Абсолютный слух. Счастливчик Майки

Глава 12

Мы подъехали к клубу без десяти двенадцать. Крис увидев Машу недовольно сморщился.

— Привет Крис — сказал я, делая вид, что не замечаю его недовольной гримасы.

— Привет, Майкл, — сказал Крис — привет, Мэри, зря вы это затеяли.

— Затеяли, что? — Закосил я под дурачка.

— Ты, же собрался провести ее в клуб?

— Ну, да, это преступление?

— Нет, не преступление ее просто не пустят, ты же сам знаешь, нас по списку пропускают.

— Ну, да, сначала нас пересчитывают по головам, как баранов, зато потом, когда мы таскаем инструменты, нас никто не считает. Дадим ей самый большой барабан Роберта, и она спокойно пройдет. Крис! Сейчас клуб не работает, кому она там помешает? Тихонечко посидит за кулисами, послушает наши песни.

— Ладно. Пусть пока спрячется за фургоном Роберта, сейчас охранники уже выйдут.

Я спрятал Машу за фургоном, объяснил ей, суть авантюры и ее глаза загорелись азартом. Авантюристка еще та. Задняя дверь клуба открылась и оттуда вышел всего один охранник. Он вручил Крису ключи от кандейки и сказал:

— Давайте быстро!

Очевидно, днем здесь были нравы попроще и пересчитывать нас никто не стал. Машка выскочила из — за фургона, приняла у меня барабан средней величины, подняла его на плечо, закрывая свое юное личико и пошла к дверям. Я шел, прикрывая ее с другой стороны держа гитару на плече, как лопату. Сегодня я настоял, чтобы она одела нормальные джинсы, а то она хотела свои шортики нацепить. Ростом она не подкачала, так что в группе музыкантов практически ничем не выделялась. Мы прошли беспрепятственно, устроились в выделенной нам комнате и Крис тут же куда — то умчался. Я присмотрел стул для Маши, не стоять же ей за кулисами. Все расселись, кто где, мы с Машей уютно устроились в одном кресле. Сидели мы, так в обнимочку, минут десять, потом вернулся Крис.

— Все нормально, устраиваемся на сцене, правда новая солистка еще не пришла, но мистер Браун сказал, чтобы мы были в готовности.

Началась привычная уже суматоха. Я взял стул для Маши и повел ее на сцену. Маша шла, оглядываясь вокруг круглыми глазами. За кулисами натуральный бардак для непривычного человека. Это из зала, сцена кажется символом порядка и чистоты, а тут разное попадалось. Усадив свою девушку так, чтобы ей все было видно, но сама она никому не мешала, я присоединился к суете коллег. Ко мне подошел Крис.

— Нашей новой солистки нет и неизвестно, когда будет, — сказал он раздраженно — может, что бы парни не простаивали, прогоним песню «Разрушительный шар»? Ее мало репетировали.

— Ты хочешь, чтобы я был солистом?

— Так, больше не кому.

Твоя магнитофонная запись сохранилась, но хотелось бы вживую прогон устроить.

— Петь эту песню мужским голосом, это извращение. У тебя есть блокнот?

— Есть, что ты хочешь делать?

— У Мэри должно получиться, дай блокнот я слова запишу.

Крис с сомнением посмотрел на Машку, которая посматривала по сторонам любопытными глазами.

— Думаешь, у нее получиться?

— Не попробуем, не узнаем.

Наконец, он со вздохом протянул мне блокнот.

— Попадемся мы с ней, сколько ей лет, четырнадцать, пятнадцать?

— Почти пятнадцать, — успокоил я его — не трусь ковбой, дальше Техаса не сошлют, больше трешки не дадут.

Крис, моей шутки явно не понял, но блокнот и ручку дал. Я набросал текст и пошел делать из Машки солистку.

— Пойдем котенок, — сказал я таинственным голосом — научу тебя мяукать.

— Куда пойдем? — стрельнула на меня любопытными глазами Маша.

— К микрофону, конечно, если справишься, будешь нашей временной солисткой.

Глазки у Машки загорелись азартом, ну да, это как же можно, потом, подругам нос утереть! Типа, пела в ночном клубе со сцены!

— Вот, прочитай внимательно, — я передал блокнот Маше — постарайся запомнить слова.

Свою оглушающую силу голосовых связок, Маша не раз на мне испытывала. Было у меня подозрение, что эту силу можно использовать в мирных целях. Мне достался по наследству хороший, разборчивый почерк и Маша, без всяких затруднений, бегло прочитала текст несколько раз.

— Теперь, держишь текст перед глазами и поешь вместе со мной.

Музыканты давно подключились и уже успели заскучать, когда я дал знак Крису, что мы готовы. Мы начали петь, не выкладываясь по полной, мне было нужно, чтобы Машка просто запомнила, как надо петь. Музыканты подзабыли эту песню, которую мы давно уже не репетировали и допускали откровенные ляпы. Крис морщился, но молчал, пока песня не кончилась. Зато потом, он не пожалел их родословную, какие только животные не оказались в родственниках у наших коллег.

— А, теперь поем в полную силу! — Сказал я Маше.

Подождав, когда Крис закончит разнос, я дал понять, что можно начинать по новой.

— Играем снова! И вспомните, наконец, что мы профессионалы! — Подбодрил Крис нашу группу.

Мотивированные музыканты, заиграли снова, я не играл, мы с Машей стояли у одного микрофона и пели в полную силу. Маша, иногда, заглядывала в блокнот, но в основном смотрела мне в глаза, мы стояли почти напротив друг — друга. Я не верил своим ушам, моя тоненькая девочка, с таким маленьким ротиком, имела очень сильный и приятный голос. Вот, только, артистизм ее подкачал, песня о трагической любви, а у Машки в глазах веселые чертики прыгают.

Хотя, поет точно, полностью меня копирует. Я убедился, метод кнута и пряника работает, музыканты заиграли лучше, наверное, вспомнили вещь, после первого прогона.

— А, теперь ты поешь одна, — сказал я после второго прогона — Маша песня о трагической любви! А ты поешь, как будто герои сидят за свадебным столом, хорошая солистка должна быть и артисткой! Сделай печальное лицо, ради бога!

Маша попыталась сделать печальное лицо, скорчила унылую гримасу, но через несколько секунд расхохоталась.

— Майки! Ну, не могу я сделать печальное лицо! Смешно становится!

— Вы готовы? — Спросил Крис.

— Сейчас! Я только гитару возьму! Ладно, забудь о печальном лице, когда прославишься, будешь выступать только на радио, телевидение тебе противопоказано.

