666 градусов по Фаренгейту (температура, при которой горит ведьма)

Часть 3 − Идёт охота на волхвов

Середина декабря не предвещала ничего необычного. Иерей писал годовой отчёт. Протодиакон ездил на рынок за запасами − в конце финансового года епархия всегда давала потратить бюджетные остатки в пользу полевых агентов. Главное − сохраняйте чеки!

Зима выдалась морозной − на устрашение выезжали редко. Ледяная магия естественного происхождения плохо влияла на двигатель газели. Ольга подрабатывала на уборке сосулек, чем помогала ячейке держаться на плаву. У неё был новый компьютер, мощнее прежнего. «Предновогодняя распродажа. Урвала за бесценок!» − объяснила она Игнату. Тот кивал, делая вид, что верит. С её способностями она могла вынести всю технику из супермаркетов города, но ограничивала себя новым компьютером и телефоном раз в год. Старый компьютер она отдала Игнату. Отец Борис проболтался, что в качестве Рождественских подарков их ждут новые костюмы электриков. Так что Игнат был счастлив − жизнь, в его понимании, наладилась.

Угол дали. Одеждой снабдили. Вериги стали как родные, даже с удвоенным весом. Он не раздулся как стероидные качки с обложек, но благодаря лейпсанаургии тело стало как сталь − сильное и неутомимое. Правда, есть приходилось как не в себя, даже в пост.

Казалось бы, живи и радуйся. Работай спокойно. Жди Рождества. Забудь тревоги…

Но дерьмо не спрашивает, когда ему случаться.

Двадцатого декабря, в три часа дня в пультовую открылась дверь, и внутрь решительно зашла пожилая женщина в чёрной монашеской одежде, только вот не простая монахиня. Игнат уже знал − всё решает цвет и форма шапки.

− Женя? − от неожиданности по-простому окликнул гостью отец Антоний, но тут же поправил себя «Достопочтеннейшая о Господе матушка Евгения», после чего запнулся, не в силах выразить словами своё изумление по поводу внезапного визита начальства.

− Некогда формулы соблюдать, − нетерпеливо отмахнулась старица. − Выручай, Антоша, погибаем.

− Да что стряслось-то? − иерей стащил с носа очки, в которых набирал текст отчёта.

− Прости Господи… − гостья нашла глазами красный угол, перекрестилась на иконы, затем подошла к отцу Антонию и тихо, но внятно ответила:

− Обосрались мы.

Затем обвела взглядом остальных − быстро и цепко приценилась к новичку, презрительно скользнула взглядом по ведьме, строго ожгла глазами протодиакона − тот аж в струну вытянулся, даже живот куда-то подевал.

− Не слыхали ничего? − спросила она у всех разом.

− Никак нет, матушка, − отчеканил здоровяк.

Настоятельница повернулась к старику и сказала ему так, чтобы остальным тоже было слышно:

− К нам намедни новый ковен приехал. Ведьм пятьдесят, не меньше. Очень сильный. Тот мерзкий мальчишка тебе не соврал.

− Почему не предотвратили? Ты же видишь всё, − спросил отец Антоний.

− Всё вижу, да не на всё влияю. Ты мог слышать, в правительство губернатора берут, из оппозиции. В партии власти у нас все окученные давно, но вот с крупным бизнесом случаются промашки. Наши на местах проморгали, а может, и сделать ничего нельзя было. В общем, губернатор этот на крючке у ковена… Или они у него − не суть важно. Важно, что как его в правительство пригласили, он сюда со всей свитой и отправился − друзья, родственники, помощники. И ведьм прихватил.

− А мы не знали?

− Мы знали. Я видела, что варианты разные возможны. Главная у них − очень сильная ведьма. Причём приехала сюда не просто так. Хочет подчинить себе все местные ковены, а тех, кто заартачится − убить. Губернатора мы завернуть не смогли, а с ковеном были все шансы разобраться. Я решила выждать, чтобы местные поняли, что их ждёт. Пусть повоюют за власть. Нам же проще, если они друг дружку перебьют.

− А они, значит, не захотели? − осторожно спросил старик.

− Напротив. Ковен очень бодро начал. В первую неделю два десятка трупов, причём все со стороны местных − ересиархи, решившие сопротивляться, и их челядь. Оставшиеся главы ковенов кинулись к нам − заступничества просить. Глава пришлого ковена − велит величать себя Матильда Карловна − назначила им встречу, чтобы решить все вопросы разом − или они ей присягнут, или там и полягут.

− Умно, − проговорил старик. − Эта Матильда явно не первый раз такое прокручивает. Вот бы связаться с Бесобором того города, откуда она к нам переехала.

− Нет там Бесобора. Ведьмы всех повыбили, − со злостью ответила игумения. Отец Антоний только и смог, что горестно охнуть в ответ.

− Я собрала пять самых сильных команд со всего города. Тридцать семь боевых оперативников. Место и время сбора нам ересиархи сказали. Шансы были девять из десяти, что мы пришлый ковен одолеем.

− И что?

− Двадцать девять трупов с нашей стороны. Остальные раненые.

− А ковен?

− Выбили только мелочёвку − шестёрок с одной способностью. Руководство сбежало. Даже не так − неспешно покинуло поле боя.

− А теперь что?

− Мы разбиты − вот что. Обескровлены. Нам и выставить больше некого.

− Кроме нас, − понял старик.

− Веришь ли, вы теперь самая сильная команда во всём городе.

− И самая многочисленная, надо полагать?

− Количество − не главное. Опыт и боевые качества − вот что решает.

− Какие наши шансы? − спросил иерей прямо.

− Два из десяти.

Игнат, стоявший рядом с протодиаконом, прошептал тому на ухо:

− Что это за шансы такие? Откуда ей знать?

− Матушка Евгения провидица, − тихо ответил здоровяк.

− А… Как Ванга! − догадался Игнат.

Отец Борис одарил его тяжёлым взглядом и поправил:

− Как Матрона Московская.

Тем временем отец Антоний, скривив лицо и держась за левую сторону груди, процедил:

− Два из десяти. У тебя с девять из десяти не управились… Собирай наших с других городов, Женя. Будем всем миром забарывать.

− Не успеем. Пока силы стянем, они расклад поменяют.

− Как это?

− Ещё не все ковены им присягнули. Особенно те, которые выход на власть имеют. Остались те, кто нас боится больше, чем Матильды, или кого всё устраивало, как было до неё. Пока мы медлим, новый ковен их запугает и подчинит себе − тогда они пойдут к своим покровителям во власти и договорятся о легализации, а нам сверху скажут, что ведьм трогать нельзя, а надо договариваться.

− Царство Антихриста, − невольно сказал вслух Игнат, вспомнив, что ему говорили о последствиях краха миссии Бесобора.

Повернувшись на его реплику, настоятельница молча кивнула.

− Воистину бесовское коварство у этой Матильды, − проговорил отец Антоний: − Назначить ведьмовскую сходку, но устроить так, чтобы вместо местных ересиархов на стрелку приехала элита Бесобора, и всех разом грохнуть.

− Ты будто восхищаешься ею.

− План не лишен изящества, но не надо быть матушкой Евгенией, чтобы его предвидеть, − ответил старик. − Слишком предсказуемый. У них тоже есть способности, похожие на твой дар. Если ковен сильный, у них и гадалка есть, а то и целый оракул… Есть такие − в них ни пулей попасть, ни в ловушку заманить… Они вас ждали, Женя. У твоего дара есть свои ограничения − например, точность как у Гидрометцентра. В этих ограничениях они и сработали.

Старица насупила брови:

− Я к тебе не затем приехала, чтобы ты меня отчитывал. Мне и митрополита хватило, знаешь ли.

− А мне его порой не хватает, − внезапно признался иерей. − Особливо словца его крепкого или когда он меня посохом поперёк спины… Эх. Какие годы были славные. Какая дружба. Какие мечты вместе лелеяли.

− Ты сам себе судьбу выбрал, − игумения зыркнула в сторону Ольги. − Не то время ты для воспоминаний выбрал.

