Злодейство Торжествует

Глава 1

Первый раз Мэдисон "метнул кости" в тот момент, когда Солтен Грис занял свое место в многолюдном судебном зале.

Лорду Терну пришлось уступить многочисленным просьбам как собственных офицеров охраны, так и многих газет и полиции, которые в один голос твердили, что предотвратить беспорядки можно будет только в том случае, если общество станет получать подробнейшую информацию о ходе судебного разбирательства. Все отмечали, что нет ни законов, ни правил, запрещающих это, что это только новаторская идея. И лорд Терн скрепя сердце согласился допустить публику в зал суда.

Стоявший за этой кампанией Мэдисон о большем и мечтать не мог.

Самый просторный судебный зал старинного замка был забит народом от возвышения до входных дверей. Даже к контрфорсам приделали помосты. Серые камни стен хмуро взирали на шеститысячную толпу, набившуюся туда, где следовало бы стоять всего лишь четырем тысячам человек. Сквозь высокие окна в помещение проникали широкие лучи солнца, в которых плясали пылинки.

Хоумвизионщики пребывали в исступленном восторге. Прежде никогда не допускавшиеся в зал судебных собраний, теперь они метались с места на место, наводя на лица присутствующих камеры, тыча им в рот микрофоны, приказывая людям поглядеть то туда, то сюда, сталкиваясь то и дело с газетными фотографами и спотыкаясь о репортеров.

Лорд Терн понапрасну колотил своим жезлом, официальным символом судейской власти, в висящий на помосте гонг. Он был в состоянии, близком к отчаянию: это событие показывали по всему Волтару и с небольшим опозданием – по всей Конфедерации. Он не сомневался, что у людей обязательно сложится впечатление, будто судебное заседание под его началом проходит очень беспорядочно. Собравшиеся напоминали торговцев-разносчиков, во всю глотку предлагающих свои товары: как ему хотелось, чтобы они, черт их побери, замолчали.

Главный клерк принес ему электронный мегафон, и только тогда у лорда Терна появилась надежда, что его услышат. Он поднес его к гонгу и нанес по последнему мощный удар жезлом. Оглушительный звук заставил толпу приумолкнуть.

– Заседание суда объявляется открытым! – прогремел лорд Терн. – Если заключенный Солтен Грис займет место подсудимого, я смогу зачитать обвинения!

Моментальная тишина.

Солтен Грис сидел на скамье в наручниках в окружении трех адвокатов, которых ему нашла Пратия Тейл-Грис.

Грис рассчитывал, что на суде он будет в серой форме офицера нестроевой службы, но его заставили одеться в черную форму полковника Батальона Смерти. Он возражал, но его адвокаты сказали, что выбора у него нет. Пришлось ему даже напялить на руки пару алых перчаток.

Солтена Гриса разбирал страх: вдобавок ко всему прочему он боялся выступать публично.

Трое адвокатов старались выглядеть уверенно, успокаивая подзащитного своим видом. Это были давно уже не молодые люди; двое служили судьями во внутренней полиции, а третий – палачом лорда. Грис им не доверял. Но ему объяснили, что для защиты в суде на Волтаре на большее рассчитывать не приходится, и хотя он согласился взять их в защитники, все же не верил, что они на его стороне: ведь у истоков дела стоял Мэдисон.

Его очевидное нежелание занять огороженное для подсудимого место вызвало у собравшихся целый шквал агрессивных высказываний, и адвокаты поспешили подтолкнуть подзащитного вперед, а охранники просто потащили под руки. Звенящего ручными кандалами Гриса водворили на возвышение, и он моментально стал центром внимания присутствующих. Крики ненависти летели в него, как снаряды, пыльный луч солнца из высокого круглого окна ослепил его. Грис был смущен и напуган.

Снова поднеся микрофон к гонгу, лорд Терн ударил в последний, призывая к тишине.

Потом поправил на себе алую мантию и подался в своем массивном кресле к Грису:

– Вы Солтен Грис, офицер Аппарата координированной информации. Подтвердите, если это так.

Грис напряженно сглотнул слюну и кивнул. Терну очень хотелось поскорее покончить с формальностями.

– Вы обвиняетесь, – сказал он, – в двоеженстве – преступлении, совершенном в этой тюрьме. Вы можете сделать любое заявление перед тем, как будет вынесен приговор.

Грис сделал глубокий вздох, потрясший все его тело. Это преступление каралось смертной казнью. Он не представлял себе, как сможет выпутаться. Крошку в суде он не заметил; похоже, у нее имелись документы, свидетельствующие о предыдущих браках, которые уже переданы судье. Судя по всему, его песенка точно спета.

Заметив, что он медлит с ответом, публика снова выразила свое неудовольствие свистом. У зрителей отобрали оружие, но к нему не причислялись опустошенные банки из-под чанк-попса и сладкие палочки. В сторону Гриса полетело несколько подобных снарядов. Он уяснил, что не пользуется любовью народной. Ему стало не по себе.

Лорд Терн снова ударил в гонг, чтобы восстановить порядок. Это заставило Гриса вздрогнуть. И вдруг – идея! Он скажет то, что велел ему Мэдисон.

– Я обвиняю, – прокричал Грис, – Джеттеро Хеллера! Он – причина моих преступлений!

Чего-чего, но такого многочисленная публика уж совсем не ожидала услышать. Внезапно в зале суда наступила такая тишина, что, наверное, можно было услышать, как на пол упала пылинка.

Лорд Терн распрямился в кресле и растерянно моргнул.

– Одну минуту, – заговорил он. – Джеттеро Хеллер – офицер его величества. Он заключил вас в тюрьму. Но мы разбираем не это дело. Вы обвиняетесь в обманном и незаконном двоеженстве – преступлении, совершенном в этих вот стенах.

Грис приободрился. Его же еще не осудили. Все адвокаты кивали ему. И он проорал:

– Я обвиняю Хеллера, и все!

Зал переполошенно загудел.

Голосом, в котором звучали нотки недоверчивого удивления, лорд Терн переспросил:

– Вы обвиняете его в том, что он заставил вас пойти на двоеженство?

Грис посмотрел на адвокатов. Те кивали ему. На скамье у них за спиной улыбался Мэдисон.