Я подхватил свою гитару, накинул ремень на шею и кивнул Крису. Мы начали третий прогон Маша пела отлично, я бы лучше не спел, если бы не ее счастливо — восторженный взгляд, то считай готовая солистка для группы. А, если надеть ей паранджу, то можно выпускать и на телевидение. Все надрывные интонации точно скопированы у меня, динамика просто запредельная, я бы так не смог. Когда мы закончили, я услышал аплодисменты. На галерее, не так уж далеко от нас, стоял наш работодатель мистер Браун, «роковая женщина» со своим спонсором, стояла неподалеку, именно она хлопала, не жалея рук.

— У девочки несомненный талант, — услышал я в гулкой тишине зала ее голос — откуда взялось это юное дарование?

— Понятия не имею, — ответил Браун — но мне, почему — то, кажется, что без нашего молодого автора здесь не обошлось.

Они спускались по лестнице и теперь было не разобрать, о чем они говорят, слова снова стали понятны, когда подошли поближе к сцене.

— Такая стройненькая — продолжала брюнетка восхищаться Машкой — и такой сильный голос! А песня, просто, потрясающая! Это, что — то новенькое? Стив, вы не слышали эту песню раньше?

— Нет, в нашем клубе эта песня не звучала, я бы знал. Наверняка, что — то новое, я уже не удивляюсь. Этот парень, выпекает новые песни, как горячие пирожки!

Браун и новоявленная примадонна поднялись на сцену, а неизвестный спонсор остался в зале присев за столик. Несмотря на ее молодость, ну сколько ей? Слегка за двадцать, как девушку я ее не воспринимал. Помню ее холодный, надменный взгляд, когда я впервые встретился с ней глазами. Но, сейчас, дамочка решила поиграть в демократию, она здоровалась за руку с музыкантами, мило улыбалась. Мне была неприятна мысль, что эта женщина прикоснется к Маше, словно она могла ее чем — то заразить.

— Котенок, — шепнул я Маше на ухо — иди сядь на свое место, а то, как бы тебя отсюда не выгнали.

Вон тот лысый, сейчас здесь главный.

Маша обошла скучковавшихся на сцене музыкантов, отодвинула свой стул и почти скрылась за кулисами, только ее любопытные глаза поблескивали из тени кулис.

Я оказался последним, кто удостоился подержаться за руку новой солистки. Очаровательно улыбнувшись она сказала:

— Меня зовут Рэйчел, твое имя я уже знаю. Как называется песня, которую исполняла та юная красотка?

Она кивнула в сторону Маши.

— «Разрушительный шар».

— Странное название, оно, что — то означает?

— Да, девушка не смогла разрушить стену отчуждения, которую воздвиг ее возлюбленный, она очень старалась, но мужчине это не понравилось и у них ничего не получилось. Отсюда и аналогия со строительным шаром, которым разрушают стены.

— Песня потрясающая! Получается, что ты меня обманул!

— Я не мог Вас обмануть, я с Вами никаких дел не вел и лучше нам здесь об этом вообще не говорить, ваш… Партнер, настаивал на коммерческой тайне этой сделки.

— Тогда, отойдем в сторону, под удивленными глазами музыкантов, она взяла меня за руку, и мы отошли подальше от группы.

— Согласись, что это не красиво! Ты продал нам пять песен, а лучший товар припрятал для себя!

— Во — первых, я вам продавал не кота в мешке, вы слышали то, что вам предлагали, а во вторых эта песня не соответствовала условиям сделки!

— Это, каким же условиям, она не соответствовала?!

— Вашему партнеру были нужны никому не известные песни, а «Разрушительный шар» мы уже репетировали всей группой, еще две недели назад. К тому же заявка на получение авторских прав, уже отправлена и сейчас она уже, наверняка, на стадии рассмотрения.

— Все равно, эта песня будет моей! — Выкрикнула взбалмошная дамочка и отошла от меня.

Я пожал плечами и подошел к ребятам.

— Что она хотела? — Спросил обеспокоенный Крис.

— Песню хочет у нас забрать! — Раздраженно сказал я.

— Как, она может это сделать, — удивился Крис — документы уже наверняка в Библиотеке Конгресса, даже у ее крутого приятеля, вряд ли хватит влияния, чтобы что — то изменить.

К нам подошел Ренди.

— Мы, сегодня репетировать будем? Если нет, то давайте на озеро съездим, раз уж все собрались.

Все посмотрели на виновницу нашего здесь пребывания. Она уже спустилась в зал и что — то втолковывала неизвестному меценату, слов было не разобрать, но интонации сварливой жены доносились до меня отчетливо. «Крепко же она, держит его за яйца, — удивился я — вроде, такой дядечка серьезный и поди же ты — попал под каблук». Наконец, неизвестный благодетель кивнул ей, и она направилась обратно на сцену.

— Ну, держись Крис, — сказал я — репетиция будет веселой.

Я оказался не прав, к делу она относилась серьезно. Крис поставил ей магнитофонную запись нашей прежней вокалистки и теперь она ее внимательно слушала. Джени была не в курсе нашей сегодняшней репетиции. Крис поступил по принципу — «О чем девушка не знает, о том у нее и сердце не болит». Рано или поздно, она конечно узнает, может до истерики дойти, по любому в финале ей участвовать не придется, нас, можно сказать, уже купили. Вряд ли эта фифа у нас задержится надолго, не сомневаюсь, что она прославится раньше нас. И тем не менее, при всей ее стервозности, от нее может быть польза. Победивших в конкурсе ожидает серьезная реклама, ее спонсор постарается осветить это событие поярче, а мы тут рядышком. Дамочка прослушала все «женские» песни группы, когда в женском репертуаре зазвучал мой голос, она ехидно улыбнулась. Песню «Разрушительный шар» Джени не вытягивала и записываться для репетиции пришлось мне. Послушав «женскую» песню в моем исполнении, дамочка посмотрела на меня насмешливо и сказала:

— Получается, что эта песня вам не нужна! У вас ее все равно петь некому!

— Теперь есть кому, — возразил я и кивнул на Машу — она классно поет эту песню!

— Да, кто ей разрешит выступать в ночном клубе! — Распалилась дамочка — она хотя бы среднюю школу закончила?

— Закончила, в ночном клубе, она, конечно, петь не будет, но нас, часто приглашают выступать на свадьбах, она там очень популярна!

Я умолчал о том, что Маша выступала на свадьбе всего один раз.

— Ладно, после поговорим, Фред пообещал мне уладить это дело.

