунду я их ненавидел. Я ненавидел каждого, кто просто наблюдал за нами и подбадривал Джулиана. Я ненавидел каждого, кто смотрел на Ксивер и не пытался ей помочь.

А еще больше я ненавидел Роксанию Нуар, которая до сих пор стояла на том же самом месте, сложив руки на груди и смотря прямо на меня.

Потеряв малейший интерес к драке, Алькастер выпустил меня, и я направился в сторону Нуар. Джулиан выкрикнул пару мерзких словечек, но я даже не обратил на него внимания. Кровь нагрелась до такой степени, что мне хотелось снять с себя кожу, чтобы стало не так жарко. Я протискивался сквозь наблюдающих за мной первокурсников и жалел, что не смог тем кинжалом прикончить ее.

– Ты, – прошипел я, схватив Нуар за шею и грубо прижав к стене. – Клянусь, ты заплатишь за это.

Мне было плевать, что меня отчислят из академии и вернут в больницу. Мне было плевать на последствия, потому что сейчас перед глазами мелькали лишь ее лукавая улыбка и алая кровь Ксивер.

Она. Могла. Ее. Убить.

– Таким ты мне нравишься больше, – прохрипела Роксания, сильнее вжавшись в стену. – Красивые… глаза… Крэйтон…

Я хотел задушить ее. Хотел лишить жизни и увидеть страх в этих глазах цвета кофе. Но она смотрела на меня спокойным взглядом, будто такой реакции и добивалась. Ее губы слегка приоткрылись, когда я сжал хрупкую шею еще сильнее и втянул носом больше воздуха. Потому что в этот момент сам стал задыхаться.

Меня словно окутала тьма.

Роксания тихо застонала. Только опустив взгляд на свою руку, я понял, что это был стон боли.

Потому что моя ладонь покрылась льдом, который маленькими кристаллами впивался в ее кожу.

Я резко отшатнулся.

Роксания сделала глубокий вдох, но даже не притронулась к израненной шее. Пока мой взгляд метался между ней и моей ладонью, окружающие звуки стали медленно возвращаться.

Но их не было. Потому что Атриум погрузился в идеальную тишину.

– Созидание, – равнодушно бросила Роксания, твердым шагом проходя мимо меня. – Нужно было лишь подтолкнуть.