Абы не в пекло (СИ)

РАССКАЗ СВЯЩЕННИКА

Это было даже не королевство, а скорее группа племён, объединённых монархом, размещённая на небольшой территории без каких-либо чётких границ. Было у них несколько деревень, три крупных замка (один из которых занимал король), земли. Сам король не представлял собой ничего интересного — типичный феодал, зато жена его на то время считалась довольно передовой женщиной. Вообще-то ей надлежало родиться не в пятом веке, а в восемнадцатом, но какие-то ишаки в отделе воплощений положили её документы не в ту папку.

Королева была образованной и умной. Кроме того, она не терпела глупости, ханжества и тому подобных вещей, никогда не упуская высмеять тех, кто этим увлекался. С таким характером королева просто не могла не нажить врагов. И она их нажила.

Всё бы ничего, но в тех краях появился маг. С какой-то радости король пригласил его в свой замок.

К несчастью, это был не какой-то там шарлатан. Он тоже был умным и образованным. Вскоре их с королевой и палкой нельзя было разогнать.

Ко всему прочему её величество недавно стала христианкой, а в ту пору в той местности погоду делали языческие боги. Король смотрел на увлечения своей жены сквозь пальцы, любил он её очень.

Но что-то встревожило остолопов, которые сидели в комиссии по контролю за обстановкой, они обратились к апостолу Петру. Тот, недолго думая, распорядился отправить туда меня.

В те времена при постройке замка внимание уделялось прежде всего надёжности данного сооружения. Это уже королева распорядилась посадить во дворе деревья и цветник, что несколько оживило мрачную планировку замка. Но расширить хоть немного окна король ей категорически не позволил, поэтому в залах даже в самый ясный и солнечный день стоял полумрак. Взамен королева вытребовала ковры и подсвечники в жилых помещениях, прислуге под угрозой порки было запрещено сквернословить, а ещё в замке появилась отдельная комнатка под молельную, куда взгромоздили большое деревянное распятие и внесли столик, на котором лежали две рукописные душеспасительные книги.

В тот день, с которого всё началось, лил дождь, небо заволокло низкими облаками. Король, королева и их свита находились в помещении, которое позднее назовут тронным залом. Из нижних этажей уже были убраны боевые кони королевских дружинников, да и сами они теперь редко допускались к монарху.

Итак, на улице лил дождь, и все, кто находился в зале, убивали время разговорами. Помещение освещалось, в основном, факелами, укреплёнными на стенах, и огромным камином, где огонь яростно пожирал толстые поленья. Король разговаривал со своим главным приближённым по военной части — бароном Готвиком. Во время войны войска вёл в бой сам монарх, но ему нужен был заместитель, командовавшиё армией в мирное время.

Барон выглядел настоящим гигантом — в его кольчугу свободно вместились бы король с королевой (а его величество истощённым не выглядел), ни одна дверь в замке не была приспособлена под его рост; он голыми руками ломал толстые доски, гнул подковы и проделывал ещё немало тому подобных вещей. Барона уважали.

Королева же общалась со своим ненаглядным магом. В данный момент он рассказывал ей о своей работе:

— Я постоянно сталкиваюсь с примитивным упрощением моих действий в глазах непосвящённых. Им почему-то кажется, что достаточно промычать какое-то заклинание на тарабарском языке да взмахнуть руками — и всё исполнится. Но в таком случае магом мог бы стать любой. Да чего там! Все вокруг были бы магами.

— И вы поделитесь со мной секретами своего мастерства? — спросила королева.

— От вас, ваше величество, у меня никаких тайн нет. Я охотно вам расскажу, как проделать то или иное магическое действие.

— Будьте так добры.

— Допустим, мы хотим превратить благородную даму Гризельду в лошадь… Хотя тут, кажется, кто-то поработал до меня.

Королева не удержалась и прыснула в кулак. Вышеупомянутая благородная дама, славная своими тупостью, тугоумием и мужиковатой внешностью, обернулась на этот звук, справедливо полагая, что смеются над ней. Но королева, не любившая обижать своих подданных без нужды, успела к тому времени справиться с собой и обрести серьёзный вид.

— В следующий раз я вас стукну! — шёпотом пригрозила она магу.

— Силы небесные! — ответил тот. — За что? Ведь я всего лишь выполняю вашу просьбу, Ну хорошо, оставим благородную даму Гризельду. И кого же нам тогда превратить в лошадь? Ага! Вон у огня греется благородная дама Янина.

— Жалко.

— Мне жальче конюха, которому придётся с ней возиться. И вообще, мы ведь делаем это гипотетически.

— Хорошо, давайте.

— Масса любой лошади во много раз превышает массу благородной дамы Янины, а их плотность примерно одинакова. Нам ведь нужна настоящая лошадь, а не надутая воздухом подделка, правда? Поэтому мы должны увеличить массу благородной дамы Янины.

Королева слушала мага с неподдельным интересом.

— Где нам взять недостающую массу? — продолжал тот. — В принципе, это несложно. Сгодится любой материал: дерево, камень, земля. Нам останется лишь преобразовать его в плоть.

— А как мы узнаем, сколько именно брать земли? — поинтересовалась королева.

— Это достигается путём долгой практики, ваше величество. Но можете поверить: для магических превращений я не нуждаюсь ни в весах, ни в гирях.

— Понятно, — ответила королева.

— Итак, мы преобразовали взятый нами недостающий материал в лошадиную плоть, после чего нам остаётся лишь срастить её с благородной дамой Яниной и определёнными заклинаниями придать всему этому нужную форму. Вот и всё.

— А откуда берутся эти определённые заклинания?

— Из магических книг. С их помощью мы обращаемся к потусторонним силам. Поэтому обязательно нужно знать, что за демон властвует в данное время суток, как с ним общаться, чтобы он выполнил ваше пожелание. Ну и множество тому подобных вещей.

— Не так уж это и просто, — разочарованно заметила королева.

— Поэтому далеко не каждый может стать магом. Для этого нужно много терпения, хорошая память, крепкие нервы… Или вы думаете иначе, благородный рыцарь Диего?

— Нисколько, — ответил я. — Вы маг, вам видней.

Услышав мой голос, королева вздрогнула.

— Вы всегда так тихо подходите, благородный рыцарь, — упрекнула она меня.

— Прошу прощения, ваше величество, — сказал я. — В следующий раз надену огромные сапожищи с подковами и шпорами, чтобы о моём приближении было известно заблаговременно.

— Вы тоже интересуетесь магией? — полюбопытствовал маг.

— Нет. Я предоставляю это профессионалам.

— Вы, наверное, больше думаете об охоте и развлечениях, — предположила королева несколько язвительным тоном.

— Не угадали, — ответил я. — Один мой друг страстно мечтает постичь смысл жизни. Он и меня этим заразил. А так же интересуемся поисками абсолютной истины.

— Ого, — сказал маг, — И каково же ваше мнение на этот счёт?

— Всё очень просто. Никакого смысла в жизни нет, а абсолютная истина у каждого своя.

— Позвольте! — запротестовала королева. — И для чего же мы тогда живём?

— Вы сами только что упрекали меня излишним пристрастием к развлечениям. Большинство из нас прожигает жизнь впустую.

— Не стоит быть столь категоричным в своих суждениях, — заметил маг. — В принципе, жизнь одного индивидуума может, скажем так, не представлять особой ценности…

— Вот как? — перебила неприятно удивлённая королева. — Даже жизнь монарха?