– Именно так, – сказал Грис. – Он отказался подчиняться приказам. Он стал совершенно неуправляемым. Джеттеро Хеллер поставил меня в такое положение, когда, чтобы защититься, я мог только жениться еще раз.

Гул в зале усилился, угрожая порядку. Лорд Терн снова ударил в гонг.

– Секретарь, – обратился он к своему писцу, сидящему за столом пониже, – обвиняемый преднамеренно уводит суд в сторону. Уберите эти замечания из протокола.

Но Мэдисон заулыбался еще шире. Слова Гриса можно было выбросить из протокола, но их уже транслировали по хоумвидению на весь Волтар, и скоро о них узнает вся Конфедерация.

Самый старший из адвокатов Гриса, один из двух бывших судей внутренней полиции, встал.

– Ваша светлость, – обратился он к Терну, – мы принимаем обвинение в двоеженстве, имевшем место в вашей тюрьме, но желаем доказать, что оно было совершенно обоснованным.

– Что?! – вскричал Терн.

Старый адвокат продолжал:

– Чтобы прояснить этот момент, нам придется представить большое число свидетелей. Они засвидетельствуют различные преступления и ситуации, составляющие фон обвинения, и, когда мы подойдем к концу разбирательства, я уверен, вы согласитесь, что смягчающие обстоятельства достаточно весомы для признания нашего подопечного невиновным.

– Не вам судить, каково будет мое решение! – проревел лорд Терн. И увидел наведенные на него камеры хоумвидения. "Не следует, – мелькнула у него мысль, – показывать себя с дурной стороны, будто я безрассуден или предубежден". – Однако, – проговорил он с тяжелым вздохом, – представьте своих свидетелей, и мы их допросим.

И без того приподнятое настроение Мэдисона воспарило до небес. Получилось точно так, как он задумал и на что надеялся. Он осуществил мечту агента ССО. Он чуть не разразился ликованием. Перед его мысленным взором потекли мили и мили заголовков наподобие ревущей реки из самых черных чернил.

И все – о Хеллере!

Глава 2

Суд, который по волтарианским нормам должен был длиться десять минут, искусственно затягивался благодаря заботливым наставлениям Мэдисона и продолжался по-земному дни и недели, и он надеялся, что разбирательство протянется и на месяцы. О нем кричали газетные заголовки, его часами транслировали по хоумвидению.

Двое бывших судей из полиции видали на своем веку самые невероятные увертки и околичности, изобретенные десятками тысяч подсудимых, а сидевшие в тюрьме располагали кучей времени, чтобы все как следует обдумать перед судом. Да и старый палач наслушался от охваченных ужасом жертв и измученных страданиями семей всяческих жалобных просьб и хитрых уверток. Все шло на пользу Грису.

Основная тактика защиты тем не менее оставалась в принципе той же самой.

Свидетели, вызванные защитниками Гриса, занимали положенное место. Каждый в деталях предъявлял неопровержимые ужасающие свидетельства преступности Гриса. Хотя многие из этих деяний уже фигурировали в газетах до суда, здесь их демонстрировали, разыгрывали и по многу часов обсуждали, каждое в отдельности, до выявления самой грязной и жуткой детали, чтобы уж ничего не оставалось на долю воображения. Отыскивали и приволакивали жертвы. Даже эксгумировали трупы, и зал наполнялся вонью.

Грис становился все более самоуверенным, даже дерзким. Когда спустя день-два, а то и три, посвященных разбирательству его преступления, его снова заставляли занять место подсудимого, он признавался, что факты верны, что он это сделал и что как служащий Аппарата признает себя виновным, но каждый раз уточнял свое заявление, объявляя: "Сделать это меня заставил Джеттеро Хеллер. Это все из-за него".

Заголовки, заголовки, заголовки, часы и часы показа по хоумвидению. День за днем. Неделя за неделей. Общественное возмущение офицером Аппарата дошло до того, что лорд Терн вызвал на время танки и поставил их перед всеми воротами. Ежедневно не только зал суда до отказа забивался народом, но и весь холм, на котором располагался замок, заполоняли зрители. Для утоления информационной жажды народа работали все хоумвизоры на Волтаре.

Не раз лорд Терн обращался к защитникам Гриса с вопросом: "Каким образом, во имя всего святого, такое очернение вашего подзащитного будет способствовать его освобождению?"

Адвокаты спокойно игнорировали озадаченность Терна. Они просто-напросто продолжали выносить на рассмотрение суда все новые и новые преступления своего подопечного. Грис продолжал признавать себя виновным в них, всякий раз утверждая, что Хеллер явился причиной его злодеяний. И так это шоу тянулось дальше.

Весь Флот начало трясти от негодования. Обвинения со стороны «алкаша», который сидит себе преспокойно в своем черном мундире полковника Аппарата и ухмыляется, да еще постоянно обвиняет офицера Королевского Флота – и не кого-нибудь, а Джеттеро Хеллера – и при этом вовсе не объясняет, как или почему заставил он его это сделать, переполняло чашу терпения служащих Флота.

Суд собирался только по утрам, и однажды днем Мэдисон получил от Ломбара Хисста требование срочно явиться в резиденцию Аппарата в Правительственный город.

Он прилетел туда, но патруль увел его от главного входа к другой боковой двери. И все же он заметил, что делается на площади: она была забита машинами флотских штабистов с адмиральскими вымпелами.

Ломбар Хисст находился в подземной комнате, под своим офисом. Он встретил Мэдисона в тот же момент, как агент ССО вышел из аэромобиля.

– Требуется твоя помощь, – сказал возбужденный Хисст. – Там наверху ко мне депутация. Самые старшие флотские офицеры. По численности Флот превосходит Аппарат – десять к одному, а то и больше. Они очень недовольны тем, что говорит Грис! А вдруг они взбунтуются?

– Не волнуйтесь и послушайте меня, – сказал Мэдисон спокойным, умиротворяющим голосом, – это лишь проблема ССО, а мы действуем весьма успешно. Наша деятельность основывается на трех китах: Достоверность, Двойственность и Доверительность. Достоверность у нас есть, это точно: каждый день все газеты отдают нам свои первые полосы, а показ по хоумвидению – просто блеск. Депутация эта – жизненно необходимая Двойственность. Без этого мы никак бы не могли обойтись. И, наконец, все, что нам нужно добавить, – это максимум Доверительности.

