Волчица и пряности. Том 1

Глава 4

После слов Лоуренса вся Гильдия Милона была сперва потрясена, затем взбудоражена. Было отчего: Лоуренс предложил, чтобы вся Гильдия вместе с ним самим занялась планом, который Зэлен скрывал за своими действиями. Гильдии Милона и в предложение Зэлена поверить было непросто; а уж когда Лоуренс сообщил, какой план за этим предложением стоит, Гильдия насторожилась еще больше. Вдобавок отношения между Лоуренсом и Гильдией Милона оказались несколько осложнены историей с мехами. Правда, Гильдия была сердита не настолько, чтобы вообще отказаться иметь с Лоуренсом дела, но, тем не менее, встретили его весьма натянутыми улыбками.

Гильдия Милона согласилась обсуждать что-либо с Лоуренсом на следующих условиях: во-первых, он должен был принести и показать договор, заключенный им и Зэленом в присутствии нотариуса; и во-вторых, он должен был согласиться, что никто ничего не будет предпринимать, пока Гильдия Милона не удостоверится в полной законности происходящего.

Лоуренс попросил Гильдию исследовать знакомства Зэлена; он специально подчеркнул, что Зэлен – не простой мошенник. Когда Гильдия будет вести это расследование, она заодно поймет, почему ситуации следует уделить такое пристальное внимание, даже если это обычное жульничество.

В целом, Гильдия Милона стремилась делать все возможное, чтобы в дальнейшем не позволять себя обманывать. Лоуренс так и предполагал, и первоначальная реакция Гильдии тоже была в точности такая, как он ожидал. В конце концов, если дела обстояли именно так, как предположил Лоуренс, Гильдия Милона сможет извлечь из ситуации наибольшую прибыль. Лоуренс был уверен, что Гильдия Милона постоянно и активно ищет шансы превзойти другие гильдии. Даже если представившаяся им возможность будет слегка подозрительной, но обеспечит действительно большую прибыль, Гильдия Милона не пройдет мимо этой возможности.

Нечего и говорить, что догадки Лоуренса оказались верны.

Пробудив у Гильдии Милона интерес к ситуации, Лоуренс должен был в первую очередь убедить Гильдию в самом существовании человека по имени Зэлен. Тем же вечером Лоуренс и Хоро направились в трактир «Йорренд», где сказали хозяйке, что хотят встретиться с Зэленом.

Как Лоуренс и ожидал, Зэлен не появлялся в трактире каждый день в одно и то же время. К счастью, по словам хозяйки трактира, сегодня он еще не приходил.

Появился Зэлен на закате. Он и Лоуренс беседовали о разных малоинтересных делах, а шпионы Гильдии Милона, предположительно, располагались где-то поблизости и вслушивались. В течение следующих нескольких дней Гильдия должна была расследовать личность и знакомства Зэлена, после чего уже решить, что делать с предложением Лоуренса.

Лоуренс не сомневался, что за спиной Зэлена стоит какой-то крупный торговец, который и дергает за ниточки. И как только Гильдия Милона подтвердит, что за всем этим стоит крупный торговец, она сможет выяснить, каковы его планы и что скрыто от посторонних глаз.

Имелась, правда, одна трудность.

- А мы успеем?

Вернувшись вместе с Лоуренсом на постоялый двор в ту ночь, когда Гильдия Милона начала свое расследование, Хоро задала этот вопрос.

Хоро верно выцепила суть проблемы: время. Даже если догадка Лоуренса угодила в яблочко, большие шансы были за то, что Гильдия Милона ошибется со временем, и тогда прибыли не будет. Нет, Лоуренс не сомневался, что какой-то доход Гильдия получит в любом случае; но только этот доход мог быть слишком незначительным, чтобы ради него Гильдия вообще стала затевать столь масштабную операцию. А тогда и Лоуренсу будет трудно получить прибыль. С другой стороны, если Гильдия Милона примет решение быстро и тут же начнет действовать, ожидаемую прибыль будет невозможно оценить. Намерение Зэлена, которое разгадал Лоуренс, и намерение самого Лоуренса вмешаться в события, скрывающиеся за действиями Зэлена, – осуществление всех этих намерений зависело от времени.

- Думаю, мы все-таки должны успеть. В конце концов, я потому и попросил помощи у Гильдии Милона, что чувствовал, что мы можем успеть.

В неверном свете свечи Лоуренс наполнил свою чашу купленным в трактире вином. С полминуты он смотрел в чашу, затем одним глотком выпил бОльшую часть вина. Хоро сидела на кровати, скрестив ноги, и тоже держала в руках чашу с вином. Осушив свою чашу, она подняла глаза на Лоуренса и спросила:

- Эта гильдия на самом деле такая выдающаяся?

- Чтобы процветать, ведя дела в чужой стране, нужно иметь невероятно острый слух. Это как при обычном разговоре между торговцами в трактире или между покупателями на рынке; если они соберут меньше сведений, чем другие, они не смогут даже открыть свое ответвление, тем более заставить его расти. Гильдия Милона в этом отношении работает очень скрупулезно, и разузнать все про обычного человека вроде Зэлена им не составит ни малейшего труда.

Пока Лоуренс говорил, Хоро жестом попросила его наполнить ее чашу, что он и сделал. К концу его монолога чаша вновь опустела, и Хоро попросила налить еще. Вино она пила с невероятной скоростью.

- Хм...

- Что такое?

Глядя на Хоро, с отсутствующим видом уставившуюся куда-то в пространство, Лоуренс подумал было, что она о чем-то размышляет; но вскоре он убедился, что она просто-напросто была пьяна. Не выпуская из рук чаши, Хоро медленно закрыла глаза.

- Спиртное ты переносишь просто замечательно.

- Это вино тааак соблазняет...

- Мм, в конце концов, это очень хорошее вино. Обычно я такое вино не пью.

- Правда?

- Когда у меня мало денег, я пью вино с густым виноградным осадком, или вино, куда не добавляют ни сахар, ни мед, ни имбирь, и потому оно такое горькое, что его едва можно пить. Проще говоря, это вино для меня явная роскошь.

Услышав эти слова, Хоро заглянула в чашу и вяло произнесла:

- О, а я думала, это обычное вино.

- Ха-ха, ну конечно, ты же из благородных, - рассмеялся Лоуренс. Лицо Хоро тотчас застыло. Повесив голову, она опустила чашу на пол, после чего свернулась калачиком на кровати. Эта перемена произошла настолько внезапно, что Лоуренс мог лишь смотреть на Хоро в полном изумлении. Прокрутив в голове только что сказанное, он решил, что эти слова чем-то ее расстроили.

- Что случилось?

Лоуренс никак не мог понять, что же именно он сказал неправильного, потому-то он и задал этот вопрос. Однако чуткие волчьи уши Хоро даже не дернулись. Похоже, она была крайне рассержена. Лоуренс не знал, что сказать. Отчаянно ломая голову, он наконец понял. Он вспомнил свой разговор с Хоро при их первой встрече.

- Неужели ты злишься на то, что я сказал, что ты из благородных?

Когда Лоуренс потребовал от Хоро превратиться в волчицу, чтобы он мог убедиться, она сказала, что не любит, когда ее боятся. И еще она сказала тогда, что не любит, когда с ней обращаются как с чем-то высшим и особенным. Лоуренсу на ум невольно пришел один любимый среди торговцев стих. В нем говорилось о боге, который требовал ежегодного праздника лишь потому, что ему было одиноко.

- Прости, я не нарочно.

Хоро, однако, даже не шевельнулась.

- Ты... эмм, как же это сказать-то... ты не такая уж особенная... ох, нет. Про тебя нельзя сказать, что ты обычная горожанка. Простолюдинка? Тоже не то...

От безуспешных попыток подобрать подходящее слово Лоуренс все больше не находил себе места и все меньше понимал, что же ему делать. Он просто хотел сказать Хоро, что не относится к ней как к кому-то особенному; так почему же он не мог найти правильных слов? В очередной раз перетряхивая свои мозги, Лоуренс увидел, как уши Хоро наконец-то дернулись, после чего раздался ее смешок. Хоро развернулась и уселась, после чего произнесла, всем голосом выражая недоумение:

- Какой же у тебя маленький словарный запас, неудивительно, что от тебя женщины шарахаются!

- Эк!

Лоуренсу непроизвольно пришел на ум один случай, когда он укрывался от метели на постоялом дворе. Тогда он попытался приударить за девушкой; однако девушка к его ухаживаниям осталась полностью безразлична, и причина была именно в том, что только что сказала Хоро: ему безнадежно не хватало слов. Востроглазая волчица тотчас поняла, о чем Лоуренс думает, и по выражению ее лица можно было прочесть: «хе, и верно».

- Я, правда, тоже хороша. Иногда полностью теряю самообладание.

Услышав эти слова примирения, Лоуренс тоже смягчился и снова произнес «Извини».

- Но я вправду ненавижу такое отношение. Среди волков я могу считаться старейшиной; с некоторыми из них у меня были хорошие отношения, но между мной и большинством их всегда был барьер. Это было для меня невыносимо, и я ушла из леса. А цель моя тогда была... - Хоро перевела взгляд куда-то в пространство, но вскоре вновь уставилась на собственные руки.

- ...Скорее всего, я искала друга.

Произнеся эти слова, Хоро улыбнулась, словно высмеивая саму себя.

- Искала друга?

- Мм.

Сперва Лоуренсу казалось, что Хоро изо всех сил старалась не касаться этой темы; но она ответила не раздумывая и настолько беззаботно, что Лоуренс решил задать следующий вопрос, показавшийся ему уместным.

- И ты его нашла?

Хоро не стала отвечать сразу, лишь застенчиво улыбнулась. Ответ, собственно говоря, был написан на ее лице. Улыбнуться она могла лишь вспоминая своего друга.

- ...Мм.