— Если он не совершил каких-либо полезных деяний для потомства, то да, — ответил маг, глядя ей в глаза.

— Продолжайте, — потребовала королева.

— А вот жизнь целого поколения не может пройти бесследно, — заметил маг. — Хотя бы потому, что оно передаст накопленный опыт потомкам.

— Стало быть, один человек для вас — ничто, — подвела итог королева. — Только в жизни поколения вы видите какую-то ценность. Правильно я вас поняла? Но ведь поколения состоят из отдельных людей!

— Ваше величество, — вмешался я. — Вы просто не представляете себе, сколько талантливых, умных людей незаслуженно забыто по той лишь причине, что они имели несчастье родиться столетия назад.

— Вы говорите страшные вещи, благородный рыцарь, — ответила королева. — По-вашему, лет через сто-двести забудут и меня?

— Как ни прискорбно это говорить…

— Ладно, — перебила королева. — Я более не желаю это обсуждать. Вы, благородный рыцарь говорили об абсолютной истине. Объясните мне, каким образом она может быть у каждого своя. Это же абсурд!

— Ваше величество, тут и доказывать нечего. Для вас, например, абсолютная истина в христианстве, многоуважаемый казначей ваших величеств видит её в маленьких кружочках, в просторечии именуемых деньгами. И попробуйте его переубедить! Ваш придворный лекарь почему-то считает себя сведущим в медицине. Для него это тоже абсолютная истина, сколь смешно бы не выглядела она в глазах знающих его людей…

— Послушайте, благородный рыцарь, — перебила меня королева. — Вы говорите ужасные вещи. Но ещё более меня пугает ваша убеждённость в своей правоте. Позвольте мне вас покинуть.

И королева стремительно вышла из зала.

— Отправилась просить совета у своего Христа, — предположил я.

— А вы не так просты, каким хотите казаться, — сказал маг. — Увлечение философскими категориями — не столь уж обыденная вещь в вашей среде. Кто вы, благородный рыцарь Диего?

— Я не могу вам сказать этого сейчас.

— Вы расстроили её величество, — предупредил меня маг. — Боюсь, она теперь будет относиться к вам с неприязнью.

— Ничего не поделаешь, — вздохнул я. — Но, сдаётся мне, она и раньше не пребывала от меня в восторге.

— Как знать, — туманно отозвался маг, — Вы не будете возражать, если я тоже откланяюсь?

— Не смею вас задерживать.

И мы церемонно распрощались.

Стемнело. Я сидел в своей комнате и думал. Какого чёрта они меня сюда пригнали? Где тут происки нечистой силы? Что мне делать?

Посидев в одиночестве и не получив никаких откровений сверху, я решил произвести разведку. По коридору прогуливались вооружённые караульные. Не желая тревожить их понапрасну, я прошёл сквозь несколько стен подряд, в итоге оказавшись в королевских покоях.

Их величества спали в разных помещениях. К королеве я, как порядочный человек, лезть не стал. У короля же находились лекарь и канцлер — хранитель королевской печати.

Покои его величества были обставлены довольно скромно. Не имея места спрятаться, я воспользовался своим умением быть невидимым, после чего пристроился в самом дальнем углу, не освещённым плошкой с жиром.

Король сидел в кресле, а лекарь — не просто шарлатан, а шарлатан вызывающе безграмотный — склонился над ним и, держа пальцами монаршее запястье, беззвучно шевелил губами. Мне стоило больших трудов не расхохотаться, наблюдая эту картину.

— Вы вполне здоровы, ваше величество, — вынес лекарь свой вердикт. — И всё же я бы рекомендовал бы вам ограничить потребление вина.

— Ясно, — ответил король, недовольно хмурясь. — Можешь идти.

— Ваше величество, я бы попросил господина лекаря остаться, — вымолвил канцлер — хранитель королевской печати.

— Зачем? — проворчал самодержец. — Чтобы он опять цеплялся ко мне со своими мерзопакостными пиявками?

— Ваше величество, но ведь это передовой метод, — забормотал лекарь. — Избыточное полнокровие…

Канцлер шикнул на него.

— Что вы опять затеяли? — устало спросил король. — Моя жена снова вам чем-то не угодила?

— Ваше величество, речь идёт о жизни и смерти.

— Чьей? — спросил король со скучающим видом.

— Вашей. И вашего народа.

Король вскочил на ноги.

— Ну, знаете! — рявкнул он. — Это уже чересчур!

Канцлер поклонился.

— Ваше право не слушать меня.

— Ну уж нет! Теперь выкладывайте! Что, королева хочет меня убить?!

— Сегодня, ваше величество, вы сами изволили обратить внимание на то, сколь оживлённо беседует её величество с магом и этим пришлым рыцарем Диего.

— Ну?!

— Случилось так, что господин лекарь слышал некоторые фрагменты их разговора.

— Ты подслушивал? — спросил король, глядя на своего эскулапа так, как обычно смотрят на уж очень гадкое насекомое.

— Что вы, ваше величество! — взвизгнул лекарь. — Я бы не осмелился! Всё вышло совершенно случайно!

— Её величество была взволнована, — объяснил канцлер. — Говорила громко. Она несколько раз повторила слова: «Жизнь людей» и, заметьте, ваше величество: «Жизнь монарха».

— Ну и что тут такого? — не понял король.

— Ваше величество, всё это очень подозрительно.

— Милейший канцлер, я прикажу нацепить пиявок на вас. Уж не хотите ли вы сказать, что…

— Нет, разумеется, её величество вне подозрений, — перебил канцлер. — Это даже не обсуждается.

— Вот спасибо, — пробормотал король.

— Но её окружение! Вы, ваше величество, приняли здесь этого мага. А кто он такой? Зачем приехал? Да и маг ли он вообще? Лично я не видел, чтобы этот человек показывал какие-то фокусы. Не знаю, не знаю. Согласитесь, ваше величество, что он человек непростой, и согласитесь также с тем, что он имеет большое влияние на вашу жену. Потом этот рыцарь Диего. Опять-таки — зачем он приехал? Лично мне кажется, что это — одна шайка, хотя они старательно делают вид, будто бы совершенно незнакомы.

— Пусть так, — согласился король. — Пусть шайка. Но в чём вы их подозреваете?

— А я не знаю, ваше величество, — ответил канцлер. — Мне их планы неизвестны.

— Хорошо, — сказал король, — Завтра я это выясню.

— Каким образом? — поинтересовался канцлер.

— Поговорю с её величеством, магом и рыцарем.

— Они будут от всего отпираться, — печально заметил канцлер. — Вы их только насторожите.

— Королева не посмеет мне врать, — убеждённо заявил король. — А заговоры, многоуважаемый канцлер, не составляются на виду у всех. Теперь подите вон.

Канцлер и лекарь, кланяясь, удалились.

Король сел в кресло, уставившись на огонь в чадящей жировой плошке. Я неслышно подошёл сзади и положил ладонь на его затылок. Голова короля упала на спинку кресла.

— Спи, самодержец, — ласково сказал я ему, — Ты хочешь покоя, мечтаешь всех примирить. Должен предупредить, что ни черта у тебя не получится. Но я, специалист Отдела по борьбе с нечистой силой, попробую тебе помочь. Спи, самодержец. А когда проснёшься, защити свою королеву от своих же придворных.

С тем я и покинул его покои, пройдя сквозь стену.