– Вот она-то и начинает колебаться, – сказал Ломбар. – Причем моя.

– О нет, нет, нет, – возразил Мэдисон, – это все входит в план. Вот она, ниспосланная свыше возможность для создания имиджа. Этим вы можете поднять доверие общества к вам до самых звезд! Это еще один замечательный шанс прослыть сильным человеком! Человеком, шутки с которым плохи! Дайте-ка мне один из бланков с подписью, которые мы получили от Великого Совета. Я пошлю за своей съемочной группой. Пусть ваши адмиралы немного подождут, пока я устрою это дело.

Успокоившись, Ломбар сделал, как ему было сказано.

Часом позже он стоял в своем пещерном офисе перед камерами съемочной бригады Мэдисона, высокий, в своем красном обмундировании, и грозно взирал на депутацию в синем.

Пользуясь заготовленной Мэдисоном речью, Ломбар Хисст грозно заорал прямо в изумленные лица офицеров старшего ранга, которым даже не предложил сесть:

– Вы явились сюда с жалобами по поводу заявлений заключенного Гриса! Так знайте же, что он не является представителем Аппарата! Офицеры, служащие в Аппарате, – это безукоризненно честные и порядочные люди. Чего не скажешь о флотских офицерах. Вы осмелились подвергнуть сомнению то, что приказано мной, диктатором Волтара. Поэтому пусть знают все, что по распоряжению Великого Совета, подписанного его членом – лордом Флота, немедленно вступает в действие следующий устав: а) офицерскому и рядовому составу Флота запрещается упоминать имя Джеттеро Хеллера; б) офицерскому и рядовому составу Флота запрещается дурно отзываться об Аппарате; в) офицерскому и рядовому составу Флота запрещается в любой форме жаловаться на меня, Ломбара Хисста, или обсуждать какой-либо из издаваемых мною – неважно как и где – приказов; г) офицеры Флота обязываются отдавать честь любому офицеру или рядовому служащему Аппарата; д) всякий нарушитель данного устава будет наказан лишением годового жалованья.

Депутация свободна. Немедленно убраться отсюда! Седоголовый адмирал, весь в золотых орденах, выступил вперед:

– Хисст, мне даже отсюда видно, что на вашем приказе отсутствует королевская печать. А потому он не подлежит исполнению, поскольку не имеет силы.

Хисст выпрямился, грозный, весь в красном. Камеры совершили наезд.

– Вы, сэр, только что дважды нарушили пункт «в» данного устава. Вы подвергли сомнению отданный мною приказ, и так нагло ворвавшаяся ко мне депутация все еще не ушла! Поэтому, и он потянулся к столу за другим приказом, только что отпечатанным Мэдисоном на всякий случай, – весь Флот переводится на казарменное положение на своих кораблях и базах, и данный приказ обязывает Армию провести его в жизнь. А теперь отдайте честь и уходите!

Они не отдали честь, но ушли.

Съемочная бригада вышла за ними, чтобы снять, как они садятся в аэромобили.

Ломбар пришел в исступленный восторг:

– Они подчинились! Ты видел их лица, Мэдисон? Они почти побагровели! Но смирились! Пожалуй, я смогу заменить ими силы Аппарата на Калабаре и серьезно приступить к организации вторжения на Блито-ПЗ!

– О, разумеется, – поддакнул Мэдисон. – Сегодня вы сделали гигантский шаг вперед к овладению властью и короной.

– Уж это точно, – согласился Ломбар, расправляя плечи. – Когда мы захватим Роксентера и снова возведем его на трон, я непременно ему скажу, какой ты воистину великолепный помощник, Мэдисон.

Мэдисон ухмыльнулся.

Он был сливками над всеми остальными сливками.

Да, славным будет его возвращение на родину, славным.

Просто ему потребовалось убедиться, что дело свое, связанное с Хеллером, он закончил.

Глава 3

Мэдисон понимал, что пора хоть немного продвинуться дальше. Согласно его записям, он до сих пор в творившемся судебном разбирательстве пользовался методом ССО, известным под названием "Создание враждебных ассоциаций".

День за днем, по ходу накопления судом ужасающих фактов, лорд Терн требовал от адвокатов Гриса, чтобы они сообщали ему, какое отношение то или иное преступление имеет к Хеллеру. Теперь всякий раз, когда Грис признавал себя виновным, заявляя, что сделал «это» из-за Хеллера, лорд Терн непременно требовал объяснить, каким образом это связано с предъявленным Грису обвинением и при чем тут Джеттеро Хеллер. Но защитники Гриса здорово поднаторели в таких делах и, пользуясь той или иной зацепкой в законе, настаивали на представлении дела во всей полноте, прежде чем давать объяснения существенности деталей. В свое время, торжественно обещали они лорду Терну, откроется, каким образом обвинение Гриса в двоеженстве связано с Хеллером.

Образ Хеллера в глазах публики начал окружаться таинственностью. Теперь пришло время придать ему больше конкретной весомости. Для такого мастера по ССО, как Мэдисон, это было детской игрой. Следующим своим ходом на суде он выбрал курс на переформирование имиджа. Пришла пора дать выход музыкальному фактору.

Он связался по видеофону с Хайти Хеллер.

– Как я понимаю, – сказал он, – пьеса «Разбойник» уже готова для сцены.

– Верно, – отвечала Хайти. – Декорации, костюмы и музыка – все отрепетировано и готово для показа. Но, по-моему, сейчас не подходящее для этого время. У пьесы политическая подоплека, а политическая сцена сейчас выглядит довольно неустойчивой.

– О, святые небеса, и это все? Забудьте об этом. Могу вам дать абсолютную гарантию, что никаких неприятностей у вас не будет. Хисст делает все, что я скажу.

– Я уже это заметила.

– Ну, тогда веселей. Его, что ни говори, терпеть не могут, а вас народ любит. Он не осмелится вас пальцем тронуть. Между прочим, вы не получили весточки от милого Джеттеро, а?

– О, когда я показала камень, мне написал флотский обозреватель. Судя по тому, как взлетел на воздух склад горючего, принадлежащего войскам Аппарата, Джет сейчас на Калабаре, полагает он. Но это невозможно. Он бы никогда не связался с мятежниками.