− Знаю. Собираться пора… − понимающе кивнул старик.

− Погодите, − влез вдруг новичок. − А почему мы открыто не заявим о колдунах? Если столько убийств, надо полицию привлечь. Спецназ. Пулемёт любого колдуна переколдует.

− А с виду умным казался, − заметила старица.

− Не можно так, Игнатушка, − мягко, как с душевнобольным, начал иерей: − Я же тебе говорил. Магии у нас официально нет. Научно не доказана она. Кто про реальность ведьм и колдунов заявит, тот себя дискредитирует так, что вовек не отмыться. Нашей церкви православной за Средние века порой предъявляют, хотя мы к тогдашней охоте на ведьм отношения не имеем, а ты хочешь, чтобы у них повод появился объявить Бесобор новой инквизицией… Мы работаем или тайно, или никак.

− Понял, − Игнат вернулся в тень протодиакона, чтобы, опозорившись, не маячить на виду.

− Женя, если победим… − старик обратился к гостье: − Все ли назад вернёмся?

Та медлила с ответом. Ожидание правды затянулось настолько, что все поняли − ничего хорошего она не скажет, но матушка всё же дала пророчество:

− Не могу сказать точно − дар мой так не работает, но я вижу, что в этот дом ведёт по снегу только одна цепочка следов. Они глубоки, и в них кровь. Чьи это следы… Может сложиться по-разному.

− Можно убить, но нельзя победить священника божия, − с тяжелым вздохом сказал отец Антоний и, всё еще держась за грудь, повернулся к протодиакону:

− Надо облачаться. Пойду в церковное переоденусь.

− Хоть доспех опробую, − Ольга двинулась к своей комнате, но её нагнали слова старика:

− Ты не идёшь, Ольга.

− Хельга, − привычно поправила та.

− Без неё у вас шансов нет совсем, − сказала матушка Евгения, старательно избегая смотреть на девушку.

− Ведьму против ведьм использовать нельзя. Не по-божески это, − проговорил иерей. − Не для того я её пощадил. Не для того воспитывал. Сами справимся. Я, Боря, Игнат вот теперь с нами.

− Ты, как раз, никуда не идёшь, − сказала старица. − Видит Бог, мне очень жаль, Антоша.

В кармане настоятельницы сработал будильник на телефоне. Двери в помещение открылись, и два медработника стали закатывать тележку.

− В пробке застряли, − сказал один из них виновато. − У кого был инфаркт?

− У него сейчас будет, − игумения показала на отца Антония − тот с протяжным стоном повалился на пол.

− Давайте, не мешкайте, − прикрикнула на медиков матушка Евгения.

Те подскочили и сноровисто поместили пациента на тележку. Один стал делать инъекцию, другой прижал к лицу старика кислородную маску.

− Вероятность была десять из десяти, − сказала старица, поймав взгляд иерея. − Не жалел ты себя, вот и надорвался.

Медики уже хотели его увозить, но вдруг раздался крик − яростный и скорбный, почти нечеловеческий. Ведьма кинулась наперерез носилкам. Медики, знакомые с женской истерикой, преградили дорогу, но тут же два мужика − здоровых, крепких, видавших виды на такой работе − разлетелись как кегли в разные углы и остались лежать, оглушённые тараном Ольги и парализованные ужасом.

Она закричала в лицо опекуна:

− Значит так ты хочешь? Чтобы я пошла и умерла за веру православную вместе тебя? Я, ведьма, чьих родителей ты убил? Та, кого ты держал подле себя на цепи всю мою короткую жизнь?

Ольга остановилась, сорвав голос, но тут же продолжила − слабо, жалобно, хрипло:

− Так нечестно, понимаешь? Почему ты оставляешь меня именно сейчас − с ними?

Она ткнула пальцем в чёрную фигуру настоятельницы:

− Они не ценят тебя. Они ненавидят меня… Ты умрёшь в больнице − старый и никому ненужный, а мы… Мы пойдём туда на убой по их указке − вытаскивать их задницу из беды, в которой они сами виноваты.

Иерей молчал. Даже с кислородной маской каждый вздох давался ему с трудом.

Игнат подошёл − только он один мог пройти через поле парализующего страха, создаваемое девушкой. Осторожно взял Ольгу за плечо − у неё ещё оставался таранный прыжок − и сказал спокойно:

− Лично я не планирую умирать за веру православную. Я планирую за неё убивать.

В Ольге словно сломалась пружина − она безвольно обмякла, повисла на его руке. Придерживая её, Игнат сказал старику и игумении: − Не волнуйтесь. Она пойдёт.

− Я знаю, − недружелюбно отозвалась матушка Евгения и, бросив взгляд в красный угол, добавила: − Прости Господи, одной мерзостью другую забороть хотим.

− Ольга не мерзость, − заявил Игнат.

Тут отец Антоний дрожащей рукой стянул маску с лица.

Смотря на девушку, он едва слышно произнёс:

− Правы они были, а я слушать не хотел. Волка сколько ни корми − он всё равно в лес смотрит.

− О чём ты? − склонилась к нему воспитанница.

− Я пытался вырастить тебя в любви и почтении к Богу и людям… Но так и не смог.

Ольга дёрнулась, словно от пощёчины, но нашла в себе духу ответить:

− Бог свидетель, я люблю и его, и людей… Да, я волк. Как бы ты меня ни воспитал, я буду смотреть в лес. Но ты научил меня бояться и ненавидеть всё, что есть в том лесу. В особенности, других волков. Пусть здесь мне нет места, я никогда не войду в лес. Я только смотрю в его сторону. Это всё, что мне остаётся.

Ольга вернула маску на лицо старика и отошла, потом сама подняла ноги медиков и толчками в спину и уколами страха заставила увезти отца Антония к карете скорой помощи. Игнат даже не хотел представлять, что она заставила их пережить. Такое они не забудут.

− Чего стоишь? − игумения смотрела прямо на него. − Иди снаряжайся.

Игнат выдержал её строгий взгляд и сказал:

− Я вас, тётя, впервые вижу, а вы мною уже командуете. Я не Боря и вам ничем не обязан.

− Попридержи язык, пока не прищемили, − осадил его протодиакон и тут же добавил для гостьи: − Прости его за грубость, матушка. Дурачок ещё. Не успели воспитать. Порем мало.

− Я с Антоном в скорой поеду. Проконтролирую, чтобы по свободным дорогам ехали и лекарства вовремя вводили… Адрес логова, в котором ковен укрылся, СМСкой напишу − местные наводку дали, а дальше вы уж сами. Бог в помощь.

− И на том благодарствуем, матушка.

Женщина резко развернулась и быстрым шагом вышла.

Здоровяк повернулся к Игнату и сказал примиряющим тоном:

− Ну вот чего ты? Время сейчас для этого?

− Возможно, это наше последнее время, − упрямо ответил новичок.

Отец Борис разочарованно махнул рукой и направился к оружейной, но на пороге задержался:

− Так ты идёшь или как?

Игнат раскинул руки:

− Неужто я такое пропущу? Когда я уехал на войну, то думал, что еду защищать Русский мир, потому что без меня там точно не справятся. Я вернулся, когда решил, что сделал всё, что смог, и пусть Русский мир дальше уже как-нибудь без меня… Но я ошибся. Я просто передислоцировался с одного фронта на другой. Так что выдай мне оружие, отче.

− Не боишься смерть принять? − решил уточнить здоровяк.

− Боюсь. Но сильнее я боюсь того, что будет, если мы останемся здесь.

Протодиакон кивнул и исчез в дверях.

− Придётся дарить раньше срока, − сказал протодиакон, передавая Игнату коробку с новым снаряжением. Там был комплект несгораемого термобелья, зимние штаны и куртка − всё с защитой от электродуги, огнеупорные балаклава и перчатки. Пожарный шлем с лицевым щитком из поликарбоната, ботинки сталевара, спасающие, даже если пол − это лава. Типичное снаряжение электрика, обслуживающего высоковольтную ЛЭП.

Игнат снял вериги − как гора с плеч упала. Стал натягивать костюм.