Однако при виде радостного кивка Хоро Лоуренс не ощутил никакого любопытства.

- Он жил в Пасро.

- О, это тот самый, который попросил тебя хранить пшеницу деревни?

- Да. Хотя он не был очень умен, зато был такой беззаботный. Когда он увидел, как я превращаюсь в волчицу, он ничуть не удивился. Пожалуй, можно сказать, что он был странный. Но он был очень хороший.

Хоро словно хвасталась своим кавалером. Лоуренс чуть наморщился. Разумеется, он не хотел, чтобы Хоро вновь прочла его мысли, так что свое лицо он поспешно скрыл за чашей с вином.

- Да, в голове у этого парня был ветер, и иногда он вытворял такое, что невозможно поверить...

Хоро говорила о своем прошлом радостно, но в то же время немного застенчиво. Обняв свой хвост, она с отсутствующим видом играла мехом на его кончике; на Лоуренса она давно уже не смотрела. Поглощенная воспоминаниями, Хоро внезапно хихикнула – так дети хихикают, обмениваясь своими детскими секретами.

Отсмеявшись, Хоро откинулась в кровать и снова свернулась калачиком.

Похоже, она уснула; Лоуренсу, однако, показалось, что она специально позволила увлечь себя воспоминаниям, чтобы он, Лоуренс, ощутил себя покинутым. Но, разумеется, поднимать Хоро из-за этого Лоуренс не стал. Негромко вздохнув, он поднес к губам чашу и осушил ее.

- Друзья... хех, - пробормотал Лоуренс себе под нос и поставил чашу на стол. Затем он поднялся на ноги, подошел к кровати и укрыл Хоро покрывалом. Хоро крепко спала, щеки ее раскраснелись. Лоуренс долго не мог оторваться от спящего лица Хоро; но, опасаясь, что его мысли будут путаться все сильнее, сумел-таки решительно отвернуться и направился к своей кровати.

Но когда он задул сальную свечу и улегся на кровать, в сердце его прокралось сожаление. Сожаление о том, что он не воспользовался возможностью сказать, что у них мало денег, и выбрать комнату с одной кроватью. Прислушиваясь к тайному шепоту сердца, Лоуренс повернулся к Хоро спиной и глубоко вздохнул.

Лоуренс подумал, что если бы здесь была его лошадь, она бы, наверно, покачала головой.

- Мы принимаем твое предложение, - размеренно произнес глава Паттианского отделения Гильдии Милона Риттер Мархейт. С того момента, как Лоуренс предложил свой план Гильдии Милона, прошло лишь два дня. Да, Гильдия Милона работала очень споро.

- Ваше согласие – большая честь для нас. Полагаю, причина вашего согласия в том, что вы узнали, кто стоит за Зэленом?

- За ним стоит Гильдия Медиоха. Надеюсь, излишне напоминать, что Гильдия Медиоха – вторая по величине в этом городе.

- Значит, Гильдия Медиоха...

Главное здание Гильдии Медиоха располагалось здесь, в Паттио, а множество отделений – в самых разных городах. Эта гильдия была в Паттио на первых ролях, когда речь шла о торговле плодами земли, особенно пшеницей. И у нее было много кораблей для перевозки товаров. Лоуренса, однако, что-то грызло. Конечно, Гильдия Медиоха была крупной компанией, но Лоуренсу казалось, что за всем этим должно стоять нечто еще большее; возможно, главной фигурой был даже какой-нибудь аристократ.

- Кроме того, мы полагаем, что кто-то еще стоит за Гильдией Медиоха. Одной лишь ее силы недостаточно, чтобы осуществить план, который, как ты предположил, они задумали. Поэтому мы полагаем, что за Гильдией Медиоха стоит аристократ. К сожалению, с ними имеют дела многие аристократы, поэтому пока что мы не смогли точно выяснить, кто это. Однако, как ты, господин Лоуренс, верно сказал, неважно, кто противник – важно первыми ухватиться за эту возможность, и тогда победа будет за нами, - и Мархейт улыбнулся. Мархейт держался уверенно, он чувствовал за собой поддержку всей мощи Гильдии Милона; как велика эта мощь, Лоуренс даже вообразить не мог. За Гильдией Милона, вероятно, стоял аристократ королевского рода или первосвященник. Человек, доподлинно знающий всю силу этой гильдии, возможно, был бы слишком устрашен, чтобы хотя бы попытаться предложить то, что предложил Лоуренс.

Лоуренс, однако, не выказал ни страха, ни нерешительности; стоило ему хоть на секунду показать слабость – и он бы проиграл. Так что он должен был держаться бесстрашно и уверенно, что бы ни произошло. Именно поэтому Лоуренс хладнокровно обратился к Мархейту:

- Что ж, в таком случае предлагаю обсудить, как мы поделим прибыль?

Несомненно, эта сделка превзойдет самые смелые мечтания Лоуренса. А возможно, и позволит им осуществиться.

В сопровождении служителей Гильдии Милона (за исключением главы отделения) Лоуренс покинул здание Гильдии, весело насвистывая себе под нос. Лоуренс потребовал от Гильдии Милона двадцатую долю всей прибыли. Всего двадцатая доля того, что заработает на этом предприятии Гильдия Милона – но и этого было достаточно, чтобы Лоуренс не мог сдержать веселья.

Если Гильдия Милона будет действовать так, как предложил Лоуренс, число монет, которые она будет скупать и продавать, составит не какие-нибудь тысячу-две, но двести-триста тысяч. По самым грубым подсчетам, прибыль составит десятую часть общей стоимости монет; тогда на долю Лоуренса придется тысяча монет Тренни, а то и больше. Если Лоуренсу удастся выручить больше двух тысяч монет, он даже сможет открыть в городе собственную лавку, пусть и очень скромную. Впрочем, по сравнению с истинными намерениями Гильдии Милона доход от продажи монет был не более чем приятным дополнением. Размах действий Гильдии был таков, что этот доход был для нее совершенно незначителен.

Состояние Лоуренса, однако, не позволяло ему воспринимать как «приятное дополнение» нечто настолько огромное, что не вместилось бы в его кошель. Но если Гильдия Милона с легкостью получит этот доход, она запомнит службу, которую ей сослужил Лоуренс. И если в будущем Лоуренс обзаведется собственной лавкой, это ему наверняка воздастся сторицей и, в конечном счете, позволит получить еще бОльшую прибыль.

Так что неудивительно, что Лоуренс весело насвистывал себе под нос.

- Похоже, ты в хорошем настроении, - произнесла наконец Хоро; просто идти рядом с Лоуренсом и молча смотреть на него она явно не могла.

- А кто бы не радовался в моем положении? Сегодня самый счастливый день в моей жизни.

Лоуренс с воодушевлением раскинул руки в стороны. Его настроение было под стать этим разведенным рукам – он чувствовал, что может дотянуться до всего, до чего только пожелает. И действительно, мечта Лоуренса о собственной лавке была теперь не так уж далека от осуществления.

- Ну, пока что вроде бы все идет хорошо, так что поздравляю... - выдавила из себя Хоро и тут же прикрыла рот руками; ее настроение было прямо противоположным лоуренсову. Ничего удивительного – Хоро терзало похмелье.

- Я же говорил тебе остаться в комнате, если тебе плохо.

- Я беспокоилась, что если ты пойдешь один, они там тебя съедят.

- Что ты имеешь в виду?

- Хех, в точности то, что сказала... уээ.

- Ох... ну же, держись. Вон впереди какая-то лавка, там ты сможешь отдохнуть!

- ...Мм, - вяло согласилась Хоро из-под своего капюшона, кивнула и уцепилась за предложенную ей руку Лоуренса. Хоть она и была Мудрой волчицей, но даже заядлый льстец не мог бы сказать, что она умеет себя беречь. Лоуренсу ничего не оставалось, как снова сказать «ох...», на что у Хоро ответа не нашлось.

Лоуренс и Хоро зашли в кабачок, расположенный близ постоялого двора. Это было в первую очередь питейное заведение, но, тем не менее, здесь, как в трактире, можно было заказать еду, хотя и без изысков. Такого рода заведения часто посещали самые разные торговцы и другие путешественники; здесь было очень удобно остановиться и немного передохнуть с дороги. Внутри кабачок оказался небольшим, но там уже сидело дюжины три человек.

- Чашку свежего сока, любой пойдет, и два ломтя хлеба, пожалуйста.

- Сейчас будет!

Хотя Лоуренс заказал самую обычную еду, владелец заведения за стойкой с энтузиазмом кивнул и тотчас отвернулся в сторону кухни, чтобы передать заказ. Лоуренс слушал его вполуха, пока отводил Хоро в свободный закуток в глубине кабачка.

Сейчас Хоро своим поведением больше напоминала котенка, нежели волчицу. Едва сев на скамью, она тут же рухнула на стол. Похоже, прогулка от дверей Гильдии окончательно истощила ее и без того страдающее от похмелья тело.

- Не может быть, чтобы ты настолько плохо переносила спиртное; все-таки ты слишком много выпила вчера, - произнес Лоуренс. Уши Хоро под капюшоном слабо дернулись, но сил хотя бы поднять на Лоуренса взгляд у нее, похоже, не было. Прислонившись щекой к поверхности стола, она то ли проговорила, то ли простонала лишь «мм...».

- Ваш заказ! Яблочный сок и два ломтя хлеба.

- Сколько с меня?

- Желаете уплатить вперед? Тридцать два люта.

- Хорошо, одну минуту, пожалуйста.

Лоуренс развязал кошель с мелкими деньгами, который висел у него на поясе, и принялся в нем рыться, поспешно выбирая черные монеты Люта и пытаясь не спутать с ними бронзовые монеты. Владелец заведения тем временем взглянул на Хоро, покачал головой и, улыбнувшись, спросил:

- Похмелье?

- Она выпила слишком много вина.

