Агентство по борьбе с нечистой силой

1.

Хоть я и перестал ходить к психологу, считая её наставления и советы полной чушью, всё же оставил себе один. Буду записывать свои мысли. Это помогает не сойти с ума. Даёт перспективу что ли, не знаю, на душе легче становится. Особенно в свете последних событий.

Я встретил кое-кого. На остановке. Тогда стемнело. Он появился словно неоткуда, с зонтиком и, в общем, предложил мне возможность или даже право, отомстить за всех немощных. При условии, что я не буду никого щадить. Согласился. Никогда не было в планах никого щадить. Они ж людям боль приносят. Хорошим, нормальным людям. Таким же отцам.

В первые несколько дней после той встречи, я ничего особо не чувствовал. Как обычно жил своей никчёмной жизнью (потом вычеркнуть слово «никчёмной»), пока, очень это было неожиданно, кружка не лопнула в моей руке. Я даже не понял сначала? что случилось. Услышал звон от падения и посмотрел на руку, а кружки нету. Лишь осколки. Я ожидал, что кровь пойдёт. Смотрел на ладонь, искал раны, но ничего не было. Более того, рука дымилась, ведь чай был горячий, но я не чувствовал этого. Не будь дыма, и не понял бы. И не сказать, что я вообще всё перестал чувствовать. Я подошёл к крану и подставил руку. Включил горячую воду и ждал, пока станет больно. Сначала почувствовал тепло. А потом, через пару секунд, пошёл пар от воды, а рука даже не покраснела. Вода была тёплой для меня, просто тёплой, под такой я обычно руки мою. Пар начал заполонять кухню, и я бросил эту затею. Испугался не на шутку. Думал в больницу сходить, а потом вспомнил о том человеке на остановке и о силе, которую он сказал, что даст, и для чего именно. Если это правда, то лучше не светиться по больницам.

Я взял иголку. Ткнул ей в подушку указательного пальца и почувствовал покалывание, слабое. Я надавил сильнее, а покалывание, как было слабым, таким и осталось. Тогда я, признаюсь, под влиянием ситуации, со всей силы вдавил иголку в палец… И ничего… не смог проткнуть кожу. Ни крови, ни боли. Тогда-то всё и началось. Я бил по стене кулаками, не жалея сила. Никакой боли! Даже маленького синяка на руках не было! Я смеялся, был не то что счастлив, а скорее возбуждён изменениями. Это было невероятно. А когда я прыгнул! Боже! Так головой ударился о потолок! Не будь я неуязвим, точно бы сотрясение получилось.

С того момента события только и успевали друг друга сменять. Я купил себе маску, начал прыгать по крышам, ночью, разумеется. Всё тестировал свои способности. Как далеко могу прыгнуть, сколько во мне физической силы, каков мой болевой порог. В итоге, после всех тестов, я понял, что лишь дальность прыжков ограничена, а сил у меня была полная бочка.

На одной из последних моих тренировок я и наткнулся на первую группу мразей. Они даже никого не трогали. Стояли в темноте, ржали. Но я знаю таких бродячих псов, эти стаи. Первый прохожий станет их жертвой, вопрос времени. И чтобы убедиться в своей правоте, этим прохожим стал я. Иду себе, посвистываю, никого не трогаю. И тут меня эти псы с городских окраин окружили (песня хорошая оказалась, запала). Мол, отец, деньга есть? А телефон? А огонёк? И нож достают. Щелчок слышу, это он так раскрывается. Я говорю им, у вас есть один шанс оставить меня в покое, и уйти целыми (на самом деле, я бы их никуда не отпустил). Они смеются громче и один из них кидается на меня, пока что без ножа. Бьёт мне по лицу, а я даже не пошатнулся. Вижу, голову поднимает, за руку держится, а в глазах проблески страха. Понравилось мне это чувство, за ним теперь и гоняюсь. Я хвать его за шею, душу. А на меня, исподтишка, нападает другой пёс, уже тот, что с ножом. Я даю ему возможность сломать свой нож о мою спину. Все остальные начинают отходить от меня, а когда я сдавливаю шею до хруста, начинают убегать. И сразу стало проще. Бежали они в темноте и очень медленно. Я их по одному — хвать! Распластались в итоге по всему переулку. Раздавил их головы. А на душе так хорошо! Это меня напугало, не понимал в кого превращаюсь. Потом вспомнил Настеньку. И да, правильно я поступил с ними. Нечего тут сомнениям всплывать. Хватит с меня их. Когда жена уходила, вот тогда моё сердце треснуло, когда дочь умерла, оно разбилось и ничто его теперь не соберёт. Долго я с этим боролся, пытался склеить куски, да всё без толку. Как оказалось, не всё сломанное можно собрать. Мой брак, моё сердце, этот жестокий мир. Я могу лишь сделать свой вклад, каким бы маленьким он ни казался.

