Злодейство Торжествует

Глава 1

Несмотря на опасения Щелка, рассвет еще не наступил. Луна зашла, и местность внизу окутала глубокая тьма. Но впереди – совсем другое дело – все небо полыхало. Очень скоро на этой бешеной скорости они влетят в Город Радости.

Мэдисон провел рукой по лицу.

– Запах не дает мне покоя, – пожаловался он Щелку.

– Может, чанк-попс поможет, сэр? – тут же откликнулся он. – Зеки их не тронули. Они в баре. Попробуйте желтый – "вздохи цветущего лета".

Мэдисон достал один – обыкновенный шарик. Он повертел его в руках, пытаясь заставить как-то заработать. В полутьме аэромобиля он не разглядел специальную полоску, на которую нужно было нажать. В раздражении он с силой сжал шарик в ладонях – так, как порой раскалывал грецкие орехи, маленькие плоды Земли.

Пуфф!

Вместо того чтобы открыться, шарик взорвался, взлетел и угодил Мэдисону в глаз. Из шарика вырвалась ароматическая струя и, задев его лоб, ударила в крышу аэромобиля.

"Вздохи цветущего лета", наверное, были чудесным ароматом – Мэдисон ощущал его блуждающее дыхание и в то же время ругался про себя, что будет последним идиотом, если каждый раз будет пытаться избавиться от «аппаратной» вони ценой одного глаза!

Когда он снова обрел способность видеть, аэромобиль наполнился светом. Мэдисон глянул вниз и увидел обширную, великолепную территорию Города Радости.

Они еще не пролетали над центральными клубами, озерами и парками с аттракционами, поскольку двигались со стороны Коммерческого города и пока еще находились над районом торговых точек метрополии удовольствий. В центре сплетения из защитных поручней и дорог он увидел то, что на Земле называется торговым центром. Были и другие торговые центры, справа и слева. Тот, что находился прямо под ними и занимал большую площадь, состоял, похоже, всего из двух магазинов. На одном значилось: "Поставки для ресторанов", на другом – "Красота".

– Что это там такое?! – крикнул Мэдисон, обращаясь к Щелку.

– "Красота"? Нет, если у вас взыграла кровь, то никаких дамочек там нет, шеф. Там аристократишки покупают вещи, чтобы возместить попорченное добро после гулянки всю ночь напропалую.

– Давай-ка назад, назад, – спохватившись, велел ему Мэдисон, – и приземляемся. Нам нужны продукты, а этот магазин, по-моему, как раз то, что мне нужно!

Щелк затормозил, развернулся и пошел вниз. Аэровагоны последовали за ним. Все они приземлились – бам, бам, бам, бам – рядом с этими двумя магазинами.

Мэдисон выскочил из кабины.

– Повара – ко мне!

– Слушаюсь, сэр! Слушаюсь, сэр! – раздались выкрики, и к Мэдисону устремились пятеро поваров.

Мэдисон повел их в редкую толпу ранних посетителей огромного магазина, покупающих продукты на предстоящий день. Со всех сторон их окружили горы продовольствия.

Мэдисон сделал широкий жест рукой:

– Берите, что хотите.

Повара взглянули на него округлившимися глазами, явно ошарашенные.

– Любую жратву? – выдавил наконец самый старший из них. – Это же самый дорогой магазин на Волтаре! Вот это шеф!

Они бросились в зал, словно в атаку.

Мэдисон избрал другой путь, ибо даже в своей новой одежде зеки пахли, как служащие Аппарата.

Он вбежал в отдел, где торговали косметикой и парфюмерией, и промчался по проходу между рядами туда, где прохлаждались трое работников магазина.

– Мыло! – рявкнул Мэдисон. – Да побольше!

Служащий повернулся и, взяв бутылочку, подал ему.

– Нет-нет, – возразил Мэдисон. – Больше!

– Да тут одной капли хватает на целую ванну, – объяснил ему тот.

– Нет, – настаивал Мэдисон, – я хочу избавиться от вони Аппарата.

– Весьма похвально, – проговорил другой служащий. – Где бы взять такой раствор, чтобы избавиться от всего Аппарата?

Теперь покупатель их явно заинтересовал.

– У меня в группе четырнадцать женщин и тридцать четыре мужика, – стал объяснять им Мэдисон. – Они несколько лет не мылись, не брились, не стриглись и не делали себе причесок. От них разит на полмили. – Он огляделся. Груды товаров не сопровождались ни плакатами, ни рекламой. – Мне нужны всякие штуки для стрижки, для бритья и чистки зубов, чтоб были такими, как у представителей высшего общества, а также для подрезания ногтей на ногах и придания коже цвета загара – чанк-попс не предлагать!

– Сделать представителей высшего класса общества из головорезов Аппарата? – сказал другой служащий. – Сэр, от всего сердца согласны. У вас действительно проблема так проблема. Пошли, ребята, поможем ему выкрутиться. Собирайте все, что ему нужно.

– Да побольше! – снова напомнил Мэдисон.

Они рассмеялись и принялись сновать туда-сюда с тележками, хватая с полок большие коробки и упаковки, кучи того и дюжины этого.

О большинстве этих товаров Мэдисон никогда не слыхал. На них не было никаких этикеток, только номера. Он начал сознавать, что, хоть в Конфедерации и пользовались немного рекламой, настоящего маркетинга здесь не знали.

У них имелось столько техники, экономика была настолько устойчивой, топливо таким дешевым, что они не зацикливались на необходимости каждый день находить рынки сбыта для какого-то нового изобретения, и жизнь у них не вертелась вокруг техники перевозки и снабжения, как на Земле. ССО – связи с общественностью являлись порождением рекламы, а эти люди, несмотря на свою высокую культуру, развитой рекламы так и не создали. Это означало, что о ССО у них нет ни малейшего представления. Балаболтер почувствовал себя могущественным. Он мог, внезапно осенило его, выкрутиться из любого положения, какой бы застарелый прием ни применил, и его никогда ни в чем не заподозрят.

Мэдисон попытался вспомнить какие-нибудь самые старые, "с бородой", трюки ССО, давно уж намозолившие всем глаза на Земле, и сообразил, что все они сгодятся для дела, даже этот фокус с продажей Бруклинского моста, и, весьма довольный, засмеялся.

В этот момент мимо него проходил служащий с доверху нагруженной тележкой, который остановился и сказал:

– Я рад, что вы так довольны, сэр. Хотел спросить вас: нужны ли вам также раскрашенные маски и другие вещи для вечеринок?

– О, вечеринка у нас будет, – ответил Мэдисон. – Даже не просто вечеринка, а бал!

– Ладно, сэр, мы включим это в заказ. – И он заторопился дальше.

Наконец под ночным освещением все это было доставлено к машинам, и служащие магазина запихнули туда покупки, которых оказалось столько, что Мэдисону негде было сесть.

Пятеро поваров и громилы взяли на себя продукты питания. Машины зеков, уже до отказа забитые одеждой, должны были принять новые грузы, но разместить их в ящиках на крышах, приторочив ремнями.

Мэдисон ставил печати на горах карточек, подаваемых ему сгрудившимися у окошка аэромобиля торговыми работниками, и, когда с этим было покончено, машины взлетели в воздух, таща за собой шлейф из овощной зелени и бумажек.

Глава 2

Огни и парки Города Радости, мелькающие внизу, походили на море искрящегося света. Вывески и украшения даже в столь ранний час сверкали как драгоценные камни и солнца, освещая сотню с лишним квадратных миль, отданных делу служения духу веселья и дружеского общения. Здесь же скопилось множество необычной высоты зданий, больших куполов и сверкающих полей индустрии развлечений Конфедерации, над которыми возвышалась серебристая полусфера, – и все это вместе называлось «хоумвидение». На Мэдисона, пролетавшего мимо по одной из трасс надземной сети путей сообщения, это зрелище произвело сильное впечатление: ведь только в одном из этих зданий могли бы разместиться и Эн-Би-Си, и Си-Би-Эс, и Эй-Би-Си. У него текли слюнки, когда он представлял себе, что бы мог сделать с этими каналами связи, работающими на 110 планет. Подобно пианисту, взирающему на изумительный инструмент, он мучительно жаждал коснуться всего этого. О, какие мелодии он сыграл бы! Да ведь у него в кармане лежало распоряжение лорда Снора, позволявшее сделать это!

Щелк притормозил, и это вывело Мэдисона из мечтательного настроения. Они приближались к жилищу генерала Бугеля.