- Юные всегда делают одни и те же ошибки. Будь то хмель или что другое – от расплаты никому не уйти. Сколько я уж повидал таких молодых торговцев, которые выходят отсюда шатаясь, все бледные из себя.

Такого рода опыт имел всякий, кто стал бродячим торговцем. Лоуренс и сам, бывало, допускал такую же ошибку.

- Вот. Тридцать два люта.

- Мм... точно. Думаю, вам обоим стоит здесь остаться и отдохнуть немного. Вы ведь пришли сюда потому, что не смогли добраться до вашего постоялого двора, я прав?

Лоуренс кивнул. Хозяин громко рассмеялся и направился обратно к стойке.

- Вот, попей сока, он только что выжат.

При этих словах Лоуренса Хоро медленно подняла голову. С печатью страдания на совершенном овале лица она выглядела столь же привлекательной, как и прежде. Любой, кому Хоро была небезразлична, едва увидев ее в таком состоянии, непременно отложил бы все дела, чтобы поухаживать за ней, и даже легкая улыбка Хоро была бы для него наградой. При этой мысли Лоуренс непроизвольно рассмеялся. Хоро с безжизненным лицом потягивала свой сок. Потом она подняла на Лоуренса удивленный взгляд.

- Ффуф... у меня уже несколько сотен лет не было похмелья.

Выпив половину чашки, Хоро вздохнула. Сейчас она выглядела куда более здоровой.

- Волк, подвластный похмелью – совершенно никчемный волк. Если медведь напьется допьяна – это я могу понять, - заметил Лоуренс.

Известно было, что медведи часто воруют мешки с виноградом, которые крестьяне вешают под крышами домов. Для получения вина виноград следовало держать в мешках, пока он не перебродит, и от таких мешков исходит сладкий запах – он и привлекает медведей. Ходили даже истории про людей, которые гнались за медведями, укравшими их виноград, и, зайдя в лес, обнаруживали, что медведь уже пьян и крепко спит.

- Чаще всего со мной пили именно медведи, о которых ты говоришь. Разумеется, человеческие подношения мы тоже ели вместе.

Медведи и волки, вместе наслаждающиеся едой и питьем – это была картина прямиком из детских сказок. Интересно, что бы сказала Церковь, если бы слышала их разговор сейчас?

- Однако сколько раз я напивалась – не имеет значения; пугает то, что я не помню, что в эти моменты было.

- Совсем как у нас, людей, - рассмеялся Лоуренс. Хоро невесело улыбнулась.

- Ах да... что же это было? Я помню, что хотела тебе сказать что-то важное... хмм... забыла. Помню, это было что-то очень важное...

- Если это что-то важное, рано или поздно ты об этом вспомнишь.

- Мм... да? Хм, думаю, да. Нет, плохо... голова совсем не работает, - с этими словами Хоро вновь уронила голову на стол, после чего вздохнула и закрыла глаза.

Подумав о том, что Хоро находится в таком состоянии весь день, Лоуренс порадовался, что они не стали торопиться с отъездом. Иначе все получилось бы в точности так, как только что сказал владелец кабачка; даже в повозке Хоро бы укачалась.

- Ну, как бы то ни было, давай предоставим все Гильдии Милона. Нам нужно просто дождаться от них добрых новостей, и тогда все будет хорошо. Ни о чем не волнуйся и просто отдыхай.

- Буухуу... бессовестная я, - Хоро приподняла голову.

Лоуренсу показалось, что Хоро нарочно изображает стыд. Но тем не менее, вид у нее по-прежнему был очень страдающий.

- Ты только посмотри на себя. Зря ты сегодня старалась делать все сразу.

- Мм... мне стыдно, но ты прав, - Хоро опять улеглась на стол. Затем, посмотрев на Лоуренса одним глазом, она добавила:

- Ты что-то хотел сделать?

- Хм? О, я вообще-то собирался купить кое-что, после того как закончу дела с Гильдией.

- Купить кое-что, э? Ну, можешь пойти один. Я тут еще немного отдохну, а потом вернусь на постоялый двор.

Хоро медленно подняла голову и уселась прямо, после чего снова взялась за свой недопитый сок.

- ...Если, конечно, ты не хочешь, чтобы я пошла с тобой?

Хоро, когда о чем-то просила, обычно делала это словно дразня; но эти ее слова для Лоуренса не стали неожиданностью. Он молча и невозмутимо кивнул.

- Ну что с тобой такое, совсем не смешно, - разочарованно пробурчала Хоро и поджала губы. Она, должно быть, считала, что он не найдет что ответить, подумал Лоуренс. Глядя на Хоро, настолько занятую соком, что у нее едва хватало сил говорить, Лоуренс сумел сохранить самообладание. Протянув руку, Лоуренс взял ломоть хлеба и откусил от него. Затем он снова взглянул на Хоро – та вновь распласталась на столе – и злодейски улыбнулся.

- Вообще-то я хотел купить для тебя гребенку и шапочку, но, видимо, придется в другой раз.

Тотчас волчьи уши Хоро под капюшоном дернулись.

- ...Что именно ты затеял? – Хоро повернула лицо в сторону Лоуренса и смотрела на него полузакрытыми глазами. В глазах ее не было ни следа эмоций; но в то же время Лоуренс прекрасно слышал, как ее хвост метет по одежде. Похоже, Хоро не очень-то удавалось скрывать свои чувства.

- Какие злые слова.

- Как гласит пословица, собака, которая хвастается куском мяса, должна быть осторожнее, чем та, у которой мясо уже отобрали.

Услышав угрожающий голос Хоро, Лоуренс наклонился к ней и прошептал прямо в ухо:

- Если ты хочешь выглядеть мудрой и осторожной волчицей, хотя бы укроти свои непослушные уши и хвост!

Хоро встревоженным движением руки натянула капюшон поглубже и громко выдохнула.

- Это моя месть за предыдущий раз, - надменно заявил Лоуренс. Хоро поджала губы и взглянула исподлобья, не желая признавать поражение.

- Я думаю, поскольку с твоими прекрасными длинными волосами трудновато справиться, тебе стоило бы носить с собой гребенку.

Конечно, Лоуренс был счастлив, воспользовавшись наконец возможностью отплатить Хоро; но он понимал, что если не удовольствуется достигнутым и продолжит, скорее всего, Хоро в конце концов найдет чем ужалить в ответ. Потому-то он совершенно искренне произнес эти слова примирения. Однако Хоро, едва их услышав, безразлично фыркнула и вновь уронила голову на стол.

- А, так ты говорил о волосах, - коротко сказала она.

- Ты ведь обвязывала их тряпицей и совсем не расчесывала, верно?

- Для меня важны вовсе не волосы. Я действительно хочу гребенку, но для хвоста, - пояснила Хоро, и до Лоуренса вновь донесся шелест меха по ткани.

- ...Мм. Ну, раз ты так говоришь, значит, так оно и есть.

Лоуренс искренне считал, что шелковистые волосы Хоро очень красивы. Длинные волосы и сами по себе были роскошью. Аристократы могли позволить себе мыть волосы горячей водой; простолюдинам же ухаживать за длинными волосами было очень трудно. Можно сказать, длинные красивые волосы считались признаком благородного происхождения. Естественно, Лоуренс, как и любой мужчина, знал это и потому не мог устоять против длинных красивых волос женщины. Волосы же Хоро были столь прекрасны, что и среди аристократов с ней могли бы посоперничать немногие. А она, похоже, это сокровище совершенно не ценила. Если бы она не прятала под капюшоном голову целиком, а лишь укрыла чем-то волчьи уши, и оделась бы в платье, а не в дорожное одеяние, то, на взгляд Лоуренса, она стала бы похожа на прелестную монашку, о каких поют барды. Но, разумеется, Лоуренсу не хватало смелости сказать Хоро об этом. Кто знает, как бы она отреагировала, если бы он сказал.

- Ладно... ты.

- Хм?

- Когда ты будешь покупать гребень? – Хоро, не поднимаясь от стола, повернула голову к Лоуренсу; глаза ее горели предвкушением.

Лоуренс, чуть склонив голову, небрежно произнес в ответ:

- Ты же сказала, что он тебе не нужен?

- Я не говорила, что не хочу гребень. Если бы он у меня был, я бы им пользовалась.

Лоуренсу казалось, что покупать гребень, если им не будут расчесывать волосы, бессмысленно. Для хвоста лучше подойдет щетка.

- Я лучше тебе щетку куплю. Хочешь, представлю тебя одному хорошему мастеру по этой части?

Для ухода за мехом, да и не только за мехом, конечно же, лучше всего было бы воспользоваться услугами специального человека со специальными инструментами. Полушутя предложив это Хоро, Лоуренс обернулся к ней и застыл на месте.

Зубы Хоро были яростно оскалены, словно она собиралась кинуться на Лоуренса и вцепиться в него.

- Ты... к моему хвосту относишься как к простой шерстянке? – неровным голосом процедила Хоро; и уж конечно, вполголоса она говорила отнюдь не из опасения, что разговор о хвосте будет услышан другими.

Лоуренса реакция Хоро напугала; ей, однако, тоже явно было не по себе. Лоуренс решил, что сейчас Хоро не в состоянии ему как следует отомстить.

- Я... больше не выдержу.

И верно, ее угрозы теперь звучали совсем не угрожающе. Лоуренс решил, что сейчас Хоро начнет нарочито рыдать, чтобы разжалобить его; поэтому он специально принял расслабленную позу, приложился к своей чашке с яблочным соком и чуть осуждающе произнес:

- Хочешь расплакаться и устроить истерику?

Если бы Хоро действительно разразилась слезами, Лоуренс бы и впрямь заколебался; но этого он, разумеется, вслух не высказал. Он не знал, подействовали ли на нее его слова или же у нее в голове было что-то другое. Хоро, чуть приоткрыв глаза, поглядела на Лоуренса, после чего повернула голову в другую сторону. Она вновь вела себя совершенно по-детски; и вновь Лоуренс подумал, что такая манера поведения невероятно милая. Он негромко рассмеялся при мысли, что если Хоро всегда будет такая, это будет совсем неплохо.

