Абсолютное оружие

Глава 26 Экси

В этот раз я очнулась в гораздо лучшем состоянии, чем в оба предыдущих. Организм, кажется, восстановился после потрясения, использовав для этого все доступные ресурсы, и теперь требовал от меня срочного усиленного питания.

Всё это я осознала сразу по пробуждении. Да и проснулась, похоже, от голода: желудок недвусмысленно угрожал самоуничтожением, если срочно в него что-нибудь не закинуть.

Правда, когда я села, голод немного отступил на второй план, вытесненный попыткой составить представление о месте нахождения. Это была просторная и явно природная пещера, и, к сожалению, я понятия не имела, как мы здесь оказались. А ещё в этой пещере почему-то было светло; кажется, слабый свет, вполне заменяющий дневной, испускали сами камни, точнее, бледный желтоватый налёт на них, похожий на грибок или плесень.

Рядом со мной сидели капитан и Тарнас, и это вселяло определённый оптимизм. Зато напротив нашей компании неловко устроился на камнях самый настоящий йали. В первый момент при виде потенциального противника я подобралась, но потом успокоила себя невозмутимым видом Райша.

Не знаю, почему мужчины так кривились от предложенной похлёбки. Практически стандартный белковый концентрат, только вкус довольно странный. Наверное, это их и смутило. Сколько ни пытались новые знакомые (особенно, Тамми) привить мне загадочный «нормальный вкус», это не помогло. Наверное, мухлюя с моими генами, мои создатели что-то напутали со вкусовыми рецепторами, или, может быть, упростили их в угоду каким-то иным навыкам. Подозреваю, тем, которые «протянуты» параллельно осязательным, обонятельным и собственно вкусовым, и позволяют распознавать химический состав веществ — на вкус, на запах и на ощупь. И сейчас, глядя на недовольно кривящихся мужчин, я почувствовала искреннюю благодарность к своим создателям.

Куда больше, чем вкусовые качества пищи, меня занимал иной вопрос, точнее — несколько фраз Райша и этого йали, брошенных вскользь, между делом.

«Вас давно пора уничтожить», — сказал капитан, и в этих словах было ничтожно мало насмешки. Он говорил об уничтожении не одного разумного существа, и даже не некоторой группы; он говорил об уничтожении целого вида, причём невозмутимо, и даже с каким-то наслаждением. А представитель этого самого вида воспринимал такое отношение вполне благосклонно. Я понимаю, что он изгой, явно брошенный своими сородичами, но… я никогда не желала гибели человечеству. Более того, эта мысль вызывала у меня внутреннее сопротивление; наверное, это и был инстинкт самосохранения. А йали был спокоен и даже как будто одобрял такое отношение.

А ещё я вдруг поняла, что, несмотря на длительное общение с местными, внимательное изучение уклада и быта местного человечества, я всё ещё совершенно ничего не понимаю. Там, дома, было проще; я могла наблюдать много разных, а, самое главное, гражданскихлюдей. Наше присутствие не мешало им за работой обсуждать какие-то политические и прочие новости, поднимать для обсуждения различные вопросы морально-этического, исторического и иного характера. Видимо, именно эти споры и исчезновение такой удобной скорлупки псевдоличности сильнее всего поспособствовали нынешним произошедшим во мне переменам. И тому, что тех людей я более-менее научилась понимать. А здесь…

Общаясь со всеми местными, особенно — с мирной ветвью, я успела привыкнуть к мысли, что здешние люди высокоморальней, честнее тех. Не каждый в отдельности, но общество в целом. Сохранившийся с древности красивый и, я думала, бесполезный лозунг «от каждого по способностям, каждому по потребностям», вдруг оказавшийся реальностью. Они жили как единый организм, причём организм высокоорганизованный; та ступень развития разума, когда он стремится не навредить своим познанием. Это выражалось в их отношении к природе — они признавали её равной, даже в чём-то выше себя. Это выражалось в их терпимости ко мне, к иным, совершенно чуждым разумным видам. Выражалось до нынешнего момента.

