Ещё при приёме на работу Солидол заподозрил неладное. Деваха из рекрутингового агентства заливала сказки про удалённую работу в Сети, но уж больно специфические требования были озвучены. Предчувствия его не обманули, но было уже поздно – разговор в конторе начался с подписки о неразглашении. Постепенно обстановка прояснилась – он попал в отдел, занимающийся мониторингом ресурсов Сети на предмет графомании. А если быть уж совсем откровенным – то в их задачу входила борьба с графоманией. С флудом в конференциях боролся соседний отдел. Там режим был полегче: флудеры и флеймеры – существа надоедливые, но безобидные. В отличие от графоманов. Ну накропает флудер пару-тройку строк и успокоится. А если графоман настрочит пару мегабайт текста и начнёт пихать его куда только можно – от своего живого журнала до почты гос. органов, то это уже опасно.
Первыми тревогу забили в министерстве культуры. Министр выступил с заявлением, что вал графомании отвратил наших граждан от чтения. Сейчас читают только книги, написанные до 1991 года, современная литература практически умерла. Читатели не хотят выискивать редкие зёрна адекватных произведений в навозных кучах литературного мусора. Следом за отечественной литературой, по мнению министра, жертвой графоманов пал отечественный кинематограф. А в этом министр, в прошлом кинорежиссёр, уже углядывал угрозу национальной безопасности. Если текстовая графомания не бросается в глаза, то графомания экранизированная породила массовый протест кинозрителей.
Откровенно слабые фильмы зрители, блогеры и кинокритики просто игнорировали. Лишь иногда поднимался шум, когда явно придуманные истории в фильмах пытались выдать за исторические события. Тогда возбуждались отдельные группы общественности и творческой интеллигенции. Но производители контента защищали сценаристов и режиссёров простым и проверенным аргументом: «Они художники – они так видят». Гораздо более массовое неприятие встретили попытки снять римейки известных отечественных фильмов. Выяснилось, что своими попытками заработать деньги на чужой славе производители киноконтента покусились на святое. Зрители ответили на это тем, что стали массово игнорировать все отечественные фильмы со словами: «Не смотрел и не собираюсь».
С отечественной литературой такая ситуация сложилась уже давно, с той лишь разницей, что если разочарованные зрители переходили на потребление зарубежной кинопродукции, то разочарованные читатели переставали читать вообще. Поскольку книжный рынок стал уменьшаться, то профессиональных писателей стало меньше, и их место заняли графоманы. Качество литературы ухудшилось, что ещё больнее ударило по рынку. И со временем эта спираль стала закручиваться всё сильнее.
Требовались срочные меры. Сначала министерство культуры пошло по проверенному пути – госзаказ на новые книги и фильмы. Были объявлены конкурсы, созданы отборочные комиссии, назначены награды и бюджетное финансирование. Но на бюджетные деньги слетелись самые отъявленные графоманы и халтурщики. Работа отборочных комиссий была парализована. Как заявил один из членов такой комиссии, пожелавший остаться анонимным: «Мы выбираем плохое из худшего, а я в сортах дерьма разбираться не желаю». Как водится, на ситуацию обратили внимание депутаты. Результатом этого стал комплекс законодательных инициатив, который в прессе окрестили «пакетом Озимого» – по имени депутата Митрофана Озимого, наиболее рьяного сторонника жёстких мер.
В числе прочих предложенных мер было создание специального кибер-подразделения по борьбе с графоманией. В его задачи входило бы безжалостное вычищение всех графоманских текстов из Сети. Но открыто такое подразделение существовать не могло – в средствах массовой информации, где засело немало графоманов, депутатские законодательные инициативы и так именовали «пакетом отмороженного», а всех его сторонников тут же обзывали «отморозками». Поэтому заинтересованные стороны создали тайную структуру. Что любопытно, по неподтверждённым слухам, в число учредителей вошли известные кинопродюсеры и издатели, но официально, понятное дело, это никто не подтверждал.
Вот в такой конторе и оказался Солидол. Но поскольку «пакет Озимого» Дума никак не могла принять, контора была негосударственной, хоть и финансировалась на правительственные гранты. Во всяком случае, когда Солидол год назад обратился в бухгалтерию за справкой для получения кредита, ему выдали бумагу с печатью ООО «512 килобайт». Именно тогда с лёгкой руки Макрона, в прошлом – любителя фантастики, и появилось название «512 килобайт по Фаренгейту». Шутка прижилась, и вскоре все сотрудники отдела раздобыли старые модули памяти объёмом 512 килобайт. Зелёная текстолитовая полоска с 8 микросхемами стала неофициальным служебным удостоверением. Пожилой Макрон, всегда ходивший в пиджаке, первым прикрепил её на внутренний отворот воротника. В случае споров с вахтой по поводу забытого пропуска он с гордым видом отворачивал краешек воротника, демонстрируя модуль с наклейкой «512 kb».
Работа в отделе была сродни боевому дежурству в частях противовоздушной обороны. Мощные поисковые машины постоянно сканировали Сеть, и если, по мнению контекстного фильтра, кто-то вывалил очередные мегабайты бреда про попаданцев и пришельцев, звучал сигнал тревоги. Дежурный по отделу должен был оценить обстановку, выработать план мероприятий и назначить ответственных исполнителей. Графоманы предпринимали всяческие меры по распространению своего контента, но сотрудники отдела с лёгкостью расправлялись с уловками вроде Прокси-серверов, закрытых торрентов и запароленных конференций.
Разумеется, эта деятельность конторы была тайной. Чтобы избежать огласки, руководство предпринимало драконовские меры – недаром у зама по безопасности был ник «Лаврентий Павлович». В графоманской среде подозревали неладное, но доказать ничего не могли, и лишь периодически устраивали кампании в защиту «свободы слова». Их доводы были логически стройны и безупречны, как и их опусы про эльфов, попаданцев и инопланетян, и действовали даже на закалённых бойцов. Однажды молодой сотрудник генерал Пурпоз не выдержал и закатил истерику прямо в отделе.
– Мы негодяи, держиморды! Что же мы тут делаем?! Потомки нам этого не простят!
Все в растерянности смотрели, как он остервенело пинает системный блок. Когда вошёл начальник отдела капитан Очевидность, повисла предгрозовая тишина, и только Пурпоз продолжал топтать сброшенную на пол клавиатуру. Капитан терпеливо дождался, когда он выдохнется, а затем произнёс ровным голосом:
– Всё, наорался? Бывает. Мы тут все на переднем крае. Есть такая работа – Сеть зачищать. И кто-то должен её делать. Вы думаете, наши противники розовые и пушистые?! Как бы не так! Если к ним в лапы попадёте – пощады не ждите! Вот последний случай – они заподозрили одного блогера в борьбе с графоманией. Всего лишь заподозрили, но этого оказалось достаточно. За ним пришли. И всё – человек вычеркнут из жизни!
– Что они с ним сделали? – дрожащим голосом спросил Пурпоз.
Капитан пристально поглядел на него и объяснил:
– Ворвались к нему в квартиру, двое суток не давали спать и читали вслух свои опусы. В результате у парня съехала крыша, сейчас отдыхает в дурке. Готовится к вторжению инопланетян, ловит шмыгающих эльфов, а в промежутках утверждает, что он родился в 19 веке в семье старообрядцев и крестится двумя перстами. Так что истерику отставить, сопли вытри и иди на склад за новой клавиатурой.