«Значит, неизвестного покупателя зовут Фред, недолго длилось его инкогнито». Крис с Ренди, вдвоем переписывали тексты и ноты «женских» песен на бумагу, которую принес кто — то из обслуги. Поставили пюпитр и через минут сорок мы были готовы к репетиции. Наша примадонна пристроила на пюпитре стопку листов, сообщила о своей готовности и музыканты заиграли вступление к песне «Настал новый день», которую в моем времени исполняла незабвенная Селин Дион. Пела наша новая солистка строго по нотам, но, как говориться: чего — то в супе не хватало. Мне стало ясно, что профессионально, она нигде до этого не пела. Ну, нет жизни, в ее выступлении. В свое время, я был уличным гитаристом и уже тогда я знал, чтобы захватить внимание толпы нужно петь от души, я нот до сих пор не знаю, но внимание захватить умею и это идет из самого детства. Видимо ее детство, сильно отличалось от моего, никогда ни в чем не нуждалась, всего вдоволь, она понятия не имеет, что чувствуешь, когда делишься последним, а что чувствуешь ты, когда с ТОБОЙ делятся последним! Музыканты стояли с кислыми лицами, было ясно, что с этой солисткой первое место нам не светит.

Она все еще стояла у микрофона, музыканты разбрелись по сцене и пристроились, кто где. Она растерянно поглядывала, то на одного, то другого ребята старались не встречаться с ней взглядами. Крис подошел ко мне.

— Что делать будем?

— А, что тут сделаешь, эта бездушная сука даже не понимает, что поет неправильно. Если ей сказать об этом, она скажет, что поет строго по нотам!

— Может ты с ней позанимаешься? — Крис, глядел на меня умоляющими глазами — С Мэри у тебя хорошо получилось!

— Почему я?

— А больше некому, к Джени, теперь, с этим не обратишься. Сам понимаешь.

— Переноси все на завтра, парни завтра не нужны, хватит и одной гитары. Позанимаюсь с ней индивидуально, если память у нее хорошая, может получится, как с Мэри.

Стив Браун, тоже понял, что появились проблемы, один спонсор Фред, сидел за своим столиком, с довольным видом.

— Что делать будем? — Спросил Браун подойдя к Крису — Этому человеку я многим обязан, да и не тот это человек, которому можно, что — то пообещать и ничего не сделать.

— Ну, надежда есть, — сказал Крис — слух у нее отличный, да и голос имеется, контакта с толпой конечно не будет, но Майкл, пообещал с ней позаниматься в индивидуальном порядке, думаю эту ситуацию можно как — то выправить.

— Ну и где, он, будет с ней заниматься?

— Это, уж Вы сами решайте, — смутился Крис — не приглашать же мне ее в свой гараж?

— Завтра, приедешь в клуб в то же время, занимайтесь прямо на сцене, пусть привыкает к сцене. Сейчас, можете ехать по домам.

— Как, я, завтра попаду в клуб? — спросил я на всякий случай.

— В двенадцать, охрана откроет заднюю дверь, проходи завтра прямо на сцену, сумеешь добавить в ее исполнение хоть немного жизни, буду тебе обязан. У меня в кабинете, с тобой на пару, она неплохо пела, я даже не думал, что может возникнуть такая проблема. Вон та юная леди, действительно, душевно поет! Он кивнул в сторону Машки, и та мигом спряталась за кулису. Браун усмехнулся и сказал:

— Пригласи свою девочку, пусть подойдет, немного посидим на галерее. А, остальные все свободны! — Громко сказал он.

Я махнул рукой Маше, и она подошла ко мне.

— Это, мистер Стив Браун, — представил я Брауна — а, это Мэри Кендал — моя девушка.

— Вы, милая леди, от кого там прятались? — Спросил мистер Браун Машу.

— От Вас, — сказала Маша со свойственной ей прямотой — мне Майки сказал, что вы можете меня выгнать из клуба.

— Наглая ложь! Я бы никогда не стал этого делать! Нет, случалось конечно, выставляли отсюда гостей, ведущих себя нехорошо. Но к Вам, милая леди, это не относится. Вы сегодня мои гости, пойдемте на галерею, поищем местечко поуютнее.

Мы спустились со сны в зал, и мистер Браун подошел к столику где Рейчел и Фред разговаривали на повышенных тонах.

Когда мы подошли, они примолкли.

Тут, такое дело Фред, — сказал мистер Браун — твоей протеже, надо немного подучится, как нужно петь на сцене.

— Нормально она пела, — заступился за Речел Фред — мне понравилось!

— Ты не объективен, — сказал Браун — она тебе и без всякого пения нравится. Для профессионального певца, просто, правильно петь недостаточно! Ты мой друг и я говорю тебе прямо — ей нужно учиться! Проблема в том, что в субботу финал. У нее есть актерские способности, но на сцене, она ими не пользуется! Этому учат, но у нас осталось всего три дня! Вот этот парень умеет «завести» толпу, я это сам видел, он попытается научить ее этому, хотя времени катастрофически мало! В общем, завтра, в двенадцать, Рейчел должна быть на сцене!

— Чему может научить меня этот мальчишка! — Гневно воскликнула Рейчел — Он хотя бы ноты знает?

— Это неважно, — ответил Браун, когда он поет, зал ревет от восторга! Ты, так не сможешь.

Рейчел подхватила со стола свою сумочку и поспешно удалилась в сторону выхода.

— Фред, чтобы стать звездой, надо очень постараться, — грустно сказал Браун — не все можно решить деньгами, если ты не сумеешь убедить ее в этом, я не смогу тебе помочь. Прости.

Он пошел к лестнице на галерею, и мы пошли за ним.

Мы устроились за столиком у ограждения, и я впервые видел сцену с галереи. Музыканты уже ушли, забрав с собой инструменты и теперь женщина, с каким — то гудящим, допотопным агрегатом, наводила там порядок.

— Вы голодны? — спросил мистер Браун.

— Я проголодалась, — откровенно призналась Маша — мы ушли из дома до обеда.

Мистер Браун сделал знак рукой, и мужчина лет сорока принес нам меню. Маша быстро его просмотрела, сверкнула на меня хитрым взглядом и сказала:

— Мне седло барашка в винном соусе — при этом она не смогла удержаться от смеха.

— Простите, — сказал я где здесь туалет?

Мистер Браун показал мне куда идти и когда я удалялся было слышно, как он спросил:

— Что же такого, смешного в нашем меню, обнаружила юная леди?

Обнаружив искомое помещение, я с удовольствием избавился от излишков жидкости, помыл руки и осушил их под горячей струей воздуха из настенного агрегата. Потом, будет считаться, что сушка горячим воздухом, портит кожу рук, но пока, сушилки исправно делали свое дело. Когда я возвращался к нашему столику, еще издалека услышал, как Машка, что — то оживленно рассказывает, потом стал различать слова ее звонкого голоса:

— И тогда, он говорит: У вас, там в меню, что — то про седла написано, за эти деньги, вы должны нам принести два кавалерийских седла!

Машка расхохоталась звонким смехом, и мистер Браун к ней присоединился.

— Действительно, смешно, — сказал он, вытирая глаза платком — два кавалерийских седла! В ресторане!

