Абсолютная Власть 2

Глава 13 Последствия

— Значит, здесь погиб мой отец? — спросила Эмилия.

Мы стояли на холме и смотрели на место последней битвы под поместьем Градовых. Поле заросло травой и, не считая воронок, ничего не говорило о том, что несколько месяцев назад здесь произошло отчаянное сражение.

— Да, — кивнул я.

Карцева цокнула языком.

— Какое невзрачное место для того, чтобы умереть.

— Для смерти нет хороших мест.

— А как же в своей постели, в окружении любящей родни? — графиня посмотрела на меня. — Вы бы хотели так умереть, барон?

— Неважно, как я умру. Главное, как я проживу свою жизнь и какое наследие оставлю.

— М-м, философский подход.

— Он единственно верный.

— И какое наследие вы хотите оставить?

— Великое, — ответил я и тронул коня. — Едем, ваше сиятельство, у меня ещё есть дела.

Эмилия осталась на месте. Когда я обернулся, она сидела в седле прямо и продолжала смотреть на место битвы. Ветер развевал её чёрные волосы, а взгляд был полон тоски.

Но это продолжалось всего мгновение. Мотнув головой, графиня повернулась ко мне, и в её глазах замерцала прежняя игривость.

Впереди уже виднелись земли поместья. На площадке за казармой упражнялись новобранцы, над рядами которых возвышалась лысая голова Трояка. В стороне Моргун учил других новобранцев обращению с лучемётом.

— Надо же! Вы и правда готовитесь нанести альянсу ответный удар, — сказала Карцева.

— Я этого никогда не скрывал.

— Но я не думала, что вы возьмётесь за дело с таким рвением. И даже привлечёте такого симпатичного союзника, — она повернулась к Соболеву, который ехал со своими людьми позади нас. — Похоже, у вас и правда есть шанс победить.

— Шанс? Я одержу победу неминуемо, — произнёс я.

— Это звучало бы смешно, если бы не звучало так уверенно, — Эмилия улыбнулась.

— Уверенность в себе — один из главных факторов победы.

— Многие путают уверенность с глупостью.

— Перестаньте, ваше сиятельство. Мы оба прекрасно знаем, что вы не считаете меня глупцом. Я вам симпатичен, — я подвёл коня ближе и тихо добавил: — Возможно, вы даже влюбились в меня.

Графиня ахнула.

— Какая наглость! Будь я мужчиной, уже вызвала бы вас на дуэль.

— Повезло, что вы не мужчина. Я бы не хотел причинить вам вред.

— У вас бы не получилось, барон.

— Ещё получится, если вы останетесь в альянсе, — я посмотрел вперёд. — Но мне бы правда не хотелось. Ваш род нанёс моему немало ущерба, однако это ваш отец решил воевать. Вы не обязаны расплачиваться за его грехи.

— Какая низкая манипуляция, Владимир Александрович, — фыркнула Эмилия, задрав нос.

— Это факт. Вы не должны отвечать за преступления, что совершил ваш отец. Тем более, он сделал это под руководством графа Муратова.

— И вы правда на это пойдёте? — сощурилась Карцева. — Забудете всё то, что было между нашими родами?

— Рано или поздно мы всё равно заключим мир, если только чей-то род не будет полностью истреблён. Смею заметить, в роду Градовых осталось три человека, а в роду Карцевых — только вы.

— Это угроза? — наигранно вспылила графиня, а затем подозрительно сощурилась: — Погодите, три человека? Вы, ваш брат… кто ещё?

— Скоро увидите, — я кивнул на поместье, к которому мы приближались.

— О, вы запомнили, что я люблю сюрпризы. Теперь мне не терпится! Поскакали! — воскликнула Эмилия и дала своей лошади шпор.

Я бросил коня вперёд и преградил ей путь. Лошадь Карцевой встала на дыбы, а графиня от неожиданности вскрикнула.

— Вы что творите? — на сей раз она разозлилась по-настоящему. — Я чуть не выпала из седла!

— Напоминаю, вы моя пленница, Эмилия Романовна, — твёрдо ответил я. — Я не позволяю вам разъезжать по моим владениям, куда вздумается.

Карцева поджала губы, её взгляд похолодел.

— А если мне хочется? Как вы собираетесь помешать?

— Способы есть, но мне бы не хотелось до них доводить. Держите себя в рамках, ваше сиятельство, — сказал я и развернул коня.

Фыркнув, графиня поехала за мной на расстоянии, всем видом показывая, что обиделась. И даже попыталась завести разговор с Соболевым, нарочито громко став восхищаться его мастерством магии воздуха. Станислав что-то со смешком ответил и догнал меня, оставив графиню со своими дружинниками.

