Академия

Глава двенадцатая. Гровер

За окном шёл нудный холодный дождь, и ветер бил в стёкла, раскачивая уличные фонари. В квартире тоже было холодно: накануне Краб, как он выразился — «по дури», умудрился закоротить проводку отопления. Насчёт природы этой «дури» сомневаться не приходилось.

— Завтра починю, — пообещал то ли себе, то ли высшим силам грузчик, протягивая Теодору дымящуюся кружку. — А пока на вот, хлебни. Погода собачья, промёрзнем на хрен…

Хотя укрыться на космодроме можно было только в пустом ангаре, Теда это мало смущало — его форменный комбез с подогревом не промокал и годился для работы даже при минус тридцати. Но кофе перед работой выпить хотелось. Краб налил густой коричневой жидкости и себе, а затем принялся наполнять термос.

— Слушай, а откуда Босс вообще берёт траву? — полюбопытствовал Теодор, помешивая сахар — варево Краба иначе пить было невозможно.

— Ну ты спрашиваешь. Разве о таком говорят… — тот закрутил крышку и сунул термос в рюкзак. И добавил после недолгого молчания: — Места знать надо. Только недавно облом вышел. Стаффа того качества уже не добыть. Ну то есть — искать надо, да вот пока не находится.

В молчании прихлёбывали кофе.

— Вообще-то… — начал Краб.

— Что?

Мужик протянул руку и вытянул из ящика глянцевый журнал.

— Смотри, что нашёл.

Неожиданная смена темы озадачила Теда, но он подавил любопытство и раскрыл обложку с изображением подрумяненного бифштекса, украшенного яйцом и зеленью.

— Курица, фаршированная блинами и черносливом, — с изумлением прочёл он. — Блинами?!

— Не тут, вот. Где реклама про свежий салат. Видишь, какая штука? Только жаль, дорогущая. Да ведь это для вовсе безруких, а я вот думаю — такое можно и самим склепать.

Тед быстро проглядел проспект, вшитый в середину.

— Да как нечего делать… — задумчиво пробормотал он. — Только компрессор придётся докупить. И вырастет твой салат как миленький.

Щёлкнувший замок и шаги в прихожей обозначили появление Эйшита.

— Ну и погодка. О, а мне?

Старшекурсник стащил ботинки, прошёл на кухню и нацедил себе остатки кофе.

— Что это тут у вас?

— Да вот Краб спрашивает, можно ли такую штуку самим соорудить. По-моему, не проблема. Помнишь, за третьим ангаром старые трубы свалены?

— Трубы? — озадачился Краб. — Это не похоже на трубу.

— Ага, — будущий пилот уставился куда-то в дальний угол, как будто уже видел там собранную установку. — Эйшит, помнишь, как на космических крейсерах система гидропоники устроена? Только надо знать, на сколько растений рассчитывать. Как здесь?

Краб и Эйшит переглянулись.

— А если не салат?

— Тогда по размерам прикинуть нужно. Ну, хотя бы — сколько в высоту?

— Н-ну… это зависит от сорта… сначала-то они маленькие будут… — Краб заколебался.

— Да ладно, Тедди, забей, — небрежно сказал Эйшит. — Краб, я тебе говорил — не усложняй. Гидропоника — это не так просто, как тебе пытаются впарить. Им же товар продать надо. А мы лучше вернёмся к истокам. Купим пару настольных светильников, земли наковыряем…

Тед фыркнул.

— Настольными светильниками герань своей бабушки освещать будешь. И то загнётся. Впрочем, как хотите.

Краб переводил взгляд с одного на другого и наконец решился.

— Да метр двадцать примерно. В смысле, в высоту.

— О-о! — сын фермера ухмыльнулся и откинулся на спинку стула. — И сколько растений должно поместиться? Это я опять же для прикидки, — пояснил он.

— Да хотя бы десяток…

— Деся-аток? — Тед заржал. — Н-ну… ладно, пусть будет десяток. Ну ты даёшь — монтировать-то где будете? Здесь? А после этого меня, выходит, на порог не пустишь? Чтобы я не догадался, что вы тут растите? Конспираторы… А сушить где собираетесь? Там же, где выращивать?

— Да я просто спросил, — защищаясь, сказал Краб. Напряжённо подумал, наморщив лоб, и добавил: — Да ты и сам догадался.

— Угу, — Тед веселился. — А почему ты про гидропонику-то подумал? В горшках с почвой и правда попроще.

— Так, Краб, хватит. Не втягивай малька. Да и вообще — не связывался бы. И ты не трепись. Краб, может, и не соберётся ещё.

— Как не соберётся? — страдая, выпалил Краб, не замечающий знаков, которые Эйшит подавал ему бровями. — Уже! Две недели нарадоваться не мог… и вот…

— Что «вот»?

Вместо ответа мужик встал, поманил Теда к окну и отодвинул занавеску. На подоконнике в обрезках пластиковых бутылок зеленели печально поникшие всходы, ничуть не напоминающие знаменитый резной семилистник.

— Тьфу ты, — смиряясь, сказал Эйшит. — Тедди, только не трепись.

— И поливал вроде, — Краб ссутулил плечи и потрогал землю. — А какие семена были… элита, «Серебряная гроза». Двадцать процентов ТГК… эх, пятьдесят галактов отдал…

Тед тоже сунул палец в почву, затем приподнял бутылку и осмотрел дно.

— Ну ты дубина! — констатировал он. — Смотри. Дренажного отверстия нет, земля переувлажнённая. А подоконник холодный, впитывание воды медленно идёт.

— А ты, видать, в этом сечёшь. Поможешь?

Тед пожал плечами.

— Не вопрос. Да, ещё. Лампы понадобятся. Рефлекторы соберём, тоже не проблема…

— Слушай, Тед, откуда ты умный такой? Сперва я этого дуралея отговаривал, вижу — не помогает, теперь ты ещё его подзуживаешь. Там сам чёрт ногу сломит — люксы, температура, влажность. А по-моему, если само на подоконнике не растёт, то и связываться нечего. Только время зря потеряете. И семена денег стоят, между прочим.

— Да что тут сложного! — Теда потихоньку разбирал азарт. — Подумаешь, люксы. Технические характеристики корабельного оборудования ещё на первом курсе сдавали. И ты тоже.

— У меня это давно было, — ядовито откликнулся старшекурсник. — Не то что у тебя. И не буду же я это в голове держать. Потому что абракадабра. На то инженеры есть.

— Ну знаешь! Вот окажешься один на необитаемой планете…

— Ты что, безбашенный? О таком вообще не заикаются.

— Ладно. Только — спорим, получится?

— Дураки спорят.

А вот Краб глядел с надеждой.

— Эйшит, а я думаю, давай попробуем?

— Тьфу. Что с вами говорить. Пока лоб не расшибёте, не убедитесь. Давай-давай… твори, выдумывай, пробуй… только чур — я тут ни при чём!

— Замётано!

— Ох ты, — спохватился Краб. — Время!

И торопливо полез в комбез — попроще, чем у Теда, изрядно потрёпанный и в грязных разводах.

И только когда они вдвоём уже спускались к флайеру Босса, припаркованному у подъезда, с тревогой спросил:

— А ты уверен, что получится?

— Да на все сто!

— Ладно. Тогда — только никому ни слова. И Боссу тоже.

— Не дурак, понял.

В течение следующих двух недель квартира Краба и Эйшита превратилась в склад всевозможного хлама: два пятиметровых обрезка трубы большого диаметра, несколько листов утеплителя из минеральной ваты, гора пластиковых бутылок — и Краб, и Теодор тащили их отовсюду, гибкие шланги, куча тонких погнутых металлических листов. Эйшит ворчал, что скоро им всем придётся переселяться на улицу, а Тед увлечённо рылся в инфранете, а если не рылся — просиживал в углу кухни с планшетом, что-то подсчитывая или делая наброски. Кроме компрессора требуемой мощности и четырёх ламп, пришлось купить два тюбика силиконового герметика, портативный гигрометр и таймер. Краб торопил, но Теду хотелось сделать как следует.

— Если тебе так не терпится, займись делом, — сказал он наконец. — Вот в этой трубе надо прорезать отверстия точно по диаметру бутылок. И ещё — для подачи и слива воды. Сюда надо поставить прозрачную заглушку, а сюда — колено. Дополнительный подогрев, я думаю, не понадобится — достаточно будет тепла от ламп. Сможешь сделать по чертежу?

А сам ушёл бродить по городу. Он искал вполне конкретную вещь, но только через три дня ему посчастливилось наткнуться на выброшенную кем-то связку трубок, достаточно прочных для того, чтобы можно было сделать из них раму опоры. К этому времени Краб как раз закончил свою часть работы. Ещё через три вечера всё было готово, и систему на пробу заполнили водой.

— Неплохо, — признал Тед, любуясь результатом. Оставалось только согнуть рефлекторы и закрепить лампы — их высоту над растениями, по замыслу автора, можно было легко регулировать.

— Это будет стоять в твоей половине комнаты, — твёрдо заявил Крабу Эйшит.

Наконец наступил черёд минеральной ваты. Эйшит сидел в сторонке с самым снисходительным видом, но не мог до конца скрыть любопытство. Краб, волнуясь, достал из заветного места и передал Теду пакетик с двенадцатью серовато-коричневыми семенами, а тот, чувствуя себя немного фокусником и чуть рисуясь, острым ножом отрезал кубик утеплителя, сделал в нём отверстие, намочил в растворе стимулятора роста, отжал и аккуратно, почти нежно поместил в надрез первое семечко. Краб смотрел, не отрываясь, как будто ждал, что из ваты немедленно появятся зелёные листочки, и не хотел пропустить этот момент.

— Чем меньше ты тревожишь корни, тем лучше, — пояснил Тед. — Поэтому сажать будем прямо вместе с этим кусочком.

Через пять минут и остальные семена были подготовлены к проращиванию. Кусочки утеплителя Тед поставил в миску, накрыл и сдвинул в сторону.

— Ну вот, — объявил он, — проект запущен. Это надо отметить.

И достал из-под стола многозначительно звякнувшую сумку.

Через три дня Теодор снова объявился у Краба. Тот открыл дверь и немедленно потащил парня в кухню.

— Смотри!

Миска с кубиками минеральной ваты торжественно стояла посередине стола. Десять оставались такими же, как прежде, зато в двух…

— Красавцы…

По мнению Теда, проклюнувшиеся ростки мало чем отличались от каких-нибудь там огурцов. Ну, разве что размерами.

— Ты зря с тёплого места убрал, — укорил он.

— А не пора пересаживать?

— Да погоди, дай подрасти. И вот что, пожалуй, давай и правда на свет поставим.

Одну из ламп, купленных Теодором, спустили как можно ниже. Тед установил таймер и задёрнул пластиковую занавеску.

В следующий раз ростков было уже шесть.

— А остальные что ж? — расстраивался Краб.

Но спустя два дня проросли и они.

— Я сфотографировал, — гордо заявил коноплевладелец. — Вот!

Увеличенные, ростки напоминали крохотных дракончиков, проклюнувшихся из яиц, трогательных и грозных одновременно. Овальные листочки были чуть приоткрыты, как пасти, стебельки изогнуты, словно шеи. Тут уж и Тед поневоле залюбовался.

— Да ты прям художник!

— А вот ещё… ты погляди! А?

— Этот ещё лучше. А если поставить видеосъёмку?

— Ага, давайте-давайте, — буркнул Эйшит. — Чтобы задокументировать происходящее для следствия.

— Ну так мы же с ней в обнимку фотографироваться не будем, — обиделся парень.

Пришла пора поместить кубики с проростками в собранную установку. Тед ещё раз проверил всё — влажность, температуру — и включил компрессор.

На следующий день было воскресенье, и Теодор явился проведать тепличку прямо с утра. Эйшит, невыспавшийся и сердитый, открыл дверь и буркнул вместо приветствия:

— Ну вот что, на это я не подписывался!

— На что?

Но тут Тед понял, что чего-то не хватает. Компрессор молчал. Парень бросился в комнату и ткнул в кнопку.

— Вы что! Кислород должен подаваться круглосуточно!

— Вот и я ему говорил…

— Да я как человека прошу — выключи! И гаси свет, спать мешает! Или хоть притуши! Так нет — «световой день», «освещённость», «Тед говорит, что…» Да какая разница — двенадцать, восемнадцать… Ну, расти будут подольше, и все дела.

— Нет уж, — решительно провозгласил эксперт. — Ты что! Восемнадцать-двадцать часов в сутки, и никак не меньше! У нас всё будет по науке.

— И сколько это терпеть? — возмутился старшекурсник.

— Да не переживай, двенадцать сделаем, когда цвести будет пора. Погоди, у вас же комната вроде разделяется!

— Ага. Заело что-то. Как раз собирался монтёра вызывать. А тут это.

Тед уселся прямо на пол и заржал.

— Ага, давайте вызовем! А про эту штуку скажем — это, мол, у нас тут салатик растёт… Эйшит, ты что, заевшую переборку починить не можешь? Астролётчик, блин!

— Я, между прочим, пилот, а не механик!

— Ну-ну… Тебя послушать, пилоты — это такие особенные люди… — Тед хотел закончить «у которых руки не из того места растут», но посмотрел на несчастного Краба и плюнул. — Краб, давай сюда инструменты, делов-то…

Провозились, тем не менее, до обеда — пришлось снимать секцию и менять сломанный ролик.

— А розетки вам починить не надо? — не удержался всё-таки Тед.

— Нет… ты чего?

— Это хорошо! — парень так и не объяснил, что же его насмешило.

— Идиоты, — добродушно констатировал Эйшит, глядя на ржущего приятеля. Он уже выпил кофе, и теперь курил, выпуская сладковатый дым через узкую щель приоткрытого окна. — Подумайте лучше — с улицы свет виден.

— М-да… пожалуй…

В последующие дни комната обогатилась плотными шторами, да и саму тепличку завесили чёрной плёнкой — как ни храбрился Краб, но спать при таком свете не мог и он.

У самых крупных ростков разворачивалась уже третья пара листочков — нежных, с зубчатым краем и чётко прочерченными жилками, когда стало ясно, что один горшок так и будет стоять пустым.

— Ничего, зато ты погляди на эту! И вот эту! — утешал Тед.

— Да я уж и так смотрю, — Краб просветлел. — Не пора ли поднять лампы повыше?

Он посмотрел на зеленоватые циферки миниатюрного термометра и на полделения повернул верньер регулятора.

Новоявленный агроном задумчиво оглядел плантацию, сверил показания приборчиков с чем-то неведомым в своём подсознании и отрицательно покачал головой.

У него было ощущение, что всё прочитанное и тщательно обдуманное сложилось в голове в какой-то смутный, не поддающийся словесному выражению образ, позволявший, тем не менее, уверенно определять, не слишком ли высока температура для данной освещённости, и не слишком ли низка для данной влажности.

Ещё через неделю лампы всё-таки подняли. Теперь Тед забегал почти каждый вечер. Краб действительно поставил небольшую видеокамеру, и день за днём просматривал отснятое, отбирая лучшее и хвастаясь наиболее удачными фрагментами.

В один из вечеров, когда курсант, уже почти одетый, собирался выходить из общежития, позвонила Кэри.

— Лапушка, извини. Сегодня никак, — чуть напряжённо сказал Тед. — Замотался совсем… У меня… контрольная завтра!

— У тебя третью неделю контрольные, — сдержанно ответила девушка.

— Ну извини… ну правда никак! Завтра! Давай завтра! В шесть, где обычно, да?

Он отключил связь и оглянулся на Кира — тот смотрел с непередаваемым изумлением, а затем опустил глаза и уткнулся в свой конспект.

— Но я не могу сегодня! — с отчаяньем пояснил парень. — А она всё…

Он хотел сказать «пристаёт», но вовремя осознал, насколько дико это прозвучит.

— Это… ну… ну я свободный человек или нет?!

— Как-то это… неправильно, — прохладно отозвался Кир. — Ну, бортанул ты её, но голову-то зачем морочить?

— Я не… о, чёрт! Кир! Ну ты хоть не начинай!

Кир не ответил.

Настроение было испорчено. Тед чувствовал, что неправ, и накручивал себя, чтобы не признаться в этом. Но позже, глядя на зелень, такую яркую и такую непохожую на обычную здесь унылую бурую растительность, выбросил неприятные мысли из головы.

Растения достигли уже почти полуметра, и теперь никто не усомнился бы в их видовой принадлежности. Краб показывал очередное чудо макросъёмки — снятые крупным планом волоски, поблёскивающие, будто роса. Стена над его койкой была украшена огромным глянцевым плакатом собственного производства — он пояснил, что распечатать помог один из знакомых.

— Красота, да? Ну ладно, пошли, что ли, насчёт еды сообразим!

Художественные увлечения ничуть не мешали второй — то есть, если в хронологическом порядке — первой страсти грузчика. На этот раз он затеял учить Теда печь сладкие блинчики.

— Да ты не взбивай, тут достаточно просто размешать! А теперь — добавляем муку. Главное — перемешивать хорошенько, и чтоб комков не было, — пояснял он.

Усилия неофита от поварского искусства закономерно завершились оттиранием уляпанных стен, но блинчики с джемом вознаградили за всё.

На следующий день Тед пригласил Кэри в кафе и постарался, как мог, улучшить её настроение. В конце концов ему удалось добиться того, что она засмеялась, и, вроде бы, всё было как обычно, но…

Но курсант то и дело ловил себя на том, что ждёт конца свидания — может, если будет не очень поздно, он успеет заскочить к Крабу, проследить, не пора ли доливать питательный раствор.

— Да где же он? — Краб в десятый раз посмотрел на часы.

Они снова сидели на кухне в ожидании флайера. Только на этот раз, кроме кофе, на столе стояла ещё и тарелка с какими-то сладкими крендельками, и Тед отправил в рот уже четвёртый. Босс обычно не опаздывал, а тут…

— Ну, мало ли что, — рассудительно заметил курсант. Он прислонился плечом к тёплой стене и вслушивался в завывания ветра. Выходить на улицу не хотелось, так что задержка бригадира была даже кстати.