Утром меня подозвал король. Похоже, он уже успел поговорить с королевой, потому что она находилась в своих покоях, сославшись на недомогание. Лекарь, ничуть не смутившись этим, преспокойно ошивался среди придворных. Мага нигде не было видно. Видать, не слишком приятным получился разговор.

Итак, король подозвал меня к себе и сообщил:

— Мне очень жаль, благородный рыцарь, но я пока не могу принять ваших услуг.

Около него стояли канцлер и казначей. Они делали вид, будто страшно мне сочувствуют.

— Почему же так, ваше величество? — спросил я

— Дело в том, что войну мы сейчас ни с кем не ведём…

— А наше финансовое положение не столь блестяще, чтобы нанимать на службу рыцарей, — закончил за него канцлер.

— Ваше величество, я тоже хотел поговорить с вами об этом. По-моему, никто не вправе требовать жалования, палец о палец при этом не ударив.

— Я с вами согласен, — проворковал казначей.

— Поэтому от жалования я отказываюсь.

— Но послушайте, — проговорил король.

— Да, ваше величество, вы не ослышались. Я отказываюсь от жалования и впредь намерен довольствоваться тем, что перепадёт мне при дележе военных трофеев. Более того, мне бы хотелось осесть у вас навеки.

— Это как? — удивился канцлер.

— Стать подданным короны его величества, выстроить замок, наплодить потомков. Служить верой и правдой. Ваше величество, я не жду от вас немедленного согласия, мне ещё надо доказать вам свою полезность, но прошу дать мне шанс.

Король молчал, напряжённо о чём-то думая. Канцлер злился. Казначей поглядывал на меня с изумлением.

— Благородный рыцарь Диего, вправе ли мы требовать от вас такого самопожертвования? — вкрадчиво заговорил канцлер. — Возможно, в другом месте вам предложат лучшие условия.

— Я устал скитаться. Мне здесь нравится. Я бы хотел остаться.

Канцлер, к его чести, быстро сообразил, на чём меня можно подловить.

— Вы, благородный рыцарь, кажется, упоминали о потомках?

— Совершенно верно.

— Но тогда вам нужно жениться.

— Всенепременно, — согласился я.

— Ну так мы вас женим, — пообещал канцлер. — Благородная дама Гризельда…

— Постойте! — перебил я его. — Мы так не договаривались. Я незнатен, небогат, мне бы кого-нибудь попроще. Да и вообще, я намерен жениться так, как это сделал мой батюшка.

— Вы нам поведаете об этом? — спросил король.

— Почему бы и нет, ваше величество? Это была романтическая история. Родители мои познакомились во время осады замка. Правда, батюшка при этом был снаружи, а матушка внутри, но разве подобные мелочи могут быть препятствием настоящей любви?

— Замок-то взяли? — спросил канцлер.

— Думаю, что да, — догадался король.

— И получилось из этого брака что-то хорошее? — снова полюбопытствовал канцлер.

— Ну как вам сказать… Получился я. Насколько это хорошо, судить не берусь.

— Что ж, благородный рыцарь Диего, вы меня убедили, — задумчиво проговорил король. — Я беру вас на ваших же условиях.

Канцлер закусил губу, а я слегка поклонился.

— Это огромная честь для меня, ваше величество.

— Но у меня к вам вопрос: не были ли вы ранее знакомы с гостящим у нас магом?

Канцлер глянул на короля с осуждением.

— Кажется, ваше величество, вас навёл на эту мысль наш вчерашний дружеский разговор? Нет, ранее я не имел удовольствия его знать. Просто у нас всплыла одна интересующая обоих тема.

— Какая? — быстро спросил король. — Если, конечно, это не секрет.

— Было бы чёрной неблагодарностью, ваше величество, проявлять скрытность, когда вы оказали мне такую милость. Мы говорили о философских материях: смысле жизни и абсолютной истине. Но наши мнения на этот счёт несколько разошлись, да и её величество оказалась с нами не согласна.

Король махнул рукой и крикнул:

— Барон Готвик!

Тотчас же перед нами выросла огромная туша главнокомандующего.

— Я принял решение насчёт благородного рыцаря Диего, — объявил король. — Он поступает под ваше командование.

Барон поклонился и что-то проворчал. Король повернулся и ушёл, забрав с собой канцлера и казначея.

— Терпеть не могу маменькиных сынков, — сообщил мне мой новоиспеченный начальник. — Имейте это в виду, благородный рыцарь.

— Я отношусь к ним точно так же благородный барон.

— Надеюсь скоро увидеть вас в деле.

С этими словами барон меня оставил.

А я отправился искать мага.

Он сидел у себя, глядя в окошко, на мой стук не ответил. Тогда я вошёл без приглашения.

— А это вы, благородный рыцарь.

— Я, почтенный маг.

— Не называйте меня так. Я — простой человек… Довольно никчёмный, к тому же.

— С чего это у вас такое похоронное настроение?

— Кажется из-за меня у её величества, этого существа, к которому я питаю чистую привязанность, будут неприятности.

— Пустое. Бросьте терзаться, давайте лучше выпьем.

— По какому поводу?

— Его величество только что официально пригласил меня на службу.

— А мне велел убираться вон.

— Не может быть!

— Разумеется, благородный рыцарь, он не сказал этого прямо. Но, к своему несчастью, я слишком хорошо понимаю намёки.

— Вон они что. Тогда я дам вам совет, почтенный маг: когда вас выгонят, тогда и плачьте. А на намёки не обращайте внимания.

— Легко вам говорить, — вздохнул маг.

— Ваша беда в том, что вы непозволительно молоды, — заметил я.

— Мне больше сорока, — возразил маг.

— Не перечьте. Вам следует быть столетним старцем, тогда на вас никто не станет обращать внимания. А так у его величества нет-нет, да и зародится червячок ревности, когда он видит, как мило вы беседуете с его женой.

— Да она почти вдвое младше меня! — воскликнул маг.

— И что с того? Кстати, не вздумайте демонстрировать своё искусство широкой публике. Пусть вас лучше считают шарлатаном, так безопаснее.

— Вы сегодня щедры на советы, — заметил маг.

— Со мной иногда такое бывает. Так вы идёте?

— Куда?

— Пить.

— Простите, благородный рыцарь, нет настроения.

— Как знаете. Надеюсь, покидать замок вы тоже не собираетесь? Её величеству без вас придётся туго.

— Последую вашему совету, благородный рыцарь, дождусь, когда меня вытолкают в шею.

С тем я его и покинул.

В зале ко мне тотчас же подошла благородная дама Янина — маленькая блондиночка, такая стройная, что её талию, казалось, можно обхватить двумя пальцами.

— Благородный рыцарь, я слышала, что его величество наконец-то пригласил вас на службу.

— Вы нее представляете, как я за вас рада!

На лбу у неё было написано: «Я ничего против тебя не имею, чем-то ты мне даже симпатичен. Но канцлеру ты совершенно не нравишься, и он приставил меня к тебе шпионить. Почему бы и нет, к тому же он обещал подбросить деньжат. И самой интересно, не каждый же день такое случается».

— Не хотите ли выпить со мной, благородная дама?

— С удовольствием.

Я наполнил два кубка винцом из погребов его величества, мы чокнулись, выпили.

— Думаю, вам у нас понравится, благородный рыцарь. В нашей стране добрые люди, смелые воины…

— Красивые девушки, — перебил я

— Что вы такое говорите, благородный рыцарь! А если услышат?