Мэдисон прекрасно знал, что Хеллер на Калабаре, но поддакнул ей:

– Разумеется, нет. Ну как, вынесем мюзикл на подмостки завтра вечером?

– Если вы сможете гарантировать, что с членами труппы ничего не случится. Вы ведь знаете, мы имеем дело с головорезами Аппарата, и я не хочу, чтобы мои друзья пострадали.

– Я гарантирую и честью клянусь, как джентльмен, – пообещал бессовестный Мэдисон, – что с труппой ничего не случится и вам не будет причинено ни малейшего зла. Хисста просто нужно немного приструнить, вот и все.

– Ладно, – согласилась Хайти. – Пьеса пойдет завтра вечером, перед камерами, «живьем». Приятного зрелища.

Мэдисон позвонил директору хоумвидения и продиктовал несколько объявлений, которым следовало немедленно выйти в эфир, и на будущее. Он придумал потрясающие рекламы. Ему хотелось, чтобы завтра вечером весь Волтар собрался перед хоумвизорами, а за ним – и вся Конфедерация.

Вечером следующего дня, в шесть тридцать, он навестил Ломбара в Правительственном городе. Мэдисон вошел в его офис, выглядя очень озабоченным.

– Шеф, через несколько минут произойдет нечто такое, насчет чего я должен выяснить ваше мнение. Я пытался этому помешать, но хоумвизионщики такие упрямые. Они и слушать меня не пожелали и даже не сказали, что, собственно, готовится. Вы видели театральные объявления?

Ломбар читал донесения о разборках между Армией и Флотом, вызванных тем, что Армия пыталась заставить Флот перейти на казарменное положение. Видеть, как они ссорятся между собой, а не с ним, доставляло Хиссту некоторое удовольствие. Росла его уверенность в себе. Похоже, имидж сильного человека давал очень неплохие результаты.

Он не обратил почти никакого внимания на Мэдисона, когда тот включил хоумвизор.

Диктор хоумвидения читал рекламное объявление: "Всего лишь через каких-то пятнадцать минут вы увидите новую музыкальную пьесу Хайти Хеллер «Разбойник» – увидите в прямом эфире, «живьем», "живьем", «живьем»! В ней прозвучит новый вид музыки, называемый «даунбит» – «мрачный», доселе еще не слышанный вами. В пьесе заняты сотни артистов. После разового показа по хоум-видению пьеса перекочует на подмостки театра в Городе Радости. Так что это ваш единственный шанс посмотреть ее бесплатно. Хайти Хеллер отдает вам свою жизнь. Тащите к «ящику» соседей, друзей, прохожих на улице. Возможно, это ваш последний шанс увидеть Хайти. Будьте с нами!"

Театральную рекламу обычно не передавали по хоум-видению, поэтому то обстоятельство, что теперь это делали каждый час в течение полутора суток, создавало подобие сенсации. Почти всем было известно, что нынче вечером произойдет что-то особенное. Фраза "отдает вам свою жизнь" совсем не укладывалась в мозгу. Может, она собиралась выделывать на сцене смертельно опасные номера? Миллиарды и миллиарды горячих поклонников Хайти реагировали по-разному. Часть из них почувствовала физическое недомогание при мысли о том, что с их "драгоценной Хайти" может что-то случиться. Со всех уголков Волтара, а на несколько часов позже и с других планет Конфедерации на хоумвидение звонили встревоженные зрители.

Поскольку большую часть дня программы уделяли ходу суда, новости посвящались другим темам. Сообщалось, что противостояние на Калабаре, похоже, становится менее напряженным вследствие вывода Аппаратом своих частей. Некоторые газеты рассуждали о цели некоего карательного удара, гадая, какая из незавоеванных планет станет его мишенью. В одной из них писали, что некая раса разработала новый разрушительный вид оружия и до вторжения на ее планету нуждалась в проведении карательной акции, а обычно хорошо информированный источник заявлял, что этой планетой, возможно, будет Блито-ПЗ. Ломбар щерился, как хищный зубастик: Мэдисон говорил ему, что такая утечка информации "формирует общественное сознание".

Трансляция мюзикла началась с рева собравшихся в студии зрителей. Как обычно, публике представили исполнителей. Затем под торжественный звук фанфар поднялся занавес, и зазвучала мрачная музыка – погребальная песнь в стиле рэгтайм, сопровождаемая стоном убитых горем людей и воем чертей. Действие началось. На сцену вышла Хайти и в восхитительной арии охарактеризовала место действия спектакля и поведала слушателям историю ее брата и свою собственную.

Мэдисон взглянул на Ломбара. Кажется, ужимки красных чертей и страдания народа явились для него источником приятного удовлетворения. Смысл пьесы фактически до него не дошел.

Брат прошел через свою двойственность – все это сестра рассказала в пении, массовые сцены и декорации были превосходными.

Глядя на сцену, Ломбар, казалось, размышлял о чем-то своем. Раз или два он даже постучал в такт музыке носком башмака. Он был настолько занят своей персоной, что, казалось, совсем не улавливал смысла. Но Мэдисон знал, что на Калабаре прекрасно его улавливают. Все знали, кому Хайти приходится сестрой. Исполнителем главной мужской роли в пьесе, благодаря тайному вмешательству Мэдисона, был красивый юный блондин высокого роста родом с планеты Манко.

Во второй части спектакля, как раз перед финальными сценами, зрители увидели, как Хайти Хеллер, сестра разбойника, стоит на площадке невероятного локомотива поезда, подвергающегося ограблению. Разбойники очищают чемоданы и сумки. Один из них подходит к ней, открывает чемодан и говорит: "Смотри, мы нашли кое-что из одежки чертей, ха-ха-ха, мы нашли кое-что из одежки чертей". И вытаскивает красный генеральский мундир – форму Аппарата.

В тот же момент Мэдисон глянул на Ломбара. Диктатор Волтара сидел ошарашенный.

А в это время Хайти на экране хохотала, запрокинув голову. Затем она вытащила шестизарядный револьвер и выпалила из него в воздух, чтобы привлечь внимание крестьян, работающих в близлежащих полях. Те сбежались к ней, и Хайти запела им песенку.

Зазвучал мрачный и яростный ритм баллады. Хайти пела так, как могла петь только она одна:

Эй, остерегайся,

Черт тебя достанет.