Протодиакон занялся оружием − себе взял «зенитку», короткий самозарядный дробовик, и коробку патронов с серебряной картечью. С этой штукой он мог управляться одной рукой − сил хватало. Ружьё отец Борис прикрепил со внутренней стороны ростового щита из поликарбоната. Такие используют при подавлении бунтов. Прозрачный щит был тяжёлым, но очень прочным. В другую руку он взял своё любимое кадило. Снабженное стальными шипами, оно раскалялось до красна, благодаря заправке из термита. Экономно горящий состав действовал до получаса, но если раскрутить как следует, из-за притока кислорода кадило вспыхивало нестерпимо-белым и разбрызгивало пылающие капли термита. В таком режиме его хватало минут на пять.

− Держи, − отец Борис передал новичку пистолет.

− Ого, ПМ. Знакомо, − кивнул тот. − А помощнее чего?

− Сначала на патроны посмотри.

− Серьёзно что ли? − удивился Игнат, увидев, чем заряжен Макаров.

− Я не говорю, сколько это стоило, а ты не спрашиваешь, − ответил здоровяк. − Расходуй экономно. Второго магазина нет. Относись с почтением.

− Спасибо за доверие. Но это на самый крайний, а так чего? − Игнат убрал пистолет в набедренный карман.

− Вот, − протодиакон сунул ему лёгкий титановый щит, размером с канализационный люк, и длинную электрошоковую дубинку «Зевс». Она была доработана под стандарты Бесобора − теперь ей можно было не только покалечить, но и убить.

− Иди, помоги Ольге, − велел здоровяк. − Я пока машину подготовлю и забью адрес, что матушка дала, в навигатор.

− У нас гранат часом нет? − спросил Игнат.

− Сам уже о гранатомёте подумал, − признался отец Борис: − Только нам такое не положено. Мы в городской застройке работаем − должны соблюдать секретность и тишину. Даже ружьё у меня − нарушение, я его из дому принёс, а твой пистолет − вообще моё наградное.

− О чём в епархии думают? Мы ведьм голыми руками должны убивать? − в сердцах воскликнул новичок.

− В идеале, вообще одним словом Божьим, − на полном серьёзе ответил отец Борис. − На эту тему споры в епархии не утихают. Одни говорят, с бесами и их приспешниками молитвой одной бороться надобно, другие говорят − нет, только гранатомётом и можно.

− А сам, отче, как думаешь?

− Я как отец Антоний − поклонник смешанного метода. Сначала размягчить беса молитвой, потом запулить из гранатомёта, а затем молитвою добить. Если недостаточно, чередовать оба средства до победного… Ладно, иди. Мне поверх огнеупорного церковное ещё надеть надо.

Ольга стояла посреди своей комнаты − на ней было несгораемое термобельё красного цвета. Уперев руки в бока, она задумчиво смотрела на доспехи, разложенные на кровати. Игнату ещё не доводилось их видеть. Он подошёл и взял один из поножей в руки. Тот было золотого цвета − не как металл, а как жёлтая ткань, залитая прозрачным лаком. Внутри доспехи были выстланы мягкой пенкой.

− Из чего это? − спросил он.

− Многослойный кевлар в эпоксидке. Он не окрашивается. Это его родной цвет.

− Красивый… − Игнат заметил, что форма всех элементов была крайне вычурной − рёбра и шипы сочетались с гладкими и выпуклыми деталями. Поражал шлем − глухой, рыцарский, с проработанной львиной личиной. Сверху крепился красный плюмаж в виде конского хвоста.

− Что-то историческое? − спросил он.

− Долго объяснять.

− Откуда он у тебя?

− Ролевики на заказ делали.

В углу стояло копьё − из-за широкого рожна оно напоминало могильный крест.

В руках девушка крутила какую-то маленькую штуку с кнопкой. Нажала её − выскочило тонкое лезвие.

− Зачем тебе этот крошечный ножик? − спросил Игнат.

− Не твоё дело, − ответила Ольга, пряча безделицу в карман.

Игнат кивнул на доспехи:

− Почему ты не оденешь нашу новую защиту − как у меня и отца Бориса?

− Моя не хуже вашей, − с гордостью ответила она: − Доспех лёгкий. Не горит. Не проводит ток. Защищает от ударов. Только если из пистолета можно прострелить. Подкладка смягчает падения. Ты же видел, как я летаю.

− Честно говоря, летаешь ты не очень. Рывками. Того глади упадёшь или врежешься куда.

− Поэтому мне нужна защита.

− Как ты, Хельга? − спросил Игнат.

− Разве не видно?

− Скажи.

Она повернулась к нему. Они были близко. В комнате был полумрак − её освещал только монитор. Девушка заговорила, и он почувствовал тёплое дыхание на своей щеке:

− В детстве я думала, что это какая-то ошибка. Что дед Антон всё врёт, и я никакая не ведьма. Я думала, что я… как те добрые девочки-волшебницы в японских мультиках. Как Сэйлор Мун или Мадока Магика… Только это правда, что все девочки-волшебницы в конце концов сходят с ума и становятся ведьмами. Злыми колдуньями, за которыми обязательно придут лев, пугало и железный хрен с гигантским ржавым топором… Местная ячейка Бесобора, короче. Я жила всю жизнь мечтами, страдая от одиночества. И теперь я должна пойти и умереть, ничего толком не узнав и не увидев, кроме этой сраной комнаты и этого тухлого города, причём только в сопровождении, строго дозированными кусками… − она остановилась, чтобы вытереть слёзы. − Я никогда не училась в школе. О том, что наша Земля круглая, я вообще полгода назад узнала − в Интернете. До этого я даже вопроса такого себе не задавала, представляешь? Я безграмотная, неприспособленная, ненужная никому. Но даже будучи такой, какая я есть, я не хочу умирать. Я боюсь умирать. Разве ты не боишься?

Игнат взял её за плечи и прижал к себе. Сказал:

− Я такой же, как ты. Твоих родителей убили. Моя мать оставила меня после рождения. Я до сих пор спрашиваю себя − почему? Что со мной не так? Чем я хуже других? Почему их забрали, а меня нет? В чём мой дефект? И когда детдом выпустил меня в мир, как… как какая-нибудь каракатица струёй выпрыскивает свой молодняк в холодные воды океана − плывите… Я был никому не нужен. И я пошёл на войну, хотя там меня моги запросто убить, потому что думал, что там я встречу людей, которым я буду наконец-то нужен. Понимаешь?

Ведьма улыбнулась и процитировала:

− В армии вы сможете повидать другие страны, встретить новых интересных людей, а некоторых из них даже убить.

− Я не стал там кому-то нужен. И вот я здесь, Хельга, − сказал он и замолчал, ожидая ответа.

− Ты… очень кстати, − сказала она тихо. − Помоги мне с латами. Одна я долго проковыряюсь.

И он помог ей с латами. Из комнаты он вышел в компании высокого стройного рыцаря в золотых доспехах.

Когда они уже садились в машину, отец Борис вдруг пристально взглянул в лицо Игнату:

− Откуда эта штука у тебя на каске?

− Которая?

− Над козырьком. Её не было, а каску я тебе полчаса назад дал.

− А… − Игнат замялся. − Это крепление для налобного фонаря. Приклеил только что.

− Тебе не нужен налобный фонарь. Это лучший способ получить в лоб.

− Да, отче, − покорно пробубнил новичок.

− Ладно, потом отколупаешь, − здоровяк пошёл на место водителя и не видел, как тень облегчения пробежала по лицу Игната.

Отец Антоний очнулся оттого, что его тряхануло, как в поезде, но это была скорая. Очень похоже на поезд, решил он, чувствуя, как под ним ходуном ходит ложе, ведь поезда тоже бывают скорыми.

Открыв глаза, он заметил, что к нему склонилась матушка Евгения, шепчущая молитву. Медики сидели в ногах и не мешали ей.

Заметив его пробуждение, старица замолчала.

− Как они тебя ко мне допустили? − спросил он.

− Тебя стабилизировали, но состояние тяжёлое. Я сказала, тебе нужна исповедь. Они не будут нас слушать.