Не думаю, что ему, так уж смешно, Машка просто нравится ему, не в том смысле, что он извращенец, нет, ему просто приятно, что она рядом, такая веселая и беззаботная.

Никогда не забуду свадебных старичков, которые хлопали ей стоя. Вот такое сокровище мне досталось. Счастливчик! Только, иногда, накатывает неприятное чувство; после катастрофы я мог погибнуть и тогда погибла бы и Маша, и Нина Александровна никогда бы не оправилась от такой потери. Мир без Машки стал бы беднее. Как, я благодарен Старику! Не за себя, за Машку!

— Майки! Я тебе стейк заказала! Я знаю, ты любишь стейк!

— И тебя — сказал я, подсаживаясь к столу.

— Что и меня?

— Люблю стейк и тебя!

— Нет уж, лучше ешь стейк, я тебе еще пригожусь!

Машка, опять, заливисто рассмеялась.

Подошла официантка, расставила перед нами тарелки. Мы с Машей, действительно проголодались, я старался все делать, как она, чтобы все было в рамках приличий. В той жизни, я бывал в советских ресторанах, не слишком престижных, в целях экономии. В девяностые стало не до ресторанов. А когда все устаканилось, мне уже было за сорок, да и деньги нелегко заработанные, в ресторан нести не хотелось. После сорока я пил редко.

— Майки, у тебя глаза стали грустные, не думай о плохом!

— Я и не думаю, так, вспомнилось кое — что.

— Значит, ты все — таки вспоминаешь свое прошлое? — заволновалась Маша.

— Маша, мы с тобой на эту тему, потом поговорим.

— А, что не так с твоим прошлым? — спросил мистер Браун.

— Я не хочу об этом говорить. — Сказал я твердо.

— Хорошо, хорошо, мы не будем об этом говорить. Давай о другом поговорим, сколько лет тебе было, когда ты стал сочинять песни?

— В двенадцать лет мама подарила мне гитару, и я сразу начал сочинять музыку. Отец был в шоке, то, что у меня получалось он музыкой не считал, комментарий у него был только один: «Громко!» Мама за меня заступалась, а иначе отец, наверное, прекратил мои занятия. Потом меня пересилили играть в подвал и всем стало полегче. Спасибо деду, он строил дом после карибского кризиса и наш подвал — это настоящее противоатомное убежище. Оттуда ничего не слышно! Вот такие у меня университеты. Профессионально, музыке я нигде не учился.

— В вашей группе, начальное музыкальное образование, имеют только Крис и Ренди. — Сказал мистер Браун — остальные учились сами, как и ты.

— Я, тоже, училась музыке до шестого класса, потом мой папа погиб и мне стало неинтересно. О маме нужно было заботиться.

— Я слышал эту историю, остров небольшой, тут все обо всех знают, твоя мама перенесла все очень достойно. Но, давайте не будем о прошлом, Майкл, ты считаешь, что Рейчел завалит финал?

— Да, обязательно завалит, если не захочет хоть чему — то научится. Мэри не имеет понятия о безответной любви, но ей все интересно, она просто меня скопировала, получилось неплохо, сами слышали, ей еще не хватает артистизма, но с годами это придет.

Если, конечно, она надумает петь песни, на профессиональном уровне.

— Конечно, я буду петь! Тогда, я всегда буду рядом с тобой!

— А, ты выходит, знаешь, что такое безответная любовь? — Спросил мистер Браун и в голосе его чувствовалась ирония. Видимо, Маше не понравилось предположение, что у меня могла быть любовь к другой девушке и она сказала убежденным голосом:

— Просто, Майки талантливый! Моя мама, сразу это заметила! Не было у него никакой любви! Он даже со мной, не хотел сначала дружить!

— Не верю! — Воскликнул мистер Браун — Где были его глаза?!

— Ну, не то, что совсем не хотел, у него пунктик, он думал, что у нас слишком большая разница в возрасте. Потом, мы пообщались, и он понял, что я достаточно взрослая для серьезных отношений.

— И сколько же Вам лет юная леди? — Спросил мистер Браун, не без подначки в голосе.

— В августе будет пятнадцать, — сказала Маша, не чувствуя подвоха.

— Да, еще бы чуть — чуть и опоздали бы! — Нарочито нахмурился мистер Браун.

— Куда опоздали?! — Заволновалась Маша.

— В счастливую жизнь, конечно! — Расхохотался мистер Браун. Нет, без шуток, во времена моей молодости, Девчонка на ферме, засидевшаяся в невестах до шестнадцати, считалась уже староватой!

— Но, мне всего четырнадцать! — Возмущенно воскликнула Маша.

— Значит, вы никуда не опоздали! — Расхохотался старый юморист.

— Он так шутит — пояснил я Маше.

— Ну, а если без шуток, — сходу, переключился мистер Браун, на серьезный разговор — Наша примадонна, должна явиться на сцену завтра в двенадцать, если не явится, значит, у вас будет прежняя солистка. Если она окажется не способной, вложить хоть чуточку души в свое пение, значит у вас будет прежняя солистка. Я, конечно, на многое способен ради друга, но не за чужой счет! Вы, лучшая команда в этом конкурсе! Всегда, буду рад, видеть вас у себя в клубе! Ну и юную леди тоже. В дневное время разумеется. Все о делах больше не говорим! Мисс Кендал, хотите мороженного?

— А, бокал шампанского можно?

Браун с сомнением посмотрел на меня.

— Один бокал можно, — сказал я — мне только мороженное, я за рулем.

Ну, не будет ничего Машке с одного бокала! Это же, ей ради престижа надо, а не ради пьянства, как же, при случае скажет небрежно: «Классное шампанское подавали в ночном клубе!».

Девушка заботится о своей репутации! Браун сделал знак официантке и когда она подошла сказал:

— Один бокал нашего лучшего шампанского! И мускатное мороженное на всех! — весело сказал он.

Нам моментально все принесли, я не торопясь ел мороженное, давая Маше время насладиться букетом напитка.

Маша отпивала из бокала понемногу, забавно причмокивая губами.

— Вкусно? — Иронично поинтересовался мистер Браун.

— Хорошее шампанское, — сказала Маша одобрительно.

«Юная леди разбирается в винах», — сказал Браун уважительно, глаза его при этом лучились насмешкой — это «Дом Периньон» пятьдесят восьмого года, рад что сумел угодить!

— Спасибо, — сказала Маша, замахнув оставшуюся половину бокала и двигая к себе вазочку с мороженным — действительно, очень приятное шампанское!