Чуть помолчав, Хоро тихо сказала:

- Я больше не выдержу... меня сейчас стошнит.

Лоуренс в панике вскочил со своей скамьи, едва не опрокинув при этом недопитую чашку с соком, и принялся звать хозяина, чтобы тот принес тазик.

Когда солнце начало садиться на западе, улица за окном на время поутихла. Лоуренс наконец-то оторвался от стола. Держа в руке карандаш, он с наслаждением, до хруста в спине, потянулся. Затем Лоуренс принялся разминать шею, так что она тоже захрустела.

Лоуренс вновь опустил взгляд на стол; там лежал простой, но детально нарисованный план лавки. Сбоку чертежа было выписано в деталях, в каком городе будет эта лавка, какими товарами она будет торговать и как будет расширяться. Отдельно была выписана стоимость строительства, список действий, необходимых для того, чтобы поселиться в городе, прочие разнообразные расходы и, наконец, примерная общая стоимость.

Это была мечта Лоуренса: обзавестись собственной лавкой.

Всего неделю назад казалось, что эта мечта недосягаема, как ни тянись. Однако после заключения сделки с Гильдией Милона достижение этой мечты заметно приблизилось. Если в результате удастся заработать хотя бы две тысячи монет Тренни, Лоуренс, продав кое-какие припасенные украшения и ценности, сможет открыть лавку. Тогда Лоуренс перестанет быть бродячим торговцем – он станет городским торговцем.

- Мм... что это был за звук...

Завороженно глядя на нарисованную им же схему лавки, Лоуренс не заметил, как Хоро проснулась и села, потирая глаза. Вид у нее был сонный, но куда лучше, чем прежде. Посмотрев на Лоуренса и несколько раз моргнув, она медленно выбралась из постели. Под глазами у нее виднелись круги, но в целом она выглядела нормально.

- Как ты себя чувствуешь?

- Мм, гораздо лучше. Но я немного голодна.

- Ну, раз к тебе вернулся аппетит, значит, ты выздоровела, - рассмеялся Лоуренс. Затем он сообщил Хоро, что на столе есть хлеб. Это был ржаной хлеб, жесткий и горчащий. Такой хлеб был худшим и самым дешевым, какой только можно было купить; но Лоуренс любил его горький вкус и потому покупал этот хлеб часто.

Как он и ожидал, Хоро, едва откусив, тотчас пожаловалась, что это невозможно есть. Но поскольку ничего другого не было, ей пришлось смириться.

- А запить есть что-нибудь?

- Там фляга не лежит?

Хоро заглянула внутрь фляжки, лежащей на столе рядом с хлебом, и принялась жевать и пить. Одновременно она подобралась поближе к Лоуренсу.

- ...Это ты лавку рисуешь?

- Это моя лавка.

- О, хорошо нарисована, - отметила Хоро, вновь кинув взгляд на рисунок, и откусила от ломтя.

Сталкиваясь с трудностями общения в чужих краях, Лоуренс часто использовал рисунки, чтобы начать переговоры. Нередко он забывал местное название того, что собирался купить, а толмач не всегда оказывался рядом. Именно поэтому большинство бродячих торговцев умели хорошо рисовать. Всякий раз, когда Лоуренсу удавалось заработать большую сумму денег, он брал карандаш и рисовал схему лавки; его это пьянило сильнее, чем вино. Конечно, Лоуренс знал, что хорошо рисует, но все же похвала со стороны его приободрила.

- А здесь что?

- А, здесь описано, где будет эта лавка и во сколько это все обойдется. Но, разумеется, что будет на самом деле, так просто предсказать нельзя.

- Вот как. Ты еще и кусочек города нарисовал, а что это за город?

- Его не существует. Я выдумал этот город, в котором я открою свою лавку.

- О. И тем не менее, ты так подробно все нарисовал. Ты недавно решил открыть лавку?

- Если дело с Гильдией Милона пройдет гладко, я смогу это сделать.

- О...

Хоро чуть рассеянно кивнула и запихала в рот остатки хлеба. Затем раздались звуки глотания; судя по всему, Хоро запивала хлеб водой.

- Собственная лавка – мечта любого бродячего торговца. Разумеется, и моя тоже.

- Хех, это я знаю. И ты даже нарисовал воображаемый город – думаю, ты уже не один раз это делал?

- Просто у меня всегда такое чувство, что если я это все нарисую, когда-нибудь это сбудется.

- Когда-то давно я повстречала художника, который сказал в точности то же, что ты сейчас. Он тогда сказал, что мечтает нарисовать все, что видит перед собой, только тогда он будет счастлив.

Хоро уселась на уголок кровати и принялась за второй ломоть хлеба.

- Думаю, своей цели тот художник и сейчас бы еще не достиг. Но тебя от твоей мечты уже немного дней отделяет.

- Вот именно. Когда я об этом думаю, мне трудно оставаться спокойным. Хочется бегать кругами вокруг Гильдии Милона и хлопать по спине всех подряд.

Конечно, Лоуренс немного преувеличивал, но говорил он совершенно искренне. Именно поэтому, должно быть, Хоро не стала его высмеивать, а лишь улыбнулась.

- Надеюсь, твоя мечта сбудется.

Помолчав немного, она затем спросила:

- Кстати, а что, собственная лавка – это на самом деле так хорошо? Ведь бродячий торговец тоже много зарабатывает?

- Он всего лишь зарабатывает деньги.

Хоро чуть наклонила голову вбок.

- Только зарабатывает деньги? И ничего больше?

- Обычно бродячий торговец в своих странствиях посещает два-три десятка городов и ни в одном не задерживается. Ведь оставаясь в городе, денег не умножишь. Поэтому среди нас есть даже те, кто не слезает с повозки круглый год.

Лоуренс протянул руку к стоящей на столе чаше и допил оставшееся в ней вино.

- У того, кто ведет такую жизнь, не бывает друзей; в лучшем случае несколько деловых партнеров.

После объяснения Лоуренса Хоро встрепенулась, словно в голову ей пришла какая-то мысль. Однако тут же она приняла смущенный вид, как будто поняла, что спросила то, чего не должна была спрашивать.

«По правде, она очень добрая», - подумал Лоуренс и, чтобы не смущать Хоро еще больше, продолжил шутливым тоном:

- Когда я открою лавку, я стану частью города. Тогда у меня будут друзья, да и жену найти будет легче. И еще – это самое главное – я должен найти то место, где меня похоронят, тогда я смогу вздохнуть с облегчением. Кто знает, смогу ли я найти себе жену, которая согласится разделить со мной могилу... это будет непросто.

Хоро весело рассмеялась.

Когда бродячие торговцы впервые заезжали в какой-либо город, чтобы узнать, можно ли приобрести там что-либо ценное, это называлось «искать жену». Смысл этого выражения состоял в том, что найти что-то ценное очень трудно. На самом деле, даже открыв лавку, человек не сразу станет своим среди горожан. И тем не менее, осесть, надолго закрепиться на одном месте было мечтой любого бродячего торговца.

- Однако если ты вправду заведешь свой магазин, мне придется нелегко.

- Хм? Это почему? – повернувшись к Хоро, переспросил Лоуренс. Он увидел, что улыбка Хоро, хоть и не исчезла с ее лица, стала печальной.

Тут он вспомнил слова Хоро, что она хочет повидать мир, а потом вернуться на север.

Однако Хоро ведь была такая умная, и у нее были деньги, вырученные от продажи мехов – несомненно, она прекрасно справится и сама. Поэтому Лоуренс спросил небрежно:

- Тебе ведь несложно будет, если ты будешь путешествовать одна, правда?

Для Хоро это был неожиданный удар. Она впилась зубами в хлеб и опустила голову.

- Я больше не хочу быть одной, - наконец произнесла она. Ее ноги не доставали до пола, она ими болтала совершенно по-детски. Внезапно сидящая на кровати Хоро показалась Лоуренсу очень маленькой; казалось даже, что она вполне может уместиться в огоньке свечи.

Перед глазами Лоуренса встала сцена, когда Хоро вспоминала о человеке, который был ее другом несколько сотен лет назад.

Тогда она была такой счастливой.

Такой беззаботной.

Если Хоро вспоминала своего давнего друга, это значило, что сейчас ей очень одиноко. Когда Хоро опьянела и съежилась, свернулась калачиком, она словно спасалась от холода одиночества. Лоуренс увидел это проявление слабости, какое мало кто показывает другим, и его сердце дрогнуло. Тщательно подбирая слова, чтобы не обидеть Хоро, он сказал:

- Ну, тогда так, я могу сопровождать тебя до того времени, как ты решишь возвращаться на север.

Лоуренс произнес эти слова, потому что у него не было иного выхода, однако Хоро, едва услышав, взглянула на него исподлобья, как бы безмолвно спрашивая: «правда?» Лоуренс, тщательно пытаясь скрыть свое возбуждение, большее даже, чем когда он обсуждал сделку с Гильдией, небрежным тоном продолжил:

- Даже когда я получу деньги, я не смогу открыть лавку сразу же.

- Правда?

- Мне сейчас незачем лгать, верно?

Произнеся эти слова, Лоуренс не выдержал и печально улыбнулся. Хоро улыбнулась в ответ, но то была улыбка облегчения. И несмотря на улыбающиеся губы, в глазах ее по-прежнему сквозило одиночество. В голове Лоуренса мелькнула совершено неуместная в такой момент мысль: «Какие у Хоро длинные ресницы...»

- Вот так-то, и не делай такое лицо.