Меня не пугала жестокость Райша. Меня вообще сложно напугать жестокостью, тем более что понятие это весьма расплывчатое. Меня настораживала лёгкость и спокойствие, с которыми он говорил об уничтожении целого вида. И даже не столько моральная сторона вопроса, сколько техническая. Он был так уверен в себе, в своих (в данном случае под «ним» следует понимать всё человечество) силах, в самом наличии возможности уничтожения высокоразвитой цивилизации практически без риска для себя, и не самый глупый представитель этой цивилизации был с ним согласен! Как будто йали стоят не на одном уровне технического развития с людьми, а отстают от них на века, и физически ничего не способны противопоставить. С учётом статуса и личности Райша, — не отдельно взятого человека из толпы, а представителя высшего командного состава флота, — сложно было поверить в голословность этих заявлений. Нет, он был уверен в этих словах, он точно знал, что это — реальность. Как будто знал что-то важное, чего я даже представить не могла. Как будто такое уже когда-то было.

Попытавшись привлечь к просчёту ситуации аналитический аппарат, я вновь испытала потрясение. Компьютер просто перестал существовать, будто его никогда и не было.

Совпадения быть не могло. В прошлый раз вторжение Райша в мой разум лишило меня существенной части имплантов, а в этот — испарило то, до чего не смогло добраться тогда. Намеренно? Вряд ли, зачем ему это; скорее похоже на случайный побочный эффект. Хотя, если быть откровенной, что я могу знать о намерениях этого человека? Может, он так понимает мою социальную адаптацию?

Из задумчивости меня вывело явление пары испуганно цепляющихся друг за друга женщин, несущих в свободных руках какие-то тряпки.

— Вот, — тихо проговорила одна, более смелая, протягивая Тарнасу свою ношу. На Райша она старалась лишний раз не смотреть. Вторая, также не глядя на капитана, с неуверенной улыбкой протянула мне свой свёрток. Я честно постаралась ободряюще улыбнуться в ответ. Наверное, у меня получилось, потому что женщина не убежала в панике, а даже поделилась информацией.

— Это одежда. Уж какая есть, — она развела руками, и обе дарительницы поспешно удалились.

— Почему они здесь такие запуганные? Как будто не пару лет сидят, а выросли здесь? — тихо обратилась я к Райшу, с флегматично-ироничным выражением лица раскладывавшему на коленке плод любви подгузника и набедренной повязки. Аналог этого сооружения можно было наблюдать на сидящем неподалёку с напряжённо-настороженным видом мирном. Мне повезло больше; мне достался вполне себе аккуратный мешок с дырками.

— Мне кажется, это из-за искажений психополя, — с едва уловимой брезгливостью скривился капитан, бросив неприязненный взгляд на вздрогнувшего от этого мирного.

— Для вас это опасно? — уточнила я, не вдумываясь в смысл данного переглядывания. Потому что если вдуматься и поверить собственным ощущениям, понимание, что я совершенно не знаю Райша, только усугублялось. Потому что едва сдерживаемое гадливое отвращение было явно вызвано этим мирным, а вот понять его причин я не могла.

— Для нас это неприятно, — пожал плечами Райш. — Если недостаточно характера, воли, разума, да вообще — личности, это может даже сломать, — с циничной невозмутимостью пояснил он. — Старик, ты покажешь мне пещеры? Если здесь есть что-то, заслуживающее внимания. Если здесь есть что-то, кромепещер, — нет, положительно, у меня начинает складываться впечатление, что не только моя личность претерпела изменения по дороге сюда. Райш, так брезгливо отзывавшийся об этом виде, вдруг столь явно предпочитает общество его представителя человеку?

— Да, острозубый, — ответил йали.

Понимая, что если прямо сейчас не узнаю истину, придумаю для себя какое-нибудь совершенно жуткое и далёкое от истины обоснование, я обратилась к капитану.

— Райш, а можно задать тебе пару вопросов?

Тот рассеянно усмехнулся и кивнул.

— Пойдём, сейчас по дороге и задашь.