Не успеешь охнуть –

Он тебя обманет,

Толстую дубину

На тебя обрушит,

Кулаком мохнатым

Мигом оглоушит.

Черта как страшило

Многие рисуют,

Но не так он страшен,

Как его малюют.

Видели б вы черта

С содранною кожей,

Вмиг бы убедились:

Пуст он и ничтожен.

Вырос он в трущобах

На планете нашей,

Мог любой бродяга

Быть его папашей.

Песенкой хочу я

Вам мозги прочистить.

Знайте, что пою я О…!

(Последние слова были произнесены только губами.)

Можно было безошибочно догадаться, что это были за слова. Конечно, "о Ломбаре Хиссте". Но в самой своей немоте они прозвучали в десять раз громче, чем если бы были произнесены вслух.

Затем грабитель, держащий мундир, наполнил его газом, и тот поднялся вверх, извиваясь в каком-то немыслимом танце. Сценический брат вбежал на сцену и, выхватив все свои шестизарядные револьверы, продырявил мундир во многих местах. Крестьяне и грабители пустились в дикий пляс, топча мундир и, наконец, сжигая его изображение.

Но не только эта сцена проходила в сумасшедшем движении. Ломбар сорвался со своего кресла, дико размахивая руками и подпрыгивая.

– Это я! – завопил он. – Это обо мне она поет! Убью ее! Искалечу! Она выставляет меня на посмешище! О боги, теперь я понимаю, в чем смысл этой пьесы! Она призывает народ взбунтоваться и разорвать меня на куски! – Он погрозил экрану обоими кулаками и набросился бы на него, если бы не наскочил на стул и не упал, после чего стал кататься по полу с пеной у рта.

Судороги его продолжались до тех пор, пока на экране не запылал китель. Тут уж Хисст мог только лежать в какой-то странной выкрученной позе и таращиться на экран, словно его хватил столбняк.

Спектакль подошел к концу, брата и сестру повесили, тела их бросили в могилу, и многочисленная труппа печально запела последнюю песню, которую уже пела сестра. Затем они хором снова спели тематическую песню «Разбойника», но с небесными обертонами, а с неба на землю глядели лица Хайти и, в сущности, Джеттеро Хеллера. О последнем штрихе, придуманном Мэдисоном, не знал никто, за исключением подкупленного им техника сцены.

Зрители в студии закричали и зааплодировали, и Мэдисон решил, что дальше лучше не смотреть. Он выключил установку.

Ломбар кое-как пришел в себя и рухнул в кресло.

– Теперь вам понятно, почему я беспокоился? – сказал Мэдисон.

– Это Хеллер, – молвил Ломбар. – Это он подговорил певичку. Всему Волтару известно, что Джеттеро Хеллер – ее брат. Для этого не нужно видеть его последнюю фотографию! Это заговор против меня! Я прикажу Батальону Смерти захватить дом Хайти Хеллер и пристрелить ее немедленно!

– Ломбар, – урезонивающе заговорил Мэдисон, – все знаменитости должны научиться выносить насмешки. Это одно из правил игры: высмеивай сильных мира сего. Но успокойтесь, они же сыграли вам на руку. Я рад, что вы это видели. Вы сможете с ней поквитаться и даже устроить так, что и Хеллер появится перед вами. Все, что от вас теперь требуется, – это расписаться под этим приказом.

Ломбар взглянул на бумагу. Жестокое, свирепое выражение его лица медленно сменилось выражением потрясенности и растерянности. "Великолепно!" – промолвил он и, расписавшись, шлепнул на документ свою печать.

Мэдисон взглянул на бумагу и убедился, что все в порядке. Новый приказ гласил:

Арестовать Хайти Хеллер и содержать в надежном месте. Связаться с ее братом и заманить его туда же. После чего убить обоих.

Ломбар Хисст

– Проследи, чтобы было исполнено! – свирепо прорычал Хисст. – Меня в жизни никогда так не оскорбляли!

– Я знал, что вы найдете выход из положения, – заметил Мэдисон. – О деталях можете не беспокоиться. Все остальное доверьте мне.

Дж. Балаболтер Свихнулсон уже был готов провернуть по линии ССО ярчайшую махинацию века.

Глава 4

Хайти Хеллер арестовали на улице, перед студией – хоумвидения с большим куполом.

Ей сообщили, что депутация выдающихся людей и поклонников с планеты Мистин желает преподнести ей символический цветок своей родины. Это были смертбатовцы в гражданской одежде.

Мэдисон расположил свою съемочную группу на карнизе, выступающем из купола: камера с тридцати футовой высоты могла снимать все, что происходило внизу. Другая съемочная группа находилась прямо на месте событий, ее направил туда директор хоумвидения. Там же присутствовали несколько репортеров и газетных фотографов.

Улица была типичной для Города Радости, с рядами магазинчиков, торговавших украшениями и модной одеждой. Однако главный вход в купольное помещение отличался импозантностью, поскольку мостовая непосредственно перед ним, судя по внешнему виду, была выложена из золота. Депутация остановилась именно в этом месте.

Хайти Хеллер вышла из здания: на ней было белое платье и золотистые перчатки. Такие мероприятия являлись обычной вещью: она спускалась вниз, принимала все, что ей вручали, улыбалась, пожимала руки, благодарила и уходила. Эти маленькие церемонии происходили несколько раз в неделю. Обычно ее сопровождали несколько рядовых служащих хоумвидения, которые уносили подарки, или награду, или что бы там ни было. Никому и в голову не пришло бы приставить к ней работников спецслужб безопасности, поскольку за всю ее карьеру никто не только пальцем не тронул звезду хоумвидения, но даже не посмотрел на нее хмуро.

Хайти, возможно, насторожило то обстоятельство, что депутация необычайно молчалива. Как правило, такие группы бывали числом побольше и при ее появлении выражали сдержанное ликование. Эти же просто застыли на месте. Впереди стоял человек с букетом – очевидно, руководитель делегации.

Когда Хайти приблизилась к этому человеку, он каким-то механическим жестом протянул ей букет, и артистка, не останавливаясь, поднесла к нему руку.

Цветы упали на мостовую.

В руке человека сверкнул бластган!

Раздался резкий свисток.

В тот же миг из разных магазинчиков появилась сотня парней. Черные мундиры, в руках винтовки. В мгновение ока солдаты оцепили улицу.