Здание, похожее на стальную плиту, было залито зеленоватым светом. Верхние четыре этажа, в отличие от остальных семидесяти шести, не имели окон. Странно выглядело это здание с грубой его архитектурой – рядом с этим огромным параллелепипедом все казалось параллелепипедообразным. Раньше Мэдисон думал, что имеет преувеличенное представление о размере дома, но теперь, когда они плавно приближались к нему, он точно мог сказать: ширина его равна двум кварталам Центрального Нью-Йорка, а длина – трем. Ну и махина!

Пока машины снижались, он огляделся вокруг и с удовлетворением заметил, что это здание – далеко не самое крупное и высокое в округе: отделенные от него широкими парками многие другие строения были куда выше, с гораздо более элегантной архитектурой и занимали значительно большую территорию. Эта же стальная прямоугольная фигура выделялась в пейзаже веселого Города Радости своей странной причудливостью: этакая суровая, сугубо практичная стена. Зачем генералу Бугелю понадобилось все это пространство? И почему его наследники так жаждали поскорей отделаться от него, что готовы были согласиться практически на любую цену?

Щелк подвел аэромобиль к окнам семьдесят шестого этажа, держась в ста футах от стены здания, и приказал остальным машинам зависнуть слева в ряд. В руках у Щелка был ящичек.

– Найдите красную точку, – распоряжался Щелк, – и держитесь к ней носом. Эй, номер два, встать в ряд! Угробишь машину – башку оторву!

Мэдисон перегнулся через плечо Щелка и посмотрел сквозь переднее ветровое окно на здание, затем глянул вниз. Ух! Земля показалась ему страшно далекой. Он бросил взгляд на цифровой диск панели: 912 футов от поверхности земли! Он задрал голову: верхняя часть здания возносилась еще футов на двести!

Случайный порыв ветра покачнул аэромобиль. Между ним и стеной здания проплыло облачко, похожее на руку привидения. Ух! Мэдисон вдруг осознал, что находится на высоте примерно с Эмпайр Стейт Билдинг! Он посмотрел вокруг: несколько зданий в этом районе были гораздо выше. Это изумляло и одновременно успокаивало: хоть их домишко и повыше Эмпайр Стейт Билдинг будет, зато занимает площадь раз в шесть больше, а следовательно, обладает большей устойчивостью. Мэдисон немного успокоился. Тут мимо проплыло еще одно облачко, еще больше напоминавшее кисть привидения, различались даже хищно скрюченные пальцы. Ему стало не по себе.

– Почему задерживаемся? – спросил он у Щелка.

– Эти тупицы не могут найти красные точки на стенке здания. По ту сторону тянется длинное пустое помещение – ангар. Наша синяя точка – у нас перед носом. Видите ее?

Мэдисон увидел светящееся синее пятнышко. Но никакой двери там не было!

– Я не могу влететь, пока эти куски дерьма, что правят другими машинами, не отыщут своих точек. Эти балбесы торчали бы здесь всю ночь. А если я разрешу им влететь в пассажирский проход с тем грузом, что у них на крыше, они разобьются.

Гвалт в динамиках Щелка все усиливался.

– Ох, черт! – воскликнул Щелк. – У меня здесь красная точка, должно быть, активирует их точки. Я забыл ее нажать. – И он исправил свою оплошность.

Аэровагоны один за другим тут же ответили ему. Перед ними появились их красные точки.

– Ну, черт побери! – рявкнул Щелк. – Вперед! Летите же!

– На эту стальную стену? – дружно заголосили водители, пришедшие к единому выводу: они разобьются.

– Сами им приказывайте, – проворчал Щелк и сунул Мэдисону микрофон.

Тревожась, не посылает ли он сорок восемь человек на верную смерть, Мэдисон проговорил:

– Говорит шеф. Двигайтесь! Возмущенное бормотание.

Тройка аэровагонов двинулась вперед, устремляясь к красным пятнышкам на стальной стене.

Возгласы изумления.

Каждого из трех обнаружили невидимые лучи, стальные створки на стене раздвинулись, и здание поглотило их!

Щелк двинулся прямо вперед. Лучи отыскали "Модель 99" – и точно в то мгновение, когда он уже решил, что врежется, ведь стальная стена казалась монолитной.

С мягким стуком машины опустились на что-то твердое. Огни, вспыхнув, погасли. Они находились в ангаре семьдесят шестого этажа.

Щелк вылез из кабины и крикнул электронщику:

– Оборудуй все машины собственными идентификационными лучами! Я вам не нянька торчать тут всю ночь. И наш аэромобиль тоже наладь, чтобы он мог влетать и вылетать!

Мэдисон огляделся. Это был ангар с дверями, ведущими в проходы. Здесь разместилось бы в один ряд от двадцати до тридцати машин.

– Всем вылезти! – кричал Щелк. – Найдите кухонные кладовые и сложите там продукты. Найдите зал около купален и отнесите туда груз из аэромобиля. Потом выберите себе жилые помещения и стащите в них одежду.

Банда, собравшаяся вокруг Щелка, стала расходиться.

– Подождите! – крикнул Мэдисон. – Здесь у меня мыло и все такое прочее! Хватит для целого Аппарата. Я хочу, чтобы каждый из вас, прежде чем ляжет спать, мылся, мылся и мылся. Поняли?

Все снова собрались уходить, но тут заорал Щелк:

– Стойте! Еще одно: чтобы никто – повторяю, никто! – не заходил на верхние этажи. Оставайтесь на этом, семьдесят шестом. Если полезете наверх, это будет обман! Мы должны разработать план ограбления верхних этажей, поэтому раньше времени не начинать! Уразумели?

Все уразумели или, по крайней мере, сказали, что уразумели, и занялись делом.

Мэдисон побрел в коридор. Он проходил сквозь двери, которые как бы и не открывались и не закрывались, и это немного действовало ему на нервы, но он решил, что сможет к этому привыкнуть. Проходя по коридору, он обнаружил, что примерно через каждую сотню футов в полу находятся отверстия – этакие прямоугольные шахты с гладкими стенками, – очевидно, ведущие вниз и оканчивающиеся на уровне улицы. Интересно, подумал он, хватит ли у него храбрости взять да и шагнуть в пустоту? В магазине Мэдисон сунул себе в карман флакончик с мылом. Теперь он извлек его и бросил в шахту, любопытствуя, что же с ним произойдет.

Бутылочка полетела вниз с ужасающей скоростью. Мэдисон прислушался, ожидая услышать звук отдаленного удара.

Но она вдруг снова появилась в шахте, поднялась и повисла в воздухе на уровне пола. Значит, она полетела вниз, но до конца, вопреки ожиданиям Мэдисона, не долетела и непонятным образом снова поднялась на этаж.

Мэдисон извлек из шахты бутылочку-путешественницу и положил в карман, думая, хватит ли у него когда-нибудь смелости воспользоваться услугами этих лифтов. И решил, что лучше будет специализироваться на аэро-мобилях.

Он стал осматривать комнаты. Такие салоны и спальни, как можно было предположить, в таком обществе, как это, должны были принадлежать очень консервативным и очень богатым людям: роскошные, но немного на военный манер, даже суровые. Словно кто-то устроил монастырь из самых дорогих вещей. Ничего теплого, домашнего. Однако Мэдисон чувствовал, что все это может ему здорово пригодиться, а полезного для него здесь было много: огромная площадь, где могли бы расположиться офисы, впечатляющая жилая квартира с большими окнами, из которых открывался фантастический вид на Город Радости и хоумвизионный комплекс.

Оттуда, где сложили все купленные парфюмерные средства, до Мэдисона доносились звуки текущей воды и крики.

И вдруг он почувствовал, что в комнате позади него кто-то находится. Он обернулся.

Это была одна из «циркачек» по имени Ножка. Высокая и статная брюнетка, довольно красивая. На ней был халат, распахнутый сверху донизу, – и больше ничего. Мэдисон вздрогнул.

– Прикройся! – приказал он.

– Но ты же сам велел нам выбрать рабочую одежду, – напомнила ему Ножка. – А это и есть моя спецодежда. Что-нибудь не так?

– Уйди, пожалуйста, – попросил ее Мэдисон.

– Капитан, – продолжала Ножка, не обращая внимания на его слова. – Я просто пришла предупредить тебя о других «телках». Ты часто бываешь неосторожен, а доверять им не следует. Ты знаешь, что некоторые из них преступницы?

Мэдисон попятился. Они все были преступниками, в том числе и Ножка. К тому же как женщина она производила сильное впечатление – слишком сильное!

– А я, – говорила Ножка, подбираясь к Мэдисону поближе, – я другая. И я это докажу.