«Эх, знала бы Машка, — подумал я — что ее кружевные трусики на которые она целый год копила, стоят значительно дешевле того, что она только что, так лихо, по гусарски выпила!». Вопрос денег меня не волновал, было у меня при себе три сотни, если не хватит, пусть запишут на мой счет. Браун в курсе, что я вполне платежеспособен. Несмотря на то, что мы ели холодное мороженное, щечки у Маши раскраснелись. Когда мы доели, я специально не торопился чтобы покончить с порцией одновременно с Машей, Браун спросил:

— Хотите еще, что — нибудь?

— Нет, спасибо, — сказал я — мы наелись, сколько мы должны клубу?

— Никаких долгов, — заверил меня мистер Браун — все за счет заведения! Приятно, иногда посидеть с молодежью.

— Нам, тоже было очень приятно! — Заверила Брауна Маша.

— Да, это так, но теперь нам пора идти — добавил я сожаления в голос.

— Пора, так пора, — сказал мистер Браун — завтра в двенадцать, ты должен быть на сцене!

— Я помню, — заверил я его — немного пораньше приду, на всякий случай.

Я подхватил гитару, прислоненную к ограждению галереи, и мы с Машей под ручку стали спускаться по лестнице.

Рэйчел появилась на сцене без опоздания, я скучал уже минут десять и честно говоря, надеялся, что она не придет. Сомневался я теперь, что польза от ее участия может перевесить, негативные последствия. У Джени не такой сильный голос, но у нее есть опыт, она знает, как «завести» толпу. У Рэйчел голос намного сильнее, но она совершенно не способна увлечь зал. Сдается мне, что она думает только о себе, даже, когда поет для других. Я встретился с ее холодным взглядом, и она сказала:

— Ну, что же, давай посмотрим, чему яйцо может научить курицу!

— Сценическому искусству учатся долго, всю жизнь! Я не смогу тебя ничему научить, времени совсем нет! Есть только одна возможность, если у тебя хорошая память, попробуй скопировать мои интонации, когда я буду петь с тобой. Придется очень постараться! Врать мистеру Брауну я не буду, если я увижу, что твое пение снизит рейтинг группы, я ему так и скажу и у нас будет петь прежняя солистка.

— Да, что не так с моим пением?! Я пою правильно!

— Да ты поешь, точно по нотам, но тебе дела нет до тех, кто тебя слушает! Запомни раз и навсегда! Те, кто тебя будет слушать, они за это деньги заплатили! Ты еще на сцену не вышла, но уже им должна! Ты должна из кожи вылезти, но спеть так, чтобы зрители были от тебя в восторге! Восторг зрителей — вот твоя основная цель! А, ты поешь так, словно осчастливила всех, одним своим появлением.

На реакцию зрителей тебе плевать! Ты никогда не станешь звездой! Зритель твой главный судья и господин. Ты служишь именно ему! Вот когда завоюешь сердце толпы, вот тогда, ты станешь звездой! А пока просто пойми, зритель главный, без него ты никто! А он без тебя, вполне может обойтись. Равнодушие к зрителю — это преступление! Там, в зале, не все умные, о твоем равнодушии они могут не догадаться, но то, что их обманули дойдет даже до самого тупого, второй раз платить, чтобы тебя послушать, никто не будет! Без обид. Теперь, давай, просто работать! Нам за это деньги платят! Мы пели дуэтом шесть часов, поначалу я чувствовал ее обиду, когда я ее останавливал и обращал ее внимание на интонации при пении, но потом до нее все же дошло, что я, действительно, пою лучше нее. Ретивое взыграло и она, попыталась меня превзойти, но это было не просто, у меня был опыт двух жизней, а нее только желание. Но петь она стала значительно лучше. Она уже не была равнодушной, азарт и желание меня превзойти, добавляли жизни в ее пение.

— Все, на сегодня хватит, — сказал я на исходе шестого часа, не хватало мне еще голос сорвать — завтра, встречаемся здесь же, в двенадцать, прогресс есть, но нужно еще поработать! Привыкай к мысли, что ты работаешь на зрителя и его восторг — это твой успех!

Я ушел не прощаясь, пусть разозлится, может это на пользу делу пойдет.

На следующий день, мы опять встретились на сцене, теперь она на меня смотрела по — другому. Пренебрежения в ее взгляде больше не было, был вызов. Я решил, что петь дуэтом больше не имеет смысла. Мы пели по очереди, сначала я показывал, как нужно петь, потом она пыталась спеть лучше меня. Естественно, какое — то время, я был для нее зрителем, и она поневоле пыталась произвести на меня впечатление. Как раз этого я и добивался, если сумеет переключится, начнет производить впечатление на зрителей, то все у нее получится! Мы занимались четыре часа, и я понял, что дальше заниматься нет смысла, большего дать я ей не мог.

— Все, я сделал все, что мог, — сказал я с облегчением — дальше, все зависит от тебя. Сумеешь в финале спеть так, как сегодня и победа нам обеспечена! Твой первый шаг к славе будет сделан! На меня ты произвести впечатление сумела, сумеешь произвести впечатление на зрителей и жизнь твоя круто изменится! Хочешь стать звездой? Постарайся, добейся симпатии зрителей! Всего хорошего! Увидимся в финале.

— Я повесил свою акустическую гитару на плечо и покинул Рэйчел перехватив напоследок ее растерянный взгляд. Мысли мои были уже далеко отсюда, надо к Машке съездить, завтра свободный день, надо свозить ее куда ни будь.

Когда я пришел домой, в почтовом ящике обнаружилось еще шесть конвертов из Библиотеки Конгресса. У меня их уже штук двадцать скопилось, надо ехать в банк оплачивать счета разового сбора. Заодно и легенду поддержать, типа, ячейка мне, только для документов нужна. Время подходило к одиннадцати, было уже темно. Засиделись мы с Машей, но как ее не поддержать в критические дни? Послезавтра все должно закончится. Ну, это она так считает, ей виднее. Никуда она ехать не хотела, хотела, чтобы я был рядом, так целый вечер и просидели в обнимочку. Завтра свободный день, надо съездить в банк, потом в центральный Нью — Йорк, поискать необходимую литературу и справочники, а вечером конечно к Маше, поддержать хотя бы морально, ничем другим я ей помочь не смогу, против природы не попрешь. Я подошел к двери, вытащил ключи из кармана и открыл замок. В доме стояла вязкая тишина. Отец недолго отдыхал, сегодня утром он ушел в рейс. Я прошел в свою комнату, кинул конверты на письменный стол. Тут уже скопилась небольшая горка конвертов. Надо Крису позвонить, я свое дело сделал, пусть теперь другие помучаются. Я набрал номер, после трех гудков трубку сняли.

— Да — услышал я голос Криса.

— Привет Крис.

— Привет Майкл!

— Я мучился с этой занудой, два дня, теперь ваша очередь.

— Ты, хочешь сказать, что есть смысл мучится дальше?