Городской торговец наверняка придумал бы что получше. Но, увы, Лоуренс был торговцем бродячим и вел жизнь, далекую от всякого общения с женщинами. Поэтому от красноречия он воздержался. Однако и сказанных им слов хватило, чтобы Хоро чуть подняла голову и улыбнулась смелее. Затем она кивнула. Хоро сейчас была такой маленькой, такой слабой, что казалась чем-то ненастоящим. Ее уши, всегда весело торчавшие вверх, поникли и вяло шевелились. Хвост, ее гордость, тоже безжизненно свисал вдоль ног.

Молчание все длилось. Лоуренс был не в силах отвести глаз от Хоро, которая, в свою очередь, не осмеливалась посмотреть на него прямо. Лишь раз она кинула на него короткий взгляд и тут же вновь опустила голову. Лоуренс попытался припомнить, когда прежде он видел на лице Хоро такое же выражение. Долго вспоминать не пришлось: именно такие глаза у нее были, когда она попросила яблок вскоре после их приезда в Паттио.

Тогда она хотела яблок; чего же она хочет теперь?

Умение понимать, чего хочет партнер по переговорам, торговцу было абсолютно необходимо.

Лоуренс сделал глубокий вдох и поднялся со стула. Внезапный звук, должно быть, напугал Хоро – ее уши и хвост вновь встали торчком. Она взглянула на Лоуренса и, увидев, что он направляется к ней, поспешно отвела взгляд. Подойдя, Лоуренс встал прямо перед Хоро; она робко потянулась к нему рукой. Рука дрожала, словно Хоро была до крайности напугана.

- Почему у тебя красные глаза? Тебе приснился плохой сон, и от этого ты плакала?

Лоуренс взял руку Хоро в свои и уселся на кровать рядом с ней. Затем он потянул Хоро к себе и нежно обнял. Хоро не противилась, лишь тихо кивнула головой в его объятиях.

- Я...

- Хм?

- Я проснулась... и когда я проснулась, никого не было. Юе, Интин, Паро и Миури. Они все исчезли, их нигде не было.

Хоро, видимо, рассказывала свой сон. Услышав ее дрожащий голос, Лоуренс мягко погладил ее по маленькой головке. Имена, которые она назвала, похоже, принадлежали ее спутникам-волкам, а может, духам волков. Уточнять сейчас Лоуренс не собирался – это было бы грубо по отношению к ее чувствам.

- Я... я могу жить сотни лет, поэтому я решила отправиться странствовать. Потому что я думала, что мы, конечно... конечно, снова встретимся. Но... их никого нет. Все исчезли.

Рука, прежде твердо державшая Лоуренса за рубаху, дрожала. Сам Лоуренс не хотел бы увидеть такой сон.

Иногда Лоуренсу снилось, что он вернулся в свой родной город, а его там никто не помнит. Вообще-то ему нередко доводилось слышать истории о торговцах, которые не были на родине по двадцать-тридцать лет, а потом, вернувшись, обнаруживали, что их родной деревни больше нет. Исчезнуть деревня могла по многим причинам. Например, через нее могла прокатиться война и разрушить подчистую; или же все жители могли погибнуть от голода или болезни.

Именно поэтому любой бродячий торговец мечтал осесть и завести собственную лавку.

Вместе с лавкой человек получал новую родину, а заодно и безопасное прибежище.

- Я не хочу снова пробуждаться, лишь чтобы вновь и вновь обнаруживать, что никого нет... я ненавижу быть одной. Быть одной... это так тоскливо.

Лоуренс ничего не ответил; он просто сидел рядом с Хоро, обнимая ее за плечи и мягко гладя по голове. Сейчас Хоро чувствовала себя очень неуверенно; что бы он ни сказал, она бы не услышала. Да и, честно говоря, Лоуренс все равно вряд ли смог бы подобрать подходящие слова.

Лоуренса тоже, бывало, одолевали внезапные приступы чувства одиночества, когда он ехал, сидя на козлах своей повозки, или когда впервые оказывался в незнакомом городе. Он знал, что делом в таких случаях не поможешь. Все, что можно было сделать - крепко вцепиться во что-нибудь и ждать, пока все пройдет.

- Хууу...

Лоуренс просто сидел и обнимал Хоро. Постепенно ее рука, вцепившаяся в рубаху Лоуренса, немного расслабилась – видимо, Хоро начала успокаиваться. Наконец она приподняла голову.

Увидев, что Хоро успокоилась, Лоуренс медленно отпустил ее. Хоро, шмыгая носом, встала.

- ...Прости, - пробормотала она, глядя на него красными глазами, и снова шмыгнула носом. Похоже, она окончательно пришла в себя.

- Бродячим торговцам тоже снятся иногда похожие кошмары.

После этих слов Лоуренса Хоро застенчиво улыбнулась и вытерла нос рукавом.

- Ох, ну что у тебя за лицо сейчас. Погоди-ка.

Лоуренс встал, подошел к столу, где лежал лист бумаги, и подал этот лист Хоро. Рисунки и записи на этом листе были лишь планами на будущее, так что его вполне можно было использовать в качестве носового платка.

- Э... но это же...

- Я всегда, когда заканчиваю это рисовать, тут же выбрасываю. И потом, дело еще не сделано, строить планы слишком рано, - со смехом произнес Лоуренс. Хоро рассмеялась вслед за ним. Взяв лист, она с силой высморкалась и вытерла глаза. Теперь, похоже, ей было намного лучше. Она глубоко вздохнула и застенчиво хихикнула.

Глядя на такую Хоро, Лоуренс вновь захотел ее обнять, но сдержался. Поскольку Хоро вновь стала прежней, он опасался, что если попытается это сделать, она его оттолкнет или будет смотреть свысока.

- Я перед тобой в большом долгу, - неожиданно для Лоуренса, словно прочитав его мысли, произнесла Хоро, пока собирала со стола оставшиеся кусочки хлеба.

Поскольку Лоуренс не поддался чувствам, он спокойно следил за Хоро глазами. Спокойно доев хлеб, она легонько похлопала ладонями, чтобы стряхнуть с них крошки, и зевнула. Похоже она утомилась.

- Спать хочется... ты еще спать не собираешься?

- Мм, самое время ложиться. Иначе мы только свечу зря потратим, - ответил Лоуренс.

- Хех, слова настоящего торговца.

Хоро, сидевшая на кровати скрестив ноги, откинулась назад. После этого Лоуренс задул свечу.

Тотчас навалилась темнота. Глаза Лоуренса привыкли к свету, поэтому для него все вокруг стало черным-черно. Хотя ночь была безоблачной и звездной, в слабом свете, льющемся из окна, разглядеть все же ничего не удавалось. Лоуренсу не хотелось ждать, пока его глаза привыкнут к темноте, поэтому он вытянул руку вперед и попытался добраться до кровати на ощупь.

Кровать Лоуренса стояла под самым окном, и он шел к ней очень осторожно, пытаясь не стукнуться по пути о кровать Хоро. Добравшись наконец до своей цели, Лоуренс, прежде чем улечься, тщательно ощупал кровать руками, чтобы удостовериться, где конкретно она находится. Раньше Лоуренс несколько раз сильно ушибался об угол кровати из-за того, что слишком торопился улечься в темноте. С тех пор он стал в этом отношении очень осторожным.

Однако осторожность не подготовила его к тому, что его ждало.

Когда Лоуренс уже собрался было улечься в кровать, он обнаружил, что кто-то другой сделал это раньше него.

- Что... ты здесь делаешь?

- Что ж ты такой глухой к моим чувствам.

Чуть сердитый голос Хоро звучал подозрительно кокетливо.

Хоро притянула Лоуренса в кровать и прижалась к нему. Лоуренс припомнил то мимолетное ощущение, которое он испытал, когда обнимал Хоро совсем недавно; теперь это ощущение буквально обрушилось на него. Девушка была такой мягкой. Лоуренс был не в силах укротить эмоции. В конце концов, он ведь был обычным мужчиной. Сам того не замечая, он крепко обнял Хоро.

- Больно.

Лишь услышав сердитый голос Хоро, Лоуренс пришел в себя. Он чуть ослабил руки, но выпускать Хоро из объятий не собирался. Хоро тоже не выказывала намерения оттолкнуть его. Напротив, она пододвинулась еще ближе и шепнула ему в ухо:

- Твои глаза уже привыкли к темноте?

- Что...

Лоуренс собирался спросить «Что ты имеешь в виду?», но Хоро обрезала вопрос, прижав свой тонкий пальчик к его губам.

- Я наконец вспомнила, что хотела тебе сказать, но...

От тихого голоса Хоро сердце Лоуренса задрожало в нетерпении. Однако, хоть оно и задрожало, Лоуренс не испытывал того сладкого чувства, какого ожидал от любовного объяснения. Голос Хоро был совсем не таким, как раньше. И в словах, которые она произнесла, не было ничего ни романтического, ни любовного.

...но уже поздно. За дверью три человека. Думаю, это незваные гости.

Только тут Лоуренс осознал, что на Хоро уже давно надет ее плащ с капюшоном. После того как Хоро пошарила вокруг немного, все пожитки, которые Лоуренс носил с собой, оказались при нем.

- Второй этаж. К счастью, снаружи никого. Ты готов?

Лоуренс ощутил возбуждение, но совсем иного рода, чем минутой раньше. Хоро медленно села; Лоуренс, аккуратно положив на место одеяло, быстро облачился в жилет и накидку. Когда он прицеплял к поясу серебряный кинжал, Хоро громко произнесла, специально стараясь, чтобы ее было слышно за дверью:

- Давай, посмотри как следует, какова я в лунном свете!

Едва Хоро закончила фразу, Лоуренс услышал скрип открывающихся ставней. Хоро ступила на карниз и, ни секунды не медля, спрыгнула. Лоуренс тоже почти не колебался, но его решительность была вызвана тем, что кто-то принялся выламывать дверь комнаты; кроме того, до него донесся звук бегущих шагов. Какое-то мгновение он ощущал себя невесомым, словно перышко; затем его подошвы жестко ударились о землю.