Поравнявшись со мной, он подмигнул и сказал:

— По вам с графиней не скажешь, что вы военные противники. Со стороны вы скорее похожи на пару голубков.

— Я не рассматриваю женщин как военных противников. В альянс вступил её отец, а Эмилия вынуждена разгребать то, что он после себя оставил.

— Да, наверное. А ещё она мечтает убить твоего брата.

— Так ли мечтает? Скорее, это тоже долг перед покойным отцом, от которого она с радостью откажется, — ответил я.

Станислав задумчиво хмыкнул и посмотрел на Эмилию через плечо.

— А ты не боишься, что она увидит слишком много? — проговорил он. — Пускать врага в свой дом, пока идёт война — не лучшая затея.

— Как говорится, держи друзей близко, а врагов ещё ближе. Всё идёт по плану. Графиня Карцева и её дружина больше не причинят нам вреда.

Когда мы приблизились к поместью, навстречу вышел Никита. Он знал, чем должно было закончиться моё ночное рандеву с Карцевой, и поэтому ни капельки не удивился. Вытянувшись в струнку, он приложил руку к козырьку и приветствовал нас:

— Здравия желаю, господа! Станислав Николаевич, для меня честь познакомиться.

— Майор Добрынин, полагаю? — Соболев выскользнул из седла и плавно, применив немного магии, опустился на землю. — Взаимно. Позвольте пожать вам руку! Восхищаюсь вашей стойкостью — вы столько месяцев провели в осаде и не сдались.

— Благодарю, ваше сиятельство, — Никита пожал ему руку и посмотрел на Карцеву.

Своей враждебности воевода скрывать не стал. На его лицо будто бы нашла туча, голубые глаза обрели цвет стали. Если бы взгляд мог убивать, графиня бы уже умерла.

— Эмилия Романовна, — сказал Добрынин. — Не могу сказать, что рад видеть вас, тем более здесь.

Карцева смерила его взглядом и цокнула языком:

— А ты кто вообще такой?

— Извольте обращаться ко мне на «вы», сударыня, — потребовал Никита. — Я дворянин и воевода дружины Градовых.

— Ох, правда? А выглядишь, как желторотый солдатик. Что это за пушок у тебя на подбородке?

Добрынин скрипнул зубами и ничего не ответил. Посмотрев на меня, он спросил:

— Прикажете взять её под стражу, господин?

— Да, — ответил я, спешиваясь. — Выделите покои и поставьте охрану. Никуда не выпускать без моего ведома.

— Заковать пленницу в антимагический ошейник?

— Только попробуйте, — огрызнулась на это Карцева.

— Пока что обойдёмся без этого, — произнёс я и повернулся к Эмилии. — Как вы себя чувствуете? Надеюсь, мой Очаг не слишком давит на вас.

— Честно говоря, мне немного не по себе. Хотя, возможно, это просто усталость после бессонной ночи. Надеюсь, в покоях, которые мне выделят, будет ванна.

— Проводите её сиятельство, — сказал я воеводе.

Никита кивнул и снова стрельнул в Карцеву убийственным взглядом.

— Слезайте с лошади и следуйте за мной, — приказал он.

— Грубиян. Хотя чего ещё ждать от военного! Вы все как один неотёсанные мужланы, — сказала Эмилия, но всё же спрыгнула на землю.

Встряхнув волосами, она подошла к Добрынину и улыбнулась.

— Хотя, если взглянуть поближе, вы довольно симпатичны, воевода. Вы женаты?

— Нет.

— Как любопытно… Тогда немного поворкуем по дороге, — Карцева без спроса подхватила Никита под руку и сказала: — Ведите! Я хочу как можно скорее прилечь и отдохнуть.

Никита высвободил руку, по-строевому развернулся и чеканным шагом направился в дом.

Как только они с графиней подошли к крыльцу, на улице показалась Татьяна. Она улыбалась, но, как только увидела Эмилию, застыла. Уголки её губ медленно опустились, брови сошлись над переносицей.

— Ты, — процедила она, сверля Карцеву взглядом.

Эмилия невозмутимо осмотрела её, а затем хлопнула в ладоши и рассмеялась.

— Владимир, вы просто мастер сюрпризов! Кто бы мог подумать, что ваша сестра жива. Все считают её мёртвой.

Таня громко вдохнула, стискивая кулаки и не спуская взгляда с графини. Чувствуя, как бурлит Исток внутри сестры, я на всякий случай подошёл ближе, готовый в случае чего вмешаться.