Пятиться Мэдисону было уже некуда – разве что в открытое окно. Однако «циркачка» приближалась. Она уже успела выкупаться, и Мэдисона окутал запах духов. Вот она протянула к нему руку…

И тут он вдруг ощутил, что его ладони коснулось что-то… что не было женскими пальцами!

Он поспешно глянул вниз.

Его бумажник!

У Мэдисона отвисла челюсть. Он торопливо заглянул в бумажник.

– Видишь? – заговорила Ножка. – Ты можешь мне доверять. Я не хотела, чтобы кто-нибудь обчистил тебя, когда мы дурачились на пляже, поэтому взяла и засунула твой бумажник себе между ног. Но это не все, что можно туда засунуть, хм-м-м?

Мэдисон проверил карточки – все на месте. Он пересчитал деньги – сорок восемь тысяч кредиток!

– Б-благодарю тебя, – с трудом выговорил он.

А женщина все наступала и вскоре очутилась совсем близко.

– Ценные вещи не должны валяться на виду у такой банды. Если уж валяться, так только на постели, хм-м-м? Я сразу заметила, какой ты умный, и поняла, что обязана тебя защищать. Так почему бы мне не застелить для тебя вон ту кроватку и почему бы тебе в нее не забраться? По-моему, услуга, которую я только что оказала тебе, заслуживает маленькой благодарности, верно? Хм-м-м?

О, Мэдисону необходимо было срочно что-то предпринять. Ее обнаженные груди уже касались его куртки, халатик распахнулся еще больше. Он лихорадочно соображал.

– Ножка, – начал он, придав лицу самое убедительное выражение искренности и честности, – ты настолько красива, что я с первого же момента положил на тебя глаз. Ты такая высокая, такая привлекательная, двигаешься с такой удивительной грацией, что даже у самого холодного и черствого из мужчин дрогнет сердце.

Глаза девицы загорелись, голые груди вздернулись от потрясшего тело глубокого восторженного вздоха.

– Вот потому-то, – продолжал Мэдисон, молясь, чтобы удар его достиг цели, – я хочу сделать из тебя звезду самого первого порнофильма, который мы сделаем.

– Фильма с голой (…)? – уточнила Ножка.

– Ну да, конечно, – подтвердил Мэдисон, – и с мужчинами, которые будут лазить по твоему телу, и с ангелочками. Они станут драться между собой за право быть первым с тобой, а ты в это время будешь стоять гордо и величественно, отпихивая их ногами, потом наконец сбросишь свой золотистый халат и обнажишься перед камерой. Затем ты снисходительно ткнешь пальчиком в своего избранника, и станешь заниматься с ним этим на шелковой постели, а другие в это время будут валяться на полу и плакать.

– Горячие святые! – воскликнула Ножка. – Я звезда?

– Ну да! – подтвердил Мэдисон.

– Ах ты ж черт морской!!! Побегу расскажу девчонкам!

И она выскочила из комнаты; полы ее халатика воинственно развевались. Мэдисон быстрехонько сообразил, что надо бы запереться.

Да, эта жизнь не без опасностей. Но он ощутил прилив уверенности в себе. Она все же купилась на выстроенный им имидж и проглотила наживку вместе с крючком. Общественные связи снова одержали победу. Но при этом Балаболтер не почувствовал удивления. Это все-таки его профессия, его работа, а в ней он мастер.

Фильмы, которые он собирался снимать, к Ножке не имели никакого отношения. В них он собирался создать совершенно новый образ Хеллера, который навеки запечатлелся бы в человеческих умах: образ преступника, стоящего вне закона! За которым охотятся все кому не лень! Невероятно знаменитого!

Мэдисон повернулся к окну. Интересно, с печалью подумал он, где сейчас Хеллер-Уистер? Объявленный в розыск, дрожит, наверное, один в какой-нибудь темной пещере, в неизвестности, будто не хочет обрести среди потомков дурную славу. "Ну что ж, – подумал Балаболтер с самоуверенной улыбкой, – я это смогу поправить. С такой командой я смогу сделать все!"

О, как будет горд мистер Гробе! Какой триумф добрых, простых, старомодных по земным понятиям ССО! Какая отличная возможность показать, на что он способен в действительности!

Глава 3

Вымывшись и насытившись, члены банды улеглись спать. По тюремной привычке они не обращали внимания на время суток: в главной тюрьме Конфедерации всегда была ночь.

Таким образом, в близлежащих помещениях семьдесят шестого этажа воцарились тишина и покой. Усталый Щелк явился к шефу, дабы сообщить, что все в порядке. Мэдисон возлежал на просторной, но отнюдь не роскошной кровати.

– Все спят, сэр, – доложил Щелк. – Вы уж точно подчинили их себе, а банда у нас довольно большая. Вот теперь отдохну немного сам и займусь делом – начну обдумывать, как нам ограбить верхние этажи. Ох, сэр, вы себе не представляете, – в голосе Щелка слышалось воодушевление, – как здорово осуществить такую мечту!

Мэдисон кивнул. У него была собственная мечта. Он мог быть терпимым.

Щелк отдал Мэдисону честь, скрестив руки, и собрался было уйти…

Но вдруг послышался звук, похожий на рыдания.

Он становился все громче.

Кто-то в ужасе выкрикивал какое-то слово.

Слова этого Мэдисон не знал. Оно повторялось снова и снова.

Топот бегущих ног. Мимо открытой двери Мэдисона пронесся человек. Он выкрикивал это слово так, что свербило в ушах.

– Эй, скалолаз! – окликнул его Щелк. – Вернись! Но тот с воплями промчался мимо комнат, где спала команда, и понесся дальше.

И тут началось!

Завопили остальные. Они принялись гоняться за скалолазом, пытались его остановить, кричали, а тот бегал по кругу, уворачивался, и его никак не удавалось изловить.

Щелк исчез. Мэдисон поспешно влез в брюки и побежал в сторону бедлама.

Зекам уже удалось отрезать паникеру путь и прижать его к стенке. Мэдисон успел как раз к тому моменту, когда громилы повалили его на пол.

Вся команда с вытаращенными глазами сбилась в кучу.

Скалолаз продолжал выкрикивать непонятное слово. Он корчился, и на губах у него выступила пена.

– Что он говорит? – крикнул Мэдисон.

Автор «страшилок» крикнул Мэдисону с другой стороны толпы, перекрывая этот гвалт:

– Он родом с дальней планеты, с Флистена! – ответил автор «страшилок», стараясь переорать всеобщий гвалт. – Только у них такая форма глаз и такие длинные ногти на руках. Они как обезьяны, эти люди.

– А что за слово он произносит?! – снова рявкнул Мэдисон.

– Я не говорю на гуэйопском, – крикнул автор "ужастиков", – но это слово знаю. Оно означает "привидения"!

Мэдисон повторил слово. Оно звучало как «слиф-ферг». Он наклонился и громко произнес это слово прямо скалолазу в ухо.

Коротышка повторил его и в ужасе указал рукой на потолок.

– Вот скотина! – взбеленился Щелк. – Он лазил на верхние этажи!

– Привидения? – изумился кинорежиссер и, обращаясь к лежащему на полу человеку, завопил: – Где ты видел эти привидения?

Флистенец в ответ заорал еще громче и принялся тыкать пальцем в потолок.

Режиссер сорвался с места и помчался туда, откуда выскочил скалолаз; толпа бросилась за ним.

Мэдисон со Щелком остались возле флистенца. Они настолько увлеклись попытками успокоить несчастного и добиться от него внятного объяснения, что не заметили, как все исчезли. Наконец коротышка немного пришел в себя. Только тогда Мэдисон и Щелк услышали удаляющийся топот в коридоре и поспешили вслед за остальными.

Они успели заметить лишь женщину в хвосте толпы. Люди взбежали вверх по пандусу, ведущему на семьдесят седьмой этаж, и пропали из виду.

– Назад! – заорал Щелк. – Вы мошенничаете! Вместе с Мэдисоном они взбежали по пандусу…

Но прямо у них перед носом что-то стукнуло, и они налетели на невидимую преграду – похоже, это был прозрачный щит из пуленепробиваемого стекла, который опустился перед ними. Дальше пути не было.

Мэдисон и Щелк принялись колотить кулаками по стеклу. Оттуда, где они стояли, были видны три разветвляющихся коридора. По каждому из них бежали зеки, по пути заглядывая во все комнаты в поисках привидений.

Вдруг бегущие по правому коридору остановились.

О-о-о!

Они внезапно заорали и бросились обратно.

"Синебутылочники"!

Вслед за убегавшими мчались невесть откуда взявшиеся полицейские с "жалами"!