Удержаться на ногах Лоуренс не смог. Он выпрыгнул из окна, словно лягушка, и при приземлении упал. К счастью, ему удалось не сломать ногу, однако при виде его неуклюжего приземления Хоро все же рассмеялась. Впрочем, хоть она и высмеивала его, но она же и протянула руку, чтобы помочь ему встать.

- Будь готов к бегству. Лошадь придется оставить.

Эти слова Хоро ошеломили Лоуренса. Он невольно повернул голову в сторону конюшни. Он думал о своей коняге, недорогой, но сильной, и, что гораздо важнее, его первой. При этой мысли Лоуренсу захотелось кинуться к конюшне, но более хладнокровная его половина удержала его от этого. Правильнее всего сейчас было следовать указаниям Хоро. Лоуренс стиснул зубы, чтобы не поддаться чувствам.

- Они ничего не выиграют, если убьют лошадь, так что мы дождемся, когда все успокоится, и вернемся за ней.

Вероятно, Хоро было больно видеть встревоженное состояние Лоуренса, потому она и произнесла эти слова ободрения. Но Лоуренс сейчас мог лишь молиться за то, чтобы с его лошадью ничего не случилось. Он кивнул, затем сделал глубокий вдох и, приняв предложенную Хоро руку, поднялся на ноги.

- Э, ты права.

Когда Лоуренс поднялся на ноги, Хоро сняла с шеи мешочек и небрежным движением развязала шнурок, стягивающий его горловину. Затем она отсыпала себе в ладонь половину содержимого мешочка.

- Ты тоже возьми немного, на всякий случай.

Не дожидаясь ответа Лоуренса, Хоро ссыпала пшеницу в его нагрудную суму. Лоуренс грудью ощутил тепло – скорее всего, тепло от тела Хоро.

В конце концов, в этой пшенице Хоро жила.

- Вот, теперь бежим.

Хоро держалась так, словно весело беседует с другом. Лоуренс хотел было тоже что-то сказать, но передумал и лишь молча кивнул, после чего они с Хоро побежали к раскинувшемуся в ночи городу.

- Вот что я хотела тебе сказать: если Гильдия может следить за тем пареньком, разве не может быть такого же с другой стороны? Наши противники наверняка обеспокоены. Если они знают, что ты обратился за помощью в другую гильдию, то, видимо, они должны следить за тобой и попытаться тебя заткнуть, верно?

Хотя светила им лишь луна, этого было достаточно, чтобы они могли видеть мощеную булыжником дорогу, по которой бежали. Кроме Лоуренса и Хоро, на дороге не было ни души. Пробежав где-то пол-улицы, они свернули направо в узкий проулок. Здесь было темно, Лоуренс практически не видел, что перед ним. Однако Хоро держала его за руку и влекла вперед, так что Лоуренс, хоть и не без труда и спотыкаясь на каждом шагу, все же держался за ней.

Приближаясь к перекрестку, Лоуренс и Хоро услышали крики нескольких человек на той дороге, по которой они бежали раньше. Лоуренсу удалось разобрать несколько слов. Преследователи кричали: «Гильдия Милона».

Значит, они тоже знали, что Лоуренс и его спутница могли искать убежища только в Гильдии Милона.

- Плохо, я не знаю дороги, - не выпуская руки Лоуренса, прошептала Хоро, когда они добрались до развилки. Лоуренс, задрав голову к небу, нашел луну и, ориентируясь по ее положению, мысленно нарисовал схему Паттио.

- Сюда.

Лоуренс и Хоро побежали на запад. Паттио был очень древним городом с богатой историей. Здания в нем постоянно строились и перестраивались, потому дорога петляла и извивалась, как агонизирующая змея. Однако Лоуренс был в этом городе далеко не первый раз. Они с Хоро несколько раз прошли по улочке взад-вперед, пока не удостоверились, где именно находятся, после чего нырнули в одно из боковых ответвлений. Так они делали несколько раз, постепенно приближаясь к Гильдии Милона.

Однако избавиться от преследователей было не так-то просто.

- Стой. Там кто-то есть.

Все, что им оставалось сделать – это повернуть направо, пробежать улочкой до конца и свернуть налево – и в четырех перекрестках впереди была бы уже Гильдия Милона. Поскольку она была крупной гильдией, там все еще должны были оставаться работники, занимающиеся разгрузкой и переноской товаров. Если бы Лоуренсу и Хоро удалось вбежать под защиту стен Гильдии, преследователи не смогли бы что-либо им сделать. В торговом городе одна лишь вывеска торговой гильдии внушала достаточное почтение. А вооруженная охрана это почтение еще больше усиливала.

- Пфф, а ведь мы почти добрались.

- Хе-хех. Давно мне не доводилось охотиться... а сейчас охотятся на меня.

- Сейчас не время для умных фразочек! Ничего не поделаешь, придется идти в обход.

Лоуренс вернулся на самую первую улицу, пробежал по ней немного и вновь свернул направо. Он решил, что на следующей развилке свернет, пройдет немного тем переулком, а затем вновь направится в сторону Гильдии Милона. Однако, едва свернув вправо, Лоуренс замер – Хоро потянула его вбок и прижала к стене дома.

- Не нашли их? Они где-то рядом! Ищите!

Такого Лоуренс не испытывал с того дня, как на него впервые напали волки. Все его нервы были напряжены, сердце, казалось, вот-вот остановится. Из ближайшего проулка выбежали двое взбешенных мужчин; если бы Хоро не остановила Лоуренса, он бы выскочил прямо на них.

- Черт побери, их слишком много. И вдобавок им тут все отлично знакомо, - пробормотал Лоуренс.

- Мм... наше положение сейчас не очень хорошее, - согласилась Хоро, непрерывно поворачивая голову из стороны в сторону. Капюшон она откинула, чтобы он не закрывал ее волчьи уши.

- Может, нам разделиться?

- Твое предложение очень хорошее. Но у меня есть лучше.

- Какое?

Откуда-то издалека доносились торопливые шаги. Похоже, охранялись все крупные улицы. Враги наверняка решили дождаться, пока Лоуренс и его спутница появятся на виду из какого-нибудь проулка, и затем наброситься на них.

- Я выиграю немного времени, если побегу по главной дороге. А ты в это время...

- Погоди-ка! Я тебе такого не позволю!

- Слушай внимательно. Если мы просто разделимся, поймают тебя. Я-то не дам себя схватить, а вот тебе от них не уйти. И когда это случится, кто отправится в Гильдию и призовет ее тебе на выручку? Только не говори мне, что я должна буду туда пойти, показать им уши и хвост и затем умолять их спасти тебя. Это ничем хорошим не закончится, согласен?

Лоуренс не нашел что ответить. Он уже сообщил Гильдии Милона, что доля серебра в монете будет уменьшена. Теперь Гильдия Милона вполне может бросить Лоуренса и его спутницу, не выручать их. Если такое случится, из них двоих лишь Лоуренс сможет использовать свою козырную карту – самого себя, а точнее, угрозу переметнуться к противнику Гильдии Милона. Да и вообще, вести переговоры по подобным делам мог только сам Лоуренс.

- Но так, как ты предлагаешь, тоже нельзя. Если Гильдия Милона узнает про твои уши и хвост, она вполне может отдать тебя Церкви. Но и Гильдия Медиоха наверняка поступит точно так же.

- Значит, чтобы не было трудностей, нужно, чтобы меня не поймали, верно? Но даже если меня поймают, мне всего лишь нужно будет скрыть уши и хвост на один день, это для меня будет несложно. А к тому времени ты придешь и спасешь меня.

Хоро, судя по всему, считала, что у нее неплохие шансы; она улыбнулась пытавшемуся остановить ее Лоуренсу и продолжила.

- Я Хоро Мудрая. Даже если они увидят мои уши и хвост, я притворюсь бешеной волчицей, и ко мне никто не осмелится притронуться.

Хоро ухмыльнулась, обнажив клыки.

В глазах Лоуренса, однако, стояла заплаканная Хоро, жалующаяся на свое одиночество. Она была такой маленькой, почти бестелесной. Он просто не мог взять и отдать ее тем ублюдкам-наемникам.

Хоро, однако, продолжала с улыбкой на лице.

- Ты ведь мечтал о собственной лавке, верно? А я только что сказала, что в долгу перед тобой. Или тебе хочется, чтобы я была холодной и жестокой волчицей?

- Что за глупости ты говоришь! Когда ты попадешься, они тебя убьют. Дело просто того не стоит. В результате это я окажусь перед тобой в долгу, и этот долг мне никогда не выплатить.

Лоуренс не без труда удержался от того, чтобы закричать. Хоро, по-прежнему улыбаясь, покачала головой. Ткнув Лоуренса в грудь указательным пальчиком, она произнесла:

- Одиночество высасывает жизнь. Так что дело того стоит, и даже очень.

Глядя на благодарно улыбающуюся Хоро, Лоуренс не мог подобрать слова. Хоро, пользуясь его молчанием, продолжила:

- Не беспокойся. Ты умеешь быстро соображать, в этом-то я уверена. Я верю в твой ум и в то, что ты обязательно придешь и спасешь меня.

Хоро нежно обняла стоящего столбом потрясенного Лоуренса, ловко увернулась от его рук, попытавшихся ее задержать, и убежала.

- Вон они! На улице Лойн!

Крики раздались в ту же секунду, как Хоро выскочила из проулка; вдалеке раздался все нарастающий грохот сапог.

Лоуренс на несколько секунд зажмурился и, едва открыл глаза, тоже кинулся бежать. Он был уверен – если сейчас он упустит свой шанс, Хоро он уже никогда не увидит. Лоуренс быстро пересек темную аллею. Несколько раз он споткнулся, но продолжал бежать вперед. Перебежав большую дорогу, он углубился в еще один проулок. Он упорно двигался на запад. Тот тут, то там Лоуренс слышал какие-то звуки и голоса. Но вообще-то враги должны были воздерживаться от того, чтобы очень уж шуметь – у них были бы проблемы, если бы городская стража обнаружила, что происходит что-то не то.