И мы потянулись куда-то небольшой толпой. Впереди, о чём-то тихо переговариваясь, шли йали по-имени Старик и мирный, так и не назвавший своего имени, за ними — задумчивый и озадаченный Тарнас, а замыкающими — мы.

— Ну, давай свои вопросы, — подбодрил меня Райш.

Получив возможность реализоваться, вопросы разом рванулись наружу, создав пробку и давку, вылившуюся в паузу. Я никак не могла определиться, с чего именно начать; поэтому решила начать с главного.

— Почему ты так уверен в победе над йали? И почему так спокоен, и даже рад этой войне?

— Потому что это будет не аккуратное покусывание за пятки с опасением лишний раз поцарапать, а война на уничтожение, — невозмутимо ответил горячий.

— И?

— Мы будем вести её по другим правилам и другим оружием, — пожал плечами мужчина. — Потерь не будет. Точнее, они будут, но незначительные; до сих пор мы играли на поле йали, бодаясь с ними на территории крошечных корабликов и удалённых планет, и гибли. А в грядущей войне мы не будем уничтожать корабли. Мы будем сжигать планеты и гасить звёзды.

— И ты так спокойно об этом говоришь? Погибнут ведь не только йали, погибнут целые живые миры, — пробормотала я, не зная, как реагировать на это заявление. Очень хотелось не поверить, но не верить не получалось.

— Посмотри на меня внимательно, Экси. Не как не человека, а как на то, чем я являюсь функционально, и сразу поймёшь глупость своего вопроса, — губы мужчины изогнулись в жутковатой усмешке.

— И кто ты функционально? — всё так же напряжённо спросила я.

— То же, чем должна была стать ты, но не стала, — он невозмутимо пожал плечами. — Я оружие, девочка. То самое абсолютное оружие, которое не смогли воплотить твои создатели, но зато сумело воплотить коллективное бессознательное всего моего вида. Разумное, беспощадное и послушное воле сверху, и нас таких — несколько миллионов. Я могу жалеть живых существ ровно до тех пор, пока они не являются моей целью.

— Чьей воле?

— Коллективного бессознательного, — глумливо оскалился он. — Обычно его волю выражает Совет Старших, тебе же рассказывали.

— Мне кажется, всё это время мне рассказывали совсем не то, что было нужно. С кем и когда вы уже сталкивались? Вот так, на уничтожение.

— Лично я — пока ни с кем, — хмыкнул Райш. — А исторически… Об этом просто не принято вспоминать. В нашем скоплении некоторое время назад, в эпоху начала галактических контактов, было на одну галактику больше. Теперь там красивое пылевое облако, из которого через пару миллиардов лет родится новая галактика. Не мы напали первые, но тогда у нас было меньше терпения, чем сейчас с йали.

— Но… как?! — в моей голове никак не желало укладываться известие о том, что можно вот так, силами простых крошечных комочков сложной органики, пыли по галактическим меркам, уничтожить целую галактику. Миллионы звёзд — в пыль? Те существа, которые, я знала, никогда не занимались биоформированием планет, на которых имелась хоть какая-то жизнь, которые добывали полезные ископаемые с фанатичной аккуратностью, даже в малом не нарушая экосистем, и вдруг — с таким хладнокровием уничтожать целые миры?

— Психополе Вселенной едино, — вновь невозмутимо пожал плечами Райш. — Это тонкие созидающие воздействия слишком сложны, а сложная материя сама по себе стремится к распаду, и подтолкнуть её нетрудно. Но ты зря так сильно паникуешь, — ухмыльнулся он. — Вряд ли Совет прямо вот так сходу примет решение о полном уничтожении йали. Мы стали терпимей, я же говорил. Наверное, для начала всё ограничится несколькими предупредительными акциями устрашения и разговором с позиции силы. Может быть, случится чудо, и йали всё-таки признают чужое право на жизнь и отсутствие за собой права вмешиваться. А если нет… вряд ли подобное решение будет принято скоро. Даже, наверное, не в этом поколении.