– О, боги к нам милостивы! – взвыл Щелк. – Уносим ноги! Живо!

Группа в среднем коридоре тоже неожиданно пустилась наутек.

Солдаты!

Вот они остановились, припали на одно колено и, злобно ухмыляясь, пальнули в уголовников. Пространство коридора прорезали ревущие языки пламени.

Бегущие по левому коридору услышали шум суматохи и тоже остановились – но поздно!

Путь им преградили люди с электроножами!

Недавние заключенные в панике дали деру.

Ошарашенные, Мэдисон и Щелк снова посмотрели в правый коридор.

Пусто!

Они заглянули в средний.

Ни души!

Левый.

Никого!

Вся их команда исчезла!

Откуда ни возьмись появилась тонкая прозрачная фигура – и впрямь привидение, – подплыла к стеклянной преграде и захохотала!

О, это был ужасный звук!

Мэдисон со Щелком пустились бежать со всех ног.

Глава 4

Вбежав в комнату Щелка, они остановились и посмотрели друг на друга. Все было тихо.

Они до смерти перепугались, но не это сейчас владело их мыслями.

Они потеряли свою банду! Наконец Щелк отдышался.

– Дайте-ка сообразить, – пробормотал он. – Куда они могли деться? А, понял! Ведь сторож предупреждал меня о ловушках. Они провалились в ловушки в полу. Может, свет погас или что-то еще, потому мы и не видели, как они проваливались. Это единственное, что могло произойти. Команда нашего миленького домика в полном составе сидит где-то под полом, в ловушках. Нужно снова пойти наверх.

– У меня нет оружия, – сказал Мэдисон.

– Зато есть руки, – напомнил Щелк. – А ваши руки опаснее любого оружия.

Мэдисон понимал, что соображать надо быстро. Так он и сделал.

– А тот ящичек, который ты взял у сторожа? – поинтересовался Мэдисон. – Что ты с ним сделал?

– Остался в аэромобиле.

– А инструкции, что они нам дали? Толстая такая кипа.

– Точно. – Кажется, Щелк начинал соображать. – Они подскажут нам, где находятся ловушки. Может, нам удастся узнать, где сидит наша команда.

Вскоре кипа инструкций оказалась у них в руках, и они стали лихорадочно просматривать бумаги. Но не очень-то много удалось им понять из документов и схем. Однако, теперь уже с ящичком сторожа, они снова взошли по пандусу.

Щелк нашел кнопку. Стекло оказалось одной из преград, о которых упоминал сторож. Оно поднялось.

Щелк обнаружил на ящичке еще одну кнопку с надписью "Главный рубильник!". Он нажал ее, и они вошли в правый коридор семьдесят седьмого этажа.

Но никого там не нашли. В полной тишине лишь гулко звучали их собственные шаги. Щелк посветил крутом фонариком.

Никакой полиции нет и в помине.

Они вошли в средний коридор, где исчезла часть их команды.

Никаких солдат. Ничего.

Они ступили в левый коридор, который в темноте казался бесконечным, но никаких ликвидаторов не увидели.

Мэдисон пригорюнился. Этот дом с привидениями оказался еще и ненасытным обжорой: он слопал всю их команду. Теперь понятно, почему никто не хотел его покупать.

– Может, где-то есть другие выключатели, – предположил Щелк и двинулся вперед по коридору.

Вскоре они оказались в большом помещении, где было ужасно темно. Щелк посветил фонариком: похоже на трактир – столы, стулья, стойка из натурального дерева – все отполировано.

Щелк подошел к стойке и заглянул под нее.

– Выключатели! – вскричал он и торопливо ткнул пальцем в один из них.

Зал тут же наполнился светом.

И человеческими голосами.

За столами сидели армейские офицеры и пили тап!

Увлеченные разговорами, они смеялись и ничего не замечали вокруг. В дальнем конце зала группа людей распевала армейскую песню. Все они были в военной форме прошлых времен, покрытой плесенью!

Капитан, что сидел за столиком поблизости, повернулся и взглянул на пришедших.

– Подходите! – крикнул он. – Выпьем!

Щелк пустился наутек, словно за ним гнались демоны.

Когда выяснилось, что шаги, звучавшие у него за спиной, были шагами Мэдисона, Щелк остановился и перевел дух.

– Кометы! Жутковатое местечко. Ведь это духи! Духи умерших офицеров! Сидят себе в кабаке да пируют. У меня кровь в жилах стынет.

– Может, наша команда попала в одно из боковых помещений? – предположил Мэдисон.

– Ох, не нравится мне это, – пробормотал Щелк. – Ничего подобного на Калабаре нет. Там порядок. Когда там убивают людей, у них хватает порядочности оставаться мертвыми. Гравитация там сильнее, чем здесь, понимаете? Она лучше удерживает мертвецов в могилах. (…) Волтар! Запомните, шеф: убивая людей на этой планете, хороните их с грузилом!

Мэдисон вошел в другое помещение, Щелк последовал за ним. Свет фонарика вырвал из тьмы то, что, казалось, было постелью, стулом и столом. Здесь же наличествовали большое черное окно и кресло, стоявшее немного в стороне так, словно приглашало сесть и посмотреть в окно.

Мэдисон увидел прямо у двери в стене квадратный шкаф и направился к нему. Щелк обследовал постель: похоже, это была вовсе и не постель, а глыба камня.

– Шеф, – сказал Щелк, – однажды я видел нечто в таком роде. Это был жертвенный алтарь на планете Мистин. Это местечко действует мне на нервы.

Мэдисон открыл стенной шкаф. Внутри обнаружилось несколько кнопок. Он нажал на самую большую.

Оглушительный шум!

Окно осветилось!

Сквозь него стало видно красное пылающее пламя ада!

Огонь поддерживали черти!

Раздался долгий, протяжный вопль: двое чертей бросили в алое пламя девицу!

Щелк остолбенел.

Мэдисон оторвал взгляд от окна и оглянулся.

В креслах сидели трое красных чертей!

На алтаре появился безрукий и безногий человек! Из зияющих ран хлестала кровь. Над ним стоял черт. Нечистый взмахнул ножом. Жертва издала вопль.

Черт в кресле повернулся к Щелку:

– Подожди рядом. Ты следующий!

Щелк попытался выскочить из комнаты, но налетел в дверях на Мэдисона, и они оба свалились на пол. Сначала на четвереньках, а потом поднявшись на ноги, они пустились наутек.

Наконец, обессилев, они остановились.

– Не нравится мне это место, – задыхаясь, повторил Щелк.

– Послушай, Щелк, – стараясь, чтобы голос не дрожал, произнес Мэдисон, – мы должны найти команду. Попытаемся здесь.

Щелк стал нервно водить фонариком по новому помещению. Это был довольно роскошный салон. Кое-где стояли диванчики разнообразных форм и видов. Голый пол, голые стены. Словно кто-то собирался сменить обстановку, да передумал.

Был там еще длинный буфет, и Щелк открыл дверцу, видно, ожидая увидеть внутри ценную посуду. Но внутри оказался распределительный щит.

– Большую кнопку не трогай, – предостерег его Мэдисон. – Неизвестно, что на сей раз случится.

Щелк окинул взглядом ряд кнопок сверху вниз и нажал на одну.

В салоне загорелись светильники.

Теперь они смогли рассмотреть помещение получше. Комната превосходная, но стены и пол действительно голые.

В конце ее виднелись стеклянные двери. Щелк нажал на другую кнопку, и прожекторы высветили за дверьми прекрасный сад, где бил фонтан и слышалось пение птиц.

Расхрабрившись, Щелк нажал еще на одну кнопочку.

Внезапно комната стала прекрасна!

На полу лежал ковер.

На небольших столиках у стен появились вазы с цветами.

На стенах висели картины.

Щелк поспешно выключил кнопку. Вазы, цветы, ковер и картины исчезли!

– О боги! – воскликнул Щелк. – Все то, что мы собирались украсть, – всего лишь электронная иллюзия!

Мэдисона вдруг как громом поразило. Он вспомнил, как Ломбар Хисст в алой форме встал во время церемонии в Дворцовом городе у какой-то штуковины – и над зданием нависла двухсотфутовая фигура шефа Аппарата.

Генерал Бугель совсем чокнулся со своими офицерами, чертями и прочим. Но по части охраны от воров был докой.

Красть тут было нечего!

На глаза Щелка навернулись слезы. Он поплелся прочь так, словно ноги его налились свинцом. Голосом, полным безысходной тоски, он пробормотал: "Прощай, моя мечта!" – и потащился на семьдесят шестой этаж, оставив Мэдисона искать исчезнувшую команду. О, это был миг величайшей печали.

