Абы не в пекло (СИ)

ПОВЕСТВОВАНИЕ О СИЛЕ ЛЮБВИ

Просто так нас оставить в покое не могли. Я походил туда-сюда по коридору, нутром чуя какую-то дисгармонию. Всё, казалось, было в норме. В спортзале Химик с Ирокезом играли в нарды, там же жёны Когтя, Упыря и Дракона составляли общий рапорт Старшине по поводу того, чтобы их мужьям дали какие-нибудь более благозвучные позывные.

Я вышел на порог. А там Учитель объяснялся с патрулём из преисподней — бесом и двумя чертями — по поводу Учительницы.

— Апостол Пётр разрешил, так что никаких ваших претензий я не принимаю! — горячился Учитель.

— Бегом тащи её сюда, — отвечал бес. — В котле смола выкипает.

Рядом крутился Аферист, словно и не обращая внимания на разыгрывающуюся около него сцену.

Я помчался к Красному.

— Где ты был? — шёпотом спросила у меня моя девушка.

Все наши были у командира. Бледная, заплаканная Учительница стояла в дальнем углу комнаты, а женская половина группы толпилась вокруг неё. Викинг и Упырь рвались к месту событий, но Красный их пока не пускал.

— Кто ж знал, что так получится, — говорила Учительница, отирая ладошкой слёзы. — Не могла я, как наседка: кухня, церковь, дети. Всё мне надо было знать. А в мои времена алхимия больше походила на колдовство, чем на науку. Меня чуть не сожгли из-за этого, но я успела сбежать. Вся жизнь в скитаниях, здесь — в ад. Думала, что хоть теперь всё будет хорошо. Пустите, девчонки, зачем вам неприятности из-за меня?

— Никуда ты не пойдёшь! — отрезала Комиссарша.

— Пусть только сунутся! Да я им сама им рога поотшибаю и в задницы позапихиваю! — вопила грубая Викингша, потрясая кулаками. — А ты не хнычь! Мы с Берсеркшей ушли из Царства Мёртвых, от самой Хель! Это пострашней твоего Сатаны будет!

В этом месте Красный кивнул мне на выход. Я понял его жест, как распоряжение сходить на разведку.

У входа в общежитие бушевали страсти.

— Предупреждаю, лучше уходите! — говорил Учитель.

— Ладно, не хочешь по-хорошему, будем по инструкции, — заявил бес и переступил порог.

Бешеный вскочил на ноги.

— Попрошу посторонних покинуть помещение! — гаркнул он.

При этом у него был такой вид, что будь я этим самым посторонним, то не замешкался бы ни на секунду.

Бес тоже не стал изображать из себя героя. Он шагнул назад и принялся шептаться с чертями. Я подошёл к ним и посоветовал:

— Вы бы валили отсюда. На вас же весь Отдел выскочит.

— Нас много, — заявил бес в ответ. — Думаешь, вы такие непобедимые? Всё равно мы у вас всех девок позабираем.

— Лапы коротки.

— Это как сказать. Твоя, кстати, первой и уйдёт.

— Моя-то тут при чём? Она из чистилища, а не из пекла.

— А мы на неё документы переделаем.

— Попробуй только.

— Да чего там пробовать? Я сам и займусь.

— Молодой, о чём ты там с ним толкуешь?! — заорал Бешеный. — Дай ему!

Но я не стал драться. После первого же удара выскочит весь Отдел. Нет никакого героизма в том, чтобы тремя десятками умелых бойцов затоптать трёх патрульных.

А те, наконец, поняли, что зашли слишком далеко и ретировались, осыпая всех сотрудников Отдела страшными угрозами.

Ничего не дал нам поход к апостолу Петру. Он помахал перед носом Старшины списком, где значились наши дамы, все до одной, и требованием Сатаны их вернуть. Доводов апостол слушать не захотел, его не смутил даже тот факт, что многие из поименованных отродясь в аду не были. Пётр хоть и признал список сфальсифицированным, но звонить по этому поводу в пекло Сатане отказался.