Лоуренс бежал изо всех сил; он вновь пересек главную дорогу и нырнул в очередной переулок. Теперь, чтобы добраться до Гильдии Милона, ему надо было лишь в каком-то месте повернуть направо и затем, выбравшись на большую дорогу, свернуть налево.

- Что, только один? Их должно быть двое! – послышалось откуда-то сзади.

«Неужели Хоро поймали? А может, ей все-таки удалось убежать? Ладно, сейчас это не имеет значения. Нет, я надеюсь, Хоро все-таки убежала».

Лоуренс вывалился на освещенную луной большую дорогу и, не тратя времени на то, чтобы оглядеться, свернул налево. Почти тотчас позади – и не очень далеко позади – раздалось: «Вот он!» Не обращая на голоса внимания, Лоуренс побежал вперед со всех ног. Добравшись наконец до Гильдии Милона, он собрал остаток сил и замолотил по воротам, ведущим в погрузочный двор.

- Это я, Лоуренс, я к вам приходил сегодня днем! Помогите, меня хотят убить!

Работники Гильдии, встревоженные криками Лоуренса, подбежали и отперли ворота. Лоуренс проворно шмыгнул в открывшуюся щель, и тут же к воротам подбежали несколько человек с длинными посохами в руках.

- Стоять! Ну-ка отдайте нам этого человека! – потребовал один из преследователей и, чтобы его требование прозвучало более весомо, ударил посохом по воротам. Затем он ухватил створку и попытался открыть ее силой.

Однако с другой стороны ворота удерживали работники, привычные к тяжелому труду. Так что открыть ворота было не так легко, как казалось.

Из здания Гильдии показался мужчина средних лет с бородкой и угрожающе закричал стоящим снаружи:

- Эй, мерзавцы! Где, по-вашему, вы находитесь? Это Паттианское отделение Гильдии Милона, находящейся под покровительством великого маркиза Милона! Наша гильдия признана тридцать третьим эрцгерцогом Рондилла! Эти ворота принадлежат маркизу, а всякий вошедший в них – гость маркиза. А любой гость маркиза находится под защитой эрцгерцога Рондилла! Вам стоило бы вспомнить, что молотить тут вашими палками – все равно что бить по трону Его Величества эрцгерцога!

Низкий, мощный голос этого человека явно напугал стоящих по ту сторону ворот. В то же время где-то далеко зазвенели тревожные колокола. Преследователи Лоуренса поняли, что оставаться здесь им больше нельзя, и обратились в бегство.

Некоторое время все, кто стоял во дворе Гильдии, оставались недвижимы. Лишь когда звуки шагов и колоколов постепенно растворились в темноте, работник с сильным голосом раскрыл рот.

- Что здесь такое произошло, из-за чего вся эта суета посреди ночи?

- Я искренне извиняюсь за этот переполох, более того, я не в силах выразить свою благодарность за спасение.

- Благодарность обрати к маркизу, не ко мне. А кстати, кто, черт побери, были эти люди?

- Наверняка они из Гильдии Медиоха. Мне кажется, им не понравилась сделка, которую я заключил здесь.

- Понятно. Ты торговец, который не чурается большого риска. В последнее время нам таких не встречалось.

Лоуренс отер пот со лба и, улыбнувшись, ответил:

- Все из-за моей безрассудной спутницы, которая действовала, не задумываясь о последствиях.

- А, это доставляет трудности, да.

- Как бы больно ни было мне так думать, возможно, мою спутницу схватили. Можешь отвести меня к главе отделения Мархейту, чтобы я мог с ним поговорить об этом?

- Мы здесь находимся в чужой стране, нападения и поджоги для нас не редкость. Господину давно уже обо всем сообщили, - со смехом ответил работник. Все окружающие тотчас немного расслабились.

Однако эта ремарка еще больше подчеркнула, насколько трудно в обычных условиях встретиться с главой отделения Гильдии.

«А смогут ли они на самом деле обеспечить мою безопасность?»

Лоуренс не находил себе места, его сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди; но все же он усилием воли изменил ход своих мыслей. Он не позволит им вышвырнуть его; более того, он заставит их дать гарантию, что он получит свою прибыль. Включилось упрямство бродячего торговца, его ответ Хоро, пошедшей ради него на риск.

Сделав глубокий вдох, Лоуренс медленно кивнул.

- Почему бы тебе не зайти и не подождать господина внутри? Вину тоже нужно время, чтобы как следует вызреть.

Несмотря на увещевания работника, Лоуренс думал лишь о Хоро и успокоиться был не в состоянии. Работнику такую картину доводилось видеть нередко, так что он продолжил успокаивающим тоном:

- Что бы ни произошло, если твоя спутница в безопасности, она же сюда вернется? Ты только скажи нам ее имя и как она выглядит, и тогда, даже если на ее жизнь будет покушаться Церковь, мы сможем ее защитить.

Хотя слова работника звучали некоторым преувеличением, все же благодаря им Лоуренс смог немного успокоиться.

- Благодарю тебя. Она, наверно... нет, она непременно придет! Ее имя Хоро. Это девушка небольшого роста, она всегда укрывает голову под капюшоном.

- О, девушка? И красивая? – поинтересовался работник. Лоуренс понял, что этот вопрос он задал специально, чтобы снять напряжение, и улыбнулся в ответ.

- Десять человек из десяти, увидев ее, обернутся, чтобы увидеть снова.

- Ха-ха-ха, вот теперь ждать интересно, - расхохотался работник, провожая Лоуренса в здание Гильдии.

- Восемь, а то и девять шансов из десяти, что они наняты Гильдией Медиоха.

Мархейт без экивоков перешел к делу. Держался он точно так же, как при прошлой встрече сегодня днем. Лоуренс подумал, что его наверно, подняли на ноги вскоре после того, как он заснул.

- Я тоже так считаю. Должно быть, их встревожило то, что я разгадал их план с серебряными монетами и предложил его вашей гильдии. Думаю, Гильдия Медиоха хочет нас остановить.

Лоуренс не хотел, чтобы его страх бросался в глаза, но не волноваться за Хоро он просто не мог. Он, конечно, верил, что умная и хитрая Хоро сумеет найти способ сбежать; однако возможность худшего развития событий тоже оставалась. Во всяком случае, как бы дело ни обернулось, обеспечить безопасность Хоро и его собственную было необходимо.

А для этого им нужна была помощь Гильдии Милона.

- Возможно, они схватили мою спутницу. Если это так, пытаться вести с ними переговоры будет бесполезно. Поэтому я хочу узнать, не приложит ли Гильдия Милона часть своих сил для освобождения моей спутницы? – взволнованным тоном спросил Лоуренс. Он с трудом удерживался от того, чтобы ударить кулаком по столу. Мархейт, однако, на Лоуренса не глядел. Он явно пребывал в глубокой задумчивости.

Наконец, он медленно поднял голову и произнес:

- Ты сказал, что они, возможно, захватили твою спутницу?

- Именно так.

- Понятно. Когда только началась вся эта суета, я послал нескольких человек следить за нашими противниками. Среди тех, кого они видели, была молодая девушка, которую, судя по всему, влекли насильно.

Лоуренс догадывался, что Мархейт скажет что-то подобное; тем не менее, эти слова стали для него потрясением, от которого едва не остановилось сердце. Однако, сделав глубокий вдох, он вместе с воздухом направил куда-то в живот стягивающие его сердце оковы. Затем на выдохе он сказал:

- Это наверняка моя спутница, Хоро. Она специально отвлекла врагов, чтобы я смог добраться сюда...

- Понятно. Однако для чего им хватать твою спутницу?

Лоуренсу захотелось завопить, но его горло с трудом пропускало сквозь себя звуки. Он считал, что человек уровня Мархейта, уж конечно, смог бы назвать какую-нибудь причину.

- Думаю, Гильдия Медиоха хочет не дать нам и вашей гильдии сорвать их прибыль.

Несмотря на то, что Лоуренс почти кричал, лицо Мархейта осталось бесстрастным. Он лишь кивнул и вновь погрузился в раздумья. У сидевшего напротив него Лоуренса от волнения дрожали колени. Когда он уже понял, что больше не может сидеть, что сейчас он вскочит и заорет, Мархейт вновь заговорил.

- Разве это не странно?

- Что странного-то!

Лоуренс резко вскочил на ноги; Мархейт от неожиданности моргнул. Дождавшись, когда Лоуренс придет в себя, Мархейт успокаивающе протянул к нему руку.

- Пожалуйста, успокойся. Но все действительно странно, очень странно.

- Но почему!? Точно так же, как ваша гильдия смогла узнать все связи и знакомства Зэлена, так же Гильдия Медиоха, как только узнала, что вы хотите им помешать, легко могла...

- Конечно. Их главное здание находится именно в Паттио, так что это для них легкая задача.

- Тогда что для вас странно?

- Да, теперь я понимаю. Это на самом деле очень и очень странно, - снова произнес Мархейт и посмотрел Лоуренсу в глаза. Лоуренс взвинчивался все больше, но решил все-таки дослушать.

- Я подумал вот о чем: откуда наш противник узнал, что ты, господин Лоуренс, участвуешь в этом деле вместе с нами?

- Да потому что я часто тут бываю. И еще: если они узнали, что ваша гильдия уже начала собирать монеты Тренни, им оставалось только сложить один и один и получить очевидный ответ.

- Все-таки это очень странно. Ведь ты, господин Лоуренс, бродячий торговец. Да, ты приходил сюда несколько раз, чтобы вести с нами дела, но это же совершенно естественно.