— Ещё неделька, и начнём сокращать световой день, — умиротворённо сказал он. — Эх, даже жаль как-то…

Что именно жаль, он пояснить не успел. Резкий звонок в дверь заставил Краба вздрогнуть.

— Кого ещё чёрт принёс!

Мониторчик отобразил злобную физиономию Босса.

— Ёшкин кот, — растерянно сказал Краб.

Требовательный звонок прозвучал снова. И снова.

Грузчик оглянулся на молодого напарника. Впускать бригадира он явно не хотел, но ведь и не открывать начальству как-то не пристало.

— Босс, ты чего не позвонил? Сейчас, уже выходим!

Он всё ещё надеялся, что как-нибудь обойдётся.

— Звоню! Уже двадцать минут! Может, хоть до сортира дойти позволишь? — рявкнуло выведенное из себя начальство. — И держи комм включённым! — это прозвучало уже прямо в лицо здоровенного грузчика, торопливо открывавшего дверь.

— О, ё-о-о! — простонал Краб, кинув взгляд на комм. — Забыл совсем!

— Ну ладно, — пробурчал бригадир, остывая. — Давайте живей, успеваем ещё.

И протиснулся между двух широкоплечих парней в квартиру.

Краб и Тед переглянулись и торопливо полезли в рабочие комбезы. Как раз успеют…

Босс вышел из санузла и шагнул на кухню, отведя в сторону сухо застучавшие бусины шторы. Краб, уже протянувший руку к рюкзаку, замер. Сначала звякнул стакан, потом наступила тишина, затем — шаги, и голос Босса, прозвучавший уже из комнаты.

— А эт-то ещё что?

— Это… это…

— Так… Краб, живо сюда.

Хотя вроде бы звали одного Краба, Тед прошёл вместе с ним.

Конструкция, прикрытая чёрной плёнкой, протянулась вдоль всей стены. Босс стоял, слегка наклонив голову и расставив ноги. Край плёнки он откинул, и зелёные резные листья, ярко освещённые мощными лампами, чуть покачивались, задетые неловким движением.

— Краб! Ты. Немедленно. Это. Ликвидируешь, — Босс цедил слова по капле, переводя нехороший взгляд с растений на Краба.

— Босс… Не надо!

— Ты!.. Ты не понял? Идиот. Если вздумал связаться с этим — почему не снял для этого другое помещение?! Я сказал — ликвидируешь!

— Босс, не надо! Я… мы… перевезём. Завтра же…

— Краб, погоди, — Тед оттеснил приятеля плечом. — Их нельзя трогать! Если разбирать всё это — корни повредим. А целиком…

Целиком установка попросту не проходила в дверь. Да и как её грузить во флайер? О, чёрт!

— А ты, курсант, значит, тоже в этом деле?!

— Босс… три недели! Только три недели. Ну что за это время случится? Через три недели всё будет готово!

— Четыре, — настойчиво поправил Тед. — Урожай созреет через четыре недели.

— А я эти три… четыре… недели буду думать, что если вы попадётесь, то я…

— Да при чём тут ты! И с чего нам вдруг попадаться?

— При том, что всех вокруг трясти будут!

— И что? — не понял Тед. — У тебя же ничего такого, да? Ну… то есть…

Ему внезапно пришло в голову, что — у Босса же запас травы должен быть, нехорошо… вроде как они с Крабом человека подставили… боится загреметь за хранение?

— Босс, да ладно… Нехорошо получилось, да. Но ведь месяц до урожая! Ты посмотри, какие! Ну что может случиться за месяц?

Босс словно бы порывался что-то сказать, но каждый раз стискивал губы, только шумно выдыхал через нос.

— Ну Босс… — присоединился и Краб, умоляюще и отчаянно. — Уже почти! Уже и шишечки скоро… эх! Да как же это!

— Босс, да ведь для тебя и правда риска никакого. Если боишься за хранение — так ты теперь в курсе, поостережёшься. И из-за этого поднимать шум и урожая лишаться? — будущий пилот недоумевал. О стоимости будущего «растительного сырья» он не задумывался, но ясно же, что немало — тут не о десяти граммах речь.

Бригадир до сих пор вовсе не казался ему таким уж трусом. А вот поди ж ты — чуть что покруче, так и напугался.

Босс боролся с собой. Через несколько секунд он выдавил:

— Ладно, уговорили… Но чтобы только до урожая. И второго раза чтоб не было, ясно вам?!

Глава тринадцатая. Урожай

В «наркотическом» отделе Алекс слыл брюзгой. Причиной был не столько характер, сколько некие не озвучиваемые им идейные соображения. Никого не удивишь тем, что побаиваешься заранее хвастать удачей. Но Алекс шёл дальше. Каждое дело он предварял стоическим «опять ни хрена не выйдет» или «только зря время теряем». Уголки его губ при этом опускались так выразительно, как будто ему предстояло первым бросить горсть земли на гроб лучшего друга.

Это было больше, чем обычное «чтоб не сглазить». Скорее это было сродни молитве — ведь если удачу можно спугнуть, то, должно быть, можно и приманить, верно?

Сегодня он «дежурил по компьютеру», то есть — с утра проглядел всё то, что за сутки оказалось выужено из инфранета, и теперь протягивал капитану длинную ленту сводки.

Вселенская скорбь на физиономии Алекса была лучшим индикатором.

— Что-то интересное? — осведомился капитан, глядя на сведённые к переносице белёсые брови и горький прищур прозрачно-голубых глаз. И только после этого положил распечатку перед собой и разгладил ладонью. Так и есть — одна строка отчёркнута красным.

— Наверняка опять пустышка, — озабоченно пояснил Алекс. — Альгис Ваунд, владелец складского комплекса, пожаловался на утечку электричества. Сотрудники электрокомпании проверили, действительно нашли небольшую утечку, устранили и заверили Ваунда, что теперь всё будет в порядке. Через полгода он сообщил в компанию, что утечка продолжается. И потери-то для такой махины вовсе невелики — этот комплекс жрёт электричество как лошадь… там одних рефрижераторных два этажа. Но этот Ваунд, похоже, из тех, что за полгалакта удавятся. А электрики клянутся, что никакой утечки нет. Диспетчер компании, согласно инструкции, сообщил нам. А я думаю, наверняка просто их сотрудники схалтурили.

— Может, и схалтурили, — задумчиво согласилось начальство. Капитан был одним из тех немногих, кого не раздражало вечное нытьё Алекса. Напротив, иногда ему казалось, что Алекс притягивает удачу не только к себе, но и ко всему отделу. — Возьми Роба и поезжай.

Его предчувствия не обманулись и на этот раз. Уже через полтора часа раздался сигнал комма, и возбуждённый Роб сообщил:

— Капитан, да тут, похоже, целая плантация! Помещение аккурат в середине здания, так что снаружи заэкранировано полностью — если не ходить со сканером по этажам, ни за что не обнаружить.

— Я думаю, сканер неисправен, — буркнул откуда-то сбоку голос Алекса.

Капитан хмыкнул.

— Ставьте видеонаблюдение, — распорядился он. — Дело закрепляю за вашей группой. Смену пришлю через три часа.

Внезапно установилась хорошая погода, облачная, но почти безветренная, и расписание перекроили. Теперь почти ежедневно выделялось время для прыжков с парашютом.

Вначале, ещё в прошлом семестре, когда только начали обучать технике прыжков, находились такие, которые ворчали — зачем, мол, использовать такую допотопную технологию, когда есть же портативные антигравы. Сейчас недовольных не оставалось. Тем более что это оказалось только первым этапом. А теперь…

Тед перенёс вес на правую ногу и оттолкнулся. Внизу бугрились подсвеченные солнцем облака, и ощущения высоты не было. Но воздух обжёг кожу холодом там, где лицо не было закрыто очками. Он развернулся, отведя руки назад и падая лицом вниз, а затем, когда катер оказался далеко вверху, раскинул их в стороны, выравниваясь.

Перед глазами побежали строчки цифр — их надо было складывать и вычитать, надиктовывая результаты в гарнитуру.

— Триста сорок два, сто пятнадцать, двести тридцать семь, двадцать четыре…

Это была тренировка стрессоустойчивости. На втором этапе учитывалось всё: не только техника, но и частота пульса, правильность и скорость подсчёта, и даже интонации.

Теперь курсант падал сквозь облака — мириады кристалликов льда, смешанные с водяной пылью, но отвлекаться на это было некогда.

— Четыреста семнадцать, двести тридцать три, сто шестьдесят один…

— Время.

Курсант активировал парашют, и тот с хлопком раскрылся, рванув тело вверх. Цифры перед глазами исчезли, и он видел землю далеко внизу, строения и ангары, и заснеженную площадку, выделенную для тренировок. В прошлом году над ней растягивали гравитационную подушку. Шуон как-то раз пролетел мимо площадки, приземлился неудачно и сломал лодыжку. Он тогда целых три дня провёл в госпитале, обрабатываемый регенерантами, но уже через неделю прыгал снова.

Сейчас подушку уже не разворачивали: это только для перваков. Тед потянул за стропу, направляя парашют к нужному месту.

— Видели бы вы, как спасатели прыгают! — сказал как-то их инструктор, Дон Эдерер. — Если в сельве найти прогалину и расстелить на ней носовой платок, не промахнутся!

Насчёт носового платка Теду не верилось. Впрочем, у Дона вечно было не понять — говорит ли он чистую правду, или же художественно приукрашивает. Вот, скажем, когда они прыгнули в первый раз, Сэл, возбуждённая, говорящая чуть быстрее обычного, сказала ему:

— А я вообще-то высоты боюсь!

Дон фыркнул и доверительно признался:

— А я тоже.

— А как же?..

— А вот так. Если над обрывом стою или даже просто с пятого этажа из окна выглядываю, аж дыхание перехватывает. Но прыжки с парашютом — совсем другое: все эти километры в мозгах не помещаются. Поэтому прыгать не страшно.

Тогда Тед подумал, что инструктор, должно быть, преувеличивает свою боязнь высоты — просто хочет подбодрить девушку, показать ей, что в её страхе перед первым прыжком нет ничего особенного.

Сейчас Сэл прыгала наравне со всеми, и про то, что чего-то там боится, больше не вспоминала.

Тед развернулся, проверил скорость ветра, развернулся ещё раз. Сейчас его сносило как раз на площадку. Отлично! Теперь управлять парашютом следовало осторожно, и курсант поудобнее перехватил стропы. Ещё немного… есть! Он приземлился, тут же перекатившись на бок и вцепившись в стропы. Парашют дёрнул, пытаясь протащить по земле, но затем смирился и осел мягкой грудой.

Это было прекрасно. Курсант перевернулся на спину — над его головой, словно бы возникая из ниоткуда, из серого неба, плавно снижались яркие цветные купола. В крови ещё пел адреналин, и тело словно бы всё ещё переживало ощущение полёта. Тед попытался отследить момент появления хотя бы одного из парашютов, но это никак не удавалось — он вглядывался в серую пелену, но яркое цветное пятно каждый раз внезапно появлялось именно там, куда не был направлен взгляд. Просто вот только что ничего не было, и вдруг — вот он, спускается.

Хотелось и дальше лежать, удерживая ощущение жизни в каждой клеточке тела.

Голос Дона, ласковый до невозможности, прозвучал, казалось, не в наушниках, а прямо в черепе.

— Курсант Лендер, нуждаетесь в помощи?

Физиологические параметры Теда отображалась на дисплее инструктора, так что это было не предложение, а намёк.

— Спасибо, справлюсь, — Тед рывком сел, отряхивая снег с комбеза, затем поднялся и принялся собирать парашют.

Дим, с блестящими глазами, подошёл и встал рядом.

— Молоток! Девяносто три балла.

Тед расплылся в улыбке, но через секунду делано небрежно спросил:

— А у Аанден?

— Девяносто пять.

Парень постарался скрыть разочарование. «Перепрыгать» Аанден было трудно.

— А у Сэл — девяносто, — с самым серьёзным видом «утешил» Дим. — Ты уже почти что не уступаешь девчонкам!

— Ви, а это правда, что аварийщики способны приземлиться на носовой платок? Ну, с парашютом.

Тед решил не откладывать вопрос в долгий ящик и забежал-таки вечером к старой приятельнице. Спасательница, казалось, знала в Академии каждого и могла рассказать интересную историю.

Виолетта оглядела парня — тот внаглую развалился на койке Лилиан, пользуясь отсутствием законной хозяйки, и теперь хрустел чипсами, роняя крошки на покрывало. Справедливости ради следует заметить, что угощение этот обормот принёс с собой: себе — пиво, а девушке, с учётом её вкусов, кофейный ликёр, который та наливала в крохотный стаканчик, больше напоминавший напёрсток.

— На платок? — недоумённо переспросила она. — О, знаю! Это Дон сказал, да? Так он и сам из бывших спасателей. Уж если кто и может приземлиться на платок — то это он.

— Так он же молодой совсем, — удивился курсант. — Я думал… ну, а почему он бросил это дело? Если был спасателем?

Девушка пожала плечами.

— Его же комиссовали, — пояснила она. — Ты разве не замечал — он прихрамывает.

— Да вот, как раз удивлялся. Ну и… — Тед замолк. Он, собственно, хотел спросить: «Ну и почему его не починили как следует?» Но, значит, и так бывает: не починили вот. Потом он хотел спросить — «и как оно, вот так вот сменить профессию?» Но опять не спросил, представил себе на минуту, что и его вот так… по состоянию здоровья, да? И что бы он стал делать? Работал бы инструктором? Но что такое должно случиться, чтобы пилотом — нельзя, а инструктором — можно? Ерунда какая-то…

Тед отхлебнул из банки и запустил пальцы в пакет с чипсами. Вот ведь чёрт… Отец говорил же: «А если травма? Что тогда?» Он имел в виду — «ты же не проживёшь на пенсию», но для Теда вопрос звучал иначе. Чёрт с ней, с пенсией. Что тогда — не летать? И как это? Ведь это — его, точно его, теперь это было ясно.

— Что «и»? — поторопила Ви. Видеть Теда задумчивым — это всё равно что… да уж. Всё равно что обнаружить, что вода перестала быть мокрой. Впрочем, надолго ли? И точно: курсант встряхнулся и снова потянулся к банке с пивом.

— Да так, — парень легкомысленно пожал плечами. Думать о том, чего ещё не случилось, да нет — что, скорее всего, и не случится вовсе, было глупо. Если случится, тогда и подумаем.

День, определённо, задался. В благодушно-приподнятом настроении курсант вышел за тяжёлые кованые ворота Академии. Дальше следовало повернуть налево, вдоль кованой же фигурной решётки, по цветной терракотовой плитке отшагать до перекрёстка и там свернуть на знакомую улицу с невысоким стриженым кустарником, черневшим на фоне занесённого снегом газона. Как и другие местные растения, весной он распускал не зелёные, а оранжево-золотисто-бурые листья, но зимой легко можно было забыть о том, что Тед находится не на родной планете.

На углу улицы парень скользнул взглядом по массивному тёмно-зелёному флайеру с затемнённым куполом — тот был припаркован не на месте, странно даже, что на стекле кабины ещё не проблескивал красно-жёлтый стикер извещения о штрафе. Курсант набрал комбинацию цифр на кодовом замке, поднялся на третий этаж и отстучал условный сигнал.

Сегодня следовало долить питательный раствор, а эту задачу Тед не доверял никому. Обставившись батареей баночек, парень колдовал над миниатюрными весами, обнаруженными в хозяйстве Краба, то осторожно добавлял несколько ккрупинок одного, то — на кончике ножа — другого, и насвистывал под нос. Было в этом что-то шаманское. Вряд ли результат оказался бы хуже, не досыпь Тед чуток фосфата калия или там сульфата цинка, но агроном-любитель твёрдо решил, что всё будет «по науке», а Краб, заворожённый сложными изменениями состава раствора в зависимости от фенофазы, не возражал, и более того, проникался всё большим уважением к молодому коллеге.

— Тед, глянь! Ох, помешал, да?

— Нормально, — курсант отодвинул банку, пересыпал гранулы в стакан и только после этого стремительно обернулся. — Что?

— Да вот, смотри!

— О! — зачарованно произнёс Тед. На макушке одного из растений, спрятанный между нежных, не развернувшихся ещё в полную силу листьев, проглядывал плотный пучок других листочков — узких, почти нитевидных. И, кажется, между ними было ещё что-то…

— И вот у этой! И тут, смотри!

Несомненно, конопля готовилась к цветению.

И в эту секунду дверной звонок зашёлся протяжными переливами.

Двое переглянулись и замерли. Эйшит обычно не звонил, а открывал своим ключом.

Звонок зазвучал снова.

— Полиция!

Краб резко выдохнул и побледнел, затем энергично мотнул головой в сторону окна.

Тед медлил, и Краб мотнул головой снова. «Уходи». Для большей убедительности он даже проговорил это, без звука, одними губами.

Приятель был прав, и курсант метнулся к окну — третий этаж, да, но можно добраться до водосточной трубы. Не впервой.

Прямо напротив окна стоял, широко расставив ноги, плотный человек в камуфляже — сверху он казался почти квадратным — и смотрел вверх. Только спустя мгновение Тед сообразил, что грузность человека вызвана бронежилетом.

— Вас там двое. И оружия у вас нет, — холодно сообщил голос из-за двери. — Откроете сами, или дверь ломать?

Парни переглянулись снова. Тед — вопросительно, а Краб — с кривоватой улыбкой. Затем грузчик пожал плечами и вдавил в коробочку пульта кнопку ·enter?.

Помещение внезапно стало маленьким — потому что его заполнили топот ног, отрывистые голоса, мельтешение фигур в камуфляже. Тед и его приятель оказались стоящими лицом к стене, упирающимися руками в её холодную поверхность.