Из группы «поклонников» вышел человек и, сбросив плащ, явил себя полковником смертбата.

Хайти сделала движение, собираясь вернуться в здание.

Но солдаты смертбата преградили ей путь. Она снова повернулась лицом к "депутации".

Полковник наступил сапогом на упавшие цветы.

– Хайти Хеллер, я должен арестовать вас по приказу Ломбара Хисста!

Двое помощников из хоумвидения бросились к Хайти на помощь.

Двое актеров в черных мундирах, которым Мэдисон велел затесаться в ряды смертбатовцев, швырнули заступникам в лица мешочки с красной жидкостью. Те замертво упали, "залившись кровью".

Один из членов «депутации» моментально напялил на Хайти черный мешок.

Четверо смертбатовцев схватили ее, словно куль, и поспешно погрузили в транспортер.

Двести вояк Батальона Смерти разогнали ошарашенных очевидцев и расселись по машинам.

С оглушительным ревом аэромобили взлетели, и улица опустела, если не считать сбитых с ног.

Из домов и магазинов стали выбегать люди. Они оглядывались, в страхе смотрели на небо. Закричала какая-то женщина.

Мэдисон попросил оператора произвести съемку "в затемнение" растерзанного букета цветов. Он выглядел так, будто растоптанные цветы кровоточили.

Мэдисон улыбался. Материалы прошли по всем каналам хоумвидения как специальный репортаж с места событий.

Через час на улицах уже продавали газеты с сообщением:

"ХАЙТИ АРЕСТОВАНА ХИССТОМ".

Мэдисон все заранее рассчитал. Позже газеты сообщат, что местонахождение ее неизвестно, еще позже заголовки оповестят народ о начале беспорядков, завтра появится такой заголовок:

"МИЛЛИАРДЫ ЛЮДЕЙ УБИТЫ ГОРЕМ".

А теперь у Мэдисона были и другие дела.

Глава 5

На протяжении трех последующих дней суд над Грисом отступил на второе место. Все эти три дня Мэдисон по радиомаяку передавал на Калабар послание. Оно проходило по всем армейским частотам: на них, как известно, работали повстанцы. В сообщении твердилось одно и то же:

"Джеттеро Хеллер! В четверг утром ваша сестра, Хайти Хеллер, будет на площади Героев в Правительственном городе на Волтаре. Если вы не высадитесь там, чтобы сдаться, в полдень ее расстреляют. Ломбар Хисст, диктатор Конфедерации".

В среду вечером Мэдисон подсунул его газетам. В четверг утром сообщение распространилось по всей Конфедерации.

Аппарат, полиция и Армия получили приказ не допускать и подавлять беспорядки.

Площадь Героев, круглая по форме, имеет двести ярдов в диаметре. Там ничего нет, кроме мостовой, поскольку на ней часто проводят государственные мероприятия. В самом центре площади стоит простая круглая колонна высотой в 50 футов и около 20 футов в окружности, к ней ведет лестница, тоже округлой конфигурации. Единственное украшение – надпись на краю верхней ступени: "Посвящается героям Волтара". Мэдисон выбрал это место по тщательном размышлении.

К площади подходило восемь бульваров, обычно забитых транспортом. Сегодня же все бульвары у площади Аппарат перегородил своими танками.

В 9 часов одетую в белое Хайти доставили к колонне в сопровождении отделения Батальона Смерти. Теперь она была без перчаток, и платье на плече было разорвано. Золотистые волосы ее хоть и были в беспорядке, но все же очень напоминали сияющий нимб.

Она спокойно глядела на генерала в красном мундире, который командовал отделением.

Рядом работала съемочная группа, одна из нескольких, несущих сейчас дежурство на площади. Хайти увидела поднесенный к ней микрофон.

– Джеттеро! – вдруг выкрикнула она. – Если ты меня сейчас слышишь, не являйся сюда! Они хотят убить тебя!

Генерал действовал не слишком расторопно. Наконец он закрыл ей рот мясистой дланью. По его сигналу трое из отделения принялись прогонять съемочную группу. Но Мэдисон, спрятавшись у танка на краю площади, видел, что съемка велась и другими группами. Все это в прямом показе шло на всю Конфедерацию.

Смертбатовцы взяли цепь двадцати футов длиной, с крупными звеньями. Один конец они защелкнули на левом запястье певицы и, обмотав цепь вокруг колонны, прикрепили другой ее конец к правому запястью. Потом они проверили цельность звеньев. Хайти, прикованная, стояла спиной к колонне.

Отделение отошло назад.

Мощные орудия восьми танков, перегородивших бульвары, нацелились прямо на Хайти.

Мэдисон улыбнулся. Какая сцена! Красавица, прикованная к колонне. Обширная пустая мостовая. Жуткие жерла орудий восьми окруживших площадь танков наведены на любимицу публики и угрожают ей смертью.

И тут дела пошли не совсем по сценарию. Возможно, толпы людей, которые, несмотря на дорожные запрещения, все-таки проникли на бульвары, все еще находились в тисках нереальности, считали, что этого просто не может быть; уж слишком все это выглядело чудовищным фарсом. Но когда генерал осмелился прикоснуться к Хайти, чтобы заткнуть ей рот, возникли ропот и рев возмущения.

На бульварах скопилось, должно быть, сто тысяч человек. Им противостояли всего лишь две-три тысячи солдат Аппарата, преграждавших путь.

Оцепление уже не выдерживало напора.

Раздались выстрелы «аппаратных» стенганов.

Из толпы в солдат полетели разные предметы.

"Аппаратные" войска атаковали!

Полиция заметно отсутствовала. Аппарат мало разбирался в том, как контролировать толпу.

Минут двадцать длилась рукопашная схватка.

На трех бульварах толпе удалось прорвать кордоны. Танкам со стороны площади пришлось развернуть башни и стрелять.

Бульвары наполнились убитыми и ранеными – как гражданскими, так и военными.

В действие вступили два вспомогательных полка Аппарата, начав избиение толпы на улицах, в дальних от площади концах.

Только в десять двадцать был восстановлен относительный порядок. Он казался очень хрупким, ибо со всего города стекались люди, и потребовалось введение еще трех полков, чтобы удерживать кордоны в миле от центра площади во всех направлениях.

