Агентство по борьбе с нечистой силой

Глава 12 Снотворное

Парни купили в магазине несколько энергетических напитков и поднялись на третий этаж, в свой офис. Свет в здании горел только у них.

Павел включил компьютер и зашёл на свою почту. Там его ждало сообщение от Ларисы Ивановны, которая так же не спала в столь поздний час. Она сбросила им на почту список всех умерших Анастасий за последние пять лет. Линчеватель не просто так это имя произносил. Оно должна быть связано с личной трагедией.

Антон с Павлом расположились на диване и взяли список людей из группы поддержки. Вычеркнули всех женщин и стариков. Взяли список Анастасий и вычеркнули женщин преклонного возврата.

Остальная система выглядела так: они брали фамилию из списка мужчин посещавших когда-либо группу поддержки, например, «Иванов» и обводили в списке всех Анастасий с фамилией «Иванова». Затем взяв новую фамилию, они повторяли процесс, чтобы в конце, когда парни пройдут по всему мужскому списку, они смогут вычеркнуть из женского списка всех необведённых Анастасий и у них останется:

— Двести сорок две Насти, — заключил Антон, почёсывая затылок, — Я ожидал меньше. Человек десять.

Павел прицелился и бросил пустую банку энергетика в мусорное ведро у стола. Промахнулся. Он посмотрел на одинокую смятую баночку и огорчённо сказал:

— По сто двадцать одной Насте каждому. А сколько мужиков осталось?

— Мы их не обводили даже.

Антон смял свою банку и прицелился в ведро. Его телефон зазвонил раньше, чем он успел сделать бросок.

Павел услышал голос Кати в динамике, но что она говорила разобрать не смог.

— Да, я забыл сказать, что задержусь, извини. С утра только буду…не знаю. Да, по линчевателю…пока…Катенька, — Антон сморщился от последнего слова и положил трубку.

— Ты забыл сказать, что не придёшь домой? — Павел поднял брови.

— Почему ты на меня так смотришь?

— И как она отреагировала?

— Нормально.

— Ничего не сказала? Ничего, ничего?

— Должна была?

— Если я не предупреждал Олю, что не приду, она начинала думать, что мне домовой по башке дал и я в канаве валяюсь.

— Мы никогда не ловили домовых в канаве.

— Ты понял о чём я. Как Катя так спокойно реагирует на это?

— Не знаю. Мы никогда не поднимали эту тему.

— Сколько вы уже встречаетесь?

— Год с чем-то.

— И ни разу?

— Ни разу.

Павел опустил голову в бумаги. Почему его отношение с Олей не могли быть такими? Как Катя может доверять ему и не беспокоится? Может быть действительно, он просто несовместим с Олей? Может быть, они слишком разные?

— Что странно, — начал Антон, — я назвал её Катенькой и мне чуть язык не свело. Кто называет свои девушку или жену таким уменьшительно-ласкательным словом — Настенька…? Паша? Ты слушаешь?

— Да, да, — он поднял голову.

— Никогда в своей жизни так никого не называл. Это то же самое, если я назову тебя «Пашенька». Как ты себя почувствуешь?

— Как ребёнок.

Лампочка загорелась. У кого-то раньше, у кого-то позже, но они оба крикнули:

— Ребёнок!

К утру, Павел отправил Ларисе Ивановне десяток мужских имён и к каждому была прикреплена Анастасия с такой же фамилией и недавнего года рождение.

К вечеру они установили родство между одним мужчиной и одной девочкой.

Осталось понять, как именно определить: является ли мужчина линчевателем.

Всегда был самый простой: пробраться ночью в квартиру и обыскать её. Простой он был лишь потому, что до него они додумались сразу. Он был сложный в исполнении. Мужчина жил на четвёртом этаже многоквартирного дома. Парням нужно было каким-то образом, открыть дверь и надеяться на отсутствие дотошных соседей, что не смогли бы удержаться от глазка.

Открытие двери было наиболее сложным манёвром. Нужно было достать ключ, а точнее, украсть его. Узнать, где работает мужчина, пробраться к нему на работу и вытащить ключ из куртки. Сделать слепок или выкрасть с возвратом, до того момента, как он поймёт о пропаже.

— Это же уголовка? Если мы попадёмся?

— Да, — ответил Павел.

Можно было поговорить с этим человеком. Наткнуться на него в супермаркете и завязать разговор. А лучше, встретить его в баре за кружкой пива. Подсесть к нему и помочь развязать язык, заказав ещё по стакану. Таким образом, втереться к нему в доверие и дождаться, пока он не пригласит выпить дома, или там же в баре не расскажет трагичную историю гибели дочери и о том, как он решил унять боль от этой потери.