2.

Кто-то следит за мной. Уже седьмую ночь. Думал, кажется. Но семь ночей подряд, одна и та же машина. Что за дилетанты? И ведь не полиция. Они бы меня давно схватили. Меня ищут. Я знаю. Но я был очень осторожен. Лицо не светил, передвигался по крышам, да только там, где нет освещения и камер. Всегда в перчатках… Тогда кто блядь за мной следит? Не знаю, что делать. Убить их могу очень просто. Если они бандюги какие-то, тогда хрен с ними, прикончу. А если нет? Есть только один способ узнать. Заманю их куда-нибудь да всё узнаю, кто они и что от меня нужно.

3.

Не этого я хотел. Не знаю, что случилось. Страх может вверх взял? Так я неуязвимый же, какой страх? Видимо, старая привычка осталась, бояться. На дорогу вышел, думал припугнуть, остановить машину своим же телом, во они наложат в штаны. И что-то не рассчитал, то ли с какой скоростью они едут, то ли как близко к ним приземлюсь. Получилось, что чуть не убил их. Так и не понял кто они. С виду не бандиты. Два пацана, молодые ещё, по сравнению со мной, конечно. Жаль, что так получилось. Скорую сам вызвал, с их телефона, вроде живы остались. Да только менты подключились. Знает где моя хата. С окна смотришь, и люди разные ходят, таких я раньше не видел, высматривают, выжидают. Я думал бежать, да только куда? И зачем? Мне ж их всех убить придётся, кто на пути встанет. А дальше что? Пока все менты не будут мертвы с ними биться? Нет, так дело не пойдёт. Я за дочь свою мстил, за неё родимую воевал со сбродом. Не хотела бы она, чтобы я невинных убивал. Придётся сдаться. В тюрьме мне бояться нечего. Меня никто там обидеть не сможет. Ни снаружи, ни внутри.

4.

Как видите, ручку я достать сумел. Многое изменилось за эти три дня, или четыре, может пять? Не помню. Нет старых записей у меня здесь, сложно сказать. Решил я всё-таки сдаться. Сомневался до самого конца, боялся конечно, хоть и тяжело это признавать себе. Перед другими страха не показываю. Наоборот, внушаю его. На меня так смотрели, когда я в СИЗО заходил. С уважением что ли. Меня тут уже все знают оказывается, предъявляете? Мне соседи все рассказали, какой я герой для них. Они этих насильников тут тоже решают, так скажем. Интересные ребята в общем. И я вот что осознал — я чувствую себя гораздо свободнее, с тех пор как сюда попал. Удивительно, не правда ли? Из всех мест… И люди тут ближе мне. У всех за плечами трагедии, боль которую так и нужно выпустить. Но это только СИЗО, что в самой тюрьме будет…

Следователь попался вредный, женщина, забыл, как её зовут уже. Не понравилась, такая командная, не люблю таких женщин, больше ласковые нравятся, тихие, чтоб без моего слова никуда. Ни то чтобы я тираном каким-то был, жена была счастлива такому. Хах, счастлива. А что ушла тогда?

В общем, пока ничего интересного не происходит. Могу лишь добавить, что парни живы остались, что в меня врезались, и слава богу.

5.

Перечитывал тут, что написал недавно, странно, будто кому-то пишу на волю о своей жизни, а не для себя веду записи. Может так меняется мышление, когда попадаешь в такие места. Это единственное объяснение, писать-то мне некому.

6.

Судья хороший мужик. Строгий, бандюганов не любить, но ко мне уважение проявил, в глазах его это увидел. К следователю начинаю привыкать, Лариса Ивановна звать её. Запомнил.