— Чисто, — произнёс кто-то.

Тед всё-таки оглянулся. Один из тех, кто наводнили квартиру, стоял рядом и вглядывался в вирт-окошко, развёрнутое над запястьем. Тепловизор! Так вот откуда те знали, что в квартире двое, и что оружия нет — аккумуляторы бластеров должны были сиять, как звёзды. Да и сама тепличка, если подумать… Да-а, совсем необязательно выставлять растения на подоконник — приборчик способен был показать форму предмета, излучающего тепло, характеристики излучения и хрен знает что ещё.

— Кто хозяин квартиры? Повернитесь. Попрошу документы.

Краб развернулся.

— Карточка в шкафу, — угрюмо произнёс он. — Достать?

Оказывается, документы Краб хранил в кухонном шкафчике, среди пакетиков и баночек со специями.

— Теперь вы.

Тед развернулся и потянул клапан нагрудного кармана.

— Курсант?

— Да, — непослушными губами подтвердил Тед, остро осознавая, что — нет, уже не курсант. Как там оно? «Основаниями для отчисления являются…» Оно самое. Чёрт. Вот и всё.

— Кем вы приходитесь хозяину дома?

— Он просто знакомый, — вмешался Краб. — Случайно забежал. Он тут ни при чём. Он просто перчатки забыл. Вон они, на столе.

— Это так?

Мужчина, которого Тед мысленно записал в «старшие», тот, что был не в камуфляже, а в цивильном сером костюме, уставился на курсанта серыми, ничего не выражающими глазами.

Надо было просто сказать «да», но у Теда не повернулся язык.

— Ну…

— Так как?

Тед ещё раз попытался сказать «да, я тут случайно». Он даже мысленно проговорил на пробу — «да я тут вообще ни при чём», но понял, что вслух это не выговорить.

— Ни фига подобного, — мрачно брякнул он, проклиная себя за идиотизм.

— Дурень, — безнадёжно отозвался Краб. — Теперь это будет «сговор».

Тед запоздало сообразил, что, возможно, Краб выгораживал его не только из чистого альтруизма.

— Понятно, — сказал старший. Он повернулся и подошёл к гидропонной установке. Чёрный пластик занавески был сдвинут, и всё же мужчина повёл себя так, словно только что заметил население «теплички».

— Да-а, — впечатлённо протянул он. — Ну что ж. Позвольте представиться. Джаред ЛаВендер, следователь отдела по борьбе с наркотиками, — он чётко предъявил карточку удостоверения, не выпуская из рук и не придерживая за краешек, а зажимая всей кистью. — Согласно полученному ордеру, — в подтверждение своих слов мужчина полез во внутренний карман и развернул то, что, видимо, и было ордером, не электронный документ, а пластиковый лист с голографической печатью, — мы производим обыск помещения, находящегося по адресу «Улица Первопроходцев, дом 24, квартира 12». Обыск производится в присутствии двух понятых, — только теперь Тед заметил среди камуфляжников ещё двоих в гражданском, тётку в розовой кофте и необъятной юбке и вторую, в строгом синем костюме и с аккуратной стрижкой. — Если у вас в квартире хранятся наркотические вещества или их прекурсоры, вы можете сдать их до начала обыска. Вы не имеете права покидать помещение до окончания обыска. Вы не имеете права переговариваться друг с другом, а также передавать друг другу какие-либо предметы. Вы имеете право отвести кандидатуры понятых. Также вы имеете право на присутствие адвоката. У вас есть адвокат?

Даже вопрос прозвучал хоть и чётко, но бесцветно, без изменения интонации.

— Нет, — Краб смотрел в пол.

— Хотите ли вы, чтобы во время обыска ваши интересы представлял один из государственных служащих?

Краб поднял глаза — в них ясно читалось всё, что он думал о государственных служащих в качестве его адвокатов — но снова произнёс только короткое «нет».

— Хорошо. Предупреждаю вас о том, что с настоящей минуты в помещении производится видеозапись.

— Вы должны были предъявить документы и ордер до того, как зашли в квартиру, — безнадёжно сказал Краб.

— Если вы настаиваете, мы выйдем, постучимся и зайдём снова, — миролюбиво предложил Джаред. — Ну так как?

— Не надо, — угрюмо сказал Краб. — Ну, ищите, что ж поделаешь.

Слово «ищите» — здесь, рядом с весёлой зеленью резных листьев — показалось насмешкой, но следователь словно бы ждал разрешения — кивнул камуфляжным мальчикам, и те рассыпались по помещению, двигаясь так, словно заранее знали, кто и что должен был делать.

Краб мрачно следил, переводя взгляд с одной фигуры на другую.

— Есть, — сказал один, сверяясь с показаниями датчика. — Понятые, попрошу подойти ближе, — и открыл крышку кухонной вытяжки, продолжая наговаривать в гарнитуру: «…Пятьдесят грамм марихуаны, в пакетиках по два грамма…»

«О, чёрт!» — Тед вспомнил про Эйшита, это была его заначка. Хорошо бы тот задержался где-нибудь… а, плевать: всё равно прикопаются… Эх, и его подставили…

— Закончили? Всё, убираю, — только теперь бывший курсант позволил себе оглянуться туда, где слышался шорох листьев и хруст разрезаемых стеблей. Он успел напоследок увидеть смятую зелень — плечистый парень утрамбовывал её одной рукой, а второй дёргал язычок поминутно заедающей застёжки, наконец справился и выпрямился над чёрным объёмистым мешком, поневоле вызывающем мысли о спрятанном внутри трупе.

Сидеть в фургоне было скучно.

Крохотный монитор показывал однообразную картинку — широкие раздвижные двери и кусочек грязно-зелёной стены. Картинка за окном фургона радовала не больше — серые унылые поверхности складского комплекса и кусочек серого же неба.

— Так вот как выглядят «бесконечные параллельные плоскости»! Прям геометрия, а не сыск… — пробормотал Роб.

— Иди ты, умный такой…

Вирт-окно слева от водительского сидения демонстрировало новостной канал. Мелькающие цветные пятна, такие яркие по сравнению с серой плоской бесконечностью, поневоле притягивали взгляд.

— Доктор сельскохозяйственных наук не могла сдержать восхищения, когда наркополицейские пригласили её домой к задержанному агроному-любителю, настолько качественной оказалась марихуана, выращенная им на своей домашней плантации. Правда, от уголовного преследования это его вряд ли спасёт, — костюмчик на дикторше был в облипочку, а бровки совсем кукольные. — Коноплевод оборудовал теплицу по последнему слову техники…

Камера скользнула по ярко-зелёным семипалым листьям, по светлой коробочке дешёвого гигрометра — тут оператор сделал наплывом крупный план — и переместилась на лица задержанных, размазанно-невнятные. Видно было только, что один из них — высокий и темноволосый, а второй — пониже, но заметно шире в кости.

— Опять мелочёвку нарыли, — с досадой сказал Роб. — А кофе весь?

— С полстакана будет.

Пялиться в монитор сейчас была очередь Алекса, и тот честно отрабатывал своё — не отрываясь от опостылевшей картинки, протянул руку и наощупь свинтил крышку с термоса, а затем снова расслабленно откинулся на спинку сидения.

— Всего-то дюжина корней! А шуму — словно прикрыли трафик с Эрмы.

Он имел в виду «урожай», собранный коллегами.

— Обычно одно растение конопли даёт сто-двести грамм женских соцветий, — теперь в кадре была женщина в растянутой вязаной безрукавке и с коротко стриженными светлыми волосами. Должно быть, тот самый доктор наук. — А эта, даже по предварительным оценкам…

— А эта сорта «Силвер Сторм», не иначе, — со знанием дела откомментировал Роб. — Но и впрямь знатная… А ты лучше глянь, из чего они установку собрали!

Алекс на секунду скосил взгляд в сторону.

— Угу… Клуб «Умелые ручки»…

— Оперативники подсчитали — стоимость выращенного сырья достигает двух тысяч галактических единиц.

Вирт-окно продемонстрировало плечистого парня в камуфляже и маске, обнимающего внушительную охапку зелени.

— Задержанные уверяют, что выращивали чудо-траву исключительно для собственного употребления. Однако в том, что расследование и суд закончатся реальным сроком, сейчас мало кто сомневается…

— Ещё бы…

— Ты давай не отвлекайся.

— Так «глянь» или «не отвлекайся»?

— В настоящее время задержанные подозреваются в незаконном хранении наркотических средств и незаконном культивировании наркосодержащих растений, — обстоятельно пояснил с экрана сероглазый мужчина с прилизанными волосами.

— Вот у людей задержанные, а у нас шиш с маслом, — Алекс скривился так, словно у него внезапно стрельнуло в зуб.

— Зато у них дюжина корней, а у нас четыреста, — утешил Роб. — Ну, Джаред, ну, телезвезда. А я-то ему тридцать галактов забыл отдать…

Глава четырнадцатая. «Наша служба и опасна, и трудна…»

Вечерком Эйшиту надо было забежать в одно местечко по одному делу — по крайней мере, именно так он сказал Ромнеру. Тот только покивал со значительным видом… кретин. Нет, в общем-то, приятно, когда люди признают твоё превосходство, но некоторые вещи лучше не выпячивать. Эйшит давно, ещё пацаном, заметил — вот везёшь в кармане тридцать галактов и трясёшься, как бы не потерять: так наверняка какая-нибудь мелкая гопота слямзит, да так, что пропажу обнаружишь, только когда придёт пора расплачиваться за покупку. Но можно с лёгкостью сунуть в карман сотню или даже три — и ни одна сука не тронет, если сам не чувствуешь, что при тебе значительная сумма. Ну вот так и тут — надо забежать, и всё; а что делаешь нечто, не вполне вписывающееся в понятие о законности… да чьё понятие-то? — так вот, об этом даже думать не следует, и тогда… тогда ты словно бы невидим, и удача — на твоей стороне.

Но и о технике безопасности забывать незачем. Он каждый раз осматривал помещение — даже если приходил к проверенному клиенту. А уж в прошлый раз, обнаружив, что с Дарой чужая девица, а не Байма, и вовсе чуть не отменил сделку. Незнакомая тёлка была устрашающе некрасива — с торчащими из-под низко посаженных джинсов костяшками таза, по-мужски широкими плечами и плоской грудью. Таких его бабка обзывала — «стиральная доска»; что именно и откуда можно стирать доской, она, правда, объяснить не бралась. Ну так вот — эта самая доска, то есть девка, уж больно не походила на привычных подружек Дары. И к тому же была старше лет на десять. Эйшит успокоился, только когда она, по-хозяйски приобняв девчонку, так, что её ладонь оказалась у той на животе, с этакой хрипотцой спросила: «Есть проблемы, сынок?»

А Эйшит до того даже и не думал, что Дара из этих! На вечеринках они с Баймой, что одна, что другая, исправно липли к парням — ну, может, это у них было для перчинки в отношениях, кто их разберёт. Эти дела Эйшита не касались. Лишь бы Дара не вздумала к нему в гости эту «мамочку» таскать. Как-нибудь обойдёмся без предков.

В этот раз страхолюдины было не видать, и лишь когда курсант, уже пройдя по комнатёнке, сдвинув и опустив обратно шторы, заглянув в кухню и ванную, подёргал дверь сортира, оттуда раздалось хрипловатое: «Занято!»

Эйшит вернулся в комнату — больше тут смотреть было нечего. Дара уже достала весы, они у неё были выпендрёжные, сверху типа квадратная пудреница, а как откроешь — дисплейчик на внутренней стороне крышки и металлическая пластина в нижней части.

Из сортира донёсся звук спускаемой воды, и уродина прошла в комнату. Даже рук не помыла.

Эйшит достал из-за пазухи запечатанный пакетик и положил на пластину. Восемь грамм — всё по уговору, но Дара всегда перевешивала, и всегда на своих весах. Хоть и покупала у него уже третий год. Ну, правильно — так многие делали. Именно поэтому неудобно бывало передавать товар в кафе или на улице.

— Точно, как в аптеке, — хихикнула девчонка. Но не потянулась лапками, знала порядок: сначала расплатись.

Её… подружка? Чёрт, слово «подружка» к этой селёдке совсем не подходило!.. тоже глянула на зелёные циферки, сунула руку под дурацкую розовую кофточку, туда, где у нормальных женщин титьки, и достала деньги. Курсант проверил, спрятал их в карман и только после этого протянул ей покупку.

В последнее — длинное, длиной в пол-удара сердца — мгновение он почувствовал, как кишки скручивает ужас. Потому что глаза девки стали жёсткими, как у сержанта в фильме «Космический десант», там, где тот отключает силовое поле над базой. А затем пальцы, неожиданно твёрдые, скрутили запястье, и пакетик полетел на пол… чёрт! Больно же!

Но хуже всего было то, что в комнате откуда-то оказались другие, двое, и один из них уже подбирал пакетик, да не просто так — пинцетом. А затем поместил в пакет побольше, запечатал и наклеил этикетку.

И только тогда Эйшит услышал, что ему давно что-то говорят — а Дара заходится в истерике, как будто это для неё, а не для него полная неожиданность и крах всего.

Сука.

Левый монитор показывал стоянку с противоположной стороны здания. Сейчас было видно, как небольшой флайер, покружившись над ней, занимает свободное место.

— Ага, вот и смена, — сказал Роб и включил защищённый канал. — Привет, Джей.

— Это не Джей, это я, — произнёс женский голос. — Что у вас?

— Тихо, как в гробу, — пожаловался Роб. А Алекс добавил:

— Опять впустую.

— Тогда валите отсюда со своим фургоном. Всё, «пост сдал — пост принял». Роб, там Ксения уже освободилась. А Джареду кто-то в комп влез. Кто-то из своих, он прямо рвёт и мечет.

— Да? А что сделали?

— Заставку к программке. Он не говорит, какую.

— Да ну? — удивился Роб. — «Весь мир — Закон, и люди в нём — потенциальные правонарушители», не иначе…

Всё. Можно было уходить. Оставалось только проверить, не поступало ли от начальства каких ЦУ. Роб открыл почту.

Сверху лежала короткая записка:

И чуть ниже — стандартное:

Роб фыркнул и отбил ответ:

Джаред ЛаВендер, мимолётно поморщившись, закрыл окно почты и перевёл взгляд на парня, сидящего напротив.

Из-под чёрной косой чёлки на следователя смотрели чёрные же глаза с лёгким прищуром. Без особой, нарочитой наглости, но уверенно, словно собеседник заранее знал, что всё обойдётся.

А ведь Джаред успел просмотреть видеозапись задержания — ещё полчаса назад парень выглядел оглушённым, растерянным, и казалось, что дальнейшее будет просто. Как бы не так. Паршивец успел прийти в себя: вошёл в кабинет словно к себе домой, снял куртку — следователь обратил внимание, что та была не из дешёвых, стильная, со встроенным подогревом — поискал глазами, куда пристроить, повесил на плечики в углу, рядом с хозяйской, и свободно сел на стул для посетителей. И пока искин зачитывал стандартный текст-разъяснение прав задержанного, делая паузы после каждого пункта для того, чтобы курсант подтвердил, что понимает услышанное, тот продолжал, не отрываясь, изучать ЛаВендера.

— Мне кажется, произошло недоразумение, — заявил он, когда искин наконец умолк. — Конечно, при мне был пакетик с чем-то, что, вероятно, ваши сотрудники сочли незаконным…

— Вы правы, — согласился ЛаВендер. — Совсем незаконным. Возможно, это будет для вас новостью, но в пакетике была марихуана.

— Вот так я и знал, что тут нечисто! — на лице парня мелькнула улыбка. — Понимаете, иду это я по улице, а впереди меня — девушка. Хорошенькая такая, фигуристая… знаете… аж засмотрелся. Ну и — остановилась перед витриной и начала в сумочке копаться. И вот — выронила эту самую штуку. Она — в магазин, а я — за ней. Окликаю — мол, девушка, обронили! А там толпа… в общем, потерял я её из виду.

— В таком случае, как же получилось, что вы, придя сегодня в девятнадцать ноль-ноль в квартиру к вашей знакомой, Дары Гросс, взвесили вашу «находку» в присутствии оной и на её же весах, после чего приняли деньги у находившейся здесь же сотрудницы Отдела по борьбе с наркотиками и передали этот самый пакет ей?

— К Даре зашёл, точно! — охотно подтвердил парень. — Да я к ней и шёл, если честно. Ну и отзвонился, что иду, мол, заодно говорю — вот, такую странную штуку нашёл, любопытно. А она говорит, а вдруг наркотики, неси сюда, у меня как раз подруга по этому делу работает, если наркотики — ей и сдашь, по закону. Ну я и пришёл, Дара говорит — взвесить надо, ну, взвесили, я этой вашей сотруднице и передал.

— А деньги? — терпеливо напомнил Джаред.

— А Дара мне должок отдать обещала, я думал, это подруга за неё расплачивается. Удивился, правда. Ну а тут она мне руки крутить начала. Может, ей галочку поставить надо, а может, Дарку ревнует.

— То есть, вы утверждаете, что у нашей сотрудницы была личная заинтересованность в том, чтобы произвести ваше задержание? — уточнил ЛаВендер.

— Да не знаю я, — с выражением искреннего отчаяния выпалил Эйшит, видимо, решивший сменить тактику. — Только ведь я же вижу — влип по полной! Тут что угодно в голову придёт.

— Однако данные видеосъёмки не согласуются с вашим рассказом, — с лёгким сожалением произнёс Джаред, уже возмечтавший было присоединить к списку прегрешений паршивца статью сто двадцать восьмую, часть первую, «О клевете».

— Да, меня потом предупредили, что съёмка была. А разве не должны были сразу сказать? Но ведь того, что на камеру пошло, я не отрицаю, пакетик доставал, на весах взвешивал, вашей сотруднице передал. А вот что мне теперь делать? Слушайте, может, можно это как-то решить?