— Раз они грешили, то пусть теперь потерпят. Искупят и вернутся к вам, — закончил он.

Я никогда ещё не видел Старшину в такой ярости, как в тот момент, когда он вышел от апостола.

Философ, Герцог и Арий отправились за помощью куда-то по своим каналам. Последнему слегка улыбнулась удача. Рослый красавец Арий, от которого млели все ангелицы, добился где-то там создания комиссии для проверки списка, отправленного Сатаной апостолу Петру.

(Вот только не надо мне указывать на то, что ангелы бесполы, а значит, не может быть и ангелиц, балдеющих от высоких и крепких мужчин арийской наружности. Попадёте на небеса, тогда и узнаете. Бесполый ангел волен вырядиться в военную/полицейскую форму и идти служить или же надеть мини-юбку и вести себя соответственно).

Впрочем, это была ещё не победа, а только отсрочка от разгрома.

— Вы не подумайте что-то такого, — говорил Старшина. — Но может всё-таки не стоит? Я понимаю, у молодого романтика в одном месте бурлит, Учителя с Учительницей лет триста в соседних котлах кипятили, они уже друг без друга не могут. Ну а, к примеру, Берсерк с Викингом? Они просто пошли в Вальгаллу и привели оттуда первых попавшихся девок. Стоит ли упрямиться из-за них? Ведь врагов придут легионы. Они нас сметут и не заметят.

— Старшина, во-первых, с Вальгаллой ты чересчур упрощаешь, — ответил Герцог. — Берсерку с Викингом там пришлось несладко — они оттуда еле приползли. И взяли из Царства Мёртвых не первых попавшихся, а тех, кто не побоялся с ними уйти. Там тоже порядочки, знаешь ли. И потом, что значит: у молодого романтика бурлит? Я, чтоб ты был в курсе, свою Герцогиню тоже люблю.

— Старшина, я был о тебе лучшего мнения, — печально сказал Скиф. — Отдать своих женщин в ад? И что мы тогда будем за воины? Что за мужчины, в конце концов?

— Да не надо меня агитировать! — с досадой отмахнулся Старшина. — Всё я понимаю. Одного только в толк не возьму: ты чего, молодой, торчишь тут, как бельмо на глазу? Не видишь разве — совещание у нас.

Все командиры групп повернули головы в мою сторону, словно лишь сейчас меня увидели.

— Старшина, я пришёл за распоряжениями.

— Выйди отсюда.

Выбираясь в коридор, я ещё слышал начало фразы Герцога:

— Не так уж всё и мрачно. Вон Химичка какую-то новую заразу изобрела. Она, конечно, не Склодовская-Кюри, но тоже кой-чего соображает…

Я вошёл в спортзал, где располагались все наши, ожидая решения командиров, хотя всем и так всё было ясно. Отдел рвался в драку. И даже моя девочка, такая хрупкая и нерешительная, расхаживала с чьим-то старинным мечом, тронутым ржавчиной. Я подошёл к ней и крепко её обнял.

И вдруг из своего угла Комиссарша запела чистым и сильным голосом:

— Вихри враждебные веют над нами!

— Тёмные силы нас злобно гнетут! — тотчас же подхватил я.

И дальше мы пели дуэтом:

— В бой роковой мы вступили с врагами,

Нас ещё судьбы безвестные ждут.

Нам не подпевали — умершие ранее слов не знали, но многие записывали слова. Мы все были готовы сразиться с враждебными вихрями, не ожидая за это ни наград, ни признания. ***

— Чтоб ты сдох, молодой, неплохая идея. Иди. Только пусть с тобой кто-то поумней отправится, — заявил Красный. — Пошли, я за тебя словечко замолвлю.

Собственно говоря, идея была не моя, а Афериста, но он, озвучив её, воплощать не собирался.

Старшина выслушал нас безо всякого энтузиазма, но и перечить не стал. Со мной согласились пойти Священник и Философ; мы забрались в лифт и поехали в ад.