Глава 5

Несколько часов Мэдисон искал свою команду. И наконец выяснил, что особые приспособления под полом верхнего коридора перенесли их в «тюрьму» на семьдесят шестом этаже. Где они и пребывали в страхе, что их вернут в главную, настоящую, тюрьму Конфедерации, и откуда Мэдисон их в конце концов вызволил.

Смущенный электронщик объяснил, что тоже обманулся: устройства, сказал он, не принадлежали к тому типу, что имели широкое хождение вне сферы деятельности сил безопасности. Из хранилища электронных деталей он извлек одну и, покумекав, продемонстрировал всем: эта, мол, штучка размером с наконечник шариковой ручки, будучи помещена на пути луча микроскопического проектора, создает в воздухе изображения, способные двигаться и издавать звуки. Данная штучка, к счастью, создавала изображение не привидения, а писающего мальчика, и это обстоятельство значительно укрепило моральный дух команды и даже вызвало смех, хоть и жидковатый.

Вместе со всеми смеялся и скалолаз, к тому времени окончательно оправившийся, хотя и сознавал, что люди смеются, собственно говоря, над ним.

Все пришли к единодушному мнению, что генерал Бугель приворовывал государственную собственность и технические устройства, а потому порешили считать его своим парнем. И их совсем не интересовало, почему он это делал: ради развлечения или из желания напугать своих товарищей-офицеров до полусмерти. У Мэдисона была другая теория: изготовители, зная, что Бугель немного с приветом, установили эти устройства в надежде заполучить контракт после того, как клиент выяснит возможности оборудования. Мэдисон заметил, что на щитках, приводящих устройства в действие, значились названия разных фирм-изготовителей. Но вряд ли хоть одна из них работала легально или была хотя бы известна властям, ибо в этом случае устройства давно бы уже изъяли. Но вслух своих подозрений Мэдисон не высказал: люди очень нуждались хоть в каком-то утешении.

Но все хорошо, что хорошо кончается. Команда выспалась. И Мэдисона теперь занимали другие дела.

В брифинг-зале на семьдесят шестом этаже, где генерал Бугель, очевидно, выступал перед своим персоналом, Мэдисон собрал свою банду с одному ему известной целью.

Бывшие зеки выглядели гораздо лучше: мужчины побрились и подстриглись, женщины сделали себе прически и навели макияж. Правда, все они были тощими, но данную проблему могло решить лишь хорошее питание. Лица собравшихся все еще покрывала тюремная бледность, однако несколько дней в солярии быстро придадут коже более естественный цвет. Ну а вонь исчезла!

Повара торчали в дверях, остальные расположились на стульях и скамейках. Мэдисон взгромоздился на трибуну, стоявшую посреди зала, и взгляды присутствующих тут же устремились на него.

– Я сегодня собрал вас всех, – заговорил он, – чтобы объяснить, почему вы, собственно, находитесь здесь. Некоторые из вас, возможно, удивятся, но основа единой команды – это общая цель. Я знаю, некоторых из вас интересует, что же такое "служба ССО". Это не "служба по срочному освобождению заключенных". Просто я назвался работником таковой, чтобы освободить вас.

Слушатели навострили уши. С облегчением узнали они, что попали в руки не к офицеру Аппарата, а к человеку, который, кажется, хочет сказать, что у него другие цели, и, вполне возможно, является криминальным «авторитетом», который пользуется Аппаратом для собственных преступных целей. Популярность Мэдисона росла на глазах.

– На самом деле, – продолжал Мэдисон, – ССО – это "служба по связям с общественностью". Это деятельность, которой теперь займетесь и вы.

Все дружно покивали, но выглядели весьма озадаченными. О такой штуке они и слыхом не слыхивали. Вся их связь с общественностью заключалась исключительно в обмане последней и всяческих измывательствах над ней.

– Поскольку теперь это будет вашей работой, – говорил Мэдисон, – я объясню вам все подробно.

Мэдисон выпрямился, лицо его пылало. Он сел на любимого конька.

– ССО – это одно из благороднейших устремлений человека! – заявил он голосом, более приличествующим для церковной проповеди.

Слушатели оживились. И уставились на оратора во все глаза.

Мэдисон вошел в раж. Голос его сохранял ласкательные нотки панегирика.

– Связь с общественностью – искусство, далеко превосходящее живопись и грубую поэзию.

Аудитория завороженно безмолвствовала.

– Это магия, – разливался Мэдисон, – с помощью которой людям можно внушить любые мысли, это удар по мозгам, заставляющий их изменять свои решения.

– Вот это больше похоже на дело! – выкрикнул громила. – А как нужно бить-то: легонько, чтобы оглушить, или крепко, чтобы насмерть?

Мэдисон одарил его прекрасной улыбкой:

– Бить всегда следует насмерть. Люди загомонили, закивали.

– Ясно, – раздалось множество голосов.

Затем кто-то доверительно, но громко сообщил своему соседу:

– Как раз это и говорил прошлым вечером его помощник Щелк. Он киллер! Один из величайших убийц всех времен!

Все зааплодировали, даже повара у двери. Потом присутствующие встали и стали скандировать: "Гла-ВАРЬ! Гла-ВАРЬ! Гла-ВАРЬ!" Мэдисон знал, что и в какой момент должно происходить на сцене и когда следует заканчивать речь. Он поклонился.

Гвалт постепенно стих.

И тут Мэдисон заметил нечто подозрительное. Щелка не было.

– Где мой помощник Щелк? – громко вопросил Мэдисон.

– В постели, – ответила тел охранительница водителя. – Даже не прикоснулся ко мне. Я не могу делать свою работу. По-моему, он совсем упал духом. О самоубийстве подумывает!

Встревоженный, Мэдисон отправился в апартаменты, присвоенные Щелком.

Щелк лежал, отвернувшись к стене. Похоже, он совсем раскис. Мэдисон тряхнул его за плечо:

– В чем дело?

– Жизнь кончена, – пробормотал Щелк.

– Но почему? – удивился Мэдисон.

Щелк застонал и проговорил трагическим тоном:

– Никогда не отнимайте у человека его мечту! Это смерть!

Мэдисон внимательно посмотрел на него. Все ясно: человеком овладела апатия. Но покуда он в таком состоянии, от него не будет никакого толку. Мэдисон лихорадочно соображал, что делать.

– А нет ли у тебя какой-нибудь другой мечты? Щелк застонал и перевернулся на спину.

– Только одна, но она неосуществима. Мне даже и думать о ней не стоит.

– Что за мечта? Говори, – потребовал Мэдисон.

– Я часто о ней думаю, но всякий раз мне приходится от нее отказываться. Я мечтаю познакомиться с Хайти Хеллер. – Щелк мучительно застонал. – Но у нее миллиарды поклонников. Сквозь такую толпу никак не пробраться. Мне даже билета на ее выступления никогда не удавалось достать. Так что забудьте о том, что я сказал. Нет, жизнь для бедняги Щелка окончилась. – И он снова отвернулся к стене, так тяжело вздохнув, что все его тело содрогнулось.

Мэдисон подошел к окну. Гигантский купол хоумвидения сверкал в лучах предвечернего солнца. В голове у него что-то щелкнуло.

Ломбар пытается найти Хеллера. Мэдисон тоже.

По стеклу побежали воображаемые строчки плана, шрифт «готика», 10 пунктов.

1. Не исключено, что Хайти Хеллер знает, где находится Хеллер-Уистер. В таком случае ее можно как-нибудь по-хитрому заставить рассказать об этом Мэдисону.

2. Если она этого не знает, то у нее, вероятно, имеются связи, которыми она – разумеется, по-глупому – может воспользоваться, чтобы заставить кого-то сообщить ей об этом.

3. Мэдисону надо постараться под каким-нибудь предлогом почаще с ней видеться, чтобы она могла выболтать ему какие-нибудь полученные ею сведения.

Затем вдруг выскочил огромный заголовок (шрифт 22 пункта, все прописными) и, словно знамя, стал реять поперек оконного стекла:

"СОЗДАЙ ИМИДЖ ДО ТОГО, КАК ПОДГОНИШЬ ПОД НЕГО ХЕЛЛЕРА!"

"Уаауу!" Мэдисон подпрыгнул, как жеребенок, и заплясал по комнате. Теперь-то он уж точно знал, как взяться за дело!

– Что, черт возьми, здесь происходит? – испуганно спросил Щелк, видимо, думая, что Мэдисон рехнулся.

Мэдисон подошел к его постели, придал лицу самое серьезное и искреннее выражение и сказал:

– Щелк, если я представлю тебя Хайти Хеллер, ты бросишь думать об ограблениях?