Мэдисон следил за большими часами на башне в тысяче ярдов от него. Он полагал, что Хеллер будет ждать до последней минуты. По крайней мере, он на это надеялся. Мэдисон вовсе не рассчитывал, что Хеллер сдастся. Это нарушило бы его планы.

Свободного пространства площади в радиусе ста ярдов от колонны, к которой приковали Хайти, вполне хватило бы для человека, подобного Хеллеру, чтобы высадиться вместе с отрядом.

Мэдисон не беспокоился о собственной безопасности, ибо не думал, что Хеллер воспользуется артиллерией – это поставило бы жизнь Хайти под угрозу. Его заботило другое: он хотел сам попасть в объективы кинокамер – поэтому оделся в серую форму офицера нестроевой службы и, изменив черты лица гримом, скрыл глаза за солнцезащитными очками. Если бы началась заварушка, он спрятался бы в танке.

Цифры далекого циферблата часов отмечали проходящие секунды. Мэдисон взглянул на танки: их жерла снова уставились на Хайти.

Ее слишком туго приковали цепью к колонне и так растянули руки, что она чуть не разрывалась. Разодранное платье наполовину соскользнуло с одного плеча. Но смотрела Хайти лишь в небо.

И вот Мэдисон услышал его. Ухающий звук.

Прямо над головой!

Мэдисон взглянул вверх. Какое-то мгновение он ничего не видел, затем заметил в вышине расплывчатое пятнышко, мчавшееся с бешеной скоростью. Что это было? Какая-то странная гоночная машина?

Танк направил орудие в небо, загородив обзор.

В сдерживаемых толпах раздались выкрики.

Это мог быть только Хеллер. Но летящий корабль мчался мимо!

Восемь танков открыли по нему огонь. Странный космический гонщик уже пронесся мимо, а танки все палили ему вслед.

Снаряды пронзали его насквозь!

Должно быть, это двигалось что-то иллюзорное впереди мчащегося корабля.

Пятнышко почти исчезло. И тут орудие, вероятно, обнаружило настоящее, летящее за иллюзией, судно.

В небе раздался мощный взрыв!

Прямое попадание с танка!

На фоне синего неба появились обломки корабля.

Толпа встретила попадание снаряда пронзительным стоном. Ведь подбили небесное судно прямо у всех на глазах!

Мэдисон посмотрел на Хайти. Она плакала.

Остатки корабля упали где-то вдалеке, угодив, очевидно, в склад, ибо ввысь взметнулись языки пламени.

Мэдисон посмотрел на танки. Он чувствовал, что его планы демонстрации великой мощи ССО рухнули. Хеллер скорее всего погиб. Какие короткие будут теперь заголовки!

Но потом он заметил, что танкист указывает на небо.

Там откуда ни возьмись появилась тысяча маленьких объектов и образовала над площадью круг диаметром в полмили.

Непонятные летающие объекты опускались все ниже и ниже. Один из танков вдруг открыл огонь, пытаясь подбить хоть часть из них.

И тут у Мэдисона возникло впечатление, что весь мир стал голубым. Мучительно, нестерпимо голубым!

Он потерял сознание.

Только благодаря работавшим камерам узнает он впоследствии, что произошло.

Это была "голубая вспышка" – «блюфлэш». Тысяча вспышек в антигравитационных держателях, позволявших им плавно опускаться вниз. Их, очевидно, выбросил проходивший самолет, и взорваться они должны были на расстоянии от тысячи до двухсот футов над мостовой.

Почти все, кто находился в диаметре одной мили, потеряли сознание.

Затем последовала более крупная бомба. Она взорвалась примерно в сотне футов над колонной.

Весь район заволокло густым туманом.

Видимость полностью пропала.

Затем послышался пульсирующий звук двигателей космического корабля. Первый корабль, должно быть, являлся радиоуправляемым, беспилотным. Хеллер не пострадал. Раздался глухой мягкий звук приземления в тумане.

Затем щелканье открываемых люков.

Голос Хеллера! Очень участливо: "О, извини, что вырубил тебя".

Вскоре снова щелканье замков. Потом пульсирующий звук двигателей.

Полчаса спустя Мэдисон пришел в себя.

Туман рассеялся.

На площади не было ничего, кроме разбитых цепей.

Хайти исчезла!

Мэдисон взглянул на голую колонну. Нет, теперь там было что-то еще. Что-то приколотое булавкой.

Шатаясь как пьяный, Мэдисон двинулся вперед. Он поставил на ноги съемочную группу и велел ей снять разбитые цепи и тот странный предмет на булавке.

Это был дешевый экскурсионный билет. Текст его изменили, и читался он так:

"БЕЗВОЗВРАТНАЯ ПОЕЗДКА В АД № 9 ДЛЯ ЛОМБАРА ХИССТА".

Мэдисон пришел в исступленный восторг. В голове у него родился заголовок:

"БРАТ-РАЗБОЙНИК ПРИХОДИТ

НА ПОМОЩЬ СЕСТРЕ.

ХАЙТИ СПАСЕНА.

ДЖЕТТЕРО ХЕЛЛЕР ПРЕДАЕТ

ДИКТАТОРА ВОЛТАРА ВЕЧНОМУ ПРОКЛЯТИЮ!"

Мэдисон своего добился. Он превратил Хеллера в разбойника, за которым теперь будет гоняться вся полиция Конфедерации!

И это происшествие на площади Героев поставило его клиента на путь к бессмертию.

Глава 6

Понятия не имею, как это случилось, – говорил ошарашенный Ломбар, сидя в своем подземном кабинете в Правительственном городе. – Хеллер все еще на свободе!

– Просто люди до сих пор не отдают себе отчета, – объяснял Мэдисон, – что вы взялись за дело всерьез. Они напортачили. Они вас подвели.

– Что верно, то верно, – соглашался Хисст. – Я проявил недопустимую мягкотелость. Я слишком долго терпел эту чернь. Теперь они бунтуют на улицах.

– Дела дошли до той критической точки, когда нужно объявить чрезвычайное положение по всей стране, – внушал ему Мэдисон. – Вас должны окружать люди, которым вы можете доверять.

– Кому-то доверять? – переспросил Ломбар, ибо эта мысль была для него совершенно нова.

