А я прожила 10 только жизней

Глава 17

На следующее утро нас разбудила Татьяна Михайловна. Алекс быстро привел себя в порядок, позавтракал вместе со мной и отправился на работу.

День прошел незаметно. Я сегодня помогала Ивану Борисовичу высаживать туи, которые привезли для посадки за домом. Алекс планировал сделать там что-то вроде парка. Мне позволил полностью управлять этим процессом. Территория за домом была большая, частично уже засажена деревьями. Мы целый день их высаживали и раззначали пространство для будущих деревьев. Надо, чтобы каждое дерево не мешало тем, что рядом. Мне очень понравилась эта работа. Никогда не думала, что это так увлекательно. Когда пришел Алекс, я едва успела принять душ и переодеться. Мы быстро поужинали и поехали к Маше. Мы же обещали — в гости! По дороге заехали в магазин и купили целую сумку, йогуртов, сладостей, фруктов и новую большую куклу, которая разговаривает. Мы вообще застряли в отделе с игрушками. Чего там только не было. Едва оттуда выбрались. На полчаса сами впали в детство и с восторгом рассматривали игрушки. Я куклы, Алекс машинки. Затем спохватились и вспомнили, что пришли за игрушками не себе.

Сегодня нас возил водитель Алекса, по-этому мы сидели на заднем сиденье держась за руки.

На звонок в дверь нам открыли не сразу. Маша только с третьего раза тихо спросила: «Кто там?»

— Аля и Алекс мы в гости пришли! — Весело ответила я.

Маша открыла нам двери и приложила палец к губам.

— Заходите, только тихо. Там папа спит. — Мы переглянулись, улыбнулись и зашли. Алекс занес сумку на кухню. Маша стала ее разбирать и благодарить. Кукле она несказанно обрадовалась и расцеловала нас обоих. Алекс отошел поздороваться с Матвеем. Через несколько минут вернулся весь побелевший. Он присел на цыпочках у Маши и внимательно на нее посмотрел, взяв за плечи.

— Машунь, скажи пожалуйста, а давно папа спит?

— Со вчерашнего дня. Поел борща, который Аля сварила, пошел спать и больше не просыпался. Я сегодня его целый день бужу. Он спит и спит. Хотела к Виталику пойти, попросить разбудить, но я папе пообещала, что больше не буду ходить сама на улицу!

Алекс посмотрел на меня. Я все поняла по выражению его глаз. Он снова посмотрел на Машу.

— Машунь, а давай ты к нам с Алей теперь в гости поедешь?

— Ура! Поеду, только пойду папе скажу, чтобы он не волновался!

— Нет, Машунь, я сам папе скажу, а ты с Алей езжай. Я позже приеду.

— Хорошо А эту куклу взять можно?

— Конечно можно! И книгу любимую возьми, и пижамку. Сегодня ты у нас заночуешь, хорошо?

Маша махнула головой и побежала в свою комнату собираться. Я подошла к Алексу и заплакала. Он стал успокаивать меня.

— Не плачь, Машу испугаешь. Ты езжай с ней домой, а я Виталию позвоню и все организую.

— Хорошо. — Согласилась я вытирая слезы.

— Я готова! — Маша стояла с небольшим портфелем на спине, куклой и рисунком мамы в руках.

Я улыбнулась и взяла ее за руку. Она оглянулась напоследок, словно предчувствуя, что больше сюда не вернется. В машине девочка вела себя тихо, рассматривала ночной город за окном. Только дома немного повеселела. Она с удовольствием носилась по дому, постоянно охая и ахая.

Все ей было интересно, все она хотела рассмотреть. Было уже поздно, но я терпеливо ходила за ней. В конце концов поймала ее, искупала, высушила и накормила. Спать положила в своей постели и прилегла с ней рядом. Она серьезно посмотрела мне в глаза.

— Алю, скажи мне правду, я уже взрослая и все понимаю! Папа умер?

— С чего ты взяла? — Я не ожидала такого вопроса.

— Когда мама умерла, я была, когда ее в землю закапывали. Она тоже так неподвижно лежала и холодная была.

Я обняла ее.

— Да, Машунь, папа умер. Мне очень жаль.