Лично у меня в этом не было никакого сомнения — на нас таращились едва ли не все придворные.

— И что? Разве я сказал неправду? Давайте выпьем за мою новую родину.

Не дожидаясь согласия или отказа благородной дамы, я быстро наполнил наши бокалы.

— За вас, — сказала она.

Короче говоря, ближе к вечеру, мне пришлось тащить её, смертельно пьяную, спать. Затем я решил посетить змеиное гнездо, находившееся, по моим расчётам, в покоях канцлера.

Я снова прошёл сквозь стены. Благородный хранитель королевской печати имел много мебели, так что спрятаться было где. Я юркнул под кровать. Кроме меня присутствовали: хозяин покоев, лекарь, казначей, благородная дама Гризельда и тётка его величества — благородная дама Гретхен. Именно она и держала речь, когда я вполз под кровать через стену:

— …ни к чему хорошему. Он хоть и король, но всё-таки мой племянник, я его на коленях укачивала! Кому, как не мне видеть, что эта дамочка совершенно задурила ему голову!

— Тише, благородная дама! — испуганно шикнул канцлер. — Вы говорите о её величестве!

— Ну и пусть, — упрямо продолжала королевская тётка. — Она мне не нравится. Сначала деревья и цветы в замке, потом эта мазня, именуемая ею живописью, на стенах, а что дальше? Что дальше, я вас спрашиваю?!

— Нетрудно догадаться, — заметил казначей. — А дальше мы все будем ползать на коленях перед деревянным изображением полуголого дикаря, висящего на кресте. Её величество не стыдится прпbsp; — Последую вашему совету, благородный рыцарь, дождусь, когда меня вытолкают в шею.

оделывать подобные вещи даже прилюдно.

— Я тоже так считаю, — заметил канцлер. — Но вправе ли мы предпринимать какие-то действия?

— Для чего же вы тогда нас собрали? — поинтересовался казначей. — Мы здесь все свои. И знаем, что его величество во всём потакает жене, к каким бы последствиям это не привело в дальнейшем.

— Вот именно, — заметила благородная дама Гризельда. — Сколько можно её терпеть? Пора приступать к решительным действиям!

— Например? — спросил канцлер.

— Яду ей подсыпать!

— Вы хотите, чтобы ваша голова красовалась надетой на копьё у ворот замка, благородная дама Гризельда? — вкрадчиво спросил канцлер.

Благородная дама осеклась и побледнела, но тут за неё вступился лекарь:

— Ваши интриги заведут нас туда же, благородный канцлер. Хватит темнить и ходить вокруг да около. Для чего вы нас собрали?

— Чтобы убедиться в том, что мы все хотим одного и того же.

— Смерть ей, — тотчас же прошипела благородная дама Гретхен.

— Пусть идёт к своему Христу, — добавила благородная дама Гризельда.

— Полностью с вами согласен, — сказал казначей.

— Мне жаль королевы, но надо, в конце концов, спасать королевство, — высказался лекарь. — Вы удовлетворены, благородный канцлер?

— Теперь — да. Итак, я могу говорить открыто. Да, нам следует избавиться от её величества. Но яд мы ей подсыпать не будем — подозрение сразу падёт на нас. Есть более верные средства. К примеру, её величество имеет привычку ясными ночами смотреть на звёзды вместе с магом с крепостной стены. Думаю, никого не удивит, если они однажды свалятся оттуда и разобьются насмерть.

— С чего бы им сваливаться? — проворчал лекарь.

— Люди добрые помогут. Есть у меня один на примете.

— Кто? — нетерпеливо спросил казначей.

— Королевский дружинник Гвидо. Он — лучший среди товарищей в том, что касается владения оружием, но редкостный мерзавец. Говорят, сам барон Готвик его опасается.

— А он пойдёт на такое дело? — усомнилась благородная дама Гризельда.

— Ради денег — да. Впрочем, мы сейчас его спросим сами.

Верный слуга канцлера сходил за дружинником и привёл его — рослого, сильного, обросшего рыжей бородой. Заговорщики налили ему вина и принялись осторожно рассказывать о том, какие беды ожидают королевство, если не отыщется смелый и решительный человек…

— Что мне делать? — перебил их Гвидо.

Ему сообщили, тщательно подбирая слова.

— Сколько? — спросил дружинник.

Такого не ожидал даже канцлер. Все аж рты разинули. Гвидо, видя подобную нерешительность своих нанимателей, понял, что железо надо ковать, пока оно горячо, и запросил тысячу золотых. Опомнившийся канцлер предложил ему сто. Гвидо выразил свою уверенность в том, что его принимают за дурака. Канцлер возразил. Гвидо сказал, что сам готов заплатить сто монет тому, кто спихнёт со стены этого жирного гада Готвика. Канцлер попросил дружинника не вмешивать уважаемое собрание в свои личные проблемы. Последующий торг окончился тем, что все, кроме благородной дамы Гретхен, обещали сброситься по сотне. Королевская тётка дала двести. Гвидо получил задаток и ушёл.

Теперь осталось дождаться ясной ночи.

Я был в недоумении, и, оставаясь в нём, вернулся в себе и сказал:

— Ангел небесный, приди ко мне. Ну? Ангел небесный, я кому говорю?

Тотчас у меня в комнате появилось двое — Винниус и незнакомый мне транспортный ангел.

— В чём дело? — спросил я. — Здесь происходят обычные интрижки. Зачем сюда вызвали специалиста из Отдела по борьбе с нечистой силой?

— Ну, так получилось, — пробормотал Винниус.

— Не темни, Винни. Я ни черта не буду делать. У меня нет никакого желания насаждать здесь христианство.

— Это ещё почему? — возмутился ангел.

Но тут вмешался транспортник:

— Кстати, о христианстве. Пространство просто кишит враждебными богами, нам лучше поскорее отсюда убраться.

— Пусть тогда Винни рассказывает, зачем меня сюда прислали. В конце концов, я имею право это знать.

— Ну, апостола Петра попросили, — неохотно ответил Винниус.

— Кто?

— Какая тебе разница? Можешь считать нечистой силой канцлера, лекаря и этих двух благородных дам.

— Ладно, тогда я кое-что придумал. Ты можешь сделать так, чтобы барон Готвик утром проснулся не в настроении?

— Это тебе зачем?

— Винни, ну если я чего-то прошу, то мне это нужно. И ещё одно. Слушай внимательно…

Утро выдалось ясным и солнечным. Тем страннее было видеть благородного барона Готвика, вставшего, похоже, не с той ноги. Его раздражало всё: звуки, цвета, запахи. А увидев меня, он просто взорвался.

— Проклятие! — рявкнул барон. — Разве я разрешал вам, благородный рыцарь, выряжаться подобно петуху?!

Дело в том, что на мне был надет ярко-красный камзол, такие же штаны (всё это расшито золотом), короткие сапоги с позолоченными шпорами и огромными пряжками, инструктированные ножны меча. Венчала всё это массивная золотая цепь на шее. Вообще-то моему начальнику, вместо того, чтобы ругаться, следовало бы поблагодарить меня за то, что я отказался от первоначальной идеи нацепить берет с павлиньим пером. В любом случае, ему не стоило так со мной обращаться, пусть его одежда и выглядела скромнее.

— Вы, кажется, что-то сказали, благородный барон? — осведомился я.