Тягостное впечатление создавало это место, что и говорить. Темнота, духота, вонь, нечеловеческие крики истязаемых. Мы медленно брели по рабочему помещению, периодически сталкиваясь с обслуживающим персоналом из чертей. Они подносили и подбрасывали угля, подливали смолы, запихивали в котлы тех, кто пытался выбраться оттуда. Грешники истошно вопили, визжали, кричали, умоляли о пощаде. Из одного котла, мимо которого мы проходили, вдруг выпрыгнула душа, разбросав во все стороны пытавшихся удержать её чертей, и вцепилась в Священника, оставив на его рубашке смоляные отпечатки.

— Скажите им, что я не виноват! — прорыдала она нам.

Чёрт изо всех сил треснул его кочергой по спине, отчего несчастный с воплем упал в котёл.

— Убийца и растлитель, — равнодушно сообщил нам кочегар. — Чего варежки разинули?

— Где дежурный по аду? — спросил его Философ.

— Пошли, покажу.

И мы отправились в долгую экскурсию по аду, мимо дымящихся котлов, в которых мучились души. Стерилизацией в котлах дело не ограничивалось. Чуть поодаль с грешников сдирали кожу, которая тут же отрастала вновь, и пытка начиналась сначала, другим дробили суставы, выдирали ногти, сверлили зубы, выдавливали глаза.

Философ со Священником побледнели, меня всего трясло.

— Не в этом ли смысл жизни? — спросил я совершенно обалдевшего Философа, растерянно озиравшегося по сторонам.

— Пошёл ты! — прошипел он мне в ответ.

— Нет, мы конечно, обо всём этом знали. Но одно дело знать, а другое — видеть самому, — тихо сказал Священник. — Показали бы мне это раньше. И я б бежал от христианства, как от чумы.

Чёрт-проводник строго глянул на него, но ничего не сказал.

В конце концов, мы пришли к дежурному по аду. Дьявол, сидевший в дежурке и смотревший по видео порнуху с извращениями, внимания на нас не обратил.

Чёрт, показавший нам дорогу, покашлял.

— Смолы горячей напейся, — рекомендовал ему дьявол, даже не обернувшись в нашу сторону. — Нечего тут заразу разносить.

Чёрт пожал плечами и выскользнул из дежурки.

Поскольку дежурный дьявол так и не проявил к нам интереса, Философ подошёл к его столу, собрал все инструкции, книгу приёма и сдачи дежурства, журнал заявок, копии приказов по аду, затем поднял всю эту кипу над головой и изо всех сил ахнул нею по столешнице.

Дьявол аж подпрыгнул.

— Мы пришли по делу, урод! — злобно сказал Священник. — И нечего показывать нам свою поганую спину!

— А вы кто такие? — агрессивно спросил дьявол.

— Отдел по борьбе с нечистой силой.

— И чего вы припёрлись? Вас никто не вызывал.

— Пиши заявку, выродок, — потребовал Философ.

— По какому праву вы меня оскорбляете? Я Вельзевулу позвоню.

— Ты заявку пиши, — миролюбиво сказал Священник. — Вельзевулу без тебя позвонят.

Дьявол открыл журнал.

— Шестьдесят котлов чугунных, — продиктовал Священник. — И к ним смолы, сколько там у вас по нормам положено. Но с поправочкой: Старшине надо килограммов на сорок больше, а молодой можно смоляную пайку и урезать, она у нас стройная.

— Ты ещё поучи меня, — проворчал дьявол. — Поменьше, побольше. Как-нибудь без тебя разберёмся. Фамилии тех, для кого котлы.

— Пиши: Старшина, Герцог, Скиф, Красный, Арий… Знаешь, лучше затребуй список Отдела и перекатай один в один.

— Меняете прописку? — полюбопытствовал дьявол. — А почему тогда шестьдесят котлов? Вас же в вашем Отделе всего тридцать рыл.