— Мне тоже. — Она отстранилась и серьезно на меня посмотрела. — Теперь ему легче, больше не будет мучиться и страдать. — Я вся похолодела. Бедный ребенок, что она только пережила. — Ему в последнее время совсем плохо было. Я знаю, что он очень сильно болел, но он старался не показывать мне, как его болит. Он у меня храбрый и сильный. Правда.

— Правда. — Пыталась держаться и не плакать.

— Жаль, что теперь меня в интернат отдадут. Я слышала, как Виталик с папой говорили. Виталик хотел меня себе забрать, но ему не разрешили. Не хочу туда!

— А что ты хочешь? — Тиха спросила ее.

— А ты что умеешь исполнять желания? — Она доверчиво посмотрела мне в глаза.

— Да, Машунь, у меня есть секрет. Я умею менять судьбы людей и возвращать тех, кого уже нет с нами! — Это так естественно было признаться ей в этом.

— Ты супер героиня и владеешь волшебной силой?!

— Да.

— Класс! — Она поверила мне.

— Скажи, чего ты хочешь?

— Я хочу вернуть маму! — Она задумалась. — Папу, конечно, тоже люблю, но он так мучился, что мне жаль, чтобы он снова так мучился. Пусть на небе живет и радуется нам оттуда.

— Хорошо, Машунь, я попробую выполнить твое желание.

Взяла ее за руки, закрыв глаза, девочка тоже их закрыла. Свет вспыхнул и поднял меня над землей.

Очнулась я в какой-то подворотне. Арка между домами над головой. Огляделась. Осень, ночь, на мне потрепанная, грязнуя одежда. Я снова мужчина, судя по борое на моем лице. А еще я лежу на картонке, у меня черные, давно не стриженные ногти и от меня воняет так, что глаза выедает. Получается, что я бомж! Черт! Вот это перенеслась, так перенеслась. Поднялась. Еще выпивший бомж! Что я здесь делаю? Должна спасти мать Маши, но как? Кто я? Вдруг услышала издалека где-то шум погони и крики. Мимо арки пробежал молодой парень. За ним полицейский, он на мгновение оглянулся. Я узнала его — это Виталий! Через секунд двадцать подбежала женщина. Не высокая, худощавая с заплетенной светлой косой до плеч. Это должно быть Марина. Она держалась за бок и пробывала отдишаться. Посмотрела в арку позади меня. Я проследила за ее взглядом. Там за тротуаром проезжая часть. Она повернула ко мне в арку и побежала бегом. О, нет! Я как только смогла быстро поднялась и с криком «Стоять» с размаху плюхнулася прямо на нее. За несколько секунд позади нас проехала маршрутка. Она лежала подо мной, ничего не понимая.

— Ану слезайте с меня! — Она легко вывернулась и поднялась на ноги. — Что Вы делаете?

— Живу тут! — Весело улыбнувшись, икнула я. Прилично же выпил это субъект. Оккуратно поднялась на ноги.

— Зачем на меня напали? — Она строго на меня посмотрела. — Вы помешали поймать мне преступника!

— Да. — Я нетрезво качнулась, точнее он и снова икнула.

— Руки сюда давайте!

Я послушно протянула обе руки. Марина щелкнула на них браслетами.

— Куда? — Удивленно спросила я.

— В человеческие условия!

Через минут десять мы уже ехали с открытыми настежь окнами по ночному городу. Мы — это Виталий, Марина, злоумышленник и я — вонючий бомж.

— Марина! Ты для чего нам его в машину притащила? — Невдоволено вычитывал ее Виталий, управляя машиной и попутно вдыхая через окно свежий воздух.

— Он на улице спал, мне, что его там оставить надо было?

— Вот спал человек, никого не трогал! Для чего нам его сейчас куда-то везти? Он через день все равно оттуда уйдет!

— Может уйдет, а может и человеком станет! Шанс надо давать каждому.

Я с Мариной, была вполне согласна и в подтверждение этого громко отрыгнула. Все они, даже злоумышленник, высунули головы в окно.

— К тому же, ты не прав, что он никого не трогал. Он на меня напал. Вот, вся форма пахнет!