− Я не готов. Если только позже.

− Время есть.

− Это ведь Боря будет? − с надеждой спросил старик.

− О чём ты?

− Следы на снегу. Глубокие. Это он выживет?

− Так будет лучше всего. Для нас всех.

− Я не смог убить её тогда, − с мукой в голосе сказал отец Антоний.

− Я знаю. Но за всё нужно платить, даже за право остаться человеком, − матушка Евгения отвела глаза. − Ты знал, кто она. Семь веков они скрещивались, как скот на заводе, чтобы вывести самых сильных колдунов. Ты знаешь, какая в ней угроза.

− Но что мне было делать? Отдать вам? Что бы вы с ней сделали?

− Убили бы. Или посадили в темницу до конца дней.

− Она выросла бы там как животное бессловесное. А я воспитал её. Я ведь хорошо её воспитал?

Матушка усмехнулась:

− Она очень хороша. Для ведьмы.

− Сегодня она погибнет за правое дело. Как настоящий бесоборец.

− Я не сказала, что она погибнет, − заметила настоятельница. − Не вернуться не значит погибнуть, Антоша. Даже если мы сегодня проиграем, она не погибнет.

− Что? − губы старика задрожали.

− Я никогда не любила её − я видела, для кого ты её растишь. Для себя… и для бесов. Слушал ли ты меня? Если Ольга не погибнет, велик шанс, что она перейдёт на их сторону − бесы поглотят её. А если не поглотят, и мы победим… Будет ещё хуже, Антоша. То, что я вижу − я и сама в это не верю.

− Что ты видишь? − подался к ней иерей.

− Ваш новичок Игнат очень для нас опасен. Если победим и вернётся Боренька, он продолжит всё, как ты делал. Мы вечно будем вести эту борьбу, как вели всегда − будем балансировать на грани между победой и поражением. Жертвуя собой и близкими, заплатим высокую цену за сдерживание колдунов и ведьм.

− Всё правильно, − одобрительно прошептал старик.

− Но если выживет Игнат, он не пойдёт по твоему пути, а всё сделает по-своему. Он превзойдёт тебя молодого. Я вижу костры на улицах и обугленных людей на столбах. Вижу крёстные ходы, такие длинные, что весь город станет пешеходной зоной. Ты не смог убить одного младенца − он убьёт сотни…

− Господи помилуй.

− Это я ещё хороший вариант озвучила.

− Неужто есть хуже?

− Есть, Антоша… Я вижу замок − огромный, белый, на изгибе реки, выше деловых центров, сияющий в лучах прожекторов. Я вижу девочек, отмеченных ведьмовской печатью, с младенчества отнятых у нечестивых родителей. Их воспитывают в наших монастырях. Лучшие лейпсанаурги трудятся над ними. Лучшие учителя преподают им воинское искусство и богословие. Все ведьмы и колдуны по стране учтены, измерены и живут в вечном страхе перед этими девочками. А в том замке над рекой, на самом высоком этаже, в окружении своих помощниц сидит Игнатий, в церковных одеждах.

− Это Игнатий-то?

− Он самый.

− Поверить не могу.

− А ты поверь. Когда в нашей среде станет известно, что его мысли и чувства неподвластны нечистым воздействиям, Игнатия станут охотно повышать. Очень важные люди решат сделать его своим доверенным лицом.

− Нужно предотвратить, − отец Антоний попытался подняться на ложе. − Отозвать их. Не пустить туда Игнатия и Ольгу.

− Нет, − остановила его игумения. − И так шансов мало, что они победят, а ты их ослабить хочешь?

− На что же надеяться, Женя? − спросил старик измученным голосом.

− Что Игнат погибнет, а Боря выживет. И что Ольга погибнет до того, как бесы захватят её. Или что Боря сможет убить её, если такое случится…

− Боря сможет, − сказал отец Антоний.

Старица кивнула:

− Боря сможет.

− Давай помолимся, матушка, чтобы всё так и вышло.

− Давай.

Они проехали через соседний сектор. «Аварийный-4, имени 50 лет без капитального ремонта», углубились в следующий − тот назывался «Заболоченное-15». Местная ячейка Бесобора описывала свои владения как «разветвлённую систему прудов-отстойников в окружении спальных районов и парка отдыха». Игната распирало от желания поделиться этой информацией с остальными, но он терпел − ему было не положено знать про другие ячейки. Такая осведомлённость могла вызвать вопросы. Нужное им место находилось в ведении ячейки, маскировавшейся под грузовую компанию для переездов − «Отвозилофф». Сам сектор назывался «Пустырь-2», но несмотря на название тут было много чего, но больше всего − промзоны. Видимо, имя сектору было дано давным-давно и больше не менялось.

Их интересовал бывший индустриальный гигант, после развала Союза распавшийся на сотни мелких фирмочек, которые повымирали с приходом на рынок сетевых игроков, и теперь мега-завод стоял почти безлюдный − антрацитовые громады цехов теснились во мраке зимней ночи.

Над всем этим одиноко горела неоновая вывеска «АРЕНДА», но буква «Д» потухла и теперь из темноты сияло новое слово − «АРЕН А».

− Нам сюда, − показал отец Борис.

− Я нашла это место в Интернете, − сказала Ольга. Она держала забрало открытым, чтобы видеть экран смартфона. Поверх грудной пластины на цепочке висел символ Кровного братства. Игнат вспомнил её слова про то, что тяжело умирать без надежды. Похоже, все её надежды были собраны в этом символе.

− Тут в основном склады, но есть и кое-что ультрамодное. Нужный нам корпус занимает «Арт-Пакгауз» − фабрика-лаборатория аддитивных технологий. На первом этаже − зона промышленной трёхмерной печати, которую сдают в лизинг коворкинговым стартапам. Выше − хакспейс и лофты. Здание отапливается сезонным майнингом криптовалют. Сейчас оно должно быть пустым − допоздна работают только вейп-мастерская и барбер-шоп, но они уже закрылись.

− Воистину, бесовской вертеп, − пробормотал протодиакон. − Неспроста эти аспиды свили здесь гнездо.

− Матушка Евгения сообщила, что нас ждёт? − спросил Игнат.

− Нет, − ответил здоровяк. Щит он повесил за спину. Кадило нёс в сумке.

Они подошли к проходным бывшего завода. Перед турникетами их тормознула пожилая охранница: всё закрыто, приходите завтра, и вообще − шляются тут всякие, полицию вызову.

− Мы к Матильде Карловне, − сказал протодиакон. − По срочному делу.

Женщина с подозрением осмотрела всю компанию.

− Паспорта давайте. Без них не пущу.

Паспорта у всех были с собой − это одно из правил Бесобора. Не хватало, чтобы ещё задержали, как бездокументных. Кроме паспортов у них с собою были корочки разных структур, чтобы облегчить доступ в охраняемые места.

Пока женщина переписывала имена в журнал посетителей, Игнат спросил:

− К Матильде Карловне много посещений?

− Идут и идут, − ответила та, не поднимая глаз от журнала. − Такие люди приезжают − закачаешься. Из правительства. Матильда Карловна большая умница. У меня вот ноги болели, так она одной из своих помощниц сказала − та со мной поговорила, и ноги тут же прошли − не болят больше.

− Чудо, не иначе. И много у неё этих помощниц?

Женщина вернула паспорта.

− Много, да они почти все домой уже ушли.

− И что вы про них думаете? − не унимался Игнат. Протодиакон уже нехорошо на него смотрел − как бы не сорвал операцию своим любопытством.

− Про кого? − не поняла охранница.

− Ну про саму Матильду Карловну, про помощниц её.

− Чудесные женщины. Животных любят. С собой их приносят постоянно. Козлика сегодня приносили. Чёрный такой, славный. А вчера петуха, тоже чёрного. А одна всегда с жабой на руках ходит, бывает и целует её, не брезгует. И что главное − женщины все скромные, набожные, в чёрном ходят. И религия у них интересная, не то, что наша скукотень. Песни поют, хороводы водят. Ритуалы у них такие. Меня зовут на следующий. Говорят, праздник большой будет. Человек со стороны нужен, любой сгодится.