— Сказал! А теперь извольте сходить переодеться, благородный рыцарь!

— Благородный барон, когда мне понадобится консультация по вопросам одежды, я непременно её у вас попрошу.

— Если вы сейчас же не переоденетесь…

— То что? — перебил я.

— Ваше величество! — проревел барон. — Кажется, у нас сегодня будут похороны!

Король пробурчал что-то неопределённое. Я тоже обратился к нему:

— Ваше величество, мне порядком досаждает тот факт, что все в этом замке, а благородный барон в первую очередь, не принимают меня всерьёз! Я вынужден настаивать на поединке.

— Что?! — заорал барон. — Да я тебя!!!

И он бросился на меня. Я уклонился, шагнул назад; его огромные кулаки просвистели перед моим носом, не зацепив меня.

— Благородный барон, ведите себя прилично! — звонко крикнула королева.

— Ну что ж, поединок, так поединок, — громко сказал король. — Но не лучше ли решить дело мирным путём?

— Ну нет! — высказался барон. — Если этот типчик настаивает на поединке, то я готов дать ему удовлетворение прямо сейчас!

— Ну не здесь же, — ответил король. — И я всё-таки попросил бы вас биться не до смерти.

— Это уж как получится, — обнадёжил его барон.

И мы, сопровождаемые королевской свитой, вышли во двор. Поскольку завтрак так и не состоялся, слуги несли за нами подносы с едой и кувшины с вином.

В замке имелось ристалище, где проводились тренировки и поединки. Бывало, что король со всей свитой наблюдал за ними. Ради таких случаев у ристалища построили навес, под которым стояли кресла для их величеств и лавки для остальных. Пока все рассаживались, королева что-то эмоционально втолковывала барону, а тот лишь упрямо мотал огромной головой. Ко мне пробралась благородная дама Янина и сунула в руку цепочку, на которой болтался талисман в виде ухмыляющейся рожи какого-то местного божества.

— Это вам, — сказала она. — Талисман защити вас в бою.

Похоже, она сама себе не верила.

Я охотно принял дар и повесил его себе не шею. Благородная дама Янина, мило улыбаясь, пожелала мне победы и отправилась под навес.

Эстафету от неё принял маг.

— Её величество желает с вами поговорить, — сообщил он мне.

— С превеликим удовольствием. Сразу же после поединка.

— Не валяйте дурака, благородный рыцарь. Готвик вас убьёт.

— Посмотрим.

Маг удалился с унылым видом. Когда все расселись, а двенадцать лучших дружинников выстроились вдоль ристалища, король подозвал к себе меня и благородного барона.

— У вас ещё есть возможность закончить дело миром, — сказал он.

И я, и барон отрицательно затрясли головами.

— Тогда — к бою! — распорядился монарх.

Мы двинулись, было, к ристалищу, но тут произошло то, над чем Винниус работал по моему дополнительному указанию, а именно: толстая балка навеса вдруг треснула и упала как раз в нужное место, то есть на голову барона Готвика. Получив сокрушительный удар, тот молча повалился на землю.

Под навесом вспыхнула паника, придворные бросились врассыпную, но балки больше не падали.

Я подлетел к благородному барону, убрал лежавшее поперёк него бревно и опустился на одно колено. Вокруг нас сгрудились дружинники и слуги.

Барон, разумеется, был жив, но для боя уже не годился. Он обалдело таращил глаза, никого вокруг не узнавая и что-то невнятно мыча. Прибежал лекарь и беспомощно уставился на него.

— Носилки благородному барону! — заорал я.

Требуемое тотчас было доставлено. Я сам перекатил барона на них, выбрал четверых дружинников, велел им отнести раненого в его покои и добавил, указывая на лекаря:

— Вот этого типа ни в коем случае к благородному барону не подпускать.

— Вы шутите, благородный рыцарь, — проблеял тот.

К нам подошёл король, осторожно коснулся рукой головы барона и дал знак уносить его.

— А вам повезло, — заметил монарх.

— Что вы сказали?

Король несколько изменился в лице.

— Уж не собираетесь ли вы вызвать на поединок ещё и меня? — спросил он.

— Это было бы слишком, ваше величество. И всё же я хочу провести поединок. Барон не в состоянии удовлетворить мой вызов, значит пусть это будет дружинник. Лучший из дружинников.

— Вы сегодня так и напрашиваетесь на драку, благородный рыцарь.

— Я желаю, чтобы меня здесь воспринимали, как подобает, ваше величество.

— Но вы и так заставили себя уважать. Не всякий осмелится задирать благородного барона.

— Ваше величество, заметьте, придворные разочарованы тем, что не увидели поединка.

— И обошлись бы, — проворчал король. — Ну да будь по-вашему. Карл!

На его зов пришёл старший дружинник.

— Не желаешь ли сразиться с благородным рыцарем? — спросил его король.

— Постойте, ваше величество! — запротестовал я. — Эдак вы свою армию без командного состава оставите. И потом, я ведь интересовался положением дел в вашем войске. Лучшего дружинника зовут иначе.

— Значит, вам говорили о Гвидо, благородный рыцарь, — ответил Карл. — В бою ему нет равных, но он не признаёт никакой дисциплины и слишком жаден до денег.

— Пока что от него требуется только умение драться, — заявил король. — Зови его сюда.

Карл отошёл и вскоре вернулся с Гвидо.

— Не хочешь ли подраться? — спросил его король.

— Как будет угодно вашему величеству.

— Благородный рыцарь желает сразиться с тобой, — объяснил король. — Если ты победишь, я пожалую тебе титул. Вас это не оскорбляет, благородный рыцарь?

— Нисколько, ваше величество.

— Как тебе перспектива зваться благородным рыцарем, Гвидо?

— Она мне очень нравится, ваше величество.

— Что ж. К бою!

Начавшие было расходиться придворные снова собрались под навесом. Благородная дама Янина помахала мне рукой, а королева что-то сердито выговаривала магу.

Король взмахнул со своего места платком, что являлось сигналом к началу поединка.

Сразу же стало понятно, что Гвидо драться умеет. Всё-таки хорошо, что меня давно убили.

Гвидо не давал мне роздыху. Он атаковал, а я отступал, отражая его удары. Физиономия дружинника не выражала никаких эмоций — он просто работал. Его меч методично обрушивался на меня со всех сторон, с неправдоподобной быстротой. Я попытался провести контратаку, но Гвидо отбил мой удар, да ещё и кисть чуть не отсёк. Забава начинала затягиваться. И я принял решение.

Со стороны это выглядело так, словно очередной удар Гвидо застал меня врасплох. Я лишь немного отклонил меч врага в сторону и тут же почувствовал, как его остриё ломает мне рёбра и рвёт внутренние органы.

Надо признаться, что ничего приятного в этом нет.

Поразив меня, Гвидо шагнул назад и опустил меч. Это его и погубило. Он ожидал, что я упаду и буду корчиться в конвульсиях. Но не тут-то было. Я сделал резкий выпад и пронзил врага мечом. Дружинник осел на землю, глядя на меня широко раскрытыми глазами.

— Как ты это сделал? — прохрипел он. — Я же тебя убил.

— Нет, как видишь.

У Гвид кровь хлынула изо рта. Он нащупал рукоять ножа, но извлечь из ножен его уже не успел.