— Сам удивлен, но дамочка, похоже, не совсем дура, поняла, что от нее требуется. Трех суток не прошло. Так, что собирайтесь завтра к двенадцати, прогоните те песни, которые ей придется петь.

— Собираться у клуба?

— Да.

— А, ты не придешь?

— Крис, имей совесть, я туда уже, как на работу хожу, а мы еще в конкурсе официально не победили. Выходной у меня завтра. Погоняете ее по женскому репертуару, мистер Браун вас послушает. Я, там, вам не нужен совершенно.

— Она, хоть чему — то научилась?

— Вполне прилично поет, по крайней мере, теперь видно, что она живая женщина.

— Ладно, я все понял, сейчас начну парней обзванивать. Джени приходила… Рыдала, как будто я ее к газовой камере приговорил… Нехорошо получилось…

— Не бери в голову, эта птичка у нас надолго не задержится, освободится место для Джени очень быстро.

— Не знаю… Может лучше было бы, если бы она задержалась у нас? Ее очень серьезный человек поддерживает… Нам бы реклама не помешала… Ладно, пока Майкл, мне еще парней предупредить надо!

— Пока Крис! Да! Забыл сказать, нам опять лучшее время для выступления дали, начинаем в девять часов! В субботу! Пока!

Я повесил трубку. Дел на сегодня, вроде нет, голодным я не был, ужинал у Машки, надо спать ложиться, завтра хлопотный день.

Крис оказался прав, очень серьезный дядечка оказался в любовниках у Рэйчел.

Фургон телевизионщиков не заметить было невозможно. От фургона змеились по асфальту черные кабели и скрывались в распахнутой настежь задней двери клуба. На боковой поверхности фургона, среди мелких надписей крупно выделялись три буквы: «АВС» — Самый рейтинговый развлекательный канал Америки. Мысленно присвистнув, я поспешил к двери, где стоял охранник и спросил его:

— Группа «Лайфтайм» уже прошла?

Охранник смерил меня насмешливым взглядом и спросил:

— Почему опаздываешь?

— Я не опоздал! Время еще без пяти девять!

— Знаешь куда идти?

— Если нам выделили ту же комнату, то знаю.

— Они уже на сцене, поторопись!

Я рванул мимо охранника, вот всегда так, придешь пораньше и приходится ждать, когда соизволят дверь открыть, придешь впритык и оказывается, что ты почти опоздал! Я галопом примчался на сцену и облегченно вздохнул, парни еще только подключались. Наша новая солистка была уже тут, я встретил ее вызывающий взгляд и подмигнул ей. Она была одета в свободное алое платье с туго затянутым пояском. Платье было такой длинны, что я ничуть не сомневался, парни из зала смогут узнать какого цвета у нее трусики, даже не пригибаясь. Видимо, моя наука пошла ей на пользу, по крайней мере симпатии мужской половины зала, она завоюет наверняка! Ноги у нее, надо признать, призовые! Ну, а о женской половине я позабочусь, мне для этого трусы предъявлять не придется.

— Майкл, — хмыкнул Ренди — хватит пялиться на Рэйчел, иди подключайся!

В это время, Рэйчел, демонстрируя свое отношение ко мне, повернулась ко мне задом и я опять немного поглазел. Необъяснимым образом, платье свободного кроя, обрисовывало ее аппетитную попку очень отчетливо. Надеюсь у Машки такая же вырастет. Я встряхнул головой избавляясь от навязчивого видения и поспешил к микшерскому пульту.

— Привет, Майкл! — Крис смотрел на меня с явным облегчением — Я уже начал волноваться! Ты видел телевизионщиков?

— Видел только их фургон.

— Я поглядел из — за занавеса, нас будут снимать три камеры! Две на галерее и одна прямо возле сцены! Вокруг нее ограждение специально сделали!

— Думаешь твой крупный план, попадется на глаза миллионов зрителей?

— А, ты, думаешь, что нет?

— Уверен, что нет. Все они здесь ради нее, — я кивнул на Рэйчел которая застыла у микрофона в готовности — вот ее крупные планы увидят миллионы зрителей. Правда некоторые эпизоды придется вырезать и отправить на канал для взрослых. Но и там, и там, слава ей обеспечена!

— Еще недавно, ты считал, что она не умеет петь!

— Да зачем ей петь в таком платье? — сказал я с иронией — Ей достаточно по сцене походить, немного покрутить задом, и парни ей устроят овацию!

Крис неожиданно хлопнул себя по лбу, потом вынул из внутреннего кармана костюма, листок, сложенный вчетверо.

— Очередность выступления поменялась, — сказал он виновато — мистер Браун настоял, расправь его и положи прямо под ноги, во время поклона, всегда можно будет увидеть следующую песню.

Здесь крупно написано.

Я развернул листок и восхитился наглостью нашей примадонны.

— Первая песня «Разрушительный шар», — хмыкнул я — хоть бы ради приличия позвонили и спросили моего согласия! Эта песня, даже в репертуар не была включена!

— А, что я мог сделать? — смутился Крис — Мистер Браун сказал, что вы с ним друзья! И, что ты не будешь против.

Я мысленно прикинул, свою выгоду и последствия: «Она хочет, пропиарить мою новую песню? Американский флаг ей в руки и барабан на шею, а вот когда эта птичка от нас упорхнет, хрен я ей дам разрешение на исполнение этой песни!».

— Мой дорогой друг Браун прав, — сказал я злорадно оскалившись — я совсем не против. Милая девушка! И чего это на меня нашло?

Из — за кулис степенно вышел менеджер зала, он подошел к Крису.

— Телевизионщики пока не готовы, — сказал он безразлично — что — то у них там не ладится, но вы будьте в готовности! Следите за занавесом.

Он так же степенно удалился, а Крис спросил у всех разом:

— Инструменты все проверили?

Я спохватился и тронул струны в зале отозвался тихий аккорд, все в порядке! Ждем занавес! И занавес стал открываться, Крис рванулся к своей «Ямахе», ну еще бы вступление он начинает. В зале были изменения, столики вообще убрали, очевидно кто — то подсуетился с рекламой — зал был полон, девушек явное большинство, ну да, их же бесплатно пропускают, вот они и набежали. На площадке, в метрах шести от сцены присутствовала здоровенная телекамера с телеоператором. Культовое место, заботливо огородили тяжеленными чугунными стойками с широкими основаниями, между стойками провисали цепи упрятанные в красные бархатные чулки с мягкой набивкой. Между ограждениями галереи был натянут трос, именно к нему, вертикально вверх тянулся кабель от телекамеры. Ну да, чтобы гости не спотыкались. Марсианский глаз камеры был направлен на Рэйчел. Крис отыграл вступление, я тоже включился в процесс и Рэйчел запела. А неплохо я ее поднатаскал. Глаз телекамеры ее не смущал, ближайшие парни завороженно уставившиеся под ее платье, тоже ее не смущали. Рейчел пела самозабвенно, сильный голос, что тут скажешь, девочка страдала взаправду, послушаешь ее и согласишься, что все мужики козлы! Так и хотелось посочувствовать, погладить пострадавшую и место было подходящее. Впрочем, это во мне профессиональная ревность взыграла, действительно хорошо поет. Прожектор с дальней галереи был направлен на девушку, но от него было мало проку, все софиты горели в полную силу и верхний свет в зале был не погашен. У телевизионщиков своя специфика.