— Как именно? — нейтрально поинтересовался Джаред. Насчёт съёмки этот субъект не врал, точно — ничего другого там и не было.

— Да не знаю же, — снова повторил парень. — Я в такую ситуацию в первый раз попадаю. Ну будьте человеком, подскажите, как быть!

«Надо бы проверить, в первый или всё-таки нет, — отметил ЛаВендер. — Ну, артист!» Вслух же сказал другое:

— Думаю, вам стоит рассказать всё ещё раз, подробно и по порядку.

— Знаете, наверное, мне всё-таки надо позвонить адвокату, — словно бы решился парень. — Вы позволите?..

— Конечно, — скрепя сердце, признал следователь. Ну да ладно, будет день — будет пища… в смысле, вот придёт завтра ответ из лаборатории, тогда и посмотрим.

Ещё позже — совсем вечером — у Роба было свидание.

Это было даже не кафе, а маленький клуб — аккурат между территорией Полицейской Академии и Управлением. Музыкальный автомат наигрывал что-то негромкое, и на свободном пятачке уже танцевали. Роб занял столик и теперь смотрел, как Ксения проходит через вращающуюся дверь, на ходу доставая из сумочки маленький дамский бластер-«пчёлку», и как охранник, не моргнув глазом, прячет его в ячейку рядом со своим пультом. Это было клубное правило. Своеобразная декларация — «здесь все свои, и мы не на службе». И местная шутка, понятная тоже только своим — этажерка с ячейками заменяла гардероб. Для курток же при входе были установлены три разлапистые металлические конструкции, символизирующие проникновение искусства в массы.

Ксения пристроила пальто на одну из них и на секунду задержалась у зеркала. Высокая, поджарая, в брючном костюме почти мужского кроя, но с острыми концами ворота блузы, разлетающимися по плечам. И двигалась она так же — плавно и быстро, как будто летала.

Молодой человек встал и отодвинул стул.

— Демонстрируешь остатки воспитания?

— Где уж мне! А ты как, уже вышла из роли? Эх, жаль, я тебя не видал! Хотя засмотрелся бы и сорвал всё дело.

Девушка хмыкнула, и воодушевлённый парень добавил:

— И повезло же тому, кто с тобой в сортире сидел!

Ксения сделала ему страшные глаза. Робу нравились её глаза, карие с искорками. И со смешинкой. Но, кажется, лимит фривольности на ближайшие двадцать минут он выбрал.

Официант поставил перед ними первое.

— А где ты эту свою девчонку подцепила?

— В баре, — ответила Ксения, рассеянно разворачивая салфетку со столовыми приборами. — И не я, а патрульный, и не её одну. Их там человек пять было. Представляешь, пытались разбить аквариум… Ох, погоди… есть охота!

Ксения ела аккуратно, как кошка. Да и вообще слегка напоминала кошку неведомой породы — посадкой головы, пластикой движений. Когда-то она занималась лёгкой атлетикой, это было видно и сейчас.

— Аквариум? — напомнил он, когда дело дошло до второго.

— Ну да. Здоровый такой, во всю стену. Они, видите ли, поспорили — бьющееся стекло или нет, а проигравший должен был платить за всё веселье. В том числе за аквариум, если что.

Роб понятливо кивнул.

— И у неё с собой было, как я догадываюсь?

— Угу. А она на переводчицу учится. Там если и не выпрут из заведения, то о хорошем распределении можно забыть.

Ксения пожала плечами. Действительно, дальше понятно: «либо мы пишем протокол и сообщаем в учебную часть, либо…» Не очень законно, но работает.

— В общем, испугалась девочка. На дилера указала почти сразу, с контрольной покупкой слегка поломалась, но мы её убедили. А дальше — знаешь, что интересно? Стали наблюдать за ним и его квартирой… он её снимает пополам с приятелем. Так вот, в ней…

— Постой, дай, угадаю!

— А если угадаешь, то что?

— Ты со мной станцуешь.

— Шулер. Ты наверняка в управлении слышал.

— Я не был в управлении, — честно заявил Роб. — Я сюда прямо с дежурства!

— Ну давай, — молодая женщина откинулась на спинку стула и ехидно прищурилась. Всё-таки она была уставшая, но теперь, после еды, за необременительным трёпом, оживала на глазах.

— Брошь «Звёздный дождь» из Музея прикладного искусства?

— Мимо! — а вот теперь она уже улыбалась, предвкушающе — что он ещё отчебучит? И Роб постарался оправдать ожидания.

— Пульт связи с неизвестной и враждебной цивилизацией разумных вирусов?

— Опять мимо! Ну… третья попытка — последняя!

Роб сделал вид, что задумался. Дважды он открывал рот и тут же захлопывал, словно не решался впустую потратить драгоценный шанс.

— Неужели… гроубокс с травкой? — драматическим полушёпотом возгласил он наконец.

— Ты всегда угадываешь!

— А то! — довольно, как кот, которому досталась плошка со сметаной, объявил парень. — От меня ещё ни одна нетанцованной не уходила!

Она смеялась… это, наверное, было хорошо, да?

А потом они танцевали — и Роб старался не прижимать партнёршу к себе, а, наоборот, позволить откинуться назад, обеспечивая свободу движению. Ему и правда нравилось, как она двигается.

— Она же «пограничница», — неожиданно сказала Ксения, когда они сели на место.

— Кто? — парень успел уже переключиться и не понял сразу. — И что это значит?

— Дара. Ну, та. Это называется «пограничное расстройство личности». Долго объяснять… Она думает, что будет переводчицей у богатого босса, и что эта работа — что-то вроде эскорта.

— Ну-ну…

— Вот именно.

А теперь Ксения снова смотрела без улыбки, скорее — с горечью. Это надо было срочно поправлять.

— Персонализация жертвы, — серьёзно сказал Роб, словно ставил диагноз.

— Че-го?! Я по-твоему что, маньячка?

— Конечно. У тебя, когда ты работой занята, такой специфический маньяческий блеск в глазах.

И с облегчением увидел, что она снова улыбается.

Кир проснулся за минуту до звонка будильника, протянул руку и отключил зловредный механизм. Ещё не открывая глаз, он понял, что находится в комнате один — по тому неуловимому отсутствию мельчайших шорохов и звуков дыхания, которые обычно сопровождают даже самый тихий сон другого человека. В этом не было ничего необычного: случалось, что незабвенный сокамерник приходил лишь незадолго до начала занятий, успевая только принять душ, переодеться и залпом выхлебать кружку кофе. А иной раз и вовсе заваливался спать, поставив будильник на двенадцать часов.

«Сессия на носу, а его опять носит где-то», — в этой мысли были и досада, и некоторая озабоченность. Тед искренне полагал, что — да, вот опять подработки, но уж на следующей неделе он… но у Кира на этот счёт было другое мнение: уж слишком острое шило сидело в пилотской заднице, и слишком много существовало веских причин не делать нудных вещей.

— Как вы объясните тот факт, что на изъятой вчера у вас упаковке марихуаны не было найдено отпечатков пальцев, иных, кроме ваших?

Эйшит даже не оглянулся на третьего, присутствовавшего здесь же — полноватого, кругленького, сидящего сложив короткопалые ладошки на брюшке, которое вырисовывалось даже под хорошо пошитым пиджаком.

— Не знаю, — без запинки сказал он. — Зима же, та девушка могла быть в перчатках. Да и вообще — какая разница?

— Действительно, никакой, — согласился Джаред. — Но вот что интересно. Две недели назад у Дары Гросс был изъят пакетик с марихуаной. Мы сравнили эту марихуану с той, которая была изъята у вас вчера. Согласно результатам анализа состава растительного сырья, а так же микропримесей, эти два образца полностью идентичны и являются частями одной и той же партии. Это же подтверждается анализом ДНК: все образцы представляют собой высушенные и измельчённые части растений конопли сорта «Лунный свет». Что вы можете сказать об этом?

— А Дара курит марихуану? Вот тебе и раз! — удивился Эйшит. — Ну, не знаю… Вероятно, та девушка покупает у того же дилера, так ведь получается?

— Получается, — подтвердил следователь. — И знаете, что интересно? Точно таковы же результаты анализов той самой марихуаны, которую обнаружили в вашей квартире в кухонной вытяжке. Более того, совпадает даже материал упаковки.

Эйшит тяжело вздохнул.

— Говорил я Крабу, что доиграется, — сказал он наконец. — Краб — это Рей, тот мужик, с которым мы квартиру пополам снимаем. В одиночку это дороговато. Дара, бывало, забегала к нам в гости вместе с подругой, Краба обе хорошо знают. Значит, они вместе у одного продавца затаривались!

Полный согласно покивал.

— Вполне возможно, что продавцы были разные, и это части какой-то более крупной партии, — светским тоном предположил он с таким видом, словно обсуждал чисто умозрительную задачку, головоломку из литературного журнала.

— Точно, — оживился курсант. — Так что же это, тут в городе, выходит, целая мафия?

— А тепличка?

— А из-за теплички этой мы с Крабом вообще чуть не поссорились, — сообщил паршивец. — Я его отговаривал-отговаривал, а он ни в какую… Он ведь только на первый взгляд тихий такой, покладистый. Но уж если упрётся!.. Я ведь уже и съезжать надумал, чтобы ничего общего с этим делом не иметь. Да вы у него самого спросите.

— Непременно, — заверил Джаред. — И, может, хоть он объяснит, как так получилось, что во всех перечисленных случаях на упаковке находили ваши генетические «пальчики». Я имею в виду ПЦР. Знаете, что это такое? Это метод сравнения небольших количеств ДНК с образцом, например, взятым у подозреваемого. Кроме того, ваши отпечатки пальцев были обнаружены на внутренней поверхности крышки весов, изъятых в вашей квартире. А также — на этих весах были обнаружены микрочастицы того самого растительного сырья, о котором идёт речь.

Теперь адвокат смотрел на Эйшита горестно, как добрый дядюшка на шалопая-наследника.

— Я прошу вас сделать перерыв, — мягко произнёс он. — Мне необходимо обсудить эти печальные обстоятельства с моим клиентом. Вы ведь позволите?

Ближе к вечеру, когда позади были физподготовка, общая ксенология, теория свёрнутого пространства и матан, к Киру подошёл Онгой. Чёрные раскосые глаза щурились озабоченно, а губы сжимались в ниточку, отчего староста двести одиннадцатой приобретал сходство с ожившим идолом.

— Привет. Теда не видал?

А вот это уже было странно — целый день приятель всё-таки обычно не пропускал.

Кир высидел половину последней пары, но дальше уже не утерпел — вернулся в общежитие и засел за компьютер.

Поиск по больницам ничего не дал, и курсант вызвал полицейскую открытую сводку. Среди задержанных за мелкое хулиганство, драки, курение анаши и появление в нетрезвом виде фамилия Лендер также не фигурировала.

Следовало, наверное, позвонить Кэри, но в последнее время напарник вёл себя, мягко говоря, странновато — может, конечно, он и завис у девушки, да только наверняка не у той; уж Кэри-то не стала бы задерживать у себя парня почти на сутки. А если она ничего не знает, то будет только зря беспокоиться или там ревновать… в общем, не стоит.

Кир встал, прошёлся, сдвинул дверцу шкафа. Ага… Тедова форма, только недавно выданная со склада взамен прошлогодней, вусмерть убитой непрерывным ношением, висела на месте, курсантский значок с электронной начинкой бронзово поблескивал на лацкане. Значит, скорее, не у девушки. Во всяком случае, не у Кэри. Кэри не хуже Ахремовича, без наглаженной формы до занятий не допустит, а уж без формы…

Коротко пискнул сигнал вызова, и в вирт-окне нарисовалась непривычно мрачная физиономия пропащего пилота.

— Где тебя носит? — выпалил навигатор ещё прежде, чем заметил круги под глазами приятеля и мятую неровно застёгнутую рубашку в красную клетку.

— В полиции, — коротко ответил парень. — Которая по наркотикам. Разрешили сделать звонок.

Кир уже раскрыл было рот, но тут же захлопнул и даже сжал губы, чтобы не спросить лишнего. А то этот недоумок ведь брякнет, как есть. Будет от этого хуже или нет, Кир не знал — ну а значит, нечего зря языком молоть.

— Ладно, — сказал он. — Когда вернёшься?

— Через день-два, — Тед подтвердил опасения соседа. — Ну или… попозже.

— Ребятам что сказать? А то тут уже Онгой беспокоился.

— Скажи как есть, — сумрачно разрешил пилот. — Чего уж теперь. Следите за нашими репортажами, наш специальный корреспондент решил испытать полное погружение в криминальную среду и всё такое прочее.

— Тьфу. Тебе чего-нибудь нужно? Ну, не считая мозгов?

— Не-а. Тут всё есть. Ну, из того, что можно. Пива нет. Инфранета нет. Комм отобрали. Зато из окна чудесный вид, свежий воздух из всех щелей, приятная ненавязчивая компания и великолепные бытовые условия.

— Да ну?

— Точно тебе говорю. Я, может, вообще сюда перееду. Буду закалять дух и тело, обтираться холодной водой, соблюдать диету и размышлять о вечном.

— Тебе полезно, — Кир поневоле подстроился под интонации приятеля. — Особенно о вечном.

— Ладно… Бывай.

— Угу, — и изображение отключилось.

Кир подумал, снова подсел к терминалу и вбил в поисковую строку: «новости, наркотики, задержание». Может, Тед про репортаж просто так брякнул. А может, и нет. Во всяком случае, с новостями-то он и не ознакомился. Упущение.

Через пару минут будущий навигатор любовался на тщательно «прикрытые» расплывчатыми шашечками лица задержанных, один из которых был одет в красную клетчатую рубашку, и выслушивал дифирамбы их талантам растениеводов. Кое-что становилось понятнее.

Новый сигнал вызова прозвучал со стороны терминала соседа.

Кир, не долго думая, ткнул в клавишу, разворачивая вирт-окно.

— Мне Теда.

— Здравствуйте. Его сейчас нет, — вежливо отвечал навигатор. — Что-нибудь передать?

— Слушай, парень, будь другом, передай, чтобы он срочно вышел на связь. Дело есть.

— А на его комм вы звонить не пробовали? — глубокомысленно спросил Кир.

— Пробовал, не отвечает.

— А, ну, значит, они уже ушли с орбиты, — не моргнув глазом, соврал курсант. — У него тренировочный полёт. Дня через три вернётся.

Он сам не мог бы сказать, почему «придержал» информацию. Лицо на вирт-окне было знакомым, этот человек звонил Теду и раньше — обычно передавал сообщения о ночной работе. А космопортовская компания Теда Киру не нравилась.

На следующее утро Кирилла вызвали в учебную часть.

Войдя, курсант поздоровался сразу со всеми: куратором курса Дином Темиле, чьё лицо напоминало старинный негатив — тёмная от «загара ста звёзд» кожа и белый короткий ёжик волос, доктором Вайнером, одетым как на лекции — в белый халат поверх форменного кителя, и третьим, незнакомым и каким-то серым: серый костюм, серые глаза, серые прилизанные волосы. Несмотря на то, что он сидел молча, всем своим скромным видом давая понять, что является всего лишь наблюдателем, казалось, что главный тут — именно он.

— Согласно пункту 29-б договора о предоставлении образования, при поступлении вы давали письменное согласие на предполётные, а также выборочные глубокие проверки на наличие в организме наркотических веществ, — сказал Темиле. Канцелярские обороты плохо вязались с дружелюбной улыбкой и мягким тоном.

— Да, — согласился Кирилл. Этого следовало ожидать — после вчерашнего.

— Основанием может являться решение куратора курса, то есть моё.

— Да.

— Присядьте, — пригласил доктор. — Снимите китель и закатайте рукав.

Он протёр кожу остро пахнущим дезинфектантом, приложил к предплечью Кира медпарализатор, а затем поднёс к «замороженному» месту нечто, напоминающее миниатюрный пистолет-инъектор. Кир ничего не почувствовал. Доктор залепил место укола кусочком пластыря.

— Повернитесь, пожалуйста.

На этот раз доктор срезал небольшую прядку волос — на затылке, там, где они были длиннее.

— Ну вот и всё, — казалось, Вайнер извиняется за что-то. А ведь Кир и правда давал письменное согласие. И вообще прилетел с такой планеты, где подобными реверансами не заморачивались.

Доктор поколдовал над небольшим приборчиком — тот пискнул и дважды мигнул зелёным.

— Результат обоих тестов отрицательный.

Вайнер даже сделал шаг в сторону, чтобы незнакомому мужчине был лучше виден дисплей анализатора.

Киру показалось, что Темиле посмотрел на серого с каким-то оттенком торжества.

— Спасибо, курсант, — спокойно сказал он. — Это всё. Вы свободны.

Когда Кир вышел, доктор вытянул из принтера распечатку, поставил подпись и передал Темиле.

— Господин ЛаВендер, вы удовлетворены? — нейтрально спросил тот, ставя закорючку на нужной строке.

— Я понимаю ваши эмоции, — так же нейтрально ответил серый. — Но я должен проверить… многое. А этот ваш курсант — с Леи.

— И что? — в голосе Темиле прибавилось холода. — Если с Леи — то обязательно наркоман? Прежде всего — он мой курсант.

— А Лендер? Он ведь тоже ваш курсант?

— Да. Не сочтите за праздное любопытство: что показали тесты Лендера? Или это тайна следствия?

— Его тесты отрицательные, — было непонятно, что вызывает неудовольствие ЛаВендера: сдержанная враждебность Темиле или отрицательные результаты.

— Ну вот видите.