— А мы с жёнами, — объяснил Философ. — И ещё — побольше мест в своих госпиталях приготовьте.

— Зачем? — удивился дьявол.

— Мы же не намерены сдаваться добровольно, — предупредил его я. — Сначала как следует вас отлупцуем.

— Ладно, уж как-нибудь с вами справимся, — пообещал дьявол.

— Это и дураку понятно, — вздохнул Священник. — Нас слишком мало. Принял заявку? Передавай, куда положено.

И мы откланялись.

Поскольку телефон мы в Отделе отключили, апостолу Петру, серафиму Высису (начальнику Отдела, я видел его впервые) и ангелу Винниусу пришлось переться к нам самим. Они были потрясены, увидев заколоченные, ощетинившиеся острой арматурой и колючей проволокой окна и двери, баррикады в коридорах, спортзал, почти под потолок заставленный бомбами. Но окончательно их добили наши женщины, принимавшие участие в подготовке к битве наряду с мужчинами. О запрете апостолом тренировок давно забыли: Берсерк с Учителем гоняли всех желающих в плане владения мечом, а Скиф обучал стрельбе из лука.

— Это что ещё такое?! — завизжал апостол, когда его после долгих препирательств всё-таки впустили. — Немедленно прекратить!

— Лучше скажи, что у нас со связью, — бесцеремонно оборвал его Берсерк. — Это же порнография какая-то, а не связь.

— Почему? — растерялся апостол. — Вроде всё нормально.

— Да? А что ж я тогда до Вальгаллы дозвониться не могу?

— Это тебе ещё зачем?

— Своих пригласить. Вдруг нашим богам подраться захочется. Весело будет.

— Ты мне тут не угрожай! — прикрикнул серафим Высис. — Деятель! Зачем вы делали в пекле заказ на котлы и смолу?

— Нам с этими ордами всё равно не справиться, — пояснил Берсерк. — Бой мы, конечно, дадим, но надо реально смотреть на вещи.

И, не дождавшись ответа, он ушёл по своим делам.

— Где Старшина? — спросил апостол.

Требуемый специалист Отдела был тотчас доставлен пред его светлые очи.

— В чём дело?! — зарычал апостол. — В чём дело, я вас спрашиваю?! Чем вы здесь занимаетесь?! Почему отключили телефон?! Кто за вас будет с нечистой силой бороться?!

— Это мне неведомо, — ответил Старшина и, бесцеремонно отстранив апостола, закричал:

— Молодой, ну куда ты бомбы прёшь?! У окон расставляй! Да поживей двигайся!

Ещё пятнадцать минут назад Старшина ни за что не позволил бы себе так обращаться с апостолом Петром. Но за это время произошло следующее: к нам заглянул Бебек. Разумеется, впускать его никто не собирался; он попытался проскочить сквозь стену, но застрял там, потому как буквально накануне Ирокез с помощью колдовских заклинаний сделал её практически непроходимой.

Сопя и ругаясь, Бебек всё-таки пропихнулся внутрь, посмотрел на царящую в общежитии суету и не придумал ничего умнее, чем спросить:

— Кто у вас тут дежурный?

Ему тотчас объяснили, что времени мало, что на счету каждая пара рук, и вообще, зашёл бы он попозже. Причём всё это было высказано всего в двух словах.

— Ишь, как разухарились — начальство своё посылать, — заметил чёрт, укоризненно покачивая рогатой башкой. — Я-то может туда и пойду, но кто потом локотки будет покусывать?

Так уж получилось, что вокруг него собрались исключительно язычники и безбожники: Викинг, Ирокезка, Комиссарша, чуть дальше посмеивались над чёртом Скиф и Арий. Перспектива покусывания локотков их ничуть не пугала.

— А я хотел вам подсказать кое-что! — взвыл взбешенный Бебек. — Ну да теперь не дождётесь!

Видя такое дело, я сгрёб его в охапку и утащил в сторону.