Щелк пригляделся к нему. По серьезному и искреннему взгляду шефа он увидел, что Мэдисон не шутит.

– Придется бросить. Если бы я познакомился с Хайти Хеллер, то уже не смог бы заниматься грабежами. Я бы стал другим человеком!

– Отлично, – сказал Мэдисон. – Тогда по рукам. Если я позабочусь о вашем знакомстве, то с этих пор мы обстряпываем только те делишки, о которых распоряжусь я. Договорились?

Щелк молча кивнул, не осмеливаясь надеяться.

– Превосходно, – сказал Мэдисон. – Вставай и одевайся. Есть одна работенка. – И, будучи в восторге от своего гениального плана, торопливо вышел из комнаты.

Ну теперь-то он точно нашел свой путь! Запах победы уже витал где-то рядом в воздухе! Он мог действительно взяться за дело – за Хеллера!

Глава 6

Первым делом Мэдисон узнал у Щелка имя ювелира-мошенника определенного сорта. Щелк с телохранительницей сели в "Модель 99". Мэдисон вспрыгнул на заднее сиденье.

Машина вылетела из ангара и помчалась по небу, и вскоре вдали появилось расплывчатое пятно Города Трущоб.

– Я лично знаю этого парня, – говорил Щелк. – Он, как и я, – с Калабара. Но нас никогда ничего не связывало. Он богат, я беден. Я грабил дома, он скупал добычу у воров, разорявших гробницы. В свете его считают респектабельным, а что думают обо мне, я тоже знаю: меня поймали и засунули в Аппарат. Он женился на дочери ювелира и теперь владеет "законным предприятием".

Вскоре Щелк указал на площадь, показавшуюся Мэдисону островом посреди моря-гетто.

"Модель 99" приземлилась, и, привлеченные ее шикарным видом, вокруг стала собираться стая крепких с виду улюлюкающих подростков. И тут выяснилось, что телохранительница водителя годится не только для того, чтобы ее лапали. Она тигрицей выскочила из аэромобиля, обзаведясь каким-то образом «жалом», сразу избрала мишенью самого рослого парня и треснула ему оружием по зубам с такой силой, что у него искры посыпались из глаз. Не успел сделать шаг назад, как она ухватила его за руку, закружила вокруг себя так, что ноги его оторвались от земли, и телом, как косой, положила первый ряд хулиганов.

Топот поспешно убегающих ног, эхо стихающих вдалеке криков. Телохранительница засунула «жало» за пояс своей фиолетовой формы, подошла к машине и, открыв дверцу, почтительно поклонилась:

– Осторожней, сэр. Тут мусор.

Если бы Мэдисон не заметил взгляда убийцы, когда она выпрыгнула из аэромобиля, или не услышал торжествующего звериного рыка, с каким она двинула парня «жалом», его могла бы обмануть милая и притворно-скромная улыбка, которую девица демонстрировала сейчас. Теперь телохранительница Щелка казалась самым мягким и добрым человеком, какого вы когда-либо мечтали встретить.

"Ого, – подумал он с удовольствием, – команда у меня – что надо! Может ввести в полное заблуждение!"

Безукоризненно одетый Мэдисон обошел «мусор», коим оказалось бесчувственное тело несчастного малого, и вместе с Щелком направил свои стопы в сторону ювелирного магазина.

Магазин оказался именно таким, каким выглядел: местом продажи дешевой бижутерии, выставленной на витрине за пуленепробиваемыми стеклами и стальными решетками.

Старичок в черной полотняной шапочке с фонариком, снабженным лупой для осмотра драгоценных камней, провел их в заднюю часть магазина, и вскоре гости очутились в богато обставленном кабинете, сильно отличающемся от всего заведения.

Навстречу им из-за стола, сделанного из слоновой кости, поднялся очень толстый человек. Формой своей – этакий овал, лежащий на боку, – его голова сильно смахивала на голову Щелка. Вероятно, то был результат повышенной гравитации на Калабаре.

– Щелкуша, кузен мой, как я рад, что ты еще не в тюрьме. Ой, вы только посмотрите на его фиолетовую форму! Уж не во дворцовой ли ты охране?

– Кузен Боуб, – заговорил Щелк, – тебе следует познакомиться с моим новым начальником Мэдисоном. Мы все еще в Аппарате, но кое-что изменилось.

– Слышал, кузен Щелк, слышал, что Аппарат взял на себя охрану Дворцового города. А твой друг надежный человек?

– Он настоящий уголовник, на все сто процентов, только маскируется. Я за него ручаюсь.

– Ну тогда ладно. Присаживайтесь, друзья мои. Но должен вас предупредить, что мы сильно затоварились. Так что, если вы украли что-нибудь из дворцов, я не смогу дать вам хорошую цену.

– Прекрасно, – сказал Мэдисон и сел. – Но, видите ли, Боуб, мы покупаем, а не продаем.

– Хо-хо, кузен Щелк, мы все-таки выбились в люди! – развеселился Боуб.

– Сэр Боуб, – сказал Мэдисон, – вероятно, когда вы принимаете краденные драгоценные камни, вы по-новому ограняете их и сажаете в другую оправу, чтобы их нелегко было узнать?

– Да, это верно. Но ценные камни имеют такой размер, что их индексы рефракции известны, и нам приходится быть очень осторожными.

– Сэр Боуб, – продолжал Мэдисон, – я знаю, что вы человек осмотрительный. Мне нужен совершенно сногсшибательный камешек в совершенно сногсшибательной оправе, подобный которому раньше еще не видели и который не узнают.

– Ага! – воскликнул Боуб. – Вы говорите об "Оке Богини"!

– Раз у него есть имя, – сказал Мэдисон, – то он, наверное, известен.

– А вот и нет! – возразил Боуб. – Не может он быть известен, не может! Ведь я только что, сию минуту, придумал ему название.

Мэдисон восхищенно рассмеялся. Перед ним был некто, с кем он мог делать дела, и почти в духе своей профессии.

– Несколько лет назад, – начал рассказывать Боуб, – на Калабаре, где все очень большое, несколько воров проникли в очень древнюю доволтарианскую гробницу. До того времени о ней ничего не знали, чего нельзя сказать о самих ворах. По их следу шла полиция, их поймали, а содержимое гробницы инвентаризировали и причислили к национальным сокровищам. Воров взяли под стражу и отправили на допрос, но аэровагон унесло ветром, и он врезался в горный кряж высотой сто тысяч футов – на Калабаре все такое здоровенное, – так что им пришел конец. Однако один вор улизнул – еще у гробницы. Полиция так и не узнала, что он существовал. – Он глянул на Щелка и, озорно подмигнув, добавил: – Тем вором был я.

Боуб откинулся на спинку кресла и предался воспоминаниям.

– Эх, вот было времечко! – воскликнул он. – У меня был целый мешок камешков, не числящихся ни в каких каталогах и списках. Я проматывал их один за другим, а с ними и свою чудесную юность. – Он вздохнул. – Но было это семьдесят лет назад. Ушла моя юность.

Он поднялся, ушел в другую комнату, где находилась сложная система сейфов, и вскоре вернулся с небольшой сумочкой из шелка. Он положил ее на стол и снова опустился в кресло.

– В той добыче был один камень, от которого я никак не мог избавиться. Я даже показывать его никогда не осмеливался. Сказать, что нашел его на дне реки, я не мог, потому что он был уже огранен. Вас я тоже предупреждаю: если вы вздумаете продать его, вам будут задавать вопросы – уж слишком он бросается в глаза. Берите, если он вам подходит, вот он.

Он открыл сумочку. Внутри, среди шелка, сияло сокровище размером с яйцо. Мэдисон придвинулся ближе и, словно будучи не в силах поверить своим глазам, заморгал.

– Я не знаю, как древние создали эту вещь, – говорил Боуб. – Не знаю даже, натуральная она или искусственная. Но вы смотрите на изумруд, целиком заключенный в бриллиант. Изумруд идеального цвета и имеет только один изъян. Бриллиант – бело-голубой, совершенной формы. И я не смогу продать вам эту вещь, если только вы не дадите мне абсолютной гарантии, что сможете внятно объяснить, откуда она у вас.

– Я гарантирую, – успокоил его Мэдисон. – Как бы вы оправили этот камень?

– Он слишком велик, чтобы быть чем-нибудь еще, кроме как главным украшением короны или подвеской. Исходя из только что выдуманного мною названия, я бы сказал, что его можно заключить в овальную оправу – каменную, оплетенную золотом, наподобие открытых глаз с тонкими нитями из алмазных включений для имитации ресниц сверху и снизу. И мы подвесим его на широкой цепи из золотой сетки. Камешек-то, знаете ли, тяжелый – ну-ка, возьмите в руку.