Рэйчел спела самый напряженный момент финала и закончила петь. Похлопали ей вполне искренне, парни, которые стояли поблизости, из кожи лезли, устраивая ей овацию. Вот, только, маловато их было. Те, что стояли подальше стриптиза не разглядели и были более сдержаны. А вот девушки, которых было намного больше, хлопали просто для приличия, слишком красива была Рэйчел, не всегда это хорошо, к тому же одета вызывающе. В общем, на мой взгляд, овацией реакцию зала назвать, язык не повернется. Неопытная Рэйчел, бросила на меня торжествующий взгляд. Я пожал плечами. Следующая песня тоже была одной из лучших, почему — то самые хитовые вещи шли в начале списка. Обычно мы старались равномерно распределить их по времени выступления. Музыканты заиграли вступление и я запел хит от «Скорпионе», «Я все еще люблю тебя». Едва опознав мелодию многие девушки пронзительно завизжали и стали пробиваться к сцене. Видимо, они уже были на нашем выступлении. Парней вытеснили моментально. Никогда так не старался, камера была направлена на меня, сбоку у нее горел красный огонек, значит меня снимают, ну и Рэйчел хотелось показать, что такое настоящая овация! Сейчас наша примадонна пряталась за занавесом, поскольку стоять на виду у зрителей и ничего не делать было не принято. Но, что творится в зале она видела, выглядывая иногда из — за занавеса. Я закончил выступление, в зале стоял визг и рев, девушки теснились у сцены и тянули ко мне руки. Пригнувшись я прошелся вдоль края сцены и коснулся каждой протянутой руки, вызывая восторженный визг, потом выпрямился, подмигнул Рэйчел, которая подглядывала из — за занавеса и вернулся на свое место. Все это время меня снимала камера. Следующей песней была «Дорога в ад» и Крис дал знак к началу, тоже, наверное, хочет попасть на телевизионные экраны. Оператор с желанием Криса считаться не счел нужным, едва Крис запел он выключил камеру, красный огонек погас. Явная дискриминация, только не понятно по какому признаку. Явно не по половому, меня же снимали. Крис закончил выступление под бурю аплодисментов и приветственных криков, и я кинул насмешливый взгляд на Рэйчел, с моего места мне ее было хорошо видно, примадонна заметно покраснела. Не думаю, что от стыда, скорее от злости. Теперь ее выступление, что там у нас по списку? «То горячий, то холодный», заводная песня, посмотрим, как она ее споет. Рэйчел постаралась, пела очень энергично, как и положено петь эту песню. Одного пения ей показалось мало, и она пританцовывала на месте, крутила попой, в общем старалась произвести впечатление на зрителей всеми способами.

Даже с моего места было видно, что трусики у нее алого цвета, как и платье, возможно даже материал одинаковый, значит ничего предосудительного она не делает. Поскольку это уже не трусики, а сценический реквизит. То же самое в школьных группах поддержки, школьницы демонстрируют свои трусики целому стадиону, поскольку это часть костюма, а не нижнее белье. На этот раз, уже разогретые зрители, аплодировали ей искренне, особенно мужская половина, некоторые парни даже свистели, операторы на галерее снимали зрительный зал. Камера у сцены снимала только ее. Кланяясь я заглянул в список, следующая песня: «Шоу должно продолжаться», самое лучшее собрано в начале списка, интересно почему? Аплодисменты наконец утихли и Рэйчел посмотрела на меня, я показал ей большой палец, типа так держать! В конце концов в нашем успехе, я заинтересован не меньше нее, а скорее даже больше. У нее сильная поддержка, вон телевидение тут, как тут, а мы сами по себе, нам успех нужен, как воздух. Крис начал вступление, музыканты заиграли и я запел. Камера снова начала меня снимать, почему такая избирательность? Снимают только меня и Рэйчел. Парочки кружились в медленном танце. Сегодня девушек хватило на всех, невостребованные девушки не остались безучастными, образовались чисто женские парочки. Камеры на галерее продолжали снимать танцующих, изредка разворачиваясь в сторону сцены. Я пел, народ танцевал и слушал. В финале зал взорвался овациями, хорошая вещь всегда найдет своего почитателя. Девушки, правда, ко мне не рвались, ну это понятно, песня все таки не о любви. Я поклонился, выхватывая глазами следующую песню из списка: «Приди мой герой» не сказал бы, что это хит, но с женским репертуаром вообще все сложно, меньше хитов из женского репертуара я помню. А, вот для Рэйчел, эта песня сейчас очень к месту, парни уже на ее стороне, если она и девушкам понравится, все будет просто замечательно, а эта песня, как раз для девушек. Когда Рэйчел начала петь, сразу стала заметна разница в классе исполнения, наша прежняя солистка Джени вытягивала эту песню с трудом. Рэйчел пела легко, динамично. Есть такой термин у музыкантов — «атака звука». Означает он время, за которое голос исполнителя набирает силу, от самого тихого звучания до самого громкого. Чем меньше времени на это уходит, тем сильнее «атака звука» у данного исполнителя. У Рэйчел эти данные были просто шикарные. Разве, что Машка, с ней могла бы соревноваться. Мой котенок оказался очень голосистым. На свадьбе, до меня это не дошло, поскольку песня «Братец Луи» не требовала, высокого уровня от исполнителя и я не понял потенциальных возможностей моей девочки.