Прибежал местный ангел смерти, вытащил из тела растерянно оглядывающуюся по сторонам душу и потащил с собой, объясняя по дороге, что всё подстроено: и травма барона, и поединок, и сама смерть Гвидо, а он попался, как последний осёл.

Зрители этого, конечно же, не видели. Дружинники двинулись ко мне. Я поплотнее запахнул распоротый камзол и зашагал им навстречу.

— Примите наши поздравления, благородный рыцарь, — сказал Карл. — Далеко не каждый смог бы справиться с Гвидо.

— Ваш коллега, кажется, умер, — заметил я.

— И неудивительно. Любой умрёт, если насадить его на меч. Вас ожидают их величества.

Четверо дружинников подняли Гвидо с земли. При этом особой скорби на их лицах что-то не наблюдалось.

Чертовски приятно было, когда я подошёл к навесу, а придворные устроили мне овацию. Кажется, почти никого не расстроила смерть лучшего бойца в дружине.

Я приблизился к королевской чете и поклонился.

— Браво, благородный рыцарь, — сказал мне король. — Вы, кажется, ранены?

— Ничуть, ваше величество.

— Ну да! Я же видел, как Гвидо ударил вас мечом.

— Он всего лишь распорол мне камзол и разрубил цепь с талисманом, подаренным мне благородной дамой Яниной.

Король с сомнением покачал головой.

— Что-то мне в это не верится. А ну распахните камзол.

— Ваше величество! Здесь же дамы!

— Ничего страшного. Дамы отвернутся.

Я раздвинул рваные края камзола, и король увидел на моём теле тонкую царапину, оставшуюся от страшной раны, нанесённой мечом Гвидо. Если б мне удалось потянуть время ещё немного, то заросла бы и она.

Надо заметить, что ни одна благородная дама не отвернулась — все на меня уставились. Те, кому было плохо видно, становились на цыпочки и вытягивали шеи.

— Стало быть, помощь лекаря вам не нужна, — сделал вывод король. — Можете идти отдыхать.

Барон уже очухался. Он ответил на мой стук в дверь и позволил мне войти.

— Вот, переоделся, как вы того и хотели.

— Оставьте это, — проскрипел барон. — Похоже, я действительно был неправ, и боги указали мне на это, звезданув бревном по башке.

— Я весьма сожалею об этом происшествии, благородный барон.

— Не знаю, что на меня нашло сегодня. Ну да ладно, через пару дней буду на ногах. Говорят, вы победили Гвидо?

— Мне просто повезло, благородный барон. Можно надеяться, что мы больше не враги?

Барон улыбнулся и жестом подозвал меня к себе. Я подошёл, и он стиснул мою руку так, что аж глаза на лоб полезли.

По выходу от него, меня выловила благородная дама Янина. Мы выпили за победу, и я утащил её в сад. До вечера мы изображали возлюбленных, после чего я распрощался с ней и проник в покои канцлера. Все интересующие меня находились там. Достойное общество попивало винцо, обсуждая происшествия прошедшего дня.

— Хотела бы я, чтобы этот Диего сдох самой мучительной смертью, какую только можно придумать, — высказала пожелание благородная дама Гризельда. — Откуда он взялся? И зачем вы допустили этот поединок, благородный канцлер?

— А что я мог сделать?

— Вы и не пытались, — раздражённо бросила благородная дама Гризельда.

— Одного понять не могу, — заговорил королевский лекарь. — Я сам видел, как меч Гвидо пропорол бок этого Диего. Но никакой раны у благородного рыцаря не осталось — так, царапина. А ведь кольчуги на нём не было.

— Оставьте это, — отмахнулась благородная дама Гризельда. — Какая разница, была ли на этом мерзавце кольчуга?

— Кстати, а что говорит благородная дама Янина? — спросил казначей канцлера.

— Ничего определённого. Наш благородный рыцарь довольно скрытен.

— Значит она его плохо спрашивала! — агрессивно заявила благородная дама Гризельда. — Пусть будет понастойчивей!

— Похоже, благородный рыцарь держит эту дурочку Янину на расстоянии, — сказал канцлер. — А вас, благородная дама Гризельда, я бы попросил вести себя потише. Так нас и услышать могут.

Заговорщики обеспокоено завертели головами по сторонам.

— Сдаётся мне, что в сегодняшнем поединке благородному рыцарю здорово помог маг, — заметил лекарь. — Странно, что Гвидо не смог отразить простого, в общем-то, удара.

— Давайте подумаем, что нам теперь делать, — предложила благородная дама Гретхен.

И тут, на самом интересном месте, меня принялись настойчиво вызывать. Тихо ругаясь сквозь зубы, я пополз к себе, проникая через стены.

В моих покоях находился Винниус. Его вид трудно было назвать цветущим: большие тёмные очки скрывали глаза, нос распух и смотрел на сторону, губы раздулись будто на дрожжах, в крыльях заметно не хватало перьев.

— Что это с тобой? — спросил я, состроив сочувствующий вид.

— С местными божками поцапался, — неохотно ответил ангел. — Не любят они чужаков.

— Так ты будь поосторожнее, — посоветовал я.

— Это ты будь поосторожнее! — окрысился Винниус. — Тоже мне гладиатор выискался!

— А в чём дело? — удивился я.

— Зачем тебе понадобился этот дурацкий поединок с дружинником?!

— Вижу, вы там, наверху, вообще не владеете никакой информацией, — вздохнул я. — Гвидо должен был убить мага с королевой.

— Тебе следует не привлекать к себе итак много внимания.

— Знаешь что! — рассердился я. — Никакого плана действий мне никто не давал! Помощи от вас не дождёшься, зато хаять все здоровы! Я могу взять самоотвод, и ищите другого дурака!

— Тише, тише, — испуганно заговорил ангел. — Услышат же.

— Ладно, не бойся. Ты видел королеву?

— Да. Она с магом стоит на крепостной стене. Смотрят на звёзды. А что?

Я аж содрогнулся, хотя опасность уже миновала.

— Значит так, Винниус. Если моя работа вас не устраивает, то убирайте меня отсюда к чёртовой матери или хотя бы придумайте какой-то план с расписанными по часам мероприятиями. Если моя работа вас устраивает, то не лезьте ко мне с дурацкой критикой. Ясно тебе?

— Ты смотри, уже и не покритикуй его, — проворчал Винниус. — Думаешь, мне какой-то план дали? Иди, говорят, помогай. А как, чем…

— Скажи мне хотя бы, каков должен быть итог моей работы?

Ангел пожал плечами, после чего взмахнул ощипанными крыльями и исчез.

К завтраку вышел барон Готвик. Передвигался он ещё с трудом, хотя энергии в нём уже было хоть отбавляй. Мы с ним демонстративно обнялись на пороге.

Их величества расположились за столом, за ними расселись и все остальные. Слуги внесли блюда с едой.

— Скажите, благородный канцлер, — заговорил я, наливая вина благородной даме Янине и себе. — Для чего это вы собираетесь вечерами в вашей комнате? Такая тёплая компания: вы, господин казначей, многоуважаемый лекарь, благородные дамы Гретхен и Гризельда. Чем вы там занимаетесь?

Взгляды всех присутствующих обратились на вышеупомянутую пятёрку. Канцлер судорожно глотнул воздуха.

— Я… Мы… — промычал он, растерянно тараща на меня глаза.