– Я допускаю, что таких людей довольно мало. Но прежде чем переходить к нашему делу, нам нужно справиться с уличными беспорядками. Я скоро вернусь.

Мэдисон вышел в соседнюю комнату. Там находилось несколько армейских офицеров, выглядели они очень несчастными. Они явились, чтобы доложить, что им не удается удерживать Флот на его базах на казарменном положении.

– Кто самый популярный генерал во всей Армии? – спросил Мэдисон пожилого полковника.

– На этот вопрос ответить несложно, – ответил полковник. – Генерал Бич.

Другие закивали.

– Он действительно пользуется популярностью во всей Армии? – уточнил Мэдисон.

– У солдат, офицеров – у всех, – подтвердил полковник. – Он выигрывает сражения, потому что солдаты верят в него – верят, что он не станет впустую жертвовать их жизнями. К тому же это блестящий стратег. Сейчас он находится в штаб-квартире Генерального штаба Армии. Хотите с ним поговорить насчет ситуации с Флотом?

– Пригласите его сюда немедленно, – попросил Мэдисон.

Через двадцать минут прибыл генерал Бич. Это был крепкий старый вояка, который, несмотря на всю свою суровость, умел очень обаятельно улыбаться. Его высокий лоб свидетельствовал о незаурядном уме.

Съемочная группа Мэдисона сделала несколько его снимков. Двое снабженцев очень тщательно его осмотрели.

Мэдисон отправился к Хиссту и, переговорив с ним, пригласил генерала Бича войти в кабинет шефа.

– Генерал, – обратился к нему Ломбар, – существует один такой флотский офицер по имени Джеттеро Хеллер.

Он баламутит народ. Сейчас он объявлен вне закона. Мне нужно, чтобы вы его прищучили.

– Если вы имеете в виду Джеттеро Хеллера, – улыбнулся генерал, – то я хотел бы заметить, что он королевский офицер. Я слышал, что выдан общий ордер на его арест, но суды отказываются принимать этот ордер. Если вы выдадите мне королевский ордер, я посмотрю, что можно сделать.

Ломбар сердито взглянул на него:

– Хочу напомнить, что я – диктатор Волтара. Хеллер утратил свои гражданские права. Приказываю вам сейчас же привести в действие всю Армию и прищучить этого разбойника!

Генерал Бич смерил Ломбара взглядом, пожал плечами и вышел.

– Мне это что-то не очень понравилось, – признался Ломбар Мэдисону.

– Терпение. Увидите, как обернется дело. Нам ничего не остается, как только ждать сообщения одной из моих съемочных групп.

Через два часа на пороге кабинета возник один из актеров мэдисоновской бригады в форме армейского офицера и подал знак Мэдисону. Тот вышел, и они обменялись несколькими словами.

Потом Балаболтер вернулся к Ломбару.

– Так я и предполагал. Генерал Бич вернулся в штаб и стал над вами смеяться.

– Что? – вскричал Ломбар.

– Я это предвидел. Тут требуется проявить силу. Они подчинятся вам только тогда, когда увидят в вас человека, с которым шутки плохи. Только после этого вы сможете им доверять. Подпишите-ка этот приказ.

Ломбар взглянул на бумагу. В ней говорилось:

Генерал Бич отказался выполнить приказ о поимке Джеттеро Хеллера.

Доставьте мне голову генерала Бича!

Хисст хищно улыбнулся, схватил перо и подписался. Затем поставил печать.

Мэдисон взял бумагу и ушел.

Мэдисоновская съемочная группа ввалилась в кабинет Хисста и установила свое оборудование. Ломбар, возбужденно просматривавший планы вторжения на Землю, едва их замечал: в последнее время установка кинокамеры стала обычным делом. Его больше заботило то обстоятельство, что, несмотря на фальсификацию, запасы амфетаминов – «спида» быстро таяли.

Вдруг дверь открылась, и вошли пять женщин, одетых как благородные дамы. Это были «циркачки». Они бухнулись Ломбару в ноги и заплакали.

Даму, тут же лишившуюся чувств, подхватили с обеих сторон двое. Одна из них обратилась к Ломбару:

– Простите ее. Это жена генерала Бича. Пришла просить у вас милости, но не выдержала. Я выскажу просьбу вместо нее. Умоляем, умоляем, умоляем вас: пощадите генерала Бича!

Камеры работали. Съемка велась под таким углом, что лиц женщин видно не было, только их спины. В поле зрения камеры фигурировали суровая, свирепая физиономия Ломбара Хисста и его красный мундир.

Вдруг в дверях послышался какой-то шум. Вошли два актера, наряженные армейскими офицерами, которые несли блюдо. На блюде лежала окровавленная голова генерала Бича!

Женщины пронзительно взвизгнули и тут же попадали в обморок.

"Офицеры" опустились на колени.

– Сэр, – сказал один из них, – ваше приказание выполнено. Генерал Бич казнен за отказ выполнить ваше распоряжение относительно Джеттеро Хеллера. Вот голова генерала Бича.

Ломбар злобно воззрился на голову:

– Это послужит ему уроком! Мое слово – закон! Уберите эту падаль и женщин немедленно!

Вся сцена была отснята, комната опустела. Вошел Мэдисон. Он заполнил еще один бланк приказа Великого Совета и подсунул Хиссту.

– Я думаю, – сказал Мэдисон, – что, когда этот материальчик увидят по хоумвидению, не останется ни одного офицера, который не захотел бы вам подчиняться. Подпишите-ка это.

Хисст прочел бумагу. В ней говорилось:

"Всем офицерам Армии и Флота!

Приказываю немедленно приступить к поискам Джеттеро Хеллера и найти этого разбойника!"

Он сделал росчерк пером.

Мэдисон ухмыльнулся. Охота на человека, о которой он давно мечтал, теперь уж начнется на самом деле.

Балаболтер ощущал такой подъем чувств и кровь так жарко пульсировала в его жилах, что он был близок к экстазу.

Какие заголовки!

В девятом романе блистательного цикла "Миссия «Земля» дают ядовитые всходы семена подлости, посеянные злодеем Солтеном Грисом. Безумный пресс-агент Дж. Уолтер Мэдисон попадает на Волтар – и кто знает, к чему приведет его нелепое стремление перекроить мирную жизнь империи на земной лад? Кажется, что злодейство вот-вот восторжествует…