— Ваш курсант подозревается в культивировании наркосодержащих растений и сбыте наркотических веществ, — с ядовитой вежливостью пояснил ЛаВендер, убирая документ в кожаную папку, блеснувшую металлическим ромбиком с несколькими выгравированными на нём словами. — С точки зрения закона, это куда круче, чем немедицинское употребление. А между тем, его отрицательные тесты говорят скорее против него, чем за него. Если он сам не употреблял эту траву, зачем тогда её выращивал? «И самое интересное, — закончил он мысленно, — почему его подельник так старательно берёт вину на себя?»

Действительно. Этот простоватый грузчик клялся и божился, что «тепличка» — дело его рук; в то же время, он не мог ответить на простейшие вопросы, касающиеся агротехники. А Лендер свободно объяснял, чем система «одна треть» лучше других, и почему он выбрал лампы ЛЭ-43, а не Л-115. Чудеса!

ЛаВендер попрощался и вышел. Начался перерыв, и по коридору туда и сюда сновали курсанты — большинство в форме. Спутать было легко, и всё же следователь мог бы поклясться, что одна из удаляющихся спин в синем сукне принадлежит тому пареньку, соседу Лендера по общежитию. Подслушиваем, значит? Так-так…

Следователь шёл по расчищенной от снега дорожке, выложенной цветной плиткой, и размышлял о том, что, возможно, пристрастность мешает ему видеть. Чтобы сохранить холодную голову, надо разобраться в причинах своих эмоций. На этот раз причина была самая заурядная. ЛаВендера выводил из себя снобизм в любом его проявлении. Вот и сейчас — подумать только, «мой курсант»! За этим стояло то ли «мой курсант не может быть виновен», то ли «а если виновен — разберёмся сами». А скорее, и то, и другое. Астролётчики — особые люди, а ты, Джаред, всего лишь коп, космический мусор, и в наши дела не суйся. Только ведь и от болтающейся в Великом Вакууме консервной банки может быть большая неприятность, если влететь в неё на субсветовой.

Навстречу попались две девушки — обе в ярких зимних спортивных костюмчиках, обе в легкомысленных шапочках с помпонами, из-под которых выбивались слегка завитые чёлки, одна светлая, а другая — медно-рыжая. Ничего снобистского в их облике не было. Рыженькая развернула конфету — по виду, простенький леденец — смяла фантик и бросила в урну. Порыв ветра отбросил пёстрый шарик в сторону, и девушка наклонилась, чтобы всё-таки подобрать и переправить куда надо. Аккуратная. Такая и в Космосе не намусорит.

А Темиле… ну что Темиле. Ветеран. Заслуженный человек. Почти реликт. Наверное, у них тогда вот так вот и было. Астролётчики — особое братство, да. А теперь всё иначе. Вот этот, третий, Эйшит — его показания, конечно, проверять и проверять, но понарассказал он достаточно. Вероятно, адвокат пришёл к выводу, что пора уже начинать оказывать помощь следствию. Скользкий тип, но вот ему-то на суде и будет поблажка. Вот вам и Академия. Люди-то разные.

Как это бывало всегда, стоило только проанализировать причину, как душевное равновесие вернулось. Он не станет причинять неприятности только потому, что может. Иначе и впрямь превратится в этот… мусор.

Джаред был не лишён определённого, слегка извращённого чувства юмора. Представив себе консервную банку, озлобленно мстящую гордо пролетающим мимо кораблям за то, что один из них выкинул её за борт, он фыркнул и прибавил шагу. Соль шутки — для Джареда — заключалась в том, что перед поступлением в Полицейскую Академию он пытался поступить в Лётную, и не добрал пары баллов. И это же, как он понимал сейчас, было истинной причиной его реакции на поведение Темиле.

Какая чушь, в самом-то деле!

Следователь фыркнул снова — на этот раз особенно глумливо — и поудобнее перехватил папку с латунной табличкой. Надпись на табличке гласила: «Двадцать лет безупречной службы». Он снова был спокоен. Академия там или нет, а он эту задачку расщёлкает.

«Да-а… А Темиле силён! Вот это я понимаю, — Кир услышал совсем немного, но подумать было над чем. — И — у Теда отрицательные тесты. Если точно так же брали волосы и гиподерму, то…»

Он свернул в компьютерную аудиторию — в ней по случаю обеденного перерыва было пусто. Можно было сделать запрос и с наручного комма, но — лучше с учебного. Тогда уж точно не вычислить, у кого из курсантов возник срочный интерес к методикам определения каннабиноидов в биологическом материале.

По всему выходило, что непутёвый пилот не курил марихуану и не потреблял ТГК в каком-либо ином виде по меньшей мере три месяца. Более раннее употребление определить было сложнее, не исключался ложноотрицательный либо недостоверный положительный результат. Который на суде приравнивался к отрицательному.

Кир покинул аудиторию, спустился на два этажа, изучил расписание и нахмурился. У него возникла ещё одна мысль, но проверить её пока не было возможности. Потому что группа Эйшита почти на целый день улетела на орбитальную тренировку.

Глава пятнадцатая. «Не жди меня, мама, хорошего сына…»

Возмутительная, в сущности, манера Роба садиться на угол стола и покачивать ногой могла бы вызвать антипатию, если бы молодой человек не улыбался при этом так, словно догадывался о загодя припасённом, но пока засекреченном подарке на день рождения. Лицо было под стать улыбке — простоватое, с вздёрнутым носом и широкими скулами. Если кто-то и вспоминал о том, что Роб когда-то учился на физфаке Университета, то только для того, чтобы добавить — «а по нему и не скажешь». А почему парень ушёл с третьего курса и поступил в Полицейскую Академию, и вовсе никто не знал — было только известно, что это случилось отнюдь не по причине плохой успеваемости.

— На стуле удобнее, — неодобрительно напомнил Джаред, отодвигая с края стола полупрозрачную модель космической яхты, любовно склеенную из ломанных инфокристаллов.

— Это тебе удобнее. А я себя буду чувствовать как на допросе.

Стул в крохотном кабинете, больше напоминавшем шкаф, был только один — для посетителей. Сам Джаред восседал в ортопедическом кресле с высокой спинкой.

— Это в тебе нечистая совесть говорит, — пробурчал он. — Или воспоминания о сопливой юности.

Отрываться от работы ему не хотелось, но и выставлять посетителя, даже не обозначив хотя бы символически готовности к общению, не следовало. Хорошие отношения с коллегами — один из инструментов успеха.

Нет, Джаред вовсе не был ни мизантропом, ни сухарём, просто вот именно сейчас его голова была занята другим.

— Тридцатку я тебе принёс, — Роб зашарил по карманам и наконец вытащил искомое. — Эх, жаль, ту самую, что ты мне дал, я проел… знал бы — сберёг и попросил автограф… на ней же.

— И ты туда же! Парни, вам не надоело?

— Не-а… — Роб рассмеялся, спрыгнул со стола и сделал шаг к выходу. — Ладно, не буду отвлекать… чистые руки, горячая голова, холодное сердце и больной желудок!

— Трепло, — проворчал Джаред себе под нос и активировал вирт-окно, которое из вежливости свернул на время разговора.

— Что? — не расслышал Роб, уже взявшийся за ручку двери. Обернувшись к Джареду, он вдруг присвистнул.

— Э, а вот его я знаю! Это именно он — арендатор того самого склада, где мы торчим уже вторую неделю.

За спиной капало. Лежавший на койке Тед не выдержал и обернулся.

Вода просачивалась сквозь не видимые глазом трещины, собиралась на низком потолке, затем её брюхо медленно набухало, и наконец, словно собравшись с духом, излишек жидкости отрывался от её поверхности, чтобы тяжёлой кляксой впечататься в мокрый пол. Шорох маленьких лапок, писк, возня, отдалённый вскрик — и снова тишина, разбиваемая только размеренным звуком падающих капель.

По плинтусу мелькнуло нечто пёстрое, охряно-рыжее, внезапно прыгнуло и спланировало к ножке стола, прошуршав тонкими крыльями. Крис, поджав пальцы босой ноги, прицелился и обрушил на насекомое тапок.

— Ага! — но ожидаемого пятна слизи вперемешку с хитиновыми обрывками под тапком не обнаружилось. — Вот же ж…

Похоже было, что сокамерник настроился на длительный постой: тапочки были не единственным предметом роскоши. Под койкой валялись тёплые носки, а главная ценность — серебристая пластина голопульта — сейчас трудолюбиво создавала вокруг стола трёхмерный серо-чёрный лабиринт с проблёскивающими по его стенам влажными дорожками и звучной капелью с потолка.

— Главное — не попасться на зуб Голлуму, — со знанием дела пояснил Крис. — И — нюхом чую: тут где-то завалялся артефакт…

— Тебе ещё не надоело? — спросил Тед. — Уступи ненадолго, а?

— Ладно, давай!

Крис встал с табуретки. Худой и востроносый, он казался младше своих лет — словно бы задержался в росте, оставшись навеки шестнадцатилетним, но в уголках серых прозрачных глаз уже собрались гусиные лапки морщинок.

Тед занял его место. В пещеры Мории его не тянуло. Курсант просмотрел меню и выбрал «Марсианскую битву».

Таких навороченных голоигр у него никогда не было.

Полусфера лобового стекла позволяла видеть и облака внизу, и прорывающие их шпили инопланетного города. Сбоку мелькнул хищный силуэт вражеского истребителя. Вираж, горка, пропустить ниже, зайти в хвост…

Симулятор внезапно показался нереальным до тошноты.

Тед убрал руки с пульта и откинулся на спинку стула. Его истребитель, потерявший управление, сорвался в штопор, тонко взвыл сигнал опасности…

— Ты чего? — удивился Крис, глядя, как курсант встаёт и подходит к окну.

Со стороны стола гулко грохнул взрыв.

— Эх, знаешь… я тебе про своего инструктора не говорил. Я иногда его ненавидел просто. Всё ему не так, сидит, как ледышка… А иногда думал — вот погоди, я тебе докажу! А сейчас… даже не знаю, как сказать. Всё бы отдал… да ладно, ни к чему это. Иди в свою Морию.

— Брось, — Крис говорил с тем же знанием дела, что и об игре. — По первому разу всегда муторно. А там тоже люди живут, приспособишься.

— Вот отберут у тебя «тоже люди» твою игрушку, по-другому запоёшь, — буркнул Тед.

— С этим-то? — Крис задрал рукав водолазки и сунул под нос курсанту цветную татуировку: змею, любовно сжимающую в своих кольцах нечто, похожее на жезл с нашлёпкой. Хорошо, что Тед опознал старинный джойстик, а то подумал бы неприличное.

— Ну и что? Такую тебе в любой подворотне смастерячат.

— Да? Да? — вот теперь сокамерник завёлся по-настоящему. — За подделку наколок знаешь что бывает? Знаешь? Не знаешь — помалкивай…

— Слушай, ты чего как блоха суетишься?

Но Крис снова напустил на себя солидность.

— Нет, — сказал он. — Там наших не трогают. Примета дурная. Вот один такой тронет, а потом глядишь — в личном деле возьмёт и появится код «склонен к побегу». Со всеми вытекающими. Или ещё что-нибудь. Друзья-то у всех есть.

Крис был хакером.

Тед прилёг на свою койку и потянул на себя тонкое одеяло: его познабливало.

Он закрыл глаза и сделал вид, что задремал.

«Зачёт же по войне сегодня, — вспомнил он вдруг. — Интересно, сочтёт ли Охренович пребывание в ИВС по подозрению в распространении наркотиков уважительной причиной для неявки?»

Подполковник Ахремович прославился тем, что одного из женатиков, опоздавшего к построению потому, что повёз свою половинку в роддом, отправил обратно за справкой. «Ну уж тут-то мне справку выпишут, уж так выпишут…» — мрачно пробормотал Тед — и невольно хрюкнул, вновь вспомнив знаменитый документ с формулировкой «пребывал в родильном отделении».

«Да что ж это я — Ахремович, справка…»

Тяжёлая дверь приоткрылась.

— Лендер, на выход!

«Ну вот, опять…»

— Садитесь, — следователь придвинул планшет и приготовился делать пометки. — С позавчерашнего утра у меня возникло несколько вопросов.

Созвучие фамилий — «ЛаВендер», «Лендер» — неприятно царапало, хотя в сущности на фоне всего остального это была мелочь. Но и сам служитель закона был неприятный — с прилизанными волосами и аккуратной щёточкой белёсых усиков над верхней губой.

Тед сел, чуть сстулясь, и приготовился отвечать — в прошлый раз речь шла о тонкостях выращивания конопли в гидропонной культуре, и ЛаВендер выспрашивал так дотошно, словно сам был начинающим гровером и пришёл за консультацией к коллеге-светилу.

Однако на этот раз того интересовало совсем другое.

— Скажите, когда именно вы прилетели на планету? Может быть, у вас сохранился билет или вы помните транспортную компанию, услугами которой воспользовались?

— Да не было билета, — буркнул Тед, ссутулившись ещё больше. — Я зайцем летел… а корабль помню, конечно. «Ассоль». А это-то вам зачем?

— И никаких свидетелей того, что вы прибыли именно на этом корабле, не было, — утвердительно произнёс Джаред, начисто игнорируя вопрос.

— Да нет, — с растущим удивлением сказал Тед. И мало-помалу, подгоняемый то одним, то другим вопросом, рассказал всё — и как его обнаружили, и как потом отрабатывал проезд бесконечной чисткой картошки и мытьём посуды — почему-то автоматизация кухонного труда на «Ассоли» была на уровне средневековья.

Потом следователя отчего-то заинтересовал Кир, и сбитый с толку Теодор отвечал на вопросы о первом впечатлении и о совместной прогулке, закончившейся вызовом флайера «Скорой помощи».

— Да вы что, чтобы Кир был зачинщиком драки? Такого просто быть не может. Да вы у кого угодно спросите — он тихий такой, и аккуратный. Даже не списывает никогда. Из принципа, представляете?

Тед хотел было продолжить расхваливать замечательные достоинства и товарищеские качества Кира, но смешался — большая часть того, что он мог сказать, относилась к области «списать всегда даст». Впрочем, Джареду тема явно наскучила.

— В прошлый раз вы говорили, что занялись выращиванием марихуаны потому, что хотели помочь знакомому и потому, что это показалось вам интересным, — напомнил следователь. — И что не собирались участвовать в продаже, более того — что ваш соучастник, Рей Томас Коннорс, выращивал марихуану для собственного потребления.

— Я не говорил «Рей Томас Коннорс», — бдительно уточнил Тед. — Я говорил «Краб».

— Вы имели в виду вот этого человека? — терпеливо спросил Джаред, показывая фотографию.

— Да, — неохотно признал Тед. Глупо было отрицать, что именно этот человек значился как главный квартиросъёмщик того самого помещения, где была обнаружена «тепличка».

— Рей Томас Коннорс, известный также как Краб, — по-прежнему терпеливо произнёс следователь. — А вас не смутило, что десять растений указанного сорта дадут по меньшей мере по двести грамм сухого продукта, и что такое количество явно превышает потребности одного, и даже двух человек?

— Так ведь часть растений могли оказаться мужскими, — со вздохом пояснил очевидную истину сын фермера. — Да и вообще — мало ли что? Какие-то семена могли не прорасти.

— То есть вы не планировали получать доходы от продажи излишков марихуаны?

— Да вы что, — искренне возмутился Тед. — Что я, маленький, что ли? Это же незаконно!

— А выращивание законно? — не удержался Джаред. При этом его глаза распахнулись с детским изумлением.

«Издевается, — с досадой подумал Тед. — Вот ведь…»

— Возможно, вы рассчитывали получить свою долю продукции для собственного потребления? — подсказал следователь, который, видимо, счёл свой вопрос риторическим.

— Да не нужно мне… ну то есть — нет, Краб предлагал, а я отказался.

Курсант вздохнул — разговор был тягостный и бессмысленный, но его надо было вытерпеть. Скорее бы всё кончилось… хоть как-то. Наверняка уже всё решено…

— А Краб — ваш хороший друг? Очень хороший?

— Да нет, просто приятель. Ну, нормальный мужик. Жалко, что так вышло.

— Вы с ним часто общались?

Тед подумал.

— Да не особо. Подрабатывали вместе, я к нему перед работой забегал, потом бригадир нас в космопорт отвозил. Раз в неделю, иногда два. Ну, когда тепличку завели — то почти каждый день, конечно.

— То есть до того, как завели тепличку, вы с ним общались только по делу? Может, отдыхали вместе?

— Было разок, — неохотно признал парень.

— И вы хотите сказать, что по просьбе не очень близкого знакомого вы оказались готовы нарушить закон и поставить под удар своё будущее? И ведь не просто помогли собрать установку, а ещё и принимали активное участие в уходе за растениями? Почему?

— Эх… Ну вы представьте, — видно, у этого ЛаВендера просто в голове не умещалось, что можно растить коноплю не для наживы или там кайфа от косяка. Ну, ясно — привык иметь дело только со всякими там… но, может, удастся всё-таки объяснить? — Вот — они растут… первые листики… нежные такие… ещё не семипалые… потом второй лист, третий… потом шишки, на них вблизи посмотришь — а они такие, с волосками, красота же неописуемая… и ждёшь урожая… — вдруг Тед вспомнил отца — как тот смотрит на яблоневые саженцы, нежно-зелёные, весенние.

— Допустим, — следователь, видимо, решил сменить тему. — И вы утверждали, что гидропонную установку собрали в сентябре текущего года, семена были высажены вами в начале октября, а до этого выращиванием конопли вы никогда не занимались.

— Точно, — подтвердил Тед.

— Тогда как вы объясните тот факт, что в складском помещении, снятом вами тридцатого сентября 2128 года, — Джаред покосился на распечатку, — были обнаружены четыреста растений конопли, а также необходимое для их выращивания оборудование, приспособление для сушки и пять килограммов продукции, расфасованной в пакетики по пять грамм?

— Бред какой-то, — честно сказал Тед. Подумал и добавил: — Ну точно бред… никакого складского помещения я не снимал.

— А если подумать? — мягко нажал следователь.