− Какая же у них религия?

− Говорили они… − женщина поморщилась, пытаясь вспомнить. − Вуки… Вики…

− Викка, − неожиданно подсказала Ольга.

− Точно, − закивала охранница. − А ты, девочка, тоже из них, да?

− Она видный член викка-сообщества, − подтвердил Игнат.

− Ну тогда идите. Первые два корпуса пройдёте, а там направо и первая дверь. Не заблудитесь.

Когда они уже углубились на территорию, Ольга сказала:

− Бабка явно зачарована.

− Не думаю, − отозвался Игнат. − Они с возрастом все такие.

− Надо было связать, − озвучил свои мысли отец Борис. − Она ведь и позвонить может.

− Я очень удивлюсь, если нас давно уже не ждут, − заявила ведьма. − Если правда, что у них гадалка есть, сюрприза не получится.

− Если большая часть ковена ушла домой, про нас либо не знают, либо не воспринимают всерьёз, − заметил Игнат.

− Ведьмы не солдаты, − пробасил здоровяк. − Они трусливые и своекорыстные. Преданность, дисциплина − не про них. От большинства из них толку в бою нет − это не продукты на расстоянии портить или бабке голову заморочить. Только мешаться будут. Вот Матильда лишних по домам-то и отправила… Опасны те, что остались.

Дверь была не заперта. Стеклянная, с датчиком движения, она открылась при их появлении. Поток тёплого воздуха ударил в лицо. Дальше была ещё дверь, тоже автоматическая.

− Как-то тут не очень с безопасностью, − шепнул Игнат, осматриваясь.

− Камер наверняка натыкано, − предположила Ольга.

Первый этаж здания был двойной высоты, весь белый, с аккуратно расставленным промышленными принтерами и стойками компьютерного управления. У входа стояла машина по надеванию одноразовых бахил.

− Хорошо тут всё обновили, − Игнат заглянул через стеклянную дверь с надписью «Чистая зона» − эта дверь им не открылась.

− Это не ведьмы, до них кто-то. Ведьмы в современной технике не понимают, − заявил протодиакон.

Ольга неодобрительно хмыкнула:

− Я вот понимаю. К тому же, они не просто так здесь базу организовали.

− Может, аренда дешёвая. Идём выше, − отец Борис взял в руки щит и кадило, но разжигать не стал. Титановые цепи тихо позвякивали, шипастая сфера покачивалась в такт шагам.

Второй этаж оказался высотой в пять обычных. Он был последним − лестница закончилась, и они оказались перед гигантскими воротами, закрытыми рольставнями. Рядом был дверь обычного размера − с табличкой «Зона тестирования беспилотных летательных аппаратов». Она была заперта. Считыватель электронных пропусков подмигивал красным.

− Тут усилие на рывок килограмм триста, − сказал здоровяк и дёрнул ручку. Магнитный замок не выдержал − отпустил дверь.

Игнат и Ольга прошли внутрь. После отца Бориса дверь примагнитилась снова.

Всё пространство «зоны тестирования» было ярко освещено светодиодными панелями, развешенными по стенам и потолку. Помещение было гигантским − метров сто в длину и сорок в ширину. От пола до потолка было метров пятнадцать.

Представшее им пространство не было пустым. В центре располагалась странная постройка, пару метров не достававшая до потолка. Она вся была собрана из одинаковых белых панелей − два на два метра. Каждая панель имела четыре круглые решётки, за которыми угадывались лопасти вентиляторов. Лопасти лениво шевелились.

Двери не было, просто внизу отсутствовала одна из панелей.

− Не похоже на обещанные Интернетом хакспейс с лофтами, − сказал Ольге Игнат.

Та лишь пожала плечами.

− Готовьтесь, − сказал здоровяк. Он открыл запальное окошко кадила и поджёг термит.

Готовиться Игнату было недолго. Лёгкий щит в одну руку, дубинку − в другую. Без вериг он чувствовал себя превосходно − легко, подвижно. Только жарко. Костюм электрика не пропускал тепла, а в помещении было градусов двадцать.

− Какой план, отче? − спросил Игнат.

− Заходим, осматриваемся, дальше по обстановке, − ответил протодиакон. − Держись рядом. Если нападут, сразу начинаем навешивать. Бей по голове. Бей на смерть. Закончил с одной, переходи к другой. Не подставляйся. Всё, как я учил. Помнишь мои уроки?

− Угу.

− Так, теперь ты, − отец Борис повернулся к ведьме. − Мы с тобой взаимодействие не отрабатывали. Постарайся не мельтешить и не мешаться под ногами. Бери цели по силам. Пугай до одури. Я хочу, чтобы они по углам забились.

− Сами смотрите не забейтесь.

− Я таблетки принял, − ответил здоровяк.

− А мне не нужны, − напомнил Игнат.

− Тогда ладно. Я попробую зайти сверху. Если в ковене есть хотя бы одна летающая ведьма, на крыше может быть ещё один вход, − сказала Ольга и, закрыв забрало, взмыла вверх. Одного прыжка ей не хватило, и она пару раз подкинула себя в воздухе, чтобы оказаться на крыше странного панельного дома, стоявшего внутри цеха.

− С Богом, − сказал отец Борис и пошёл первым.

Игнат посмотрел наверх, надеясь увидеть, что Ольга не нашла на крыше входа и спешит присоединиться к ним, но она не появлялась, а отставать от протодиакона не стоило. И всё же, перед тем, как последовать за ним, Игнат достал из кармана чёрный кубик и посадил на то самое крепление, что недавно приклеил к каске − теперь можно идти.

Внутри здания было светло, потому что панели, из которых оно было собрано, имели по центру встроенный светильник. Казалось, они идут по футуристическому космолёту. Но это был не межзвёздный корабль. Это был дом, собранный из совершенно одинаковых высокотехнологичных панелей. Каждая панель была сантиметров двадцать толщиной и имела систему замков, чтобы прочно соединяться с соседками. И ещё эти вентиляторы, защищённые частой металлической сеткой. Зачем они встроены в панели? Зачем нужен «карточный домик» внутри настоящего? И главное − причём тут ведьмы? Что они тут забыли? Почему никак не реагируют на вторжение?

Узкий коридор, шедший на подъём, привёл их на второй этаж панельной конструкции − в просторный зал. На мгновение Игнату показалось, что они в какой-то компьютерной игре − всё окружение было из одинаковых элементов. Наверху зала по кругу располагался балкон шириной в одну панель. По всему помещению стояли ящики с электронным оборудованием. Рядом лежали спальники и длинные вещевые сумки. Всё это было собрано островками, чтобы оставалось место пройти. На противоположной стороне зала находилось подобие трона − большое мягкое кресло на постаменте из ящиков. Рядом полукругом стояли раскладные стулья. Это напомнило Игнату мобильный военный штаб, как их показывают в фильмах. На троне сидела женщина, на стульях − ещё три. Кажется, они что-то обсуждали, попутно работая на планшетах.

Когда бесоборцы зашли, в их сторону повернулись лица, подсвеченные экранами гаджетов. Не сказать, чтобы ведьмы были удивлены, но и встречать гостей специально не готовились. Похоже, новый ковен действительно ни во что не ставил остатки Бесобора после того, как самые опытные оперативники были уничтожены.

Протодиакон решительно направился к центру. Ведьмы встали, отложили планшеты и без спешки убрали стулья к стене.

Подойдя поближе, Игнат смог разглядеть их подробнее. На троне сидела та самая женщина, что интересовалась их газелью и брала в руки его телефон − кнопочница. Это она потом ему звонила. Матильда Карловна выглядела так же, как тогда − без возраста, во всём вязанном, в интеллигентных очочках.

Ещё одна была молодой, возраста Ольги − в ярко-алом платье. Вторая − лет сорока, в белом платье, и ещё одна, под шестьдесят − в балахоне голубого цвета.

Игнат понимал − это неспроста. Цвет одежды что-то значил. Ведьм младенцами не корми − дай выразить всё через символы.