– А вы можете поместить его на ободок из плетеного золота, чтобы его можно было надеть на голову? – полюбопытствовал Мэдисон.

– Ух ты! – воскликнул Щелк. – Вот это блеск!

– Сколько времени уйдет на работу? – спросил Мэдисон. – Мне желательно побыстрей.

– О, этим мог бы заняться мой старикан. Золотую сетку сплести нетрудно. Два дня.

– Хорошо, – согласился Мэдисон. – А теперь насчет цены…

– Ох, это память о моей канувшей в прошлое юности, – с хитроватым видом замялся Боуб. – Ну, скажем, сто тысяч кредиток.

Мэдисон перевел названную сумму в доллары. Что-то не слышал он о существовании камня стоимостью в два миллиона долларов. Актер по имени Ричард Бартон подарил актрисе по имени Лиз Тейлор один из прекраснейших на Земле драгоценных камней, и хотя Мэдисон об этом только читал, однако полагал, что стоимость его составляла где-то около полутора миллионов долларов. И он не собирался подтверждать эту сделку своим удостоверением. Слишком рискованно.

Тут, однако, на помощь ему пришел Щелк.

– Э, кузен Боуб, а я-то считал тебя другом. Ты же прекрасно знаешь, что тебе никогда не сбыть с рук этой штуки. И вот я привожу тебе покупателя, а ты прогоняешь его из магазина дубиной. Ведь я даже не возьму своих десяти процентов, которые причитаются мне за посредничество. Пять тысяч кредиток – и по рукам.

– И думать не хочу, – отказался Боуб.

– Послушай меня, кузен, – настаивал Щелк, – мы же одна семья, разве забыл?

Боуб вздохнул:

– Ладно, тридцать пять тысяч – и ни кредиткой меньше! Плюс за оправу и ободок.

– Тридцать тысяч вместе с оправой и ободком, – предложил Щелк.

– Нет! – взвизгнул Боуб.

– Двадцать тысяч, – сказал Щелк.

– Нет! Нет! – прокричал Боуб. – Ты же только что предлагал тридцать!

– Продано, – спокойно сказал Щелк. – Выдайте ему деньги, шеф.

Вскоре после этого, шагая к аэромобилю, все еще находящемуся под надежной защитой телохранительницы водителя, Мэдисон признался:

– Вот уж не знал, что ты брал десять процентов со всего, что я тратил!

– Умучаешься, чтобы собрать эти комиссионные, – ответил Щелк. – К тому же я только что сэкономил вам семьдесят тысяч кредиток, значит, я этого стою. Но на этой сделке я ничего не заработал. Ни на чем связанном с Хайти Хеллер наживаться я не буду. Она для меня священна! "Око Богини" – ей это подходит идеально! Теперь я и впрямь начинаю верить, что все-таки познакомлюсь с ней!

Мэдисон усмехнулся, забираясь в машину. У него-то для Хайти Хеллер было припасено еще кое-что, помимо "Ока Богини".

Глава 7

Спустя два дня Мэдисон отправился в путь, чтобы увидеться с Хайти Хеллер. Щелк постригся и выбрился чуть ли не до костей. Он отчистил "Модель 99" так, что, как сказал один из уголовников, ангелы на четырех ее углах просто визжали. Телохранительнице он строго приказал оставаться дома. Со стороны могло бы показаться, что он идет на величайшее дело своей жизни: энергия в нем так и бурлила.

Мэдисон надеялся, что и сам выглядит что надо. Он тосковал по аккуратному земному костюмчику – рабочей своей одежде. Здесь он выбрал строгую сорочку серо-стального цвета и брюки. Костюм этот, хоть и лишенный всяких украшений, блестел и переливался так, что становилось ясно – стоит он целое состояние. Однако пышные рукава вызывали у Мэдисона беспокойство: ими он, сам того не ожидая, может запросто смахнуть со стола вещь. Поэтому ему пришлось с полчаса попрактиковаться в умении осторожно протягивать руку за тем или иным предметом. Волосы свои он сначала растрепал, нанес на них немного косметического средства, а потом зачесал щеткой так, что они заблестели. Потом он попрактиковался в изображении на лице своей самой любезной и искренней улыбки, для чего торчал у зеркала больше часа.

Но это было еще не все, что он сделал, дабы подготовиться. Он заставил автора жутких историй вкалывать целые сутки. А один из репортеров, исключенный из Королевской Академии искусств, написал небольшое стихотворение.

Музыкальное образование Мэдисона должно было быть широким, но таковым не стало. Его мать, когда ему стукнуло восемь лет, вздумала готовить его к карьере пианиста. До двенадцати лет над ним усердно трудилось множество учителей. Последний, подобно всем своим предшественникам, застукал Мэдисона за исполнением музыки в стиле рэгтайм в то время, когда ему следовало разучивать концерт строго классического характера. Учитель крепко отхлестал его по попке. Мать мальчишки не могла этого потерпеть: учитель был тут же уволен, и Мэдисон закончил свою музыкальную карьеру с горящей задницей. Он лишь надеялся, что сможет вспомнить кое-что, чтобы не опростоволоситься. Ведь он будет разговаривать с прекрасно образованным музыкантом. От деталей в таком большом «деле», как это, зависело все.

Договориться о встрече оказалось проще простого. Домашний секретарь Хайти ответил по видеофону из ее дома: она жила на Холмах Роскоши. Мэдисон сказал, что должен кое-что передать Хайти от брата, Джеттеро Хеллера.

Секретарь передал сообщение, и откуда-то издалека послышался голос Хайти: "Он знает, где находится Джеттеро? Конечно, мне бы тоже очень хотелось узнать".

Мэдисон сразу же сообразил, что Хайти этого не знает.

Сразу же, без задержки, он перешел ко второму пункту своего плана поисков Хеллера-Уистера для Ломбара, после чего решил заняться созданием его имиджа.

– Скажите своей госпоже, что я не могу передать ей своего сообщения по видеофону: ее брат велел мне пересказать все при личной встрече. Я офицер Аппарата в командировке на хоумвидении. Зовут меня Дж. Уолтер Мэдисон.

Ему живехонько назначили свидание, и вскоре он уже летел в теплых лучах солнца, чтобы приземлиться в поместье Хайти Хеллер.

Впечатление было сильным! Ее поместье занимало несколько акров на вершине холма. С такой высоты, точно с крыши небоскреба, открывался вид на многие мили, чему не мешали соседние здания – их не было, – и можно было видеть пониже другие прекрасные поместья. Место для ангелов – все, вплоть до проплывающего мимо клочка облака! По крайней мере, именно об этом напевал Щелк, сажая "Модель 99". И очень, бедняга, разочаровался, увидев вместо Хайти ожидающего гостей домашнего секретаря.

– Леди вас ждет, – сказал секретарь. – Она в беседке. Я вас провожу.

Мэдисон велел Щелку оставаться возле машины и последовал за человеком в черном костюме по извилистой дорожке. Первым, что поразило Мэдисона, были деревья с множеством певчих птиц, изливающих свои чувства в мелодиях и созвучиях.

– Как же вам удается держать здесь птиц? – спросил он у секретаря.

В этот момент две птицы с пышным оперением слетели вниз и исследовали чемоданчик в руке Мэдисона, после чего затрепетали перед его лицом, как бы в чем-то его обвиняя или порицая.

– Да мы и не держим, – отвечал секретарь. – Просто рука не поднимается выгнать их отсюда. Иногда они слышат музыку из часовни и слетаются сюда издалека, со всех сторон, чтобы попеть вместе с Хайти. И всегда кружат возле нее, когда она выходит на прогулку.

Мэдисона поразило еще и отсутствие охраны. Даже секретарь не был вооружен, судя по тому, что его плотно облегающая одежда не имела красноречивого утолщения. Ни после приземления, ни позже гостя не попросили предъявить удостоверение. А ведь он мог быть кем угодно, даже наемным убийцей. Никто даже не попросил его раскрыть чемоданчик. Какая небрежность! Но очень может ему пригодиться. Для пущей уверенности он все же полюбопытствовал:

– Неужели у вас нет сторожей, всякой там сигнализации и прочего? Мне становится страшновато за вашу хозяйку.

Секретарь весело хмыкнул:

– У леди Хайти пятнадцать миллиардов поклонников, которые разорвут на куски всякого, кто вздумает ее обидеть. А кто осмелится хоть пальцем прикоснуться к сестре флотского героя Джеттеро Хеллера? Только сумасшедший мог бы лишь покоситься на нее, а вы – это совершенно ясно – не принадлежите к их числу.