— Да вы что, — вскинулся парень. — Говорю же — на продажу выращивать не собирался! А четыреста растений — это… это же…

Он задохнулся. Сейчас ему явно «шили» нечто гораздо более серьёзное, чем то, что казалось почти невинной забавой.

— Не собирались. Потому что считали, что это незаконно, — понятливо кивнул Джаред.

— И не только, — отчаянно выпалил Теодор. — Да не буду я зарабатывать, выращивая урожай! Да поймите… я же… ну я со своей планеты уехал — чтобы не быть фермером! И чтобы после этого…

— А вы не хотели быть фермером? — заинтересовался следователь.

— Ненавижу сельское хозяйство, — с мрачной убеждённостью буркнул Теодор.

ЛаВендер откинулся на спинку стула.

— Да неужели… — пробормотал он, снова распахивая глаза.

— Да вы просто не понимаете, что это такое, — Тед уже отчаялся убедить собеседника. — А это же совсем другое!

— Которое «это» другое? — на лице следователя появилась лёгкая оторопь.

— Это, — пояснил Тед. — Конопля — другое. А сельское хозяйство — такое. Всю жизнь жить от урожая до урожая… в земле копаться… думать то об удобрениях, то о плодожорке…

— Ну да, ну да. А это — совсем другое. Думать то о питательном растворе, то о листовёртке…

Тед вздохнул. Объяснить не удавалось.

— Фермер от всего этого зависит, — сказал он. — Ну… всё время считает. Какие брать удобрения и почём. Сколько раз обработать поле от фитофтороза — три или два. Три лучше, а два дешевле. Какими будут цены. Окупятся ли затраты. Вот этого-то я и не хочу.

— Ну… — протянул ЛаВендер, — что касается конопли, то тут затраты окупятся всегда.

— Вы что, пытаетесь убедить меня этим заняться? — не выдержал Тед. — Сказал же — нет.

— Хорошо, — сказал Джаред, откидываясь на спинку кресла. — Думаю, у меня ещё будут к вам вопросы. Но пока вы можете вернуться к вашим занятиям в Академии. В течение предварительного следствия я настоятельно прошу вас не покидать город и тем более планету и не менять место жительства. Это может повлечь за собой более строгие меры. Пожалуйста, внимательно прочтите и подпишитесь.

— У нас бывают орбитальные тренировки, — предупредил курсант.

— Орбитальные тренировки не являются переменой места жительства, — педантично разъяснил следователь. — Но об их расписании вам тоже следует мне сообщать.

Тед вывалился в коридор и обессилено перевёл дыхание. Положение явно становилось серьёзнее — тут не только из Академии загремишь, тут всё куда круче…

За дверью кабинета Джаред ЛаВендер вытер вспотевший лоб. Психологические выверты некоторых подследственных не переставали удивлять.

Впрочем, Джаред чувствовал, что этот высокий смуглый курсант не врал. Склад был снят на паспортную карточку, номер которой значился как аннулированный, и Теодор Лендер своевременно заявил о его утрате. Кроме того, в самом помещении не было найдено никаких следов того, что парень там бывал. Но проверить было надо… к сожалению, на то, чтобы связаться с «Ассолью» и затребовать выписку из бортового журнала, потребуется время, а вот что касается этого Кирилла… сейчас вернётся Дамиан, расскажет.

Тед принял из окошка куртку, нацепил комм и распихал по карманам мелочи.

— В камере ничего не осталось? Если осталось, сотрудник проводит.

— Осталось, — вспомнив про бандану, сказал Тед. Заодно и с Крисом попрощается.

Прощание вышло недолгим.

— Что, подписку взяли? — понимающе спросил Крис. — Твои дела идут на лад?

— Как же, на лад. В задницу они идут, — проворчал Тед. — Не пойму чего-то…

Рассказывать про «плантацию» он не собирался.

— Ну, может, ещё вырулишь. Ладно, бывай. Удачной сессии.

— Какая ещё сессия? Тут трепыхайся, не трепыхайся… Так и так вылетать.

— Э, нет, — хакер даже развернулся вместе со стулом. — Ты что, сдурел? На суде любая мелочь сыграть может. Тебе сейчас землю рыть надо, а сессию сдать. Одно дело, когда судья видит перед собой патлатого неряху, вылетевшего из учебного заведения по неуспеваемости, и совсем другое — когда перед ним стоит прилежный курсант, ненароком вляпавшийся в неприятности. Тебе сейчас каждая зацепка важна. Понял, нет?

— Понял, — буркнул Тед. Резон в словах Криса, несомненно, был. Но до чего же тоскливо…

— Привет, — бросил Тед, заходя в комнату.

— Тебя отпустили? — поинтересовался Кир.

— Подписку дал, — пояснил Теодор, начиная стягивать рубашку.

Кир прошёлся по комнате. Он хотел было сказать — «эх, как это тебя угораздило?» но было слишком понятно, «как». Вторым побуждением было сказать: «Ну говорил же я тебе, дубина!..» — но это показалось неуместным.

— Ну ты и влип, — сформулировал он наконец.

— Сам знаю, — и Тед скрылся в душевой, чтобы прервать разговор.

— А про тебя тут выспрашивали, — сообщил Кир сквозь дверь. Тед немедленно высунулся снова.

— Кто выспрашивал?

— Молодой какой-то, представился сотрудником полиции. Про твой потерянный паспорт в основном, ну и ещё по мелочи…

«Мелочи» заняли почти полтора часа, Кир чувствовал себя измочаленным, к тому же был голоден и сердился.

— Про паспорт? Что им дался этот паспорт… меня тоже спрашивали. Только я подумал, что под тебя копают, — Тед сел на койку, сосредоточенно размышляя, и вдруг заметил:

— Э, ты что, решил-таки выполнить свою угрозу?

— Какую угрозу?

— Ты говорил, что когда-нибудь у тебя лопнет терпение, и ты наведёшь порядок на моём столе. Слушай, Кир, ну… нашёл время меня воспитывать!

— Делать мне больше нечего, — буркнул Кир. — Нет, тут приходили с ордером, им комендант комнату открывал — это во время занятий было… так навели такой беспорядок, что я понял — тебе есть куда расти! Ну, я подобрал всё и сложил…

— Так… — Тед лихорадочно выдвинул подозрительно свободный ящик, перебрал стопку распечаток и журналов, затем растерянно посмотрел на Кира.

— Всё на месте… ну, если не считать пивных крышек, — встревоженно признал он. — Не может же быть, что приходили за ними?

Кир фыркнул.

— Носки, пакеты из-под чипсов и крышки выкинул я, уж извини. И если они изъяли что-то из этого хлама, теперь не установить, что именно.

— Зачем ты выкинул крышки? — возмутился Тед. — Там на них рисунки, и, если собрать полный комплект, можно выиграть календарь с космобайками!

— Тьфу, — Кир сел на стул напротив приятеля. — Я тебе о серьёзных вещах говорю!..

— Я тоже. Я под следствием, на меня вешают целую плантацию, о которой я ни сном, ни духом, я пропустил три дня занятий, меня наверняка вышибут из Академии, и ты выкинул мои крышки.

Почему-то последнее обстоятельство показалось особенно обидным.

— Ты лучше подумай, что они могли искать.

— А у меня искать нечего, — Теодор пожал плечами и перебрал стопку снова. — О! Ты же сам сказал — паспорт… но кому нужен старый недействительный паспорт?

— Слушай, а зачем ты вообще его сохранил? — спросил Кир. Вид у него стал отрешённый и задумчивый.

— Ну, это было прикольно… вот смотришь на него — и думаешь: «Где ж ты, милый, шлялся всё это время? Кто ж тебя предъявлял?»

Двое парней уставились друг на друга.

— И правда — кто? — спросил Кир.

— Кэри, — сазал Тед.

— Что — Кэри? Предъявляла?

— Нет, Кэри может вспомнить, что возвращала мне паспорт.

— Ну а ты что? — Кир сосредоточенно покусывал ноготь.

Разговор получился длинным. Рекреационная зона оказалась занята, и Кир предложил прогуляться — ответив на возмущённый вопль Теда «Да почему не тут?» коротким «Мне на ходу думается лучше». Но ходить долго почему-то не захотел, выбрал скамейку неподалёку от бронзовой парочки, бесконечно переживающей миг расставания, и теперь слушал, лишь изредка коротко взглядывая на приятеля.

— Ну а я не сообразил даже. Если вдуматься, он ведь не сказал, что то помещение снято по этому самому паспорту. Я думал, такие вещи автоматически отслеживаются. Ну, то есть, если паспорт недействителен, то и воспользоваться им нельзя.

— Да нет. Часто с паспорта просто данные списывают. Тогда главное, чтобы на карточке все защитки были подлинные.

Тед облегчённо выдохнул и даже улыбнулся.

— Тогда и правда, выходит, то помещение сняли по недействительному паспорту. Но тогда всё просто — я-то тут при чём?

Да уж, для приятеля вечно всё было просто. А Кир испытал мимолётное дежа-вю. Это было похоже на тренинг логического практикума — выдвижение гипотез и поиск способов их проверки. К тому же он припомнил кое-что из слышанного раньше, ещё до поступления в Академию.

— Ну, есть возможность, что об утере паспорта ты заявил для вида, а сам спрятал его… в ящик стола, ну и…

— Кир, да ты что! Да мы же вместе… ну, тогда…

— Я знаю. А теперь представь на моём месте человека, которому по должности положено проверять всё. Вот меня спросят. Что я могу сказать? Что на нас напали, что я видел, как у тебя обшаривали карманы. Всё. Подтвердить, что у тебя взяли именно паспорт, а не фотографию любимой девушки, я уже не смогу.

— Я проходил таможенный контроль, — вспомнил Тед. Видимо, его мысли работали в сходном направлении.

— И что это нам даёт? Я ведь могу влёт придумать пяток схем, по которым человек живёт в городе, заводит нужные контакты, а потом светит паспорт в космопорте и в тот же вечер заявляет о его утрате. А спустя месяц снимает по этому паспорту помещение. Ты, когда на разгрузки ездишь, как на территорию попадаешь?

— Через служебный вход по временному пропуску.

— Ага. Ну а если захочешь пройти, минуя контроль?

— Ну… тоже можно.

— Вот именно.

Тед подумал.

— Не слишком сложно? — спросил он. — Ради четырёхсот-то растений?

— А почему нет? Сколько урожаев можно вырастить за год с лишним? И потом, а ты уверен, что этот склад — единственный?

Тед только пожал плечами.

— Значит, твои слова должны быть подтверждены. Жаль, ты не по билету прилетел, но, по крайней мере, есть запись в бортовом журнале. Спросят Кэри. Поднимут больничную карту. Ну и так далее. В помещении будут искать твои отпечатки, следы твоего пребывания. Но раз ты тут чист, то рано или поздно оправдают. Кстати, будешь Кэри звонить — лишнего не трепи. Ну там, люблю-целую… а вообще, поаккуратнее.

— Шпионские страсти разводишь.

— Нет, почему? Смотри. Стало известно, что по твоему паспорту снято то помещение, этот самый паспорт нашли у тебя в ящике, а тебя слегка порасспросили и отпустили. Вывод?

— Что-то это чересчур всё-таки, — Тед свёл брови к переносице, соображая. — Все говорят, прослушка, прослушка… всех не прослушаешь.

— А всех и не надо. В интересах следствия много чего возможно. Раз закон это предусматривает, и ты предусмотри.

— Бли-и-и-н… А может, ты и прав… Ну почему ты об этом подумал, а я нет?

— Потому что я вообще имею свойство думать, — сердито сказал Кир. — А ты, похоже, нет, раз связался с этой пакостью.

— Ну почему сразу пакость? — возмутился Тед. — Ну ладно, законы — законами, но по большому счёту ведь эта штука безвреднее, чем алкоголь. И про зависимость — всё враки. Я же не получил. И вообще, ею даже лечатся.

— Ага, знаю. У меня одноклассник был… ну и вот — ему было нужно обезболивающее. Ревматоидный артрит. Так его мать Бога благодарила, что Он создал эту траву. А ведь у нас на неё цены были — зашибись. По десять галактов за дозу, а в месяц это, как ни крути, три сотни. Но ведь не всем оно нужно как лекарство. Родители у многих с ума сходили, хотели, чтобы их детки выучились и свалили с этой планеты. А те считали, что и сами всех умней, что зависимость формируется медленно, что это лёгкий наркотик, соскочить всегда успеют. А потом оказывалось, что им и не надо ничего — ведь это так просто, не решать свои проблемы, а покурить травки и расслабиться, как будто их и нету. А затем дорога у них одна — идти работать в карьеры, на добычу кварца, как и многие до них. Высокая зарплата, да. Как раз на каждодневную дозу и чуть-чуть на пожрать. И капелька надежды, что завтра будет иначе. Потому что — я же не наркозависимый, нет. Я могу соскочить в любую минуту. Только, Тедди, кто не привык решать свои проблемы — тот уже и не привыкнет. Это психологическая зависимость, не физиологическая, нет. Но она и страшнее. А потом у них в тридцать пять силикоз. Ты знаешь, что такое силикоз? Это когда лёгкие забиты песком, и их выкашливаешь вместе с песком, и сплёвываешь песком, а дышать нечем. Потому что вместо лёгких — сплошные рубцы, и в сорок у здоровенного дядьки одышка, даже когда он сидит. Или лежит. И никаких накоплений на старость. А уж о том, чтобы оплатить новые лёгкие, и вовсе речи нет.

Кажется, Тед впервые видел приятеля таким. Он знал, конечно, что на родной планете Кира добывали сверхчистый кварц — но не задумывался, как это выглядит. А теперь Кир говорил об этом — так резко выплёвывая слова, будто те самые лёгкие.

— А ты?

— А я решил, что у меня есть цель. И у тебя тоже есть. Вот и добивайся её, не ставь под угрозу свою мечту.

Тед помолчал, обдумывая.

— Не понимаю, — сказал он. — Вот у нас я просто не замечал, чтобы вот так… ну, то есть, было, конечно, слухи ходили… а у вас, говоришь, этого полно было. Почему?

— А у нас разрешено медицинское выращивание, — с издёвкой пояснил Кир. — По рецепту — пожалуйста. Или по лицензии. Ну и… понимаешь, ведь это деньги. Большие. Правительство может сделать одно из двух — или запретить наркотики, а потом тратить деньги на контроль за выполнением запрета, или разрешить — ну, конечно, ограниченно и по рецепту, и, конечно, для блага населения, кто бы сомневался — и получить в бюджет триллионы галактов за счёт налогов. Ладно, — закончил он. — Ночь уже. Скоро двери закроют, идём.

Будущий навигатор поднялся со скамейки. В молчании дошли до громадного куба общежития, поднялись на этаж. Кир всё так же молча, углубившись в свои мысли и только иногда резко выдыхая, разобрал койку и начал переодеваться. Тед, которому тоже было о чём подумать, всё-таки занял душевую. Когда он вышел, свет был уже погашен.

— Спокойной ночи, — донеслось со стороны койки напарника.

— Ничего себе, спать, после таких разговорчиков, — откликнулся Тед. — Ох ты ж, кстати, а про Эйшита что-нибудь слышно?

— Дался тебе этот Эйшит… — буркнул Кир. — Его уже три дня на занятиях не было. И всю его группу перетрясли на предмет наркотиков. Ромнера задержали. Всё, я сплю. «И Босса не предупредить, — подумал Тед. — Вот чёрт…»

— А Эйшит говорил, законы для слабаков, — вспомнил он.

— А я тебе говорю, дуракам закон не писан. Ты спать будешь наконец?

Глава шестнадцатая. Привыкни и живи

— Тед, подъём.

— М-м…

— Тед!

Курсант повернулся, вытянулся и снова затих.

— Тед, ты меня задерживаешь.

На этот раз сокомнатник приоткрыл глаз и возмущённо уставился на приятеля. Второй глаз оставался закрытым.

— Это чем?

— Не буду собираться, пока ты не встанешь. И тогда мы опоздаем оба. У тебя зачёт по статистике.

Тед сел, по-прежнему держа открытым только один глаз.

— У-у…который час? — простонал он.

— Это унизительно, — сообщил курсант через пять минут, вываливаясь из душа.

— И что, столько мучений только для того, чтобы понравиться судье? — вопросил он, застёгивая рубашку.

— Почему? — не понял Кир, подсовывая напарнику под нос кружку с кофе.

— Так всё равно же теперь выгонят. «Основаниями для отчисления являются…» В общем, являются. Мои действия. Статья такая-то, пункт не помню, какой. И я должен это делать, только чтобы понравиться какому-то старому хрычу!

— Тебя ещё не выгнали, — напомнил Кир.

— За чем дело стало? — буркнул Тед. — Ненавижу трепыхаться, чтобы создать видимость!

— Ну, выгонят — так выгонят, а иначе получится, что не тебя выгнали, а ты лапки сложил.

— Сложил лапки?! Сложил лапки… — Тед метнулся к шкафу за кителем. — Не дождётесь! Э, — он внезапно остановился. — Слушай, Кир, я не готов!

По матстату был всего лишь зачёт, но Нора вечно превращала его в форменный экзамен.

— Почему? Почти готов. Галстук только не забудь.

— Издеваешься? К зачёту не готов!

— Что такое среднее квадратическое отклонение?

— Это как кучность стрельбы. Если центр мишени — это математическое ожидание, а каждый выстрел — конкретное значение признака, то… то… — Тед запутался в метафоре и замолчал. — Но это только если прицел не сбит, — добавил он после некоторого раздумья.

— Ясно. На, держи, — будущий навигатор рывком выдвинул ящик и сунул в руки напарника стопку листов. — Разберёшься, да?

— А то! — повеселевший Тед сунул конспекты под брючный ремень и одёрнул одежду. — Нормально!

Тед всё же пришёл последним: Онгой, как всегда, уже сидел за третьим столом слева и лихорадочно листал конспект, Сэл — за первым, рядом с Виком, Аанден — в среднем ряду прямо напротив преподавательского стола. На звук открываемой двери она повернула голову, качнув хвостом из туго заплетённых косичек.