— Надо же, как ты выросла… — Карцева с улыбкой распахнула руки, будто собиралась обнять Татьяну. — В последний раз мы виделись на балу три года назад. Помнишь? Ты тогда была ещё совсем девчонкой, а теперь превратилась в такую красавицу. Рада тебя видеть, Танечка.

— Я тебе не Танечка! — выкрикнула она и резко повернулась ко мне. — Володя! Что она здесь делает⁈

— Эмилия Романовна — моя пленница. Не беспокойся, Татьяна, она не причинит никому вреда. Воевода, уведи её.

— Идёмте, ваше сиятельство, — твёрдым тоном велел Добрынин.

Обворожительно улыбнувшись Тане, Эмилия проплыла мимо, и они с Никитой скрылись в доме.

Татьяна в два шага оказалась вплотную ко мне, её глаза были полны слёз.

— Что это значит⁈ — воскликнула она, топнув ногой.

— Как я и сказал, графиня Карцева моя пленница.

— Что-то я не вижу на ней ни кандалов, ни ошейника! Такое чувство, что она просто приехала в гости! Ты не забыл, случайно, что мы с ними воюем⁈ — по щекам Тани побежали слёзы, но она резким движением смахнула их. — Карцева наш враг!

— Послушай меня, — я обнял сестру за плечи. — Наш главный противник — граф Муратов. На его стороне воевал отец Эмилии, а она — всего лишь жертва обстоятельств.

— Жертва обстоятельств? Ты плохо знаешь эту… женщину! — сестра явно хотела употребить слово покрепче, но сдержалась.

— Ошибаешься, она для меня как открытая книга. Считай, что я уже победил род Карцевых. Эмилия выйдет из альянса и поможет нам победить.

— Ты собираешься заключить с ней союз? — ахнула Таня.

— Не совсем. Но ты увидишь, чем всё закончится.

К нам подошёл Соболев. При виде его Татьяна улыбнулась сквозь слёзы. Станислав обнял её и поцеловал в щёку.

— Не плачь, любимая, — сказал он. — Ты должна доверять своему брату. Он глава рода и знает, что делает.

Прерывисто вздохнув, Таня кивнула и сказала:

— Извините меня, я просто расчувствовалась. Но Карцева очень коварна, ей нельзя доверять.

— Кто сказал, что я ей доверяю? — пожал плечами я. — Не переживай. В конце концов именно наш род будет праздновать победу.

— Так и будет, — кивнула Таня. — Кстати, час назад приехал Артём. Он привёл с собой целую толпу женщин, мне так и не объяснили, кто они.

— Женщин? Вроде бы Артём должен набирать добровольцев в дружину, — хмыкнул я. — Пойду, найду его. Станислав Николаевич, чувствуйте себя как дома. Ваши люди могут расположиться в казарме.

— Благодарю, Владимир Александрович, — Станислав кивнул. — Татьяна, как насчёт немного прогуляться? Такое прекрасное утро!

Я отправился на поиски Артёма. Долго искать не пришлось. Парень обнаружился за казармой, где они вместе с Секачом сидели на скамейке, пили квас и что-то весело обсуждали.

— Доброе утро, — поздоровался я.

— Доброе утро, барон!

Оба встали со скамейки. Секач приложил руку к козырьку, а рыжий поклонился.

— Ваше благородие! — тут же выкрикнул Артём, подходя ко мне. — Спасибо, что ребят послали. Если б не они, лежать бы мне сейчас мёртвым.

— Пожалуйста. Что за женщин ты привёл, и что с вами случилось?

— Там история такая, что мурашки по коже! Вы деревню Лисичкино знаете? Бойцы Муратова её в бесплатный бордель превратили…

И Артём рассказал мне про судьбу, которая постигла Лисичкино, и про то, как он решил с этим покончить. А затем во всех красках описал ночное сражение.

— Значит, это были люди Роттера? — спросил я у Секача, когда рассказ подошёл к концу.

— Да, господин. Мы забрали с собой выживших. Там среди них Шаман и Рома Краснов, и другие знакомые парни… Все те, что в полку Роттера служили. Только теперь на них форма Карцевых.

— Любопытно. Карцева у нас в плену, кстати, — я кивнул в сторону дома. — И пока мы ехали сюда, она рассказала, что Роттер вместе со всеми людьми сбежал из её казарм несколько дней назад. Как раз перед тем, как пытались убить Михаила.

— Думаете, можно ей верить, господин? — хмыкнул Секач.

— Да. Потому что этой ночью убить пытались не только вас, но и нас с графиней, — сказал я и кратко поведал о засаде на Васильевском озере.

— Офигеть! — воскликнул Артём. — Этот ваш Роттер настоящий псих.