— Мне кажется, вот сейчас я должна начинать тебя бояться, — поделилась я сомнениями, искоса разглядывая мужчину.

— Должна? — уцепился он. — Но не боишься?

— Нет, — медленно качнула головой я и поняла — не вру. Действительно, не боюсь.

— Почему? — кажется, такое заявление горячего приятно удивило.

— Ты будешь смеяться, но… вот именно тебе такое поведение подходит. Наверное, даже больше, чем всё, что я раньше наблюдала. Ты в таком амплуа смотришься естественней. Даже странно, как вы умудрялись уживаться на планете до начала космических перелётов. Не верится, что не воевали между собой.

— Кто тебе такую глупость сказал? — рассмеялся горячий. — Воевали, конечно. Всякое было, Экси. И диктатура силы была, когда мирных презирали и держали на положении рабов, а боевые между собой грызлись. Титул шер-лорда не на пустом месте возник, в древности это действительно был правитель. Более того, какое-то время он передавался по наследству, и тогда же среди горячих было принято многожёнство. Просто потому, что наследник был нужен, но это же должен был быть именно носитель горячей крови, да и женщины не все выживали, — он сочувственно усмехнулся, наблюдая за выражением моего лица. — Коллективный разум, Экси, как и разум индивида, не сразу становится взрослым и мудрым. Просто это совсем древняя история, её мало кто изучает подробно, а ты на неё не натыкалась.

— М-да. Об этом я как-то не подумала, — пробормотала неуверенно.

Информация свалилась на меня грудой и вдруг, но нельзя сказать, что я была к ней не готова. И уж совершенно точно меня такие известия не напугали; с учётом истории «моего» человечества, известие о том, что здешние люди от тех не так уж отличаются, просто в некотором роде «старше», скорее даже утешило.

— Это довольно тяжело принять, — мягко проговорил Райш. — Поэтому многие стараются об этом не задумываться.

— Нет. Просто нужно уложить информацию в голове. Кстати, о моей голове… Что ты в ней учинил?

— Что такое? — настороженно покосился на меня капитан.

— Искусственная часть моего сознания окончательно перестала функционировать. В прошлый раз она просто сломалась, а теперь — как будто исчезла совсем, — по возможности кратко и доступно изложила я.

— А, — как мне показалось, облегчённо отмахнулся мужчина. А что, могло случиться что-то ещё? — Наверное, твой организм просто отторг инородные ткани. Это ведь они за неё отвечали, за ту часть? В обычном состоянии он не воспринимал их как нечто враждебное, но под влиянием извне, да ещё в критической ситуации, вывел вместе с токсином.

— Как это вообще возможно? — я ошарашенно тряхнула головой. Отторжение ткани я ещё могла представить, но вряд ли я бы его пережила. А вот так, чтобы переработать и вывести, да ещё за такой короткий срок…

— Это воздействие моего иммунитета. Убиваются все клетки с неправильным генным кодом, выводятся все инородные вещества и образования, не предусмотренные генетически. Понятия не имею, честно говоря, как это работает, я не биолог; но до сих пор жив, и это весомый аргумент в пользу эффективности подобной системы, — усмехнулся горячий. — Он в принципе у всех людей так работает, но…

— Но носители горячей крови гораздо более живучи, а ты и вовсе самый лучший, это я поняла, — не удержалась от улыбки я, заодно прерывая начатый мной же разговор. Судя по всему, мы почти добрались до цели путешествия, и вскоре всё равно станет не до праздной болтовни. Райш ответил на мои слова задумчивым кивком со странным выражением лица. Богатая мимика горячего одновременно отражала удовольствие, растерянность и всё ту же задумчивость, а глаза как-то подозрительно блестели.

— Главная из немногих местных достопримечательностей, — наконец, возвестил йали, останавливаясь. Голос его прозвучал со странной гулкой торжественностью. Мы вынырнули из-за нагромождения камней, нагоняя авангард небольшого отряда, и замерли. Во всяком случае, за себя готова поручиться. — Большой разлом.