Лекарь смертельно побледнел. Казначей отчаянно оглянулся на двух рослых стражников, охранявших вход в зал. Благородная дама Гризельда уронила вилку. Тётка короля замерла подобно изваянию. Маг подозрительно разглядывал их всех.

— Небось, в кости играете и вино пьёте, — продолжал я, выдержав мелодраматическую паузу. — А меня с благородной дамой Яниной ни разу не пригласили.

Канцлер, надо отдать ему должное, моментально пришёл в себя.

— Мы и не думали, что вам скучно, благородный рыцарь, — ответил он, вымученно улыбаясь. — Иначе, конечно же, и вы получили бы приглашение.

— И в самом деле, — пробасил со своего места король. — Иной раз и я охотно бы к вам присоединился.

— Разумеется, ваше величество, — проблеял канцлер. — Просто я считал дерзостью с моей стороны предлагать вам подобное.

— Да будет вам, — отозвался король.

После этого все стали болтать кто во что горазд. Вскоре завтрак окончился; ко мне подошла королева.

— Теперь-то вы от меня не сбежите, благородный рыцарь, — заявила она. — С вами просто невозможно побеседовать по душам.

— Вы это о чём, ваше величество? Когда я от вас бегал?

— Вчера вы проделывали это целый день.

— Понимаете, ваше величество, после тогдашнего нашего разговора мне показалось, что вы меня недолюбливаете. Вот я и стараюсь держаться подальше, чтобы не расстраивать вас своим присутствием.

— Благородный рыцарь, вчера я хотела с вами поговорить.

— Я весь внимание, ваше величество.

— Зачем вы вчера устроили поединок?

— Ваше величество, но ведь на ваших глазах благородный барон оскорбил меня…

— Перестаньте, — вдруг вмешался маг. — Мне кажется, вы хотите нам о чём-то сообщить.

Я осмотрелся по сторонам. Король общался с бароном Готвиком, канцлером и лекарем. Королевская тётка что-то втолковывала у окна благородной даме Янине. Из них никто подслушать нас не мог. Пожалуй, теоретические шансы на это имела благородная дама Гризельда, но она ещё не пришла в себя после моего выступления за завтраком.

И я сказал:

— Ваше величество, вам угрожает опасность.

Королева ничего не ответила, а маг высказал предположение:

— Не иначе, она исходит от пятёрки, перечисленной вами за завтраком. Что-то не понравились мне их физиономии.

— Вы совершенно правы, господин маг.

— И каковы размеры этой опасности? — спросила королева с делано-безразличным видом.

— Вы, ваше величество стоите у них поперёк горла.

— Выражайтесь яснее, — раздражённо бросил маг.

— Прошлой ночью они приговорили вас обоих к смерти.

Королева нервно сжала кулаки.

— Я ждал этого, — спокойно заметил маг. — А кто будет исполнять приговор?

— Исполнитель случайно погиб.

— Это был Гвидо, — догадалась королева.

— Но организаторы-то остались, — продолжал я. — И эта осечка их лишь раззадорит.

— Благородный рыцарь, а почему вы раньше не говорили нам обо всём этом? — поинтересовался маг

— А вы сами как думаете? Кто поверит пришлому, никому не известному рыцарю, обвиняющему старых, испытанных слуг и королевскую родственницу?

— Знаете, благородный рыцарь, мне тоже очень не хочется вам верить, — проговорила королева. — Но к своему ужасу, я инстинктивно чувствую, что правда на вашей стороне.

— Мне кажется, что за вашей спиной стоят определённые силы, — заметил маг. — Я это чувствую.

— Вы совершенно правы.

Маг с королевой испытующе смотрели на меня, но я больше ничего не добавил.

Определённо, нас заметили. Вся пятёрка кидала в нашу сторону нескромные взгляды. Пришла пора заканчивать разговор.

— Избегайте меня, ваше величество, — распорядился я. — Будьте всегда мною недовольны. Говорите, будто я оскорбил ваши религиозные чувства.

— Хорошо, — прошептала королева.

— Мы верим в вас, — заявил маг.

— Надеюсь, у нас всё получится, — бодро сказал я.

Утро выдалось пасмурным и холодным. Сколько я предпринимал ухищрений: подслушивал, подглядывал, расстраивал чужие планы… Всё оказалось напрасным.

Главный жрец местного культа жил далеко от королевского замка. Это был древний старик, умевший общаться с душами умерших и своими богами; самодур и мракобес. Королева его боялась, король на дух не переносил, но вынужден был с ним считаться. Жрец и сам не питал светлых чувств к королевской чете, однако раз в год он приходил со своей свитой в замок. Там они с королём обговаривали церемонии проведения праздников, а также их финансирование.

Предупредить меня об этом моё начальство, разумеется, забыло.

Когда он вошёл, все застыли в оцепенении. Король шагнул ему навстречу, королева взяла мага за руку.

Колдун вдруг вздрогнул, затем пробежал глазами по всем нам и распорядился, указывая на меня:

— Немедленно схватите этого человека.

Никто и с места не сдвинулся: все были ошеломлены и напуганы. Я ринулся на стражников у входа и с разбегу проломился сквозь них, после чего помчался вниз по лестнице, направляясь во двор.

Погоню организовали не сразу. Через закрытое окно зала до меня донёсся яростный рёв барона Готвика, подгонявшего солдат. Я пересёк двор и ворвался на конюшню. Дорогу мне преградил дружинник Карл.

— Куда-то торопитесь, благородный рыцарь?

— Да. И мне срочно нужен конь.

— В замке, кажется, переполох.

— Карл, я спешу. Приказ его величества.

Дружинник посторонился и дал мне дорогу. И вдруг во дворе замка произошло нечто из ряда вон выходящее, а именно: с балкона в покоях королевы вылетел маг, причём её величество он прихватил с собой.

Мы с Карлом созерцали эту сцену, разинув рты от изумления. Маг тащил королеву безо всякого почтения, за шиворот, а она, бедняжка, крепко зажмурилась и поджала ноги. Они лихо спланировали через весь двор и мягко опустились около меня.

— Жрец приказал схватить и её величество тоже, — лаконично объяснил маг.

— Вот гадина, — отозвался Карл. — И доколе его величество будет терпеть этого сумасшедшего старика? Послушайте, ваше величество, и вы, благородный рыцарь, у нас, дружинников, на случай тревоги всегда есть осёдланные кони. Я вам их сейчас приведу.

— А вы не могли бы улететь с её величеством подальше? — спросил я мага.

— У меня произошёл чертовский перерасход энергии, — печально ответил он. — Мне ведь пришлось блокировать шаровую молнию, пущенную в нас этим старым психом. Я и сюда-то долетел из последних сил.

Карл выволок во двор трёх осёдланных коней. В это же время на порог вылетел барон Готвик, сопровождаемый стражниками. Для нас это было совершенно некстати, но благородный заместитель короля по военным вопросам вдруг упал, споткнувшись на ровном месте, да так, что совершенно преградил солдатам выход во двор. Он страшно ругался, проклиная свою неловкость и нерешительность солдат, не решавшихся через него переступить.

Мы вскочили на коней. Ворота замка были открыты, но около них стояло шестеро младших жрецов. Колдун стоял на балконе и смотрел на нас. Я глянул на него; наши глаза встретились. Колдун был совершенно спокоен, похоже, он припрятал козырного туза в рукаве.

Мы помчались к воротам. Внезапно младшие жрецы сбросили чёрные плащи и оказались в кольчугах, да ещё и оружием до зубов увешанные. Были у них и луки; они молниеносно натянули их и одновременно пустили в нас шесть стрел.