Через двадцать минут меня доставили в «Центр опеки над лицами, попавшими в сложные жизненные обстоятельства». На нормальной языке — Центр где таких, как я приводят в порядок. Марина передала меня в руки сотрудникам Центра, а сама пошла к машине. — Спасибо! — махнула ей на прощание и икнула. Она обернулась и улыбнулась в ответ.

Конечно, этот Центр — это не спа-салон, в котором я недавно была. Но надо отдать им должное. Со своей работой они справляются на отлично. Меня сначала отмывали и выводили вшей с гнидами. Затем стригли и брили. Обрезали ногти на руках и ногах, безразлично что все это они делали в резиновых перчатках. По-крайней мере, не фукали и не брезговали мной. Видно, что люди привычные к таким «сюрпризам» как я. После этого мне выдали чистую одежду и обувь. Поношенную, но добротную и чистую. Старую даже не спросила где дели. Только после этого накормили и уложили спать в большой комнате, которая больше похожа на какую-то казарму — так много там было людей. К тому же только мужчин. Женщины спали в другом помещении. Перед этим мне объяснили, что если я захочу, то они смогут восстановить мои документы и устроить на работу: на строительство, мусор сортировать или макулатуру с стеклотарой принимать. Будут хоть какие-то свои деньги. Если нет, то могу утром уйти, но приходить сюда только спать и есть. Утром и вечером здесь кормят. Я попросила напомнить мне это именно утром, потому что сейчас я немного навеселе, до утра могу забыть. Они посмеялись и пообещали. С чувством выполненного долга легла на кровать. Получалось очень интересно. Я спасла Марину, а она дала возможность жить иначе этому мужчине. Была неуверенна, что последний воспользуется, но шанс все равно есть. Свет осенило, закрутив меня.

Я проснулась в своей постели, одетая в домашний спортивный костюм. Темная ночь. Осторожно вышла из комнаты. Никого, взобралась на верх в комнату Алекса. Осторожно приоткрыла дверь. Он мирно спал на кровати. Видимо, он пришел с работы, заглянул ко мне и подумал, что я сплю. Не стал будить. Невольно залюбовалась им. Голая рельефная спина сияла в ночном свете луны. Вот беда! Вчера дождь, а сегодня месяц! Все стихии природы, как сговорились, соблазняя и говоря: «Посмотри, какой красавец у тебя под носом». Он спал на животе, обняв подушку двумя руками. Легкая простыня прикрывала его ягодицы и ноги. Так хотелось подойти и натянуть её на широкие плечи. Нельзя! Если проснется, то подумает, что пришла по другой причине. А я, если честно, уже и не против этого другого. Но нельзя, остался еще один шанс. Потерпи Алевтина Сергеевна! Выдохнула, пошла спать.

За завтраком Алекс был печальный и мрачный. Сегодня у него рабочий день, но он не пошел туда. Вместо этого он попросил собраться меня и сам сел за руль машины. Водителя и охранника на сегодня отпустил.

— Алекс, куда мы едем? — Спросила уже по-пути.

— Я хочу тебя с кое-кем познакомить. Это важно.

Больше я не стала ничего спрашивать. Меня очень волновал его состояние. Что же случилось? Вся терялась в догадках. Мы проехали по городу, заехали в цветочный магазин, где он купил три одинаковых букета белых роз. Он положил их на заднее сиденье. Я посмотрела на них, но промолчала. Алекс сейчас не был настроен на разговоры. Скоро мы выехали за пределы города. Вдали виднелось кладбище. Он начал поварачивать туда. У центрального входа остановился. Заглушил машину и молча сидел. Я взяла его за руку. Он посмотрел на меня, чуть сжав ее.

— Я привез познакомить тебя со своими родителями и сестрой. Скоро будет годовщина их гибели, но никогда не прихожу сюда именно в эту дату. Как правило, я где-то напиваюсь в компании с Женей. В этом году все изменилось. Теперь у меня есть ты. — Он поцеловал мою руку. Я затрепетала от поцелуя, от признания, от того, что осознала. Скоро также годовщина гибели и моих родителей. Отогнала от себя дурные мысли.

— Я не знала, что у тебя была сестра. — Тихо сказала.