- Потому-то я и сказал, ваша гильдия начала собирать серебряки, это легко связать со сделкой между мной и Зэленом.

- Нет-нет, даже несмотря на это, все равно дело странное.

- Почему еще?

Лоуренс абсолютно ничего не понимал и оттого раздражался все сильнее.

- Несомненно, копить серебряные монеты Тренни мы начали после того, как заключили сделку с тобой. Теперь вспомни эти слова: «Не могу сказать точно, как именно можно извлечь прибыль, но если вы соберете монеты Тренни быстро, прибыль непременно будет». Мы ведь не стали бы собирать монеты лишь потому, что услышали эти слова, верно?

- ...В-верно.

- То, что мы начали собирать монеты, означает, что мы уже знали об этом деле. Более того, я предполагаю, что Гильдия Медиоха знает, что мы знали. В таком случае брать вас в заложники не было никакой нужды.

- Не хотите ли вы сказать?..

Мархейт угрюмо кивнул и с сожалением в голосе произнес:

- Боюсь, так оно и есть. Поскольку мы уже собрали все основные сведения об этом деле, что бы ни произошло с тобой, господин Лоуренс, это никак не отразится на нашей гильдии.

Внезапно у Лоуренса закружилась голова, и он едва не упал со стула. Сказанное Мархейтом было истинной правдой: Лоуренс был простым бродячим торговцем и не мог рассчитывать на поддержку.

- Я надеюсь, ты понимаешь, с какой неохотой я произношу эти слова. Однако, раз уж ты упомянул о деле... мы уже вложили в него очень большие деньги ради получения немыслимого дохода. Если для того, чтобы спасти тебя от беды, нам придется отказаться от этой прибыли, мы предпочтем...

Мархейт вздохнул и продолжил бесстрастным тоном.

- Мои глубочайшие извинения. Я действую во благо Гильдии. Однако...

С этого момента Лоуренс перестал вникать в слова Мархейта. Возможно, именно так чувствует себя торговец, когда объявляют о его полном разорении. Его руки, ноги, рот – все застыло, он не мог пошевелиться. Он даже не знал, дышит ли.

Потому что Гильдия Милона его бросила.

Это означало, что и Хоро тоже бросили. А ее ведь схватили вместо Лоуренса, и она верила, что Лоуренс и Гильдия Милона ее спасут, потому-то она и позволила себя схватить.

Хоро пошла на это, так как верила в него. И вот к чему все пришло.

Перед Лоуренсом встал мысленный образ Хоро, то, с каким лицом она говорила, что хочет попутешествовать, прежде чем вернется на север.

Когда заложник теряет свою ценность как заложник, то, что происходит с ним в дальнейшем, очевидно. Мужчину продают на галеры. Женщину продают в бордель. Хоро, конечно, обладала волчьими ушами и хвостом, но в мире хватало ненормальных и вовсе свихнувшихся богатеев, которым нравилось коллекционировать одержимых демоном девушек. Лоуренс не сомневался, что Гильдия Медиоха без труда найдет одного-двух таких покупателей.

Лоуренс стал думать о том, что произойдет с Хоро, если ее продадут. Как эти богачи, поклоняющиеся демонам и обожающие безумные ритуалы, обойдутся с насильно проданной им девушкой?

«Нет. Я ни за что не допущу, чтобы Хоро ждала такая судьба».

Лоуренс распрямил свое обмякшее тело и уселся ровно. Я все равно выручу Хоро, подумал он.

- ...Пожалуйста, держись, - донеслось до него.

Несколько секунд спустя Лоуренс наконец-то раскрыл рот.

- Похоже, наши враги действительно давно обо всем догадались. Значит, ваша гильдия приняла решение уже давно?

Разумеется, Гильдия Медиоха ни за что не стала бы сидеть сложа руки. И это означало, что они все равно стремились схватить Лоуренса и его спутницу. Более того, для их поимки было отряжено довольно много людей. Иными словами, люди Гильдии Медиоха сознательно пошли на риск быть обнаруженными городской стражей.

- Да. Именно поэтому мне все это кажется еще более странным. То, что я сейчас сказал – это только половина истории. Вот что я теперь хочу сказать: если понадобится, я смирюсь с тем, что ты, господин Лоуренс, станешь питать к нам вражду, и выберу процветание Гильдии.

Тут Лоуренс припомнил «однако», произнесенное Мархейтом ранее, и понял, что тот еще не все сказал, что хотел. Лоуренс покраснел от стыда и повесил голову.

- Я верю, ты очень заботишься о твоей спутнице. Однако принимая поспешные решения и позволяя чувствам взять над собой верх, мы ставим телегу впереди лошади.

- Приношу вам свои извинения.

- Не нужно извиняться. Если бы моя жена оказалась в таком положении, думаю, я тоже не смог бы оставаться спокойным.

Мархейт улыбнулся. Увидев эту улыбку, Лоуренс снова поник головой. Однако при слове «жена» его сердце заколотилось сильнее. Он вдруг понял, что будь Хоро просто его спутницей, он бы сейчас так не переживал. Да и Хоро в этом случае не согласилась бы отвлечь врагов и увести их за собой.

- Что ж, вернемся к нашим делам. У нашего противника нет способов как-либо нам навредить, а вот у нас имеется немало козырей в рукавах. Поэтому, в теории, ты и твоя спутница никак не можете повлиять на наши дела; и все-таки они старались схватить вас обоих. Здесь должна крыться какая-то причина. Не можешь ли ты понять, что это за причина?

Лоуренсу никакая причина в голову не шла.

Однако, обдумав различные возможности тщательно и последовательно, Лоуренс вдруг понял, что для поимки его и Хоро может быть особая причина. Да, это совсем не казалось невозможным.

Лоуренс углубился в размышления.

Лишь одна возможная причина приходила ему в голову.

- Нет... этого не может быть.

- Ты что-то нашел?

Лоуренс немедленно выбросил из головы пришедшую туда мысль. Все-таки это было просто невозможно. Но, с другой стороны, прочих разумных причин он не видел.

- Огромная прибыль практически у нас в руках, и мы стремимся сделать все, чтобы она в наши руки попала. Если ты о чем-то догадался, сколь незначительным это бы ни казалось, пожалуйста, скажи нам об этом.

Несомненно, просьба Мархейта была абсолютно разумна; о любых догадках следовало сообщать.

Подумал Лоуренс о Хоро. Хоро, как на нее ни посмотри, нормальным человеческим существом не была. Любой обычный человек при взгляде на нее сказал бы, что она одержима демоном. Да и сам Лоуренс тоже не считал ее человеком. Одержимых демонами передают в руки Церкви (если, конечно, не заточают где-то на всю жизнь); как бы то ни было, вести обычную жизнь они не могут. Если этих людей обнаруживала Церковь, казнь была неминуема.

Хоро выглядела совсем как человек, одержимый демоном. Раз так, Гильдия Медиоха могла использовать Хоро, чтобы угрожать Гильдии Милона: если те не хотят, чтобы Церкви стало известно об их сношениях с одержимым человеком, они должны будут отказаться от дела.

Когда Церковь начнет судилище, Гильдия Медиоха выступит в роли Гласа Божьего и предаст огласке тот факт, что Гильдия Милона заключила греховный договор с демоном, которого Гильдии Медиоха удалось изловить. Приговор будет очевиден: на костер и Гильдию Милона, и Лоуренса. И Хоро, конечно, тоже.

И все же Лоуренсу по-прежнему казалось, что этого не может быть.

«Кто мог узнать про волчьи уши и хвост Хоро?»

Хоро была очень умна; Лоуренс не верил, что ее истинную суть можно так легко разоблачить. Вне всякого сомнения, он единственный знал, кто такая Хоро на самом деле.

- Господин Лоуренс.

Голос Мархейта вернул Лоуренса из дум обратно в реальность.

- Ты знаешь, в чем причина?

В ответ на прямой вопрос Мархейта Лоуренс мог лишь кивнуть.

«Раз я уже кивнул, мне лишь остается честно и подробно рассказать все», - подумал Лоуренс. Но если истинная причина окажется совсем в другом, он расскажет Мархейту о Хоро совершенно зазря.

В худшем случае Гильдия Милона решит опередить Гильдию Медиоха и обвинит ее в том, что она – злодейская организация, использующая одержимую демоном девушку, чтобы запугивать других.

Если дело обернется именно так, Хоро все равно обречена.

Лоуренс ощущал на себе серьезный взгляд сидевшего с другой стороны стола Мархейта.

Он был не в силах скрыться от этого взгляда.

И тут...

- Прошу прощения.

В комнату вошел один из служителей Гильдии Милона.

- В чем дело?

- Нам только что принесли письмо. Оно как-то связано с нашей нынешней ситуацией.

Служитель подошел к Мархейту и протянул ему письмо, скрепленное изящной сургучной печатью. Имени отправителя на обертке письма не было, лишь имя адресата.

- «Волку... и лесу, где он обитает»?

Лоуренс понял, что его догадка верна.

- Прошу меня извинить, не позволите ли мне прочесть это письмо первым?

В первое мгновение после этой просьбы Лоуренса на лице Мархейта появилось ошеломленное выражение; однако, поколебавшись немного, он кивнул и протянул письмо Лоуренсу. Тот, в свою очередь, кивком выразил свою благодарность и, сделав глубокий вдох, разорвал обертку письма.

Внутри находился лист бумаги и клок коричневой шерсти – вероятно, шерсти Хоро. На листе было лишь несколько коротких фраз.

«Волчица у нас. Двери церкви открыты всегда. Если вы не хотите впустить волчицу к себе в дом, заприте двери и окна и никого не выпускайте».

Последние сомнения испарились.

Протягивая письмо Мархейту, Лоуренс, с трудом выдавливая из себя звуки, произнес:

- Моя спутница Хоро – на самом деле воплощение волчицы и бог урожая.

Ничего удивительного, что глаза Мархейта вылезли из орбит.