Оставался ещё один вариант. Самый скучный, но самый надёжный. Постоянная слежка у дома до тех пор, пока линчеватель не нанесёт новый удар. Если во время убийств мужчина будет дома, смотреть телевизор, то слежка сразу же прекратится и можно будет вычеркнуть его из списка подозреваемых. Или смять этот список и выкинуть, ведь на нём всего один человек.

Шесть дней подряд парни сидели в машине напротив дома и смотрели на телефоне фильмы. Павлу было дома особо делать нечего и поэтому он с безразличием прожигал дни в машине. Антон же, за вечер мог пару раз созвониться с Катей, пожелать ей спокойной ночи и возвращался в машину.

На седьмую ночь, когда все фильмы, что они запланировали посмотреть, закончились, и оставалось лишь бессмысленно пялиться в лобовое стекло, Антон спросил у Павла:

— Ты куда-нибудь ходишь? В бары или клубы, по вечерам? А то мы тут уже неделю, а ты не отпросился даже.

— Зачем мне куда-то ходить?

— Знакомиться с кем-нибудь. Ты уже год без Оли, а всё ни с кем не подружился.

— Откуда этот странный вопрос? Ты же знаешь, что я не хожу в такие заведения и никогда не ходил. Если хочешь спросить, что-то, спроси напрямую?

Антон повернулся к Павлу полу боком и устроился поудобнее.

— Ты ещё надеешься помириться с Олей?

Павел покраснел.

— Конечно.

— Даже не считая того, что она переносить встречу уже вторую неделю, после того как вы не встретились из-за гаишника?

— У неё дела.

— Ты действительно так думаешь?

— Откуда такой интерес?

— Тут особо заняться нечем, особенно на седьмой день. Так что отвечай на вопрос.

— …Свет загорелся.

— А?

Павел придвинулся к лобовому стеклу и поднял голову. В квартире мужчины загорелся свет…В три часа ночи.

— Может, он попить пошёл на кухню, вот и включил?

— Он в зале. Я запомнил расположение комнат.

— У меня в детстве холодильник в зале стоял.

— Нет, нет, нет, ночью он никогда не включал свет в зале. За шесть дней, хочешь сказать, он ни разу не вставал попить? Что изменилось в эту ночь? Он пришёл домой как обычно, никуда не уходил, придерживался рутины. А тут?

В окне промелькнул чёрный силуэт и через секунду свет погас.

— Всё, видимо пошёл спать, попил, — сказал Антон.

— Что-то тут нечисто, я выйду из машины, так будет видно крышу дома.

Антон рассмеялся.

— Ты же специально это говоришь, чтобы Олю не обсуждать, придумал как из машины выйти!

— Ты за кого меня держишь, — улыбнулся Павел и, открыв дверь, вышел. Обошёл машину и встал подальше от неё, со стороны Антона. Тот опустил стекло двери и сказал:

— Всё равно от меня не уйдёшь, придётся… — чтобы не хотел сказать Антон, его остановила шоковая гримаса Павла, смотрящего вверх.

Антон просунул голову в окно машины и посмотрел, что так удивило друга.

А причина была уважительная. На крыше пятиэтажного дома стояла чёрная фигура. Она осмотрелась по сторонам и сиганула к краю дома.

— Он собирается… — Антон раскрыл рот.

Плавным, будто не требующим сил прыжком, фигура перебралась на крышу другого дома, преодолевая дюжину метров. Фигура снова осмотрелась по сторонам и повторила прыжок.

Павел обежал машину и сел обратно. Антон её заводил.

— Не могу поверить, что мы оказались правы! — нажимая на педаль газа, сказал Антон.

— Я знаю! Знаю!

Они выехали на дорогу и пытались поймать глазами фигуру.

— Тут налево! — крикнул Павел.

— Да вижу я, вижу. Какой наш план? Едем, пока он не остановится?

— Наверно?

Антон резко повернул налево и тёмную фигуру теперь отчётливо было видно из лобового окна.

— Наверно?!

Педаль газа упала в пол.

— За семь ночей мы не придумали, что делать окажись мы правы?

— Может, остановимся? — сказал Павел нехотя.

— Тогда он точно кого-то убьёт…

— И посадит ещё одну девушку на таблетки!

— Это лучше, чем насильственная смерть!

— Тогда почему мы преследуем его?!

— Чтобы спасти свою шкуру.

— Направо! — крикнул Павел.

Только они повернули, сразу закрутили головой.

— Где он? Только что же был тут! — крикнул Антон, приподнимаясь с сиденья.