— О-о, Те-эдди!

Упала тишина. Сэл, обернувшись, уронила руки на стол. Воздух словно раскалился и застыл.

— Привет, — преувеличенно бодро произнёс Тед.

— Привет, — пробормотал Дим и покраснел. А Шуон, сведя брови домиком, шумно вздохнул.

— Хорошо, что не опоздал, — буднично сказал Онгой. — Ты как вообще, в состоянии?..

И в этот момент взлетевшая с места как стартующая ракета Сэл, подскочив к Теду, с ходу впечатала ему под дых остренький кулак.

— Идиот!

— Э… я тоже скучал, — выдохнул Тед, как только смог говорить.

Напряжение слегка спало.

— Скотина! Ты вообще в курсе, что нас из-за тебя прогнали через наркотесты?

— Но ведь ничего такого?.. — это была неловкая попытка пошутить, и она явно не удалась.

— Разумеется, нет! — рявкнула Сэл. — Ещё чего!

И замахнулась снова. Но на этот раз её кулак непостижимым образом встретился с ладонью Онгоя, твёрдой, как доска.

— Тише-тише-тише… Брэк! Всё, хватит! Ладно тебе, Сэл, — со сдержанной силой в голосе произнёс он. — Насчёт выданной тобой характеристики я полностью согласен. Но если ты отобьёшь Теду печёнку, он сейчас на законных основаниях отправится в лазарет. А это легче, чем сдавать матстат.

— О, точно! — оживился Тед. — Сэл, а давай ты…

— Обойдёшься!

Обстановка окончательно разрядилась, и первым не выдержал Шуон — фыркнул, а затем зашёлся в хохоте. Сэл и Онгой, наполовину сердясь, тем не менее присоединились к нему. Остальные тоже задвигались, послышались смешки. Но кое-кто по-прежнему сохранял серьёзность, Отто Шефер хмурился, Аанден выглядела скорее задумчивой.

— Ну и что тут весёлого? — возмутился Вик. — Да он же нас подставил всех! И вы ему вот так вот… посердились, и ладно?!

— Поганая история, верно. Только — не преувеличивай. Ты-то наркотой никогда не баловался, так как и в чём тебя тут можно подставить? — веско возразил Шефер.

— Знаешь, если человек не просчитывает последствий, рано или поздно подставит не только себя, но и других, — припечатал Вик.

— Да вы что, ребята, — потрясённо начал Тед. И одновременно с ним Дим выкрикнул: — Вик, не надо!

— Дим, вот ты первый и наколешься. Сознательно Тед тебя не подведёт, уж конечно. Но…

— Брось. Тед — хороший товарищ, — высказался всё ещё посмеивающийся Шуон. — Но по шеям заслужил, что и говорить.

— Да Тед иной раз и сам не знает, что сделает пять минут спустя. Я и вчера говорил, и сегодня повторю. Это всё равно что на мине сидеть.

— Воин, покрывший себя позором, должен три дня соблюдать очищающий пост и пребывать в одиночестве, — внёс свою лепту в обсуждение Хахтанг.

— Ну так я же… — сказал Тед. На этот раз хохотом грохнули все, и даже Вик усмехнулся.

— Я сказал что-то не то? — растерянно уточнил центаврианин.

— Так, ладно, — Онгой провёл ладонью по глазам. — Помитинговали — и будет. Тед за себя ответит ещё, это никуда не денется. А сейчас надо сдать зачёт.

Он обвёл курсантов взглядом, задержав его на Вике. Тот пожал плечами с видом человека, остающегося при своём мнении, но не желающего обострять отношения.

— Тед, и тебе тоже. Я тебя спросил — ты готов или нет?

— Ну, у меня есть кировы конспекты, — сообщил Тед.

— Понятно. Тогда пойдёшь отвечать последним. И закончим на этом.

Дверь открылась, и в аудиторию вошла Нора Ауэрбах, седая и невысокая, но прямая, как указка. Она задержалась у своего места, легко положив кончики пальцев на спинку стула и оглядывая возбуждённую аудиторию. Отто поспешно слез с подоконника. Остальные зашевелились, сосредотачиваясь, переключаясь на более срочное, и притихли.

— Добрый день, — негромко сказала преподавательница. — Первые шесть человек могут пройти в соседнюю аудиторию и взять билеты. Остальные будут приглашены позже.

Онгой оглянулся.

— Чур, я первый, — торопливо сказал Дим. Отто, пожав плечами и кривовато улыбнувшись, последовал за ним. Вик переглянулся с Шуоном, энергично кивнул, оба встали и тоже двинулись к выходу — Шуон по дороге продолжал заглядывать в свои конспекты и оставил их только у самой двери.

— Была-а не была-а, — Аанден махнула рукой и тоже встала.

— Сэл, ты как? — спросил Онгой.

— Я попозже.

— Ладно.

— Ещё один человек, — напомнила Ауэрбах.

Хахтанг спокойно поднялся с места.

— Отлично, — преподавательница прошла следом за центаврианином и закрыла за собой дверь.

Сэл коротко глянула на Онгоя, дождалась, когда Тед сядет, и устроилась рядом с ним.

— Давай свои конспекты, — деловым тоном сказала она. — Посмотрим, что у тебя в голове, кроме ветра.

На этот раз в крохотном кабинете разместились сразу пятеро: стул для посетителей на правах дамы оккупировала Ксения, Роб занял подоконник, а Дамиан — повадками и статью напоминавший медбрата из психушки, и к тому же стриженный так коротко, что были видны неровности черепа — выдвинул из стены пару сидений, попробовал одно из них на прочность, осторожно разместил свою пятую точку и только после этого предложил Алексу жестом занять второе. Джаред прикоснулся лопатками к спинке своего кресла, чересчур явно превосходящего по своей комфортабельности остальные посадочные места. Что ж, кресло было маленькой слабостью и одновременно необходимостью — старая травма позвоночника время от времени давала о себе знать.

— Бывают в жизни совпаденья, — задумчиво продекламировала Ксения.

— И кто-то жрёт моё печенье… — откликнулся Роб. — Я про вас. Как это получилось, интересно, что арендатор НАШЕГО склада оказался ВАШИМ задержанным?

— Задерживать надо было быстрее, пока конкуренты не опередили, — с милой улыбкой сообщила девушка. Роб только хмыкнул, но дальнейший обмен шутками не поддержал.

Совпадения в жизни бывают, это известно всякому. Когда Роб был ещё студентом физфака, у них на курсе учился парень. Начал ухаживать за первокурсницей — обычное дело, летом решили отдохнуть вместе. По дороге задержались на Селене — там у девушки жила тётка. Престарелая родственница, восхищённая обаятельной парой и изголодавшаяся по вниманию, весь вечер потчевала молодых людей чаем с абрикосовым вареньем и семейными фотоальбомами. Одна из фотографий показалась парню знакомой — мальчишка с ободранными коленками демонстрировал полуметровую рыбину и улыбался до ушей. «Так это же Юрочка, сын моей двоюродной сестры Риты», — пояснила дама. Двое студентов оказались четвероюродными братом и сестрой. «Не мир тесен, а слой тонок, — величественно провозгласила тётушка. — Склонность к науке у нас в роду закреплена генетически!»

Всё это, конечно, было очень мило, но…

— Иногда то, что кажется совпадением, на самом деле — тенденция, — высказался Роб. — Просто для её выявления недостаточно данных.

— А чем тебе не нравится вариант, что этот Лендер и на самом деле потерял паспорт, а затем по нему был снят этот склад?

— Так, — Джаред, на правах старшего, решил, что обмен мнениями пора упорядочить. — Давайте по очереди. Итак. Четверокурсник Лётной Академии Эйшит Ремм, по совместительству — мелкий распространитель марихуаны, показал, что его поставщиком был некто Герхард Блаум, он же — Босс. Бригадир чёрных грузчиков Космопорта.

— Контрабанда? — предположил Роб.

— Посмотрим. Ремм жил не на территории Академии, что для него, несомненно, было удобнее, но на то, чтобы снимать квартиру в одиночку, средств у него всё же не хватало. Его компаньон — точнее, человек, на чьё имя была оформлена квартира — Рей Томас Коннорс, он же Краб — был задержан дома, вместе с Лендером, который навещал его почти каждый день, и одновременно с Реммом, Как вам уже известно, на квартире был обнаружен гроубокс, но это мелочёвка, и к тому же эксперты уверяют, что эта трава не имеет отношения к той, которую продавал Ремм. Другой сорт, другие микропримеси…

— А у них действительно был «Сильвер Сторм»? — перебил Роб.

— Да. А что?

— Да, собственно, ничего. Проверить хотел. Могу, значит, и по монитору определять…

— Это хорошо — наставительно сказал Джаред. — Свидетельствует о профессионализме. И, поскольку у Эйшита нашли не «Сторм», а «Риал Самарканд»…

— «Самарканд» становится популярен — заметил Алекс. Вот и у нас… Слушай, а пришли нам этот твой анализ? От греха?

— Конечно, — Джареда прервали второй раз кряду, но он был само терпение. — Так вот. На основании этого я склонен считать, что гроубокс — это инициатива Коннорса и Лендера. Тем временем Академия начала свою внутреннюю проверку, и за эти четыре дня прислала нам ещё троих — но это мелкая сошка, покупали траву у Ремма, и больше ничего не знают. Ну а что касается истории с утраченной паспортной карточкой Лендера… Дамиан, пожалуйста, введи наших коллег в курс дела.

Дамиан осторожно шевельнулся, пожимая плечами.

— Звонок с комма случайного прохожего подтверждён. Номер комма зафиксировали в городской диспетчерской «Скорой», он принадлежит господину Томасу Гуммелю. Тот подтвердил, что действительно, вызывал «Скорую» для двух таких приличных молодых людей, эти хулиганы совсем распоясались, куда смотрит полиция и на что идут налоги, ну и так далее. Какого это было числа — естественно, не помнит, но место указал точно. Выписка из истории болезни, заведённой в городской клинической больнице, — Дамиан привстал, выкладывая на стол перед Джаредом пару скреплённых листов, — здесь. А это — из госпиталя Академии. Со вторым парнишкой, Кириллом Спиваковым, я тоже беседовал, — на стол улеглась целая стопка листов. — В общем, всё совпадает. По словам Кирилла, полгода спустя паспортная карточка чудесным образом вернулась. Её нашли в помещении одного из банков. Решили, что клиент уронил случайно.

— А в каком именно, он, часом, не запомнил? Уж очень гладенько всё, — подал голос Алекс.

— Запомнил. «Инвестпромбанк». Дело в том, что Теодор Лендер с тех пор поддерживает отношения с той сотрудницей, которая, собственно, этот паспорт и нашла. Так что похоже, он тут и правда ни при чём. Но запрос на тот корабль, которым он прибыл, мы всё же отправили.

— Тут ещё такое дело, — подала голос Ксения. — Я порылась в архиве, таких нападений в том районе было три подряд. Брали каждый раз какую-нибудь мелочь и документы. Думали на местную шпану, но потерпевшие никого не опознали. Потом прекратилось как по волшебству. Тогда я запустила поиск по городу…

Роб присвистнул.

— Бесполезняк.

Ксения улыбнулась.

— Смотря как задать условия. В общем, сходство обнаружено в двадцати пяти случаях, небольшими сериями в разных районах. Но ясное дело, эти ребята не на себя работали…

— Ну ясно, а для нас зацепок опять никаких, — уныло произнёс Алекс. — Так я и знал.

Джаред шевельнулся, но Ксения его опередила.

— Ты всё же расскажи, что и как, — предложила она.

— А всё просто, — буркнул Алекс. — Пальчиков нет. Ну, то есть, не совсем — но старые и смазанные, возможно — вообще левые. Оно и неудивительно, среди оборудования найдена пачка одноразовых перчаток, знаете — пластиковые такие, как в точках общественного питания. Использованных, что характерно, тоже нет: осторожный, зараза, уносил всё с собой. Химикаты расфасованы по стеклянным банкам с этикетками «огурцы маринованные острые», местного производства. Названия реактивов написаны чёрным перманентным маркером. Ну, то есть, если бы они в заводской упаковке были, а так — ни номера партии, ничего. Ну, значит, даже не понять, через какие магазины шла продажа. Хитрый, сволочь.

— Или брал реактивы там, куда их привозят в больших расфасовках, — Ксения слушала внимательно, выпрямив спину, приподняв подбородок. Роб напомнил себе о деле и отвёл взгляд — теперь он разглядывал полупрозрачную модель яхточки на краю стола.

Алекс кивнул.

— Правда, всё же не уберёгся — кое-какой биоматериал собрать удалось. Но это же надо иметь с кем сравнивать… Мы думали, он хоть ухаживать за своей плантацией припрётся, а там полная автоматизация: есть подключение к водопроводу, как только вода понижается до отметки, срабатывает долив… Так что скоро уже десять дней как сидим и пялимся посменно, и будем сидеть до посинения.

— Погоди-погоди, — заинтересовался Джаред. — И сколько раз он уже срабатывал? Долив?

— А мы почём знаем.

— Так узнайте, — Джаред ухмыльнулся. — Возьмите пробу раствора, пошлите в лабораторию. Доливать до бесконечности водой нельзя, тут целая наука: время от времени надо заменять питательный раствор. Мне тут целую лекцию довелось прослушать. И сдаётся мне, консультантом я вас обеспечу.

— То есть… — протянул Роб. Джаред кивнул.

— Он должен был прийти в определённый день. Ну, плюс-минус сколько-то. Если не пришёл — возможно, вы его спугнули.

— А с биоматериалом что? — заинтересовалась Ксения. — Что-то мне не верится, парни, что вы только в засаде сидели и в мониторы пялились.

Роб пожал плечами.

— Мужчина, белый, волосы русые, коротко стриженные, глаза серые, рост — средний или чуть выше, возраст — предположительно около пятидесяти, кожа сухая, но ни кремами, ни лосьонами не пользуется, курит марихуану, но нерегулярно. Старые записи с видеокамер складского комплекса хранятся не более полугода, мы рассортировали изображения — съёмщики помещений, персонал и посетители. Из посетителей оставили тех, кто там бывает более-менее регулярно, не реже раза в две недели… если этот твой консультант поможет определиться со сроками точнее, будем рады. Но наш клиент может оказаться в любой из групп, а посетители документов при входе не предъявляют, и составить их список по изображениям… в общем, за это мы ещё не брались.

— А после составления списка вы упрётесь в Закон о неприкосновенности частной жизни, параграф пятнадцатый, «О тайне генетических данных», — предсказал следователь. — Но да, по крайней мере будет с чем работать дальше. Ну а мы пока займёмся космопортом.

— Да что вы там нароете, — проворчал Алекс. — «Мы ничего не знаем, грузили — было дело, ящики-мешки какие-то, наше дело маленькое, бери больше — таскай дальше…»

— Спасибо за оптимизм, — сдержанно произнёс Джаред.

К тому моменту, когда Тед наконец взял билет и сел готовиться, у него уже возникло ощущение, что интегралы, квадратные корни, сигмы, гаммы и эпсилоны вытеснили мозги и теперь щекочутся и толкаются в черепушке, просясь на волю.

Задача оказалась настолько лёгкая, что курсант перечитал её трижды, выискивая, в чём подвох. Однако никакого второго дна не нашёл — похоже, следовало просто сложить вероятности.

Второй вопрос билета — про дисперсию и выборочные средние — тоже был несложным. А вот первый…

Тед поглядел на преподавателя. Нора склонилась над записями Сэл — та водила кончиком розового ногтя по строчкам, негромко поясняя ход решения. Парень расстегнул пуговицу кителя и попытался нащупать спрятанные под брючным ремнём конспекты, но только протолкнул их кончиками пальцев глубже. Тут Тед поймал взгляд Норы — улыбаясь загадочно, как Джоконда, та продолжала выслушивать Сэл, но смотрела прямо на него. Тед нахмурился и начал черкать стилосом. Придумают же — минимаксная оценка!

Сэл закончила ответ, теперь была его очередь. Курсант встал, с ужасом ощущая, как плотная стопка пластиковых листов, скользких и жёстких, сдвигается куда-то вниз, в брючину. Скособочившись, чтобы прижать их рукой и не дать произойти непоправимому, Тед двинулся к преподавательскому столу.

— Лендер, да достаньте же вы наконец шпаргалки, смотреть больно на ваши мучения!

— А можно, да? — обречённо спросил Тед, запуская ладонь под пояс и вытаскивая продукт Кирова усердия.

— Можно, можно. Либо вы знаете, либо всё равно не помогут. Ибо сколько ноль не умножай… Присаживайтесь. Итак?

Когда взмокший Тед вывалился в коридор, он обнаружил подпирающих стену Дима, Онгоя и Сэл. Тед поймал их взгляды и ухмыльнулся.

— Пять минут позора.

— Двадцать, — поправила девушка.

Кэри проводила клиента и глянула на вирт-окно. В уголке уже отражался очередной значок — за день следовало выполнить определённый объём работы, и пока она шла в графике.

За время её разговора с клиентом комм принял вызов от Теда — ну наконец-то объявился!

Девушка нахмурилась, но тут же, поймав себя на этом, придала лицу выражение спокойной доброжелательности. Если часто хмуриться — появятся морщины, так ей говорила мать. Тедди был хорош, очень хорош. Рослый красавец-курсант, рядом с которым она чувствовала себя иррационально защищённой… хотя кого сейчас могут защитить широкие плечи и накачанные мышцы? Но всё равно… когда Тед легко, но очень уверенно клал руки на её плечи и, смеясь, наклонялся к уху, внутри пробегали сладкие мурашки, в животе разливалось горячее, а дыхание перехватывало.