— Он всегда какой-то странный был, — буркнул Секач.

— Я не думаю, что всё это — его инициатива. Больше похоже на то, что граф Муратов не выдержал и решил одним ударом избавиться от ненадёжной союзницы, а также от меня и ключевых людей рода Градовых.

Рыжий захлопал глазами и переспросил:

— Это я, что ли, ключевой человек?

— Конечно. Ты моё доверенное лицо и собрал уже немало людей в дружину.

— Ну, я… Спасибо, — пробормотал Артём.

— Пожалуйста, — ответил я и почувствовал, как родовое кольцо на пальце потеплело и завибрировало. — Меня вызывает Базилевский. Уверен, что на Филиппа Евгеньевича тоже напали.

— Надеюсь, Ночник успел ему на помощь, — сказал Секач.

— Сейчас узнаем, — сказал я, сел на скамейку и сосредоточился.

Моё сознание отправилось вдаль, и через несколько мгновений очутилось в призванном вороне, который сидел на руке Базилевского.

Филипп Евгеньевич выглядел усталым и потрёпанным. Даже несмотря на то, что его причёска и одежды были, как всегда, идеальны. Тёмные круги под глазами, ссадины на лице и перевязанные ладони выдавали, что он побывал в переделке.

— Как вы себя чувствуете, Филипп Евгеньевич?

— Я в порядке, ваше благородие, — голос юриста был усталым, но твёрдым. — Хотя ночка выдалась тяжёлой. Меня пытались убить. Благодарю, что приставили ко мне наблюдение — если бы не Ночник с людьми графа Соболева, мы бы вряд ли сейчас говорили.

— Я предполагал, что подобное может случиться. Рад, что всё закончилось хорошо. На меня и Артёма тоже напали, но никто не пострадал — кроме наших врагов.

— Благодаря вам, господин, — глубоко кивнул Базилевский. — Я уже подал заявление, полиция приступила к расследованию. Теперь необходимо, чтобы они узнали и о других покушениях. Это можно расценивать не только как нарушение прекращения огня, но и очередное военное преступление!

Мой ворон молча кивнул, а юрист тем временем продолжил:

— Генерал-губернатор был в ярости, когда узнал о нападении на меня. Особенно его разозлило, что в этом участвовал помощник прокурора Назаров — которого, кстати, убили, чтобы не оставлять свидетеля. Генерал-губернатор вызвал графа Муратова к себе.

— Зачем? — спросил я.

— Надо полагать, он считает, что всё это дело его рук. Или же просто использует повод, чтобы заставить Муратова сделать что-то выгодное для себя. Господин Высоцкий мастер поворачивать любую ситуацию в свою пользу.

— Не только он, — усмехнулся я.

Базилевский потёр лоб и произнёс:

— Честно признаться, я обеспокоен, ваше благородие. Теперь нет сомнений, что наше дело будет выиграно, и альянс Муратова признают виновными. А если суд завершится быстро, война начнётся с новой силой.

Я понимал его беспокойство. Быстрая победа в суде могла означать новую волну насилия и хаоса. А мне требовалось ещё время, чтобы подготовиться.

— Приказ прежний, Филипп Евгеньевич. Всеми силами затягивайте этот процесс, а дело фон Берга по эксплуатации, наоборот, постарайтесь ускорить.

— Хорошо, барон, — ответил Базилевский. — Сделаю всё возможное. Кстати, я нашёл способ вернуть часть имущества Серебряковых, — добавил он.

— Родовые артефакты?

— Да, именно они, — подтвердил юрист. — Я займусь оформлением документов и скоро сообщу вам о результатах.

— Отлично, — ответил я. — Как бы там ни было, война всё равно возобновится, и артефакты нам очень пригодятся…

Где-то на дороге во Владивосток

Карета графа Муратова

Несколько часов спустя

Карету потряхивало на неровностях дороги. Небо за окном было серым и мрачным, и такая же мрачная атмосфера царила внутри кареты.

Альберт сидел рядом с Рудольфом Сергеевичем, тайком наблюдая за его напряжённым лицом. Он был явно встревожен предстоящей встречей, и это доставляло советнику удовольствие.

«Всё хорошо получилось, — думал он, усмехаясь про себя. — Мои люди во Владивостоке помогли спасти Базилевского, а Градов сам справился со всем остальным. Слишком рискованный план ты решил исполнить, Рудольф, и провалился. А самое приятное — ты всё придумал сам, я здесь ни при чём. Тебе некого винить, кроме себя самого».

Муратов отложил бумаги, которые изучал, и со вздохом потёр переносицу. Игнатьев с трудом подавил злорадную усмешку.