— Не была. — Он немного помолчал, потом продолжил. — Мы в тот день ехали в роддом. По дороге попали в аварию. Отец погиб сразу, мать пытались спасти. Она была в коме. Ей сделали кесарево сечение, но ребенок был уже мертв. Через час умерла и мать на операционном столе. Я выжил, но остался без глаза.

— Мне жаль. — Я прижалась к нему.

— Мне тоже.

Мы зашли в ворота кладбища и стали проходить между аллеями крестов и памятников. Почти никого не было. Одинокие посетители тихо прохаживались или сидели рядом с могилами. Здесь было ухожено: дорожки заасфальтированы, могилы убраны, сорняки скошены. Величественные деревья возвышались над всем кладбищем и закрывали кое-где небо, давая столь желанную прохладу. Я посмотрела на семью у могилы мимо которой мы проходили. Это были Марина, Маша и Виталий. Они пришли сюда к Матвею. Там могиле был его портрет в полицейской форме. Посмотрела на дату — три месяца назад. Они попрощались с ним и повернули к выходу, проходя мимо. Виталий взял Машу на одну руку, а другой обнял Марину за талию. Она ему улыбнулась, положив голову на плечо. На минуту я задержалась взглядом на Маше. Она радостно обняла Виталия за шею и что-то щебетала. Я внутренне порадовалась. Не подходящее правда было место для радости, но я действительно за них радовалась. Я осуществила твою мечту Машунь, будь счастлива!

Через некоторое время мы остановились около трех черных гранитных памятников в кованой ограде. Там была лавочка я присела. Посмотрела на портреты родителей Алекса. Они были сделанны очень хорошо, точно как живые. Алекс похож на мать.

На третий могиле не было портрета, а только надпись с фамилией, именем, отчеством п одной датой смерти. Алекс поочередно подходил к могилам и ложил цветы. Немного стоял облокотившись на памятники. Мне было жаль его, но я понимала и разделяла эту боль. Сама ее пережила. Никогда не забуду эту дату. Посмотрела на даты на могилах родителей и сестры Алекса и обомлела. По коже прошел мороз. Я начала трястись. На улице жара, а мне стало холодно. Дата смерти родителей Алекса совпадала с датой смерти моих родителей. Он интуитивно почувствовал меня и повернулся. Внезапно побледнел, присев рядом. Он взял мои холодные ладони в свои горячие руки.

— Аля, тебе плохо? — Озабоченно спросил. — Тебя тресет и побелела вся.

— Алекс, расскажи пожалуйста, как произошла авария?

— Аля тебе плохо, я вижу. Давай пойдем отсюда!

— Алекс, я прошу тебя расскажи — это важно!

— Ладно. — Он поглаживал мои руки и углубился в размышления. — В тот день был мелокий дождик, на дороге было скользко. Отец был искусным водителем, но нервничал из-за родов матери. Она не хотела заранее ложиться в больницу, по-этому мы везли ее уже со схватками. Мы зашли в крутой поворот и нам на встречу вылетел вишневый жигуль — шестерка. Позже мне рассказали, что за рулем сидела неопытная женщина водитель, тоже к-стати беременная. Мужчина пустил ее за руль учиться. Нашел, когда пускать! Не знаю, что там случилось, но на повороте их машину занесло. Тот мужчина, видимо не успел перехватить руль. Они пошли нам лоб-в-лоб. Мы ехали на БМВ, но моих родителей это не спасло. Удар был такой силы, что нас выбросило в кювет, а затем в дерево. Я был пристегнут ремнем безопасности, родители нет. Они погибли, а мне в глаза попало стекло. В той шестерке выжила только трехлетняя девочка. Она тоже была пристегнута. Говорили, что отделалась лишь мелкими царапинами.

Все. Ошибки быть не может. Меня еще больше начало трясти, из глаз покатились слезы.

— Алечка, что случилось? — Он заботливо прижал меня к себе, еще больше побледнев.

В горле застряли все слова. Я смотрела на него, рыдая.

— Аля, Аля остановись!

— Это я. — Выдавила из себя, продолжая тихо рыдать.

— Что ты?

— Это я та девочка.

— Что ты говоришь?! — Он пригнулся ближе ко мне.

— Я та девочка с темно-вишневой шестерки! Это мои родители! Это я всех убила!