Члены ковена встали по обе стороны своей госпожи. Их лица были расслабленно спокойны. Это показалось Игнату подозрительным. Он на их месте хотя бы испытывал азарт перед боем.

Матильда не участвовала в перемещениях своих подчинённых. Она читала планшет. Когда бесоборцы приблизились, она подняла задумчивое лицо.

Протодиакон молчал. Кадило раскалилось и теперь освещало его ботинки. Он держал его на отлёте, чтобы ни прижечь ногу. Короткая теплоизолированная ручка превращала предмет церковной утвари в боевой цеп.

Надо поздороваться, чтобы разрядить атмосферу, решил Игнат. Он прокашлялся и сказал громко:

− Вечер в хату, чародеи.

Кажется, обстановку это не улучшило, но губы главной колдуньи тронула улыбка. Она отложила планшет и, разведя руки в приветственном жесте, распевно ответила:

Будь у меня небесные покровы,

Расшитые и золотом, и серебром,

И синие, и бледные, и тёмные покровы,

Сияющие утром, полночным серебром.

Я б их к твоим ногам устлала.

Но я бедна и у меня лишь дроны.

Я простираю дроны под ноги тебе.

Ступай легко, мои ты топчешь дроны.

Игнат вздрогнул, пронзённый внезапно открывшейся правдой.

− Что это за бред? − полуобернулся к новичку протодиакон.

− Хреновая новость, − ответил Игнат. − Всё здание собрано из дронов.

− И что с того?

− Она кнопочница.

Теперь и до отца Бориса дошла вся шаткость их положения. От настоящего пола их отделали четыре метра пустоты. Они стояли на дронах в здании, собранном из дронов, и всеми ими руководила кнопочница. Может, где-то внутри каждого из этих дронов прятались элементы управления − джойстики и кнопки, но только ведьма могла на них воздействовать, благодаря дару триггеризма.

Что бы протодиакон ни думал насчёт всего этого, он не выдал своих сомнений ни единым мускулом, ни единым жестом.

− Сдавайся, Матильда, − сказал он. − Не вынуждай тебя уничтожать.

− Если я сдамся, что со мной будет? − спросила та.

− Буду честен. Мы запрём тебя в темницу, где ты проведёшь остаток дней в посте и молитве. Если захочешь раскаяться и спасти свою душу, мы всегда придём на помощь и будем молить Бога о милости для тебя.

В помещении зазвенел весёлый смех.

Утерев влагу с глаз, кнопочница ответила:

− Спасибо. Я тронута. Я чувствую, когда люди врут. Ты действительно желаешь мне добра, священник. По-своему, конечно. Только вот я убеждённая атеистка. Я не верю в существование таких вещей, как бог, душа, рай и ад.

− Разве можно быть колдуньей, общаться с нечистой силой, но при этом отрицать Бога? − не поверил отец Борис.

Матильда пожала плечами:

− Я родилась со своей силой. Развивала её сама. А потом появились… эти сущности, с их предложениями… Они просто пытались подмазаться к тому, что я имела и без них. Они называли себя могущественными, были такими напыщенными и гордыми, но большинство из них беспомощны настолько, что без нас − ведьм − и сделать ничего не могут. Только давать пустые обещания, изредка награждая крохами могущества. Их подачки того не стоят. Я решила сама строить свою судьбу и не полагаться на средневековое колдовство. Выучилась на кибернетика. Стала признанным экспертом автоматизированных систем управления. Это реальные вещи. Они работают, как и моя магия…

Снова взяв в руки планшет, она продолжила:

− С возрастом я стала искать других ведьм − мне хотелось найти родственные души, но я жестоко ошиблась. Большинство из нас − обычные недалёкие бабы. Даже более недалёкие, чем их сверстницы − если есть магия, ума не надо. Ведьмы, которых я нашла, говорили мне − раболепствуй, целуй кота под хвост, лобзай козла под хвост. Как будто мы в офисе каком-то, с десяти до шести! Я общалась потом кое с кем из нашего начальства. Оказывается, анилингус − строго опционально. Хочешь − целуй под хвост, не хочешь − не целуй. Никто не заставляет. Раболепство ни на что не влияет. Люди сами это придумали, потому что пресмыкаться − в их природе. Тот демон мне сказал одно − важна только работа. Твори зло, насколько хватает мочи. Будут проблемы − обращайся. Тоже врал, конечно. Ради нас ни один из них и копытом не пошевелит. Даже если ты работник месяца или ударник демонической пятилетки. Так что вы со своими историями про бога… не найдёте во мне сочувствия. Я не буду целовать под хвост никого и никогда… Я возьму всё сама. Вы меня не остановите.

− Гордыня, − сделал свой вывод протодиакон.

Пока кнопочница говорила свой монолог, ей подручные успели подсуетиться. Красная ведьма вытащила из сумки несколько бутылок с какой-то гадостью, судя по ярко-красной этикетке. Белая ведьма взяла в углу мочалку и ведро с водой, оставшиеся, видимо, после уборки. Голубая ведьма смотрела на метания подруг безучастно − видимо, она в подготовке не нуждалась.

− Давайте знакомиться, раз уж вы здесь, − сказала вдруг Матильда. − Как меня зовут, вы знаете. В белом − Эльза. В красном − Агния. В голубом − Зинаида. Мы вам рады. Как тебя зовут, священник?

− Я здесь инкогнито, − ответил отец Борис. Ведьмам нельзя себя называть − имя может быть использовано для наложения проклятия.

− А я Александр, − бодро соврал Игнат.

− Очень приятно, − улыбнулась Матильда: − Ну что ж, приступим… Зина, убей их.

Голубая ведьма тут же взмыла вверх, к самому потолку зала. На её руках, раскинутых крестом, вспыхнули шаровые молнии, которые росли на глазах, набирая силу.

Игнат завороженно смотрел, как рождается то, что вскоре принесёт ему смерть. Отец Борис закрылся щитом и стал отсоединять дробовик, но тут из электрической ведьмы, ломая грудину словно зародыш «чужого», высунулся окровавленный наконечник копья.

Там, под потолком, их теперь висело двое − Зинаида с раскинутыми руками, наколотая на копьё, словно бабочка на булавку, и золотой рыцарь за её спиной, зажавший копьё под мышкой. Это слияние длилось секунду. Шаровые молнии на пальцах ведьмы погасли, руки опали, рыцарь отпрыгнул прочь, выдернув копьё из тела, мёртвая Зинаида рухнула к ногам Матильды, забрызгав её подол кровью.

Ольга сидела теперь на краю балкона − словно горгулья на карнизе средневекового собора, с наконечника копья лениво срывались красные капли.

Тут уже ведьмы не были так спокойны. Они были потрясены.

Матильда встала с трона и, прижав планшет к животу, сошла на пол, спокойно перешагнув свежий труп. Глаза её смотрели на золотого рыцаря неотрывно.

− Это ведь ваш Орнштейн Драконоборец? − спросила она у протодиакона и Игната.

Ответа не последовало.

− Вы забавные, − продолжила кнопочница. − Там, откуда я родом, я таких, как вы, уже давно прикопала. Слабенькие были. А вы, смотрите-ка, ведьму с собой привели. Сильную. С редким даром. Эволюционируете? Того гляди, конкуренцию составите. Лучших девочек к себе переманивать будете…

Главная ведьма обратилась к Ольге:

− Деточка, чем они тебя купили? Что они тебе такого наобещали, чего не может наобещать наш повелитель?

− С козлами − не разговариваю! − ответила Ольга.

− Как я тебя понимаю − сама такая, − одобрила Матильда и добавила: − Может, всё-таки к нам присоединишься? Ты ведь одна из нас.

− Гусь свинье не товарищ, − раздалось сверху.

− Твой выбор, − с сожалением заметила Матильда. − Похоже, придётся самой включится. Девочки, не жалеть никого.