На заседание были мужики эти, что в меня врезались — Антоха с Пашей. Добрые. Теперь ещё больше совесть грызёт за них. Может и правильно, что меня закроют. Небось натворил бы чего оставаясь безнаказанным. Смерть невинного человека не перенёс бы. Вижу, как в СИЗО люди страдают некоторое, что по дурости своей руку подняли на жену или на брата. Жаль их.

7.

Сегодня тяжелее всего. У нас в комнате телевизор стоит. Включать его только на новости можно. Мы иногда правили нарушаем, но нечасто. Палево серьёзное. Да и уважают нас, что мы как крысы по ночам будем смотреть без звука почти, всякую дребедень американскую. Я это к чему, включил новости, а там дети в школу идут с цветами. Сразу Настю вспоминаю. Мы с ней успели лишь на одно 1 сентября сходить. Почему у некоторых есть всё? Кто выбирает их? Если это случайность, то почему случай не срабатывает на мне? Неужели я потерял всё из-за случайности? Просто «потому что»? Обычно в такие дни я выходил убивать. Здесь же…хорошо, что меня закрыли.

8.

Постоянный сквозняк. И дождь. Льёт и льёт. Уже от его стука по крышам хочется уши оторвать. А я могу.

Иногда, когда выглядываю на улицу через окно, вижу, что-то двигается между деревьями, моргнуть не успею, как исчезает. Буду смотреть дальше.

9.

Дождь не заканчивается. Смотрю в окно. Слежу за деревьями. Всё равно делать нечего.

10.

Думал делать почасовые записи, отказался. Это всё-таки в лечебных побуждениях пишется. Я не шпион.

Был прав. Между деревьями постоянно что-то двигается. Всегда в разное время. И вот что странно, появляется именно тогда, когда у нас по расписанию что-то новое начинается. Подъём: промелькнёт, зарядка: промелькнёт, завтрак тоже, просмотр новостей тоже. Будто изучает расписание. Жутко. Хорошо, что я неуязвим.

11.

Эх, правильно я подумал. Он изучал расписание, ждал, когда я буду один в камере. Не знаю как, но только я прилёг на кровать, а в углу стоит он, мужчина с раскрытым зонтиком. В темноте стоит, улыбается. «Здравствуй» говорит, и ждёт пока ему отвечу. Я поднимаюсь с кровати, принимаю стойку, если что, ударить его готов. Смеётся гад, «не поможет» говорит, ближе подходит. «Обещание ты нарушил, Дмитрий». Я прошу у него пояснений, ссылаясь что, нет, ничего я не нарушил.

— Ты поклялся, что ни один урод не выживет.

— Никто и не выжил, — говорю я твёрдо.

— Да? А как же те, кто здесь сидят? Сколько здесь насильников, ты знаешь?

— Я что, должен каждого встречного насильника убивать?

— Надо было условия лучше проговаривать. Ты ничего не сказал, вот я и решил, что каждого встречного.

— Дурачить меня не надо. Не проговорили, так давай сейчас проговорим. Не каждого встречного.

Мужик злится. Он отпускает зонтик и тот держится в воздухе сам по себе. Следующим движением он сближается со мной и хватает за запястья. Я пытаюсь освободиться, но всё без толку. Его руки будто приклеились. Я чувствую жжение. Впервые за долгое время. Чувствую боль. Падаю на колени. Сдерживаю крик.

— Ты мне условия не ставь, — говорит он, — я могу сжечь тебя прямо сейчас. Превратить в прах. Ты дал мне обещание. Не сдержишь его, я заберу твою душу. Убей их всех!

— Нет, — процедил я.

— Значит, их души важнее твоей?

— Начну я убивать кого-то, меня сразу попытаются остановить, а невинных убивать не стану.

— Тогда я тебе дочь верну. Хочешь?

Хотел. Больше жизни хотел.

— Как?

— Мои методы тебе не виданы, да и знание о них не нужны. Сделай, что требуется.

— Где гарантии, что ты сдержишь слово?

— Для меня воскресить кого-то, как пальцем щёлкнуть, зачем мне врать?

— А зачем эти игры устраивать? С убийствами? Если ты обладаешь такими силами, вот и сам их убей.

— Это должен сделать ты. Даю тебе два дня, не считая этот. По их истечении, когда я здесь появлюсь, либо увижу море крови, в которой ты купаешься и одарю тебя потерянной дочкой, либо заберу твою душу.

Он отпустил мои руки, поймал зонт и исчез.