Я вырвался вперёд, поднялся на стременах и раскинул руки в стороны. Все стрелы с радостным чавканьем впились мне в грудь и живот. А в следующий миг я налетел на жрецов с мечом. На помощь мне мчались стражники, возмущённые тем, что какие-то ублюдки осмелились стрелять в их королеву.

Мои попутчики беспрепятственно проехали через ворота, проскочили мост надо рвом и оказались на свободе. Я ринулся за ними и вскоре их догнал.

— Господи! — ужаснулась королева. — Благородный рыцарь, вы ранены?

— Сейчас это не главное, ваше величество, — ответил я, выдирая из себя стрелы и бросая их на дорогу.

— А что же тогда?

— Главное — спрятать вас. А потом отправиться к вашему благоверному и выяснить кто для него дороже: любимая и любящая жена или бешеный старик. Надеюсь всё же, что его выбор окажется в вашу пользу, ведь религию всегда можно сменить, а истинная любовь встречается не столь уж часто.

— Я уже боюсь что-то предполагать, благородный рыцарь, — ответила королева, грустно улыбаясь.

— Кажется, за нами погоня, — заметил маг.

Я оглянулся. И верно: за нами ехали дружинники и стражники, возглавляемые благородным бароном Готвиком.

Последнее обстоятельство поразило меня до глубины души. Я-то думал, что при своей комплекции барон ездит как минимум на слоне, но у него, оказывается, имелся конь. На нём он и трусил следом за нами.

— Поезжайте вперёд, — распорядился я.

— А вы? — спросила королева.

— А я задержу барона.

— Благородный рыцарь, с ним десятка три воинов, — обратила моё внимание королева.

— Где вас потом искать? — полюбопытствовал маг.

— Я сам вас найду. Поезжайте.

Мои спутники что есть духу припустили вперёд, а я развернулся и поехал навстречу погоне.

Благородный барон извлёк из ножен меч; я выхватил свой и рубанул его сверху вниз. Мой противник удар отразил, но клинок всё же зацепил его широкое плечо, разодрав в этом месте кольчугу.

— Послушайте, благородный рыцарь, — сердито сказал барон. — Мы все любим её величество и не очень-то спешим за ней, если вы этого не заметили. Так что поменьше размахивайте руками.

— Простите, благородный барон. Я подумал…

— Вы чересчур много думаете. Лучше прокатитесь с нами.

— Я бы с удовольствием, но её величество будет меня ждать.

— Да вас никто и не держит. Пусть только беглецы скроются с глаз, а тогда я разверну свою банду и поеду докладывать его величеству о том, что погоня оказалась безуспешной.

— Как он настроен? — поинтересовался я.

— В отношении вас — не знаю, — признался барон. — Но её величество в лапы колдуна он отдавать не намерен.

— Зачем же тогда было снаряжать погоню?

— Вы, благородный рыцарь, мало что понимаете. Ну кто, скажите на милость, осмелится открыто противодействовать главному жрецу?

— А разве я не сделал этого?

— Во-первых, у вас не было выбора, во-вторых, вы производите впечатление человека не от мира сего. Послушайте меня, благородный рыцарь…

Но дослушать барона Готвика мне не довелось, ибо в этот момент мимо нас промчался колдун на чёрном коне.

Королева и маг превратились в две маленьких точки у самого горизонта. Догнать их не казалось простым делом, и всё же с уст благородного барона сорвалось бранное выражение.

А далее события развивались и вовсе бесконтрольно. Разговаривая с бароном, я продолжал сжимать меч, а когда колдун пронёсся мимо меня, моя рука сама собой распрямилась, клинок хищно свистнул в воздухе и отсёк колдовскую голову, которая упала на землю, запутавшись в длинных, седых волосах.

— Проклятие, — прошептал барон. — Что вы натворили, благородный рыцарь?

Прежде чем свалиться с коня, мёртвое тело воздело руки. Прямо из воздуха материализовалась тяжёлая стрела с трёхгранным наконечником и тотчас же с устрашающим воем полетела туда, где уже почти скрылись из виду королева и маг. Облако, мирно проплывавшее над нами, вдруг ударило в землю молнией, далеко по округе разнёсся чей-то безумный смех, в небе возникла на миг и тут же исчезла мерзопакостная физиономия покойного Гвидо.

Не дожидаясь команды, королевские дружинники пришпорили коней.

Королева лежала среди высохших стеблей высокой травы, а около неё сидел совершенно обессиленный маг. Он уже извлёк стрелу из её тела и почти остановил кровотечение, однако более ничего сделать уже не мог. Королева умирала.

— Проклятие, наложенное в момент смерти — самое сильное, — сокрушённо сказал маг, едва ворочая языком от усталости. Этот жрец безумно ненавидел её величество. Вы ведь убили его?

— Да, — ответил я.

Барон Готвик поднял мага на втянутых руках и немилосердно встряхнул.

— Помогите её величеству! — проревел он. — Вы ведь всё можете!

— Не более того, что в моих силах, — ответил маг.

Барон отбросил его в сторону. Дружинники спешились и стали ожидать распоряжений своего командира, стараясь не смотреть на королеву. А у той кровь уже отлила от лица, дышала она с трудом, глаза закатывались.

И вдруг королева сказала слабым голосом:

— Благородный барон.

Готвик подлетел к ней и опустился возле неё на колени.

— Благородный барон, скажите, ведь мой муж не приказывал стрелять в меня?

— Нет, ваше величество! — ответил барон, с трудом сдерживая слёзы. — Он ведь вас любит!

Королева улыбнулась, кривясь от боли.

— Я его тоже, — через силу произнесла она.

И вдруг передо мной появилось самое омерзительное существо, какое только может явить человеческое воображение. На его шее висели бусы из черепов.

— Так, — сказало оно. — С этой всё ясно. А ты кто такой? В моих списках тебя нет.

Я догадался, что это — местное божество смерти, но почему-то свосем не то, которое приходило за Гвидо. Разговаривать с ним мне было не о чем.

— Ты рожу-то не отворачивай, — наседало существо. — Я уже давно за тобой наблюдаю. Ты ведь давно сдох, правильно? А почему тогда ползаешь по земле?

И не дав мне ответить, оно вцепилось когтями мне в плечи. Я тотчас же съездил ему по клыкастой физиономии, но это не принесло видимых результатов. Его хватка была воистину мёртвой. Оно стиснуло мои локти, из-за чего я не мог извлечь меч из ножен. Мы яростно боролись, а дружинники и стражники, открыв рты, наблюдали за моим поединком с невидимым для них противником.

Но тут подлетел Винниус с ангелом из транспортного отдела. Втроём мы быстренько запинали врага, после чего эти двое потащили меня на небо.

— Винни, — спаси королеву, — попросил я.

— Нельзя.

— Но ты же ангел!

— Надо мной тоже начальство есть.

Люди внизу смотрели на нас, задрав головы. В молчании добрались мы до небесной канцелярии, где нас уже поджидал Бебек.

— Что теперь будет с королевой? — спросил я.

— Какая тебе разница? — отмахнулся Винниус. — Лучше поинтересуйся, что будет с тобой.

— Чего интересоваться, и так всё понятно.

— Какой догадливый, — хмыкнул Бебек. — Тогда пойдём. Комиссия по расследованию уже собрана.