Что касается Рейчел, у нее был недостаток, на мой взгляд весьма существенный. Бывают песни не требующие от исполнителя выдающихся вокальных данных, они требуют высокой духовности и если исполнитель обладает нужными качествами, сила воздействия таких песен, зачастую сильнее всего остального. Рейчел таких песен надо избегать, слабенько у нее с духовностью. Но если подобрать репертуар, где от исполнителя требуются высокие вокальные данные и динамика, то вполне может прославиться. Рейчел закончила петь и теперь принимала приветствия зрителей, слушатели были щедры, это еще не овации, но уже близко. Бог мой! «Отель калифорния» следующая песня! Тот самый случай, когда нужна душа. Сейчас покажем некоторым, что такое настоящая овация! Аплодисменты предназначенные Рэйчел стихли, она удалилась со сцены нарочито виляя попой и спряталась за занавесом. Я начал перебор струн с первых секунд бас гитарист Дик меня поддержал, чуть погодя, робко обозначила себя соло гитара Ренди и сразу за ним вступил клавишник Крис. Я видел, как перед сценой, некоторые зрители зашикали на других, требуя тишины, наверное, среди присутствующих было немало людей, которые уже были на нашем выступлении и в зале быстро стало очень тихо. Вступил барабанщик Роберт и я запел. Некоторые парочки наладились было танцевать, но почему — то дело не пошло, ко второму куплету пары стали распадаться, люди просто стояли и слушали. Толпа у сцены становилась все плотнее, в зале стояла мертвая тишина. Я пел замечательную песню, которая породила такое множество легенд. Люди настолько плотно обступили огороженное место для камеры и оператора, который меня снимал, что он забеспокоился, стал оглядываться по сторонам. Я нажал педаль фузза и заиграл финал, со временем я так удачно настроил фузз, что струны звучали почти человеческим голосом. Отзвучал финал и зал взорвался. Некоторые парни свистели, часть девушек визжала, остальные выражали свои чувства обычным человеческим голосом и аплодисментами. Рэйчел, не скрываясь, вышла из — за занавеса и смотрела в зал. Потом она повернулась ко мне, показала большой палец и улыбнулась. Значит у нее еще не все потеряно, наша снежная королева способна на чувства, значит есть надежда, что душа еще жива. Минут пять мы стояли и кланялись, пока народ наконец не затих. Рэйчел запела «Девочки должны развлекаться» и это было кстати, застоявшиеся зрители, очень энергично ударились в танцы. После этой песни, занавес стал неожиданно закрываться, для перерыва слишком рано.

И тем не менее менеджер зала объявил перерыв.

— Желающие могут выйти на улицу, — говорил он — через пятнадцать минут, группа «Лайфтайм» продолжит свое выступление!

Крис выглянул за занавес, потом сказал для всех:

— Телевизионщики сворачиваются, наверное, поэтому перерыв раньше объявили.

Мне стало все ясно, слишком дорогое время у телевизионной группы. Все выступление снимать, слишком накладно для спонсора Рэйчел. Поэтому все лучшие песни переместили в начало списка и сдается мне, что без моего дорогого друга мистера Брауна здесь не обошлось.

Мы загрузили фургон Роберта, и он уехал, другие музыканты тоже рассаживались по своим машинам.

— Ты, сейчас куда? — Спросил Крис.

— К своей девушке заеду, — сказал я — если она еще не спит.

— Тогда я домой поеду, — сказал Крис — ты на торжественную часть придешь?

— Приду конечно, пока Крис!

— Пока Майкл!

Я поехал к Маше, присматривая по дороге телефонную будку, был двенадцатый час и прежде, чем появиться, неплохо было бы ей позвонить. Поздно уже.

— Привет, котенок! — обрадовался я узнав Машкин голос.

— Майки! — услышал я радостный голос в ответ.

— Ты сможешь выйти из дома на несколько минут?

— Конечно выйду! Ты только не звони в дом. Ты сейчас где?

— Недалеко, буду минут через пять у твоих ворот.

— Хорошо, буду ждать тебя у ворот!

Я повесил трубку и направился к машине, тронувшись с места, прокрутил в памяти последние события. Выступили мы успешно, особенно меня порадовало, что после нашего выступления зрители покидали клуб толпами. Значит специально приходили нас послушать. Как сказал один деятель: «Остров невелик, слухи расходятся быстро». Интересно, он еще на свободе? Реклама была расклеена по всему острову, тоже, наверное, без спонсора Рэйчел не обошлось. После нас выступают еще три группы, но их надежды напрасны. Победителями им не быть. Завтра, в семь часов, о нашей победе торжественно объявят в клубе, так, что стараются парни напрасно, в кулуарах уже все решено. Едва я остановился у ворот Кендалов, из калитки выскользнула Маша, я вышел из машины, и она повисла у меня на шее подогнув ноги.

— Хорошо, что ты приехал! Выступили удачно?

— Да, все хорошо, ничего не испортили, новая солистка нас не подвела, первое место нам обеспечено!

— Класс! Завтра маме скажу, сейчас она, наверное, уже спать легла. Пошли в машину.

Мы устроились на заднем сиденье, весь мир остался снаружи, нас было двое и этого было достаточно. Длинные поцелуи, короткие фразы, блеск близких глаз. Маша перебралась ко мне на колени и плотно прижавшись боком шепнула:

— Завтра, мне будет все можно.

— Приятная новость.

— Во сколько ты ко мне завтра приедешь?

— В одиннадцать часов приеду.

— А, раньше нельзя?

— Можно и раньше, но я хотел выспаться, после всей этой нервотрепки!

— Правильно! Хорошенько выспись, я подожду.

Завтра, ты мне нужен свежий и отдохнувший.

— Мы куда — нибудь идем?

— Нет, наоборот, запремся у тебя дома и никуда не пойдем!

— Ты меня пугаешь!

Маша сначала хихикнула, а потом сказала весьма серьезно:

— Майки, ты постоянно от меня убегаешь, завтра мой день, ты будешь только со мной!

— Я обещал парням прийти на церемонию награждения, она будет завтра в семь часов.

— Отлично! Пойдем вместе!

— Тебя могут не пустить в клуб.

— Кто это меня не пустит? Мне сам мистер Браун сказал, что будет рад меня видеть!

— Да, но он добавил: «В дневное время»!

— Семь часов, это еще день, — уверенно сказала Маша — ночь, это когда уже темно!

— Маша, я — то не против, но если тебя не пустят, мне тоже придется вернуться, не отправлять же тебя домой одну!

— Меня пустят! — уверенно сказала Маша — пусть, только, попробуют не пустить!

Тут я заметил, что от ворот к нам идет Нина Александровна, она подошла к машине и склонилась к открытому окну.

— Ну, конечно! Как я сразу не догадалась! Если Машка пропала из дома — значит Майкл приехал! Здравствуй Майкл, мог бы и зайти.

— Здравствуйте Нина Александровна, поздно уже для визитов.

— Зато похищать чужих дочерей самое время! — Хмыкнула Нина Александровна.

— Майки нам не чужой, — запальчиво сказала Маша — а меня никто не похищал, я сама вышла!

— Значит это побег, — рассмеялась Нина Александровна — как дела Майкл?

— Нормально, мы хорошо выступили, завтра будет объявлено о нашей победе!

— Нисколько не сомневалась! Ладно, не буду вам мешать, Маша, чтобы через пятнадцать минут была дома!

Нина Александровна ушла оставив калитку открытой, у нас оставалось пятнадцать минут и видит бог, ни одной минуты мы не потеряли понапрасну!