— Пусти! — пыхтел чёрт, отчаянно вырываясь.

Я шепнул ему в ухо два отборных богохульства. Бебек зажмурился от удовольствия, безобразную его рожу ещё более обезобразила блаженная улыбка.

— Ладно, молодой, — сменил он гнев на милость. — Тебе скажу. Сейчас сюда апостол Пётр придёт. Он встревожен. Насчёт вас пришла телеграмма от капитана ван Страатена.

— Это кто такой? — поинтересовался я.

— Ну ты даёшь, молодой! — изумился чёрт. — Кто такой ван Страатен? Про «Летучего голландца» слыхал?

— Да.

— Так вот, ван Страатен — его капитан.

— А мы ему зачем?

— С жиру бесится, абордажная команда «Летучему голландцу», видишь ли, понадобилась. Он даже ваших женщин согласен взять на борт, хоть это и не по правилам. Ну да ван Страатен плевать хотел на всякие там законы; тот ещё тип. И вот что молодой: ваш визит в пекло и заказ на котлы не очень апостола напугал, думает — блефуете, зато заявка «Летучего голландца» его порядком встревожила. Он ещё не в курсе, что вы об этом знаете. Я даю вам козырного туза в рукав, но вы его сразу не вываливайте, а то будет неинтересно. Понял? Иди передай всё это Старшине, а я исчезаю. И постарайтесь всё-таки в пекло не попасть, а то, ещё чего доброго, Отдел закроют, и я останусь без должности.

Апостол о визите к нам чёрта даже не догадывался.

— Да что ж это такое! — завопил он. — Высис! Кто из нас начальник Отдела?! Делай что-нибудь!

Но серафим понимал, что если он разовьёт бурную деятельность, то ему и по физиономии могут съездить. Он повернулся в одну сторону, в другую, не решаясь что-либо сделать или сказать. Но тут у него в кармане запищал мобильник. Серафим вынул его и сказал:

— Слушаю.

Выслушав то, что говорили, он положил мобильник на место и объявил с виноватым видом:

— Вовкулак.

— Ирокез, Коготь, на выход! — распорядился Старшина. — Уточните у Высиса координаты.

Сразу же после этого он собрался уходить, но Пётр придержал его за локоть.

— Послушайте…

— Апостол, мне некогда переливать из пустого в порожнее, — перебил его Старшина. — Надо посмотреть, как там наши тренируются с абордажными крючьями. Сами понимаете, дело для нас новое, контроль нужен.

Апостол изменился в лице.

— Кто вам сказал?

— Да ладно, тоже мне тайна, — отмахнулся Старшина. — У вас есть ещё вопросы?

Апостол, ангел и серафим, закончивший инструктировать Ирокеза с Когтем, сиротливо стояли посреди коридора. Все ходили мимо них, иногда толкая или наступая на ноги.

— Да, чуть не забыл, — добавил Старшина. — Рапорта об увольнении из Отдела лежат у меня на столе. Мы дадим сражение, а там — как повезёт. Постараемся прорваться на «Летучий голландец», если устроимся там, заглядывайте в гости.

— Всё, — сказал апостол. — Ваша взяла. Вы слышите меня? Разбирайте баррикады, ломайте бомбы и оставляйте себе своих женщин. Я обо всём договорюсь.

— И с Сатаной? — спросил кто-то из коридора.

— И с Сатаной. Так что можете возвращаться к своим рабочим будням. И ещё. Чтоб ни слова больше о «Летучем голландце», слышите? А то я вам такую абордажную команду устрою, что вы у меня сами в пекло запроситесь. Всё поняли?

На широкой физиономии Старшины засветилась улыбка.

— Всё, апостол, — уверил он нашего куратора. — А если даже кто-то чего-то недосообразил, то я сам с ним разделаюсь.

Апостол Пётр собрал свою свиту и покинул общежитие Отдела. И своё обещание он выполнил. Нас больше никто не трогал, хотя никто не знает, чего это стоило апостолу.