В ту же секунду Ольга ударила страхом. Игнат почувствовал, как волна паники прошла через него, активируя каждую нервную клетку на своём пути, но его защитный дар тут же погасил воздействие. Отец Борис также не пострадал − противотревожные таблетки давали защиту, пусть и замедляли реакцию − совмещать их приём с вождением машины не рекомендовалось. Достойно встретив психическую атаку, здоровяк бросился в бой − поликарбонатовый щит прикрывал его полностью, засвистело кадило, рассекая воздух по широкой дуге. Внутри с новой силой вспыхнуло пламя.

Белая ведьма сноровисто оседлала мочалку и взлетела свечкой, одной рукой держась за черенок импровизированного летательного средства, в другой было ведро. Вода пролилась через край, разлетаясь по помещению. Красная ведьма сорвала с бутылки пробку и стала хлестать прямо из горла. Растопка, понял Игнат. Хреново! Ему тоже захотелось таблетку от страха. Матильда смотрела на планшет, держа его перед собой. Здание дрогнуло. Частые щелчки возвести, что панели стали отсоединяться.

Ольга прыгнула сверху, нацелив смертоносное копьё в грудь Матильды, но из стены выскочила панель и на пролёте прикрыла хозяйку. Копьё пробило её насквозь, войдя до рожна. Тут же дрон вспыхнул ярким пламенем − взорвался аккумулятор. Во все стороны, словно шрапнель, полетели куски пластика и алюминия. Удушливый дым заволок пространство над троном − шарообразный, как разрыв зенитного снаряда.

Игнат инстинктивно атаковал белую ведьму − какой бы магией не владела Эльза, она не пугала его так, как Агния. Хорошо, что на огненную ведьму тут же бросился протодиакон. Свистящие шипы рассекли пространство, где только что стояла ведьма в красном. Та, не прекращая пить растопку, увернулась от нескольких его взмахов подряд. Игнат был не в пример успешнее − он умудрился заехать дубинкой по ноге пролетавшей над ним ведьмы − та не ожидала, что Игнат, выглядевший грузным из-за одежды, окажется прыгучим, как кузнечик − отсутствие вериг и четыре мощевика делали его неутомимым и проворным. Кровь хлестала из рассечённой лодыжки Эльзы, смешиваясь с каплями воды из ведра. Ведьма завыла и чуть было не влепилась на скорости в стену, но та отпрянула, как живая − сработали дроны, послушные своей хозяйке − кнопочнице.

Пространство рушилось. Пол разошёлся на отдельные панели. Под Игнатом завыли пропеллеры, дрон наклонился, чтобы скинуть его, но он перепрыгнул на соседний.

В начавшемся месиве никто из бесоборцев не успел удивиться, что ведьмы не отреагировали на сильнейшие волны страха, пронизавшие всё здание.

Игнату был не до этого − в отместку за раненую ногу летунья ударила в него струёй холода. Пролитая вода стала злющей вьюгой, сбивающей с ног, и гололёдом, покрывшим панели пола. Лицевой щиток Игната тут же покрыла изморось, он почти ослеп. Несмотря на многослойную балаклаву, горло перехватило от морозного воздуха. Игнат попытался вспомнить всё, что знал о ледяных ведьмах. Затягивать было нельзя − через какое-то время его начнёт сильно клонить в сон, если же он перетерпит это состояние, то его будет ждать парадоксальное раздевание − сосуды конечностей расширятся, нестерпимый жар разольётся по телу, отчего Игнат станет скидывать с себя всю одежду. Если он переживёт стадию жара, его настигнет «терминальное окапывание». Всякий умирающий от холода напоследок пытается зарыться в снег. Сколько таких − голеньких − потом находят забравшимися в сугроб?

− Устроила тут перевал Дятлова, сука ледяная! − прорычал Игнат сквозь балаклаву. Ответом ему был смех Эльзы, такой же обжигающий, как и её магия. Она нарезала круги у потолка, недоступная для его дубинки. Стрелять Игнат не мог − каждый выстрел шёл на вес золота, причём буквально, а шанс попасть в маневренную мишень равнялся нулю. Новичок уже провалился на первый этаж конструкции, и теперь бегал там, прячась от потоков стужи под оставшимися панелями. Отслеживать ход боя было недосуг − он краем глаза видел, что золотой рыцарь сражается с «ветряными мельницами», атакующими со всех направлений. Каждая победа сопровождалась яркой вспышкой и грохотом взрыва. Дым заволок всё кругом, но оставшиеся сцепленными дроны выдували его наружу.

В какой-то момент измученный Игнат почувствовал, как подступает жар. Вот оно − парадоксальное раздевание. Организм уже не может бороться с холодом. Сжавшие сосуды конечностей расслабились, позволяя крови омыть закоченевшие руки и ноги… Нет, это всего лишь Агния поджаривает его со спины.

− С огнём играешь, тварь! − разозлился Игнат пуще прежнего. Ему было уже не до страхов, оставшихся с войны − эскалация была неизбежна. Огненный мальчик Азар советовал лезть вплотную. Развернувшись и прикрыв лицо щитом, он побежал к огненной ведьме, спустившейся к нему на первый этаж конструкции. За ней спрыгнул отец Борис.

Агния не летала, как Эльза или Зинаида, но ей и так было хорошо. Она до сих пор успешно избегала контакта с кадилом, и в её везучести была своя логика − похоже, она знала, куда будет направлены следующие удары, и уходила с линии атаки за мгновение до того, как смертоносное кадило проходило по своей орбите.

Взмах дубинки прошёл у виска ведьмы, но та умело вела свой танец, где первый же неверный шаг грозил смертью. Пока она не сбивалась с ритма будущего, звучавшего в её голове, оставалась невредимой. Попутно ведьма находила возможность дыхнуть в бесоборцев пламенем − на костюме Игната появились здоровые коричневые проплешины.

− Как сам? − прокричал протодиакон сквозь рёв огня.

− Замёрз. Погреться бы, − бросил Игнат в ответ.

− А мне наоборот. Меняемся, − скомандовал отец Борис. Вдвоём они могли бы дожать Агнию, загнав в угол и не оставив вариантов, но Эльза маниакально морозила их в спину. Оставлять её без внимания не стоило, чем и занялся протодиакон.

После нескольких безуспешных замахов Игнат понял − попасть по Агнии не получится. От её магии ткань костюма деградировала, обугливаясь и теряя цвет. Скоро прогорит. Паника охватывала Игната, и это была настоящая паника − не наведённая Ольгой. Как биться с противником, который предвидит твои атаки? Как чувствовали себя бесоборцы, которые погибли в сватке с ковеном? Они не нашли решения − сможет ли он? У него только титановая крышка от кастрюли, уже успевшая раскалиться, и бесполезная электрическая дубинка, которой надо сначала попасть, а только потом − пустить ток …

Игнат скорее почувствовал, чем подумал. Отбросив щит, он побежал на Агнию что есть мочи. Она легко уклонилась, обдав его струёй пламени изо рта. Игнат с разбега ткнул трещащую разрядами дубинку в панель стены. Шипы-электроды пробили стенку дрона. Тот начал раздуваться. Игнат не стал ждать взрыва, кинувшись к следующей панели, чтобы повторить фокус.

− Отче, прикрой! − крикнул он, пробегая рядом с протодиаконом. Тот обстреливал Эльзу из дробовика. Вёрткая ведьма верхом на мочалке по-прежнему была на высоте − летала и морозила.

− Чего задумал?

− Пора ронять этот шалаш, − отозвался Игнат, не прекращая вандалить беспилотники, до которых мог дотянуться. К его счастью, отец Борис всё понял правильно и стал прикрывать ему спину от ведьмовских атак. У потолка не прекращала схватку с дронами Ольга. Игнат испытал почти физическую боль оттого, что не мог попросить её отвлечься и протаранить наглую летунью − это было бы чудесно, однако Ольге и так проблем хватало.

Где Матильда, Игнат не знал. Даже не думал о ней, поэтому для него стало неожиданностью, когда среди огня и дыма он столкнулся с кнопочницей, неприметно стоявшей в уголке и смотревшей вверх, где дроны мучили золотого рыцаря. Матильда испуганно закрылась планшетом, а он саданул по нему дубинкой. Устройство сломалось пополам, но за секунду до этого кнопочница успела направить один из дронов ему наперерез. Панель врезалась в него торцом, отбросив далеко в сторону. Покатившись по полу, Игнат чуть было не отрубился. Его мутило. По ощущениям − словно машиной сбило. Но новичок всё-таки поднялся на ноги. Щит и дубинку он потерял.