«Как себя чувствуешь, мразь? Тяжело на душе? Страшно перед встречей с Высоцким? Бойся. Мучайся. Мне нравится смотреть, как ты страдаешь…»

— Что посоветуешь делать, Альберт? — внезапно спросил Рудольф, прерывая его мысли.

Советник повернулся к нему, сохраняя невозмутимое выражение лица.

— Ни в коем случае нельзя признаваться, что мы причастны к покушению, — начал он. — Надо следовать выбранной линии и валить всё на Карцеву. Но если хотите знать моё мнение, то Роттер просто подставил графиню. В конце концов, это именно он донёс о том, что Эмилия Романовна атаковала тюрьму. Я думаю, она и правда не приказывала убить Михаила Градова.

— Зачем это Роттеру? — спросил Муратов.

— Не знаю. Может быть, Карцева его чем-то обидела. Предательство в крови у этого человека.

— Не стоило привлекать его, — покачал головой граф. — Зря я с тобой не посоветовался. Думал, что смогу разобраться со всеми нашими проблемами одним ударом!

«Ну, на самом деле план был неплохой. Просто я тебе помешал. Да и Градов оказался прозорлив и предвидел такое развитие событий…»

— Карцева наверняка догадается, что я хотел её устранить, — проговорил Муратов.

«Даже если сама не догадается, ей об этом сообщат, будь уверен», — подумал Игнатьев.

— К тому же как доложили шпионы, она приехала в поместье Градова. Мои худшие опасения сбылись — эти двое спелись! — граф взмахнул руками и откинулся на спинку сидения.

— В таком случае, ваше сиятельство, нам надо действовать быстро, — осторожно предложил Игнатьев.

— Как именно?

— Изгнать графиню из альянса и объявить ей войну.

Рудольф посмотрел на него, как на сумасшедшего. Альберт спокойно встретил взгляд графа.

— Войну? Зачем?

— Карцева нас предала, и подобное нельзя оставлять без реакции. Это вопрос чести и авторитета, господин, — Альберт почтительно склонил голову. — Что скажут про род Муратовых, когда узнают, что союзники бросают нас и уходят к врагам? Мы должны показать, что не прощаем подобное.

— Поверь, я хотел бы лично порвать эту суку в клочья, — скривился Рудольф. — Но скоро мне и так предстоит возобновить войну с Градовым! А ты предлагаешь начать ещё одну?

— Да, рискованно, — кивнул советник. — Но Карцева на наших глазах сближается с Градовым. Завтра она может выйти из альянса и через суд потребовать, чтобы мы выплатили ей компенсацию за участие в войне. Послезавтра она вступит с Градовым в союз и обратит свои войска против нас.

Помедлив, Муратов спросил:

— Думаешь, это и правда возможно?

— Конечно. Мы ведь уже убедились, что Градов способен на неожиданные манёвры. Всё говорит о том, что они с Карцевой скоро могут встать на одну сторону.

— Ты прав. Значит, надо первыми нанести удар. Но это значит растянуть силы…

— Градов не успеет собрать войска, чтобы противостоять нам, господин. К тому же его Очаг ослаб — мы легко возьмём поместье. Карцева уже отвела всю дружину в свои владения. Нам не надо их уничтожать, достаточно просто сдерживать.

Рудольф Сергеевич медленно кивнул, прислушиваясь. Игнатьев продолжил:

— К землям Карцевой стоит отправить войска фон Берга и вести постоянные артиллерийские обстрелы. В качестве поддержки выделить один полк, усилить дополнительными артефактными расчётами, чтобы маги Карцевой не смогли подавить технику. Мы просто блокируем их выдвижение, а когда прикончим Градовых — пойдём в наступление.

Муратов потёр узкий подбородок, глядя в одну точку, а затем сказал:

— Хороший план, Альберт. В поддержку фон Бергу можно как раз отправить Роттера с его людьми, чтобы не рисковать личными силами. Но Высоцкий не позволит объявить ещё одну войну…

— Как знать, ваше сиятельство, — пожал плечами Игнатьев. — Возможно, внешне он и будет недоволен, но ему это на руку. Генерал-губернатору всегда по душе, когда дворяне оказываются ослаблены.

Граф нахмурился, задумавшись. Его пальцы нервно барабанили по сиденью.

Они продолжили ехать в молчании, каждый погружённый в свои мысли.

«Ты несёшься в пропасть и даже не видишь этого, — подумал Альберт. — Может, на краю ты остановишься и осознаешь, как много допустил ошибок, но будет уже поздно. Я буду рад подтолкнуть тебя и посмотреть, как ты рухнешь в бездну…»