"Итак, никаких средств защиты", – отметил про себя Мэдисон.

Они пришли к беседке, через золотистую решетку которой струились солнечные лучи.

Хайти сидела за столом над листом с нотами – возможно, учила наизусть слова песни. Завидев гостя, она подошла к двери и протянула ему руку.

Мэдисон вздрогнул. Никогда в жизни он не видел такой красавицы. На ней был свободного кроя халатик, переливающийся всеми оттенками зеленого. Волосы ее были того же цвета, что и у Хеллера, но, пышные и вьющиеся, они напоминали сияющий нимб. Глаза цвета электрик вызывали у человека очень теплое чувство.

А аура ее присутствия, казалось, придавала дню больше яркости и благодати.

Мэдисон вышел из минутного транса, взял в ладонь ее руку, наклонился, чтобы поцеловать, но ощущение руки было настолько божественным, что едва не парализовало его. О да, это действительно была Хайти Хеллер. Даже трехмерные экраны хоумвидения не могли достоверно передать ее красоты и обаяния. На мгновение Мэдисону показалось, что сейчас он помимо своей воли встанет перед ней на колени.

Все еще склоняясь над золотистыми ноготками, он вызвал на своем лице самую любезную и чистосердечную улыбку. Он был очень рад, что попрактиковался. Присутствие этой женщины чуть не вышибло из него весь дух. Более того, на какое-то мимолетное мгновение, из-за чистого восхищения ею, он почувствовал угрызения совести оттого, что явился к ней со своими тайными планами. Но это быстро прошло, и он снова стал самим собой.

Грациозно взмахнув рукой, Хайти предложила ему сесть, а сама снова забралась в кресло-качалку. Как только она уселась, Мэдисон примостился на краешке предложенного ему кресла. Пятна солнечного света, окружавшие ее сиянием, мешали ему, затрудняли переход к делу.

Но Мэдисон упрямо держался за свою улыбку, не спускал ее с лица.

– Извините, мне показалось, будто я совсем-совсем дома. Джеттеро так часто говорил мне о вас, что у меня теперь такое чувство, будто я знаю вас давным-давно.

Она улыбнулась:

– О, мы с Джеттеро всегда были очень близки. Он такой замечательный человек.

– Один из прекраснейших парней, когда-либо живших на свете, – поддержал ее Мэдисон.

– Возможно, самый прекрасный и благородный из всех живущих, – дополнила Хайти.

– Принц среди принцев. Благословляю тот день, когда он одарил меня своей дружбой.

– Стало быть, вы его хорошо знаете?

– О, мы жили с ним душа в душу, – фантазировал Мэдисон. – Зачастую я просто теряюсь, когда он говорит мне, как сильно мне доверяет. Когда все вокруг так черно, как это здорово – знать, что у тебя есть такой замечательный друг, как Джеттеро. Не представляю, что бы я делал без него.

– Я всегда чувствовала, – сказала Хайти, – как мне здорово повезло, что у меня такой брат.

– И такое будущее! – добавил Мэдисон.

– Во Флоте нет ни одного молодого офицера, который не пытался бы соревноваться с ним.

– О, он дойдет до самых больших чинов, – предсказал Мэдисон. – Успех ему обеспечен.

– Его начальники очень верят в него.

– Я уверен, что он достигнет всемирного признания. В сущности, он заслуживает всего, что можно для него сделать.

– Правда, заслуживает, – поддержала его Хайти. – С детства я чувствовала большую уверенность, когда знала, что он рядом. Я всегда считала себя одной из самых везучих на свете девушек оттого, что являюсь его сестрой.

– А я считаю себя самым везучим на свете парнем оттого, что являюсь его другом.

– У вас действительно имеется весточка от него? – оживленно спросила Хайти.

– Даже кое-что поинтересней, – сказал Мэдисон. – Собственно, он заставил меня поклясться честью, что я обязательно увижусь с вами лично и передам вам от него вот этот подарок.

Он открыл чемоданчик, извлек оттуда большой футляр, в каких держат драгоценности, и сказал, подавая Хайти с поклоном:

– От вашего брата, с любовью.

Она открыла футляр. Упавший внутрь солнечный свет рассыпался на тысячу цветных осколков. В новой оправе, вставленной в сплетенный из золотых прядей головной убор, камень был так красив, что у нее захватило дух. Она никогда еще не видела ничего подобного: изумруд, заключенный в чистейшей воды бриллиант.

Она надела убор на голову, и сокровище так засияло, что солнечный свет в беседке словно взбесился. Хайти взяла зеркальце и глянула на себя. Затем сняла украшение с головы и восхищенно разглядела его. Когда жилка на ее дивной шейке запульсировала ровнее, она перевела взгляд на Мэдисона и спросила:

– Где же он достал такое? Это, небось, стоило ему жалованья за десять лет службы!

– О нет, он его не покупал, – сказал Мэдисон. – Это длинная история. Камень называется "Око Богини". Джеттеро такой храбрый и внушает такое уважение, что Ага-Хан подарил ему эту вещь, когда Джеттеро спас жизнь его сыну.

– Вот как? – воскликнула Хайти. – Расскажите!

– Видите ли, Джеттеро придавал этой истории такое небольшое значение, что довольно скупо рассказал мне о ней. Он никогда не хвастает.

– Как это на него похоже, – подхватила Хайти.

– Но она попала на страницы газет. Сын Ага-Хана охотился на тигра – этот зверь очень опасен, – а Джеттеро случилось пролетать мимо. И он спас сына Ага-Хана прямо из лап тигра, голыми руками.

– О! Какой риск!

– Ну, Джеттеро храбрости не занимать. Но, знаете, он такой скромник, что могу поспорить: когда вы с ним увидитесь, он даже не заикнется об этом подвиге. Может, просто посмеется и скажет, что такого с ним никогда не случалось.

– Точно, это мой брат. Продолжайте.

– Он так не любит получать заслуженных похвал, – вдохновенно врал Мэдисон. – И когда Ага-Хан подарил ему в знак благодарности эту фамильную драгоценность, так, вы знаете, Джеттеро даже покраснел. Да-да, покраснел. Я был при этом и видел своими глазами. Он сунул подарок в карман и шепнул мне: "Вернул бы его назад, да вот только Хайти он, я думаю, понравится".

– О, как мило.

– Но таков уж Джеттеро, – продолжал Мэдисон. – Еще он сказал, когда брал с меня обещание вручить вам эту вещицу прямо из рук в руки, если я окажусь на Волтаре, вот что: "Скажи ей, что я выиграл этот камешек в кости, и еще скажи, что это пустяк, за который ей не стоит меня благодарить". Но я никогда бы не смог заставить себя соврать вам. Вот и сказал правду. Только не говорите ему, он меня убьет!

– Но как же так, я ведь должна поблагодарить его.

– О, об этом я уже подумал. Наденьте украшение на свое следующее выступление по хоумвидению и, не говоря о том, как этот камень ему достался, чтобы не смущать его, а также не разоблачить меня как нарушителя обещания, небрежно скажите, что это подарок вашего брата Джеттеро, и посвятите песню ему и всем его братьям офицерам, служащим во Флоте. И спойте песню о дальних краях и любимых на родине, а затем скажите, что не знаете, где сейчас ваш брат, и жаждете получить от него весточку и поблагодарить его за подарок. И его братья офицеры, услышав это, захотят помочь вам и сообщат, где он находится. Я уверен, что они завалят вас письмами. Они будут рады освободить вас от беспокойства за судьбу брата.

– О, это замечательная идея. Но вы же недавно видели его. Разве вы не знаете, где он?

– Увы. – Мэдисон печально покачал головой. – Мы с ним устроили прощальную вечеринку друг для друга. Нас ждали разные дороги. И только после отлета его корабля я вдруг сообразил, что он не сказал мне, куда направляется. Но это неважно. Важно то, чтобы вы перестали волноваться. Поэтому я написал для вас эту маленькую записку, чтобы вы могли воспользоваться ее строками и найти его и выразить ему свою благодарность.

Хайти прочла записку.

– Ну что ж, довольно мило.

– Вы и мне могли бы дать знать о нем, – сказал Мэдисон. – Я беспокоюсь. Слишком уж он смел. И к тому же мне его, конечно, очень не хватает.

– Что ж, – сказала Хайти, вставая, – я вам очень-очень благодарна за то, что вы принесли мне его подарок.

Мэдисон тоже поднялся:

– О, это еще не все, что я вам принес.