Постройка из панелей рушилась. Перестав получать управляющий сигнал, дроны отключались, отсоединяясь друг от друга. Панели падали сверху, как во время землетрясения. Посреди всего этого катались двое, намертво вцепившись друг в друга − протодиакон и Агния. Она извергала из себя огонь прямо ему в лицо, а он душил её, что было мочи. Игнат подошёл, достал пистолет и, наступив ведьме на лицо, чтобы зафиксировать цель в пространстве, выстрелил ей в лоб. Потом перевернул отца Бориса. Руки того намертво приварило жаром к горлу ведьмы, а лицо обуглилось до костей.

Игнат посмотрел вверх − там, непрерывно визжа, беспорядочно летала на мочалке Эльза. Из её спины торчало копью. Панельная постройка лежала в руинах, так что ледяная ведьма билась о стены цеха, сшибая светодиодные панели и оставляя кровавые мазки. Отскочив несколько раз, она врезалась в пол и осталась лежать, подергиваясь. Копьё между её лопаток раскачивалось из стороны в сторону. Игнат подошёл и, как и с Агнией, добил колдунью.

«В пылу битвы ведьма способна призвать в себя беса, что усилит её стократ», вспомнились слова отца Антония.

За спиной раздались шаги. Он обернулся. Прихрамывая, к нему шла Ольга. Не обратив на него внимания, она доковыляла до Эльзы, взялась за древко, и колдовским рывком вырвала оружие из хребта мёртвой ведьмы.

− Где Матильда? − спросил Игнат.

Ольга стояла, опершись на копьё. Покачиваясь от ран и слабости, она ответила, и сколько же ненависти было в её словах:

− Она здесь, но я не могу на неё навестись.

− Что?

− Она отводит мне глаза, вот что, − закричала на него Ольга. − Я не могу её пронзить, потому что не могу даже посмотреть на неё.

− Я могу её поискать, − предложил Игнат.

− Она отведёт глаза и тебе, идиот! − прошипела девушка. − Я слишком слаба. Слишком ограничена. Я не убью её, пока не разблокирую свою силу.

Игнат огляделся. Кругом были завалы из дронов − отключенных и сгоревших. В помещении висел густой вонючий дым. Побоище…

Ольга стала снимать грудную пластину. Сражаясь с застёжками, она бормотала себе под нос. Такой Игнат её ещё не видел. Но что он вообще видел до сегодняшней ночи?

Наконец, передняя половина кирасы упала к её ногам. Тогда Ольга достала тот крошечный ножик, что Игнат увидел у неё этим вечером.

Им она распорола термобельё на груди, и Игнат увидел её девичьи груди. Ольга нащупала под ключицей лайпасанаургический бугорок и полоснула по коже ножом. Потекла кровь − из раскрывшейся раны выпал серебристый мощевик. Не обращая внимание на боль, она расправилась с ещё с двумя − под другой ключицей и по центру груди. Блестящие шарики упали к ногам. Игнат стоял, завороженно смотря на то, что она делает.

Наконец, она бросила нож − с основными ограничителями было покончено. Ведьма выпрямилась. Засмеялась.

− Как же хорошо теперь, − она перехватила копьё и шагнула вперёд, попутно отстранив Игната с лёгкостью, несовместимой с её комплекцией.

− Я иду искать, слышишь? − закричала Ольга. − Я найду тебя, и ты умрёшь.

В ответ из дымовой завесы раздался смешок.

Ольга ударила страхом, но смешок повторился − уже в другом месте.

− Я знала про твою способность. И про лекарство тоже, − раздался голос Матильды. Игнат обернулся, но никого не увидел. Что это? Разве голос может звучать так, что направления не определишь?

− Я знаю, что с тобой будет, − продолжила Матильда. − Сейчас ты в их власти. Они поработят тебя, как поработили всех, кроме меня. Долго ли ты сможешь им сопротивляться или сдашься сразу?

− Нет, − закричала Ольга, выронив копьё и схватившись за голову. Она упала на колени.

− Чур меня! − кричала она. − Прочь.

Игнату показалось, что он может видеть призрачные фигуры, склонившиеся над девушкой. Словно само пространство помутнело и исказилось рядом с ней, образов высокие искорёженные силуэты. «Так и выглядят бесы?», спросил себя Игнат. Ольга то смеялась, то плакала, из её рта раздавались нечеловеческие крики.

Игнат подошёл, невзирая на туманных существ, окруживших её − он почувствовал их, когда тело соприкоснулось с тем местом, где они находились, и что-то неизмеримо мерзкое потрогало его разум, но он привычным усилием вытеснил это воздействие, как вытеснял магию Ольги или Маши. Коснулся оголённого плеча девушки:

− Ольга, я могу помочь?

− Хельга, − закричала ведьма и отшвырнула его от себя − Игнат отлетел, проехавшись спиной по замусоренному полу. Ольга подняла копьё и, подойдя, упёрла наконечник ему в горло.

Руки её дрожали, из глаз текли слёзы, рот кривился, разверзаясь то в плотоядной ухмылке, то в гримасах ужаса и боли.

Игнат схватил за остриё левой рукой − перчатка была порезоустойчивой.

− Это я, Игнат, − сказал он. − Посмотри на меня. Ты же с нами. С Бесобором, не с бесами. Ты же хорошая. Вспомни, пожалуйста!

Ольга только рассмеялась и слегка надавила на копьё. Игнат почувствовал, как сталь пронзила кожу в ямке межу ключицами.

− Дед Антон говорил тебе столько раз, а ты не слушал…

− ТЫ НЕ СЛУШАЛ! − заревела она мужским голосом, потом продолжила уже собственным: − Не бывает хороших ведьм. Не бывает добрых вампиров, благородных оборотней, белых магов и православных психологов. Нечисть есть нечисть, а бесовство есть бесовство. Всякий, кто заигрывает с тьмой, надеясь поставить её на службу света, самонадеянный глупец. И он подохнет в грязи и крови, корчась на земле, словно раздавленный дождевой червь… Как ты сейчас.

За пределами зрения Игната послышались тихие шаги. Кто-то шёл по хрустящим осколкам пластика. Голос Матильды прозвучал совсем близко:

− Ах, молодость… Ты всё делаешь таким торжественным, таким вселенским. Просто убей его, девочка, как они приказывают тебе, а потом пойдём и убьём тех, кто послал вас. В первую очередь − ту старуху, что даём вам команды. Не мешкай, дитя. Путь к сердцу мужчины лежит через грудину.

Игнат чувствовал, как Ольга борется с тем, что пытается её поглотить. Эта борьба передавалась ему через копьё − остриё, как стрелка самописца, выводило на его коже текущую динамику противостояния.

Игнат заметил, что символ Кровного братства ещё висит на её груди. Он пережил всё. Даже сняв грудную пластину, она оставила его на себе.

− Хельга, вспомни свою мечту, − сказал он тогда. − Вспомни Командорство Неба. Белый замок над скалами. Горько жить без надежды и умереть без надежды. Не предавай свою мечту. Не предавай всё, что тебе дорого.

Девушка убрала руку с древка и стиснула символ − каплю крови поверх креста. Слёзы с новой силой брызнули из её глаз:

− В Карибском море есть остров Тринидад. Там на скалах над самым морем стоит высокий белый замок… Прости, я не могу её убить. Я её не вижу. А бесы − я чувствую, как они кричат в моей голове. Как они шепчут мне мысли, которых быть не должно… Я убью тебя. Скоро. Я не могу сопротивляться вечно. Я знаю, у тебя есть пистолет. Я видела. Стреляй в меня. Мне уже не помочь. А потом займёшься ей. Может, у тебя получится то, что не вышло у меня.

Игнат поднял пистолет. Ольга закрыла глаза. Так было проще. Он выстрелил.