Смотрели бы они оба прямо, может быть успели затормозить, перед тем, как тёмная фигура приземлилась впереди них и не двинулась с места.

— Тормози! — закричал Павел.

Антон ударил по тормозам, но было уже поздно. Они въехали в фигуру как в фонарный столб. Подушки безопасности заполнили приподнявшуюся машину. Задние колёса крутились в воздухе недолго, машина с грохотом приземлилась на асфальт, разбрасывая куски машины разных размеров во все стороны.

На пустой дороге, посреди ночи, двое парней, грезили о своих утерянных жёнах.

Медсестра кричит каким-то детям:

— Не бегать.

Мальчишки, ничего не слыша, скрываются за углом длинного коридора.

«Жаль, у них ноги не сломана» — думает она и тут же корит себя за такую мысль. Старческая вредность даёт о себе знать.

Медсестра садится за свой стол и поднимает журнал «Дача». Открывает страницу, на которой остановилась несколько часов назад. Уколы всем проставлены и полы помыты. Можно расслабиться.

— Извините…

Медсестра дёргается. Откуда ни возьмись. Стоит перед ней парень, уже ближе к тридцати годам, с загипсованной правой рукой.

— Ой и напугал ты меня. Даёшь! Что нужно-то?

Павел прочистил горло и сказал:

— Ко мне гость пришёл…

— Так поздно?

— Не смогла днём прийти, работает.

— Девчонка? — ехидно улыбнулась медсестра, — знаем мы таких гостей.

— Она не за этим, поверьте. Ненадолго можно? Десять минут?

Медсестра улыбнулась ещё шире, ещё ехиднее.

— В столовую идите. Там двери не закрываются и слышно всё. Учую неладное, вместе с ней на улицу выпну!

Павел зашёл в просторный зал. Вокруг расставлены квадратные столы и белые табуретки. Пахло хлоркой.

— Мы будем есть? — голос из-за спины. Оля.

Давно он её не слышал, вот так, вживую. Скучал. Сердце сжалось.

— Привет, — обернулся Павел.

— Привет, — Оля улыбнулась.

Они сели за ближайший столик и не могли оторвать взгляда друг от друга.

— Приятно тебя видеть, — сказал Павел.

— Хотелось бы увидеться не в больнице, — с грустью ответила Оля, — и без гипса. Что случилось?

Сказать сейчас или поговорить сначала о другом? Не хочется врать.

— Новое дело.

Оля положила руки на стол.

— Такое же неопасное? Как Антон?

Каждый новый вопрос хуже предыдущего.

— Сломано несколько рёбер. Сотрясение. Но ничего серьёзного, — чтобы как-то сменить тон, Павел сказал — зато мы поймали линчевателя. Ну, не мы лично. Мы его нашли. Поймала его полиция. Спасли бог знает сколько людей, — главное: не говорить Оле, каких именно, — уже и не сосчитать, сколько спасено человек. То дело с пауками, теперь это…

— Я поняла Паш. Можешь не продолжать. Как Катя держится?

Павел ухмыльнулся и выпятил грудь:

— Держится? Она спокойно ко всему относиться. Отпускает Антона, когда нужно, не задаёт вопросов. Любить его. Приходит в палату каждый день, приносит овощи, фрукты. Повезло ему.

— А тебе значит нет? — Оля сама выпятила грудь.

Тут же, Павел скукожился на стуле.

— Извини, — Оля не дала ему ответить, — я сюда не ругаться пришла, — она замолчала. Её осенило, — Честно говоря, сама не знаю зачем пришла. Видимо, услышав, что ты в больнице, выбора не осталось. Бедная Катя…

— Она в порядке.

Оля замотала головой:

— Неправда.

Павел сжал кулаки на столе.

— Ты просто хочешь так думать. Что она терпит его, как терпела ты. Ведь, если твоя теория окажется неправдой, то придётся признать, что ты поступила неправильно!

Оля резко встала и уронила стул.

— Не смей вешать это на меня! Это твой выбор! Твоё желание! Слышишь?! Не смей!

Павел тоже встал. Аккуратнее. Стул не завалился.

— Ты меня бросила! Я был готов идти до конца!

В дверном проёме появилась медсестра:

— Я чё сказала! Устроили тут балаган! Закончилась ваша свиданка!

Оля подняла стул и сказал Павлу:

— Вот и хорошо.

— Великолепно! — махнул руками Павел.

Подойдя к медсестре, Оля повернулась и сказал напоследок:

— Если с Катей всё в порядке, чё она у меня про снотворное хорошее спрашивала?

Павел остался один в столовой. «Действительно, и чё это она спрашивала?».