«Ну ты, мать, пропала», — говорила её подруга, Розанна, и понимающе усмехалась. А Тед появлялся, принося сногсшибательные цветы, его глаза сияли шальным блеском, и Кэри, оглядываясь, видела, как поневоле смягчается взгляд миссис Стовенс и как лицо охранника Билла становится по-особому бесстрастным.

«Красивая пара», — так о них говорили.

Она уже готова была к противостоянию с родителями, накручивала себя, собираясь с силами перед серьёзным разговором — но всё обошлось. Папа сказал, что полагается на её благоразумие, и что такой брак можно использовать для поддержания имиджа… дочь того самого Арне вышла замуж за простого пилота, ага. Слегка скандально и очень, очень демократично. Ну а там посмотрим. Со временем можно устроить мужу хорошее распределение и обеспечить карьерный рост — и, наконец, любая пешка в руках умелого игрока может стать ферзём, верно?

Выйти замуж за преуспевающего дельца — с её внешностью и происхождением может любая дурочка. И стать для него удачным приобретением. А вот выйти за никому не ведомого пилота и сделать его крупной фигурой… да, эта задача по плечу не каждой.

Кэри мечтательно улыбнулась. «Мой муж — директор Транскосмоса. Вы, конечно, слышали о нём — да-да, Теодор Лендер, верно. В прошлом году он выиграл Галактическую регату».

В последнее время было что-то… Даже Розанна заметила. «Смотри, упустишь!» — сказала она, когда Кэри, окончив работу и собираясь в кафе, подновляла макияж. Ну… здесь следовало вести себя по-умному. Жена должна быть той, к которой хочется вернуться. А так… мало ли что взбредёт в голову мужчине. Ничего. На днях прилетает папа, надо наконец устроить «смотрины».

Поддержка друзей грела душу, но слова Вика зацепили больно. Значит, его считают человеком, который способен подставить товарищей! Самое поганое, что и правда подставил — но ведь Вик этого не знал. Тогда почему его слова задели? Если бы это не было правдой — не задели бы? Или наоборот — задели потому, что в глубине души Тед знал, что предсказание Вика уже сбылось?

Курсант решил не ломать себе голову, но заглушить неприятное чувство можно было единственным способом — начать что-то делать. В первую очередь следовало получить допуск к пропущенной «войне». Тед сбежал по ступенькам на второй этаж, выдохнул, стукнул в знакомую дверь и, услышав ответ, заглянул внутрь.

— Входите, Лендер, — куратор курса Дин Темиле мельком посмотрел на второкурсника и перелистнул страницу распечатки. — Садитесь.

Тед сел и положил руки на колени, потом распрямил сжатые пальцы и слегка расслабил спину.

Темиле снова глянул и снова перелистнул страницу.

— Итак, — он наконец положил распечатку на стол и поднял голову, — зачем пожаловали?

«А то ты не знаешь», — подумал Тед, вновь поджав пальцы. Но надо было говорить.

— Подполковник Ахремович, — сообщил он. — Требует допуск к зачёту. Пропуск занятия.

— Вот как? И по какой же причине?

«В КПЗ сидел!» Впрочем, такой ответ явно не годился. Тем более, что это-то Темиле тоже знал…

— Вы знаете… — сгорбившись, сказал Тед. И подумал, что вот сейчас Академия может решить его вопрос легко и просто. Недопуск к сессии, и всё. Дальнейший скандал её уже не касается.

— Да, — теперь куратор смотрел прямо, очень спокойно, сцепив руки перед собой в замок и откинувшись на спинку стула. — Так расскажите, как это получилось?

Темиле был почти такой же легендой как Манкс — и, как говорили, чуть ли не единственным, с кем Манкс считался.

— Сглупил, — неохотно сказал Тед. И отчётливо понял, что сейчас врать нельзя. — Подрабатывал на космодроме, предложили попробовать… Любопытно стало… ну и вот… потом увлёкся теплицей…

— Любопытно… — задумчиво сказал Темиле.

— Ну да! — Тед под столом снова сжал пальцы. — Только ведь я не подсел…

Темиле скривился.

— Ну что за детский сад, — устало сказал он. — Лендер, пора бы уже перестать думать, что, если вы скажете «простите-меня-пожалуйста-я-больше-так-не-буду», добрые дяди растрогаются и кинутся утирать вам сопли.

Тед промолчал. В самом деле. Перед героем войны и сослуживцем Рэтта Манкса вести себя подобным образом было глупо.

— Пилотов, замеченных в употреблении наркотиков, дисквалифицируют, — напомнил Темиле. — А курсантов отчисляют из Академии, согласно её Уставу.

Тед снова хотел промолчать, но что-то дёрнуло его за язык спросить:

— А как же Рэтт Манкс?

— Манкс?! — Темиле зло прищурился. — А что Манкс?

— Говорят… — Тед быстро соображал. — Говорят, Манкс покуривал… и всё равно он — лучший из пилотов!

— Манкс был очень хорошим пилотом, — ровно произнёс Темиле. — А время было такое, что кое-на что проще было закрывать глаза. Потом он вышел в отставку. А в мирное время всё иначе. И вы — не Манкс.

Он помолчал, но, не желая быть неправильно понятым, жёстко добавил:

— Даже пилот такого уровня, как Манкс, после войны лишился бы лицензии, если бы было доказано, что он наркоман.

— Но… это несправедливо, — пробормотал Тед. — Сто восемь сбитых вражеских кораблей…

— Лендер, — резко сказал Темиле, — мне говорили, что вы — лихач. Это так?

Тед пожал плечами.

— Манкс вас восхищает, верно?

— Да Манкса до сих пор никто не переплюнул! — горячо сказал Тед. — Один только «Осиный дождь» чего стоил! Да я всю жизнь мечтал летать как он! То есть… — Тед слегка смутился, — любой пилот о таком мечтает… ну, мне так кажется.

— Верно, — Темиле по-прежнему говорил резко. — Так вот. Подумайте. Слышали ли вы хоть что-то о Манксе после его отставки? Да все ведущие транспортные компании должны были бы у его дверей с предложениями работы в очереди стоять. Вы же не полагаете, что такой, как Манкс, по своей воле оставил бы полёты?

Тед вскинулся, открыл рот… и закрыл. Он до сих пор вообще не думал на эту тему.

— Подумайте об этом, Лендер.

Темиле вытянул из стопки на углу стола бланк допуска к зачёту, расписался и положил листок перед курсантом.

— Ректорат примет решение по вашему вопросу. А пока продолжайте занятия. Вы свободны.

Сегодня все словно сговорились: стоило Джареду углубиться в составление отчёта — кто-то обязательно отвлекал. Капитану срочно и именно от него понадобилась выписка из старого, уже закрытого дела; ну это ладно, на то он и начальство, чтобы звонить не вовремя. Затем пришло сообщение от Дамиана — его подопечный направлялся к космопорту; само по себе это не было подозрительно, раз уж он там подрабатывал, но внутри Джареда что-то предупреждающе звякнуло. Ему даже пришлось сделать над собой усилие, чтобы не посоветовать Дамиану бдить получше; а то тот сам не знает. Но если следователь будет сидеть у себя в кабинете и вибрировать — это никому и ничем не поможет. Так что Джаред потёр лоб, усилием воли отгоняя несвоевременное ощущение и вновь сосредотачиваясь на окне с отчётом, и тут комм просигналил снова. Тьфу, чёрт.

— Приветствую.

Роберт. Конечно, кто же ещё.

— Я звоню поблагодарить тебя за то, что ты не забыл прислать данные анализа, о которых просил Алекс.

— Если ты помнишь, я обещал.

Джаред постарался снизить концентрацию яда в голосе. Какого хрена. Мало того, что отвлекают, но столь демонстративная благодарность за выполненную просьбу подразумевает, что он, Джаред, мог и не сделать обещанного?

— Да, я помню, — торжественно произнёс Роб. — И это очень хорошо, что ты так серьёзно относишься к просьбам, потому что…

Было видно, как он вдруг резко пригнулся к камере.

— Потому что они совпали!!! Совсем!!! Все долбанные микропримеси после долбанной запятой!!! Понимаешь, что это значит, Джаред? Да? Этого субчика надо брать, и при таком раскладе я запросто выбью этот треклятый ордер на сравнение ДНК! Не знаешь, где он сейчас?

— Знаю, — ответил Джаред. Недавняя неуютность отчётливо превращалась в тревожный зуммер. — Не торопись. Ордер — ордером, но он может оказаться просто дилером покрупнее.

Происходящее в очередной раз обернулось новой стороной. Темиле вроде бы недоговаривал, и в то же время сказал предельно ясно. Действительно, после отставки Манкс просто… исчез, как не бывало. Ни тебе фотографий с подрастающем поколением, ни, наоборот, сетований журналистов на тему «вот как Правительство относится к нашим героям». Пустота, молчание.

Отец любил приговаривать — «ты не смотри, что они там понаписали. Важнее — о чём молчат». Похоже, что тут-то он как раз оказался прав.

Тед поднялся на третий этаж. Железо следовало ковать, и, если Охренович назначит пересдачу на завтра-послезавтра, зачётную сессию удастся закрыть в срок.

В кабинете, слишком хорошо знакомом после прошлогодней эскапады, на голой стене по-прежнему висела фотография четверых парней в десантных комбезах, а пустоту стола с мерцающим над ним вирт-окном разбивал лишь лежащий наискосок стилос.

Подполковник принял из рук Теда листок, внимательно прочёл, как будто тут мог быть какой-то подвох, и потянул на себя ящик стола. Тед успел увидеть потрёпанные ножны, но подполковнику были нужны не они, а сколотая скрепкой стопка квадратиков с номерами.

— Не будем откладывать. Выбирайте.

Это было вполне в духе Ахремовича — не надеяться на компьютер, выдающий билеты в случайном порядке. Чёрт, вот так вот, с ходу… Но не отказываться же! Курсант очертя голову, словно бросаясь в холодную воду, перевернул один из квадратиков, назвал номер и получил вопрос — «Катера рейдовой группы флота в глубоком патрулировании».

Тактическая схема вспоминалась с трудом. Тед взлохматил волосы и принялся вдохновенно разрисовывать лист файла красными и синими ромбами, пятиугольниками и пунктирными линиями. Он на секунду завис, вспоминая значок эсминца поддержки… да, точно, вот так… и, в последний момент подчинившись наитию, добавил звено разведки.

— Курсант Лендер к ответу готов.

— Докладывайте, — подполковник вывел готовую схему на экран и прищурился, любуясь плодами тедовых трудов. Тед начал ответ, пытаясь совместить подобие стойки «смирно» и поедание глазами начальства с петлянием лазерной указкой по чертежу. Получалось не очень. Ехидство во взгляде подполковника нарастало.

— Курсант Лендер ответ закончил.

— Та-ак… А это вы тут что накарябали?

— Развёртывание… то есть разворачивание… группы в боевой порядок при неожиданной встрече с превосходящими силами противника!

— Ну и кто кого? — ласково спросил Ахремович.

— Мы их, товарищ подполковник! — бодро отрапортовал Тед.

— Вижу. Несомненно, мы. Но только кто ж вам для поддержки ваших катеров тяжёлый линкор даст? Да-да, вот этот самый. Их, юноша, на весь Космофлот три штуки. Кстати, поимённо, пожалуйста!

«Бли-ин! Не продольная черта, а поперечная!!! Ёлк… А?!»

— «Маршал Ваткин», «Федерация» и… э-э…

Третий линкор, громадина полувековой древности, ни разу за всю войну не покинувший базы, был более известен под прозвищем «Старый Утюг». Истинное же имя этого ископаемого упорно пряталось в закоулках памяти, не желая вылезать на свет.

— Да-а… — протянул подполковник, по-прежнему изучая Тедову схему. — Красота. А ведь каких орлов выпускали! И всего-то семь лет прошло… Вот что, Лендер…

В голосе Ахремовича отчётливо послышались тоска и отвращение. У Теда упало сердце.

— …получайте свой зачёт, и сгиньте с глаз моих. Развели тут гражданских…

Тед выскочил за дверь и перевёл дух. Очередную атаку противника с воздуха каким-то чудом удалось отбить. Ну, теперь посмотрим, кто кого. Ни шагу назад, и всё такое прочее.

Проходящий мимо курсант, судя по шеврону на рукаве — из «наземников», оглянулся на него и ускорил шаги. Тед, всё ещё слегка ошарашенный, не обратил внимания.

Очереди в столовой в такой час не предвиделось — и парень зашарил по карманам в поисках талончика. Сейчас бы пива, но… деньги же, да. Боссу надо бы позвонить. Ни о какой травке по комму говорить нельзя, Кир прав, а вот насчёт подработки разузнать не помешает. И как раз при встрече-то можно и предупредить. И Кэри, Кэри — обязательно.

Но сначала следовало перекусить.

В дверях столовой незнакомый парень посторонился, пропуская так старательно, будто опасался прикоснуться. Тут Тед сообразил, что и по дороге сюда что-то было не так. Нет, конечно, каждый встречный на него не глазел, такое бы он точно заметил, но всё-таки кое-кто поглядывал…

Вот, например, так, как тот паренёк за угловым столиком. Он даже жевать прекратил.

Тед выбрал зеленоватый суп-пюре и гуляш, продолжая чувствовать взгляд спиной, и повернулся — как назло, единственное свободное место оказалось рядом с любопытным пареньком. Он сдвинул стул так, чтобы оказаться к надоедале боком, и постарался переключиться на что-то другое. Вот, например, вполне себе отрадное зрелище: две девушки, приканчивающие десерт — одна аккуратно надкусывала пирожное, перед другой стояла вазочка с розоватым муссом. И совсем на него не смотрят. Остальные тоже не обращали на него внимания, занятые едой или разговорами. А если бы и смотрели, подумаешь…

В этот момент девушка, которая с муссом, сказала что-то подружке, и та всё-таки повернула голову в его сторону. Он тут что теперь, заместо аттракциона? Пожалуй, лучше было глядеть в тарелку. Очень интересный суп. Говорят, зелёное полезно для глаз. Но стоило ему зачерпнуть ложкой густую жижу, как паренёк спросил:

— Ну и как оно там?

— Где «там»?

— Ну, в тюряге.

Тед смерил взглядом настырного юнца: совсем щенок ещё, аккуратная светлая чёлка и розовые оттопыренные уши. Нет, не розовые — малиновые. И новенькая джинсовая курточка. А туда же, «тюряга».

— Попробуй сам, узнаешь, — буркнул он.

— Понял, не пристаю, — покладисто отозвался юнец. Но уже через минуту не вытерпел:

— Ну ты и рисковый. Говорят, Росси — зверь. Вышибут, как пить дать. Тут такое старичьё окопалось, от них не отмажешься. Э, ты чего?!

— Ничего, — сквозь зубы процедил Тед, с трудом разжимая пальцы. — Вали.

И принялся сосредоточенно выправлять согнутую буквой «зю» ложку.

— Приятного аппетита, — прозвучал рядом голос, знакомый, но непривычно прохладный, не как запотевший бокал пива, а как позванивающий льдинками мятный мохито. Оказывается, юнец действительно ретировался. Виолетта — как всегда, ладная, с гладкой причёской и в форменной блузке, которая смотрелась на ней по-особому щеголевато — поставила на край стола поднос и села.

«Ну просто одно к одному!»

— Приятного, — пробурчал парень. — Что, уже все в курсе, что ли?

— Не страдай манией величия, — всё та же холодно ответила Ви. — Так, некоторые. Онгой, правда, сказал, чтоб особо не трепались, но что ты хочешь — уже третий день трясут всю Академию. Начальство делает вид, что это плановая выборочная проверка, но только давненько уже выборочные проверки не были такими поголовными. Начали с твоей группы, с двести тринадцатой и четыреста десятой.

В двести тринадцатой учился Кир, а четыреста десятая — это была группа Эйшита и Ромнера.

— Что, тоже будешь мне мозги прочищать?

— А что, тут уже очередь выстроилась? — осведомилась Ви. — Тогда скажи народу, что я тут крайняя.

— Я скажу, чтоб за тобой не занимали, — попробовал отшутиться Тед. — Приём закончен, тары нет. Кир, потом Сэл с Онгоем, Темиле… Чёрт, даже сосед по камере!.. Давай на сегодня всё, а?

Девушка пожала плечами.

— Посмотрим. Деньги есть?

— Ох, Ви, прости. Сейчас одолжить нечего. Кстати…

Тед набрал номер на комме.

— Да я не одолжить. Наоборот. Ты-то как?

— Сейчас выясню. Может, случится подработка.

— Я бы на твоём месте воздержалась.

Тед упрямо нажал на вызов, выслушал стандартное: «Абонент недоступен или находится вне зоны действия сети», нажал «отбой» и ответил:

— Видимо, придётся.

Ви помолчала, размышляя.

— Знаешь, может, ещё и обойдётся. Темиле…

И снова замолчала.

— Что «Темиле»?

— Не знаю. Он…

— Да договаривай же! Сказала «а»…

— Ну, я правда не знаю. Но он не любит сдавать своих. Только — не дай Бог его после этого подвести. И ещё…

— Ну?

— Даже если всё закончится благополучно… Если. То всё равно о серьёзных транспортных компаниях забудь. Даже не суйся. По крайней мере, пока не выйдет срок давности.

— Да если так… да чёрт с ними, да я… да куда угодно!..

Ви усмехнулась.

— Челночные рейсы Земля — Луна?

Тед набрал в грудь воздуха, чтобы сказать: «Да пусть хоть челночные рейсы!» но Ви быстро протянула руку, прикладывая палец к его губам:

— Стой. Молчи лучше. Знаешь же — некоторые слова имеют свойство сбываться буквально.

Когда Тед наконец вернулся в общежитие и уже собирался растянуться на койке, Кир, сидевший, по своему обыкновению, в наушниках у терминала, встал и молча плюхнул перед напарником стопку конспектов.

Пока-ещё-курсант понял, что завалить эту сессию у него не получится.